Котик

Глава 16

За ночь Тима просыпается раза три. Руслан каждый раз подскакивает, спрашивая чем помочь.

— Может возьмёшь его?

— Я боюсь.

— Он не укусит, — смеюсь с собственной шутки.

— Я, правда, боюсь. Я детей то никогда не держал. Ну, таких маленьких.

— Бери вот так, и вот тут. Голову он держит уже хорошо, можно не держать.

Тимур хлопает глазками, глядя на Руслана. Что-то лепечет на своём, кряхтит, улыбается. Милый малыш.

Быстро делаю смесь и себе кофе. Я как-то не привыкла столько раз за ночь вставать. Кормлю малого, который, кажется, чувствует себя здесь в безопасности. Переводит глаза на Руслана.

— Там, папа, да? Папа, — в присутствии ребёнка ты становишься идиотом, который сам говорит, как ребёнок. И я не исключение.

Руслан не привык. Обычно к такому привыкают девять месяцев беременности и пару месяцев жизни малыша, а не один день.

— Тебе когда на работу? Я сам не справлюсь.

— Завтра не поеду, но потом надо. Коллекцию готовить.

— Надо срочно завтра няню искать.

— Он итак натерпелся, а ты хочешь его в чужие руки?

— А что ты предлагаешь? Я ничего не умею, я тут с ума сойду от страха.

— Лучше бы ты совать в кого попало так боялся, — обычно я молчала, не упрекала его. Тихо переживала свою боль. Но, кажется, чаша переполнена. Руслан ничего не говорит. Это не очень приятно слышать, но он понимает, что сам виноват.

— Согласен.

Согласен он. Первая ночь пережита. С утра я звоню Аэлите, чтобы узнать не хватились ли ребёнка. Она сообщает, что матери Тимы не было, никто не заметил.

Руслан просит подсказать, что ещё заказать малому, и я ищу необходимые характеристики в колясках, кроватках, креслах и прочем. Выбираю манеж, мобиль, коврик развивающий. С чего-то нужно начать.

— Займись законным установлением отцовства. Всё что сейчас происходит — незаконно, Рус.

— Я уже созвонился с юристом.

— Я… Я хочу переговорить с мамой, чтобы она посидела с ним. Мы не найдём хорошую няню так быстро, а оставлять Тимура с кем попало страшно.

— Ага, она так и будет счастлива. Сидеть с нагулянным ребёнком мужа дочери.

— Он не виноват в этом, — бубню я.

Мне очень страшно, как отреагируют родители. Но они всё равно узнают всё. Зачем тянуть?

Успеваю навести минимальный порядок, пока Тима спит. Руслан за эти дни даже ни с кем не созванивается. Просто рядом находится. Заказывает ужин, пытается чем-то мне помочь, а в свободное время старается быть, как можно ближе, хотя бы целовать и касаться, чего я избегаю.

— Рус, я сгоняю в аптеку.

— Зачем?

— Таблетки надо.

— Что болит?

— Живот у меня болит, — да, я надеялась, что я стану матерью, но вселенная не правильно истолковала мои желания. А боль у меня всегда была адская.

— Давай я съезжу?

— Я сама. Хочу проветриться.

— Давай недолго, уже поздно.

— Постараюсь, но Тимур будет спать несколько часов, поэтому можешь не переживать.

— Я и за тебя переживаю. Уже поздно.

— Всё нормально, — отмахиваюсь я.

Еду на машине до круглосуточной аптеки. Беру обезболивающее, успокоительное. Понимаю, что я не готова сейчас делиться этим всем с родителями. Папа только пошёл на поправку, Руслан для них, как сын. Звоню Степану Сергеевичу, чтобы переговорить об удалённой работе на какой-то срок.

— Евочка, ты с ума сошла? У нас показ, надо готовиться.

— Я буду. У меня многое готово. Буду дома всё проектировать и делать, всё есть на ноутбуке.

— У тебя что-то случилось?

— Да. Но я могу работать.

— Ладно, Ева. Давай попробуем.

Сижу в машине долгое время. Просто дышу воздухом в открытую дверь. Я не знаю, как всё это принять. Не имею не малейшего представления. Не могу сейчас бросить их, но и принять это всё сложно. Не знаю, как не скатиться в эту пропасть осуждений Руслана. На этом брак разрушится. Мне снова все похоронить в себе и остаться мудрой? Это уже какая-то чепуха выходит. Руслан будет выслуживаться передо мной, я держаться из последних сил. Так и будет, пока окончательно не возненавидим друг друга и не уничтожим.

Возвращаюсь домой спустя два часа. Руслан сидит около мелкого и пепелит его взглядом.

— Нормально?

— Да. Пока сама буду с ним сидеть, не представляю, как объяснить это родителям. Буду работать удалённо.

— Ева, спасибо тебе. Я не знаю, что бы я делал без тебя.

— Я стараюсь принять это, Руслан. Но я ничего не обещаю. Каждый раз всё хлеще и хлеще. В следующий раз другая семья придёт?

— Моя единственная семья — это ты, Ева. И он теперь.

В голосе Руса нет пока ни любви к сыну, ни теплоты, ни нежности. И мне жаль малыша, что так получилось. Но у меня такое дурацкое чувство, что я не смогу уйти ни от Руслана, ни от Тимура, который так на него похож.

— Ладно, посмотрим. Я спать.

— Спокойной ночи, котик.

— Спокойной.

Начинается бег недель. С Тимуром время летит в разы быстрее. Я только успеваю проснуться, привести в порядок себя и его и сесть за работу. Одним глазом смотрю за ним, другим в монитор, пока Руслан ищет няню. К концу первой я настолько устаю, что мне вообще без разницы, что он общается со всеми этими девчонками. Параллельно мне звонит Степан Сергеевич, требуя от меня заехать хотя бы в конце недели с результатами. Несколько раз я чуть не попадаюсь, когда звонит мама, а обвыкшийся Тимур заливается плачем.

— Это что за ребёнок?

— А я на обед вышла, тут малыш плачет. Прости, мам, мне некогда.

Руслан видит моё состояние, и старается чаще бывать дома, так как у Тимура болезненно лезут зубы, и он часто капризничает. Когда смотрю на себя в зеркало в выходные, вижу бледность и синяки под глазами. А это всего лишь три недели.

В воскресенье, пока сижу за компьютером, а Руслан смотрит за мелким, понимаю, что он какой-то тихий сегодня. Нахмурившись, беру его на руки, и понимаю, что он горячий.

— Ух ты, Тима, ты весь горишь, — целую лобик губами, и понимаю, что температура высокая. — Рус, ну-ка вызывай скорую.

— Давай сразу в больницу поедем?

— Давай.

Быстро одеваюсь и одеваю Тимку. Руслан слегка нервничает, а я склоняюсь к тому, что привязалась какая-то зараза из-за зубок.

В клинике нас уже ждут. Делают разные манипуляции, пока я держу Тимура, успокаивая, поглаживая и целуя.

— Тише, мой хороший, сейчас всё будет хорошо. Мы рядом, — нежно приговариваю, чтоб не пугать Тиму.

Руслан смотрит на меня с каким-то непонятным выражением лица. Я готова завыть, когда врач сообщает, что у Тимура гнойная ангина и желательно лечь в больницу, так как состояние ухудшилось буквально за пару часов.

— Решать вам.

Руслан смотрит на меня. Он вообще ничего в этом не понимает, он на руках держать то совсем ничего Тимура стал. А я понимаю, что дома боюсь такой болячки и лучше уж под присмотром врача, так как я не особо опытна.

— Мы ложимся.

— Хорошо, сейчас направим вас в палату.

— Вип, пожалуйста, — говорит Руслан.

Тима засыпает, и я смотрю в это милейшее личико. Такой сладун, как его бросишь?

— Тебе что из дома привезти?

— Ноутбук, мои бумажки и вещи какие-то. Меня Степан Сергеевич съест.

— Прости, Ева.

— Да проехали уже, Давыдов. Я к нему привыкла уже, как родной. Родителям нужно придумать отмазку, почему мы так долго не приезжаем.

— Я сам поговорю с твоими родителями.

— Давай уж вместе, Руслан. После выписки. Мне нужна помощь, у меня много работы, я не могу сейчас отказаться. И в Париж не полететь не могу.

— Я знаю, котик. Прости, что так вышло, но я ничего не умею с детьми, — делает шаг ко мне, целуя в висок. — Кажется, что у тебя всё легко получается.

— Это кажется. Я тоже боюсь.

— Я люблю тебя, — тихо шепчет мне на ухо.

— И я тебя люблю, Руслан, — со слезами на глазах признаю это. — Привези вещи, пожалуйста.

Нас определяют в палату, и всё что мне остаётся — это ждать Руслана. У меня даже телефон сел. Он приезжает буквально через час. Привозит мне вещи, документы, ноутбук, даже еду мою любимую.

— Спасибо, Руслан.

— Это тебе спасибо, Евка. Я бы без тебя ничего не смог.

— Смог бы.

— Нет, котик.

В больнице мне ещё сложнее. Тимур часто капризничает, в основном, живёт на руках у меня, плохо ест, много плачет, а я вместе с ним. И Руслан приходит как раз в одну из наших истерик. Сходу понимает, что я уже на пределе и спокойно ко мне подходит.

— Давай возьму, — спокойно говорит Давыдов. — Я посижу с ним, иди погуляй, съезди куда-нибудь.

— Спасибо, мне надо на работу.

Накидываю куртку и с дулькой на голове еду на фирму. Степан Сергеевич по одному моему виду понимает, что у меня какой-то звездец в жизни происходит.

— Давыдова, что происходит? У нас на носу важный показ, ты это понимаешь?!

— Да, Степан Сергеевич, я всё прекрасно понимаю. Я работаю. Можете посмотреть.

— Давыдова, этого мало! Что у тебя происходит?!

— Семейные проблемы.

— Ева, все свои семейные проблемы вы должны оставлять за дверями! Я не хочу тебя снимать, потому что ты лучший дизайнер, по-моему, отнюдь не самому скромному мнению, но если дальше так продолжится…

— То что? Весь процесс запущен. Я работаю, я всё успею!

— Хорошо, Ева. Только из огромного уважения к тебе и твоему профессионализму. Но если подведёшь…

— Нет. Обещаю.

Очень хочется к кому-то прижаться и поплакать, но нет такого человека сейчас. Еду просто покататься, но, будучи в своих мыслях не замечаю, как врезаюсь в машину передо мной.

— Чёрт, только этого не хватало.

Выхожу, чтобы оценить ущерб и договориться с жертвой моей невнимательности, и чуть не падаю. Это же моя первая любовь — Якупов Серёжа.

— Ева? Ну ты даёшь. Что в школе в меня втрескалась, что сейчас, — как всегда дурашничает.

— Привет, Серёжа. Как хорошо, что это ты.