Криптоэффект

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Способы сканирования планетарных внутренностей в целом не особо изменились за последние тысячи лет. Поток нейтрино генерируется спутником на одной стороне планеты и принимается на противоположной. Второй способ — эхолокация. Генерируем на поверхности серию взрывов мощностью от нескольких сотен тонн до сотни мегатонн, сейсмостанции по всей планете записывают прохожение ударных волн, как прямых, так и отражённых.

По отдельности эти методы не слишком эффективны. Для нейтрино планета СЛИШКОМ прозрачна, даже такая огромная и плотная, как коричневый карлик. Даже урановая глыба размером с земной континент будет смотреться на таких сканерах едва заметной тенью. Сейсмические волны дают куда более высокое разрешение, но такие результаты достаточно сложно интерпретировать. Допустим, мы знаем, что волна на глубине восьми тысяч километров отразилась от некой поверхности — но попробуй пойми, что это за поверхность. Можно ещё кое-как судить о плотности и агрегатном состоянии неоднородностей (твёрдые, жидкие, газообразные), но уже об их химическом составе остаётся только гадать.

Однако у криптонских учёных есть ещё и третий способ, землянам недоступный. Они всегда могут "потрогать руками". После того, как эхолокация и нейтрино-сканирование "нащупают" неоднородность, в мантию посылается зонд, который возьмёт пробы вещества. Кристаллическая броня последнего поколения выдерживает температуру и давление почти до границы ядра. Единственный недостаток такого метода разведки — его медлительность. Скорость продвижения зонда — примерно двадцать пять сантиметров в секунду. Это значит, что до типичного магматического пузыря на глубине, скажем, двадцать тысяч километров, ему придётся ползти два с половиной земных года. А ведь результат ещё понадобится каким-то образом передать обратно! Ансибли при таких температурах не работают. Значит, придётся либо ещё два с половиной года ждать, пока зонд доползёт обратно, либо снабжать его излучателем нейтрино или генератором ударных волн. Последние два варианта значительно увеличат размеры аппарата, а значит и энергетические расходы.

Но в данном случае возиться с зондами не понадобилось. Вообще.

Двое суток понадобилось всем ударным волнам, чтобы достичь сейсмографов на другом конце планеты после того, как затихли последние взрывы — настолько огромен был Криптон. Но уже через сутки Нон и Дру-Зод посмотрели на первые результаты локации… а потом друг на друга. И в глазах их плескался ужас.

Наименьший полноценный кристаллозародыш — содержащий всю необходимую информацию и структуры роста, чтобы вырасти в зонд фон Неймана — имеет массу около грамма. Ещё граммов десять весит защитная оболочка, которая сгорает при входе в атмосферу, и тормозной парашютик, который не позволит ему развить слишком большую скорость и разбиться при падении. Засечь вторжение метеорита массой в одну десятую эла, а тем более перехватить его — практически невозможно. Тем более — в необозримых небесах суперпланеты. Тем более — когда на поверхности и в ближнем космосе гремит гражданская война.

Зародыш упал куда-то в океан и стал не торопясь фильтровать из воды необходимые для роста вещества. Благо, криптонская вода — это не банальное земное аш-два-о, а насыщенный раствор с углекислотой, аммиаком и другими хорошо растворимыми в воде веществами… Уже через сутки он стал вполне солидным модулем в триста эл массой и начал зарываться в океанское дно — попутно перестраивая себя на всё большую прочность и тугоплавкость.

Спустя месяц он достиг мантии и смог двигаться быстрее. Здесь он воспроизвёл свою первую копию из расплавленного вещества. Два зонда сделали ещё два. Четыре — ещё четыре. И все продолжали опускаться к ядру — максимально богатому тяжёлыми элементами.

Если бы зонды могли неограниченно плодиться в геометрической прогрессии, они бы переработали весь Криптон на свои копии примерно за 90 циклов воспроизводства. На практике тут встречались некоторые сложности. Например, во внутреннем ядре давление и температуры возрастали настолько, что работать в нём становилось невозможно даже в суперпрочных кристаллических оболочках — зонд плавился примерно с той же скоростью, с какой наращивал себя. В некоторых районах мантии было слишком мало тяжёлых элементов — приходилось прокладывать магматические магистрали, чтобы обеспечить равномерное снабжение. Наконец, если слишком много зондов собиралось в одном месте, они начинали мешать друг другу — вместо "еды" вокруг одни собратья, в которых, конечно, ценных веществ сколько угодно, но кушать их нельзя.

И тем не менее… Допустим, каждому новому поколению зондов требуется пройти всю планету насквозь, прежде чем они смогут начать строить свою копию. При скорости в 25 сантиметров в секунду они сделают это за 19 земных лет. Округлим до 20 (на самом деле, на практике, расстояния конечно меньше, но ведь там ещё перестроение, маневрирование, чтобы обойти других… так что пусть будет 20). Допустим, строительство копии займёт ещё 20 лет (с учётом затрат времени на доставку нужных элементов).

Итого — 90 сорокалетних циклов. 3600 земных лет. Ну или 2592 криптонских, если угодно. Примерно столько времени понадобится, чтобы Криптона не стало — одни сплошные зонды, бесчисленные легионы зондов. Как именно закончится последний цикл — уже неважно. Зонды могут разлететься в разные стороны, прорвав кору, как яичную скорлупу, и образовав крупнейший боевой флот в истории Вселенной (верхние слои, конечно, погибнут при старте, но при их общем количестве это будет незаметно). Или разрезать кору на тонкие ломтики и втянуть в кристаллические "недра" для окончательной переработки. Или просто самоликвидироваться все разом — будет замечательно яркий фейерверк.

Как очевидно из того, что Нон и Дру-Зод вообще родились — в третьем тысячелетии Эры Гармонии ничего такого не случилось. То ли программный сбой, то ли чьё-то благородное вмешательство — но машины прекратили размножение и перешли в режим консервации. Сто тысяч лет криптонцы полагали свою планету самой благоустроенной и безопасной, не догадываясь, что живут на гигантской бомбе.

Но недавно (по геологическим меркам) цикл был снова запущен.

— Они уже почти закончили, — хрипло произнёс Нон. — Совокупная масса — почти три четверти массы мантии! Им даже доедать Криптон уже не нужно — достаточно лишь немного шевельнуться внутри, и магматическая волна просто смоет нас и всё, что сверху…

Разумеется, на экране не наблюдалось равномерных стройных рядов зондов. Это было бы слишком большим упрощением. В недрах планеты пульсировала структура, больше похожая на гигантский лес… или сеть кровеносных сосудов, если рассматривать её в микроскоп. Миллиарды труб-дорожек-ветвей, образовывали сложнейшую фрактальную структуру, где максимальное количество частей имело доступ к строительному материалу.

— А ядро они, похоже, не тронули, — отметил Хан. — На нейтрино-сканерах оно почти не изменилось.

— Да, использовали как опору и источник энергии…

— Это разумно. Во-первых, меньшую массу и объём требуется перерабатывать, во-вторых, не нужно решать проблемы с запредельными температурами и давлениями, в-третьих, всегда есть куда скинуть отходы производства, не беспокоя жителей поверхности…

— Они сделали всё очень аккуратно… — кивнул Нон. — До последнего момента не было никаких следов… Объём кристаллов почти точно соответствовал объёму мантийного вещества, из которого они производились… только когда подошли к поверхности, их шевеления стали слегка проявляться… не смогли выдержать баланс температур и давлений с абсолютной точностью…

— Сколько осталось до прорыва на поверхность?

— Лет пятьдесят… если перерабатывать всю кору и остаток мантии так же тщательно, как до сих пор.

— А если плюнуть на незаметность и аккуратность? Просто поставить целью перереботать всё, что ещё не переработано?

— Тогда за полгода-год управятся.

Хан сделал несколько резких вдохов и выдохов.

— Судя по тому, что трясти уже начало, они если и не плюнули, то готовы плюнуть в любой момент. Можно ли их как-то остановить?

— Нет, — покачал головой Нон. — Физически, по крайней мере, точно нет. Несколько тысяч, в крайнем случае сотен лет назад, можно было попробовать запустить наши собственные зонды с приказом разрушить эту штуку. Но сейчас… дело даже не в том, что наша группировка не успеет размножиться и вырасти. Сама по себе борьба таких гигантских машин в недрах Криптона уничтожит всё живое на поверхности.

— Физически, говоришь… а не физически? Поднять архивы по кодам того времени и попробовать дать ему команду "остановить рост"?

— Дру, ты же военный. Ты должен понимать такие вещи лучше, чем я.

Да. Он понимал. Если систему программировал не полный идиот, у них будет только одна попытка. При получении неверного кода кристаллы просто уничтожат всё живое на поверхности. Дожевать мёртвые камни можно будет и потом… если в этом вообще будет необходимость.

Наступила мрачная гнетущая тишина.

— Я подниму все исторические архивы, — сказал наконец Нон. — Попытаюсь понять, как эту дрянь остановили сто тысяч лет назад. И что могло спровоцировать её проснуться в наши дни. Опыт Джакс-Ура тут явно ни при чём — он был слишком недавно, а она росла не меньше пятисот лет.

— Погодите, как не меньше пятисот? Но предыдущее геосканирование производилось три с половиной века назад!

— Три с половиной века назад она была в тысячи раз меньше.

— В тысячи раз меньше, чем сейчас. Да пусть даже в миллион раз меньше! Это все равно масса хорошего такого планетоида, и отражающая поверхность в тысячи километров! И вы хотите сказать, что её просто проворонили?! Это заговор, учитель, иначе не объяснить. Кто-то, определённо, желал провести геноцид криптонской нации! Вопрос только в том, был этот "кто-то" фанатиком-одиночкой, или мы имеем дело с группой. И если один, то умер ли он? Или продолжает действовать против Криптона? Нам следует быть очень осторожными теперь. Тот, кто готов угробить целую планету, не будет церемониться с одним учёным и одним воином!

— Что значит "быть осторожными"? Ты предлагаешь молчать? Об ЭТОМ?! Заботиться о секретности, когда нам всем может быть осталось жить считанные дни?!

— Если мы все умрём, то не имеет никакого значения, будут криптонцы знать об этом, или нет.

— Ещё как имеет! Люди должны иметь возможность хотя бы провести остаток жизни в мире и покое, а не в сиюминутной суете!

— Вы слишком хорошего мнения о людях, учитель. Какой ещё мир и покой? Как только эта информация распространится, начнётся большая резня! Раз настали последние времена, значит всё можно — воровать, убивать, насиловать — вот что подумает большинство! Но меня волнует не это, а то, что вы даже слова не успеете сказать! Если кто-то мониторит общественные каналы, он заткнёт вам рот очень быстро. И скорее всего — летально.

— Не успеет, — ухмыльнулся Нон. — Я уже отправил отчёт по геосканированию в планетарную сеть. Десятком каналов. Теперь им нет никакого смысла меня убивать. Даже если эти "они" вообще существуют где-то кроме твоего воображения, Дру-Зод.

В первую секунду Хану захотелось как следует врезать наставнику, но он быстро усмирил в себе этот порыв Генерала. Во-первых, не поможет — во всех ситуациях, кроме боя насмерть, учитель запросто начистит худощавому Зоду физиономию. А во-вторых, что он, собственно, такого сделал? Планам Хана от этого сплошная выгода. Если действительно существует некая сила, которая не хочет спасения Криптона — Нон примет на себя первый удар, а Хан сможет из тени пронаблюдать, кто именно и как попытается заставить его молчать. Если же такой силы не существует… что ж, тогда переворот превращается в детскую игру. Криптонцы на руках готовы будут носить любого, кто пообещает им жизнь!

И однако, это вполне выгодное для него решение Нона почему-то вызывало у него непроходящий гнев.

"Я тебе не позволю так легко сдохнуть, ублюдок! И всей вашей дурацкой планете не позволю! Если вы и откинете копыта, то сражаясь до последней секунды, а не философски-покорно! Вы у меня ещё узнаете, что такое гнев Хана!"

Мысленная команда — и небо рассекают восемь пылающих метеоритов — сверхзвуковых аварийно-защитных модулей.

— Зажмите уши, — посоветовал Хан учителю. Как раз вовремя — модули втыкаются в землю правильным восьмиугольником, расплескивая камень, как воду. Грохот такой, что мёртвого можно поднять. Зато над парочкой исследователей мгновенно возносится купол защитного поля. Не бог весь какая оборона, но от снайперов и модифицированных зверей-убийц на пару минут убережёт. Модули также работают и помехопостановщиками, отрезая любые сигналы извне. Кроме ансибля, конечно, который заблокировать невозможно — но это устройство громоздкое, его в одежде не спрячешь. А Хан опасался, что какой-нибудь прибор-убийца может присутствовать на теле Нона без ведома последнего. Или даже в теле — как имплант.

— Собираешься меня похитить? — хмыкнул Нон, задумчиво глядя на краевой вал выброшенной породы, который уже начал осыпаться под действием гравитации.

— Вроде того, — недовольно отозвался Хан. — Через три минуты подойдёт флаер высшей защиты, который доставит нас на базу Урис. Там весь персонал — только мои доверенные люди, программное обеспечение и оборудование тоже только наши. Муха не проскочит. Заодно нас обоих как следует просканируют. Только после этого мы сможем выйти в сеть — по нашим, защищённым каналам.

"И я превращусь в мишень для всех, кто мог по какой-либо причине желать гибели Нона… Что я делаю, чёрт побери? Зачем мне это нужно?"

Над ними нависла огромная тень — силовое поле заглушило гул двигателей флаера, и летающая крепость появилась на месте событий совершенно неожиданно. Пилотировала определённо Фаора-Ул — только у неё была привычка водить машины по столь крутой, почти вертикальной траектории. С одной стороны, это позволяло неожиданно рухнуть как снег на голову врагу. С другой, если не успеешь погасить вертикальную скорость — станешь одной из самых дорогих бомб в истории. Надо будет её хорошенько пропесочить — на поле боя это оправданный риск, но когда идёшь на выручку своим — бессмысленно подвергаешь риску и их, и себя. Даже мощный силовой щит, созданный восемью модулями, вряд ли выдержал бы падение семисоттонной машины.

Он отключил экранирование и с борта флаера тут же опустилась спиральная лестница из твердого света. Схватив за руку колеблющегося Нона, Хан тут же взбежал по ней. Когда за спиной закрылся люк, он более-менее почувствовал себя в безопасности.

И совершенно зря — о чём напомнила ему суровая реальность, когда корабль прыгнул в небо с ускорением примерно в сто метров в секунду за секунду. Ну да, благодаря эффекту массы это дало перегрузку всего в треть земной тяжести, так что Фаоре и в голову не пришло, что она подвергает пассажиров какому-то дискомфорту, не говоря уж об опасности. Но это напомнило ему, что понятия "полёт" и "безопасность" на Криптоне несовместимы.

Они поднялись в рубку, откуда открывался потрясающий вид на небеса Криптона, освещённые непрестанными полярными сияниями.

— Они почти не изменились, — хмуро сказал Нон, глядя на бегущие по небу полотна пламени — цветов, которым не было названий в земных языках. — Ну да, всё правильно… магнитное поле планеты определяется токами в ядре, а ядро эта штука не тронула.

Хан едва ли не воочию увидел, как шевельнулись ушки Фаоры — ей было очень интересно, что за "эта штука", но дисциплина заставляла пилота не отрываться от приборов. Это можно использовать.

— Учитель, у вас осталась при себе копия результатов геосканирования?

— Не полная — оно ведь ещё не закончилось, анализ отражённых волн всё ещё продолжается. Законченная картина будет только через два-три дня.

— Ничего, того что есть — хватит. Перешлите её на корабельный сервер. Фаора-Ул, закодируй и перешли на сервера Д-3, Г-7 и Ф-3.

Так он одновременно убил двух зайцев — удовлетворил интерес молодой женщины, мимоходом посвятив её в опасную тайну, и гарантировал, что информация не будет потеряна. По мере того, как Фаора знакомилась с данными, её зрачки становились всё больше. Что ж… теперь их трое. Вопрос в том, надолго ли.

Просматривая донесения разведывательных программ из планетарной сети, Хан всё больше хмурился.

— Наш противник существует, кто бы он ни был. И это действительно умный человек… даже умнее, чем я ожидал.

Сам Хан, в бытность правителем собственной империи, поступил бы точно так же. Ну, с поправкой на земные реалии, конечно. Полностью заткнуть кому-то рот в информационную эпоху невозможно… да и не нужно.

Вместо этого сообщениям Нона был придан максимально низкий рейтинг достоверности. Их снабдили самыми нелепыми и скандальными комментариями, причём большинство было сделано как бы в поддержку заявлений учёного… но в таком тоне и настолько безграмотно, что это выглядело медвежьей услугой. Перевирали дату катаклизма (через три дня, через два месяца, через десять лет, через сто). Перевирали причины — за один час на разных серверах появились такие объяснения, как цикл солнечной активности, превращение Рао в сверхновую, старая машина, которая облучает ядро планеты потоком частиц, чрезмерная добыча полезных ископаемых и/или энергии из ядра планеты… Одна версия особо умилила Хана — дескать, в ядре полно трансурановых элементов, они много тысяч лет опускались к центру планеты, и вот сейчас образуют критическую массу и сделают большой бабах.

Неформальный авторитет Нона играл теперь против него самого. Мало кто знал, что к этому здоровяку, мало похожему на человека умственного труда, прислушиваются члены Научного Совета. Он теперь выглядел в глазах общества, как любитель дешёвых сенсаций.

Хан мог запросто предсказать развитие событий. Уже через неделю возникнет не менее десятка скороспелых сект конца света, половина из которых будет прославлять катастрофу, как реализацию божественной воли, а другая половина — пытаться предотвратить её самыми нелепыми методами, типа торжественного жертвоприношения Рао на главной площади. Нормальные люди будут крутить пальцами у виска, глядя как на первых, так и на вторых.

Недели через три-четыре, когда уровень паники достигнет опасной отметки в пять процентов, выступит с публичным заявлением кто-нибудь из Совета. На его лице будет усталое выражение человека, которого оторвали от серьёзной работы ради какой-то псевдонаучной ерунды. Он объяснит, что да, есть некоторые аномалии ядра планеты, и в отдалённом будущем они, конечно, могут представлять опасность, но никак не в исторической перспективе. Что Совет, конечно, будет проводить дополнительные исследования на эту тему, но не сию минуту, поскольку планирование и подготовка георазведки — дело очень долгое и требующее много энергии. Что Нон когда-то был молодым талантливым учёным с большими перспективами, но не сумел их реализовать.

Трехмерная структура из переплетающихся труб в мантии? Ой, молодой человек, я вас умоляю! Реальная информация, которая у нас есть — это всего лишь время прихода, амплитуда и частота сейсмических волн! Существует множество способов визуализации этих сухих цифр. И среди них почти всегда можно выбрать две-три таких программы, которые нарисуют вам самую страшную картинку!

Вмешается другой учёный, психолог, и объяснит, что у Нона, скорее всего, кризис среднего возраста — когда больше половины жизни позади, а человек так ничего выдающегося и не достиг. Бывает, что в таком возрасте учёные обращаются к популярной науке, дабы заполучить себе славу хотя бы среди некомпетентных, но эмоциональных людей. Если бы у Нона были серьёзные доказательства, понятные другим учёным — он бы обратился к Совету, а не к публике. Снова возьмёт слово первый учёный. Он объяснит, что настоящие открытия требуют долгой кропотливой работы больших коллективов. Времена гениев-одиночек давно прошли. А когда всё-таки удаётся открыть что-то действительно выдающееся — понять это и оценить по-настоящему могут всего несколько сотен специалистов. В завершение он процитирует что-нибудь классическое, например такое:

"Дело в том, что самые интересные и изящные научные результаты сплошь и рядом обладают свойством казаться непосвящённым заумными и тоскливо-непонятными… Организовать на телестудии конференцию знаменитых привидений или просверлить взглядом дыру в полуметровой бетонной стене могут многие, и это никому не нужно, но это приводит в восторг почтеннейшую публику, плохо представляющую себе, до какой степени наука сплела и перепутала понятия сказки и действительности. А вот попробуйте найти глубокую внутреннюю связь между сверлящим свойством взгляда и филологическими характеристиками слова "бетон", попробуйте решить эту маленькую частную проблемку, известную под названием Великой проблемы Ауэрса!"

Как с этим бороться, Хан прекрасно представлял. Если народу нужно что-нибудь реальное и осязаемое, воинская гильдия с удовольствием ему такие эффекты предоставит. С эффектом присутствия, так сказать.

Весь вопрос в том, ограничатся ли они тем, что дискредитируют Нона? Или попытаются устранить его физически, чтобы он не смог восстановить своё доброе имя или предоставить более убедительные доказательства?

И снова сработала беспощадная логика "как бы поступил я на их месте". Хану всё больше казалось, что по ту сторону доски информационного пространства Криптона сидит его тёмный двойник — не менее искушённый и жестокий политик.

Банальное убийство тут не подойдёт — мёртвый Нон станет мучеником в глазах народа, и неизбежно начнутся вопросы — за что именно ему заткнули рот?

Но… на Криптоне прекрасно развита нейрохирургия. О принципах работы мозга тут знали если не всё, то почти всё. Более того, можно было разработать индивидуальную хирургическую операцию для каждого пациента — учитывающую особенности именно его личного строения мозга. Достаточно просто взять голограмму этого конкретного человека и по очереди блокировать различные нейронные связи — пока не будет получен желаемый результат.

Существовала и операция, превращающая человека в дурака. Нет, это не оговорка и не метафора. Не в идиота, тем более не в "овощ" — а именно в дурака. Пациент оставался вполне вменяемым, сохранял память и социализацию, мог внятно говорить и работать. Просто у него сильно падал уровень интеллекта.

"Если он сам перестанет понимать формулы, которые написал, то станет очевидно, что никакой он не учёный. С другой стороны, как он тогда защитил диссертацию и получил звание преподавателя? Ну, волосатую лапу Домов никто не отменял… Но Дру-Зода тогда ещё на свете не было, так что кандидатура наиболее вероятного заговорщика отпадает. Значит, он был таким не всегда… генетический сбой, ранняя дегенерация интеллекта… бывает такое. Потому и пошёл на фальсификацию — от отчаяния, когда понял, что на настоящего учёного уже не тянет… Да. Так они и поступят… вернее, попытаются. Чтобы добраться до Нона, им придётся пройти через меня… а вот тут я и буду их ждать".