Коты Эрмитажа

Глава 8 Идеальное преступление

Мимо разведённых мостов по Неве плыли освещённые огнями прогулочные катера с туристами. Над одним из них пролетел... кот! Стоящий на палубе маленький мальчик потянул сидящую рядом женщину за рукав и удивлённо воскликнул:

– Мама, мама, киска летит!

– Не выдумывай, сынок, киски не летают! – ответила женщина и подняла глаза от экрана телефона.

Каково же было её удивление, когда она действительно увидела меня, летящего прямо на неё. Зрелище, конечно, было то ещё. Мало того, что летающий кот сам по себе – явление удивительное, так ещё и с дополнительным полупрозрачным хвостом, который крутится, как пропеллер!

Женщина выпучила глаза:

– Ах! А-а-а-а-а-а!

– А-а-а-а-а! – кричал и я, потому что мне, между прочим, было гораздо страшнее.

В последний момент я, или скорее Призрак во мне, повернул и полетел в сторону Дворцового моста. А женщина, кажется, успела сфотографировать мой полёт...

Тем временем в музее бульдог, переместившись в коридор, пытался сбросить с головы вазу и усиленно мотал застрявшей в ней головой. Вам! Вам! Вам!

– Стой, стой, стой! – старался успокоить его Макс. – Спасайте вазу!

Коты разбежались в разные стороны и постарались закрыть собой стены и углы, чтобы смягчить удар для бесценного фарфора.

Вам! Вам! Вам!

Макс бросился под Бульдога. Пёс споткнулся, покатился вместе с вазой по полу. Шоколад и Мармелад тут же прыгнули под сосуд, чтобы он не разбился. Но... Бульдог всё-таки врезался в стену, и тюрьма Призрака раскололась! А бульдог продолжил скользить по полу в сторону «Моны Лизы».

Морис не собирался сдаваться и в очередной раз штурмовал лучи сигнализации.

– «Мона Лиза», сейчас ты будешь моей! – плотоядно приговаривал он. Вдруг послышался какой-то шум, и Морис обернулся: – Оу!

В зал вкатился бульдог. Причём двигался он прямо на мышонка, и довольно-таки стремительно.

– Не-не-не, тебе сюда не надо! – запаниковал мышь. – Я говорю, не надо тебе сюда ехать!

Бульдог ударился головой об один из экспонатов, так же выставленных в этом зале. Как назло, этим экспонатом оказалась ещё одна ваза! Кусок от неё откололся и полетел прямо на лучи.

– Не-е-е-е-е-е-е-ет! – протяжно крикнул Морис, пытаясь поймать злополучный осколок. Проявив чудеса гибкости и ловкости, мышонок сумел-таки схватить его. – Фух! Поймал... – выдохнул он, но... не заметил, как задел один из лучей собственным хвостом! – Упс!

Зал в очередной раз наполнился оглушительным звуком сигнала тревоги.

Возле «Моны Лизы» расхаживали нервные охранники. Начальника с ними на этот раз не было.

– Кто задел лучи? Я спрашиваю! Кто? – с раздражением спросил первый охранник.

– Может, барахлит? Отключим сигнализацию до утра, завтра разберёмся? – предложил второй, и коллега с ним согласился:

– Ты прав! Так и сделаем!

Я с Призраком внутри летел над Невой.

– Куда мы летим? – полюбопытствовал я.

– Не знаю. Я уже двести лет не летал, – ответил Призрак.

– Давай обратно, – попросил я. – У меня там куча дел.

Призрак не горел желанием возвращаться:

– Нет уж, обратно я не хочу!

– Тогда высади меня!

– Высадить? Ладно. – Призрак выскочил из меня прямо в полёте.

На мгновение я завис в воздухе, а затем... стал стремительно падать!

– Эй! Да ладно, я пошутил! – закричал я. – Вселись в меня обратно. – Вода стремительно приближалась. – А-а-а-а-а!

Но тут Призрак резко вернулся в моё тело, «мы» снова поднялись в воздух.

– Не делай так больше, слышишь! Иначе я законопачу тебя в магический ночной горшок на веки вечные, – предостерёг я. – Как раз видел подходящий недавно!

Кажется, Призрак мне поверил:

– Нет-нет, не делайте этого, мсье! Я просто пошутил. Куда мне вас доставить?

– Летим обратно в музей!

«Мы» сделали разворот, облетели Исаакиевский собор, свернули к Петропавловской крепости, покружили над ней и направились к Эрмитажу.

Я, влекомый Призраком, влетел через окно в один из залов музея и врезался в картину «Рыбная лавка». Отскочив, я упал на пол и, распластавшись, заскользил по нему. Когда я остановился и поднял голову, Призрака не было. Но тут я посмотрел на картину и увидел, что он внутри, прямо в ней!

Кот в углу «Рыбной лавки» ожил и зашипел:

– Пошёл отсюда! Это моя рыба!

Морской котик на картине злобно засмеялся и с гортанными воплями стал двигаться к Призраку. Тот с криком выскочил из картины.

– Вы это видели? Они меня прогнали! – возмутился Призрак.

Я всё ещё пребывал в лёгком шоке:

– Это же... это же невероятно! Ты можешь существовать внутри картины, а это значит, что...

– Что?

– Ты хотел вспомнить, где твой дом? Так вот слушай! Наверное, ты с одной из этих картин! Всего-то надо пройтись по каждой и найти свою!

– Фантастика! – обрадовался Призрак. – Начну прямо сейчас! – Но его энтузиазм тут же поубавился: – Но здесь их очень много!

– Ну и что? У тебя вся вечность впереди! – ответил я.

– Точно, я же бессмертный! Спасибо вам, мой друг! – радостно воскликнул Призрак и улетел.

Я посмотрел ему вслед и с облегчением выдохнул.

– Винсент?! – вдруг раздался у меня за спиной голос Клеопатры и заставил обернуться.

– Я думала, Призрак тебя погубил!

– Призрак? Да он у меня ручной теперь. Я его отправил искать свою картину. Ты знаешь... – Тут я вспомнил про «Мону Лизу» и резко замолчал.

– Винсент? Что с тобой?

– Э... Ты знаешь, мне нужно уйти, прямо сейчас, – выпалил я.

Клеопатра возмутилась:

– Что? Ты опять за своё?!

– Э-э... Обещаю, это в последний, самый-самый последний раз, – брякнул я и умчался прочь.

– Со мной что-то не так? – недоумевала Клеопатра, глядя мне вслед.

Я мчался по коридорам музея, приговаривая:

– Только бы ты не успел её сожрать, Морис! – вбежав в выставочный зал, я увидел, что Морис уже подскочил к «Моне Лизе» и собирается впиться в холст зубами. – Мо-о-ори-и-ис, не надо! – закричал я.

Морис не обращал внимания. «Делать нечего», – подумал я и провёл лапой по лучу сигнализации, но... ничего не произошло! В зале стояла полная тишина. Несмотря на удивление, раздумывать было некогда. Я бросился сквозь лучи к Морису и наступил ему на хвост. Мышонок замер с открытым ртом. Он посмотрел на меня и на один из лучей, светивших мне прямо в лоб:

– Они что, её отключили? А я старался, пробирался!

– Морис, Морис, прошу тебя, не трогай картину! – взмолился я.

– Что значит «не трогай»? – возмутился мышонок. – Ты сам её мне пообещал! Забыл?

Я опустил глаза:

– Морис, я помню... Но, если ты её съешь, всех котов выгонят, а я снова лишусь дома... Умоляю тебя, не надо!

– Но это же моя мечта... – грустно произнёс Морис.

– Мы найдём тебе новую, более масштабную мечту! Я отвезу тебя в другой музей, и ты съешь там всё современное искусство!

– Хочешь, чтобы у меня было несварение? – скривился Морис. На мордочке мышонка отразилась тяжёлая внутренняя борьба, в конце концов он с сожалением сказал: – Ну ладно, ладно. Ты мой друг, и я не хочу тебе навредить. Пока, я пошёл спать. Только запри меня где-нибудь понадёжнее...

Грустный Морис прошёл сквозь лучи и исчез за углом. Я, смотря ему вслед, тяжело вздохнул.

Я запер Мориса в старинной клетке для птиц, которая стояла на складе с клавесином, и накрыл её тканью. А потом направился искать Клеопатру.

Подойдя к большой коронационной карете, я заметил, что её дверь приоткрыта и в образовавшейся щели виднеется изящная лапка. После всего произошедшего я немного боялся, но собрался с духом и вошёл. Дверь медленно закрылась за моим хвостом...

В это время Призрак пытался отыскать свою картину. Но выходило не очень-то удачно.

Кружащиеся фигуры на картине «Танец» Анри Матисса чуть его не затоптали.

Любительница абсента с одноимённой работы Пабло Пикассо стала бить несчастного бутылкой.

«Птицы в парке» Мелхиора де Хондекутера [Нидерландский художник-анималист, получивший у современников прозвище «Птичий Рафаэль»] чуть не выклевали Призраку глаза! Так что ему пришлось броситься в пруд внизу картины, подняв фонтан брызг...

Удивительно, но Клеопатра простила мои бесконечные побеги с нашего свидания. А ещё... Ещё, друзья мои, в тот вечер я узнал, что такое первый поцелуй... Засыпая рядом с самой прекрасной кошкой на свете, я и представить не мог, что мне приснится такой кошмар!

В моём сне Морис подкрался к «Моне Лизе».

– Как славно я обманул этого недотёпу Винсента! – разогнавшись, мышонок прыгнул на картину и, вонзив в неё свои резцы, сполз вниз, с треском разрывая шедевр пополам!

Я проснулся, едва не закричав от ужаса, и помчался в зал с «Моной Лизой». Добежав и взглянув на стену с картиной, я остановился как вкопанный. Всё внутри похолодело. Вместо «Моны Лизы» на стене висела пустая рама, а на полу валялись обрывки холста...

Я тут же побежал на склад с клавесином и с ужасом обнаружил объедки холста рядом с музыкальным инструментом.

– Морис?! – позвал я, заглянув в клетку и в клавесин.

Но мышонка нигде не было.

В это время в своём кабинете один из охранников заметил, что камера в выставочном зале с «Моной Лизой» не работает. Он нажал на какие-то кнопки, чтобы перезагрузить систему.

– Не может быть! – вскрикнул охранник, когда экран, транслирующий изображение с камеры, включился.

Картины в зале не было!

Он тут же нажал специальную кнопку – по всему музею раздалась тревожная сирена.