Кошкин сын. Истории из жизни репортёра

ЛЕБЕДИ, КОТОРЫХ ХОТЕЛИ СЖЕЧЬ, ПРОСТИЛИ ЛЮДЯМ ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Пожар случился в конце сентября 2017 года — не очень далеко от Запорожья: в селе Таврическом [бывшее Кирово] Ореховского района, которое находится на Мариупольской трассе по пути в Орехов — как раз в том месте, где в реку Конку впадает крохотная степная река Жеребец. Некогда, к слову, в 1770 году, Таврческое и было основано как хутор Жеребец Екатеринославской губернии.

На въезде в Таврическое — слева, имеется большой пруд. Тихий и достаточно полноводный. Чаще всего в нем можно увидеть стайку-другую уток.

Иногда, если повезет, задумчивую цаплю, погруженную в собственные мысли, да пару грациозных ледедей.

А в один из сентябрьских дней пруд был не только полноводен, но и полноптичен: по серединной части его поверхности сновала масса крохотных уток, которые казались еще более крохотными рядом с парой белых лебедей [они, кстати, родственники уток] в сопровождении… семи птенцов — серых лебедышей: дети лебедей, только становясь взрослыми, меняют серый наряд своих одежек на белоснежный.

Лебеди и утки находились в самом центре пруда потому, что его берег — со стороны села, дальний от трассы, был охвачен огнем. Кому и для чего понадобилось поджечь там камыш, можно только гадать.

Лебеди вовремя учуяли надвигающуюся на пруд беду: бдительными оказались. И, собрав потомство, отчалили от родного, в прямом смысле слова, берега, чтобы переждать огненную стихию в недосягаемом для огня месте — в центре пруда.

Ну и утиное птицепоголовье — с разрешения лебедя-папаши, который, как правило, чужаков к своим деткам не подпускает, затем подтягиваться туда стало.

А потом и пожарные к пруду подоспели.

К сожалению, часть берега — того, дальнего от трассы, к этому времени уже превратилась в пепелище.

Это плохо. Это означало, что с пропитанием у многодетной пары лебедей проблемы могли возникнуть: лебеди вегетарианцы, в пищу используют исключительно корневища растений. А растения те в одном месте пруда, как я уже сказал, выгорели до уреза воды.

Что же мы за люди такие? Почему бездумно уничтожаем землю, данную нам в пользование Богом?

У меня нет ответов на эти простые, казалось бы, вопросы…

*

Через два месяца, в конце ноября, мы вновь оказались возле пруда, что в селе Таврическом.

Застали ли там лебедей?

Застали!

Только лебеденышей было не семь, а четыре. Трое, похоже, уже ушли в свой самостоятельный полет — во взрослую жизнь.

А при лебеде отце и лебедке маме остались дорастать до взрослой жизни, скажем так, младшенькие — те, кому немножко боязно отрываться от родительского крыла.

Но и они, привставая на воде на цыпочки, пробовали, пока мы наблюдали за ними, свои крылья, расправляя их во всю ширь.

Как бы хвастаясь друг перед дружкой: видал, мол, как я могу?

И тогда крылья расправлял другой серый лебеденыш: и я так могу! Видал?

Как я уже говорил, белый окрас лебеди-шипуны приобретают уже став по-настоящему взрослыми — готовыми к созданию собственной семьи.

А зоркий лебедь отец все это время очень внимательно следил за берегом, откуда однажды на пруд налетел огонь.

И за нами — тоже.

Однако по его вполне спокойному поведению можно было понять: лебеди простили людей за сентябрьский пожар, за попытку — вольную или невольную, их сжечь.

Простили нам наши подлость и предательство.

А мы обычно за нанесенную обиду стараемся отомстить обидчику. И этим кардинально отличаемся от меньших [и крылатых] братьев наших.

Таврическое, сентябрь 2017, фото Сергея Томко

Таврическое, ноябрь 2017, фото Сергея Томко