Котик

Глава 13

На следующий день мы едем к родителям. Отец, когда понимает что к чему, бурчит на маму.

— Папуль, я вообще возмущена, что ты скрыть хотел.

— Я не хочу, чтобы вы переживали.

— В другом случае мы бы не переживали? Руслан нашёл клинику, есть все шансы.

— Да, папа, всё хорошо будет, — включается Рус. — Я, конечно, пообещал вашу дочь беречь, но и вы не плошайте.

Отец борется сам с собой.

— Папуль, пожалуйста. Ты ещё внуков не дождался, ты ещё слишком молодой.

— Да, кто будет сидеть с нашими детьми?

— Ладно, хорошо, я понял, что вы липучки. Помереть спокойно не дадут.

— Саша! — кричит на него мама.

— Ну вот, другое дело, любимый тесть. Значит, завтра едем, я договорился. Придётся полежать, палата готова.

— Подготовился, вот молодец, — щурится папа. — Пойду покурю.

Ему нужно переварить. Руслану звонят, а я иду следом за отцом.

— Пап, — касаюсь его плеча.

— Ева, прости. Я просто не хотел, чтобы ты знала. Не хотел, чтобы ты волновалась, дочка.

— Папочка, я всегда за вас волнуюсь. Всё ещё можно исправить, понимаешь?

— Да. Просто я боюсь, что всё будет безрезультатно. Так у нас еще полгода есть. А сейчас я могу время с вами провести.

— Ничего не зря. Есть все шансы. Кто мне обещал баловать внучку?

— Буду, — обнимает меня отец.

— Мне очень повезло с Русланом.

— Это Руслану с тобой повезло, — папа так говорит, словно что-то знает.

— Пообещай бороться. Я не готова тебя потерять.

— Обещаю, дочка.

Крепко обнимаю его в ответ. Как в детстве. Мы возвращаемся внутрь, и мама угощает всех пирогом. После долгого чаепития с семьёй, Руслан везёт меня домой.

— Чай?

— Прости, котик, но мне нужно по делам отъехать. Звонил Марс, что-то у него случилось.

Я немного напрягаюсь. Неужели снова врёт?

— Но я могу приехать после, если ты не будешь спать.

— Если хочешь.

— Хочу.

— Ключи у тебя есть, если я буду спать, — Рус тянется и целует меня.

— Люблю тебя.

Я иду домой в расстроенных чувствах. Звонить Марсу и проверять точно ли что-то случилось не было ни малейшего желания. Выглядеть идиоткой. Хотя, если он снова врёт, я не лучше буду выглядеть.

Принимаю душ и сажусь за работу. Проблемы проблемами, а её никто не отменял. Не замечаю, как проваливаюсь в сон. Прямо с ноутбуком. Просыпаюсь от того, что меня несут в кровать.

— Который час?

— Начало первого.

— Ты рано.

— Мне покататься?

— Ты, правда, был с Марсом? — сонно уточняю.

— Были сомнения?

Открываю глаза и смотрю на него. Ни помады, ни духов, одежда та же. Даже алкоголем не несёт.

— Были, — честно отвечаю я.

— Заслужил. Был с Марсом. Никто не нужен, кроме тебя. Всё, давай спать.

Пари. Тянусь к его губам и сама целую. Руслан тут же перехватывает мою инициативу и поцелуй становится ещё глубже и жёстче. У меня уже воздуха не хватает, а его руки начинают гладить тело. Нежно глажу его, пока Давыдов полулежит на мне, и я невообразимо кайфую, но в последний момент отстраняюсь и говорю:

— Спокойной ночи.

Отвернувшись, слышу хриплый смех Руслана и его тяжёлое дыхание. Я не знаю, сколько я ещё выдержу эту пытку, особенно, когда сама так распаляю его. Но это было последняя беззаботная ночь.

Вся следующая неделя была для меня каким-то адом. Папу обследовали, брали анализы, собирали консилиум. Организм у папы ослаблен и не факт, что он выдержит наркоз, да и сама операция была серьёзная. И последствия могли быть абсолютно любыми. В общем, у нас были сплошные риски, но это лучше, чем бездействовать.

У меня и на работе шли напряжённые месяцы. Я готовила новую коллекцию, с которой мы должны были ехать в Париж. Правда, в таких условиях творить у меня ничего не получалось. Я сидела днями и ночами, когда не была с мамой или папой. Руслан очень помогал мне. Он ни разу не упрекнул меня ни за мои слёзы, ни за возникающие порой срывы, на него в том числе, ни за слабость и усталость круглосуточную. Он каждый день улыбался мне, целовал и говорил, что я — боец. Не позволял спорить с этим фактом, по первому звонку летел, чтобы забрать или отвезти меня, привозил еду, наводил порядок, заказывал мне на работу обед, ночевал со мной и заставлял отдыхать и не сдаваться.

О моей работе он знал лишь то, что грядёт важный показ. О том, что он будет в Париже, Руслан не знал.

Когда наступил день операции, я проснулась чернее тучи. Держалась, как могла. Ради папы. Улыбалась ему.

— Дочка, пообещай ни в коем случае не затухать.

— Пап, с тобой всё будет хорошо.

— Ев, мы оба знаем, что операция сложная. Пообещай. Ты сильная, ты боец, ты в меня.

— Обещаю, пап. А ты пообещай, что вернёшься здоровым. Ты не забыл, что у меня показ в Париже? А про внучку? — слёзы всё-таки катятся. Я ненавижу этот мир в данную секунду. Вот так прощаться с живым человеком. С собственным отцом из-за дурацкой болезни, потому что не знаешь исход.

— Не забыл, дочка. Обещаю сделать всё возможное. Но я всегда с тобой, Ева. Что бы ни было, я всегда с тобой. Жизнь всегда тасует карты так, как ей надо, но я с тобой. Ты — мой любимый ребёнок, всегда помни это. Для меня ты всегда моя маленькая девочка.

Мне так хочется рыдать, рвать волосы на себе, кричать, разнести здесь всё к чертям, но я лишь обнимаю его. Крепко-крепко.

— Я люблю тебя, папуль. Буду ждать тебя здесь.

— И я тебя люблю. На этом же месте через пару часов? — смеётся папа, сохраняя оптимизм.

— Да.

Я общалась с ним последняя. Руслан и мама уже поговорили. Давыдов отказался говорить о чём они говорили. Я силой заставляю себя выйти и не смотреть, как его увозят. Руслан всё понимает по одному взгляду. Он крепко держит меня, а я заливаюсь горючими слезами. Мама держится гораздо лучше, но когда я слышу всхлипы, то делаю несколько глубоких вдохов и беру себя в руки.

— С ним всё будет хорошо, ты слышишь?! — теперь уже я выступаю успокоительным. — Всё хорошо.

Мама лишь кивает. Надеюсь, нашей веры хватит нам.