Красавица в черном

Глава 9

Всю следующую неделю Марианна бдительно следила за Луизой. Они ходили по магазинам, навещали знакомых дам, и как-то вечером одна приятельница Марианны пригласила их в оперу, в свою ложу, но Марианна нигде не позволяла себе расслабиться и всюду брала с собой лакея. Впрочем, все было довольно спокойно, и постепенно напряжение отпустило Марианну. Она снова начала думать, что вряд ли кто и в самом деле может желать зла такому невинному ребенку, как Луиза.

От Каролины пришел ответ на ее письмо, и надо сказать, не особенно утешительный. Двоюродного дядюшку Луизы звали Олтон Крукшенк. В своей семье он был младшим сыном, но по возрасту годился Луизе в отцы, что развеяло придуманный Марианной образ престарелого и безвредного божьего одуванчика.

Каролина понятия не имела, бывал ли он когда-либо в Лондоне. Никто из семьи в последнее время с ним не поддерживал отношений, хотя Каролина и не помнила в точности причин разногласия.

«Как мне помнится, он был молодым человеком весьма необузданного нрава, – писала она. – Он вел распутный образ жизни, тратил отцовские деньги, а закончил тем, что сбежал с девушкой из таверны. Потом они, как мне кажется, все равно расстались, и он женился на вдове шотландского торговца шерстью. У той водились кое-какие собственные деньги, и они поселились в маленьком поместье под Эдинбургом».

Что ни говори, а личность дяди была не слишком располагающей, хотя, разумеется, это еще само по себе не доказывало, что Олтон Крукшенк замыслил убийство. Марианна сообщила эти сведения маркизу в один из его визитов. Он записал имя и адрес в свой блокнот.

– Я попробую навести справки, – сказал он Марианне и, к разочарованию Луизы, твердо отказался ехать на прогулку в Гайд-парк. – Пока не стоит, – сказал он своей юной невесте.

Луиза со вздохом кивнула. Было видно, что уступает она через силу. Марианна знала, как раздражают ее все эти меры предосторожности, ведущие к ограничению свободы и социальной активности. Особенно ее огорчал недостаток мужского общества. Маркиз навещал их дважды, но оставался только на короткое время. И как ни пыталась Луиза уговорить его вывезти их на прогулку, он все ссылался на занятость.

Марианна сама развлекала племянницу, как могла. Впрочем, и вечер в опере оказался не таким уж удачным, как она надеялась. Сопрано явно была в голосе, но едва заиграла музыка, как Луиза вся напряглась. Закусив губу, она уставилась куда-то вбок. Встревоженная Марианна перехватила направление ее взгляда и увидела знакомое лицо, производившее такое впечатление на ее подопечную. В соседней ложе сидел сэр Лукас.

Марианна перевела взгляд на Луизу: девушка молчала, но почему-то усиленно моргала ресницами. Вскоре и сэр Лукас их тоже заметил. Он поклонился, но не подошел, чтобы поболтать. Сегодня он был уже с новой спутницей, краснощекой барышней карликового роста. С ними была почтенная матрона, очевидно, мать девушки, и еще какая-то пожилая чета.

Марианна уже приготовилась, что сейчас последует какая-нибудь неприятная сцена, но Луиза, вероятно, сделала кое-какие выводы из происшествия в парке. Она вежливо ответила на поклон своего старого поклонника и уставилась на сцену. В этот момент занавес опустился, и она заговорила с Марианной о достоинствах спектакля как ни в чем не бывало.

Но по дороге домой она впала в такое унылое молчание, что Марианна могла только искренне ей посочувствовать.

– Луиза, – проговорила она мягко, – потом будет легче, поверь мне.

– Понимать итальянские арии? – рассеянно спросила Луиза, посматривая в окно на проезжающие мимо экипажи.

– Нет, я имела в виду первую любовь. Нельзя перестать чувствовать по приказу рассудка, но чувства не будут длиться вечно.

И тут она замолчала, потому что на глазах Луизы заблестели слезы.

– Я оплакиваю вовсе не расставание с ним, – отчетливо произнесла девушка. – Он мне не верит. А зачем мне человек, который мне не доверяет, не ценит меня?

– Да, ты права, – согласилась Марианна.

– Вот я и не буду такой глупышкой, – сказала Луиза, но тут же громко всхлипнула.

– Конечно, – приободрила ее Марианна, погладив по руке. Луиза явно взрослеет, а это трудный процесс. – Со временем все это останется лишь в воспоминаниях, а место старого увлечения займет новая, подлинная, привязанность.

– Да, у меня есть маркиз, – сказала Луиза дрогнувшим голоском. – Он мной по крайней мере дорожит.

Марианна помедлила.

– А… ты уверена, что маркиз нужен тебе не только как средство пережить разрыв с сэром Лукасом? Это было бы несправедливо по отношению к вам обоим, Луиза.

– Разумеется, нет! – заявила Луиза несколько напряженным тоном.

– Ты должна думать как о своем счастье, так и о счастье маркиза, – продолжала Марианна, – иначе твоя помолвка будет чистейшим эгоизмом.

Луиза широко раскрыла голубые глаза.

– Но я уверена, что сумею сделать маркиза счастливым. Я буду стараться изо всех сил.

Марианна вздохнула. Если бы знать, что у нее на сердце! В самом ли деле Луиза испытывает влечение к маркизу или хотя бы начинает его испытывать? Если да, то со стороны Марианны будет низостью стремиться разлучить их, даже если это и в ее власти. Нет, об этом помышлять не стоит…

А тем временем полным ходом шли приготовления к праздничному обеду. Леди Сили, как Марианна и боялась, не смогла прийти, отклонив приглашение с искренним сожалением. Две приятельницы Марианны ответили согласием, и только леди Габриель пока молчала. Марианна решила, что супруги приглашены в какое-то другое место. Она не думала, что Психея способна с пренебрежением отнестись к ее приглашению. Конечно же, она просто ведет активную светскую жизнь.

Марианна не стала говорить заранее Луизе и маркизу, что его родственники могут прийти. Она просто боялась их разочаровать, если вдруг этого не случится.

В среду они вместе с Луизой посетили графиню, и Марианна смогла поболтать со своей старшей подругой. Луиза болтала с какой-то молодой барышней, а Марианна наконец-то получила возможность поговорить спокойно и без помех. К сожалению, Психея на еженедельное чаепитие не пришла.

Графиня причитала:

– Как жаль, что я уже обещала быть у миссис Каулинг. Но я уверена, что ваш обед удастся на славу.

– Надеюсь, – сказала Марианна. – Моя кухарка каждый день испытывает на нас все новые рецепты, а лакей уже дважды отполировал серебро. Впрочем, это не отняло у него много времени, поскольку моя коллекция серебра довольно скромна, – засмеялась она. – Я уже давно не принимала у себя гостей и, должно быть, разучилась это делать. Графиня задумчиво посмотрела на нее.

– Да, милая Марианна, вам не следует превращаться в отшельницу. Вы слишком молоды, чтобы коротать вечера, сидя у камина. А чаще бывая в обществе, вы можете встретить человека, который вам понравится.

Этот разговор не был ей в диковинку, но Марианна и не испытывала желания продолжать его. Чтобы сменить тему, она упомянула о том, что послала приглашение леди Габриель с мужем.

– Я еще не получила от них ответа, но, если они все же выберутся, я очень надеюсь, это порадует лорда Гиллингема.

Графиня замерла. Не донеся чашку до губ, она поставила ее на столик.

– Ну… с братьями трудно сказать наверняка… Марианне показалось, что она была в явном замешательстве.

– Может быть, мне следует знать подробности? – спросила она осторожно.

Леди Сили поджала губы.

– Я не могу открыть чужой секрет, – сказала она.

– Ах конечно! – поспешно воскликнула Марианна. – Я вовсе не настаиваю.

Леди Сили умела хранить чужие секреты, поэтому-то ее подруги и не боялись с ней откровенничать.

– Я просто советую вам не ждать слишком много. Марианна приподняла брови, не думая, что правильно истолковала эту загадочную фразу.

– Я не совсем поняла…

– В некоторых семьях отношения бывают более близкие, в других – наоборот, – выговорила графиня. – Если Психея откажется прийти, тому есть причина.

– Естественно, – пробормотала Марианна, понимая, что графиня имеет в виду вовсе не плотный светский график.

Намечался всего лишь тихий домашний обед, и единственной причиной для тревоги до сих пор была кухарка, чьи амбиции способны загубить разве что соус. Почему же так неприятно засосало у нее под ложечкой?

В четверг пришло короткое письмецо от Психеи, в котором она принимала приглашение. Марианна с облегчением посмотрела на лист розовой бумаги с золотым узором. Она порядком переволновалась уже из-за того, каким будет ответ, памятуя загадочные комментарии графини.

И Марианна пошла на кухню, чтобы сообщить кухарке окончательное число гостей. Там в нос ей ударил едкий запах подгорелого масла.

– Все в порядке, миссис Блант? – спросила Марианна.

Кухарка стояла у плиты, загораживая широкими бедрами нововведения, которые Марианна устроила на своей кухне несколько лет назад. Служанка в углу обмахивалась передником, разгоняя чад.

– Все в порядке, мэм. Я всего лишь пробую приготовить новый соус вместо прежнего, карамельного.

– Хорошо, – кротко произнесла Марианна. – Я полагаюсь на ваше мастерство. Но это всего лишь обычный домашний обед, так что не стоит понапрасну нервничать.

Кухарка вытерла пот со лба.

– Конечно, мэм. Но ведь маркиз! Мы впервые угощаем такую важную особу!

Она сказала это с таким выражением, словно речь шла 6 диком тигре. Марианна с трудом подавила желание улыбнуться.

– Вероятно, следует приготовить побольше закуски? – Кухарка явно горела желанием не посрамить честь дома.

– Прекрасно, – согласилась Марианна. – Но не увлекайтесь чересчур изобретением новых блюд. Обычный карамельный соус вполне подойдет.

– Благодарю, мэм, – сказала миссис Блант. – Ну, если вы так считаете…

Марианна тактично ретировалась, надеясь, что дела на кухне сами собой утрясутся. Луиза ждала ее в холле. Марианна пообещала, что они сходят прогуляться в маленький скверик на площади.

– День такой славный, – взмолилась Луиза. – А мы томимся в четырех стенах.

– Ну хорошо, – кивнула Марианна. – Сейчас только надену капор и перчатки.

Когда они вышли на улицу в сопровождении Мастерса, Марианна рассказала племяннице о новых гостях.

– Отлично! – обрадовалась девушка. – Очень хочется повидать брата лорда Гиллингема и его невестку. Маркиз будет, конечно же, рад.

Марианна кивнула, соглашаясь.

Джон в этот час тоже прогуливался в компании своего невзрачного спаниеля. В первые дни пребывания в Лондоне Крошка без удержу облаивала экипажи и прохожих, но постепенно начала привыкать к фургонам и повозкам. Она даже спокойно относилась к стадам коров, которых каждую неделю гнали по улицам на ярмарку.

Сегодня Крошка послушно трусила за хозяином и задержалась, чтобы исследовать непривычный запах, исходивший от фургона, груженного углем, который прогромыхал мимо.

– Хорошая собака, – похвалил ее Джон. – Ты уже становишься горожанкой. Хотел бы я сказать о себе то же самое! – Он поглубже надвинул шляпу на лоб. С этой деталью своего костюма он решительно не желал расставаться. Сейчас всю его комнату, как ему казалось, заполонили новые костюмы, рубашки, ботинки и прочие предметы одежды, которые портной посчитал обязательными. Столько шума из ничего! Теперь, чтобы надеть облегающий сюртук, приходилось прибегать к помощи гостиничного слуги.

Сегодня Джон натянул старый просторный костюм и отправился с собакой на прогулку. И надо заметить, встречные прохожие не обращали на него никакого внимания. Джона это вполне устраивало. Он не имел желания выделяться из толпы ни модной одеждой, ни изъянами внешности.

И все же домой его тянуло уже не так сильно, как вначале. Короткие визиты в дом миссис Хьюз неизменно доставляли удовольствие, а если разговоры с ней и занимали его больше, чем безыскусная болтовня мисс Крукшенк, он предпочитал не задумываться над этим фактом. Нет, Лондон не так уж плох, как он предполагал. А что касается привлекательных качеств миссис Хьюз… ну что ж, видимо, у него просто давно не было женщины.

Внезапно какой-то экипаж прямо перед Джоном резко свернул в переулок, едва не задев его. Он отскочил и засвистел собаке. Крошка взвизгнула.

– Смотри куда едешь! – крикнул он кучеру. – Ко мне, Крошка. – Ощупав дрожащее тельце, он не нашел следов повреждений. Видимо, собачка просто напугалась.

– Простите, сэр, это лошадь отчего-то рванулась, а я не виноват, – забормотал кучер, натягивая вожжи. Крошка же повернулась спиной к экипажу и залаяла на какого-то прохожего, словно желая самоутвердиться и показать, что ее вовсе не пугают опасности на дорогах.

– Я знаю, знаю, – успокоил ее Джон. – Идем дальше, вернемся поскорее в гостиницу. Проведем спокойный вечерок, а то завтра мне снова предстоит окунуться в водоворот светской жизни.

Собака снова залаяла, и Джон улыбнулся.

– Тебе хорошо, тебе-то не нужно идти в гости. Когда они уже подходили к гостинице, из аллеи позади домов выступила вперед женская фигура.

– Не желаете развлечься, сэр? Всего за шиллинг. Джон, вглядываясь в нее, только глубже надвинул на лоб шляпу. Определенно погибшее создание: платье висит на тщедушном теле, каштановые волосы всклокочены. Когда-то, должно быть, была недурна. Впрочем, ей еще нет и тридцати, но она смотрела на него глазами старухи.

– Могу развлечь вас, сэр, – повторила она, подступая ближе, словно ободренная его молчанием. Он нее пахнуло старым тряпьем и дешевым джином. Прислушиваясь к своему телу, несмотря на призывную улыбку и глубокое декольте, он не ощутил никакого желания. Нет, ему нужна не эта женщина, не все равно, какая женщина.

– Простите, не нужно, – сказал он. Ее худое лицо вытянулось.

«Наверное, голодная, – подумал Джон. – Но если дать ей денег, не потратит ли она их на один только джин?»

На углу улицы Джон еще раньше заприметил торговку пирожками и подозвал ее.

– Дайте два самых больших для этой… юной особы, – сказал он, доставая из кармана монету.

Девица озадаченно взглянула на Джона. Густой запах пирожков заставил ее облизать губы.

– Спасибо, сэр.

Но Джон, не слишком довольный открывшейся ему правдой о самом себе, уже спешил войти в гостиницу.

В пятницу Марианна проснулась с беспокойным чувством. Она попыталась понять, что ее так встревожило, но тотчас же вспомнила: «Праздничный обед!»

Сев в постели, она потянулась за листком бумаги, на котором записывала неотложные дела: салфетки и скатерть отглажены, серебро начищено, дом вымыт сверху донизу. Впрочем, едва ли кто-то станет заглядывать в спальни. Неожиданно в голову ей пришла безумная мысль: все гости вместе с Луизой вдруг куда-то исчезли, а здесь, в этой самой спальне, над ней склоняется маркиз. Его темные глаза опасно блестят, отчего сердце Марианны бьется сильно и часто…

О боги, что за идея! Она поспешно переключилась на более реальные вещи. Вчера она заказала свежие цветы. Кухарку удалось уговорить вернуться в рамки благоразумия. Да, надо непременно самой проверить рыбу, которую сегодня принесут, убедиться, что она действительно свежая.

Марианна позвонила горничной. Когда появилась Хакетт с подносом, она уже почти закончила одеваться.

– Постойте, мэм, дайте мне! – Горничная поставила поднос и бросилась застегивать пуговицы на спине утреннего платья, до которых не дотянулась сама Марианна.

– Цветы принесли? – спросила она, садясь к туалетному столику, чтобы Хакетт расчесала ей волосы.

– Да, мэм. Примулы свежие, прямо из оранжереи, но половину нарциссов я выкинула… лепестки у них начали жухнуть.

– Ах ты Господи! – воскликнула Марианна, оборачиваясь к ней.

– Сидите спокойно, мэм, – строго велела горничная, словно ее хозяйка была непоседливой девчонкой. Марианна послушалась.

– Не хотелось, чтобы оформление стола выглядело бедновато.

– Волноваться незачем, – сказала горничная. – Я уже отправила Мастерса за новыми цветами, а мисс Луиза сейчас как раз занимается теми, что есть.

– Вот и чудно. – Марианна незаметно улыбнулась. Наконец-то Луиза заслужила одобрение Хакетт. И значит, даже если произойдет что-то непредвиденное, день все равно не пропадет зря.

Но почему должно случиться что-то плохое? Марианна снова напомнила себе, что это будет тихий домашний обед в кругу друзей. Она никак не могла понять, откуда в ней это странное беспокойство. Или причиной тому были непонятные намеки графини Сили?

«Нет, все будет хорошо!»

Марианна решила твердо стоять на этой мысли. Как только горничная покончила с прической, Марианна побежала вниз. Прежде всего она зашла в столовую и похвалила Луизу за ее труды.

Девушка сидела за столом. На полированной столешнице стояли большие вазы с цветами, а на полу в тазах с водой ждали своей очереди цветы и первоцветы.

– Как красиво! – воскликнула Марианна. Луиза просияла:

– Спасибо, тетушка. Эта ваза для стола, эта – для гостиной, а самая маленькая – для прихожей. Пришлось послать за новыми нарциссами, но остальные цветы свежие и зеленые. Вам не кажется, что сюда неплохо бы добавить розовеньких?

– Ну разве что чуть-чуть, вот сюда, с краю. Ты славно потрудилась. А теперь прости, я должна бежать на кухню.

– Бог вам в помощь, – слегка поморщилась Луиза. – Я утром только заглянула в дверь, как кухарка чуть не запустила в меня кастрюлей.

– О Боже! – покачала головой Марианна, спускаясь на цокольный этаж.

Но на кухне ее ждал полный порядок: на плите кипел большой котел, а молоденькая служанка чистила у стола овощи. У кухарки руки были по локоть в муке. Она раскраснелась от плиты, но ее нервные приступы сменились умиротворяющим оптимизмом.

– Да, мэм, – ответила она на вопрос хозяйки. – Рыба такая, что лучше и желать нельзя – только что поймана. И черепаха тоже. Она уже кипит в котле, а говядина на холодке мокнет в маринаде. Кура, та уже подготовлена для жарки, выпотрошена и начинена травками.

– Чудесно, – сказала Марианна. – Уже и сейчас пахнет очень аппетитно.

– Сейчас и пирожки будут готовы для печи. И пускай я всего лишь простая английская кухарка, не в пример этим всем важным французским поварам, но скажу не чинясь: пирожки мне всегда удавались. – Она смачно шлепнула тесто и с хищной улыбкой погрузила в него руки.

– А фруктовый пирог и вовсе никто не делает лучше вас, миссис Блант, – поспешно согласилась Марианна. – Я вижу, все идет как надо. Какое облегчение знать, что я могу на вас положиться.

Служанка за спиной миссис Блант тихонько улыбнулась, а кухарка просто раздулась от гордости.

– Да уж, мэм. Прежде у нас ни разу не обедал ни один маркиз, и, ей-ей, ему не придется жалеть о сегодняшнем вечере.

Марианна сказала еще что-то ободряющее. Доверив репутацию своей кухни, как и сливовый пирог, умелым рукам прислуги, она вернулась наверх.

Луиза как раз ждала ее, чтобы продемонстрировать свои успехи. Или их отсутствие… В своем стремлении во что бы то ни стало добиться совершенства в аранжировке она свела на нет удачный первый вариант.

– Эта ваза не слишком переполнена? – неуверенно спросила она. – Тетя Каролина говорит, что самый хороший тон – это умеренность.

Марианна подсела к ней и принялась помогать. Через час все цветы уже были в вазах и вазочках, и Луиза нашла, что каждая из них олицетворяет собой самую утонченную умеренность. И как раз вовремя, потому что служанка собралась накрывать стол для легкого ленча.

Мастерс принес почту, и Марианна стала просматривать письма, быстро прочитав сообщение Каролины из Бата, но оно содержало только семейные новости и никакой новой информации об Олтоне Крукшенке.

Вместе с Луизой они расставили вазы в гостиной и холле. Подали ленч, но Марианне пришлось даже уговаривать Луизу съесть хоть что-нибудь. Луиза только и делала, что говорила о предстоящем обеде.

– Я уверена, что все пройдет прекрасно, – сказала Марианна племяннице, – и наши гости останутся довольны угощением и друг другом.

– Я тоже очень на это надеюсь, – сказала юная леди и взяла двумя пальцами кусочек груши, но тут же снова положила его в вазочку. – У меня так сосет под ложечкой, что совсем не хочется есть.

– Но вечером тебе придется собраться с силами, – с улыбкой сказала Марианна, – или кухарка смертельно обидится за все свои труды.

Луиза рассмеялась.

После ленча горничная Луизы доложила своей хозяйке, что готова увлажняющая огуречная маска. Марианна с удовольствием отослала племянницу полежать с огуречной кашицей на лице. Наконец-то девочка на какое-то время будет занята!

Во второй половине дня пришлось доделывать разные мелочи. Марианна не успела оглянуться, как солнце зашло и было пора одеваться к обеду.

Марианна выбрала синее шелковое платье простого покроя, которое, как она знала точно, было ей очень к лицу. Звездой вечера, конечно, была Луиза, но и сама она не хотела выглядеть замарашкой. Или те давние слова Луизы о ее темненьких платьицах все еще лежали на душе неприятным осадком? Марианна покачала головой и потянулась за жемчужным ожерельем.

Когда же она спустилась вниз, чтобы еще раз проверить все комнаты перед приходом гостей, Луиза все еще была у себя. Обеденный стол сиял белоснежной льняной скатертью. Фарфоровые тарелки и сверкающие хрустальные кубки готовились принять плоды трудов миссис Блант. Цветы грациозно склоняли свои головки, в комнате царила атмосфера радостного ожидания.

Только она села в кресло, как во входную дверь постучали. В комнату влетела запыхавшаяся Луиза.

– Тетя, неужели это маркиз? Я хочу сама его встретить, – проговорила она.

– Кто бы это ни был, его проводит в гостиную Мастерс, – сказала Марианна. – Сделай глубокий вдох и не показывай своего волнения.

– Да, конечно, – тут же согласилась Луиза, бросаясь в кресло. – Я не хочу выглядеть перевозбужденной. Это неприлично.

Марианна подавила улыбку и сказала искренне:

– Ты чудесно выглядишь, дорогая.

Луиза просияла. То ли это огуречная маска, приготовленная горничной, так подействовала, то ли просто молодость и хорошее здоровье придали розовый оттенок ее прозрачной фарфоровой коже. Глаза Луизы ярко сияли. Светловолосая, вся в завитых локонах, в белом платье с розовыми лентами, она выглядела идеально для дебютантки, впервые вступающей в общество. Марианна была уверена, что девочка от души насладится вечером и вызовет всеобщее восхищение, в первую очередь, конечно, маркиза. И это, разумеется, в порядке вещей.

– Мистер и миссис Денвер, – объявил Мастерс. Хозяйка встала навстречу первым гостям.

– Марианна, как приятно снова встретиться! – воскликнула Роберта Денвер, а супруг ее низко поклонился дамам.

– Я очень рада, что вы сумели выбраться, – обратилась к ним Марианна. – А это мисс Луиза Крукшенк, которая приехала ко мне на весь сезон. Вы уже встречались в Воксхолле.

– Конечно. Ну как, вы не разочарованы Лондоном, милочка? – спросила миссис Денвер, присаживаясь рядом с Луизой.

Горничная принесла вина, и мистер Денвер охотно взял предложенный бокал.

– Я только что вернулся в Лондон, – сказал он хозяйке. – Пришлось съездить на несколько дней в наше имение в Солсбери.

– Надеюсь, там у вас все в порядке? – вежливо предположила Марианна.

– У моей любимой кобылы случились кишечные колики, – объяснил он и принялся рассуждать о распространенных среди лошадей заболеваниях, пока не объявили о приходе следующего гостя.

– Мистер Джеймс Макнэр! – едва проговорил лакей, а за ним уже спешил жизнерадостный мужчина средних лет. Отлично сшитый сюртук удачно скрывал намечавшийся живот. Марианна извинилась и встала, чтобы поздороваться.

– Ну что, моя дорогая? Вам пришлось-таки выйти в свет? – улыбаясь, проговорил джентльмен. – Самое время, я так считаю. Если уж вы не хотите выйти за меня замуж, мне остается одно утешение – чаще видеть вас в обществе.

Марианна со смехом протянула руку.

– Джейми, вы сами прекрасно знаете, что никогда не расстанетесь с холостой жизнью. Вы бы удали в обморок, прими я ваше предложение. Кроме того, в прошлом году вы сделали предложение по меньшей мере трем разным дамам, и ни одно из них всерьез.

– Но ведь дамам так нравится, когда им делают предложение, – сказал ее почтенный друг, поднимая бокал с вином. – Ничто так не держит даму в тонусе, как вовремя сделанное предложение руки и сердца.

– А что вы станете делать, если кто-то поймает вас на слове? – спросила Марианна лукаво.

– Это невозможно, ведь я очень осторожен, – ответил Джейми, – иначе придется бежать в дикие горы северной Шотландии, а это вряд ли придется мне по душе. Рыбалка, конечно, там замечательная, но в изгнании мне будет очень недоставать моего портного.

– Одного только портного?

– Ну и, конечно, вас, – быстро поправился он, поднося ее руку к губам. Марианна снова рассмеялась. Несмотря на весь его шарм, Джейми – законченный эгоист, хотя с ним всегда легко и весело.

В дверях замаячила чья-то фигура, и Мастерс объявил особенно звучно:

– Маркиз Гиллингем!

Марианна подняла взгляд. Ах, до чего элегантно он выглядел в новом вечернем костюме! Сюртук идеально облегал широкие плечи и мускулистую грудь. Он даже постарался сегодня аккуратно завязать галстук. Но, взглянув ему в лицо, она увидела на нем непривычную суровость.

Марианна поспешила к нему навстречу.

– Милорд, я очень рада, что вы сумели к нам присоединиться.

Он вежливо поклонился, но слишком серьезно – плотно сжатые губы даже не дрогнули. Марианна не успела ничего добавить, как к ним подбежала Луиза.

– Ах, лорд Гиллингем, вы просто великолепны! Я так рада вас видеть. Вы целую вечность к нам не заглядывали.

– Два дня, – произнес он сухо.

Марианна вскинула брови. Чем вызван столь резкий тон? Уж не шутливые ли заигрывания Джейми Макнэра его встревожили? Но в таком случае он… Чувствуя, как участился пульс, Марианна отмела эту мысль. Однако взгляд, которым маркиз окинул мистера Макнэра, не отличался теплотой, тогда как с другими гостями он поздоровался вполне сердечно.

К счастью, мистер Денвер снова завел разговор о своей хворой кобыле, и эта тема явно оказалась близка маркизу. Мужчины обсуждали лошадей, Луиза слушала, а Роберта Денвер изредка вставляла словечко. Джейми Макнэр взял бокал вина, а Марианна бросила взгляд на каминные часы. Как насчет остальных приглашенных? Сейчас модно опаздывать, но ей не хотелось нервировать кухарку, задерживая обед на неопределенное время. Цыпленок пересохнет, говядина пережарится…

Но вот в дверь опять постучали. Мастерс вышел отворить запоздавшим гостям.

«Ну, теперь-то все в порядке», – вздохнула Марианна.

Лакей появился снова и отчетливо провозгласил:

– Лорд и леди Габриель Синклер!

Наступила минутная пауза. В комнату вошла леди Габриель, красивая, как всегда. Светлые волосы ее были сколоты на затылке в простой узел, а на шее и в ушах сверкали бриллианты. Прямое узкое светло-зеленое шелковое платье представляло собой верх элегантности, и Марианна почувствовала себя простушкой. А лорд Габриель, которого Марианна видела впервые, оказался в точности таким красавцем, как о нем говорил». Но он слишком мрачно улыбался, а темно-синие глаза смотрели весьма угрюмо. Он был темноволос и, несмотря на высокий рост, гибок и строен, как юноша. И это брат маркиза? Между ними нет ровно никакого сходства!

Марианна оглянулась на маркиза. Выражение его лица заставило ее вздрогнуть. В комнате почему-то вдруг стало холодно, несмотря на жарко пылавший камин. У Марианны упало сердце. А не совершила ли она ужасной ошибки? Мирный семейный праздник? Братья, кажется, так же счастливы видеть друг друга, как два непримиримых врага на бранном поле!

Марианна машинально представила новых гостей старым. Когда очередь дошла до маркиза, ей пришлось собраться с духом, чтобы не задрожал голос:

– А лорда Гиллингема вы, без сомнения, хорошо знаете.

Лорд Габриель лишь коротко кивнул, а леди Габриель проявила больше любезности.

– Как приятно снова вас видеть, – протянула она руку старшему из братьев, к которой тот вежливо склонился.

– Весьма приятный сюрприз, – пробормотал маркиз сдержанно.

Марианну кольнуло чувство вины. Ну почему она не посоветовалась с лордом Гиллингемом, прежде чем приглашать его родственников? До чего все было бы проще.

Леди Габриель с улыбкой подошла к маркизу и Луизе. Лорд Габриель взял предложенный лакеем бокал вина и углубился в изучение натюрморта, висевшего над буфетом.

– Кажется, вы расшевелили осиное гнездо? – произнес негромко мистер Макнэр, незаметно приблизившись к Марианне. – Споткнулись о семейную вражду?

– Я ничего о ней не знала, – ответила Марианна. – Вы же не думаете, что я решила испортить собственный праздник?

– Нет, но в воздухе явно пахнет порохом, – отметил он. – Вечер обещает быть весьма интересным. Как я рад, что пришел.

– Вы всегда всюду приходите, – ответила Марианна, обводя взглядом гостей. – Вы каждый вечер обедаете в гостях, не так ли?

– Да, оттого-то я и не держу кухарку. Вы же знаете, до чего мизерный у меня доход, – согласился он, ничуть не обидевшись. – А в моем доме просто негде принимать гостей, но любезно пригласившим меня хозяевам я обычно предлагаю интересный предмет для обсуждения, а ваш вечер обещает дать новую пищу для разговоров.

– Не смейте, Джейми! – сердито сверкнула Марианна на него глазами. – Не то я скажу миссис Каравелл, кто разнес эту ужасную шутку об игре ее дочери на фортепьяно.

– Я запомню вашу угрозу, – пообещал он. – А пока…

– А пока будьте паинькой и помогите мне, чтобы мои гости не перерезали друг другу горло, – взмолилась Марианна. – Отвлеките всех какой-нибудь забавной – только не скандальной – историей.

– Разве такие существуют? Ну хорошо, попытаюсь пролить масло на взбаламученную воду, – согласился он, глядя на ее нахмуренное лицо. – Но предупреждаю – в случаях некоторых паводков любая благая попытка обречена на корню.

Надеясь, что эти слова не окажутся пророчеством, Марианна набралась смелости и подошла к лорду Габриелю.

– Я очень рада нашему знакомству, – начала она. – Я уже имела удовольствие встречаться с леди Габриель на чаепитиях у графини Сили.

– Психея говорила мне. Леди Сили замечательна во всех отношениях, – согласился он. – У этой дамы острый ум, отточенный юмор, передовые взгляды. Насколько мне известно, она дружила еще с покойной матерью Психеи.

Марианна кивнула, чувствуя себя несколько более уверенно.

– Леди Сили очень добра. После смерти моего мужа она отнеслась ко мне с большой душевной теплотой.

– Мои соболезнования, – сказал он. – На том портрете изображен ваш муж?

Марианна с грустью посмотрела на портрет красивого молодого человека с каштановыми волосами и карими глазами, располагающей улыбкой и разве что несколько нерешительным подбородком.

– Да, это Гарри. Он умер совсем еще молодым.

– Не уверен, что встречался с ним, – сказал лорд Габриель и, не отрывая взгляда от портрета, отпил вина. – Впрочем, я несколько лет жил вдали от родины.

– Мой муж был родом из западной Англии, – сказала Марианна. – Но Гарри, достигнув совершеннолетия, постоянно жил в Лондоне.

Ее удивил бы интерес гостя к человеку, с которым он не был знаком, если бы она не подозревала, что этот разговор дает ему повод держаться поодаль от прочих гостей. О Боже, что за вечер ее ожидает!

Марианна увидела, как в дверях снова возник Мастерс. Поймав взгляд хозяйки, он незаметно кивнул.

– Обед подан, мэм, – произнес он.

– Пожалуйте к столу, – пригласила Марианна.

Она ждала, чтобы наиболее знатные из гостей подали всем остальным пример. Лорд Габриель предложил руку жене, которая успела подойти к нему, но маркиз, который превосходил всех знатностью, замешкался. Чего же он ждет?

– Не будем церемониться, – решительно сказала Марианна. И лорд Габриель с женой вышли из дверей первыми и направились в гостиную. За ними последовали мистер и миссис Денвер. Мистер Макнэр с улыбкой предложил руку Луизе.

– Мне, кажется, суждено ввести в общество новую красавицу!

Луиза, которая явно надеялась, что в столовую ее будет сопровождать маркиз, еще не имела столько светской сноровки, чтобы уклониться от этого приглашения, и приняла руку Макнэра. И кавалером Марианны оказался лорд Гиллингем.

– Милорд, – спокойно проговорила она, – я думала, что вам будет приятно видеть здесь ваших родственников.

– Это естественно, – сказал он.

И вопреки всякой логике она явно обрадовалась, что маркиз не сердится на нее, хотя выражение его лица все время оставалось настороженным. Марианна поняла, что не сможет расслабиться совершенно.

Они спустились на один лестничный пролет и вошли в столовую, где маркизу, как почетному гостю, было отведено место рядом с хозяйкой. Марианна знала, что Луизу это не приведет в восторг, но ничего не поделаешь – посадить его на другое место означало проявить неуважение. Зато по другую сторону стола рядом с Луизой сидел лорд Габриель, красивый и очаровательный мужчина. И Луиза не могла жаловаться на такое соседство.

Подали первое блюдо – черепаховый суп. Миссис Блант, несомненно, не ударила лицом в грязь. Потекла общая мирная беседа, и братья получили возможность игнорировать друг друга, чтобы это не слишком бросалось в глаза.

Марианна сначала поговорила с лордом Габриелем, который сидел по другую ее руку, затем повернулась к маркизу. Он, судя по всему, полностью сосредоточился на черепаховом супе. Марианна понадеялась, что леди Габриель, сидевшая по другую его сторону, не будет на него в обиде.

Впрочем, он почувствовал взгляд Марианны, потому что, когда лакей убрал суповую тарелку и поставил перед ним рыбу, резко поднял глаза.

– Мистер Макнэр ваш старый друг? – спросил он. Марианна невольно взглянула в конец стола, где сидел на месте хозяина дома Джейми.

– Пожалуй, можно сказать и так, – осторожно согласилась она, не вполне поняв подоплеку вопроса. – Он дружил с моим мужем, я давно его знаю, и, когда принимаю гостей, он часто берет на себя роль хозяина. Мистер Макнэр очень общителен и знаком практически со всеми.

~ Но он не ваш жених? – спросил маркиз.

– Ну, конечно, нет! Мы просто друзья. – Марианна даже заморгала от такого прямолинейного вопроса. – Я сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь женится. Думаю, у него нет призвания к семейной жизни. – Она покосилась на своего соседа. Неужели ему не все равно, как она относится к Джейми?

– Разве у него нет собственности, о которой следует позаботиться?

– Вы хотите сказать, разве ему не нужен наследник? – Она пристально всмотрелась в маркиза, взвешивая, стоит ли спросить, почему у него такие натянутые отношения с братом, но не решилась. У лорда Гиллингема сейчас был чересчур неприступный вид.

– Да, что-то вроде этого, – сказал маркиз. Но, к разочарованию Марианны, не стал пояснять свою мысль.

– По-моему, нет, – ответила она рассеянно, все еще размышляя над причинами вражды между братьями. – Лорд Габриель сказал, что много лет жил за пределами Англии…

– Он путешествовал не по своей воле, – произнес маркиз, понизив голос.

Что это могло значить?

Марианна с досадой отломила кусочек хлеба, сожалея, что не может бросить его в сидевшего рядом с ней человека.

– А у вас не возникало желания путешествовать? – спросила она.

– Зачем? Мне и у себя дома весьма уютно.

– Это так, но в мире столько всего чудесного…

– Да, вы как-то упоминали об этом. Вы бы желали поездить по миру? – От его пытливого взгляда ей стало неловко. Она сообразила, что, должно быть, в ее словах проскользнули тоскливые нотки. Поспешно уводя разговор от своей персоны, она проговорила живо: – Конечно, есть разные способы познакомиться с чужими странами. Например, на следующей неделе в Галерее искусств открывается выставка итальянских и французских пейзажей.

– Вам хотелось бы ее посетить? Я буду рад сопровождать вас… и конечно, мисс Крукшенк.

Луиза, сидевшая через стол, подняла голову. Неужели услышала с такого расстояния, как произнесли ее имя? Впрочем, это естественно.

– Я уверена, нам с Луизой будет очень интересно посмотреть эту выставку, – заверила Марианна, думая, что уж там-то они не столкнутся с какими-нибудь нежелательными родственниками.

Джон изобразил на лице вежливый интерес. Видимо, обед еще не скоро закончится, а присутствие рядом миссис Хьюз позволяло забыть о сидевшем напротив братце. Впрочем, неотвратимо приближался момент, когда дамам предстояло покинуть мужчин. Он вдруг заметил, что хозяйка посмотрела на него с беспокойством, но, повинуясь традициям, все же собрала вокруг себя других дам, словно выводок хорошеньких курочек, и повела их в гостиную. Мужчины остались за портвейном. Наступило время откровенных разговоров, если таковые вообще намечались, но Джон уставился в свой бокал с рубиновой жидкостью, не обращая ни на кого внимания. Мистер Денвер и этот чертов мистер Макнэр изо всех сил старались создать видимость беседы, обсуждая последние скачки. Младший Синклер был тоже необычно молчалив. Куда делись его остроумие и запас веселых историй? Где тот обаятельный и приветливый Габриель, которого Джон презирал от всего сердца? И поделом!

После нескольких минут вымученного разговора двое собеседников исчерпали тему и смолкли. Макнэр надолго припал к своему бокалу.

– Как ни жаль оставлять такое славное винцо недопитым, я все же полагаю, дружище, что мы с вами тут лишние. Похоже, что джентльменам желательно обсудить… некие семейные дела.

Джон неприязненно подумал, что в глазках всеобщего знакомца блеснуло сорочье любопытство. Что за несносный тип!

Впрочем, Джон понимал, что его раздражение вызвано вовсе не мистером Макнэром, хотя его фамильярности с миссис Хьюз он нашел чертовски неприличными. Но вот другой человек, сидящий за этим столом и носивший одно с ним имя, вызывал в нем жгучее желание вцепиться ему в горло…

Джон стиснул зубы и промолчал. Толстяк, пожав плечами, снова обратился к своему собеседнику:

– Не присоединиться ли нам к дамам? А я просто-напросто возьму свой бокальчик портвейна с собой, вот так. – Он долил себе еще вина и направился к двери, обронив через плечо еще одно замечание: – Только без крови, не то запачкаете ковер, господа.

Джентльмены вышли, закрыв за собой дверь. В комнате остались только Габриель и Джон. Их разделял лишь обеденный стол, с которого перед десертом слуги убрали скатерть. Джон положил руку на столешницу. Ему было нечего сказать брату. Впрочем, кое-что все же было. Джон взглянул на свой бокал.

– Я пообещал себе, что не стану мучаться еще один обед в твоем обществе, – произнес он, не поднимая глаз.

– Как и я, – сухо сказал Габриель и с вызовом спросил: – Тогда зачем ты здесь?

Джон глубоко вздохнул, чтобы обрести контроль над голосом:

– Ты не мог не знать в отличие от меня, какие еще будут гости.

– У меня есть жена, – сказал Габриель после паузы.

– И она так тебя вымуштровала, что ты следуешь за ней повсюду, как верный спаниель?

Он сам знал, что это был недостойный ответ, но не мог сдержать накопившейся в душе горечи. Да, у Габриеля есть жена… красивая, умная, привлекательная. Такой женой может гордиться любой мужчина. Не то чтобы она возбуждала в самом Джоне какие-то запретные желания. Просто этот Габриель всегда получает то, что хочет. Женщины постоянно падают к его ногам, как сливы, тогда как сам Джон…

Джон мрачно ждал, что ответит ему братец. Ему хотелось ссоры, повода, чтобы бросить злые слова-кинжалы в это гладкое, безупречное лицо.

Но Синклер-младший проговорил, медленно взвешивая каждое слово:

– У меня есть жена, которая меня любит, верит в меня и полагает, что я всегда стану вести себя согласно правилам чести. И я стремлюсь оправдать ее ожидания. Это заставляет меня находить в себе качества, о которых я прежде и не подозревал. Когда-нибудь ты, возможно, поймешь меня.

Джон с негодованием откинулся назад.

– «Возможно»? Думаешь, я не способен найти себе жену?

Габриель поднял на него свои темно-голубые глаза, которые очаровали стольких женщин. Сейчас они словно были прикрыты ставнями. По ним невозможно было понять его настоящие мысли.

– Почему же, ты в силах найти женщину, которая согласится стать твоей женой. Множество женщин вышли бы замуж и за осла, чтобы только получить твой титул и богатство…

– Пошел к черту! – Гнев вырвался из-под контроля, и Джон стукнул бокалом так, что вино расплескалось по столу. – Думаешь, ни одна женщина не захочет меня в мужья, потому что я не… потому что у меня нет…

Закончить фразу он не мог, слишком она была бы горькой.

– Я хотел сказать, вопрос не в том, способен ли ты найти жену, а в том, хватит ли у тебя ума и сердца, чтобы сделать правильный выбор, – договорил Габриель. – Такую жену, которая заставляет мужчину спешить домой, несмотря на всевозможные удовольствия, которые поджидают его вокруг, жену, которая делает счастливым каждый день и исключительной каждую ночь. Жену, которая впервые в жизни позволяет тебе почувствовать себя дома.

Он замолчал. Вид у него был такой, словно он сказал что-то лишнее. Но Джон был не в том настроении, чтобы анализировать душу брата. Его собственная душа корчилась от застарелой боли, страдание подавляло способность рассуждать, а слова Габриеля доходили до него сквозь пелену желчи и гнева.

Но в его словах было слишком много правды. Не испортил ли он уже все дело, поспешно заключив помолвку, которая теперь висела ярмом на его шее? Он подумал о прелестной мисс Крукшенк и едва не застонал. Габриель не спускал с него глаз.

– И я не стану даже желать тебе удачи в поисках такой женщины… – произнес он.

Джону показалось на миг, что в обычно насмешливых глазах брата мелькнула жалость. Он почувствовал, как в нем вновь нарастает гнев, и постарался взять себя в руки. Не хотелось огорчать миссис Хьюз, совершив убийство в ее столовой. Он вдруг понял, что только это соображение удерживает его от рокового поступка.

– Мне и не нужны твои пожелания!

– Потому что, – продолжал Габриель, – я не верю, что ты способен будешь достойно с ней обращаться. И ни одной женщине не пожелаю пройти через тот ад, через который прошла наша мать.

Джон приподнялся над столом и с силой втянул в себя воздух. Тут приотворилась дверь, ведущая в холл, и появился лакей. Видимо, он был человеком изрядной храбрости или просто феноменальным глупцом, так смело просунув в комнату голову.

– Вам что-нибудь угодно, милорды?

«Отточенный палаш, чтобы снести с плеч эту ненавистную голову», – подумал Джон и даже зажмурился, настолько острым было желание.

– Спасибо, ничего.

Он не унизится до того, чтобы выказывать свои чувства перед слугой, выставляя напоказ семейные раздоры, выплескивая открыто свое негодование. Лакей поклонился и исчез за дверью, а Джон встал, избегая смотреть в сторону брата. Впрочем, Габриель не заслуживал этого названия.

– Я иду к дамам, а ты можешь отправляться в преисподнюю!

– Отдаю должное твоей заботе и никогда ее не забуду, – ответил Габриель. – Поверь, я разделяю твои чувства. К несчастью, правила приличия и уважение к хозяйке дома заставляют меня соблюдать видимость вежливости в отношении тебя. Но можешь себе представить, как сильно мне хочется послать все это к черту.

Скрипнув зубами, Джон решил лучше промолчать. Он открыл дверь и поднялся наверх в гостиную, даже ни разу не оглянувшись на Габриеля.

Но Макнэр подлил масла в огонь полыхавшей в нем ярости. Он сидел рядом с миссис Хьюз и рассказывал какой-то, по-видимому, пикантный анекдот. А она смеялась! На миг у Джона потемнело в глазах от ненависти ко всем этим очаровательным джентльменам с их непринужденным обращением и светским лоском. Они легко пролагали себе дорогу в обществе своим шармом. Им легче легкого было заставить женщину улыбаться. Какой прок от модной одежды, если тебе не хватает легкости и непринужденности?

Наверное, его чувства отразились на лице, потому что в комнате наступило молчание. Даже мисс Крукшенк, которая собиралась было подойти к нему, замешкалась.

Все негласно ждали, когда миссис Хьюз, обладавшая мужеством воина, подойдет и заговорит с ним.

– Могу я чем-то вам помочь, милорд? – спросила она спокойно.

Ему бы следовало рассердиться на нее. Это она виновата в том, что своей неуместной инициативой заставила Джона снова встретиться с братом. Но стоило ему взглянуть в полные тревоги серо-голубые глаза, вспомнить, что она ничего не знала о его отношениях с братом, как он обнаружил, что не может обратить свой гнев на нее. Бушевавшая в нем злоба поутихла по крайней мере на то время, что он мог стоять рядом с ней, вдыхать исходящий от нее запах розы, смотреть на ее мягкую щечку и мечтать прикоснуться к ней…

Кто-то из гостей заговорил, и миссис Хьюз пришлось повернуться к нему. Джон отошел к камину и уставился на огонь, словно желая погреться, хотя на самом деле ему нужно было совсем противоположное. Клокотавшее в нем бешенство превосходно горячило кровь.

Вошедший следом за ним Габриель что-то негромко сказал жене, и леди Габриель подошла к Марианне.

– Надеюсь, вы извините нас, но у меня что-то сильно разболелась голова. Боюсь, нам лучше откланяться. Спасибо за вкусный обед и чудесный вечер.

«Чудесный?» – едва не фыркнул Джон.

Он повернулся и увидел, как его братец вежливо кланяется миссис Хьюз. Через минуту дверь за обоими, слава Богу, закрылась.

Бессмысленно было надеяться на приватный разговор с миссис Хьюз, хотя только это могло бы доставить ему удовольствие и облегчить раздираемую муками душу. Не находя в себе сил поддерживать общую беседу, Джон решил последовать примеру брата. Он как можно приветливее попрощался, сделав вид, что не заметил разочарования на лице мисс Крукшенк. Выражение лица миссис Хьюз понять было труднее, но ему почудилось, что в ее глазах он прочитал неподдельное беспокойство.

– Я зайду завтра, – пообещал Джон, прошел в прихожую, взял шляпу и перчатки у лакея. Ландо ожидало его у подъезда. Он сел в экипаж и наконец-то получил возможность сколько угодно хмуриться и скрипеть зубами, не опасаясь, что его обвинят в невежливости.

Габриель уехал домой со своей прелестной женушкой, а он вернется, как всегда, одинокий, и никто не встретит его, кроме преданной Крошки.

И эта желчь внутри, это тоскливое одиночество… Он обречен терпеть их до конца дней. Даже когда он женится, если женится на мисс Крукшенк, обретет ли он мир в душе? Джон тяжело вздохнул. Как мужчина, он понесет бремя судьбы и не погрязнет в жалости к себе. Габриель получил от Бога красоту и обаяние, а Джона, который даже до болезни никогда не чувствовал себя непринужденно в обществе брата, вероятно, поразил гнев Божий. И теперь смотреть на него – нелегкое испытание для людей. Он обезображен на всю жизнь. Может, его и можно пожалеть, но полюбить – никогда! Для разборчивой чувствительной женщины он явно не пара, а отвращение к самому себе, которое жило в нем, стало еще более едким…

Путь до гостиницы был неблизкий. В темноте роились злые духи – воспоминания более страшные, чем призрак из рассказанной на ночь сказки.

Но вот ландо остановилось у гостиницы, и Джон выбрался на тротуар. Когда он вошел в холл, из буфетной выглянул слуга. Джон отмахнулся от его услуг и направился наверх, в свою комнату. Там к нему навстречу бросилась Крошка, уперлась лапками в его чистые чулки сомнительной чистоты и радостно тявкнула.

– Сидеть, моя девочка, – велел Джон и наклонился, чтобы почесать ей головку. – Да, я тоже по тебе скучал. Идем прогуляемся перед сном.

Собака много часов провела взаперти и сейчас радостно запрыгала вниз по ступеням. Джон вывел ее на улицу и пошел по наиболее темной стороне. В это время суток дорога была почти пустынной. У следующего дома он остановился и подождал, пока собака сделает свои дела. Сейчас они вернутся… он выпьет вина – бокал или даже два. И кому какое дело, если у него завтра и разболится голова? Боль, которую он так давно носил в себе, со временем притупилась. Он уже смирился было с судьбой, но вот эта боль снова проснулась, стоило ему увидеть младшего брата, счастливого в браке, а особенно миссис Хьюз, к которой его влекло с каждым днем все сильнее. Но до тех пор, пока он оставался помолвлен с ее племянницей, он не имел возможности даже ухаживать за ней. И как мог он бросить невинную доверчивую девушку? Это едва ли вызовет в ее тетушке симпатию к нему.

Джон закрыл глаза и постарался отогнать недостойные мысли, которые повисли над его головой темным облаком. Внезапно громко залаяла собачка.

– Стоять, Крошка! – крикнул он. – Никакой беготни за кошками, ночь на дворе!

Что-то слишком большое для кошки зашевелилось в тени гостиничной ограды. Джон прищурился. Он услышал, как собака зарычала и ее коготки застучали по мостовой. Он двинулся за ней следом, всматриваясь в темноту.

В следующую секунду он уловил какое-то движение сбоку и легкий запах…

Тут что-то обрушилось на его голову, и все погрузилось в темноту.