Красное на голубом

31

Она сидела в кресле, когда он вошел. Она специально оставила дверь незапертой и даже полуоткрытой, и все правильно рассчитала.

– Лена? Лена… Это я, Сергей. Ты дома?

От звука его голоса ей захотелось заскулить – от бессилия, от жалости к себе, к ним обоим. Как она могла так ошибиться?

Сергей Гурьев вошел в комнату, увидел сидевшую в глубоком кресле Лену, улыбнулся широко и, обрадовавшись, хотел было уже броситься к ней, как вдруг увидел направленный в его голову пистолет.

– Стой спокойно и не шевелись. – Рука предательски дрожала и казалась невероятно слабой. – Гурьев, как ты мог?

– Лена, да что с тобой?! Сначала ты исчезаешь, ничего мне не объясняя, а потом появляешься внезапно и встречаешь меня с пистолетом. У тебя все в порядке? Кто тебя так напугал?

Она почувствовала, как от головы отливает кровь, как шумит в ушах, где-то в затылке. Дурнота накатила и откатила, словно морская волна. А ведь они мечтали с ним отправиться в далекое путешествие к морю, туда, где их никто не достанет!

– И ты еще спрашиваешь? Не шевелись! – закричала она, видя, что он хочет подойти к ней.

– Я не боюсь тебя. Я вообще ничего не боюсь. Я ни в чем перед тобой не виноват. Что случилось, пока мы не виделись? У тебя проблемы?

– Ты зачем убил этих женщин? Что они тебе сделали?

– Каких еще женщин? О чем ты?

– Три молодые женщины были задушены чулками. Один я вытащила у тебя из кармана. На нем следы одной из жертв, Ирины Овсянниковой.

– Какие чулки?! Какая Ирина Овсянникова?! Лена, да приди ты в себя, прошу! О чем вообще идет речь?!

– Марк предупреждал, чтобы я была осторожна с тобой. Когда ты спал, я залезла в карман твоей куртки и достала… это. Чулок, понимаешь? Кусок женских колготок! Я отдала его на экспертизу… им была удушена Овсянникова. Скажи, за что ты их убивал? Ты что – больной?

Она смотрела на него и сама не верила в то, что говорила. Перед ней стоял Гурьев, мужчина, которого она любила, уважала, ценила, а теперь не понимала, почему она должна была нацеливать на него пистолет и говорить ему все эти мерзкие вещи?

– Я никого не убивал, – сказал он тоном человека, каким разговаривают с тяжелобольными. – Думаю, все же у тебя есть проблемы. Лена, успокойся и позволь мне подойти к тебе.

В это время в прихожей раздался какой-то шорох, и, к удивлению Лены, на пороге возникла Инна.

– Ма, опусти пистолет, иначе ты всех перестреляешь. Он – не маньяк. Это я сунула ему в карман чулок, который мне помогли выкрасть из лаборатории. Мой одноклассник. У него там работает отец. Извини. Просто я хотела, чтобы и ты была поосторожнее. Ну же, опусти пистолет и попроси прощения у человека. Да, и вы, если можете, простите меня, – обратилась она к Гурьеву. – Все так отвратительно получилось!

– Ты дура, что ли?! – Гурьев покрутил пальцем у виска. – Мать твоя и так в депрессии, только-только начала приходить в себя.

– Говорю же – простите.

– Как у тебя все просто! – Гурьев подошел и обнял бесчувственную Лену. – Все, все, успокойся.

– Руки за голову! – В комнату влетел отряд вооруженных людей. Гурьева скрутили, уложили на пол. Инна отлетела в сторону, Лена закрыла лицо руками. Она поняла, что произошло. Это Марк… Марк, поняв, что она после суда отправилась домой, а не к ним, отправил сюда людей, чтобы защитить ее.

Она схватила телефон и позвонила ему.

– Марк, Марк! – кричала она, захлебываясь плачем. – Это я, Лена! Скажи своим людям, чтобы отпустили Сережу. Это Инна все устроила, подложила ему чулок, ты слышишь? Она сама мне только что сказала! – И, обращаясь уже к дочери: – Как ты могла, Инна?! Как? У тебя нет сердца! Я не хочу тебя видеть.

Когда приехал Марк, в квартире их осталось трое. Инна заперлась в своей комнате, Гурьев и Лена в кухне пили коньяк.

– Прости меня, Марк. Это я во всем виновата. Не смогла воспитать нормально свою дочь. – Лена обняла Марка. – Прости и ее тоже. У нее тяжелый характер.

– Но откуда у нее этот чулок?! Это же серьезно!

– Гоша Анджан – ее однокурсник.

– Гоша? Но как он мог?!

– Смог, значит. Вероятно, Инна убедила его сделать это, чтобы наказать меня, испугать, чтобы я рассталась с Сережей.

Несмотря на все произошедшее, Лена чувствовала себя самой счастливой – Гурьев, ее Гурьев снова был тем мужчиной, которого она любила и так боялась потерять.

– Я рад за вас, – сказал Марк и вышел из кухни.