Красная Шапочка для Волковых

Глава 54

Меня вдруг такая злоба охватывает! Этот мерзкий, жирный козёл, совсем с ума сошёл? С какого перепугу невеста должна до свадьбы его член ублажать? Нет уж, я на это точно не подписывалась! Мгновенно представляю что и как я скажу своему “недопапаше”, если когда-нибудь буду иметь несчастье его увидеть! Как же я его теперь ненавижу! Обрек меня на весь этот ужас!

Это только из-за него мне пришлось бежать! И всё то, что было с моряками — тоже из-за него! Да, пусть с ними я испытала оргазм, пусть мне было хорошо, и… да, пусть даже я поняла, что они мне оба очень нравятся, что я, наверное, даже их смогла бы полюбить, или уже полюбила, но… Но всё, что произошло было не правильно!

Мне хотелось другого и ждала я другого!

Любви ждала!

А выходит, моя судьба — вот это расплывшееся старое чудовище?

Он реально начинает расстегивать ширинку, а я едва могу подавить рвотный рефлекс. Нет, нет! Это… треш!

— Что, куколка, испугалась? Не боись! Все будет хорошо… сейчас сделаешь дяденьке приятно…

Опять чувствую как тошнота подкатывает, сглатываю. Я должна что-то сделать, обмануть…

— Это… нельзя… я же… невинна…это… можно только после свадьбы.

— Милая, свадьба уже завтра! Мы можем нарушить традицию, ты так не считаешь?

— Нет, я… не могу. Нельзя!

— Нельзя было сбегать от меня, солнышко. А сосать мне можно! Давай, не бойся. Просто как леденец, как чупа-чупс.

Этот урод еще и издевается!

Вижу, как его руки копошатся под жирным брюхом, а потом он достает… Фу… там реально чупа-чупс, не больше.

К счастью, я понимаю, что надо делать. Вскрикиваю, и падаю на пол, изображая потерю сознания.

Притворяюсь я шикарно, уверена, сам Станиславский бы закричал, что верит.

Слышу как сдавленно ругается мой мучитель.

— Вот, блядь… Говорил же её папаше, что надо воспитывать лучше, такую в ежовых рукавицах держать, ишь, распустилась… Слишком нежная. Ну, ничего. Сегодня ночью я на неё хорошенько покатаюсь. Твою мать…

Его поганое дыхание совсем рядом, похлопывает мне по щекам, но я притворяюсь дальше и не подаю никаких признаков сознания. В итоге он отстраняется, отходит дальше. Приоткрываю ресницы, вижу, что Хрюнин стоит ко мне боком, по движениям рук понимаю, что он делает, и меня точно сейчас вырвет. Какая мерзость!

— Эй, Галя, где ты там? Воды принеси, и что там надо… нашатырь, девка слишком “фрельная” оказалась.

— Я тут, Владимир Павлович, вот вода. Нашатыря нет.

— Ох, Галя… видишь, девчонка в несознанке, придется тебе отработать за неё. Ты ж меня всегда спасаешь, Галюся.

— Да я то с радостью, Владимир Павлович, только таблеточки-то ваши закончились, а без них у вас давно не стоит, как не теребонькай. Я с утра в город поеду, в аптеку заскочу, куплю, потом и помилуемся.

— Блядь, все против меня! Так, давай эту малахольную подними. Да в спальню еёйную отведи. Там где платье невесты. Пусть отдыхает. До завтра.

— Хорошо… Володенька, всё сделаю. Только… ты уж меня после свадьбы-то не бросай…

— На хер ты мне после свадьбы сдалась, старая вешалка?

— Володенька!

— И какой я тебе на хер Володенька? Соблюдай субординацию!

— Владимир Павлович! Я… я…

— Ладно, не реви, кошелка старая…

— Я не старая, мне всего тридцать пять.

— Сорокет тебе, что я не знаю? Не ной, сказал. Останешься.

— Да еще… мне бы… на квартиру, Владимир Палыч, ипотека же…

— Дам все, отвали, устал. Пить хочу. И пожрать принеси. Борща хочу с салом!

Слышу звук удаляющихся шагов, потом чувствую запах приторных дешевых духов горничной.

— Эй, девонька, ты как? Живая там? Вставай давай. Не бойся меня. Я тебе помогу.

Я встаю, глазами хлопая и понимаю, что я её знаю! Она раньше жила в нашем поселке и с моей мамой дружила!

— Тётя Галя?

— Я, узнала? Пойдем. Будем думать, как тебя от этого урода спасать.