Кошкин сын. Истории из жизни репортёра

«ЗА КАМЕННЫЕ ЯЙЦА ФИННЫ ПРЕДЛАГАЛИ МНЕ 100 ТЫСЯЧ!»

Об этом заявил журналистам житель Великой Белозерки, райцентра в Запорожской области, Борис Путивцев, собравший уникальную коллекцию камей и изделий из них, добавляя при этом: «Но я даже не поинтересовался, в какой валюте деньги будут».

К камням, как сам Борис Иванович утверждает, его душа с детства тянулась. Сколько помнит себя, всегда их таскал с собой. Ну а когда повзрослел и стал ездить по Союзу [часть его жизни была связана с командировками], стал уже осмысленно собирать камни.

И на Урале, и на Байкале, и на Амуре, и на Сахалине. Из вулкана понравившийся камешек доставал даже. А на Байкале в 1963 году отыскал серафинит, который геологическая литература описала буквально несколько лет назад — в начале нынешнего столетия.

— Столько камней у меня собралось — представить себе не сможете! И вот, проснувшись однажды ночью, — это семь лет назад было, я взял камень в руки и впервые обработал его.

— И что вам попалось?

— Сахалинский деолит, зелено-полосатый камень.

— Отшлифованным камень выглядит лучше?

— О-о, я вам покажу сейчас такие вещи, каких вы никогда не видели!

Борис Иванович, работающий, кстати, директором Велкобелозерской музыкальной школы, выходит из-за стола, открывает сейф и достает из него… НЕЧТО каменное, скажем так. Просто бесформенный обломочек.

— Что видите?

— Ничего, — пожимаю недоуменно плечами.

— А теперь? — и Борис Иванович переворачивает обломочек.

— Крохотная географическая карта? — выпаливаю я первое, что пришло на ум от обнаруженного взглядом на обратной стороне камешка бесформенного.

— Крымский полуостров, если точнее. Даже глубины моря прочерчены! Вот и вот, видите?

Я согласно киваю головой и пытаюсь понять: как же удалось отобразить Крым на камне моему визави?

Уловив мою растерянность, Борис Иванович объясняет:

— Вы ж не подумайте, что полуостров я красками намалевал. Понимаете, он всегда существовал внутри камня. Я только помог ему проявиться.

— Сложно камни обрабатывать?

— Достаточно сложно. На некоторые неделя уходит. Иногда больше. Это чистую работу если брать. С использованием специальных труб с алмазным напылением. После ручной обработки. Но у меня не бывает так: подошел, взял понравившийся экземпляр и начал изобретать рисунок. Я должен созреть для работы. Поэтому подолгу, иногда — по месяцу, ношу с собой тот или иной камень из своей коллекции. Привыкаю к нему, согревая его теплом рук. Он ко мне привыкает. И тоже созревает. Только после того, как мы оба созреем для творчества, я берусь за инструмент.

— Обычно какую форму камню придаете?

— Форму яйца!

И Борис Иванович извлекает из сейфа одно каменное яйцо, второе, третье… Набор яиц! Потом еще один. У меня глаза разбегаются от увиденного. Растерявшись, я только и выдыхаю вслух:

— Сколько их у вас?

— Около трех сотен штук! — удовлетворенный эффектом, произносит каменных дел мастер.

Наверное, с час вместе с фотокореспондентом Сергеем Томко мы разглядывали коллекцию. Чего только ни углядели на яйцах! И фрагменты боев на Малой Земле и на Курской дуге, и портреты Александра Невского и княгини Ольги, и города неведомые, и пейзажи невиданные ранее даже во сне.

— А вот кот Леопольд! — протягивает мне очередное гладкое, прохладное яйцо Борис Иванович. — Похож?

Я всматриваюсь и обнаруживаю на яйце… довольную мордочку кота Леопольда!

— Камешек, добытый из вулкана, — продолжает тем временем хозяин необычной коллекции, — я тоже разрезал. И на одной его стороне обнаружил Снегурочку, а на другой — Деда Мороза.

Недолго порывшись в сейфе, Борис Иванович показывает еще одно рукотворное чудо: каменное яйцо, на боку которого отпечаталось древнее-предревнее существо — крохотный моллюск.

— Специалисты сказали, — объясняет мастер, — что обитал этот моллюск 322 миллиона лет назад. И больше никогда не встречался на земле. Столько, значит, и камешку этому лет — 322 миллиона!

— Купить вашу коллекцию изъявлял кто-нибудь желание?

— Финны как-то приехали — уж и не знаю, кто им сообщил обо мне. Предлагали сто тысяч. Но я даже не поинтересовался, в какой валюте деньги будут, — сразу сказал: нет!

— А если бы сто пятьдесят тысяч предложили? — начинаю, вместо финнов, торговаться я и добавляю при этом: — Сто пятьдесят тысяч евро?

— Нет! Это же то, чем я живу. Если у меня забрать мои камни, каждый из которых уникален, неповторим, я зачахну. Понимаете?

Я согласно киваю: вполне, мол, понимаю.

2008