Космические волки: Омнибус

Фил Келли Железная Душа

Словно сердце умирающего в катакомбах беспорядочно мерцали люмены. Они отбрасывали тени на своды и колонны, освещая живописную картину из разорванных трупов и разбитых камней. Свет сочился из разбитых глазниц, встроенных в стены однозадачных сервиторов. Их крепкие сухожилия дёргались, а с губ срывалось в ночь неразборчивое бормотание бессмысленного нечитаемого кода.

Держа наготове болт-пистолет Ятрак Кожерукий вышиб разбитую дверь и проверил жизненные показатели. Он принюхался, шагнув во мрак. Даже без потерянного вчера в десантном рейде церемониального шлема было легко узнать следы нападения червя-тиранида. Ятрак гордился тем, что два долгих века службы волчьим жрецом не притупили его чувства.

Покрытый черепицей белый пол хранилища проломил землеройный организм размером с магнопоезд. Оставленную зверем дыру окружали тела убитых боевых братьев, и одно из них принадлежало Двуяку, брату Ятрака по стае. Волчий жрец покачал головой, видя изувеченное бледное тело своего грубоватого старого друга, лежащего в луже собственной крови. У дальней стены, рядом с жужжащим банком когитаторов, на силовой установке валялась верхняя половина дредноута, мерцающая сигналами тревоги.

Остальные, судя по геральдике, были Железными Руками. Двоих просто разорвали на части. Тела трёх других отмечали широкие треугольные колотые раны, которые не мог пережить даже космодесантник. Стены забрызгала кровь ксеноса, а воздухе повис запах болтерного кордита, но не было видно ни следа боевого змия тиранидов.

«Подземная засада. Крайне опасная…»

Даже логические пророчества сынов Медузы не могли предугадать действий тиранидов во время планетарного заражения. Волчий жрец принюхался, раздув ноздри. Запах жжёного мяса не был аппетитным, как у зажаренного ледяного оленя или угольного волка, но резким и тошнотворным, предупреждающим о порче, оставшейся после разряда биоэлектричества ксеносов.

«Мясо сервиторов. Несъедобное…»

Под этим запахом на краю восприятия витал смутный гормональный след прогеноидных желез. Ятрак включил жужжащие лезвия Клыка Моркаи. Осторожно забрав геносемя брата Двуяка, он направился к трупам Железных Рук, ведь даже такие машинолюбы заслуживали обрядов наследия, как и любой другой орден. Десяток выгоревших сервиторов незряче смотрел, как волчий жрец совершает обряды возвращения.

В углу хранилища что-то сдвинулось, и Ятрак резко обернулся, оскалившись, подняв пистолет. Крошечные волоски встали дыбом на его обветренной коже, но это было просто дредноут, ничего более. Грозный кулак машины сжимался и разжимался, рычали сервомоторы.

«Так он ещё жив. Системы выжжены разрядом биоэлектричества, непоправимо разрушены и быстро отказывают, но технически ещё жив…»

Из вокс-решётки поверженного дредноута донеслось шипение помех. Ятрак закончил собирать геносемя павших Железных Рук и направился к нему.

— Брат, ты очнулся?

— Перезагрузка… — зашипел дредноут.

Ятрак прочёл письмена на обгоревшем металлическом саркофаге. Брат Радамарр из клана Доррвок. Жрец поднял руку и дважды похлопал по лицевой пластине, словно стуча в дверь.

— Похоже, что вас поймал боевой змий ксеносов. Разорвал тебя пополам и убил остальных.

— Перезагрузка завершена. Плохие новости. Значит, мы потерпели неудачу.

— Да, это так, но в этом нет позора. Здоровые эти бурильщики. Я бы хотел убить одного, но долг зовёт. Кстати говоря, — сказал Ятрак, хлопнув по флягам на поясе, — я забрал геносемя твоих братьев. Всё уцелело.

— Вечная благодарность от клана и ордена, но я не могу его дать.

— Ну, думаю, это зависит от характера смерти. Друг мой, ведь в тебе тоже скрыт прогеноид. Если я отдам его твоим братьям, то ты передашь факел и сможешь пировать за столом Всеотца с высоко поднятой головой.

— Отрицание. Моя плоть была найдена неудачной.

— Старик, так не бывает. Открывайся.

— Статус затворного механизма саркофага: неисправен.

— Неисправен, а? — вздохнул волчий жрец. — Ну, я делал это не раз.

Ятрак вытащил плазменный пистолет из кобуры, сделанной из валрусовой шкуры, и нажал на активатор внизу ствола, изрекая стих освобождения.

— Не открывай саркофаг, брат Волк, — мрачно сказал дредноут.

— Почему? — Ятрак нетерпеливо зарычал.

— Я не достоин этого обряда.

— О Русс…. Радамарр, здесь миллиарды пустотных змиев. У меня нет времени изображать исповедника. Пора забирать тебя.

— Нет! — закричал в вокс дредноут, так громко, что со сводчатого потолка посыпалась пыль.

Ятрак приставил широкое дуло плазменного пистолета под край саркофага и прикрыл лицо, чтобы избежать разряда энергии и потока амниотического пара, после которого внутри останется лишь искалеченный пилот дредноута. Сжав зубы, он нажал на спуск. Плита саркофага отлетела с оглушительным грохотом, но изнутри не вырвалось ничего, кроме затхлого, тёплого воздуха.

Ятрак принюхался, в недоумении сморщив нос и лоб. Затем он заглянул в зияющее нутро саркофага и ужаснулся. Внутри была путаница проводов, немного помятых костяных шестерней… и всё.

— Во имя Русса, что за…?

— Целесообразность, — спокойным вокс-тоном сказал дредноут.

— Мерзость! — закричал волчий жрец, наводя плазменный пистолет. Взвыли перезаряжающиеся энергоячейки.

Внезапно в хранилище воцарилась кромешная тьма. Раздался рокот, треск керамита, а затем опустилась тишина.