Крестовый поход

Миротворческий флот

Говард Андерсон в очень плохом настроении вошел в огромные двери Дворца Федерации и ступил на мраморный пол Палаты Миров. Конечно, перемены в мире неизбежны, но в его время Законодательное собрание называло место своих заседаний просто Законодательной палатой, и ее новое выспреннее название его невероятно раздражало. Подумать только! «Палата Миров»! Проклятые имперские амбиции! Еще больше Андерсона раздражала невероятная почтительность, с которой все с ним обращались. Он подавил желание дать коленом под зад ликтору, с почти благоговейным видом проводившему его на место, уселся и прислушался к ропоту голосов в Палате, наполнявшейся депутатами.

– Здравствуй, Говард!

Андерсон поднял глаза и улыбнулся остановившемуся рядом с его креслом маленькому человечку в форме ВКФ.

– Что делает честный военный вроде тебя в этом вонючем борделе, Ли Чен Лу?

– Ты отважный старый рубака, Говард, но зачем браниться по поводу и без повода?

– Иди ты к черту! Мне уже сто пятьдесят лет! Неужели я не могу наконец позволить себе быть самим собой – выжившим из ума капризным грубияном?!

– И все-таки ты мог бы вести себя поприличнее, ведь многие считают тебя живым символом Земной Федерации! – слегка язвительным тоном ответил адмирал Ли Чен Лу.

– Еще одно слово, косоглазая обезьяна, и я сверну твою костлявую шею! – прорычал Андерсон.

Адмирал рассмеялся:

– Как знаешь, Говард! Если нравится, играй в свои глупые игры!

– Спасибо за разрешение! – Андерсон хлопнул по соседнему креслу узловатой тростью, которую демонстративно повсюду таскал с собой. – Садись! – Он перестал раздраженно браниться и сказал серьезным тоном: – Мне надо с тобой поговорить.

Ли Чен Лу колебался, и голубые глаза Андерсона свирепо засверкали.

– Я кому сказал «садись»! – прошипел он. Ли Чен Лу пожал плечами, опускаясь в кресло.

– Ты бессовестно пользуешься нашей дружбой, – с мягким упреком сказал он. – Я все-таки адмирал флота, а не сопливый мичман при твоем штабе.

– Что есть, то есть, но я помню тебя с пеленок и сейчас хочу знать, что опять задумал Саканами.

– То, о чем он открыто сказал! – Адмирал Ли Чен Лу снова пожал плечами. – Он не давал мне никаких секретных приказов.

– Еще не вечер! Саканами и этот стервятник Вальдек на все способны. Ну и что же вы с командующим ВКФ собираетесь предпринять?

– Говард! – мученическим тоном начал адмирал Ли Чен Лу. – А почему, когда ты сам был президентом, «усердное и беспрекословное выполнение приказов вышестоящих гражданских властей» считалось достойным поощрения?

– Ах ты, дерзкий щенок! Не забывай, с кем говоришь! Да будет тебе известно: когда президентом был я, вышестоящие гражданские власти знали, что делают. Неужели ты не понимаешь, что нынешние полудурки в правительстве не в состоянии сформулировать полноценной военной политики, даже если ее разжевать и положить им в рот!

– Не мне тебе говорить, что офицер, состоящий на действительной службе, не имеет права так думать. Кроме того, не берусь тягаться с тобой в красноречии. А еще ты носишь с собой очень страшную палку.

Андерсон крякнул и сложил руки на набалдашнике своей трости. Можно ругаться сколько угодно, но Ли Чен Лу прав! Будучи простым коммандером, Андерсон одержал самую первую победу в Первой галактической войне, а адмирал флота Андерсон был командующим ВКФ Земной Федерации на протяжении всей Второй галактической войны. Почти в буквальном смысле этого слова, ВКФ был его детищем, но потом Андерсон ударился в политику. К началу Третьей галактической он уже был переизбран на второй срок в качестве президента Земной Федерации. Даже теперь, когда он был почти пенсионером, его личность вызывала к себе безграничное уважение.

К сожалению, почет и реальная власть не одно и то же!

Внутри ВКФ тоже плелось предостаточно интриг, но, по крайней мере, распределение обязанностей и цепь инстанций были там строго определены. В политике же все не так! Андерсон всегда чувствовал себя не в своей тарелке среди подхалимов от политики и, будучи президентом, потратил уйму времени и сил, чтобы не дать людям вроде Саканами Хидеоши и Перикла Вальдека занять ответственные посты в правительстве.

Андерсон вздохнул, почувствовав на плечах груз своих лет. Он понимал, что оба этих человека – и в первую очередь Вальдек – беспокоят его потому, что в свое время он не сумел стереть их в порошок. Теперь они представляли собой реальную и очень опасную силу в Законодательном собрании, и Андерсон очень боялся того, что их замыслы не ограничиваются тем, о чем они уже заявили. Ему никогда не нравились компании, организованные на основе государственных концессий, однако Земная Федерация в том виде, в котором она существовала сто лет назад, не смогла бы одновременно построить военно-космический флот и финансировать колонизацию новых звездных систем, не прибегая к грабительским налогам. Хотя производительность на ее предприятиях была намного выше, чем на орионских, в финансовой области тягаться с огромным Ханством ей было не под силу, а деньги надо было откуда-то брать, и качать их решили из Бюро колонизации.

Вот так придумали продавать лицензии на организацию компаний на основе государственных концессий. Доходная часть бюджета государства увеличилась, появились свободные средства, и база налогообложения стала расти как на дрожжах. Андерсон энергично выступал за увеличение финансирования ВКФ, но все думали только о приносящих баснословный доход фирмах. Законодательное собрание не справилось с искушением превратить их в неиссякаемый источник дохода, поощряя все больше и больше. К тому моменту, когда в 2275 году ситуация изменилась, некоторые из компаний, действовавших на основе государственных концессий, практически превратились в единоличных хозяев целых миров.

Однако Андерсона волновал не столько установленный ими в некоторых звездных системах, отныне называемых «Индустриальными Мирами», олигархический порядок, сколько превращение этих олигархий в единую политическую машину, постепенно приобретающую колоссальное влияние.

Нельзя было не отдать им должное: компании, действовавшие в стратегически важных звездных системах, активно участвовали в решении оборонных задач Земной Федерации. Индустриальные Миры быстро заселялись, а рост населения был необходим для строительства баз ВКФ и космических укреплений в узловых точках пространства. Но эта «забота о государстве» была в первую очередь заботой о собственной выгоде: под контролем «индустриалов» оказались главные торговые пути Земной Федерации, и они использовали это обстоятельство для безжалостной эксплуатации не столь выгодно расположенных миров.

Эта тактика казалась Андерсону предосудительной. Враждебное отношение к ней со стороны обитателей Дальних Миров было ему понятно, но очень беспокоило. (Впрочем, думал он, когда эта ситуация породит серьезный кризис, он сам уже будет мирно почивать в могиле!) Андерсон предупреждал о надвигающейся опасности, но его предупреждение, судя по всему, никого не заинтересовало. Поэтому он обратился к актуальным проблемам военной политики.

Добившись цели, олигархи, не желавшие плодить потенциальных конкурентов, «протащили» принятие закона о запрете компаний на основе государственных концессий и возобновлении деятельности Бюро колонизации. Им не хотелось финансировать его деятельность, поэтому любые попытки повысить ставки налогов срывались. Вместо этого либерально-прогрессивная партия, служившая интересам Индустриальных Миров, «нашла» необходимые деньги, сократив ассигнования на военные нужды.

Военно-космическому флоту не хватало кораблей, а резерв пребывал в самом плачевном состоянии. Официально он должен был составлять не менее семидесяти пяти процентов каждого класса судов, имевшихся в ударном флоте. На самом деле в резерве не было и половины этого количества, причем ни технические характеристики, ни тоннаж законсервированных кораблей никак не соответствовали современным требованиям. Горькая ирония происходящего заключалась в том, что миры, заселенные якобы в связи со стратегической необходимостью, старались сжить со света военных, которым были обязаны своим возникновением. Либеральные прогрессисты могли твердить о договоре, подписанном в Валхе, и о пятидесяти годах, прожитых в мире, но Говард Андерсон лучше других понимал, что беда приходит незваной, а количество кораблей ударного флота составляет лишь восемьдесят процентов от необходимого числа. Любые серьезные потери, возникшие в результате внезапного вооруженного конфликта, приведут к его полному уничтожению!

Выпрямившись в кресле, Андерсон подумал, что именно поэтому нынешняя политика Саканами граничит с безумием.

– Ли Чен Лу, – негромко сказал он, – нельзя посылать так много кораблей в Лорелею. Сначала надо понять, что там на самом деле происходит.

– Попробуй их в этом убедить! – вздохнул адмирал Ли Чен Лу. – Строго между нами – мы с адмиралом Бранденбургом говорили то же самое. Прилюдно! Но министр обороны и президент Саканами с нами не согласились. Вот такие пироги!

Андерсон разразился было потоком ругательств, но передумал и печально кивнул.

– Ты прав, – сказал он. – Остается в очередной раз промолчать и надеяться на лучшее… Как поживает твоя семья?

– Спасибо, хорошо! – Адмирал Ли Чен Лу улыбнулся, с благодарностью ухватившись за новую тему. – Ты знаешь, что Су Линг эмигрировал?

– Нет, но он правильно сделал. Коренные Миры погрязли в бюрократии. Жить в них просто невыносимо! Будь я лет на пятьдесят помоложе, сам бы отправился в Дальние Миры. А где он сейчас?

– Вместе со своей прелестной женой переселился в Шанхай. Видел бы ты голографические снимки, которые они прислали! На мой взгляд, шанхайская конституция слишком консервативна, но я серьезно подумываю отправиться туда, когда выйду на пенсию.

– Если решишься, я обязательно затащу свои старые кости на борт космического корабля и слетаю к тебе в гости.

– Договорились! – сказал адмирал Ли Чен Лу и обнажил в улыбке свои белоснежные зубы.

– …Таким образом, – объявил министр обороны Хамид О’Рурк, – в соответствии с президентским указом корабли ВКФ в необходимом количестве соберутся в звездной системе Редвинг и вылетят оттуда в Лорелею. С ними отправится чрезвычайный посланник Аурелли. Вот и все, что я хотел довести до сведения депутатов, госпожа спикер.

– Благодарю вас, господин О’Рурк. – Звонкий и спокойный голос спикера Законодательного собрания Шанталь Дюваль разнесся по всей Палате Миров. На огромном экране у подножия трибуны вместо лица О’Рурка появилось ее изображение. – Кто-нибудь желает высказаться?

Говард Андерсон нажал на кнопку, прося слова. Дюваль взглянула на красную лампочку, вспыхнувшую перед ней на пульте.

– Председательствующая предоставляет слово Почетному президенту Говарду Андерсону, – сказала она.

На большом экране появилось его лицо, и гул голосов утих. Даже по истечении стольких лет такое внимание польстило Андерсону, и он, мысленно посетовав на собственное тщеславие, сильнее обычного сжал в руках набалдашник трости.

– Благодарю вас, госпожа спикер! Не буду злоупотреблять вашим вниманием, но считаю себя не вправе молчать о своей глубокой тревоге по поводу планов администрации.

В зале воцарилось почти гробовое молчание, некоторые депутаты откровенно приуныли, потому что у Андерсона была скверная, с их точки зрения, привычка в своих язвительных выступлениях по поводу военной политики Саканами и Вальдека честить тех депутатов, которые поддерживали правительство за то, что получали от него разнообразные привилегии.

– Дамы и господа! Мы согласились выступить в качестве «химхока» в известном вам конфликте между существами, именующими себя «фиванцами», и Орионским Ханством. Я лично знаком с Ханом Лихараном и, возможно, лучше других понимаю, какую он сделал уступку, предоставив нам такую возможность. Как и президент Саканами, считаю, что выбора у нас нет: мы должны выполнить просьбу Хана. И все же необходимо проявить осторожность. Хотя и есть косвенные подтверждения предположения, что так называемые фиванцы – потомки землян, переживших бойню в Лорелее, не забывайте: это еще никем не доказано. Даже если догадка верна, некоторые особенности их поведения до нападения на дивизион и после него заставляют меня серьезно задуматься.

Во-первых, они до сих пор не дали внятного ответа на вопрос, почему не захотели проверить, правду ли сказала лейтенант Йохансен. Из предоставленного в наше распоряжение Ханством сообщения с курьерской ракеты вытекает, что фиванцы и не думали встречаться с орионскими кораблями, чтобы убедиться в правдивости слов Саманты Йохансен. Они просто хотели подойти к ним поближе, чтобы быстрее уничтожить.

Во-вторых, с момента нашей первой попытки связаться с ними они разрешают проникать в Лорелею только невооруженным курьерским кораблям и по-прежнему отказываются вступать с нами в непосредственный контакт. Я также не могу считать удовлетворительными те нечеткие изображения, которые поступают от них на наши курьерские корабли по оптическим каналам, а так называемые «технические трудности», на которые ссылаются фиванцы, вызывают у меня не прекращающиеся подозрения.

В-третьих, они отказываются объяснить, каким образом кораблям колонистов удалось уцелеть во время перехода в звездную систему Фивы, если ранее оттуда не вернулся ни один наш корабль.

В-четвертых, они отказываются от ведения дальнейших переговоров до тех пор, пока мы не продемонстрируем готовность защитить их от карательных экспедиций орионцев, отправив в Лорелею силы, достаточно крупные для ее полноценной обороны. А ведь раньше они отказывались пропустить туда хотя бы один эсминец! Все это по меньшей мере странно.

Андерсон замолчал, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели его слова. Несколько депутатов были явно озабочены, остальные же сидели со скучающим видом. Ведь все, что он сообщил, было им уже известно!

– Я прекрасно понимаю, что колонисты, изолированные от Земной Федерации на протяжении почти столетия, имеют право на осторожность. Принимая во внимание трагические обстоятельства, при которых их предки попали в звездную систему Фивы, они могут быть даже болезненно подозрительными. Однако мне непонятно, почему эти осторожные существа вдруг великодушно разрешают привести треть нашего ударного флота прямо на порог своего дома. Кое-кто может назвать это «шагом вперед» в наших отношениях, но мне такой «шаг» кажется, мягко говоря, странным. Если они действительно стали нам доверять, почему бы для первого контакта им не пригласить какой-нибудь безобидный курьерский корабль? Это было бы весьма логично. Нынешнее же их предложение слишком напоминает ловушку, устроенную Владетелю Тальфону.

Андерсон снова замолчал, и ему показалось, что на этот раз в зале появились озабоченные лица.

– Конечно, бросать вызов и Земной Федерации, и Орионскому Ханству одновременно было бы безумием с их стороны! Но кто может гарантировать, что эти существа нормальны в привычном для нас смысле этого слова. Будь наш ВКФ укомплектован полностью, я волновался бы меньше. А сегодня мы не можем рисковать таким количеством кораблей, направляя их на встречу, исход которой непредсказуем.

Андерсон снова замолчал, прикидывая, стоит ли ему настаивать, и решил этого не делать. Политические противники и так уже звали его за глаза «старым паникером».

– Госпожа спикер, хотя формирование военной и дипломатической доктрины является прерогативой исполнительной власти, согласно Конституции Законодательное собрание имеет право осуществлять над нею надзор, о чем прямо сказано в Законе 2283 года «О полномочиях исполнительной власти». Поэтому я предлагаю Законодательному собранию рекомендовать администрации оставить миротворческий флот в системе Редвинг и продолжить переговоры с фиванцами, заявив им, что Земная Федерация не отправит свои корабли в Лорелею до тех пор, пока с ними не будет установлен непосредственный контакт. Если они действительно хотят стать полноправными членами человеческого сообщества – эти условия будут приняты. Если же они что-то задумали, с нашей стороны было бы крайне неразумно подвергать риску значительную часть нашего флота, отправляя его корабли в полную неизвестность… Благодарю вас!

Андерсон замолчал и сел на свое место. На экране снова появилось лицо спикера Дюваль.

– Постудило предложение рекомендовать администрации оставить миротворческий флот в системе Редвинг до тех пор, пока фиванцы не согласятся на непосредственный контакт с представителями Земной Федерации, – громко и отчетливо сказала она. – Кто-нибудь хочет поддержать это предложение?

– Я поддерживаю его, госпожа спикер! – раздался голос Эндрю Спрюанса из системы Новая Земля, одного из соратников Андерсона по консервативной партии.

– Достопочтенные депутаты! Предложение господина Андерсона нашло поддержку. Кто-нибудь еще желает высказаться?

Почти сразу прозвучал звуковой сигнал, призывающий к вниманию. Дюваль подняла глаза к объективу камеры:

– Председательствующая предоставляет слово достопочтенному депутату от Кристофона.

– Благодарю вас, госпожа спикер! – С экрана, улыбаясь, смотрел Перикл Вальдек, лидер фракции либерально-прогрессивной партии в Законодательном собрании и постоянный оппонент Андерсона. – Я буду так же краток, как и глубокоуважаемый господин Почетный президент… Ни у кого в Палате Миров нет такого обширного жизненного опыта, как у господина Андерсона. Слова этого героического военачальника и выдающегося государственного деятеля заслуживают самого пристального внимания. Однако сегодня я не могу с ним согласиться. Разумеется, надо быть очень осторожными, но президент Саканами в данном случае более чем предусмотрителен. Прошло уже три месяца с момента нападения на дивизион орионских эсминцев, и за все эти три месяца ни один фиванский корабль даже не попытался покинуть систему Лорелея и не открывал огня по нашим курьерским кораблям, проникавшим в нее. Возможно, фиванцы действуют чересчур осторожно и, по нашим представлениям, бестактно и странно, но не забывайте их историю! Какого еще поведения можно ждать от людей, чьи предки пережили устроенную орионцами резню и отчаянное бегство в неизвестность. Может быть, они целый век готовились к тому, чтобы вернуться и отомстить орионцам.

Я не очень хорошо разбираюсь в технике, но многие специалисты утверждают, что у фиванцев действительно могут быть проблемы со связью. Ведь речь идет о контакте двух технологий, между которыми пролегает девяносто один год технического прогресса. А их неожиданное желание видеть у себя мощную группировку нашего ВКФ не кажется мне странным. После всего, что им пришлось вынести, они, несомненно, хотят от нас шагов, демонстрирующих, что нам небезразличны их жизнь или смерть.

Наконец, давайте посмотрим, какие силы президент Саканами намеревается включить в состав миротворческого флота. Он предлагает отправить двадцать один крупный боевой корабль, а также пятнадцать эскадренных и легких авианосцев в сопровождении мощного эскорта. Фиванцы спокойно позволяют нашим курьерским кораблям приближаться к Вратам Преисподней, а общее число их кораблей, среди которых только двенадцать крупных единиц, никогда не превышало в Лорелее семидесяти. Это достаточно внушительное количество, но его недостаточно, чтобы представлять собой угрозу миротворческому флоту. Кроме того, фиванские корабли, воссоединившись с нашими, пополнят ряды ВКФ, на малочисленность которого сетует господин Андерсон.

Принимая во внимание как эти соображения, так и необходимость соблюдать величайшую осторожность, не могу согласиться с Почетным президентом в том, что надо быть еще осторожнее. Не стоит из-за собственной нерешительности упускать возможность быстро урегулировать мирным путем возникшую проблему. Достопочтенные депутаты, прошу вас проголосовать против предложения Почетного президента Андерсона… Благодарю вас.

Вальдек сел на место, а Андерсон с каменным лицом откинулся на спинку кресла и стал наблюдать, как с эффективностью парового катка заработала политическая машина, созданная либерально-прогрессивной партией. Десять-двенадцать депутатов поднялось, чтобы поддержать Вальдека. Все они чрезвычайно вежливо и почтительно отзывались о «Великом старце» Земной Федерации, но было видно, что они отдают ему должное именно как «старцу», выжившему из ума и склонному паниковать по пустякам. Сам Андерсон не мог не согласиться с тем, что их доводы весьма разумны. Ему нечего было возразить, потому что против них восставало только его шестое чувство. Конечно, за сто с лишним лет, проведенных на военной и гражданской службе, оно у него крайне обострилось, но смутных подозрений и ссылок на закон, конституционность которого постоянно ставилась под сомнение, было явно недостаточно, чтобы убедить большинство… В конечном итоге более двух третей депутатов проголосовало против его предложения.