Коварная

Глава 25

Настоящее.

– Ты, мать твою, совсем сошла с ума? – спросил меня Броди, проводя пятернёй по своим светло-рыжим волосам и расхаживая туда-сюда по кабинету Стюарта. Когда он остановился рядом с окном, я увидела его отражение в ночном небе. Недоумение, звучавшее в его голосе, отражалось и на его лице. Вместо того, чтобы ответить на вопрос, я откинулась на спинку кресла, чтобы он переварил всё мною сказанное. До верхушки айсберга информации о случившемся было ещё далеко, но так как почти все дни я проводила в больнице, у меня не было ни сил, ни времени объяснять ему всё то, что произошло с момента нашей последней с ним встречи.

– Погоди, дай разобраться. Ты хочешь, чтобы я составил договор, типа того, что подготовил Паркер, но вместо имени Паркера там должно стоять имя Трэвиса Дэниелса? Вик, но это безумие. – Он развернулся ко мне, его аквамариновые глаза прожигали меня насквозь. – Если ты хочешь довериться кому-то, если тебе это действительно необходимо, доверься мне.

– Я не могу, Броди. Ты понятия не имеешь, о чём там речь.

– Чёрт! А Трэвис знает?

Я встала и подошла к нему, остановившись как раз на таком расстоянии от него, где бы он не смог меня коснуться.

– Я не хочу, чтобы ты видел, что там.

– Я читал этот грёбаный договор. И знаю, что там замешаны другие мужчины. Ты рассказала мне основные детали. Меня это не волнует. – Когда я опустила глаза, Броди шагнул ближе и поднял мой подбородок. – Вик, я хочу сказать, что всё это не имеет для меня никакого значения. Понимаешь? Ты больше, чем просто человек, подписавший договор. Я знаю это. Тебе нет необходимости возвращаться к тому, что было. Меня не волнует, чем Паркер, как ты считаешь, угрожает тебе. Меня не волнует, сколько других мужчин хотят заполучить тебя обратно. – Он притянул меня ближе и обнял своими сильными руками за плечи. Слушая ровное биение его сердца и вдыхая свежий запах его лосьона, я позволила себе секундную передышку и расслабилась у него на груди. – Разве ты не доверяешь мне?

Я кивнула. Я доверяла ему, но не могла показать ему себя с той стороны. Одно дело было то, что он, по его мнению, знал. Другое дело – то, что ему предстояло бы увидеть.

Броди отодвинул меня за плечи и заглянул в мои глаза.

– Вик, значит ли это…

И он снова отвернулся.

– Чёрт. Скажи мне, что Паркер не один из тех мужчин. – Он повысил голос. – Скажи мне, чёрт побери, что Паркер Крейвен хочет получить этот договор, чтобы помочь тебе, а не потому что он один из тех, кто трахал тебя, когда Стюарт смотрел.

У меня заныло в груди. Броди думал, что этот договор ему по зубам. А он даже с толикой правды не смог совладать. Я покачала головой и села на софу.

Снова запустив пальцы в волосы, Броди начал мерить шагами кабинет. Почти у самых окон он развернулся и сказал:

– Я хочу убить его. Позволь мне убить его. Я убью, на хрен, их всех! Ты знаешь, кто остальные?

– Броди, ты не станешь никого убивать. У меня готов план. И часть его заключается в том, чтобы заключить договор с Трэвисом. Таким образом, тот, что я подпишу с Паркером, будет недействительным.

– Но Вик… – Он подошёл к софе и сел лицом ко мне. – Разве ты не понимаешь? Если ты подпишешь договор с Трэвисом, он получит над тобой точно такой же контроль, как был у Стюарта.

– Нет. Трэвис работает на меня. Он не станет ни к чему меня принуждать.

– Тогда зачем? Зачем этот договор?

– Броди, пожалуйста. Время уходит с каждой минутой. Я устала. Это был чертовски длинный день. Я бы сделала всё сама, воспользовавшись тем, что составил Паркер, и, поменяв имена, но Паркер сможет докопаться до какой-нибудь мелочи. Поэтому мне нужен идеальный с точки зрения закона договор.

– Да всё это, само по себе, ни хрена незаконно. Нет.

– Нет?

– Вик, ты не отвечаешь на мои вопросы. Я не буду этого делать. Я не могу, не могу составить его для тебя, особенно после всего, что сделал Стюарт. Ты заслуживаешь большего. Чего ты боишься? Кого ты боишься? Скажи мне. – Он снова встал и начал расхаживать по комнате. – Я, мать твою, юрист. Если ты так сильно веришь Трэвису, пусть он будет рядом с тобой. Мне плевать. Этот мужик здоровый, как грёбаная гора. Никто не осмелится приблизиться к тебе, если он будет рядом. Но, чёрт побери, не уезжай на склад к Паркеру в одиночестве. – Он резко развернулся, не в силах справиться с энергией, которая курсировала по его телу. – Я, на хрен, клянусь, если он прикоснётся к тебе хотя бы пальцем…

– Броди, хватит. Я обещаю тебе, прошли те дни, когда я была жертвой. Я уже объявила о том, что в игре, в мире, о существовании которого даже не подозревала. Я жёстче, чем они думали. И меня недооценили в последний раз.

Броди упал передо мной на колени.

– Тогда позволь мне составить договор на своё имя?

Я покачала головой.

– Нет. Если мы так поступим, то Паркер поймёт, что ты мне помогаешь. Он уже может подозревать, что мы какое-то время действуем заодно. Я не могу так подставить тебя. Ты можешь потерять свою долю в конторе. – Я вытянула руку, и провела пальцами по его щеке, наслаждаясь ощущениями от его мягкой щетины. – Я того не стою.

Большие ладони Броди обхватили моё лицо.

– Не смей так говорить! Ты, чёрт побери, стоишь этого! Ты умная, охрененно красивая и… – его улыбка стала шире, – тебя не следует недооценивать. Ты очень этого стоишь. Чёрт возьми, Вик, я за две секунды уйду из «Крейвен и Ноулз», чтобы пойти за тобой, чтобы увезти тебя подальше отсюда, подальше от этих ублюдков.

Я вздохнула, наслаждаясь теплом его рук.

– Куда?

Аквамариновый взгляд помрачнел.

– Куда что?

– Куда бы ты увёз меня? – На меня свалилось столько дерьма, что маленькая фантазия казалась идеальным средством, чтобы успокоить мои расшатанные нервы.

Броди отпустил моё лицо и прижался своей щекой к моей щеке. Меня вновь окутал его свежий аромат, и мои губы разошлись в улыбке. Взяв меня за руку, Броди встал и передвинул меня. Затем уселся на софу рядом со мной. Вздохнув, я положила голову ему на грудь и стала слушать то, что он говорил, слова вибрировали по мне.

– Милая, я бы увёз тебя в любое место, куда бы ты захотела. Как насчёт нашего собственного тропического острова?

- Я как-то читала про одну пару, которая сбежала на тропический остров. Это было горячо во всех смыслах. Но я устала от жары. Прожив всю жизнь во Флориде, я мечтала о прохладе. Я покачала головой.

– Хорошо, никаких островов. Тогда, может быть, горы? – ответил Броди.

Это уже обещало прохладу. Я кивнула.

– Куда бы я не отвёз тебя, это должно быть удалённым местом, чтобы там были только мы.

– Мне нравится. – Я слушала свой собственный голос. Он звучал незнакомо. Я узнала в нём надежду, надежду на то, что мне больше не придётся слышать ни о каких планах и ничего не планировать самой.

– Тогда я увезу тебя туда. Куда-нибудь в горы, далеко-далеко. У нас будет дом у озера. Мне всегда нравились озёра. Ты когда-нибудь была на озере?

– Нет, только у океана.

– Озёра, особенно такие, каким будет наше озеро, они чистые и прозрачные. Мы сможем плавать там нагишом, когда захотим.

Я захихикала.

– А там будет холодно?

Его губы нашли мою шею. Я склонила голову набок, открывая ему полный доступ.

– Не волнуйся, красавица, я согрею твоё восхитительное тело. – Его тёплое дыхание омывало мою ключицу. – Я так и представляю тебя: по тебе стекают капельки воды, когда мы выходим из озера, твою чертовски мягкую кожу обдувает прохладный ветерок. От этого твои тёмно-розовые соски заостряются. Боже, как мне это нравится. – Внушительная эрекция, упирающаяся в мою спину, подтверждала это. – Охрененно здоровое покрывало расстелено на траве, а горы… они со всех сторон обступают озеро. И даже, несмотря на то, что сейчас лето… – он снова уткнулся в мою шею и прошептал, – на их вершинах лежит снег.

– Снег? – Я видела снег лишь один раз, когда путешествовала со Стюартом. Но мне так никогда не удавалось почувствовать, что же это.

– Да, детка, снег. Даже летом на вершинах гор лежит снег. А зимой его будет так много, что мы не сможем никуда пойти. Нам останется лишь дни и ночи напролёт заниматься любовью у камина, где будет гореть огромное ревущее пламя. А летом мы сможем подниматься на те вершины и кататься на лыжах, хотя мне больше нравится быть с тобой на покрывале.

– А у нас будут соседи? Кто-то будет наблюдать?

– Нет, никто не будет наблюдать. Больше никаких наблюдений. Только ты и я. Ты лежишь на спине. Твои затвердевшие соски смотрят на меня с этих охрененно сочных грудей. Я смотрю на тебя и вижу, как растрепались по покрывалу твои шелковистые волосы, вижу твоё прелестное личико, а потом замечаю, что твоя киска мокрая, но не из-за воды. Нет, ты мокрая и готовая для меня.

Я закрыла глаза и представила только что нарисованную им картину.

– Броди, а что мы будем делать на том покрывале?

Его член дёрнулся, и я поёрзала по нему.

– О, чёрт, Вик. Мы будем трахаться, как кролики в период течки.

Я рассмеялась.

– А у кроликов бывает течка?

– Конечно, и тогда они трахаются днями и ночами. Это просто невероятное зрелище. Знаешь… – его рука прошлась по моему животу и спустилась к бёдрам, – они останавливаются только чтобы поесть. Им нужна энергия… – его учащённый пульс стучал у меня за спиной, – потому что когда они трахаются, член кролика-самца идеально входит в тесную щелочку кролика-самки, и они переживают самый лучший оргазм.

Моё дыхание становится неровным, внутри всё сжимается.

– А они кончают сильнее, чем как тогда, у стены в дешевом мотеле? Потому что, позволь тебе сказать, если это так, то им охрененно повезло. Это был самый лучший оргазм в моей жизни.

– Самый? – спросил Броди.

– Самый, – повторила я. – Но это не значит, что я сомневаюсь в этих маленьких кроликах. Может, им известно что-то, чего не знаю я.

– А ты знала, что крольчиха кричит, когда кончает?

– Неужели? И как это нравится кролику-самцу?

– Ему это охрененно нравится. Он обожает, когда она кричит. Он обожает любые звуки, которые она издаёт.

– А кролик тоже издаёт звуки?

Нежно притянув меня к себе, вместо ответа Броди со стоном поцеловал меня – страстным долгим поцелуем. Поцелуем, от которого внутри меня что-то шевельнулось, когда я подняло лицо ему навстречу, а моя задница опустилась на его член. Когда его язык осторожно коснулся моих губ, я открылась ему, впуская его, чувствуя его тепло и сладость. Я уже и забыла, как мне нравилось целоваться. И это было не то же самое, что трахаться. В поцелуях была глубина и страсть. Настоящий поцелуй, такой проходит через всё тело, требует умения брать и отдавать. На складе никогда не случалось ничего подобного, за исключением, конечно, поцелуев со Стюартом. И даже тогда я только отдавала. Поцелуй же Броди давал мне силу, а не только забирал. Я сказала себе, что буду вспоминать его завтра, на складе. Сохраню его глубоко внутри. С такими мыслями я высвободилась из объятий Броди.

– Боже, Броди, на большее я сегодня не способна. А оно будет, если мы продолжим в том же духе.

Блеск тут же исчез из его необычных глаз.

– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я составил этот договор?

– Да.

– И ты по-прежнему хочешь, чтобы там стояло имя Трэвиса Дэниелса?

Я кивнула.

Броди коснулся моей руки.

– Я найду то озеро, Вик. И когда я сделаю это, то мы будем вместе, только ты и я. Никаких, чёрт бы их побрал, Трэвисов и Паркеров, никого. Только ты, я и огромное покрывало.

Улыбаясь, я склонила голову набок.

– Спасибо. Спасибо, что составишь договор. А предложение с озером – просто волшебное, но я бы хотела, чтобы там было кое-что ещё.

– Что же?

– Кролики, потому что, по-моему, они необычайно возбуждают.

– О, красавица, они там будут, обязательно будут.

* * *

Я вздохнула, выходя из больницы. Несмотря на то, что стояла вторая половина октября, летняя жара вновь вернулась в город. Я мечтала о чёртовом озере и грёбаном снеге. Надвинув на глаза солнечные очки, я представила себе покрытые снегом горные вершины, и по моему лицу расплылась улыбка. Я подумала о матери. К счастью, ей становилось лучше. Она по-прежнему не приходила в сознание, но Вэл объяснила, что так даже лучше. Ей был необходим отдых, и нужно было время, чтобы прошёл отёк мозга.

Сев в машину, я посмотрела на подарок для Паркера, лежащий на заднем сидении. По словам Трэвиса, Стюарт поругался с Паркером по поводу того, что последний надеялся получить от этих встреч на складе. Меня до чёртиков взбесило, как Трэвис рассказывал об этом – словно описывал какое-то грёбаное ТВ-шоу, но информация оказалась полезной. Я была уверена, Паркер оценит мой подарок.

Пока я ехала на склад, в голове крутились сотни разных мыслей. У матери была домработница, которая пообещала присматривать за Лайлом. Я подумывала о том, чтобы перевезти его к себе, но ему было проще добираться до школы из своего дома. К тому же, мне нужно было разобраться с другими делами. Маркус, хоть и жил на территории университета, пообещал, что каждый день будет забирать Лайла после школы и отвозить в больницу. Лайл уже получил водительское удостоверение, но ему ещё нельзя было ездить одному. Я посмотрела на часы, уповая на то, что время на складе пробежит быстро. Мне хотелось вернуться в госпиталь до того, как приедут мальчики. Всё это не давало мне покоя, но как только я подъехала к зданию склада, припарковала машину в привычном месте и выключила двигатель, на меня обрушилась реальность происходящего. Обрушилась, как чёртов молот на наковальню, словно в старых мультиках, тут же обездвижив меня. В голове кружились мысли, но тело не могло пошевелиться. С каждой проходившей минутой на коже выступало всё больше влаги от нарастающей жары. Мой рассудок твердил мне открыть двери и выйти из машины, но моё тело было словно парализовано. Я даже не понимала, что время на исходе, как вдруг раздался телефонный звонок. Я посмотрела на экран: ТРЭВИС.

Глубоко вздохнув, я провела пальцем по экрану.

– Алло. – Мой голос звучал слабо, а когда я посмотрела в зеркало заднего вида, то увидела, насколько побледнело моё лицо.

– Миссис Харрингтон, где вы?

Это приветствие было куда любезнее, чем его обычное «Где ты, мать твою?», к которому я уже привыкла.

– В своей машине.

– Твой GPS говорит, что машина стоит здесь уже около десяти минут. Сейчас чуть больше половины второго. Разве ты не хочешь быть уже внутри, когда он приедет?

На глаза навернулись слёзы.

– Ты здесь? Я не вижу твою машину.

Трэвис усмехнулся.

– А раньше ты её когда-нибудь видела?

Я покачала головой.

– Нет, по-моему, ни разу.

– Но я всегда был здесь, и сейчас я тоже здесь. Ты передумала?

– Нет, я не могу передумать. Мне нужно это сделать.

– Ты же понимаешь, его угрозы – это чушь собачья. Ты ничего не знала о своей настоящей дате рождения. Он не сможет аннулировать твой брак. Мистер Харрингтон проследил, чтобы всё соответствовало закону.

– Я знаю, – выдохнула я. – Но Паркер уверен, что я повелась на его дерьмо. И мне нужно, чтобы он продолжал в это верить.

– Миссис Харрингтон, вы не одна. Мне плевать на его планы, даже на ваши. Я обещаю, если посчитаю, что ситуация выходит из-под контроля, я сразу же дам о себе знать.

– Виктория, – прошептала я.

– Прошу прощения?

– Возможно, ты скоро будешь наблюдать за тем, как меня трахают, если мне не удастся отговорить Паркера. Так что, чёрт с тобой, называй меня Викторией. Ты наблюдал за этим годами, и это твоё «миссис Харрингтон» действует мне на нервы.

Трэвис рассмеялся, по-настоящему рассмеялся.

– Конечно, Виктория. Если то, как я обращаюсь к тебе – это единственное, что сейчас действует тебе на нервы, ради бога, я буду называть тебя Викторией. Кстати, ты можешь называть меня Трэвис.

Я вяло усмехнулась.

– Благодарю, Трэвис, думаю, я воспользуюсь твоим предложением. Учитывая обстоятельства, «мистер Дэниелс» звучит слишком официально.

– Не забывай, я здесь. Я смогу спуститься за семнадцать секунд и даже быстрее, если перепрыгну через перила.

– Я запомню. – Я сделала глубокий вдох. – Я вхожу.

– Хочешь повесить трубку или остаться на телефоне, пока будешь заходить?

Покинув машину, я, прижимая трубку плечом к уху, забрала с заднего сидения подарок.

– Знаешь, я даже представить себе не могла, что мне снова придётся вернуться сюда. Я действительно считала, что раз он умер…

– Что ты планируешь сделать с этим местом?

Войдя в помещение, я оглядела высокие кирпичные стены и начала спускаться по ступенькам.

– Как ты думаешь, его можно поджечь?

– Вряд ли, – ответил Трэвис. – Слишком мало дерева.

– Раз зашла речь о малых количествах… твои камеры видят то, что происходит снаружи? Ты узнаешь, когда подъедет Паркер?

Трэвис вновь усмехнулся.

– Приятно слышать, как ты шутишь. Нет, я не смогу увидеть, что там снаружи, но я узнаю, когда он наберёт код на двери.

Я дошла до конца ступенек и щёлкнула выключателями, чтобы зажечь свет над кроватью.

– Откуда он знает код?

– У всех них есть свой собственный код. Это была задумка мистера Харрингтона. И ещё он не хотел оставлять тебя одну внизу, чтобы открывать им дверь.

Я не хотела думать о том, что Стюарт оставался в своём кресле, чтобы защитить меня, я не могла.

– Что тебе видно через твои камеры?

– Всё. Не только кровать, я могу видеть всё помещение. Частью моей работы было следить за тем, чтобы никто не помешал друзьям мистера Харрингтона.

– Но никто, кроме Стюарта, даже Паркер, не знали, что ты здесь?

– Я никогда не выдавал своего присутствия.

Я оглянулась вокруг и вздохнула.

– Думаю, это даже к лучшему.

– Да, миссис… то есть Виктория, это к лучшему. Кто-то вводит код. Помни, ты не одна.

Я сбросила звонок и кивнула в сторону потолка, точно не зная, где расположены камеры. Подарок Паркеру я положила в кресло Стюарта. Это была длинная серебристая коробка с большим белым бантом. Может, это было чересчур, но, если он клюнет, то я покажу новому правообладателю моего договора, какой послушной могу быть.

– Виктория, – голос Паркера прокатился по просторной комнате, когда он спустился на последнюю ступеньку.

Я повернулась к нему, широко раскрыв глаза.

– Ну и ну, как непривычно видеть тебя здесь полностью одетой.

– А мне в принципе непривычно видеть тебя здесь, – ответила я.

Он подошёл ближе и провёл пальцами по моей щеке. Я поборола отвращение и не дёрнулась. Его голос был полон предвкушения.

– Думаю, до того, как мы разъедемся отсюда, нам нужно будет освежить те приятные воспоминания. Ты ведь знаешь, где находится повязка на глаза?

– Доказательство, Паркер. Я хочу увидеть то свидетельство о рождении, о котором ты говорил мне.

Паркер медленно обошёл вокруг, оглядывая меня с каблуков от Кристиана Лубутена до овального глубокого выреза блузки от Версаче. Его голос эхом отдавался от кирпичных стен.

– Это будет горьким разочарованием для тебя, Виктория – потерять все деньги, всё имущество, которые мой дорогой друг хотел оставить тебе. – Холодный палец Паркера проскользил вдоль моего ворота и стянул блузку с плеча. – Нет бретелей. – Его глаза расширились. – Какая умничка! Возможно, ты получишь немного снисхождения, когда я буду воспитывать тебя.

– Паркер, пожалуйста, покажи мне доказательство.

Стянув блузку со второго плеча, он сделал шаг назад, чтобы оценить, что получилось.

– У меня есть друзья, много друзей. Если ты решишь побороться со мной за право обладать договором, и этим заставишь меня придать гласности истинную дату твоего рождения, знай, они будут очень заинтересованы в твоих навыках. – Он вновь посмотрел на мои туфли. – Вряд ли ты сможешь позволить себе такие туфли, но для того, чтобы выжить, тебе хватит. Я отправил к ним множество сучек типа тебя. Мне уже известно, что они крайне заинтересованы в тебе. – Он сморщил лоб. – Многие наслышаны о твоей киске. Друзья уже звонили мне.

Я молча стояла на месте, когда он стянул блузку вниз, обнажая мою грудь.

– Ты такая послушная. А я-то надеялся хоть на небольшое сопротивление. – Он ущипнул за один из сосков. – Должен признаться, мне нравится, когда сопротивляются.

О, ублюдок, я ещё покажу тебе, что значит сопротивляться.

– Прошу тебя, Паркер, позволь мне увидеть, что у тебя есть. Я знаю, каковы ставки.

Паркер положил свой кейс на кровать и открыл его. Я ахнула, когда увидела содержимое. Кроме документов там были и секс-игрушки, среди которых особенно выделялась скрученная плеть.

– Тебе нравится то, что ты видишь? – спросил он с противной ухмылкой, обнажившей зубы.

Чтобы собраться с силами, я закрыла глаза. Открыв их, я расправила плечи, успокаивая себя тем, что я не одна и схватилась за блузку. Прежде чем Паркер смог вымолвить хоть слово, я стянула её через голову, затем расстегнула молнию на юбке и позволила ей упасть на пол. Оставшись в чёрных трусиках-стрингах и туфлях на каблуках, я улыбнулась ему своей самой лучшей улыбкой.

– Да. Мне всё нравится. – Я шагнула к нему и провела кончиками пальцев по его плечу. – Я не знала, что ты запланировал на сегодня, но, должна сказать, пока твой образ плохого мальчика меня очень возбуждает. – Я подняла руки к груди и покрутила соски. – Но, думаю, это и так очевидно.

Паркер протянул руку, чтобы схватить прядь, но я шагнула назад и покачала головой.

– Паркер, Паркер. Покажи мне своё доказательство, и я вся твоя. Тебе не нужно быть грубым… конечно, если ты сам этого не хочешь.

Он пробормотал что-то про сучек, которые им играют, и, порывшись в своём кейсе, вытащил оттуда знакомую папку.

Паркер протянул её мне, но я снова покачала головой, и мои длинные тёмные волосы упали на спину.

– На складе не хватает лишь одного… – Дерева. – Прочного стола, за которым можно просматривать договоры. А ты знаешь, что твой дорогой друг Стюарт любил заниматься этим на столе? А тебе так нравится?

– Хватит, мать твою, играть со мной. У меня есть доказательства против тебя, – сказал Паркер, следуя за мной на кухню, что находилась в дальнем углу склада. Я не знала, видели ли друзья всё помещение. Но эту часть с кровати точно не было видно. Взяв халат, свисавший с одного из высоких табуретов, я накинула его на себя.

– Садись. – Усевшись на табурет, я похлопала по соседнему. – Для начала позволь мне взглянуть на бумаги.

Не отрывая от меня взгляда, Паркер сел и открыл папку. С самоуверенным выражением на лице он указал на свидетельство о рождении, выданное в штате Коннектикут.

– Виктория, ты родилась девятого октября. Это маленькое противозаконное изменение данных имеет серьёзные последствия, как ты сама выразилась. – Затем он протянул мне копию фальшивого свидетельства. – Ты лгала.

Когда я взяла свидетельство, у меня открылся рот, а пальцы онемели. Даже уже зная правду, я ощутила настоящее потрясение, увидев документ в живую. Я провела пальцами по печати. Это была я, и одновременно не я. Всё, что я знала о себе, оказалось ложью. Я даже не была Конвей. Моя личность исчезла.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы она не тряслась, а Паркер грубо схватил меня за подбородок, чтобы мои глаза смотрели на него.

– И что ты скажешь на это?

Я пустила слезу, пытаясь покачать головой в его хватке.

– Это правда. Но как? Почему Стюарт не сказал мне? Почему мама не сказала?

– Срать я хотел на то, как это оказалось правдой! Главное, что так и есть. И мне по херу, почему они тебе ничего не сказали.

Порывшись среди бумаг, он достал договор и положил его на свидетельства, а затем вытащил из кармана пиджака ручку и протянул её мне.

– Подписывай.

Что я, всхлипывая, и сделала. Расписалась везде, где ставила подпись вчерашним вечером. Единственное, договор с Трэвисом включал пункт о том, что теперь я не могла ничего подписывать без его согласия. Каждая моя «Виктория Харрингтон», поставленная там, куда указывал Паркер, была обманом. Это был мой план «Б». И я молилась, что мне никогда не придётся им воспользоваться.

Когда последняя страница была подписана, Паркер забрал договор и положил его обратно в папку. Откинувшись на табурете, он вздохнул.

– Виктория, я получу невероятное наслаждение от того, что ты будешь исполнять все мои желания.

От одной только мысли об этом моя кожа покрылась мурашками.

Я встала и наигранно сглотнула.

– Я не знала, к чему готовиться. И я надеялась… – Я сделала глубокий вдох. – Теперь это уже не имеет значения. Я привезла тебе кое-что, чтобы показать, что я могу быть послушной. Могу быть почтительной. – Я опустила глаза. – Это… что ж, судя по тому, что я увидела в твоём кейсе, тебе должно понравиться.

Паркер поднял бровь.

– Ты меня заинтриговала. Что ты приготовила для меня?

Я взяла его холодную, влажную ладонь и повела к креслу у кровати.

– Присаживайся, пожалуйста. Думаю, теперь это твоё кресло, – подняв коробку, сказала я.

Когда Паркер сел, я сняла халат, села на колени у его ног и с притворной покорностью протянула ему серебристый подарок. Паркер молча снял бант и открыл коробку. Развернув токую бумагу, он уставился на полуперчатки из чёрной кожи, типа тех, что носят штангисты, и длинный гладкий стек. Его глаза расширились.

– Стюарту нравились такие вещи. Я подумала, может, и тебе понравятся. – Я повернулась к его кейсу и плети. – Я видела, что ты принёс, и выбор за тобой, но мне хотелось бы набраться для этого смелости. Я никогда…

Я нарочито оборвала фразу, опустив лицо и вызвав слёзы.

– Охренеть! – воскликнул Паркер, не отрывая глаз от моего презента. – Стюарту нравилось это?

Я кивнула.

– Да, ты удивлён?

– Чёрт, нет… да. Я и не подозревал, что он такой эгоистичный ублюдок.

Я потёрлась попой о каблуки.

– Он называл это «нашим особым временем».

Паркер снова посмотрел на перчатки в коробке.

– Зачем…

Не дав ему закончить, я объяснила:

– Порой Стюарт невероятно увлекался этим. Он говорил, что перчатки не позволяют руке скользить по кожаной рукояти. Тебе не обязательно их надевать. Как пожелаешь.

На его лице вновь появилась мерзкая улыбка, больше похожая на оскал.

– Нет, они мне нравятся. – Он показал в сторону кровати. – И, чёрт побери, я хочу их испробовать.

Я кивнула.

– Я могу отойти в ванную и приготовиться для тебя?

– Да. Но не задерживайся.

Мне было видно, как из брюк выпирает его маленький тонкий член.

– Хочешь, я помогу тебе раздеться?

– Нет, иди. И поторапливайся там!

Я медленно встала и направилась в ванную. Прежде чем закрыть за собой дверь, я повернулась и увидела, как Паркер расстёгивает рубашку и снимает брюки. Заперевшись внутри, я села на край душевой кабины и постаралась выровнять дыхание. Я понятия не имела, через сколько времени цитоксан, находившийся в перчатках, впитается в его кожу. Коробка специально оставалась в машине, и жара способствовала его проникновению в пористый материал. Но я знала, что процесс оказался наиболее эффективным, мне нужно было сделать так, чтобы его ладони вспотели. И, как бы я не ненавидела то, что мне придётся сделать, это было, увы, моим единственным шансом. Через несколько минут я собралась с силами, сделала глубокий вдох и вернулась к кровати.

Увидев Паркера в трусах, носках и туфлях, я пожалела о том, что мои глаза не были закрыты повязкой, я никогда не смогу изгнать из памяти эту картину. Даже в кожаных перчатках и стеком, он выглядел не как Доминант, а жалкий мужик с маленьким членом. Посмотрев на кровать, я заметила атласные фиксаторы, и в то же мгновение ко мне повернулся Паркер.

Мне нужно было взвешивать каждое своё слово, чтобы его руки вспотели. И не забывать про самую важную часть моего плана – он не должен был прикоснуться ко мне. Хотя препарат был на внутренней стороне перчаток, не было гарантии того, что он не выделится через кожу.

Объявляя о своём возвращении, я сказала:

– Паркер, знаю, это твоё шоу. Поверь мне, я знаю, как это работает. Но если хочешь, я расскажу тебе, что обычно делал Стюарт.

Когда он ничего не ответил, я подняла крепкую атласную ленту и пропустила её через пальцы.

– Стюарт всегда говорил, что самые сильные ограничения у меня в голове. Он говорил, что мог бы связать меня, но это не научило бы меня повиноваться. Со свободными от фиксаторов руками и ногами, мне нужно было оставаться в нужном положении несмотря ни на что. Он говорил, что физические ограничения – это слишком просто. – Я подняла бровь. – Ведь ты наверняка заметил, что я никогда не была связана?

Паркер кивнул.

– Похоже, Стюарт разбирался в этом куда лучше, чем я думал.

Я же продолжала.

– Он говорил мне, что делать. – Я склонилась над кроватью, вжавшись грудью в мягкое покрывало, вытянула руки над головой, а попу подняла вверх и раздвинула ноги. – Это была одна из его самых любимых поз.

Паркер подошёл ближе и провёл кончиком стека между моих лопаток и ниже по спине. Я застонала.

– О боже, Паркер. Я не хочу рассказывать про остальные вещи, которые любил Стюарт. Пожалуйста, не заставляй меня говорить об этом.

Стек с силой обрушился на мою попу.

– Блять! – закричала я.

– Скажи мне. Скажи мне то, о чём не хочешь говорить.

Я покачала головой.

Хлыст вновь опустился с резким звуком.

– Ты сделаешь, как я говорю. – Ещё один удар. – Не заставляй меня, мать твою, повторять. – Стек снова опустился на меня. – Кивни, если поняла.

Сукин сын! Я кивнула и торопливо ответила ему.

– Стюарту нравилось дразнить меня. Он сначала возбуждал меня, а потом заставлял ждать. Он не прикасался ко мне, даже, когда я умоляла об этом. Я повернулась к Паркеру с настоящими слезами в глазах, и, молясь, чтобы он действительно оказался настолько тупым, взмолилась:

– Прошу тебя, не дразни меня. Я не думала, что вновь окажусь здесь, но это случилось, и я чертовски возбуждена. Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Ещё один удар. Я уже чувствовала, как на моей коже появляются рубцы, и изо всех старалась сохранить свою позу.

– Мой малюсенький член? – язвительно усмехнулся Паркер. – Ты хочешь мой малюсенький член?

Щелчок. Моя задница горела огнём.

– Да, прошу тебя, Паркер. Я жалею, что так сказала.

Удар и ещё удар. Когда стек оказался на внутренней поверхности моего бедра, наше уединение нарушил звонок моего телефона.

Я встала, не чувствуя попы, и подняла обе руки вверх.

– Прости, Паркер. Я знаю правила, но мне могут звонить насчёт мамы. Позволь, я посмотрю, не из больницы ли это.

Я взглянула на номер: ТРЭВИС.

Проведя пальцем по экрану и наблюдая за взглядом Паркера, я ответила на звонок.

– Здравствуйте, это миссис Харрингтон.

В ухо мне заговорил тихий голос.

– Если этот мудак ударит тебя ещё раз, я перепрыгну через грёбаные перила и убью его голыми руками.

Я уронила голову на грудь и отвернулась от Паркера.

– О нет! Когда это произошло?

– Я позаботился о документах. Ты хорошо поработала, чтобы отвлечь его, Виктория.

Наш план заключался в том, чтобы Паркер оставил свидетельства о рождении и договор на кухне, и, пока я отвлекала на себя всё его внимание, Трэвис должен был выкрасть все документы, а договор заменить на обычный договор между Доминантом и сабмиссивом. Если наш план сработает, нам бы не хотелось, чтобы в его бумагах нашлось хоть что-то, где стояло бы моё имя.

Я кивнула.

– Конечно, я приеду как только смогу.

– Не забудь, он не должен касаться тебя, – предупредил меня Трэвис, прежде чем я сбросила звонок.

Я вновь развернулась к мистеру Малюсенький Член.

– Ох, Паркер, мне очень жаль, но это звонили из больницы по поводу мамы. Что-то произошло, и они хотят, чтобы приехали все члены семьи. Я не могу оставить Вэл и мальчиков одних.

Я наблюдала за нерешительностью в его взгляде. Наконец, он проворчал:

– Ладно. У нас ещё много времени для моих игр.

Чёрт, надеюсь, что нет!

Потирая свой стояк рукой в перчатке, он добавил:

– Как и для игр Стюарта. В следующий раз ты расскажешь мне больше.

– Да, – ответила я, схватила свои вещи и побежала в ванную. Там я, похоже, целую вечность мыла руки. Хотя, если цитоксан попал на мою кожу, это было бесполезно. Но, как бы то ни было, от этого мне стало легче.

Полностью одевшись, я вышла в комнату и увидела, как Паркер потирает руки.

– Всё в порядке? – взяв телефон и сумку, спросила я.

– Да, мне понравились перчатки. Думаю, что воспользуюсь ими и в следующий раз.

Этого не будет, если цитоксан подействует, как задумано.

– Оставь их здесь, если хочешь. Воспользуемся ими в следующий раз. – Я подвигала бровями вверх-вниз. – Конечно, если ты не думаешь, что они понравятся Мойре.

Паркер со злостью зыркнул на меня и прогремел:

– Мы воспользуемся ими снова. И не смей упоминать…

Быстро направившись к лестнице, я крикнула через плечо:

– Прости, Паркер, но мне действительно нужно бежать. До скорой встречи. – Я широко открыла глаза. – Запрёшь двери, ладно?

Не дождавшись его ответа, я распрямила плечи, поднялась по ступенькам и вышла на улицу.

С этим местом, чёрт бы его побрал, покончено! Пусть оно сгорит или его сравняют с землёй. Мне плевать!