Космодесы 2

Глава 9 По заслугам

Я перевел взгляд на лежащего рядом Кучу.

Вот же черт… Не знаю, жив он или нет, но ему тоже досталось. Скаф весь обожжен, покорежен. Лежит он, не шевелясь.

На сержанта и вовсе страшно смотреть — лишился руки, нижней половины тела. У него не только ног нет, но и того, что чуть выше. Вокруг него пена, которая просто была бесполезна при таких повреждениях, из доспеха наружу вывалились парующие кишки и медленно вытекает кровь.

Вот и повоевали…

Я попытался шевельнуться, и меня так пронзило вспышкой боли, что я моментально вырубился, а очнулся я непонятно где и когда. Надо мной обычный потолок серого цвета, в который любят окрашивать внутренние отсеки на звездолетах.

Я некоторое время рассматривал его, по большому счету прислушиваясь к своим ощущениям и решая, стоит мне двигаться или нет. Я все же помнил, как меня пронзило болью, и не хотел повторения этого.

Наконец-то я решился — медленно повернул голову.

Несколько лежанок, вокруг всевозможное оборудование. Это медицинское оборудование.

Оп-па! Лазарет. Я в лазарете? Похоже на то.

— О! Смотрите, кто проснулся! — к моей койке шел человек в белом халате, под которым просматривалась форма ВКС.

Врач?

— Ну что, очухался? Как ощущения?

— Да вроде нормально, — признался я. — Если честно — еще сам не решил.

— Нормально? — переспросил врач. — Нормально — это хорошо.

— Док, что со мной теперь будет? — спросил я. — В клон-центр?

— Зачем? Ты же еще жив.

— Но мои ноги…

— А что ноги? Мы тебе новые пришили, — пожал плечами док, — а ну, кстати, пошевели ими. Сам не двигайся, только ноги. Или, скажем, только пальцы.

Я честно попытался пошевелить, но сам не понял, получилось или нет.

— Ну нормально, все четыре ноги прижились, — заявил док.

— Что? Четыре? — у меня, наверное, глаза из орбит вылезли.

— Да шучу я, успокойся! — док хлопнул меня по плечу. — Две лишние мы уже оторвали. Остались, как и положено, две. Правда, обе левые.

Наверное, у меня снова был офигевший взгляд, так как врач рассмеялся.

— Да что ж ты такой легковерный? Шучу я! На месте твои ноги. Одна правая, другая левая. Пара дней, и сможешь бегать как раньше…

— Док, ну и шутки у вас, — выдохнул я.

— Профессия деформировала, — пожал тот плечами, — плюс у нас без юмора никак. О! Гляди-ка! К тебе уже посетители.

Я повернул голову и увидел в дверях Выдру, Деда и Чуху.

— Можете подойти, — сказал им врач, — но он еще слишком слаб, так что давайте без сенсационных новостей. Мы ему даже не стали пока говорить, что яйца оттяпали.

Наверное, у моих друзей лица были такие же, как у меня минутой ранее, затем раздался смех удаляющегося врача.

— Да шучу я!

А вот мне было не до шуток. Я на всякий случай сунул руку под одеяло и провел инвентаризацию «ценностей». Ну его на фиг с его юмором — мало ли…

Но нет, все в порядке.

— Хей, Кураж, ты как? — поприветствовала меня Выдра.

— Да вроде порядок. Как я здесь вообще оказался?

— Так мы с Дедом тебя вытащили. Чуха вылез из крейсера и все рассказал.

Я благодарно кивнул Чухе. Все, больше никогда не буду в нем сомневаться. Даже возьмусь за его обучение, чтобы не выглядел таким дикарем и изъясняться мог нормально.

Впрочем, он и так смог, раз все рассказал Выдре и Деду.

— Что с Кучей? — спросил я.

— Да дрыхнет Куча, вон там, — Выдра кивнула куда-то в угол лазарета. — Он очухался раньше тебя, но досталось ему тоже неплохо — врачи половину органов заменили, а то старые продырявило.

Вот так вот, даже без клон-тел обошлись. У ВКС есть одно неоспоримое преимущество — на всех их кораблях есть отличный лазарет и лаборатория по выращиванию синтетических органов, даже конечностей. Подумать только, оторвало тебе руку — раз, и новую пришили. Главное, насколько я помню, сделать это быстро — если затянуть, «замена» может не прижиться. Тело научится обходиться без нее, и тогда…

Из рассказа Деда и Выдры я узнал, что произошло после того, как Чуха был отправлен на выход — они связались с Качем, обо всем доложили. Он им приказал дожидаться штурмовой группы, но мои ребята, естественно, ждать никого не стали.

В результате, когда штурмовая группа прибыла, они уже вытащили меня, Кучу и сержанта Хартмана из крейсера, тащили к линкору, за что чуть позже получили взбучку от Сиррона.

Кстати, я, уже к вечеру покинувший лазарет, учившийся ходить, был вызван к нашему «Смертоносному Капитану»

— Капрал! — рыкнул он, едва я вошел в его каюту.

Я попытался стать смирно, но, к сожалению, получилось плохо — тело меня еще не слушалось, да и был я слишком слаб. Но Кач на это не обратил ровным счетом никакого внимания.

— Мне немедленно нужен от вас подробный отчет обо всем, что произошло, — приказал он.

И мне пришлось его составлять. Я писал честно обо всем случившемся, без всякой утайки, и отправив отчет Качу по сети, хотел было расслабиться — в кубрике я находился один. Куча все еще оставался в лазарете, а Дед, Выдра и Чуха сидели на «губе», куда их отправил Кач.

Лично я считал, что поступил он совершенно несправедливо. Пусть они нарушили приказ, но…

Как оказалось, мне тоже досталось на орехи.

И пяти минут не прошло с момента отправки отчета, как Кач вызвал меня к себе.

Кач выглядел грозно, супился, хмурился, жег меня взглядом. Ну а я, естественно, совершенно не понимал подобного отношения к себе. Что я такого сделал?

— Скажи мне, капрал, — тяжело вздохнув, начал Кач, — ты изучал кодекс ВКС?

— Так точно.

— Как именно?

— Загрузил общую базу и сдавал экзамен на знание статей и параграфов…

— Знаешь ли ты, как звучит параграф 9093?

Я судорожно перебрал статьи и параграфы в своей памяти.

— В случае если психологическое или физическое здоровье старшего по званию вызывает сомнение, подчиненный имеет право проверить биомонитор отдающего приказ. В случае если показатели будут выше значения «желтый 0.6» подчиненный имеет право отказаться от выполнения приказа. Также при наличии еще двух служащих, готовых засвидетельствовать несоответствующие нормам показатели, командир может быть отстранен от командования, переведен в статус недееспособных и…

— Достаточно, — прервал меня Кач, — параграф вы знаете наизусть, как я вижу, но понимаете ли его смысл?

— Так точно.

— Тогда объясни мне, капрал, какого хрена ты не проверил Хартмана? Ты же со своим солдатом обговаривал, что он не в себе. Почему ты не проверил показатели его биомонитора?

Я не знал, что ответить. Признаваться, что я банально забыл, что растерялся, что ситуация так сложилась и…

Да черт возьми, мы тащили сержанта на выход, зачем мне было проверять, тронулся он умом, или нет? Кто знал, что он очухается и начнет качать права?

— Я жду ответа! Как вы позволили человеку, находящемуся не в себе, отдавать приказы не только вам, но и вашим людям, за которых вы, повторяю, именно вы несете ответственность?

Я взял себя в руки, поднял глаза на Кача и, глядя ему прямо в глаза, ответил:

— Времени было мало. Я должен был принимать решения. Доводы сержанта показались мне более чем обоснованными и…

— Тогда почему вы начали обсуждать приказы сержанта со своим подчиненным? — рявкнул Кач.

— Согласно пункту 1072 допускается коллективное обсуждение и принятие решение в случае…

— О! А тут мы, значит, кодекс вспомнили! — усмехнулся Кач. — Ладно, хрен с тобой. Тогда другой вопрос: я поручил вам забрать раненых и мертвых. На кой черт вы поперлись вглубь корабля⁈

— Мы нашли группу космодесов, выяснили, что их командир находится где-то неподалеку согласно вашему приказу.

— Он был захвачен! — взревел Кач. — Он был захвачен жуксами, и где он находился — вы были без понятия. Все, что от вас требовалось — забрать тела и убраться оттуда! Вместо этого вы взялись за задачу, которая вообще к вашему подразделению не имела никакого отношения. Затем вы полезли туда, куда вам лезть вообще не следовало, столкнулись с тем, к чему не готовились и…

— Со всем уважением, — тихо произнес я, — но ведь нам удалось? Мы отключили пушки, мы уничтожили королеву!

Кач замолчал, злобно уставился на меня.

— Знаешь, капрал, что во всем этом самое плохое? — так и не дождавшись моего ответа, он ответил сам: — Что у вас как раз все получилось. Это значит, что ты ничему не научился, считаешь себя самым умным, и в следующий раз, когда возникнет такая ситуация, снова полезешь на рожон. Только в этот «следующий раз» у тебя ни хрена не получится — ты мало того, что провалишь поставленную перед тобой задачу, но еще и положишь всю группу. А что еще хуже — такие же идиоты, как ты, узнав о том, что случилось, начнут действовать так же — не слушать приказы, нарушать субординацию, разлагать дисциплину. И тогда можно ставить крест на всей бригаде. Ее будет нужно расформировывать, бойцов отправлять на переобучение, чтобы они заново прошли муштру, вспомнили, что значит быть солдатом, и запомнили раз и навсегда — приказы нужно выполнять, действовать согласно кодексу…

Я молчал. На это мне ответить было нечего.

— Неделя изолятора, — бухнул Кач, — но перед этим, капрал, ты перепишешь свой отчет.

— Но г-дин…

— Ты хочешь трибунала? Считаешь, что ты прав?

— Никак нет…

— Значит, перепишешь. И убери ту чушь в самом конце.

— Г-дин капитан?

— Про странного паука, про то, что он говорил с другим жуксом.

— Но это правда! Мне не показалось.

— Ты лишился ног, по самые брови был накачан препаратами. В твоей крови гуляла такая бурда, что я бы нисколько не удивился, если бы тебе привиделся Ганди верхом на жуксе с пулеметом в руках.

— Со всем уважением, — твердо ответил я, — мне ничего не привиделось. Я все помню точно и четко, и я способен отличить галлюцинации от реальности.

Внимательно поглядев на меня, Кач лишь хмыкнул.

— И где же тогда этот твой жукс? «Навуходоноссор» давно захвачен, и никаких следов описанной тобой твари не обнаружено. Куда он, по-твоему, делся?

— Не могу знать!

— Тогда убери эту чушь из отчета.

— Никак нет. Не имею права, — я продекламировал один из параграфов кодекс: — В отчете следует отражать все произошедшее, включая и то, что составитель отчета считает н важным и…

— Ну, как знаешь… — вздохнул Кач, — я хотел как лучше…

В изоляторе я просидел трое суток, думая над своим поведением. И, честно говоря, кое-какие выводы сделал. Кач прав — все произошедшее является моей виной. Я не проверил сержанта, хотя должен был. И если бы я видел, какой у него уровень стресса, видел, что даже по показателям приборов он в неадеквате, всего случившегося можно было избежать. Ничего бы этого не было. Как раз наоборот — уверен, что Кач бы меня похвалил. Мы не только выполнили свою задачу, но еще и помогли другому отряду вырубить пушки. Затем нашли бы сержанта, а затем, когда он начал качать права, скрутили бы его и вытащили наружу, передав санитарам. Ну а уже те передали бы его слова Качу. Что было бы дальше — я без понятия. Крейсер бы взяли и так, и так. Ну и королеву бы прикончили — это без вариантов.

Но с другой стороны — да, пусть я допустил ошибку, мы все же справились. И насчет того, последнего, о чем говорил Кач, я сидел в изоляторе и раз за разом прогонял события, развернувшиеся незадолго до того, как я вырубился.

Нет, у меня не было глюков — я видел и слышал все на самом деле, но вот куда этот жук потом делся — я совершенно без понятия. Но он был! Был!

На четвертый день меня вытащили из изолятора, притащили в комнату для допросов и усадили за стол.

Вскоре появился тот, кто должен был меня допрашивать.

— Капрал Куражев? — осведомился мужчина лет сорока, глядящий на меня совершенно равнодушно, как энтомолог, разглядывающий очередную букашку, которую видел уже сотню раз, и которая совершенно не была ему интересна. — Майор Абрахам Торм, 14 отдел, 8 флот ВКС.

Он допытывал меня двое суток, но, стоит отдать должное, мне позволяли поесть, отдохнуть, немного прийти в себя, а затем снова начинался допрос.

Нет, меня не били, не пытали, не угрожали и не пугали. Майор вел себя более чем спокойно, и его методы никаким варварством не отличались.

Однако допытал он меня уже до такого состояния, что я иногда и сам не верил в то, что видел и слышал. Раз за разом повторялись одни и те же вопросы, раз за разом я давал на них одни и те же ответы.

Меня заставили восстановить всю сцену чуть ли не по миллисекундах, заставили описать увиденного жука во всех подробностях, хотя на деле видел я его лишь мельком, да еще и был тогда, мягко говоря, не в кондиции.

Тем не менее, используя гипноз, мнемозонд, мой собственный чип памяти майор вытягивал данные крупица за крупицей. Даже то, о чем я сам не подозревал.

Когда майор вновь заявился в допросную, в которой я последние несколько суток жил, ел, спал, и вновь начал задавать свои вопросы, я не выдержал.

— Могу я задать вам вопрос?

Майор поднял взгляд и уставился на меня.

— Задавайте.

— Зачем это все? Вы ведь мне тоже не верите. Никаких следов того, что какой-то новый жук был на корабле, нет. Его больше никто не видел, а мой собственный командир уверен, что у меня просто были глюки. Так зачем продолжать все это? Может, проще вернуть меня назад в изолятор?

— Не проще, — ответил майор и вновь опустил глаза на свой приватник, в котором был список вопросов. — Скажите, как выглядели лапы этого существа…

— Нет, хватит! — взорвался я. — Я уже отвечал вам тысячу раз. Зачем это повторять в тысячу первый? Я рассказал все, что помню и знаю. Если вы мне не верите — зачем продолжать весь этот цирк?

Майор отложил приватник и вновь посмотрел на меня.

— Послушай, сынок. Верю я или не верю тебе — это неважно. Если тебе от этого станет легче — верю. Более того, точно знаю, что этот жукс существует и был на корабле. Куда он делся — я без понятия. Все, что мы сейчас с тобой делаем, — проверяем и уточняем информацию. Если бы твой ВЗОР работал в тот момент, как ты увидел эту тварь, поверь, вопросов бы было меньше. Но, к сожалению, ВЗОР был поврежден, и сейчас специалисты бьются над тем, чтобы восстановить хоть часть информации. Но я практически на 100% уверен, что у них ничего не получится…

— А ВЗОРы Кучи и сержанта?

— Они были уничтожены, — ответил майор, — так что все, что у меня есть — это ты, и я должен получить максимум из твоих ответов. Ты ведь космодес. Кто знает, что будет завтра? Может быть, во время очередной высадки ты пропадешь без вести. Единственный свидетель того, с чем другие люди еще не сталкивались.

Я выслушал его молча. Он говорил без издевки, совершенно серьезно, и я ему верил. Более того — все, что он сказал, казалось мне логичным, правильным. Он просто делал свою работу, а мои эмоции, моя вспышка гнева нисколько ему работу не облегчала.

— Могу я узнать, что это вообще такое было? — спросил я.

— Пока все на уровне догадок и предположений, — ответил майор, — но тот факт, что, как ты говоришь, королева бросилась на вас, что им совершенно не свойственно, говорит о том, что этот жук очень важен. Намного важнее королевы.

— Важнее королевы? — переспросил я. — Что же он такое?

— Командир. Командующий армией и флотом жуксов, — ответил майор, — или, может, лишь их сержант. В любом случае благодаря тебе мы узнали, что не королевы или не только королевы отдают приказы жуксам. Есть кто-то еще, и его роль в иерархии роя нам еще предстоит выяснить…

— Но куда же он делся с крейсера? — спросил я.

— Это мне и самому интересно узнать, — вздохнул майор.

Тот день в допросной был последним, затем меня вернули в изолятор, в котором я просидел до утра, а утром меня вывели и куда-то повели по коридорам линкора.

Конечной точкой нашего маршрута был небольшой отсек, в котором меня дожидались Кач, Ковальски, еще двое офицеров в звании лейтенанта и коммандера.

Кажется, меня привели на трибунал, не иначе.

— Смирно! Адмирал в отсеке!

Все присутствующие офицеры вытянулись по струнке, прижали руку к груди. То же самое сделал и я.

Ну вот, кажется, и председатель прибыл.

Сейчас они зачитают обвинение, вынесут приговор и…

И дальше я был без понятия, что будет. Впрочем, перспективы в любом случае не радостные — уверен, накажут меня самым строгим образом.

И с одной стороны было очень обидно, что получу я сполна лишь за то, что хорошо выполнил свою работу, несмотря на то, что пару раз ошибся.

А с другой мне было абсолютно плевать на все происходящее. Слишком я устал за последние дни, и слишком мне надоела жизнь в неизвестности, без понимания того, что будет дальше.

Человек должен знать, должен планировать свою жизнь. В ином случае он существует, не имея цели и возможности ее перед собой поставить…