Крадущаяся тьма

Глава 2. В «Петухе»

Когда Алек проснулся, по крыше все так же стучал холодный дождь. Руета еще ночью забралась к нему под одеяло; юноша погладил густой белый мех, и кошка громко замурлыкала.

— Как это ты сюда попала? — спросил Алек сонно. Он сел на кровати и увидел у двери спальни старый потрепанный дорожный мешок Серегила. На нем лежала перевязь с рапирой, и новая дужка на эфесе блестела в неярком утреннем свете.

Алек смотрел на аккуратно приготовленные вещи со всевозрастающим изумлением. Совершенно ясно: Серегил уже давно на ногах и собирается в дорогу. А вот Алека он почему-то не разбудил.

— Серегил! — Алек заглянул в дверь спальни друга. Маленькая комнатка и всегда-то была загромождена, сейчас же в нее оказалось невозможно даже войти.

— Доброе утро! — жизнерадостно откликнулся Серегил откуда-то из-за дверцы распахнутого шкафа.

— Что происходит? Ты что, не спал всю ночь?

— Ну, не то чтобы всю ночь. — Серегил появился из глубины комнаты с охапкой теплой меховой одежды в руках и бросил ее рядом с мешком. — И я нашел вот это. — Он вручил Алеку пыльный мешок с полудюжиной замысловатых замков; некоторые из них все еще крепились к расщепленным деревяшкам. — Мне подумалось, что тебя они заинтересуют, раз уж с теми, что на столе, ты разобрался. Только будь осторожен. Некоторые из них кусаются.

Алек отложил мешок в сторону, ничего не сказав по поводу замков, и прислонился к дверному косяку. Серегил был уже в дорожной одежде, но почему-то не торопил его со сборами.

— Что происходит? — повторил юноша, глядя, как Серегил вытаскивает из гардероба пару меховых сапог. — Где, интересно, ты думаешь найти снег в такую погоду?

— Погоди минутку, ладно? — Серегил принялся проверять, в порядке ли шнуровка. — Мне нужно еще кое-что найти, а потом я тебе объясню — что смогу.

Алек вздохнул и отошел к рабочему столу у окна. Налетел новый порыв ветра, и рамы задребезжали. Задний двор гостиницы поспешно пересекал сын Триис Диомис; завеса ледяного дождя скрывала все, кроме ближайших строений. Позади себя Алек слышал возню Серегила.

Стараясь сдержать нетерпение, Алек натянул штаны и принялся растапливать камин. За ночь угли погасли, пришлось вытряхнуть на растопку горючий камень из горшочка на каминной полке. Языки пламени тут же взвились вверх. Алек смотрел в огонь, собираясь с мыслями.

— Знаешь, если смотреть на твои волосы сзади, ты все еще похож на дикобраза, — заметил Серегил, наконец закончивший сборы. Он взъерошил неровные пряди и уселся в свое любимое кресло у огня.

Алек не позволил себя отвлечь.

— Ты куда-то отправляешься в одиночку, верно?

— Всего на несколько дней.

В голосе Серегила прозвучала настороженность, совсем не понравившаяся Алеку.

— У тебя задание?

— На самом деле я не могу об этом рассказывать. Алек внимательно посмотрел в лицо друга и заметил, что тот выглядит очень бледным.

— Это все из-за прошлой ночи? Но ведь ты сказал…

— Да нет же. Просто я никому ничего не могу сообщить.

— Почему? — требовательно спросил Алек, в котором упрямое любопытство боролось с разочарованием. Серегил виновато развел руками:

— К тебе это не имеет отношения, поверь. И пожалуйста, не выпытывай.

— Это задание Нисандера, да?

Серегил бросил на него ничего не выражающий взгляд.

— Я хочу, чтобы ты дал мне слово: ты не станешь пытаться выследить меня, когда я отправлюсь.

Алек хотел было снова возразить, но потом мрачно кивнул.

— Когда ты вернешься?

— Через несколько дней, надеюсь. Тебе придется заняться теми бумагами для барона Оранте и всем прочим, что будет подворачиваться, если окажется возможным справиться в одиночку. И нужно заняться приготовлениями к Скорбной Ночи, если я не вернусь к тому времени.

— Не вернешься к тому времени? — вспыхнул Алек. — До нее ведь всего неделя, и ты устраиваешь празднество по этому случаю у себя на улице Колеса!

— Не я, а мы устраиваем, — поправил его Серегил. — Да ты не беспокойся. Рансер сделает все необходимые приготовления, да к тому времени здесь будет и Микам с семьей. Тебе просто нужно будет играть роль хозяина. Помнишь госпожу Килит, ту женщину, с которой ты танцевал на прошлом празднике?

— Мы должны с ней вместе присутствовать на церемонии Скорбной Ночи.

— Правильно. Она научит тебя всем тонкостям этикета.

— Но ведь гости будут интересоваться тобой!

— Ну, всем известно, что благородный Серегил еще не вернулся из своего путешествия, предпринятого ради успокоения нервов после ареста. Отвечай всем, кто будет спрашивать, что я задержался в пути. Не унывай, Алек! Очень вероятно, что я прибуду обратно заблаговременно.

— Это твое секретное поручение… Оно опасно?

— Разве мы занимаемся чем-нибудь, в чем вовсе нет опасности? — пожал плечами Серегил. — Говоря по правде, я узнаю, насколько рискованно дело, только когда займусь им вплотную.

— И когда же ты отправляешься?

— Сразу после завтрака. Одевайся, и пойдем поедим на кухне.

Алек ощутил запах свежеиспеченного хлеба, как только они спустились. Суматоха, сопровождающая завтрак постояльцев гостиницы, уже улеглась, мальчишка-поваренок отскабливал кухонную утварь, а Силла купала Аутаса в бадейке. Старая Триис сидела у очага, закутавшись в шаль, и чистила свеклу.

— Ну наконец-то явились, — приветствовала пришедших женщина, хотя Серегил редко появлялся внизу раньше полудня. — На очаге горячий чайник, а под салфеткой свежие булочки с корицей. Силла их только что испекла.

— А как сегодня поживает паренек? — Серегил с улыбкой протянул палец младенцу. Лутас немедленно ухватил палец и попытался засунуть в рот.

— Ох, он что-то беспокоен, — ответила Силла, вокруг глаз которой лежали синие тени. — Всю ночь нас будил — у него зубик режется.

Алек покачал головой. То Серегил озабочен своим таинственным путешествием, то тут же играет с малышом, словно у него никаких забот нет.

Не то чтобы Серегил не был искренне привязан к Лутасу. Алек помнил его рассказ о том, как Силла предложила Серегилу честь стать отцом ее ребенка, когда сочла, что это наилучший способ избавиться от призыва в армию. Серегил тогда вежливо отказался. Зная. что интерес друга к женщинам носит сомнительный характер, Алек к тому же заподозрил нежелание с его стороны рисковать дружбой с бабушкой Силлы — Триис. Триис в молодости была сержантом царских лучников и всегда сожалела, что ни сын, ни внучка не выбрали себе военную карьеру. Силла никогда даже не намекала, кто отец ребенка, но ясно было, что мужчина оказался темноволос: сама Силла была белокурой, а глаза и волосы малыша отливали темно-коричневым, как у норки.

Подойдя к очагу, Алек нагнулся над Триис и снял с крюка чайник.

— Что-то ты сегодня выглядишь неважно, — проницательно заметила старуха. — Красавчик отправляется куда-то без тебя?

— Он тебе сказал?

Триис презрительно фыркнула:

— В этом нет нужды. — Она ловко разрезала на четвертинки очищенную свеклу и отправила ее в котелок. — Он напялил свои старые дорожные сапоги и весел, как ласточка, а у тебя на лице уныние, да и одет ты по-домашнему. Не нужно быть волшебницей, чтобы понять, что к чему.

Алек пожал плечами. Триис хозяйничала в гостинице с тех пор, как Серегил тайно купил ее двадцать лет назад. Она, ее семья и Рири — глухонемой конюх — были среди немногих избранных, которым было известно кое-что о двойной жизни Серегила.

— Ладно, парень, не переживай, — прошептала Триис. — Хозяин Серегил очень высокого о тебе мнения, уж это точно. Ни о ком он так хорошо не отзывается, за исключением Микама Кавиша, а ведь с ним они друзья не один десяток лет. И к тому же теперь у нас с тобой появится возможность снова поговорить о стрельбе, э? У меня в запасе найдется еще секрет— другой, да и не годится, чтобы твой замечательный черный лук пылился без дела.

— Пожалуй. — Алек быстро поцеловал ее в щеку и уселся за стол напротив Серегила.

Приглядываясь к весело переговаривающемуся с Силлой другу, Алек заметил морщинки тревоги у того вокруг глаз. Что бы собой ни представляло это его секретное задание, оно вовсе не было таким простым, как давал понять Серегил.

Впрочем, спрашивать о подробностях было бесполезно. Вернувшись в свои покои наверху, Серегил быстро закончил сборы и нахлобучил на голову потрепанную шапку.

— Ну, смотри в оба — особенно когда возьмешься за ту работу для барона,

— сказал он Алеку на прощание. — Мне вовсе не хотелось бы, вернувшись, узнать, что ты попал в Красную башню.

— Ничего такого не случится. Помочь тебе стащить все это вниз?

— Нет нужды. — Вскинув мешок на плечо. Серегил стиснул руку Алека. — Пусть в сумерках тебе улыбнется удача.

Улыбнувшись юноше своей кривой улыбкой, он вышел Алек прислушался к его быстро затихающим шагам.

— И тебе тоже, — с запозданием пробормотал он.

По дороге Серегил задержался на кухне. Пододвинув к Триис стул, он уселся и вытащил плоский запечатанный пакет.

— Оставляю это у тебя. Меня несколько дней не будет, а если я не вернусь, содержимое пригодится Алеку и вам. Нахмурившись, Триис потрогала восковые печати.

— Завещание, да? Неудивительно, что юный Алек такой сумрачный.

— Он об этом не знает, да и не нужно ему знать.

— Ты никогда раньше не оставлял завещание.

— Это просто на случай, если мне не повезет или еще что-нибудь. — Вскинув на плечо мешок, Серегил двинулся к двери.

— Или еще что-нибудь! — скептически поджала губы Триис. — Смотри, как бы это «что-нибудь» не вцепилось тебе в зад, как только ты отвернешься.

— Постараюсь, чтобы такого не случилось. Снаружи дождь мешался с мокрым снегом. Надвинув капюшон своего дорожного плаща пониже, Серегил поспешно пробежал по скользкому булыжнику к конюшне, где Рири уже оседлал его новую кобылу. Серегил бросил парню полсестерция и галопом поскакал к Дому Орески.