Глава восьмая У ТРЕХ КАШТАНОВ

Утро выдалось ясное, прохладное и солнечное. Такие утра бывают только в Париже: вдруг спадает предутренняя пелена, окутывающая город, и взорам сразу открывается Париж с его высокими строениями, узкими уличками и старенькими, будто вросшими в землю жилыми домами.

Бульвар Рошешуар находился в двух километрах от «Веселого сверчка», а Три каштана были излюбленным местом Кри-Кри. Он шел четким, военным шагом, подражая отрядам федератов, которые спешили на смену бодрствовавшим ночью бойцам. Они пели о царстве свободного труда и разумного отдыха. В стороне слышались равномерные удары ломов и кирок: это возводились новые баррикады. Где-то ухало орудие. Над городом кружились вороны, привлеченные запахом крови и мертвых тел. Но они не омрачали общей бодрости и не мешали напряженной подготовке Парижа к решительным боям.

По мере того как Кри-Кри приближался к Трем каштанам, встречные попадались все реже, шумы и звуки становились глуше. Кри-Кри пришел первым. Мари, вопреки свойственной ей аккуратности, на этот раз запоздала.

На стволе одного из трех каштанов мальчик увидел афишу и остановился, чтобы ее прочесть.

Это было воззвание Коммуны к сельским рабочим. Оно висело здесь уже давно; дожди размыли печать, в некоторых местах бумага прорвалась, но Кри-Кри все же прочел:

«Париж хочет земли для крестьян, средств производства для рабочих, работы для всех… Плоды земли — тем, кто ее возделывает. Да не будет больше ни слишком богатых, ни слишком бедных! Да не будет более ни работы без отдыха, ни отдыха без работы! Что бы ни случилось, помните: революции будут длиться до тех пор, пока не будут даны: земля — крестьянам, орудия — рабочим, работа — всем».

Последние слова Кри-Кри произнес вслух.

Сердце его наполнилось гордостью за Коммуну. Подумать только! Еще недавно его дядя Жозеф Бантар был простым переплетчиком. Правда, он всегда пользовался популярностью, всегда был любим и уважаем товарищами. Но популярность дяди Жозефа особенно возросла после одного памятного дня. Кри-Кри не раз рассказывал своим товарищам, как поздно вечером 3 сентября 1870 года дядя Жозеф вернулся в свою каморку взволнованный (Кри-Кри жил тогда вместе с ним) и сказал:

— Шарло, ты уже взрослый парень, и на тебя, кажется, можно положиться. Сходи на улицу Бельвиль, дом сорок два, где помещается школа, разыщи там учительницу Мадлен Рок и скажи ей, чтобы она шла сюда как можно скорее. Да смотри ни с кем не болтай и торопись.

Через час Кри-Кри и Мадлен застали в накуренной комнате Жозефа несколько человек.

Поздоровавшись с Мадлен, Жозеф сказал:

— Под Седаном произошла страшная катастрофа: наша армия разбита, и остатки ее в количестве восьмидесяти трех тысяч человек во главе с императором капитулировали[27]. Наступил момент для решительных действий. Теперь все увидят, куда ведет страну монархия. Наполеон[28] должен быть низложен.

Перед Кри-Кри проносилась картина за картиной.

Вот 29 января 1871 года Жозеф Бантар с красным знаменем в руках идет во главе огромной толпы; со всех сторон несутся возгласы:

— Тьер нас продал!

— Долой правительство, предавшее родину!

— Капитуляция Парижа — это измена народу!

— Мы не впустим немцев в Париж!

А вот Жозеф в день 18 марта повел его с собой на Монмартр, куда стекался весь Париж.

Парижские рабочие не хотели отдать пушек, которые были установлены национальной гвардией на высотах Монмартра. Эти орудия защищали сердце Парижа. А Тьер прислал войска, чтобы забрать их.

Генерал Леконт отдал приказание солдатам стрелять в осаждавшую пушки толпу. Солдаты взяли ружья на прицел. Тогда дядя Жозеф поднял Кри-Кри на руки, вышел вперед и сказал, обращаясь к солдатам:

— Стреляйте! Стреляйте, но помните, что где-нибудь в другом городе другим солдатам приказывают в этот момент стрелять в ваших отцов, сестер и детей. Нигде народ не хочет больше жить рабом, голодать и терпеть измену правительства!

Кри-Кри хорошо помнил, как вслед за Жозефом вперед бросилось много женщин с детьми, как маленькие дети хватались ручонками за штыки солдат и как солдаты сперва опустили ружья, а затем повернулись к своим офицерам и арестовали их.

Толпа подхватила Жозефа и стала подбрасывать его в воздух. Отовсюду раздавались крики:

— Да здравствует Коммуна!

— Да здравствует свобода!

Вот почему после установления Коммуны, когда рабочий Париж взял власть в свои руки, Жозеф Бантар был избран членом правительства и стал во главе мэрии Двадцатого округа.

И разве он сам, Шарло Бантар, которого раньше никто не хотел называть по имени, — так, просто какой-то мальчишка из кафе, по прозвищу Кри-Кри, — разве он сам не чувствовал себя теперь маленьким коммунаром?

Эти мысли были прерваны внезапно раздавшимся условным свистом, и почти тотчас же из-за высокого кустарника показалась хрупкая фигурка Мари.

— Я опоздала не по своей вине, — поторопилась она оправдаться. — Через улицу Ришар невозможно сюда пробраться, она уже занята версальцами. Пришлось обходить кругом. Я очень беспокоилась: ведь тебе надо итти в кафе…

— Чорт бы побрал кафе и тетку Дидье вместе с ним!

— Не ругай ее, Кри-Кри! Поверь, она все же лучше других хозяек. Если бы не ее заказ, мне бы пришлось совсем плохо.

— Погоди! — воскликнул Кри-Кри. — Какой заказ ты получила от тетушки Дидье?

— О, она не велела об этом никому говорить, но тебе-то я скажу. Видишь!

Торжествующим жестом Мари приподняла слой цветов, и, к своему ужасу, Кри-Кри увидел под ними аккуратно сложенную пачку трехцветных повязок[29], сшитых из плотной материи. Не замечая встревоженного и негодующего взгляда Кри-Кри, Мари тараторила:

— Все триста штук я подрубила сама. Видишь, как аккуратно!

— Что ты наделала, Мари?! — перебил ее возмущенный Кри-Кри. — Ведь эти повязки тетка Дидье заготовляет для версальцев. Ах, старая гадина эта тетка Дидье! Да разве ты не знаешь, Мари, что эти три цвета — эмблема версальцев?

Мари испуганно вытаращила глаза и беспомощно залепетала:

— Не может быть?! А я так радовалась работе.

— Мари, Мари! — с упреком произнес Кри-Кри. — Твой отец умер, как герой. Коммуна заботится о вас, тебя с матерью переселили из сырого подвала в светлую комнату, а ты в это время исподтишка готовишь «спасительные» повязки для наших врагов!

— Только не исподтишка! — горячо вскричала Мари, сверкнув глазами. — Клянусь тебе, что я и не подозревала, в чем дело! Мадам Дидье сказала, что они нужны для благотворительного маскарада. Я выброшу их в Сену, изрежу их ножницами, только бы они не послужили врагам Коммуны.

— Погоди, — останову ее Кри-Кри тоном взрослого. — Не надо горячиться. Я поговорю об этом с дядей Жозефом. Может быть, эти повязки нам еще пригодятся. Ты же пока постарайся оттянуть время, не сдавай их. Наври что-нибудь тетке Дидье. Скажи ей, что наколола палец и потому задержала работу, она поверит. Пусть повязки полежат до поры до времени у тебя. Понимаешь?

— Ну, конечно, Кри-Кри! Если бы я только могла этим искупить свою вину перед Коммуной!

Мари виновато взглянула на товарища.

Но Кри-Кри уже не слушал ее. Его внимание привлекли две приближающиеся фигуры. Они казались ему знакомыми. Кри-Кри насторожился. Прежде всего он решил освободиться от Мари, которая могла ему помешать в осуществлении мгновенно созревшего плана.

— Ладно, отправляйся скорее к мадам Дидье. Вечерком забежишь ко мне на пустырь. А сейчас мне некогда.

Пустырь был местом встречи Кри-Кри с приятелями. Каморка Кри-Кри, помещавшаяся в подвальном этаже кафе «Веселый сверчок», имела единственное оконце, находившееся на уровне земли и выходившее на пустырь. Это место никем не посещалось и было такое уединенное, что казалось невероятным, что оно находится в одном из самых оживленных районов Парижа.

— Так идем вместе, — предложила Мари, — тебе пора в кафе.

— Нет, я не пойду в кафе. У меня есть дела поважнее. До свиданья! Вечером встретимся на пустыре, — торопил он ее, всматриваясь в приближающихся людей.

Теперь он ясно видел, что это были Капораль и Анрио, причем последний вел за собой оседланную лошадь. Он был одет в костюм для верховой езды и в руках держал стэк.

Как только Мари исчезла из виду, Кри-Кри быстро взобрался на дерево. Едва он скрылся в густых ветвях каштана, как Люсьен Капораль и Анрио подошли к скамейке под деревом. Не будь они так поглощены своей беседой, которую вели очень тихо, почти шопотом, они бы обратили внимание на странное явление: при полном отсутствии ветра колебались не только листья, но и ветви каштана слегка покачивались.

— Мадлен и Бантар, — говорил Люсьен, — собирают для защиты этой баррикады новых людей. На этот раз принимают и незнакомых: наши, зная пароль, смогут ворваться на баррикаду с тыла и захватить их живьем.

— План хорош. Я добавлю только одно: когда наши части войдут с тыла, вы подадите нам, наступающим с фронта, сигнал белым флагом.

— Ну, белых флагов у коммунаров не водится. Эти люди не сдаются. Но я воспользуюсь куском белой марли.

— Хорошо. Итак, значит, пароль: «Коммуна или смерть!»

Кри-Кри тщетно пытался расслышать, о чем шла речь.

Он забрался слишком высоко. До него долетал тревожный шопот заговорщиков, но понять их слова было невозможно. Одно было ясно для Кри-Кри: он является свидетелем какого-то важного события. Ему, однако, и в голову не приходила мысль о том, что Люсьен Капораль, помощник дяди Жозефа по обороне улицы Рампоно, жених Мадлен Рок, с риском для жизни, как все думали, бежавший из немецкого плена для участия в защите Коммуны, что он может играть предательскую роль.

Он подумал другое. Люсьен только для вида отпустил вчера этого подозрительного художника Анрио, чтобы вызвать его доверие, а теперь он хочет сам выведать обо всех его шпионских затеях.

Кри-Кри решил осторожно спуститься на последнюю ветку, чтобы услышать, о чем разговаривают эти два человека. Но он переоценил прочность тонкого сучка: раздался треск ломающейся ветки.

Заговорщики вскочили со скамейки, всматриваясь в качающиеся ветки каштана. Люсьен тихо произнес:

— Там кто-то прячется.

Они обошли дерево и заметили Кри-Кри.

— Я говорил вам, что этого мальчишки надо остерегаться, — сказал шопотом Капораль. — Кри-Кри, — обратился он непринужденно к мальчику, — ты что же это, рассчитываешь в мае собрать зрелые каштаны?

Кри-Кри, ухватившись обеими руками за толстую ветку и раскачавшись, как на трапеции, ловко спрыгнул на землю.

— Мне нужны не каштаны, — с лукавым выражением лица ответил он, — я интересуюсь кое-какими птицами, которые поют здесь по утрам.

— И что ж, нашел ты птиц? — продолжал допытываться Капораль.

— Нет. Сегодня вы с гражданином «художником» помешали мне, — уже со злостью ответил Кри-Кри.

Желая показать свою независимость и безразличие к этой неожиданной встрече и не собираясь в то же время уходить, Кри-Кри, насвистывая, подошел к другому дереву и начал взбираться на него.

— Не подслушал ли нас этот щенок? — шопотом спросил Анрио.

— Вполне возможно. Во всяком случае, мальчишка нас выслеживает.

— Кто же мог ему сообщить, что мы условились здесь встретиться? — спросил Анрио, смотря в упор на своего сообщника.

— Для меня это тоже загадка, — пожал плечами Капораль.

— Господин Капораль, — с раздражением и с ноткой подозрительности сказал Анрио, — я никому, кроме вас, этого места не называл.

— Ваши подозрения неуместны! — вспылил Капораль. — Не теряйте времени на детективные упражнения. Мы хорошо друг друга знаем.

— В таком случае, — переменил тон Анрио, — будем действовать решительно: этого волчонка надо убрать.

— Но надо сделать так, чтобы никто не мог узнать, куда он исчез. Если найдут его труп, убийство свяжут с вами, а может быть, и со мной. — С минуту подумав, Капораль добавил: — Надо сыграть на его желании раскрыть заговор. Я раздразню его любопытство и самолюбие и дам вам возможность увезти его с собой.

— Кри-Кри, — позвал он мальчика, — довольно тебе гоняться за птицами. Слезай. Для тебя есть дело посерьезнее.

Кри-Кри не заставил себя долго ждать. Один миг, и он уже был на земле.

— Гражданин Анрио, — продолжал Капораль, — хочет снять с себя всякое подозрение. У него имеются документы, которые могут быть очень полезны Коммуне и в то же время доказывают его честные намерения. Поезжай с гражданином Анрио — он здесь верхом, ты можешь поместиться с ним на одной лошади. Привези нам эти документы.

Пока Капораль произносил эти слова, Анрио отошел к дереву, чтобы отвязать лошадь. Капораль сделал вид, что пользуется этим случаем: он приблизился к мальчику вплотную и зашептал:

— Следи за ним внимательно. Этот тип теперь и мне кажется подозрительным. Я бы сам с ним поехал, но нет второй лошади. К тому же тебя он будет остерегаться не так, как меня. Я считаю тебя взрослым человеком… Конечно, если ты не боишься.

— Я поеду хоть к чорту на рога, чтобы только вывести этого молодчика на чистую воду! — ответил Кри-Кри. Он был взволнован и обрадован этим предложением. Ему, разумеется, и в голову не приходило, что Капораль приготовил опасную ловушку.

И только когда раздался ненавистный ему сухой голос Анрио: «Ну, иди, мальчик, я подсажу тебя», на один миг какое-то смутное сомнение охватило Кри-Кри. Он остался на месте, точно не слыхал приглашения. Но стоило Анрио, заметившему колебание Кри-Кри, добавить: «Конечно, если ты не слишком молод и тебе доверяют…» — как Кри-Кри выпрямился и гордо ответил:

— Едем!

Он с разбегу, как цирковой наездник, вскочил на лошадь.

Анрио, переглянувшись с Капоралем, неторопливо вставил ногу в стремя, уселся в седло и с места пустил коня галопом.

Загрузка...