— Где мы сейчас? — спросил Маббон-этогаур[7].
Подождав, пока тяжелая бронированная дверь полностью закроется за ним, сержант Варл прищурил глаза, поджал губы и внимательно осмотрел крохотную камеру.
— Точно не уверен, — ответил он, — но думаю, что мы в корабельном карцере.
— Ох, сержант Варл, — отозвался Маббон, — а я-то уже почти позабыл о вашем тончайшем остроумии.
Ухмыльнувшись, сержант закинул лазвинтовку за спину, протянул к этогауру обе руки ладонями вверх и дал ему знак подняться.
— Вставай, фегут[8], — приказал танитец. — Ты знаешь порядок.
Вздохнув, Маббон отложил книгу на пустую койку и медленно поднялся с металлического стула. Затем он поднял руки, лязгнув кандалами на запястьях. Цепи вокруг лодыжек этогаура были прикреплены к палубе стальным штырем.
Варл шагнул вперед, собираясь начать обыск, но в последний момент помедлил.
— Без фокусов, договорились? — сказал он заключенному.
— Я хоть раз что-то выкидывал?
Танитец приступил к осмотру. Карманы, швы, подкладка, отвороты. Он действовал тщательно и весьма умело — обыск шел далеко не в первый раз.
— Вы серьезно, сержант? — терпеливо спросил Маббон, стоявший с поднятыми руками. — Думаете, что за шесть часов, прошедших с того момента, как дверь камеры открылась в прошлый раз и была разыграна аналогичная пантомима, я каким-то образом сумел завладеть оружием и спрятать его?
— Кто знает? — отозвался Варл. — Ты мог наконец-то отломить кусок металла от настила, или вывернуть болт из койки и хитроумно заточить его.
— Ох, и как же я об этом-то не подумал, — произнес этогаур, глядя в потолок, а не на занятого делом сержанта.
Затем Варл приступил к осмотру ручных и ножных кандалов.
— Или подобрал отмычку к своим оковам? — предположил Маббон.
— Кто знает?
Сержант перешел за спину пленнику.
— Ты мог разобрать койку и стул, а затем, продемонстрировав удивительные навыки, соорудить из полученных материалов лазерное оружие.
Нечто вроде улыбки мелькнуло на покрытом шрамами лице этогаура.
— Вы, в самом деле, переоцениваете мои способности, сержант.
— Ну, это было преувеличение для более яркого примера, — ответил Варл, и, обойдя заключенного, снова оказался лицом к нему.
— Открой.
Маббон раскрыл рот, и сержант уставился внутрь, а затем засунул туда указательный палец.
— Чур, не кусаться, — предупредил танитец, на что этогаур ничего не сказал. Варл провел пальцем вдоль десен пленника, по внутренней стороне щек и под языком.
Закончив с этим, сержант вытащил палец, и Маббон закрыл рот. Шагнув вбок, Варл уставился в ухо заключенного.
— Что, автопушку нашли? — поинтересовался тот.
— Ха. Ха, — произнес сержант. — Погоди-ка!
— Что?
— Кажется, из другого уха свет насквозь пробивается, — сообщил Варл, но этогаур не отреагировал на шпильку.
Танитец отступил на шаг.
— Всё нормально. Садись.
Маббон сел, и Варл принялся обыскивать комнату.
— В этом на самом деле нет нужды, — заявил пленник.
— Ты знаешь порядок. Действующий приказ: досмотр каждые шесть часов.
— Я знаю порядок, и уже обращал внимание на его бессмысленность.
— Но, как видишь, мы по-прежнему занимаемся тем же, — ответил занятый сержант.
— А я по-прежнему собираюсь комментировать происходящее, — грустно произнес этогаур. — Я доведен до состояния, в котором готов как критиковать обыски, так и насмехаться над ними.
Варл уже проверял койку.
— Слушай, ты офесенно хорошо понимаешь, что на самом деле нас волнуют не куски металла или заточенные ложки. Если за тобой не следить, ты можешь устроить тут всё, что угодно.
— Всё, что угодно что? — уточнил Маббон.
— Нехорошие делишки, — неопределенно помахал рукой сержант. — Шизанутые нехорошие делишки Архиврага. Всякую ритуальную хрень. Я насмотрелся в жизни разного дерьма, мистер, поэтому знаю, что может произойти. Например, ты призовешь что-нибудь.
— Призову что-нибудь?
— Ага, — ответил танитец. — Мы откроем дверь, и окажется, что ты наворожил из собственной задницы какого-нибудь демона, который устроит нам веселую жизнь.
— Я — солдат, Варл. Офицер, который командовал отрядами бойцов, а отнюдь не колдун.
— Кто знает? Не можем же мы просто поверить тебе на слово.
Подняв книгу, которую читал заключенный, сержант пролистал страницы, а затем потряс её, чтобы посмотреть, не выпадет ли что-нибудь. Ничего не выпало.
— «Сферы неистовых желаний»[9]? — прочел он, взглянув на обложку.
— Весьма интригующее чтение.
— Никогда о ней не слышал, — заметил Варл.
— Я развиваю ум, пытаюсь понять мышление жителей Империума. Чтобы… понять и запомнить принципы его существования.
— В каком это смысле, «понять и запомнить»? — переспросил танитец.
— Чтобы лучше помогать вам, — объяснил этогаур.
Варл помолчал.
— Когда ты был человеком… — начал сержант.
— Я всё ещё человек, — прервал его Маббон.
— Не больно-то. Когда ты был человеком, почему ты решил… В смысле, как… Как человек превращается в то, кем ты стал?
— Кровь завладела мной.
— Кровь?
— Сержант, несмотря на все… вещи, якобы виденные вами, могу утверждать, что вы и малейшего понятия не имеете о том, на что похожа жизнь в Сангвинарных Мирах[10]. Когда-то я, как и вы, сражался в рядах Астра Милитарум. Затем архонт[11] забрал меня, и кровь завладела мной, и я стал офицером Договора.
— А потом перебежал к Сынам. Ты частенько меняешь стороны, а?
— Каждый раз, когда появляется шанс, — ответил заключенный. — Я делаю всё, чтобы вернуть собственную человечность, очистить кровь, исправить содеянное. Снова стать тем, кем был когда-то. Вот почему я читаю — так мне удается постепенно вспоминать, что такое человеческая жизнь в Империуме.
— Ты так говоришь, как будто это что-то хорошее.
— Кто знает? — отозвался этогаур.
Варл скорчил гримасу.
— Хотите, я скажу, почему эти обыски в действительности лишены смысла? — спросил Маббон.
— Удиви меня.
— В них нет никакого смысла, потому что, если бы я хотел бежать, то уже попытался бы раньше, и у меня бы получилось. Вам не нужно досматривать меня, поскольку я хочу быть здесь. Я по своей воле содействую Империуму, поскольку это единственная вещь в моей жизни, которая ещё имеет какое-то значение. Я не оборву эту последнюю, тонкую ниточку, совершив что-то глупое или опасное.
— Ну, это ты так говоришь, правда? — сказал сержант.
Достав пачку палочек лхо, он взял себе одну и, подумав, протянул остальные этогауру.
Заключенный покачал головой.
— Что бы ни случилось, — произнес Варл, выпуская дым, — то есть, что бы ты ни сделал, ты же понимаешь, что добром для тебя всё это не закончится? То есть совсем никак.
— Ни для кого ничего добром не закончится, — ответил Маббон.
— Да я просто так сказал…
— Если не считать некой маленькой частички искупления, смерть — единственная вещь, на которую я надеюсь…
— А это что? — внезапно спросил танитец и шагнул вперед, изучая стену взглядом.
— Что — это?
— Вот эти царапины. Отметки. Ты их нанес?
— Да, — помедлив, ответил этогаур.
— Чем? — резко спросил танитец.
Маббон поднял увесистые ручные кандалы.
— Для чего?
— Я оставляю след на стене после каждого обыска. Вы досматриваете меня каждые шесть часов, так что я имею определенную возможность следить за ходом времени.
— И что тебе с этого? — поинтересовался Варл.
— Я — не человек, — ответил этогаур. — Я — ничто. У меня нет ни свободы, ни самостоятельности, ни удобств, ни понимания, где я или что я теперь. Но, по крайней мере, я могу знать, когда.
— Значит, просто подсчеты, да? — уточнил сержант, касаясь ряда черточек.
— Просто подсчеты.
— Не фесанутые символы для какого-нибудь ритуала?
— Нет, не фесанутые символы для какого-нибудь ритуала.
— Я должен сказать Роуну, — предупредил Варл.
— Понимаю, — отозвался Маббон.
— Он, наверное…
— Переведет меня в другую камеру и пригонит сервитора, чтобы снова отполировать эту часть стены. Я понимаю.
Варл кивнул.
— Прости, — сказал он.
— Спасибо, — ответил заключенный.
— За что?
— «Прости» было самой человечной вещью, которую кто-либо говорил мне за очень долгий срок, — объяснил Маббон-этогаур.
Варл какое-то время смотрел на него, а затем повернулся и ударил по двери.
— Открывай вторую! — крикнул он. — Я выхожу!
Заскрежетав, дверь начала открываться, а сержант оглянулся на сидящего пленника.
— Сейчас 04:17, 18-й день, 782-й год. Просто спрашивай меня. Просто спрашивай.
— И ты ответишь?
— Кто знает? — сказал Варл. — Увидимся через шесть часов. Ты всё ещё будешь здесь, так?
— Кто знает? — ответил Маббон-этогаур.