Корзина грибов

Непробиваемый

Ревизор приехал ровно в девять. Руководителю предприятия он не понравился с первого взгляда. Не понравился Сергею Сергеевичу независимый, самоуверенный вид ревизора, пронзительный, острый взгляд, спокойные манеры, невозмутимость и выдержка.

Но мало ли что кому нравится или не нравится. Ревизор есть ревизор. Ему был предоставлен кабинет главного бухгалтера и отданы ключи от шкафов.

Спустя час главный бухгалтер вошел в кабинет директора с совершенно расстроенным видом:

— Плохи наши дела, Сергей Сергеевич!

— А что такое?! — встревоженно спросил тот.

— Этот ревизор — жох-мужик, дотошный, въедливый. Свое дело знает до мельчайшей детали. Тонкая штучка Его, как видно, на тюрлюлю не проведешь.

— А я, Виктор Андреевич, это сразу почувствовал, как только он появился, — сказал директор предприятия. — А как вам нравится университетский значок на его пиджаке?.. Что же делать? А?

— В конверт надо положить сотни две, — подумав, предложил Виктор Андреевич. — Одну — за знание дела, а другую — за высшее образование…

— Да, видимо, придется, — согласился Сергей Сергеевич и вытащил из бокового кармана бумажник.

В кабинет быстро вошел заведующий производством и, заикаясь от волнения, выпалил:

— Эт-тот подлец рр-ревизор до самого корня добрался. Все липовые… то есть критические документы немедленно распознает и… к себе в портфель спихивает…

— Олег Константинович, не волнуйтесь, мы принимаем меры, — успокоил его Сергей Сергеевич. — Но, может быть, для точности и большей надежности добавить в конверт еще сотенку?

Зав. производством кивнул головой и начал отсчитывать деньги.

— Слушайте, что это вы пятерки суете? — возмутился директор. — Да еще засаленные Идите-ка и найдите три сотенные купюры, поновее. Чтобы было элегантно и культурно.

— А теперь надо обсудить, как бы так же элегантно и культурно проявить наше гостеприимство, — внес предложение главбух.

— Ну, это просто, — заметил Сергей Сергеевич. — Не впервой. Стол сервировать как полагается, по высшей категории.

— Э, нет, тут еще подумать надо, — возразил Виктор Андреевич. — А особенно насчет напитков. Ведь он с высшим образованием, может, ему не «старку» и не «столичную», а какие-нибудь виски или там кальвадос.

— Это мысль! Олег Константинович, пошлите там кто понадежнее в гастроном да дайте ему список, а то напутает.

…Когда стрелки часов приблизились к цифре «1», все трое подошли к ревизору.

— Не желаете ли перекусить!? — с широкой улыбкой любезно спросил Сергей Сергеевич.

Ревизор взглянул на часы:

— Да, уже время обеда, — сказал он.

— Тогда просим с нами что бог послал.

— Благодарю вас, нет, — отказался ревизор. — Я предпочитаю домашнюю еду. И кое-что, как всегда, прихватил с собой из дому.

Он вынул из саквояжа салфетку, аккуратно постелил ее на стол, положил на салфетку пирожки и бутерброды в целлофановых мешочках, затем поставил на стол термос и отправился мыть руки.

Гостеприимные «хозяева» с отвращением и злостью смотрели на пирожки и бутерброды, с невинным видом лежащие на беленькой салфетке.

— И… и что же! — растерянно спросил главбух.

— Идемте ко мне в кабинет, — твердо сказал Сергей Сергеевич. — там обсудим.

Но, уже войдя в кабинет, уже сидя в креслах, они еще не скоро начали разговор. Наконец заговорил зав. производством.

— Странное поведение? А может быть, с его стороны это просто намек? — гадал он. — Вроде того, что, мол, интересуюсь только денежными знаками, а выпить и закусить — это, мол, мелочь, недостойная внимания?

— Может быть, вы и правы, Олег Константинович, — задумчиво сказал директор. — Тогда поступим вот как. Сейчас он поест, насытится, так сказать, и вы, Виктор Андреевич, интеллигентно и культурно, с тонкой улыбкой и легким полупоклоном отдадите ему этот конверт… Ну, действуйте! Ни пуха вам…

Виктор Андреевич плюнул, чертыхнулся согласно обычаю, глубоко вздохнул и вышел.

Минут через десять он вернулся, бросил на письменный стол пакет с тремя крупными купюрами и страдальчески произнес:

— Не узял!

— Не взял?! — в один голос воскликнули Сергей Сергеевич и Олег Константинович.

— Не узял, — повторил главный бухгалтер. Он трясущимися руками налил в стакан воду и залпом выпил. — Да еще сообщил мне, что, мол, Писарев сказал: «быть честным очень выгодно», а Ибсен сказал: «чистая совесть — лучшая подушка».

— А кто они такие? Эти? Писарев и еще другой? — осведомился завпроизводством.

— Я думаю, это новые работники министерства, — осторожно сказал Сергей Сергеевич. — И вот дают такую установку… Да. Новая метла чисто метет…

Воцарилось тягостное молчание.

— Что же теперь делать? — горестно воскликнул главбух. — И что это за специалист такой, что к нему на козе не подъедешь!

— Да, видно, придется сдавать дела, — уныло сказал директор, — сдавать дела и идти на понижение.

— Это в лучшем случае, — подкрепил его догадку главбух. А зав. производством молчал как воды в рот набрал. И в данном случае это молчание было знаком полного согласия.

…В шесть часов ревизор появился в кабинете и сухо произнес:

— К сожалению, проверенные мною документы значительно расходятся с истинным положением дел. Я вынужден сообщить об этом руководству.

Он отвесил общий поклон и удалился.

— Вот так, — сказал завпроизводством.

— Да-с, вот эдак, — добавил главбух.

— Пойдемте к столу, — предложил директор. — Не пропадать же добру.

Но ии изысканные яства, ни заморские напитки не радовали, как обычно. Все трое пили без настроения, ели без аппетита и вскоре мрачно разошлись по своим рабочим местам.

Сергей Сергеевич долго смотрел на письменный стол, на телефонный аппарат светло-салатового цвета, на кресла, обитые настоящей кожей, а потом с болью прошептал:

— А как хорошо было до этого змея! Какая светлая, обильная была жизнь! Никто не придирался, не цеплялся. Все было гладко, тихо, мирно. А вот явился какой-то ненормальный ревизор, непьющий, неберущий, непробиваемый. Не ревизор, а Робеспьер… И вот всему конец. Не знаю, как кто, а я с таким ревизором работать не смогу. Кто-то на нас должен уйти из системы нашего министерства.

Как вы думаете — кто?