Кошки-мышки с мафией

Из рассказа Коли Затевахина

Из электрощитовой выхода у меня было два. Первый — по воздуховоду вернуться обратно в свою тюрягу-бомбоубежище. И второй — через дверь, которая тут имелась. Я сел на пол и развернул перед собой схему сети бомбоубежищ. Через несколько минут план бегства стал мне ясен. Нужно было пробраться к стыку подземного туннеля и системы канализации. Там можно было вылезти наружу через любой люк. А дальше на электричку — ив Москву. Что там буду делать дальше, я еще не знал, но главное, как мне тогда казалось, выбраться, наконец, из нашего Электрочугунска, где из-за любого угла можно ожидать появления банды Сивухи — Моченого.

Ничего-ничего, успокоил я себя, найду в Москве здание Министерства внутренних дел, там все объясню дежурному. Им же нетрудно будет позвонить на наше закрытое предприятие и выяснить, работает ли там профессор Порфирий Петрович и занимался ли он какой-либо секретной разработкой. По крайней мере, я очень надеялся, что там, в МВД, сидят не дуболомы.

Готовый действовать, я вскочил на ноги и схватил ручку двери. Конечно, если бы она взяла и просто открылась — это было бы смешно. У нас ведь как: если есть дверь, надо ее закрыть, запечатать или, на худой конец, забить досками крест-накрест. Даже в Москве, в метро — половина дверей на выходе всегда закрыта. Зима или лето — не влияет. Несешься так вместе с толпой ко входу, жетончик в кармане нащупываешь и вдруг — бац! — как муха о стекло. Оказывается, добрый дядя — дежурный по станции дверку с утра запер, чтоб ему в кабинете не сквозило.

В общем, о чем тут долго рассусоливать, проще сказать, что дверь из электрощитовой в свободный мир была заперта.

Другого пути у меня не оставалось. Замки, в отличие от Тольки, я гвоздиком открывать не умею, тем более, что тут был врезан английский замок. Поэтому дверь необходимо было вышибить.

Я много раз видел в кино, как это делается. Судя по фильмам, это очень легко. Непонятно только, зачем домушники придумали отмычки, фомки и другие инструменты для открывания замков, если проще вынести плечом дверь вместе с косяком.

Совершить такой героический подвиг я и попытался. Дверь равнодушно отбросила меня на исходную позицию. Я ринулся на нее второй раз и также безупречно был отфутболен обратно.

Тогда я решил, что хороший удар ногой принесет больше пользы. Я отошел подальше, разбежался и прыгнул,

целя в замок. Стенка дрогнула, но дверь выдержала. Как чокнутый самурай, я молотил ее, наверное, с полчаса, но

лишь расшатал замок. Теперь на каждый мой удар он сочувственно цокал язычком о скобу.

Фанерная обивка двери подалась быстрее. И когда я отбил себе ногу, то принялся орудовать руками. Хватаясь за треснувшие места, я тянул обивку двери на себя, отрывая от нее длинные, продолговатые щепки.

Вскоре из-под ощерившейся острыми краями фанеры показалась светлая сталь замка. Можно было попытаться развинтить его и сломать внутри, но никаких инструментов ни у меня, ни вокруг не было.

Тяжело дыша и обливаясь потом, как бегемот в сауне, я сел на пол и решил как следует подумать. По крайней мере в последнее время это помогало мне выпутываться из крайне трудных ситуаций.

Посоображав минут пять и осмотрев как следует замок, я пришел к выводу, что удары по прямой с моим небольшим весом тела успеха не принесут. Тут либо необходимо бить по касательной, либо просто отжать язычок замка от скобы в косяке.

В который раз я снова принялся озираться кругом. Но ни железных труб, ни хотя бы ножек от стула тут не было. Единственное, что мне удалось обнаружить, — это съемные стальные дверцы от электрощитков. Я снял одну щ засунув ее углом между дверью и косяком, нажал как следует.

Дверь, заскрипев, отъехала в сторону, но еще недостаточно. Чувствуя, что я на правильном пути, я навалился на стальную пластину, и замок подался! Язычок выскочил из своего гнезда. Я отставил в сторону свой "инструмент" и осторожно выглянул наружу. Там никого не было.

Неслышно ступая (хотя зачем я это делал после того, как полчаса долбил в дверь что было сил?), я вышел из электрощитовой, не выключая света.

Маленький коридорчик заканчивался стальной лесенкой, которая вела куда-то вниз. Держась за поручень, я стал туда спускаться. Потом пришлось истратить две спички, чтобы оглядеться.

Выяснилось, что теперь мне снова необходимо идти по лестнице, правда, уже другой и на этот раз вверх. Этот путь привел меня в маленький холл, выложенный белым кафелем. Здесь я обнаружил вход в лифт! Он, конечно же, не работал. Тогда я открыл дверь, которая, вероятно, служила пожарным выходом. Он-то и вывел в уже знакомый мне туннель.

Нервы мои были напряжены, я пугался любого шороха. И, как выяснилось, не напрасно. Едва я занес ногу, чтобы шагнуть в туннель, как услышал шарканье чьих-то подошв и голоса.

Вскоре по стене туннеля заметался круг света от фонарика. Я встал за дверь, оставил узкую щелочку и стал присматриваться. Мимо протелепались бомж, которого мы видели с Толькой, и один из охранников, что стерег нас в бомбоубежище.

— Тайник! — усилило эхо бормотание деда. — Хватит и тебе, и внукам!

Эту песенку я слышал. По-моему, дед просто бредил своим тайником, хотя и ужасно боялся, что о нем кто-то узнает.

Со всеми предосторожностями я выскользнул в темноту и стал пробираться за странной парой. Вскоре они повернули за угол. На четвереньках я подполз поближе и выглянул из-за угла.

Спиной ко мне, метрах в десяти, небрежно положив ствол помпового ружья на сгиб левой руки, стоял охранник. Рядом с ним суетился дед, отворачивая голыми руками здоровенный болт, скрепляющий вместо замка две створки стальной двери.

— Богатство… ни в чем не нуждаться… — донеслось до меня.

Потом вдруг дед замолк и, изобразив на лице благоговение, словно он входил в церковь, открыл жутко заскрипевшую дверь. Свет в комнате зажегся одновременно. Вокруг деда и охранника все покрылось сиянием и зыбкими бликами. И неудивительно: вся сокровищница деда под завязку была забита пустыми стеклянными бутылками!

Это что? — вытянулось лицо у охранника.

Богатство! Богатство! — засуетился дед. — Да ты сам посуди, милай. Это лучше золота. Золотишко-то что? Раз — и обесценилось. А камушки драгоценные? Их же навострились искусственные делать. А денежками-от сам знаешь, касатик, то платят, то уборные обклеивают. Бумажки никчемные! А бутылка, милай, она всегда в цене — и при соцьялизме, и при капитализьме, и даже при комунизьме. Хочешь выпить или еще какое желание имеешь — приходи сюда, набери себе ящичек, сдай — и вот они, гроши. Это, голубь ты мой, стеклянная валюта, ее не кажнмй в таком количестве имеет, окромя дяди Пети-Хром-нога.

Тут охранник как заржет: — Сокровища, говоришь? Вечные? А мы их вот так!

С этим он пару раз нажал на курок, и мощные пули из помпового ружья взметнули вверх сотни осколков. Они еще не все успели с мелодичным звоном осыпаться вниз, как бомж молниеносно выхватил из штабеля стеклотары бутылку из-под "Шампанского" и с криком "Ирод! Век воли не видать!" смазал охранника по виску.

Не пикнув, охранник повалился на бок, а дед подхватил его обмякшее тело и закинул в "стеклянную" комнату. После он навинтил обратно болт и, что-то причитая, убежал дальше по туннелю.

Мне в трофей досталось помповое ружье.

По-прежнему на карачках я подобрался к нему и поднял с пола. Оно оказалось тяжелее, чем я предполагал, но зато это было настоящее оружие, без дураков.

Осторожно я стал двигаться в направлении моей бывшей темницы. Я еще точно не решил, что буду делать, когда увижу своего второго тюремщика. Лупить ведь по цели легко в тире или в компьютерной игрушке. А вот выстрелить в живого человека…

"Ничего, — решил я, — в крайнем случае буду бить по ногам".

Перебежками я продвигался вперед. Не скрою — с оружием, да еще таким мощным, я чувствовал себя более уверенно.

Скользя правым плечом вдоль стены, я взглянул на дверь бомбоубежища. Она была открыта! В туннеле никого не было слышно, и я решился заглянуть в свою камеру. Там тоже было пусто.

Несколько обескураженный, я выскочил обратно в туннель. Вскоре я наткнулся на приоткрытую дверь. В каморке за ней я узрел два опрокинутых стула и рассыпанные карты. Судя по всему, тут сидели охранники. Однако теперь здесь никого не было. Задним ходом я выбрался обратно и услышал почти у себя над ухом:

— Затевахин, отдай немедленно ружье!

Я оглянулся и увидел того, кого здесь не мог представить даже в страшном сне…