Криптоэффект

ДЕНЬ ТРИДЦАТЬ ПЯТЫЙ

На следующий день турианцы попробовали на прочность криптонскую оборону, закинув в систему Рао десяток мониторов.

Не лучшая идея — помимо уже известных Цитадели фотонных мин, пространство вокруг Ретранслятора было заполнено орудиями орбитальной обороны, которые Хан перетащил от Криптона. А также активными и пассивными сенсорами, соединёнными в сложную трехмерную сеть. Спустя пять секунд после появления незнакомых аппаратов, плотность огня возросла настолько, что ни одна ракета не пролетела дальше тысячи километров после запуска. Мониторы запускали по десять ракет в залпе, всего сто от флотилии. А по ним вели огонь две сотни орудий — по два на каждую ракету. Предельная огневая мощь лазеров составляла около семи тераватт, то есть чуть больше полутора килотонн в секунду. Но тут хватало и одного процента этой мощности — масса ракет составляла всего пять тонн, и нести много брони они не могли просто физически.

Фотонные мины тем временем молчали — ожидали появления более достойной цели. Уничтожать мониторы Хан не собирался — во-первых хлопотно, а во-вторых самому пригодятся. Уйти обратно на Арктур, когда исчерпают боезапас, они не могли — криптонские помехопостановщики полностью перекрыли диапазон связи, и послать Ретранслятору сигнал на отправку было невозможно.

Дважды за время "боя" появлялись маленькие беспилотники-курьеры — проверить, как идёт сражение. Они попали в ту же ловушку и не смогли вернуться. Тогда турианцы закинули сразу три более крупных мобильных коммуникационных платформы — с терминалами Экстранета. Благо, по межзвёздным меркам от Арктура до Рао было не так далеко.

Проблема в том, что — только по межзвёздным. А на практике десятки световых лет это… много. Мощнейшие военные терминалы, какие только можно было втиснуть в объём трехсотметрового кораблика, разгоняли свет в сто тысяч раз. Благодаря этому тридцать световых лет сигнал проходил за два часа с небольшим. И всё это время требовалось поддерживать канал — если передатчик разрушался раньше, рапорт тут же замедлялся до несчастных трехсот тысяч километров в секунду и должен был ползти к получателю долгие годы.

Мощный специализированный узел связи размером с дредноут, который подогнали турианцы на той стороне, мог выдать уже стомиллионное превышение скорости света. Это сокращало запаздывание до десяти секунд — но погрешность при наведении луча составляла десятки астрономических единиц. Чтобы избежать этого, опять же использовался эффект резонанса полей эффекта массы — тот же самый, что и в биотическом взрыве. Ядро приёмника как бы "притягивало" к себе тёмную энергию, исходящую от передатчика, изгибая канал на себя и уменьшая его диаметр. Собственно, тот же принцип использовался в Ретрансляторах, позволяя им "находить" друг друга за тысячи светолет.

Вот только, чем больше время настройки, тем выше угловая точность. Когда прыгает звездолёт, он появляется в радиусе световой секунды от вторичного Ретранслятора, и это всех устраивает (в первичных точность выхода гораздо выше, так как они постоянно настроены друг на друга). Но лазерный сигнал, который прошёл за триста тысяч километров от абонента, вряд ли его сильно обрадует.

Прежде, чем маленькое ядро платформы связи успело притянуть канал Экстранета к себе, оно перестало существовать.

Конечно, можно было поставить терминалы на мониторы — они значительно более живучи — но это бы значительно увеличило их массу, энергопотребление и стоимость. Да и прострелить ядро эффекта массы значительно проще, чем вывести из строя распределённую сеть питания и управления.

Так что с точки зрения турианских адмиралов, всё, что отправлялось в систему Рао, бесследно исчезало. Ни одного ответного сигнала.

Следующий ход — попытка преодолеть то же расстояние на собственной сверхсветовой тяге. Корабли Цитадели, разогнавшись до максимума, проходят тридцать светолет примерно за двое суток. И если командующий флотом у них не дурак, то он не будет ждать конца прорыва, чтобы стартовать с Арктура.

Он стартовал двумя днями раньше.

Как обнаружить противника, который несётся со скоростью в пять тысяч световых, полтора миллиарда километров в секунду? Вернее так — как обнаружить его ВОВРЕМЯ?!

Расстояние от ближайших объектов пояса Койпера до внутренних планет он проходит менее чем за четыре секунды. Даже если вы выстроили оборонительную сферу такого радиуса. Даже если вы связали каждую из триллионов станций наблюдения ансиблями с центральным сервером (что затруднительно даже для Криптона, и полная фантастика для любой из цивилизаций Цитадели). Ну хорошо, получили вы сигнал за три секунды до боевого столкновения. Что вы успеете за такое время предпринять? Даже если вы защитная программа с мгновенной реакцией, а не медленное биологическое существо…

Запускать на перехват ракеты, бить лазерами? Все они безнадёжно опоздают. Можно создать безмассовый канал, наподобие тех, что поддерживают Экстранет, и пустить лазерный луч через него — но пока вы добьётесь должной угловой точности… без шансов.

Конечно, такая псевдоскорость набирается далеко не сразу — начинать разгоняться нужно чуть ли не от соседней системы. Так что атакующий не может остановиться в поясе Койпера, прицелиться в планету поточнее и сразу рвануть к ней на полном сверхсвете. Но ничто не мешает ему немножечко корректировать курс прямо в полёте. В планету размером с Землю, допустим, попасть с первого захода затруднительно. Но в Криптон, который в 25 раз больше — уже реальнее. Тем более — в его ближайшее космическое окружение, в радиусе пары световых секунд.

С учётом этого космическая война в мирах Цитадели должна выглядеть совсем иначе. Никаких величавых плавных перестрелок дредноутов с лихими кавалерийскими атаками истребителей. Скорее нечто вроде Холодной войны на Земле — где супердержавы грозно глядят друг на друга из-за частокола МБР (межзвёздных баллистических ракет), но в самоубийственную драку на взаимное уничтожение лезть не спешат, выясняя отношения в странах третьего мира, чужими руками. А малые государства, не имеющие ядерного… ой, в смысле сверхсветового оружия, это вынуждены терпеть — потому что при попытках серьёзно рыпнуться на любого из гигантов от них останутся только выжженные мёртвые миры.

И собственно говоря, такое "равновесие страха" вполне работало в течение некоторого времени. До встречи сначала с рахни, а потом и с кроганами. Для тех и других сверхсветовые бомбардировки планет представляли всего лишь неприятность — раздражающую, но вполне терпимую. Их, конечно, можно было "выбомбить в ноль", превратив планету в сплошной шлак — но необходимое для этого количество кораблей-брандеров становилось чудовищным. Две тысячи лет назад стратеги Цитадели подсчитали, что ядра эффекта массы закончатся раньше, чем королевы рахни.

И это если насекомые не начнут использовать сверхсветовые снаряды в ответ. Или даже первыми — ведь никаких конвенций они не подписывали.

Разумеется, саларианцев и азари такой расклад совсем не устроил. Стало ясно, что нужен более серьёзный сдерживающий фактор, чем взаимное гарантированное уничтожение — последнее оказалось вовсе не гарантированным и совсем не взаимным. Удар по столичным планетам рас Совета — Тессии и Сур'Кешу — мог обойтись им слишком дорого. Удар по Тучанке… просто сделал бы чуть более суровой и так царящую на ней ядерную зиму.

К счастью, оказалось, что мудрые протеане пятьдесят тысяч лет назад об этом позаботились. Построенные ими Ретрансляторы представляли собой не только транспортную сеть, но и мощный щит для молодых цивилизаций. Будучи активированными, они создавали поле, которое блокировало обычные сверхсветовые двигатели вокруг них — при попытке деформировать корабельный "пузырь" сильнее некоторого значения он просто лопался. Причём предельная псевдоскорость была обратно пропорциональна расстоянию от протеанской машины.

Почему расстоянию, а не квадрату такового, как например гравитация или солнечный свет? Потому что сгусток тёмной энергии, созданный Ретранслятором, имел форму не сферы, а двух плоских дисков, которые создавались внутренними кольцами. То есть он расходился по одному измерению, а не по двум. Тем не менее, эти диски постоянно вращались, чтобы перекрывать сферу.

За десять световых секунд Цитадели (или пять земных) от Ретранслятора превзойти световой барьер вообще невозможно. За двадцать — не более двух скоростей света. За тридцать — не более трёх. И так далее. Таким образом, полную маршевую скорость корабль сможет выдать за семь с половиной миллиардов километров, не раньше. Это не создаёт особых неудобств для рейсовых звездолётов, которые и так начинают тормозить задолго до приближения к цели. Но — это гарантированная смерть для сверхсветовых ракет, которые попытаются врезаться в планету на полной импульсной тяге.

Разумеется, беззащитными остаются колонии в системах, где Ретрансляторов нет — но это уже профессиональный, так сказать, риск колониста. Конвенция Цитадели об Оружии Массового Поражения призвана этот риск немного снизить — по крайней мере, при выяснении отношений между цивилизованными народами ценные корабли и пригодные к освоению планеты уничтожаться не будут. Самые населённые и богатые миры прикрываются искусственными генераторами гасящих дисков тёмной энергии — саларианцы вместе с азари сумели воспроизвести эффект протеанской технологии. Но увы, только самые — все остальные не могут позволить себе такого количества нулевого элемента. Парадоксальным образом получается, что два-три взрыва в верхних слоях атмосферы для малонаселённой планеты выходят дешевле, чем поддержание такой защиты. Если, конечно, корабль-снаряд не ударит в её единственный город. Но ТАКУЮ точность попадания ни одна известная цивилизация обеспечить не может.

Ретранслятор Вегтор усилиями Хана находился в пятнадцати миллионах километров от Криптона, благодаря чему максимальная скорость псевдодвижения рядом с планетой была ограничена десятью световыми. Тоже, между прочим, совсем немало. Всего пять-шесть секунд от обнаружения периферийными сенсорами до отключения импульсной тяги.

Девять беспилотных фрегатов-мишеней. И девять смертников, которые должны были их подорвать биотическим взрывом.

В смертники этих ребят зачислили не потому, что произведённое комбо их убьёт. Как раз наоборот — они должны были прекратить резонансную накачку прежде, чем их самих достигнет волна разрушения. И по возможности на сверхсвете умчаться прочь. Турианские командиры не любили посылать подчинённых на гарантированную смерть.

Вот только это самое "по возможности" было очень уж эфемерным. Разработчики плана атаки знали, что Криптон защищён хорошо — и понимали, что плотность оборонительного огня на низкой орбите будет просто кошмарной. Если вернутся двое-трое — это уже можно считать везением.

Чтобы немного увеличить их шансы, вместе с каждым биотиком из сверхсвета вышел один крейсер, один носитель боевых дронов, несколько фрегатов и бомбардировщиков. Все они должны были отвлечь огонь на себя, ну и конечно, нанести по возможности сопутствующий ущерб.

Серьёзной системы ближней ПКО у Криптона никогда не было. Это в общем-то было довольно трудно организовать — учитывая его поистине необозримые просторы. Поэтому криптонцы и не парились — прикрыли зенитными орудиями только города, а всё прочее — да пусть враг бомбит на здоровье, если ему заряды девать некуда.

К сожалению, это абсолютно здравое рассуждение не работало против врага, желающего подорвать поле Кум-Эла. Не имело особого значения, где именно оно рванёт. Сила утяжелённых гравитонов была достаточна, чтобы вырвать в космос массу среднего острова — а потом всё это рухнуло бы обратно на поверхность планеты. Да, с характерным для криптонской тяжести ускорением. Но основной ущерб нанесли бы даже не они…

Намерения обеих сторон были по крайней мере отчасти скрыты "туманом войны". Так, турианские пилоты не догадывались, что их противник знает о Ротле — и будет целенаправленно выбивать биотиков, вместо того, чтобы сосредоточиться на более опасных (с виду) крупных кораблях. Хан, в свою очередь, не знал, с какой скоростью может расти сфера биотического взрыва — и соответственно, сколько времени у него есть.

Основная надежда была на орудия орбитальной обороны — если криптонцы выживут, они на Дру-Зода молиться должны за то, что своевременно разместил эти штуки в небе. Плазменные импульсы Хан даже не пытался использовать — они бы безнадёжно мазали по вертким "птичкам" на таких расстояниях. Зато лазеры, пусть и менее мощные, решали эту задачу просто идеально. Килотонны в секунду хрупкому маленькому аппарату хватало с избытком.

При штурме какой-то другой планеты истребители могли попытаться нырнуть в атмосферу, скрыться за слоем туч или собственноручно созданным плазменным облаком. Но тут им не повезло с природными условиями — атмосфера планеты оказалась невероятно тоненькой и очень прозрачной. Для укрытия она не годилась совершенно. Пилоты почувствовали себя мишенями на фоне белой стены для расстрела.

Тем не менее, совершенно беспомощными они не были. Каждый из девяти вывалился на досвет в окружении целого роя дронов. Одни проецировали голограммы, изображая из себя полную копию истребителя, другие образовали над ним подвижный щит, принимая на себя предназначенные ему удары, третьи создавали поле помех во всех диапазонах. Конечно, защитники Криптона обладали достаточной огневой мощью, чтобы уничтожить все вражеские машины — просто методом перебора, не разбираясь, кто тут настоящий боевой корабль, а кто только притворяется. Проблема в том, что после испарения первых же целей вокруг истребителя возникало довольно горячее плазменное облако — что несколько затруднило как обнаружение, так и уничтожение его. Приходилось ждать, пока облако рассеется или его сорвёт ускорением — а значит, терять драгоценные мгновения. Кроме того, на смену уничтоженным дронам приходили новые — их запускал корабль-носитель, который старался держаться к истребителю поближе.

С другой стороны, плазма мешала и самим биотикам, не давая сфокусироваться на цели. Даже усилив свои чувства корабельными сенсорами, а способности — бортовым ядром эффекта массы, они не могли сразу дотянуться до фрегата-мишени.

Тем временем, турианские крейсера, несколько обидевшись, что на них не обращают внимания, начали сканировать поверхность Криптона в поисках подходящих целей. И некоторые даже нашли — величественные криптонские города, похожие на многокилометровые россыпи драгоценностей, было трудно не заметить. Ракетные залпы, допустим, перехватывались без особого труда, но остановить болванки главного калибра было гораздо сложнее — тысяча километров в секунду, как-никак. Первые же попадания изрядно тряхнули города, хоть и не пробили их щитов. Но с этим обещали справиться бомбардировщики, из брюха которых сыпались десятки мегатонных зарядов. Тонкая атмосфера Криптона играла им на руку, позволяя проходить на космических скоростях всего в десятке километров от поверхности. Наземные орудия не успевали за ними разворачиваться, а космические… во-первых, их операторам было несколько не до этого, во-вторых обстрел сверху бомбардировщика, проходящего над городом, мог привести к тому, что луч поразит сам город.

Другие капитаны крейсеров выискивали станции орбитальной обороны и били кинетическими зарядами по ним. С первого выстрела не уничтожали, но ствол орудия гнулся достаточно, чтобы потерять возможность стрельбы и перейти в режим саморемонта. На общую боеспособность системы это влияло не сильно — орудий были тысячи. Но ведь турианцы в первую очередь брали на прицел те станции, которые вели огонь именно сейчас (не по особому тактическому коварству, а потому, что те лучше светились в инфракрасном спектре). И это несколько затрудняло уничтожение истребителей с биотиками.

Приходилось использовать тактику "встречного пала". Над городами столкнулись сгустки плазмы из тяжёлых орудий — и взорвались, создавая на доли секунды мощный огненный "зонтик", в котором сгорали бомбы и ракеты. А излучение от высотных взрывов этим облаком поглощалось. Правда, само оно сияло так, что можно было ослепнуть, если невовремя посмотреть в небо без защитных приборов — даже через купол городского щита. Но ослепнуть всё-таки лучше, чем испариться, особенно при криптонской медицине, для которой заменить сожжённую сетчатку — не проблема.

А к истребителям с биотиками рвались зенитные ракеты с мультимегатонными боеголовками. В атмосфере одного такого взрыва хватило бы, чтобы уничтожить сразу всю группировку — и ложные цели, и настоящие. В вакууме дело шло несколько хуже — единственным значимым поражающим фактором становилось излучение, а от него истребители защищены неплохо — всё-таки знали, куда летели. А из-за активности дронов-перехватчиков подрывать ракеты приходилось на расстоянии как минимум сотни километров.

Просчитать всё это разом в реальном времени — никакая машина бы не справилась — но интуиция воина чётко подсказывала — несмотря на все эти полумеры защиты, проживут чужаки в окрестностях Криптона десятки секунд, в лучшем (для них) случае — минуты. Никакие технические хитрости не помогут против тотального превосходства в огневой мощи. Весь вопрос был в том, что они сделать успеют за эти минуты.

Ответить на этот вопрос должны были детекторы тёмной энергии.

И от того, что они показали, у Хана и остальных волосы встали дыбом.

Этого не мог бы предсказать даже Рекс — потому что никто из кроганских боевых мастеров такого трюка повторить бы не смог.

И из турианских биотиков — тоже. Это умение было исключительной привилегией лучших бойцов народа азари. Только они могли, набросив биотический канал на цель, словно лассо, постоянно, без особых усилий или концентрации, его удерживать. Всем остальным требовалось сосредоточиться, чтобы цель не вышла из зоны действия их биотики, следить и за направлением, и за фокусировкой энергии. Канал воздействия азари сам тянулся за ними, как резинка.

А что это означало на практике? Для нынешней операции?

Означало, что расходиться с целью ЗАРАНЕЕ на тысячу километров совершенно не нужно. Фрегаты-мишени, якобы предназначенные для подрыва, оказались просто обманками, этакими дорогими и сверхсветовыми аналогами мониторов. А пилоты в истребителях-детонаторах были просто умелыми пилотами, совсем не биотиками. Биотики сидели позади них, во вращающемся штурманском кресле.

Конечно, это не были сертифицированные азари-коммандос, служащие кому-либо из матриархов. Они бы никогда не позволили вовлечь себя в такую грязную работу — кто-то из этических соображений, кто-то просто заботясь о репутации. Но среди преступниц, ожидающих казни, и наёмниц, торгующих своими навыками, тоже можно найти девять сильных биотиков, если хорошо поискать.

Азари выбирала один из множества дронов, летящих за кормой истребителя. "Маркировала" её чем-нибудь типа "Стазиса" или "Сингулярности"… а затем подрывала при помощи "Опустошения".

Само по себе "Опустошение", кстати говоря — интереснейшая техника, достойная отдельной диссертации. Она буквально высасывает из цели тёмную энергию, которую затем можно направить на укрепление собственных щитов. А на прирождённых биотиков азари этот приток ещё и как стимулятор действует, снимая усталость и ускоряя восстановление нервной системы.

Но это как-нибудь потом, в более мирное время. Сейчас гораздо важнее, что "лассо" наброшено. Резонанс — идёт. Дрон уже перестал существовать, а на том месте, где он был, набухает сине-белый переливчатый пузырь. И чтобы он продолжал набухать, азари нужно лишь продолжать рутинно поддерживать канал — она это может делать хоть с закрытыми глазами. А пилоту нужно дать полную тягу — потому что пузырь растёт со скоростью километра в секунду, и желательно держаться от него на безопасном расстоянии. Для хорошего истребителя с мощным ядром эффекта массы это не проблема — всего три сотни g. После рывка первой секунды можно даже снизить ускорение — во-первых, чтобы не отрываться от границы растущего "взрыва" слишком далеко, и не напрягать азари, а во-вторых — чтобы не забывать выполнять манёвры уклонения, потому что сверху по-прежнему стреляют.

Впрочем, синекожая девушка в штурманском кресле не выглядит напряжённой. Наоборот, она сияет — и в прямом, и в переносном смысле. Ещё бы — подключиться к почти бесконечному резервуару энергии! Нервную систему омывают волны экстаза, в каждой мышце пульсирует небывалая мощь. Кажется, взорвись сейчас истребитель, она не получит ни царапины и своим ходом спланирует до поверхности планеты.

Перед глазами бежали цифры. Два истребителя уничтожены до того, как успели организовать биотический взрыв. Ещё три — потеряли слишком много дронов в процессе взрыва и были подбиты сразу после него, не успев "надуть" свои "пузыри" даже на пару километров.

Но четыре других продолжали мчаться прочь от планеты, расширяя мерцающие сферы. Один пилот попытался нырнуть под сферу взрыва, чтобы использовать её, как укрытие — но не рассчитал вираж и врезался в зону усиленной гравитации, которая мгновенно перемолола маленький аппарат. Но два других успешно проделали тот же манёвр — и оказались почти в безопасности, так как гравитационная линза эффективно рассеивала лазерные лучи. Только один лихач продолжал лететь вертикально вверх, навстречу огню тяжёлых орудий. Но пока — успешно избегал их.

Примерно двести секунд до того, как первый "пузырь" достигнет поверхности планеты и начнёт рвать её в клочья. Примерно втрое больше до того, как истощение поля Кум-Эла скажется на живых существах.

— А вот теперь пора, — сказал Хан.

Спустя пять секунд все три отметки биотических взрывов погасли.

Турианцев подвела инерция мышления — и ничего больше. Операцию они организовали безупречно, а исполнители вообще были гениальны. Они не предусмотрели только того, чего не мог предусмотреть вообще никто на Цитадели. Хан бы их за это винить не стал. А вот поблагодарить — поблагодарил бы.

В первую очередь — они не подумали, что в эти игры можно играть вдвоём. Они твёрдо знали, что у этих кровожадных дикарей на огромной тяжёлой планете сверхсветовых двигателей нет. Ну да, некоторое количество нулевого элемента ими захвачено. Но от разорванного в клочья ядра двигателя до рабочего — путь в несколько лет работы, даже если у вас есть вся теория.

Во-вторую — подвело, как ни странно, экономическое мышление. Турианцы, конечно, не волусы, помешанные на капитализации всего и вся — но какое-то представление о стоимости той или иной вещи у них есть. Без этого нельзя нормально воевать — если не уметь считать расходники.

Они знали, что планета супербиотиков очень богата — раз позволяет ставить ансибли на маленькие зонды. Они подозревали, что это связано с какой-то разновидностью постиндустриальной экономики (у народов Цитадели было нечто подобное — технологии, завязанные на омнигель). Но одно дело — хитро изогнутый кусок металла (или кристалла), и совсем другое — звездолёт. Элно на коленке не сделаешь — даже если это очень технологичная коленка. Его можно только найти и собрать.

Поэтому никто, никогда не использует сверхсветовую ракету против истребителя. Турианцы не знали земной метафоры "стрелять из пушки по воробьям" — но это было именно оно. Кстати, вероятность попадания примерно такая же — воробей, конечно, не может обогнать пушечный снаряд, но пока лафет повернёшь — он десять раз упорхнуть успеет.

Конечно, когда на кону целая планета, тем более столичная — расклады по стоимости совершенно другие. Тут уже девять воробьишек залетели на атомную электростанцию. Стрелять по ним сразу стало выгодно даже дредноутами, не то что ракетами размером с фрегат…

Но во-первых, для этого нужно знать о трагической судьбе Ротлы. Турианцы были уверены, что на Криптоне это никому неизвестно — это и в мирах Цитадели знали очень немногие. И оказались почти правы… с поправкой на десяток человек.

Во-вторых, "стало выгодно стрелять" — не значит "стало удобно". Дистанция наведения огромная, цель крошечная — точность нужна невероятная, а эта зараза постоянно перемещается. С огромным ускорением. В непредсказуемом направлении.

Противоистребительная ракета — ПИР — представляла собой крайне специфическое изделие, созданное для крайне специфической ситуации. Проще всего сравнить её с очень большой мухобойкой.

Это двухсотметровая дура с относительно небольшим и маломощным ядром массы. Больше четырёх световых она развить не могла, а крейсерская скорость была даже меньше — три. В любом случае, она обгоняла собственный свет — не давая жертве никакого шанса защититься. Дистанция пуска составляла пятнадцать световых секунд — уклониться за время подлёта мог самый неповоротливый истребитель, но для этого нужно было как-то узнать, что в него стреляют. А сетка сверхсветовых датчиков над этой планетой была только у одной стороны.

За две секунды до контакта с целью ракета начинала разворачивать "ловчую паутину" — сеть из прочнейших кристаллических волокон шестидесяти километров в диаметре. Скорость её реального движения составляла девяносто километров в секунду. Земной космический корабль (как и морской корабль, танк, истребитель, что угодно земного изготовления!) от такого столкновения просто разлетелся бы на куски — то немногое, что не испарилось. Но турианский корабль был намного прочнее всего, что на Земле могли вообразить, и к тому же защищён своим полем эффекта массы. Сеть просто сгребла его, как муху, и потащила вперёд — вместе со всей свитой дронов.

Если бы сфера биотического взрыва находилась "сзади" от истребителя, на этом бы всё и закончилось — его бы просто зашвырнуло в аномалию. Но ПИРы заходили на цель "сбоку" — параллельно поверхности Криптона. Между тем, два истребителя, как мы помним, находились "снизу" по отношению к своим сферам, а третий — "сверху". Их должно было унести в сторону, по касательной. Унести, возможно, далеко — но не так далеко, чтобы канал накачки разорвался. И сферы продолжали бы расти. А пилоты успели бы понять, что с ними произошло — и тем или иным путём "соскочили" бы с сетки.

На этот случай Хан уже приготовил резервные меры предосторожности — по сетке должна была пройти серия разрядов в пару сотен тысяч вольт — пока "мухи" не перестанут трепыхаться в "паутине".

Но этого не понадобилось, так как сетка была большая. Шестьдесят километров. И значительный её кусок зацепил-таки поверхность шарика.

А ещё сетка была кристаллическая. То есть невероятно прочная. И если стальные тросы просто разлетелись бы в клочья, попав в шторм тяжёлых гравитонов, то эти лишь немного растянулись… и потянули за собой ракету, к которой были прикреплены.

ПИРы вместе с дронами и истребителями описали шикарные виражи… и ухнули в аномалию целиком.

Два из них оказались разорваны на мельчайшие частицы собственными творениями. Третий (тот самый, который не нырял под свою аномалию, а летел вверх) — успел отключить накачку взрыва прежде, чем влетел в него. То ли пилот и сопровождающая его азари отличались невероятной реакцией — то ли кто-то из них был потрясающе везуч. Кораблик изрядно помяло, ядро массы сожгло — но оба разумных в кабине умудрились выжить.

На этом, в принципе, и закончилась потрясающая история Рейда в Поле Кум-Эла, как его потом назвали. Гораздо быстрее, чем потребовалось для изложения этой истории. От срабатывания периферийных детекторов до исчезновения последнего "пузыря" прошло меньше двух минут. Турианцы дураками не были, попусту собой жертвовать не собирались, и как только поняли, что затея провалилась — дали стрекача на максимальной скорости (те, кто ещё был жив и сохранил способность к полёту). Им, конечно, стреляли вслед, но как-то вяло, без огонька. Своих проблем хватало. Один городской щит еле держится, ещё пять изрядно потрёпаны и требуют профилактического ремонта, десятка два погибших (те, кто в момент нападения находились вне городов), зияющие дыры в сети орбитальной обороны, сбор рассеянного на низких орбитах и в атмосфере элно… Словом, обычный военный бардак.

Ах да, конечно ещё один очевидный вопрос. Откуда Дру-Зод достал сверхсветовые ракеты, если даже при всей гениальности криптонских учёных разработать и построить работающее ядро эффекта массы он за оставшееся время ну никак не успевал, а все переходы в систему Рао блокированы турианскими флотами? Ну хорошо, допустим, не все. Есть чёрный ход, ведущий к первичному Ретранслятору в скопление Море Теней. Но даже если бы батарианцы и согласились работающие ядра продать — пока их довезут, война будет три раза проиграна.

Поэтому Хан, как умный человек, купил не ядра, а только их схему, которую ему и переслали по ансиблю. А превратить эту схему за одни сутки в нормально летающую ракету ему помогли два технических чуда. Первое называлось "криптонские эмбриотехнологии". Второе — "Отто и Кларк".

Скучающие в глубокой изоляции аугменты в телах киберзомби радостно вцепились в подброшенную им техническую задачку. Если у тебя полбашки — сеть инопланетных процессоров, а в прошлой жизни ты был гениальным инженером, собиравшим импульсный двигатель из материалов двадцатого столетия по инопланетным же чертежам, решить аналогичную задачу для Криптона не так уж трудно. За семь часов программирование кристаллозародышей было полностью завершено. Оставалось только сунуть их в капсулы с нулевым элементом и закинуть эти капсулы на достаточно большие обломки Вегтора…

— Знаешь, что самое гнусное? — Отто раздражённо ходил по комнате. — Я даже не могу пожаловаться, что мне скучно. Потому что это будет неправдой. Я теперь машина, я не умею скучать, у меня, блин, вырезали эту функцию! Когда не хватает информации, у меня просто снижается активность мышления — вплоть до полного выключения. Но пока информации хватает — я захватываю узлы контроля и анализирую их функции, параллельно работаю с памятью Ху-Ула, там тоже много интересного — редкая мразь была, я по сравнению с ним просто ангел.

— На что же ты тогда жалуешься, если не скучаешь?

— Я не хочу превращаться в инструмент. Понимаешь? Это тело переделали в идеального исполнителя, но это то же самое, что с нами делали на базах спецслужб! Ты обещал нам, Хан, что нас никто больше не будет использовать! Что мы будем друг для друга братьями, а не оружием! Выполняй теперь!

— Отто, я вас вытащу из этой дыры, как только мы придумаем способ защиты от управляющего сигнала Жнецов. И помочь мне в этом можете вы в первую очередь. И это не попытка переложить ответственность — ты меня знаешь. Все необходимые инструменты я вам предоставлю по первому запросу, но только вы понимаете принципы работы своих тел по-настоящему.

— Тогда каждому из нас понадобится кристаллозародыш с доступом на произвольное программирование. И питательная среда на четыреста тонн. Каждому. Думаю, где-то суток через девять мы получим полный контроль над своим мозгом и телом, если ты не будешь отвлекать нас другими задачами.

— Всё будет доставлено через час, — пообещал Хан. — Отто, скажи… а как оно вообще ощущается? По сравнению с нашими прежними телами?

— Знаешь… в целом довольно неплохо. Собственно, на этом процесс одурманивания во многом и базируется. Ах какое блаженство, знать, что я совершенство, знать, что я идеал… Наши создатели тоже прививали это нам — чувство превосходства, как главный источник удовольствия. Но здесь это гораздо сильнее, на уровне тяжёлого наркотика. Поэтому жертва в конце концов сдаётся. Никаких колебаний, никаких слабостей — ничего. Только простота и осознание цели. Нет усталости, нет потребности в еде, воде, сне, воздухе. Мне нужно только электричество, но если я не буду его получать, то не умру, а впаду в спячку — но не буду голодать, это тоже будет приятно. Отрицательные стимулы убраны, оставлены только положительные подкрепления. Если тебе отрезать руку, ты сможешь не вскрикнуть — но это благодаря твоей железной воле. А я просто отмечу, что нужны дополнительные вещества для восстановления. Единственное, что ещё представляется проблемой — это смерть. Её я немного боюсь. Хотя эта тварь, которой я стал, не стареет, не болеет, и убить её не так-то просто… но можно. По этой слабости оно меня и бьёт. Вернее, пытается, конечно. Я пока побеждаю.

— Как это?

— Я неполон. Если объединить меня с общей сетью, я стану абсолютно совершенным. Смерть перестанет существовать — вся информация будет загружена на резервные сервера, и потеря этого конкретного тела не будет представлять никакой опасности. Этот постоянный шёпот в голове — "Мы станем единым…"

— Ты станешь ничем.

— Да, я знаю. Только благодаря этому и держусь. И ещё благодаря обмену с Кларком — мы с ним тут сформировали небольшую локальную сеть. Кстати, можешь подкинуть ещё парочку криптонских киберзомби для опытов? Попробуем включить их в нашу сетку, возможно докопаемся до пробуждения сознания… А если нет, — киберзомби хитро сверкнул глазами, — парочка резервных терминалов все равно лишней не будет.