Красный

Глава 33

Блэк

— Хочешь получить ее тело?

В его голосе столько злости, что ответ очевиден.

— Я тебя убью! — рычит он в трубку.

— Приезжай один, Гровер. На место, где все началось. У тебя есть десять минут.

Он знает, о каком месте я говорю.

Завершив звонок, я смотрю вниз. Я помню все: как держал ее в своих руках; что она мне говорила и как смотрела. Как любила меня. И я обеспокоен. Тем, что не смогу вернуть ее, не смогу вернуть все это. Я слишком сломлен и разбит, и разрушаю всё и всех вокруг себя. Уничтожаю всё и вся. Но я так не могу, не могу разрушить это. Нужно найти способ все исправить. Мне нужно научиться плавать и, наконец, перестать тонуть.

Он приезжает один, как я и сказал. Слезает с байка, держа в руке пистолет, и идет ко мне. Идет по краю, недалеко от меня, смотрит вниз, а затем снова на меня. И оглядывается... ищет ее.

— Где она, Блэк?

Я пожимаю плечами, и он наставляет на меня пушку.

— Ты сказал, что приведешь ее. Она тебя любила.

— Она любила тебя, Гровер.

Наблюдаю за тем, как Джейк заходит ему за спину так тихо, что услышать попросту невозможно. Он прижимает дуло к затылку Гровера, и тот застывает на месте. Единственное движение в его теле — расширяющиеся зрачки. А потом он пытается быстро развернуться, но Джейк очень шустрый, всегда был таким. Так что Гровер падает на землю, а Джейк ногой отбрасывает его пистолет в сторону. Потом наступает на руки бывшего президента, втаптывая кровоточащие ладони в грязь своими оббитыми железом ботинками.

Гровер смотрит на меня, и глаза его блестят. Он наверняка думает, что если его не убили сейчас, то оставят в живых и в дальнейшем, но он ошибается. Неважно насколько хорошо он обо мне думает. Внутри меня зло, которое только и мечтает о высвобождении. И я собираюсь сделать это. Медленно, наслаждаясь каждой секундой.

— Ты этого не сделаешь. Не сможешь. Я видел тебя там, с ними. Ты любишь их... очень сильно. И потому не сможешь.

У него кровоточат ладони, и когда он становится на колени, красные капли орошают землю вокруг. Гровер подмигивает мне, будто думает, что прав.

— Ты так подумал, верно? — едва заметно подмигиваю я в ответ.

Джейк подходит ко мне, оставляя Гровера на земле, и открывает то, что стоит позади меня. Президент делает быстрый судорожный вдох, а потом переводит взгляд на меня. Джейк хлопает меня по плечу.

— Помнишь, о чем мы говорили? — Я киваю, и Джейк отходит. — В другой жизни, брат, — говорит он на прощанье.

И в этот момент мне интересно, увижу ли я его еще когда-нибудь.

— Он любит ее, — выдыхает Гровер.

Эти слова злят меня, что абсолютно не в его интересах.

— Да что ты знаешь о любви? — Я направляю агрессию на него.

— Я узнаю любовь где угодно. И я знаю, что это такое, Блэк. Если ты любишь, то сделаешь все, чтобы ее удержать.

— Люблю. И сделаю.

— Вот почему я знаю, что ты не осуществишь то, что задумал со мной сделать. Тогда она тебя не простит, правильно?

Он испытывает меня, хочет поторговаться за свою жизнь. Но это не работает.

— Видишь ли, есть во мне кое-что, чего нет в обычных людях. Это нечто черное, Гровер. Как ты думаешь, почему у меня такая фамилия? Как думаешь, почему никто не использует мое имя? Это не просто фамилия, это символ черной тьмы во мне. Тьма окружает тьму, черный переплетается с черным.

Он пытается встать, а я подхожу и становлюсь перед ним. В его глазах мольба, он умоляет меня о прощении, но я не могу.

Он забрал мою жизнь.

Забрал Роуз.

Забрал моего сына.

Это нельзя простить, и я не могу, как бы ни пытался.

— Не надо, Блэк. Не клади меня туда, — умоляет от, цепляясь за мою штанину.

Я отталкиваю его ногой. Взрослый мужик, который творил такие жестокие вещи, стоит на коленях и умоляет сохранить ему жизнь.

Что за кусок дерьма.

Ударяю его по затылку рукояткой пистолета, и он вырубается, падая лицом вперед. Отхожу к месту, где стоит гроб, и открываю его. Он стальной, с тяжелой крышкой, идеальный по размеру. Подходит Сакс, смотрит на открывшуюся картину и качает головой.

— Тебе обязательно делать это? — спрашивает он, кивая на происходящее.

— Да.

Это меньшее, что заслуживает Гровер. Сакс идет за мной к потерявшему сознание Гроверу и поднимает того за ноги, пока я берусь за руки.

— Эй, так теперь все кончено? — спрашивает он, заставив меня вопросительно приподнять бровь. И поясняет: — С Роуз.

— Нет.

— Ну, для нее да. Она больше не хочет иметь дело со всем этим, Блэк. Ее сердце больше не выдержит.

— Ты возьмешь меня на работу, и я больше не буду заниматься всем этим.

Сакс смеется надо мной.

— Ты хочешь работать на меня? В охране? — Он качает головой. — Ты вообще можешь слушать приказы? Мне кажется, что ты не из тех, кто готов слушать хоть кого-то.

— Сейчас я могу придумать только это. Ладно, только это приходит мне в голову, из того, что будет законно.

Мы останавливаемся над гробом и забрасываем туда Гровера. Он ударяется головой о сталь и приходит в сознание. Сакс вытаскивает пистолет и натренированным жестом приставляет его к голове Президента.

— Вы на работе носите пушки? — спрашиваю я, глядя на оружие в его руке. Он кивает. — Тогда это идеальный выбор, — говорю я и смотрю вниз, на Гровера.

— Блэк, не делай этого. Если я не вернусь до завтра, они пристрелят твою девчонку.

Сакс переводит взгляд на меня, в его глазах страх.

— Гровер, у тебя больше никого нет. Никто не хочет иметь с тобой дел. Они работали с тобой только из-за меня. И это последний раз, когда ты приблизился к моей семье.

Я дохожу до точки кипения. Знаю, что все это — ложь, и у него нет никого, способного осуществить такую угрозу, вот только... он вообще не должен угрожать мне через них. Дело в том, что он вообще не должен знать о том, что они — моя слабость. Что она — моя слабость.

— Блэк, ты уверен, что он блефует? — спрашивает Сакс, но его пушка нацелена на Гровера, лежащего в стальном гробу.

Я подмигиваю и отвечаю:

— Уверен. Скажи «пока», Гровер. Думай обо мне, когда начнешь задыхаться. А когда тебя посетят последние воспоминания, подумай вот еще о чем... Я выстрелил твоей дочери в голову, пока она удивленно хлопала глазами, а потом следил, как она падала на пол. Теперь она — лишь пепел, ее больше никто не найдет, никто не будет оплакивать, никто даже не озаботится ее пропажей. Вот и по тебе никто плакать не будет... И вот еще что: тебе так сильно хотелось увидеть дочь, и я позаботился об этом. Чувствуешь пепел под своими пальцами? Ты просил — я уважил.

Он пробует подняться, но я толкаю стальную крышку, и она захлопывается, отрезая ему пальцы.

Когда мы запираем гроб, Гровер бьется внутри и кричит. Тратит драгоценный воздух, приближая и без того скорую и болезненную смерть.

Сакс помогает мне подтолкнуть его к самому краю, чтобы сбросить с обрыва. Мы проделываем уже половину пути, когда останавливаемся. Ну ладно, он останавливается.

— И это все? Больше ты ничего не хочешь сделать?

Я киваю. Больше мне ничего не нужно. После этого я смогу начать все с начала.

— Ты собираешься вернуть ее, не так ли?

— Да, — говорю я, когда мы снова начинаем толкать.

А потом стоим и молча наблюдаем, как гроб срывается с края. С громким хлопком ударяется о водную гладь и скрывается в пучине.

Груз сброшен.

Демонов больше нет.

Только ангелы.

Я планирую вернуть ее.

Я действительно планирую получить ее обратно.

Даже если это последнее, что мне удастся сделать.