Краденая судьба

Глава 9

Затаив дыхание, я наблюдала за инзаром. Как-то незаметно собственные беды и обиды отступили в тень. Проснулось любопытство. Каким-то даже не шестым, а десятым чувством я ощущала – этот меня не обидит. А из чувства защищенности неизвестно как родился азарт. Стало до зуда под кожей интересно – как он оправдает свое поведение? Нет, понятно, что он победитель, тюремщик и просто властный мужик, привыкший, что ему все подчиняются беспрекословно, не задавая лишних, дурацких вопросов. И все же. Хотя бы для самого себя он должен как-то аргументировать свое поведение? Чем он руководствуется? Или как?

Оказалось, или как. Изучив накрытый стол и, очевидно, не придумав ничего более правдоподобного, инзар недовольно проворчал:

– Ты давно ничего не ела. А это опасно даже для организма тренированного воина, что уж говорить о тебе. И я абсолютно уверен: если бы я не устроил этот ужин, то ты так бы и осталась голодной. Что абсолютно не допустимо.

Уровень азарта во мне поднялся на еще одно деление. Я отставила нетронутый бокал и скрестила на груди руки:

– Ну и что, что я давно не ела? При наличии воды, и это давно доказано научно, человек может прожить более двух месяцев. А у меня воды достаточно, я в любой момент могу вдоволь напиться.

Мне пришлось прикусить изнутри щеку, чтобы не засмеяться, настолько странным сделалось лицо инзара. Сразу было видно, что информация застала его врасплох. И что он ничего не знает о человеческой расе. Но мужчина очень быстро взял себя в руки.

– Я тебя понял. Мне следует как можно быстрее восполнить пробелы в моем образовании. Тем более, что в будущем, скорее всего, контакты с твоими единомирцами участятся.

Я поморщилась от его определения человеческой расе. Но возражать не стала. Это как раз тот случай, когда со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Кажется, именно так говорила одна из пожилых сотрудниц интерната, в котором я росла. Видимо, с его точки зрения корректнее определение «единомирцы», хоть оно и коряво звучит.

Аргран, склонив голову, наблюдал за мной. Не дождавшись от меня никаких действий по отношению к накрытому столу, он мягко напомнил:

– Вино. Попробуй. И не тяни с ужином – мясо остынет и превратится в кусок подошвы.

Я фыркнула от сравнения.

– Чтоб ты понимал во вкусовых качествах подошв!

Но, еще даже не договорив фразу до конца, неожиданно поняла: аргран знает, о чем говорит. Он молчал. И просто смотрел на меня. Но взгляд был такой, что космический ледяной холод пробрал меня до костей. Я поперхнулась воздухом и, схватив бокал с вином, нервно сделала глоток:

– Ты не можешь знать вкусовые качества подошв! Даже я, детдомовский ребенок, этого не знаю!

Вино теплым пушистым комочком меха скользнуло в мой пищевод, оставив во рту после себя кисло-сладко-шоколадный привкус. Определить точнее я не могла. Из знакомых вкусов чувствовался только шоколад. И опять в голове замаячила ассоциация с конфетами «Пьяная вишня». А еще там появилась приятная легкость.

Инзар грустно мне усмехнулся:

– Я не знаю, что означает «детдомовский ребенок». Но догадываюсь, что это определение для тех, кто рос, как и ты, без родителей. Так?

Я угрюмо кивнула и глотнула еще вкусного инопланетного вина. А аргран продолжил:

– Ты совершаешь ошибку, сравнивая свое детство и мое военное прошлое.

Икотка вырвалась у меня сама собой. Я испуганно прикрыла рот ладонью. Улыбка мужчины стала чуточку веселее. Но промолчать я не сумела:

– Неужели у инзар с военными настолько плохо обращаются?

– Любопытно?

Он весело хмыкнул и расслаблено поднес ко рту бокал. И я с неожиданным интересом наблюдала, как скользит по стеклянной стенке густая багровая жидкость. Как касается его тонких губ. Как они едва заметно шевелятся. Никогда бы не думала, что простой акт глотания жидкости может быть настолько эротичным. Но когда инзар сглотнул, я проследила условное движение жидкости по его горлу, и от того, как дернулся мужской кадык мне неожиданно стало жарко.

Надавав себе мысленных оплеух, я судорожно сжала бедра. Просто невероятно, что от очень простого и естественного действия я так завелась. Стыдно, но внизу живота уже жарко тлела знакомая спираль возбуждения. С Пашкой мне было хорошо. Но чаще всего ему приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы меня начали охватывать сладкие спазмы. А тут с незнакомым мужчиной, практически врагом, хватило одного глотка из бокала. И я поплыла.

Почти ничего не соображая, я торопливо набрала полный рот вина и нервно кивнула, соглашаясь с предположением инзара. Глоток дался с трудом.

– Могу рассказать. Но ты должна поесть. Открывай крышку и начинай, пока я говорю.

Его глаза смеялись. В карих зрачках жарко плескалось отражение не выпитого вина. Я судорожно сдернула серебристую крышку с блюда и суетливо что-то наколола на вилку. Как не ткнула ею себе в ухо – не понимаю. В голове шумело. Было очень жарко. И проклятое возбуждение никуда не хотело деваться.

Мужчина понимающе улыбнулся:

– Маша.

От звука своего имени я дернулась и замерла, прекратив лихорадочно жевать.

– Не суетись, успокойся. Это всего лишь опьянение. Ты просто давно ничего не ела. Сейчас пройдет.

Его голос звучал ласково. А мне неожиданно стало горько. Значит, всего лишь опьянение? Рука с вилкой опустилась сама собой. Меня накрыло какое-то странное сожаление. Словно я упустила какую-то возможность. Потеряла нечто очень ценное. Однако, я непоследовательна. Но даже понимание абсолютной неадекватности собственного мышления не заставило меня перестать жалеть непонятно о чем.

Аргран вздохнул:

– Извини за вино. Я как-то не подумал о том, какой эффект может оказать алкоголь на ту, которая некоторое время соблюдала вынужденную голодовку. Я виноват, прости.

В его голосе было столько сожаления, что мне ничего не оставалось, как просто кивнуть, принимая его извинения, и снова взяться за вилку.

Пару секунд аргран просто смотрел, как я справляюсь со столовыми приборами. Потом снял крышку с собственной тарелки и со всех остальных блюд, стоящих на столе. Это даже на некоторое время отвлекло меня от моих переживаний. Интересно же, как выглядит инопланетная кухня!

Но ничего такого уж запредельно отличного от той еды, которую я видела и пробовала до сих пор, на столе не было. У нас у каждого на тарелке лежал немаленьких размеров бифштекс с гарниром из жареных овощей. Мясо по вкусу напоминало говядину. Хотя было очень мягким и нежным, словно у цыпленка. А вот овощи до обработки наверняка сильно отличались от земных. Потому что мелко порезанные и обжаренные, они имели совершенно незнакомый вкус.

На отдельных тарелках лежали какие-то маленькие бутербродики. Размером с четвертую часть моей ладони, они были многослойные и довольно толстенькие. Какие продукты на них пошли – для меня тоже было загадкой. Бутиков было множество. И все разные.

В отдельных пиалочках или крошечных салатниках стояли три вида салатов. И только один из них точно был овощной. Второй казался фруктовым. И привлекал мое внимание. Его точно попробую. Вряд ли инзар выставит на стол блюда, которые заведомо опасны иным расам. Третий салат по виду напоминал сырой мясной фарш, смешанный с кусочками крупно порезанных овощей и сухариками. Хуже было бы только в том случае, если бы там ползали личинки мух. Меня передернуло. Я торопливо перевела взгляд на горку инопланетных фруктов. На мое счастье, в этот момент заговорил инзар, и отвлек меня от раздумий по поводу специфичности увиденного блюда.

– Маша, ты предположила, что с военными у инзар плохо обращаются. – Мужчина сосредоточенно кромсал свой кусок мяса. – Так вот, ты ошиблась. С военными на моей планете обращаются очень хорошо. У них высокое жалование, высокий социальный статус и множество привилегий. Как, впрочем, и в любой другой армии вселенной. Все для них. Лишь бы соблюдался устав и дисциплина. Но есть совершенно другая сторона военного дела – наемничество. Там дела обстоят несколько хуже. Особенно, если ты имел глупость попасть в плен.

Я поперхнулась. Это он про себя?

Улыбка инзара превратилась в горькую усмешку. Лишь искоса глянув на меня, он влегкую угадал мои мысли:

– Да, был в моей жизни и такой эпизод.

– Расскажешь? – От любопытства зазудели кончики пальцев.

Аргран отправил в рот кусочек мяса, прожевал, запил вином, а потом вздохнул:

– Нечего рассказывать. Я попался в лапы тизуанцев. Одной из негуманоидных рас. Мне пришлось провести в яме у них около месяца, пока наши не вычислили базу тизуанцев, и не совершили налет.

Я поперхнулась вином:

– В яме?! Так долго? А что, быстрее было нельзя? Выкупить, например? Ведь для Первого Советника это не составило бы труда.

Аргран криво усмехнулся:

– Во-первых, Альянс не ведет переговоров с террористами. А тизуанцы были именно террористами. И обычные земляные ямы у них играют роль тюрем. Во-вторых, официально меня и вовсе не было уже на белом свете. А мертвецов не выкупают. Понимаешь?

Вглядываясь в спокойное лицо мужчины, я отчаянно замотала головой:

– Нет, не понимаю!

Он вздохнул:

– Это ты знаешь, что мы с Дэньераном братья. И что я жив. Для всех остальных старший наследник Ор`Д`Фрейн погиб пять лет назад. И так и должно было оставаться.

– Но почему?

Сказать, что я была шокирована, значит, ничего не сказать. Я вообще перестала понимать что-либо. Ну кроме того, что у сидевшего напротив меня мужчины судьба оказалась совсем не мед.

Инзар положил в рот очередной кусок отбивной и, медленно жуя, посмотрел куда-то в сторону. Я явно видела, что мыслями инопланетник находится совершенно в другом месте. Словно пытается принять какое-то решение. А решение все не принимается.

Аргран очнулся от своих дум в самый неподходящий момент. Когда я, пользуясь его отрешенностью, беззастенчиво изучала его лицо. Почему-то оно привлекало меня с каждой минутой все больше. Я отвешивала себе мысленные тумаки, напоминала себе, что инопланетник – мой тюремщик и везет меня на суд. На суд, приговор которого фактически оборвет мою, еще не начавшуюся толком жизнь. И все равно, вновь и вновь возвращалась к изучению его лица и рук. А в один момент в голове даже промелькнула мысль о том, что аргран, наверное, фантастически целуется. Слишком уж четкий и властный рисунок имели его тонкие губы. Скольких женщин он ими целовал? Поймав себя на этой безрадостной мысли, я похолодела. Я сошла с ума!

– Маша!

Я подпрыгнула на месте, словно застигнутая за подсматриванием в супружеской спальне и нелепо захлопала ресницами.

– Маша, ты о чем думаешь? Я тебя третий раз окликаю.

Напоровшись на каре-вишневый взгляд, я невольно густо покраснела. Брови инопланетника поползли вверх:

– Не понял…

В попытке скрыть свою неловкость и не совсем приличные мысли, я, торопливо схватив первое, что подвернулось под руку, сунула это в рот, и начала жевать, не чувствуя вкуса. Что же можно ответить на такой простой вопрос, если ты при этом краснеешь, как девственница при виде члена? Он же легко догадается, что творится у меня в голове! Ууу, Машка, ты совсем рехнулась!

Лицо инзара вытянулось еще сильнее. Брови буквально прилипли к линии роста волос на голове. А я разобрала наконец, что жую. И…

Торопливо выплюнув огненную кашицу изо рта на салфетку, я схватилась за бокал. Во рту полыхал адский костер. Горло перехватило спазмом. От выступивших слез глаза ничего не видели. Откуда на столе перец чили?!

Инзар вскочил и с предупреждающим криком перехватил мою руку на лету:

– Нет! Только не вино!

Слезы градом катились по моим щекам. Ощущения были самыми ужасными: словно кто-то раскаленным до бела напильником снимает у меня во рту слизистую вместе с мясом. Боже, что за ужас я разжевала?

– Вот. Съешь кусочек, тебе сразу станет легче.

Чужие пальцы пропихнули мне в полураскрытые губы что-то мягкое и сочное. И я осторожно и послушно прикусила это что-то. Сначала не происходило ничего. А потом пожар во рту начал стихать. Словно мне на язык положили дождевую тучку. И пошедший из нее дождь затушил пламя.

– Глупая. Кто ж так ест охрак?

Постепенно я приходила в себя. Болевые ощущения стремительно таяли. Смахнув с глаз мешающую влагу, я осторожно огляделась по сторонам. И обомлела.

Не знаю, как это получилось, но я сидела у инзара на коленях. Одной рукой он осторожно поглаживал меня по волосам. Другой – прижимал к себе. Под моей щекой гулко билось его сердце. Ну и ну. Слов для определения случившегося у меня не было. Я с трудом сглотнула. И тут же вздрогнула от возникшего прямо под носом кусочка странного серо-фиолетового оттенка:

– Съешь еще один на всякий случай. Нужно убедиться, что сок охрака полностью нейтрализован.

Спорить я не стала. Молча подхватила губами предлагаемый ломтик. И едва не оплевала инзара: стоило только прикусить мякоть зубами, как рот затопило образцовой уксусной эссенцией. Этот вкус я хорошо знаю – в прошлой жизни иногда приходилось этой гадостью обрабатывать некоторые детали. Один раз мне на губы нечаянно попала капелька и я, не подумав, ее слизнула. Плевалась потом и промывала рот очень долго.

Сейчас салфетки под рукой не было. И я, не раздумывая, выплюнула гадость себе на ладонь:

– Ты меня отравить решил?

Я рывком отстранилась от очень удобной груди инопланетника и с возмущением посмотрела на него. Карие глаза растерянно мигнули:

– Нет. С чего ты взяла?

– А с того, что подсунул мне не меньшую дрянь, чем я схватила со стола сама!

И я обвиняюще ткнула мужчине под нос ладонь с пожеванным куском.

Аргран не отстранился. Хотя бесформенная масса на руке в малоаппетитной луже слюны производила отталкивающее впечатление. Улыбнулся и спросил:

– Вяжет?

– Нет! Кислое, как яд!

Я поджала губы. А аргран улыбнулся шире:

– Это хорошо, что кислое. Значит, ты не пострадала от едкого сока охрака.

Я проигнорировала улыбку мужчины. Иррациональная обида перехватила горло. Да, я виновата была сама, что, не глядя потащила в рот то, о чем понятия не имею вообще. Но ведь и он тоже хорош! Накормил какой-то отвратительной дрянью! И вообще, зачем этот охрак был на столе, если он опасен?

– Пусти. Я руку пойду помою.

Мужские руки на моем теле неохотно, но сразу разжались. Я соскочила с чужих колен и помчалась в санблок. Мне было стыдно, неуютно, и в то же время я отчаянно злилась на инзара. Вот только за что – я и сама себе не могла пояснить.

В санблоке надкусанный фрукт улетел в утилизатор. Я сполоснула руки, а потом, в попытке успокоится, и умылась. Зеркало равнодушно демонстрировало мне худенькую землянку с румянцем во всю щеку. Глаза девушки из зеркала горели, как звезды. Мне на секунду даже показалось, что это не я, а кто-то другой подглядывает за мной из-за стекла. Подняла руку, провела кончиками пальцев по гладкой поверхности. А потом взяла, и ущипнула себя за нос. Незнакомка в зеркале в точности повторила все мои действия. Я зачарованно уставилась на нее. Это не могу быть я. Я никогда не была такой красавицей!

Холодная вода слегка остудила мои щеки. Но стоило мне только открыть двери санблока, как предательская краска вновь обожгла кожу. Напротив двери, так близко, что выйти в каюту, не прикоснувшись к нему не представлялось возможным, стоял инзар. И в его карих глазах бушевал настоящий пожар вишневого цвета.

По моей спине пробежала дрожь предвкушения.

Есть небольшая, почти неуловимая, но очень существенная разница в том, как смотрит на мужчину невинная девушка, и как оценивает его состоявшаяся женщина. Я не могу назвать себя искушенной. Все же опыт жизни с Пашкой и попытка изнасилования шаризом – это не тот багаж знаний, который помог бы мне в такой ситуации. Но все же я уже не девчонка. Так стоит ли удивляться, что при виде сухощавой, жилистой фигуры инзара где-то глубоко внутри меня родилась сладкая дрожь предвкушения.

Я уже отказалась от попыток призвать себя к порядку или определить откуда растут ноги у моих странных желаний и потребностей. Тут, на пороге крохотного санблока, глядя в полыхающие вишневым пламенем карие глаза, я забыла даже о том, о чем в принципе забыть невозможно: я забыла, что нужно дышать. А мое глупое сердце периодически забывало, что нужно биться, спотыкаясь в самых неожиданных местах.

Инзар не двигался. Только смотрел на меня, не отрываясь. И от этого пылающего взгляда, как по канонам жанра, у меня пересохли губы. Не думая, что я делаю и какое впечатление это производит, я облизнула их в попытке вернуть эластичность нежной коже. И карий цвет глаз напротив окончательно утонул в багровом зареве. Будто вспышка сверхновой поглотила собой шоколад его глаз. Словно вишневый сок затопил не только его глаза, но и все вокруг.

Кто из нас первым сократил между нами расстояние? Я? Или инопланетник сделал шаг на встречу землянке? Это было неважно. Главное, что наши тела наконец-то сдвинулись, встретились. Его сильные руки стиснули сначала мои плечи, словно предупреждая попытку отстраниться, а потом и вовсе взяли меня в плен. Оплели собою, словно сверхпрочными лианами, притиснули к жесткому, до предела напряженному телу, лишая возможности двигаться и дышать. А мне так хотелось прикоснуться к его лицу! Проверить, такие ли жесткие у него губы, как кажется со стороны. Так ли остры его скулы, как мне чудится.

Инзар был намного выше меня. Я смотрела на него, задрав подбородок вверх. Недаром, когда я оказалась у него на коленях, его сердце билось ровно у меня под щекой. А чтобы добраться до моих губ, инопланетнику пришлось наклонить ко мне голову.

Его дыхание, напоенное ароматом пряного вина, которое мы пили, легко скользнуло по моим губам. Словно невидимые пальцы погладили. И у меня повторно закружилась голова. Кто бы сказал, что я с таким нетерпением и надеждой буду ожидать поцелуя! Я бы рассмеялась тому человеку в лицо. Но вот поди ж ты, от предвкушения у меня подрагивают колени и все сладко сжимается внутри. Прямо, как дешевом бульварном романе о любви миллиардера и нищенки. Только бабочек в животе не хватает. Впрочем, вскоре мне стало совершенно не до них.

Наверное, инзар почувствовал, что у меня подгибаются колени. Или просто им овладела такая же жажда близости, как и мной. Но расстояние между нашими телами не просто сократилось, оно исчезло совсем. Мужчина буквально вжал, втиснул меня в свое тело так, что дышать стало нечем. Но мне это понравилось! Безумно понравилось! Появилось шальное желание пробраться внутрь него, заползти ему под кожу, да там и остаться. И я изо всех сил вцепилась в мужской торс. Оторвать меня теперь можно было только с кровью и мясом. Инзар улыбнулся мне. Маняще, многообещающе. И наши губы наконец встретились.

Говорят, ожидание действия, предвкушение, часто бывает гораздо лучше, чем само действие. Врут безбожно. В тот момент, когда наши губы впервые соприкоснулись, где-то родилась сверхновая. И этот взрыв не просто сотряс, он до основания разрушил мой старый мир. Осколки разлетелись вокруг, больно раня, режа и кромсая нас на куски, перекраивая наши сущности заново. Больше не было землянки Маши Захаровой. Больше не существовал отдельно безымянный аргран. Из мучительно-сладкого, одурманивающего поцелуя родилось новое, совершенное в своей чувственности существо.

Я напрочь утратила связь с реальностью. Где я и кто я, стало неважно. Сладкий яд его губ проник в мою кровь. Пропитал меня насквозь, отравил и воскресил, вознеся к небесам. Где заканчивались мои руки и где начинались его – было совершенно непонятно. Внутри меня наливалась кровью, росла и ширилась новая вселенная – вселенная его и моего удовольствия. Только бы он не останавливался! Только бы не отталкивал меня…

Все закончилось слишком внезапно. Все еще плавая в розовых клочьях наслаждения, я потянулась всем телом к инзару. И вдруг осознала, что меня больше не целуют. В уши настойчиво рвалось хриплое надсадное дыхание – мое или его? Какая разница. Сморгнув с глаз остатки розовой пелены, я недоуменно нахмурилась, разом осознав все: жесткую шерсть одеяла под обнаженной спиной, прохладный воздух каюты, заставляющий ежится обнаженные соски, и совершенно безумное выражение на лице зажмурившегося инзара. Моего инзара.

Облизнув истерзанные неумеренными поцелуями губы, я потянулась за продолжением. В голове еще бродило пряное инопланетное вино пополам с розовым любовным дурманом. И тем неожиданней для меня было то, что мужчина отпрянул от меня, как ошпаренный:

– Нет…

Его голос, охрипший, еще полный отголосков охватившей его страсти, полоснул по туго натянутым нервам. Я дернулась. И не придумала ничего лучше, как уточнить:

– Почему?..

Собственный голос был не лучше. И аргран мучительно застонал:

– Так не должно быть… Я не имею права…

В следующую секунду он скатился с меня с такой скоростью, словно черти ему пятки смолой смазали. Мелькнула узкая смуглая спина, расчерченная белыми давними шрамами. И когда он успел раздеться? Тихо пискнула входная дверь, протестуя против варварского обращения. А потом я осталась одна. И только мускусный запах его тела хлопьями оседал на моей коже.

Что я сделала не так? Или, я с надеждой приподнялась на локте, его срочно вызвали по зумму, а я не услышала звука, слишком увлеченная процессом? Да, скорее всего именно так и получилось. Иначе с чего бы арграну отказываться от доступного тела той, кто почти уже осужден и обречен на смерть. Во рту разлился горький яд безнадежности. Но я постаралась запихнуть эти чувства куда-нибудь поглубже. Еще ничего не решено окончательно. А значит, рано меня отпевать. Или что там делают с покойниками.

Нехотя сев на разоренной койке, я с изумлением оглядела себя. Упс! Оказывается, не только инзар щеголял голым торсом. Краска бросилась мне в лицо при виде оставшейся на мне одежды. Толстовка и майка куда-то исчезли. А вот бюстик инзар с меня не снял. Только чашечки опустил, высвобождая на волю грудь с бесстыдно точащими вишенками сосков.

Торопливо оправив бесстыдно спущенные вниз чашечки простого хлопкового бюстика, я поискала глазами остальную свою одежду. На опрокинутом стуле обнаружилась черная водолазка инзара. Рядом – моя майка. Толстовка валялась на пороге в санблок. Выходит, мы начали раздеваться почти сразу? Я прикусила губу. Не помню, как оказалась на кровати. Последнее более-менее отчетливое воспоминание – это как инзар сгребает меня в охапку на пороге санблока.

Я подобрала свою майку и мужскую водолазку. Чужая одежда пахла очень странно и невероятно притягательно: ночью, мускусом и дождем. Странное сочетание. Но мне хотелось нюхать ее еще и еще. Я не могла надышаться этим запахом. Воровато оглядевшись по сторонам, словно кто-то мог отобрать у меня желанную тряпочку, я торопливо натянула водолазку на себя.

Пусть придет и сам заберет, если ему нужно!

Аргран не пришел. Ни через час. Ни через два. Ни через три. Сначала я ожидала его, сидя на койке. Потом, изрядно проголодавшись, подсела к столу. И сама не заметила, как подчистила свою тарелку с отбивной. Оно и не удивительно: я давно ничего не ела, а в присутствии инзара только вино пила да фруктами травилась.

Сейчас же я осторожно, но с удовольствием, перепробовала все, что было на столе. Большая часть бутербродиков меня не заинтересовала, так как по вкусу была похожа на привычную мне пищу земного происхождения с начинкой из мясного и рыбного паштета, колбасы и сыров. Банальщина. Но вкусная банальщина. Если бы не отбивная, я бы с удовольствием их прикончила.

А вот почти все фрукты на вкус мне были не знакомы. И аналогов земных вкусов к ним подобрать я не смогла.

Наевшись до отвала, я еще некоторое время развлекалась изучением разоренного стола. Но мне это быстро надоело. И, поднявшись на ноги, я принялась слоняться из угла в угол в тщетной надежде убить время. Время не убивалось. И инзар не шел. Я перебрала в голове уже более десятка правдоподобных и не очень причин его поспешного бегства, но к какому-то определенному выводу так и не смогла прийти. Как угадать, что творится в мужской голове? Особенно, если эта голова принадлежит инопланетнику? Ответ один: никак. Только задать прямой вопрос владельцу этой самой головы.

В конце концов, устав шататься по каюте, я снова улеглась на койку. На сытый желудок слоняться из угла в угол не хотелось. К тому же, недавнее потребление спиртного и последовавшая за ним эмоциональная встряска, истощили все мои эмоциональные и физические силы. Глаза слипались неимоверно. И я позволила себе отключиться.

Вот недаром говорят, что спать на сытый желудок вредно. Снилась мне всякая муть. В осколках моих видений по очереди показывались Пашка, шариз с огромным членом наперевес, Дэньеран Ор`Д`Фрейн с ремнем в руках, безликий доктор и еще масса совершенно непонятных и не отложившихся в сознании картинок. Но карусель обрывочных кошмарных видений не давала расслабится и уснуть по-настоящему. Наверное, и к лучшему. Когда открылась входная дверь, как бы бесшумно не сработал запирающий механизм, я проснулась мгновенно. И рывком села на койке.

На пороге стоял инзар. Да только не тот, которого я ждала. Еще даже не увидев изумленного выражения инопланетной физиономии, я каким-то десятым чувством поняла, что меня почтил своим присутствием брат моего арграна – Дэньеран.

И вот странное дело, в прошлый свой визит сюда младший из братьев напугал меня чуть ли не до икотки, до мокрых портков. А сейчас я смотрела на этого явно не здорового психически мужчину, и не испытывала ни малейшего трепета в душе. Словно точно знала, что причинить мне вред отныне не в его власти. Странно – это еще мягко сказано.

Инзар, озадаченно подняв брови к самой кромке роста волос, изучил разоренный стол с остатками нашего пиршества. Сунул нос в тарелку с недоеденной отбивной арграна – я не прикоснулась к чужой порции. Откупорил и понюхал бутылку с вином.

– Однааакоооо… – Задумчивый голос звучал глухо, словно инзар разговаривал сам с собой. – Братец, кажется, рехнулся…

Я молча наблюдала за его действиями. Не двигаясь. Ожидая продолжения.

Изучив стол, как и ожидалось, Дэньеран двинулся ко мне. Его губы кривились в неприятной усмешке. Я приготовилась услышать какую-нибудь гадость. И из разряда той, что для спасения собственной шкуры я готова даже лечь под первого встречного. И пожелание того, чтобы этим первым встречным стал он, Дэньеран.

Но я ошиблась в своих прогнозах. Крупно ошиблась. Обойдя стол и приблизившись ко мне практически на расстояние вытянутой руки, инзар вгляделся в мое лицо, и вдруг… побледнел. Смуглая кожа инопланетника за одну секунду выцвела до серовато-оливкового цвета. Глаза округлились.

– Этого не может быть!

Я невольно подобрала колени и обняла их обеими руками. Что за чертовщина? Что произошло со мной такого, чего я не знаю? И ведь не спросишь. Аргран не особо щедр на пояснения, а Дэньеран и вовсе непредсказуем. Но я все же рискнула поинтересоваться:

– Что? Что не так?

Как и следовало ожидать, ответа я не получила. Дэньеран еще некоторое время в немом изумлении и, как мне показалось, испуге, таращился на меня. А потом развернулся и повторил подвиг своего брата – попросту сбежал. Мне захотелось взвыть. От меня сбежал очередной мужик! Иду на рекорд, однако.

И снова на перед вылезли странности моего поведения. Мне было любопытно, почему инзар так странно отреагировал. Возможно, аргран мне на память где-то засос оставил? Но вместо того, чтобы пойти в санблок и посмотреть на себя в зеркало, я снова прилегла на койку. В голове теснилось миллион и еще одно предположение по поводу произошедшего. Я развлекала себя домыслами, прекрасно понимая: реальность наверняка и рядом не стояла с моими фантазиями. Но больше заняться мне было нечем. Я зависла в каком-то странном и пугающем вакууме. Странности набирали обороты.

Примерно через час после ухода Дэньерана вновь открылась входная дверь. На этот раз для разнообразия явились дроиды-уборщики. Аж три штуки. Пока один караулил входную дверь, не сводя с меня красного глазка анализатора, двое оставшихся сноровисто наводили порядок. Я проводила взглядом блюдо с покусанной отбивной арграна и хмыкнула. Интересно, а доставочную панель починили? Я теперь смогу заказать себе еду? Или она и не ломалась, а ее попросту блокировали? Чтобы морально надавить на меня.

Отмахнувшись от несуразных домыслов, я поднялась с койки. Дроиды мгновенно напряглись, если так можно сказать про биомеханических роботов. Двое засуетились еще больше, торопливо наводя порядок. Третий у двери вытянулся в струнку. Мне стало смешно. Меня боятся роботы! Машка Захарова – гроза дроидов! Но вслух приказным тоном сказала только одно:

– Фрукты, которые можно есть без вреда для здоровья землянам, оставьте на столе! – Раньше я себе такого не позволяла. Даже с роботами.

Дроиды на мгновение замерли, словно у них подвисла программа. Я пожала плечами. Наверняка, мое требование шло вразрез с поставленной задачей, вот они и связались с командным узлом для уточнения инструкций. Не хотелось думать, что роботам запретят оставлять мне еду. Чтобы не маяться в тоскливом ожидании результата моей выходки, я потопала в санузел. Надо наконец на себя в зеркало посмотреть. Вдруг у меня рога выросли?

Склонившись над умывальником, я плеснула себе в лицо холодной водой. Зеркальная панель равнодушно отобразила бледное и худое, словно истончившееся, лицо рыжеволосой девчонки с седой прядью надо лбом.

Осторожно отделив прядку, я со вздохом повертела ее перед глазами. Досталось мне в последнее время, вон уже и волосы седеют.

Неожиданно дверь за спиной рывком распахнулась и в санблок заглянул Дэньеран. Я вздрогнула, встретившись с ним взглядом в зеркале.

– Не смей куда-то уходить, не предупредив меня, Мария!

У меня внутри все оборвалось. И неожиданно меня словно в прошлое отбросило. Инопланетник опять стал таким же, каким был в коридоре торгового центра: ледяным, замкнутым и опасным. Словно и не было вчерашнего вечера. Словно не он вчера за столом разглядывал меня, как какое-то чудо. Я вспомнила, как при взгляде на меня в темно-вишневых глазах мужчины плавились золотые искры. Это было невероятное, завораживающее зрелище. Как и горькая сладость его губ, когда он неожиданно поцеловал меня. Никто и никогда не целовал меня с такой безграничной нежностью. Словно я – величайшее сокровище во вселенной.

Потом инзар выскочил за двери каюты и пропал на всю ночь. А теперь он снова смотрит на меня, как на самое мерзкое насекомое.

Моя рука беспомощно упала вниз, выронив проклятую прядку. Ну здравствуй, плохой брат.

Я сморгнула. И наваждение пропало. Что на меня нашло? Я же вроде уже не путаю братьев! Разозлившись на саму себя, я огрызнулась:

– Интересно, куда бы я могла деться из запертой каюты? И вообще, чего ты тут раскомандовался? Невеста уже дала отставку? Или брат уже не страшен?