Красная Шапочка для Волковых

Глава 15

Лика

— Так, Казимир, чего расселся, вставай! Еще надо дрова перетаскать туда, за баню, землю раскидать, Степаныч вон, с утра у меня уже на грядках, на обед заработал, а ты нет!

— Екатерина, хоть чайку бы поднесла, или кваску…

— Не заслужил еще, вот с дровами управишься. подумаю, кваску тебе или домой отправить…

— Ох, Катя, Катя… лисица ты моя…

— Руки! Это тем более не заслужил!

Сквозь сон слышу, как моя деловая бабуля дает ценные указания соседу заставляя его пахать на своем участке. Умеет же! Сколько себя помню — вокруг неё всегда толпа кавалеров вертелась, все услужить пытались, чтобы получить хоть немного внимания Екатерины великой и прекрасной, как её всегда называли и в глаза и за глаза.

Бабушка у меня — что надо! Молодым фору даст, хотя она сама совсем даже не старая, ей всего шестьдесят с хвостиком — размеры хвостика она никому не сообщает.

Выглядит отлично, подтянутая, спортивная, фигуристая, одета всегда шикарно, даже для огорода у неё есть несколько весьма привлекательных нарядов. Просто конфетка, а не бабушка.

Ну, я её, кстати, бабушкой почти и не называю, она для меня — Катя.

Обидно, что видимся мы с ней редко. Отец её не жалует. Виделись мы все равно не часто, но я всегда ей писала, звонила. Рассказывала о своих делах, об учебе. Катя, конечно, всегда интересовалась как у меня на любовном фронте.

Но в закрытой школе были строгие правила – никаких парней! Я, конечно, в тайне мечтала о каком-нибудь любовном похождении, романтичном и остром, как в книжках! Но о том, что в реальности выпадет на мою долю даже представить не могла!

Ведь в книжных историях никогда не было двух красавчиков моряков, которые выставляли бы перед моим лицом свои огромные члены, заставляя меня их обрабатывать. И никто не ласкал меня так постыдно и сладко, доводя до исступления.

Ох, мамочки! Стоит мне подумать о них, о той ночи, как я снова чувствую эти дикие ощущения внизу живота…

Хорошо, что Волковы выпили, и уснули крепко. Я тоже немного поспала, но потом проснулась ранним утром и… сбежала! Романтичная записка и прощайте мои защитники!

Вышла на станции, добежала до автобуса, который как раз ехал к бабушке в поселок. Сама не верила, что мне удалось сбежать. Всё боялась, что прихвостни Хрюнина шакалят поблизости. К счастью, мне повезло.

Катя очень мне обрадовалась. Я приехала рано, еще семи утра не было, она сразу меня загнала в баньку — там у неё была ванная-джакузи. Накормила свежими блинцами и отправила отдыхать.

И вот я лежу в кровати, думаю, что нужно спуститься, рассказать ей почему я заявилась так рано и в таком виде.

Правда, признаваться в том где, как и с кем я ночь провела мне не хочется. Не стыдно, нет, просто… хочу, чтобы пока мои моряки были только моей тайной.

Натягиваю свои вещи, которых у Кати много с прошлого лета осталось, спускаюсь на веранду.

Бабушка уже заварила ароматный чай с земляникой, пирог творожный поставила на стол.

Кавалеры её трудятся на грядках, тихо переругиваясь, соревнуются за внимание хозяйки.

— Проснулась, куколка моя? Садись, чайку налью.

— Спасибо…

Устраиваюсь на диване с ногами — дома так всегда было нельзя, а у Кати можно.

— Признавайся, чего от отца сбежала.

— Я… он меня сосватал, замуж решил отдать.

— И за кого же?

— За Хрюнина.

Катя крепко матерится, это она умеет, слова подбирает точные и меткие, и звучит мат в её устах не гадко и не пошло. Я так понимаю, что Хрюнина она знает.

— Ну и сволочь, Тимур! Я же его предупреждала, чтобы и думать не смел! Еще и за кого! За этого хряка недоделанного!

Бабуля встает, начинает ходить по веранде взад-вперед. Потом хватает со стола электронную сигарету, выпускает пар…

На ней сейчас роскошный японский халат, как кимоно, яркий, с широкими рукавами, на голове платок повязан, под платком бигуди. Выглядит она при этом реально как императрица, не зря её все в поселке да и вообще, в районе Екатериной великой называют.

— Так… сосватал, значит… козёл… Ладно, эту проблему я постараюсь решить. Не волнуйся. Тут он тебя точно не достанет… Вот же… Как же так можно? Он ведь мне обещал! Расскажи-ка подробности.

Начинаю вспоминать, и автоматом слезы из глаз. Как же мне было обидно! Больно!

— Я так испугалась…Он… он ведь меня как вещь продавал! родной отец!

— Да какой он родной! — бабуля опускает взгляд. — Он… Твою ж дивизию…

Вздыхает.

— Что?

— Он тебе не родной. Приёмный он…

Остаюсь сидеть с открытым ртом, потому что для меня это шок-контент.