Красный сигнал

Глава четвертая

Лягушки квакали громко и сердито. Казалось, они были очень недовольны тем, что мы плывем посреди реки, как бесформенная куча палок и веток. Река пахла необыкновенно. Запах осоки, пестрых водорослей, тины смешивался и висел над водой, словно дурман. И вода вокруг лодки журчала тихо-тихо, разбиваясь о свисающие ветки, словно говорила: «хлюп — хлюп — хлюп, плывем — плывем — плывем».

Мы послушались местных ребят и стартовали в четыре утра. Птицы еще не проснулись, спала речка, спал лес, а над водой нависал легкий туман. Мы двигались по течению Припяти совершенно беззвучно, чуть подгребая руками, чтобы нас не прибило к берегу. Выяснилось, что Юзик уже бывал раньше у самой границы Зоны. Ему поручили скомандовать, когда нам нужно нырнуть и дышать только через трубочки из бузины, которые мы вырезали заранее. И хоть мы все ждали команды, все равно она раздалась неожиданно. Я набрал воздуха в легкие, взял в рот трубку и опустился под воду. Хорошо, что мы прорепетировали до того, как отплыть. Потому что дышать было трудно, под водой было страшно, казалось, что мы вообще перестали двигаться. Я держался уже из последних сил, но внезапно почувствовал под ногами ил, словно река обмелела. Потом вообще стал цеплять по дну коленями, уже не мог держать голову под водой и встал.

Светало. Юзик стоял на берегу реки и ржал как ненормальный. Он сказал, что уже давно пригнал лодку к берегу и смотрел, как мы на четвереньках изображаем из себя водолазов. И друзья его тоже ржали. Он их предупредил, что мы уже приплыли, они выбрались из воды и от души повеселились над городскими.

Было раннее утро, сороки, летящие по своим делам над низинкой, разгоняли туман мелкими вихрями. Потом белая мгла постепенно растаяла, и ее рваные клочья вместе с сыростью унес легкий ветерок. Мы были в Зоне. Я так подумал — мы уже в Зоне. У меня закралось одно очень большое сомнение, и я сразу спросил Юзика:

— А как же так, что тут лето? Ведь везде пишут, что в Зоне всегда осень. А тут вдруг лето. Ты уверен, что мы прошли Кордон?

— А кто тебе сказал, что за Кордоном уже Зона? — с издевкой спросил Юзик. — Мы только Кордон прошли, вон видишь, видно колючку. — Он показал пальцем куда-то назад, вверх по течению, но я ничего там не увидел. А Бэрик с Грушевским закивали, мол, видят.

— Крестный говорил, как стену тумана пройдем, тут тебе и Зона, — добавил Юзик. — Так что надо нормально топать дальше, пока не дойдем до той стены.

— Так нет никакой стены! — озабоченно сказал Витек.

— Надо идти, а стена будет. — Юзик уже вовсю строил из себя опытного сталкера.

— А кто сказал, что будет? Может, крестный твой все наврал, а сам с мужиками в соседней деревне… — начал осаждать его Грушевский.

— Еще слово про моего крестного скажешь — будешь сопли кровавые жевать, понятно? — злобно сказал Юзик.

— Ладно, ребята, чего вы, в самом деле. Идти надо дальше, вернее, мы же еще можем спокойно плыть на лодке, — остановил я их стычку.

— Так лодка двухместная, — недовольно буркнул Бэрик.

— Так то на двоих взрослых рассчитано. Читай, на борту написано — 300 кг, — успокоил я его. — Разместимся как-нибудь.

В общем, пока мы болтали, уже и плавки высохли. Мы оделись и кое-как уместились в лодке, разбросав все маскировочные ветки. Было, конечно, тесно, зато Витек и Лесь взяли весла и стали грести, у них это ловко получалось, и мы понеслись по реке вниз. Назло дурацким лягушкам. Плыли недолго, минут двадцать. И вдруг нас словно в молоко опустили. Вот она, туманная стена. Мы проскочили ее почти за секунду и вышли по ту сторону, это уже точно была Зона. Но никакой осени. Светило солнце, и было тепло.

— Ну, что, на берег? Пора привал делать? — предложил Юзик.

— Да на фиг привал, — зашумел Бэрик. — Надо плыть, пока до людей не доберемся. Нам же не привалы приваливать, а Стрелка найти надо побыстрее.

Конечно, Толику понравилось плыть в лодке, когда другие гребут. Сиди себе, по сторонам глазей. Но тут прямо перед лодкой вода стала такой гладкой, словно ее кто-то крутанул. Лодку сильно толкнуло, и на секунду громадный хвост, наверно, рыбы или кого-то другого, показался над водой и громко хлопнул по поверхности. Поднялся столб брызг, нас всех окатило, и Лесь с Витьком загребли к берегу, словно за нами гналась торпеда. Они так разогнались, что лодка даже выскочила на полкорпуса на берег. Мы выскочили на песок, Юрка не забыл потащить за носовой конец лодку. И только потом мы посмотрели туда, где только что вынырнуло чудовище. Вода была гладкая, ни кругов, ни ряби ней не было.

— Ну, что, сдрейфили? Сома не видели? — неожиданно спросил Юзик.

— А ты сам первый сдрейфил, — отозвался Грушевский.

— Я не дрейфил, все побежали, ну и я побежал, — ответил Юзик и стал вытаскивать из лодки вещи, вроде как показывая, что разговор окончен.

Деревенские, не советуясь с нами, стали разбивать палатку и разводить костер, словно они тут были хозяева. Самый маленький из них, Лесь, начал рыться в наших рюкзаках, он искал продукты.

— Ты бы хоть разрешения спросил! — возмутился Бэрик.

— В походе все общее, — ничуть не смутился Лесь. — А вы соль взяли хоть?

Хорошо все-таки, что я взял, а то бы они опять стали над нами смеяться. Правда, Лесь повертел в руках пластиковую коробку с йодированной солью «Экстра» и поморщился.

— А мы тут долго торчать будем? — спросил меня Грушевский.

— Пожрать надо! — за меня ответил Лесь, который услышал Грушу. — Нельзя с пустым брюхом в поход идти.

— Ну, перекусили бы на ходу, а зачем сразу стоянку делать? — Юрка явно спешил в Зону.

— Без жидкого и горячего пусть городские ходят, — пробурчал Витек. — Щас сварим кашу, поедим и пойдем.

— Откуда у нас каша? — спросил я.

— А это что? — Лесь показал пачку макарон. — Вот ее и сварим.

— Это макароны, — объяснил я, вдруг у них такого не бывает.

— Ну, из них что, не каша? — Лесь искренне удивился.

— Ну ладно, каша так каша. — Я подумал, что, наверное, у сельских свои названия для макарон.

В общем, через несколько минут вода уже кипела, Лесь бросил туда макароны, зачем-то мелко поломав их, и посыпал приправой, которую нашел у меня в рюкзаке. Над берегом поплыл вкусный запах. Тут, наверное, уже все поняли, что очень хочется есть.

В ивовых кустах, подступавших к берегу совсем близко, раздался шорох, потом раздвинулись ветки, и показалась собачья морда. Я сразу понял, что эта собака — слепая. У нее на морде вообще глаз не было. Собака поводила носом и осторожно вышла на открытое пространство. Она была худая, шерсть на боках висела клочьями, и в ней торчали репья. Я оторвал кусочек хлеба и кинул псине, видно же было, что она голодная. Собака поймала кусок на лету, даром что слепая.

— Ты чего гадость эту кормишь? — вдруг зло спросил Юзик.

— Ну, хоть и слепая, все ж собака, жалко ее, — ответил за меня Юрка.

— Собак надо душить, и слепых, и зрячих, — сказал Витек. — И тем более кошек.

Видно было, что сельские жутко испугались собаки. Они напряглись и даже есть перестали. И подобрались так, словно готовились убежать или драться. А псина хотела еще, она робко, все время нюхая воздух, подошла ближе и ткнулась мне в руку своим мокрым носом. Воняло от нее несусветно. Я дал еще кусочек, и псина завиляла хвостом. Я почесал ее за ухом, а она села рядом, видимо, ждала еще подачку. Хлеб у меня кончился. Пес подождал-подождал и понял, что от меня больше ничего не получит, подошел к Юзику и ткнул его носом. Но тут Юзик подскочил как сумасшедший, подхватил палку с земли и с размаху ударил пса. Тот взвыл, отскочил, но, видимо, удар был не очень сильный, и собака скуля села неподалеку.

Тогда Юзик и его приятели подбежали к собаке и стали ее бить. Юзик и Витек палками, а Лесь ногами в кроссовках. Собака сначала огрызалась, потом выла, потом стала, словно резиновая игрушка отзываться всхлипыванием на каждый удар. А потом замолчала. Мы сидели и ничего не могли с собой сделать. Нам было страшно. А пацаны эти потом взяли собаку за ноги и, подтащив к берегу, бросили в реку. Она, видимо, еще живая была, стала в воде барахтаться, и тут страшная пасть вынырнула из воды и схватила собаку за бок. Собака исчезла под водой, и только красное пятно осталось на поверхности.

— Если ты еще будешь всякую мерзоту прикармливать, пойдем без тебя, ясно? — Юзик говорил зло и при этом тяжело дышал, он запыхался.

— А зачем ты собаку убил? — совсем тихо спросил Юрка.

— Это не собака, а выродок чернобыльский, он бы в глотку тебе через пять минут вцепился, — вмешался Витек. — Давайте дожирайте, идти пора.

Мне есть уже совсем не хотелось. Немножко тошнило.

Я встал, выплеснул еду из тарелки и пошел сполоснуть ее к реке. Потом подумал и вернулся. Просто вытер травой и запаковал в рюкзак.

— А это что за ерунда? — Лесь увидел, как я, перепаковываясь, достал спас-жилет.

— Это спасательный комплект. Человек надевает его на себя, а он подаст сигнал, если вдруг что-то не так, введет лекарство, чтобы стимулировать сердце, и будет координаты выдавать, — объяснил я. — И еще можно активировать его самому, пустить ракету сигнальную, чтоб спасатели видели, где искать.

Хотя мне не хотелось объяснять, хотелось послать его подальше.

— А почему у нас такого нет? — Лесь поднялся и взял в руки комплект.

— А у нас у самих только два таких. Мы вдвоем с Юркой идти собирались.

— Вот и будет вам один и нам один, — подошел Юзик и забрал у Леся оранжевый жилет.

— Отдай! — Мне не нравилось, что они командовать начали.

— Ладно, не надо, опять устроим тут разборки. — Юрка полез в свой рюкзак и достал жилет. — Пусть так и будет: нам один, возьми, и им один.

Я забрал у Юрки его жилет, демонстративно надел его и стал разбирать палатку.