Краденая судьба

Глава 10

Инзар зло оскалился в мою сторону:

– Что-то ты слишком быстро осмелела, земляночка! Брат просветил по поводу невесты? Это он зря! И вообще, хозяин тут я! И не смей даже вспоминать мою невесту!

Я пожала плечами:

– Да пожалуйста. Хотя девчонку откровенно жаль.

Мы перебрасывались фразами, словно мячиками для пинг-понга, не отрываясь, глядя на противника в зеркало. И мне доставляло какое-то странное, извращенное удовольствие дразнить инопланетника, дергать тигра за усы. Хотя, какой он к черту тигр…

Я не знаю, к чему в итоге привело бы мое безрассудство. Возможно, я бы доигралась, и Дэньеран все-таки ударил бы меня. Возможно, я бы окончательно выбесила его, и инзар бы сбежал из моей каюты, хлопнув дверью. Я так и не узнала, какой из вариантов верный. Потому что внезапно, по законам жанра, у Дэньерана сработал зумм.

Мужчина выругался, но, видимо, был еще недостаточно зол, чтобы потерять голову и утратить над собою контроль. Сообщение он вывел на маленький дисплей, не став разворачивать большой, виртуальный. Тем самым, лишив меня возможности узнать какое сообщение он получил. Я сжала зубы. По правде говоря, мне было абсолютно наплевать и на Дэньерана, и на его невесту, и на сообщения, которые он получал. Я хотела только узнать куда подевался аргран. И почему он вообще сбежал? Было у меня такое нехорошее чувство, что, если Дэньеран рискнул заявиться ко мне в каюту, значит, брата не опасается. А значит… арграна нет на корабле. Вот это уже пугало. Что такого могло произойти между нами, что он в спешке исчез в неизвестном направлении? Или я – набитая дура и зря придумываю себе ужасы? А аргран отлучился по делам?

Инзар зашипел, напоминая мне о том, что я не одна в каюте, и выругался на неизвестном мне языке. А потом поднял на меня тяжелый взгляд:

– Сиди здесь. Все должно обойтись.

Я ошарашено моргнула. Что? Что должно обойтись? И куда я могу деваться? Но Дэньеран уже исчез из поля зрения. Я бросилась следом за ним из санблока как раз вовремя, чтобы услышать слабый щелчок заблокированной двери. Отлично! Еще один сбежал от меня! И меня снова заперли.

От злости захотелось выругаться, как недавно инзар. А еще – сплюнуть себе под ноги. Усилием воли я сдержалась. Дроидов для уборки комнаты мне никто не пришлет. А значит, и свинячить нечего. Оплеванный пол та еще гадость.

Роботизированная прислуга уже убрала стол и недоеденную пищу. О нечаянном пиршестве теперь напоминала только горка фруктов на столе у стены. А так словно и не было ничего. А тот поцелуй и безумие на двоих мне просто приснились. Я доплелась до койки и прилегла, не отрывая глаз от фруктового натюрморта. Все равно, других развлечений моя каюта предоставить не могла. Незаметно для себя я соскользнула в сон.

Проснулась я рывком. Мне приснилось, что я свалилась с кровати. Пренеприятнейшее ощущение. Подскочив на постели, я некоторое время сидела, просто пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Вроде и падать-то невысоко, койка имела стандартную высоту от пола, а сон напугал до икотки.

Мне показалось, что в каюте стало невыносимо жарко. Пот стекал у меня со лба и по шее горячими ручейками. Ошметки кошмарного сновидения не хотели меня покидать. Я тяжело и судорожно дышала, словно мне не хватало воздуха. Самовнушение, что это всего лишь сон, не срабатывало.

Я не могла понять, почему меня буквально трясет от ужаса и никак не получается успокоится. Сердце колотилось в груди так, словно хотело проломить ребра и вырваться на свободу. И тогда я решила пойти умыться холодной водой. Глядишь, остыну, тогда и успокоиться смогу.

Спустив ноги на пол, я внезапно словно одеревенела. Потому что только сейчас я обратила внимание на то, что звездолет мелко дрожал, словно вместе со мной переживал ужас от кошмарного сна. Паника острой иглой пронзила мне позвоночник. Астронавт я была аховый. Весь мой опыт межзвездных путешествий сводился к попытке выполнить полученное задание и доставить в условленную точку контейнеры. Но даже имея такой куцый опыт, я понимала: случилось что-то ужасное.

Сотрясаясь всем телом, в такт мелко дрожащему корпусу корабля, я кое-как добралась до умывальника. Против ожидания вода текла не холодной. И это напугало еще больше. Что с системой жизнеобеспечения? Что вообще происходит с кораблем? Теплая вода из крана, слабый ее напор, жара в каюте, а теперь я понимала, что мне это не чудится спросонья, и недостаток кислорода указывали на то, что что-то случилось с системой жизнеобеспечения корабля. Но это было в принципе невозможно! Конечно, подобные системы в академии мы проходили поверхностно, так сказать, в целях общего развития. Но я прекрасно помню, что преподаватель особо подчеркивал: подобные системы являются полностью автономными и не подлежат ручному управлению! А значит…

В тяжелой духоте каюты мне внезапно стало холодно. Что-то случилось с кораблем! Я заметалась по тесной комнатушке. Ужас сдавил горло. Паника накрыла с головой. Боже мой! Неужели звездолет этого банковского сноба Дэньерана Ор`Д`Фрейна терпит крушение? Или это какая-то непредвиденная авария и команда уже работает над устранением последствий? Надо успокоится! Надо взять себя в руки!

Почти насильно, но я сумела заставить себя присесть, а потом и прилечь на койку и расслабится. Когда я не металась по тесному помещению, как кошка, которой прищемили хвост, дышать было не так тяжело. И у меня получилось убедить себя, что все еще не так ужасно. И поломку скоро починят.

Потянулись томительные минуты ожидания. Периодически я отключалась. Наверное, от недостатка кислорода. Голова была словно чугунная от жары и постоянного удушья. А может быть от непрекращающегося нервного напряжения. Время шло, но ничего не менялось. Вернее, становилось все хуже. Пот уже явно тек с меня градом. Я каждые десять-пятнадцать минут ходила пить теплую, с мерзким металлическим привкусом воду. И напор водяной струи становился все слабее. Я уговаривала себя, что паниковать рано, что все еще наладится. Но ничего не налаживалось. А когда часа через три после того, как я обнаружила вибрацию пола, свет мигнул, и на несколько долгих секунд меня окружила тьма, стало окончательно ясно: звездолет попал в беду. А про меня, судя по всему, просто забыли.

Темно было не более пяти секунд. Потом свет загорелся снова. Но это была красноватая аварийная лампа. Ужас сковал мое тело. Я забыла, что нужно дышать, и как это делается. Дело плохо. А я даже не знаю, где я нахожусь, и есть ли поблизости хотя бы одна живая душа. Сорвавшись с места, в неконтролируемой панике я схватила первое, что попало мне под руку – стул, и принялась долбить им о входную дверь.

И стул, и дверь оказались на диво качественными и прочными. Я колотила в дверь что есть силы, периодически призывая на помощь, но оба предмета устояли и даже не утратили формы. Обессиленная, обливаясь потом и слезами, я опустилась на пол у дверей. Кажется, про меня действительно забыли. И на этой палубе я осталась одна. Истерика уже билась в горле, когда я заметила то, что оглушило меня окончательно: тоненькой седой струйкой под дверью пробивался дым.

Сердце от ужаса остановилось. На корабле пожар!

Электронный центральный замок отдал космическому дьяволу душу, открывая двери моего узилища тогда, когда я уже отчаялась. Система жизнеобеспечения еще пока работала. Но ее сил явно не хватало для борьбы с таким масштабным бедствием.

Кислорода не хватало. Вместо него при каждом вздохе в нос врывалась убойная смесь дыма и продуктов горения обшивки, выедающая глаза и легкие. Я дышала через раз, делая редкие неглубокие вдохи через смоченную водой наволочку. Но даже это не спасало. Голова уже кружилась, из груди рвался кашель, а перед глазами плыли багровые круги. Я понимала, что если закашляюсь, вдохну полной грудью смертельный коктейль газов, то мне конец. Эта проклятая, запертая снаружи каюта, ставшая мне временной тюрьмой, станет мне и гробом, и могилой одновременно.

Когда электронный замок умер с тихим щелчком, я не поверила своему счастью. И бросилась на выход. В отчаянной надежде спастись из дымного ада. Адреналин в крови зашкаливал. Я очень хотела жить.

Очень скоро мой куцый оптимизм резко пошел на убыль. Планировку корабля я не знала. Меня сюда доставили без сознания. И очнулась я уже в небольшой каюте третьего класса. Именно в ней мне предстояло провести весь немаленький путь до Веридии.

Теперь же я слепо тыкалась во все попадающиеся по пути двери, в несбыточной надежде найти выход. Дорогу я не знала. Да и бесконечный коридор, нашпигованный одинаковыми дверями, тонул в дыму. Возможно, выход мне уже попадался. А я его пропустила. Не заметила в дыму.

Не знаю сколько бы я так брела, кашляя и спотыкаясь, но в какой-то момент до меня вдруг дошло, что не только дымная пелена становится ядовитее и гуще. Еще и температура воздуха вокруг повышается. И жалкие остатки кислорода, проникая сквозь полувысохшую тряпку, просто обжигают легкие. Я шла прямиком к очагу возгорания.

Ужас от понимания, что я сама себя едва не загнала в самое пекло словно плетью подстегнул. Сонный оцепеневший мозг встряхнулся. Я развернулась и неуклюже побежала обратно. Туда, откуда пришла. Бежала долго. Пока хватало сил. Высохшая наволочка давно потерялась. И я хватала остатки задымленного воздуха с почти выгоревшим кислородом широко открытым ртом.

Позволила себе перейти на шаг только тогда, когда окончательно начала задыхаться. Все тело было непослушным, неповоротливым. И, сбросив скорость, я с трудом заставляла себя переставлять резко отяжелевшие ноги. Перед глазами плыла и колыхалась багровая пелена. В ушах набатом грохотал пульс. В горле стоял отвратительный привкус желчи. На лицо признаки отравления угарным газом. Еще немного, и я свалюсь. И тогда точно конец.

Космические боги смилостивились надо мной, когда я уже отчаялась. Неожиданно слева плотная дымовая завеса разъехалась в стороны, как автоматические двери при приближении. И я разглядела ступени, уводящие вверх.

Подъем оказался еще большим адом. Воздуха не хватало. Отяжелевшие ноги не слушались. И местами я не шла, а почти ползла, цепляясь руками за поручни и подтягивая непослушное тело. В ушах похоронным набатом грохотала кровь. Но я очень хотела жить.

Сколько времени я потратила на подъем по лестнице, одному космосу ведомо. Но я справилась. На верхней площадке двери были закрыты. Но электронный замок, так же, как и в моей темнице, уже бездействовал. И я, осторожно приоткрыв дверь, заглянула на палубу класса люкс, предназначенную для богачей. Палубу, где должен был обитать инзар. Зря я решила поступить по совести и вернуть ему дочь. Совесть и честь, похоже, уже не в цене. Теперь расплачиваюсь.

Коридор был пуст. Отмахнувшись от несвоевременных и горьких дум, я тихонько просочилась на территорию роскоши. И плотно прикрыла за собой дверь. Здесь воздух был намного чище. Дыма почти не было. И кондиционеры видимо отключились совсем недавно. Во всяком случае, после адской жары нижней палубы, тут я почти сразу покрылась гусиной кожей. А еще тут было очень тихо. Поначалу я еще опасалась чего-то, старалась ступать как можно тише. Но очень быстро поняла, что крысы уже покинули горящий корабль. И сейчас вокруг ни души. Осталась только я. И равнодушный ледяной космос.

Осмелев, я начала заглядывать в каждое помещение в поисках сама не знаю чего. Мне доставляло какое-то извращенное удовольствие открывать с ноги дверь, входить в помещение и по-хозяйски трогать вещи, впопыхах брошенные владельцами. В роскошной столовой я задумчиво обошла накрытый к обеду стол. Я никогда не голодала: ни в то время, когда была на полном государственном обеспечении, ни когда начала самостоятельно зарабатывать. Но такого изобилия, как на этом столе, мне видеть не приходилось. Половину продуктов и блюд я даже не знала, как охарактеризовать. В более чистом пространстве палубы люкс мне стало немного полегче. Но отравление никуда не делось. И меня по-прежнему немилосердно тошнило. Иначе бы я точно перепробовала бы тут все.

Очень скоро мне стало понятно, что я тут одна-одинешенька. И ребром встал вопрос: как выбираться? Умирать по-прежнему не хотелось. Хотелось жить. Пусть не очень счастливо, но желательно долго. Для этого необходимо было срочно изыскать способ спасения. В космических кораблях я не разбиралась. Знала только, что они летают в космосе. А вот как ими управлять для меня было тайной за семью печатями. Предположительно, здесь должны быть какие-то средства для спасения. Вроде спасательных лодок на обычных земных морских лайнерах. Но где? Как проверить оставили мне хоть что-то или нет? А если оставили, то, как этим средством управлять? Ответов на эти вопросы у меня не было. И единственное, что приходило в голову – это найти средство связи и подать сигнал. Может, кто-то есть поблизости, и меня успеют вытащить отсюда до того, как я хорошо прожарюсь, до румяной корочки.

Несколько найденных лифтов бездействовали. Что и не мудрено. Но в одном неприметном закутке, скрытом от общего коридора несколькими огромными растениями в кадках, я нашла лестницу, ведущую вверх, и задумалась. Может быть так, что это лестница к средствам спасения? Или к пульту управления кораблем? Нужно проверять. И я снова поползла вверх.

Лестница оказалась очень узкой и дико неудобной. Зато короткой, так что мучилась я не долго. Даже одышка не успела расправить свои огненные крылья. Всего-то в ушах начала противно стучать и хлюпать кровь. Впрочем, как я ошиблась, приняв непонятные звуки за шум крови в ушах, я поняла, когда преодолела последнюю ступеньку неудобной винтовой лестницы. На площадке перед закрытой дверью, рядом с чьим-то телом, сидела на полу маленькая девочка и судорожно всхлипывала, и икала.

При звуке моих шагов ребенок испуганно затих и поднял на меня огромные зареванные сиреневые глаза. А я тихо охнула. Спутать с кем-то другим эту кукольную мордашку я не смогу никогда. Передо мной на полу сидела Эйзирэя – маленькая дочка моего мучителя. Из-за которой я, собственно, и оказалась в этом переплете.

Спекшиеся губы отказывались мне подчиняться. Надо было у стола хоть воды глотнуть, что ли. Я с трудом, с третьей попытки, смогла прокаркать вопрос:

– Где твой отец?

Девочка съежилась, но продолжала молчать. Что же тут демоны побери произошло? То, что тело на полу рядом с девочкой не ее отец, поймет и самый последний дурак. Слишком маленьким и изящным оно казалось по сравнению с мужским. Я подошла поближе, и склонилась. На полу лежала девушка. Юная, хорошенькая, как куколка, с фарфоровой кожей и аккуратными изящными губками. И… мертвая. Мне не нужно было к ней прикасаться, чтобы понять это. С головой, вывернутой под таким немыслимым углом, не живут. Я вздохнула. Тащить за собой ребенка не хотелось. Но и оставлять тут слишком жестоко. Почему за ней никто не вернулся? Ведь ее папаша едва не свернул мне за дочурку шею!

Я оглядела затихшую девочку. Легкое фиалковое платье, золотистые кудри успели спутаться. Ей бы что-то потеплее. Я сама все еще никак не могла адаптироваться к разнице температур после блуждания в жарком аду нижней палубы. Проклиная свой гуманизм, я наклонилась к мертвой девушке и стащила с нее какое-то подобие плаща, на ощупь показавшимся мне пластиковым, и завернула в него не сопротивляющуюся Эйзирэйю. А потом подхватила девочку на руки, благо, что она оказалась почти невесомой, и решительно толкнула дверь.

Нам с Эйзирэйей повезло найти спасательную капсулу. Ну, это я решила, что этот аппарат – спасательная капсула. На этом наше везение закончилось. Видимо, кто-то из нас двоих исчерпал свой лимит. Хочется верить, что это не я. Но в тот момент, когда я безуспешно пыталась оживить загадочный аппарат, где-то под нами грохнул взрыв. Корабль затрясся и заскрежетал. А когда я, как последняя идиотка, обеспокоенно выглянула из капсулы, чтобы оценить обстановку, на моих глазах пол посреди помещения, в котором находилась капсула, вздыбился, вздулся огромным нарывом. Спустя мгновение багрово-черный пузырь лопнул. И во все стороны хлынула лавина жидкого огня. В лицо пахнуло нестерпимым жаром.

Я взвизгнула и бросилась обратно. Проклятая капсула отказывалась нас спасать, хоть я и молотила беспорядочно по всем кнопкам пульта управления. Воздух мгновенно накалился до предела. Еще немного, и вспыхнет огнем. Дышать было невозможно. Словно кислород уже воспламенился. Спасения не было.

Чувствуя затылком надвигающуюся смерть, я сдернула Эйзирэйю с кресла, в которое усадила перед этим. И, прижав к пульту, прикрыла своим телом, закутала до предела в пластик одежды. Хоть немного облегчить ребенку жуткую участь. Девочка дернулась. Детские пальчики вцепились в край пластика и потянули. Я невольно почувствовала облегчение. Если ей повезет хоть чуть-чуть, то она задохнется раньше, чем до нее доберется пожар.

А собственные волосы уже горели. По спине тек чистый огонь. И я заорала от боли. Срывая горло, сжигая легкие. От невыносимой боли и невероятного, нереального ужаса мне показалось, что что-то взметнулось вверх, окутывая меня. И даже, кажется, сбивая огонь с тела. Похоже, у меня болевой шок. В голове мелькнула дурацкая и безрадостная мысль.

Теперь я знаю, что чувствуют грешники в аду.