Кристофер Робин

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Кристофер быстро преодолел обратный путь до дерева с зелёной дверью, через которую он сможет попасть домой. Он нагнулся и вздрогнул. Его схватка со Слонотопом не прошла бесследно, и теперь его уже не такое молодое и сильное тело изнывало от боли. Он подавил стон и, скрючившись, пролез через дверь. Спустя мгновение он уже очутился в леске за своим домом. По привычке взгляд Кристофера непроизвольно скользнул на часы – те всё ещё не шли. Но не беда. Он и так знал: для того чтобы успеть на поезд и вернуться обратно в город, ему следует поторопиться.

Ускорив шаг, он поспешил сквозь заросли. Красный воздушный шарик покачивался и подпрыгивал у него за спиной. Кристофер увидел вспышку красного цвета, и на него накатило чувство вины: как же быстро он вновь потерял Винни и остальных своих друзей. Отчасти он страстно хотел остаться там, в Зачарованном лесу, и наслаждаться давно забытой радостью свободы. Но когда он ступил на лужайку и увидел свой дом, то мигом вернулся в свою обыденную реальность, переполненную работой, бессонными ночами, ответственностью и прочими взрослыми делами.

Кристофер, затаив дыхание, пересёк лужайку. Совсем ни к чему было попадаться на глаза Эвелин или Мадлен. У них будет слишком много вопросов. Но, подбежав к дому, он увидел свой старый велосипед, прислонённый к стене. Верёвочка от шарика натянулась у Кристофера в руках. Посмотрев по сторонам, чтобы убедиться – рядом никого нет, он в пару прыжков подбежал к велосипеду и привязал воздушный шарик к рулю. Вот Мадлен обрадуется, когда выйдет прогуляться.

– Папа!

Кристофер замер, услышав счастливый голосок Мадлен. Он поднял глаза и увидел, как она смотрит на него из окна своей спальни. Кристофер наивно пригнулся в надежде, что в мгновение ока станет невидимым. Но его манёвр не сработал.

– Папа? – повторила Мадлен, открывая окно и выглядывая на улицу. – Что ты здесь делаешь?

Кристофер посмотрел на Мадлен, а потом на дорогу. Он бы мог пуститься в бегство. Сделать вид, что не видел и не слышал её.

Он закатил глаза. Какая же чепуха! Как он мог убежать от своей дочери?

– Ты был в лесу? – крикнула ему Мадлен.

– Да, но... – заикнулся Кристофер, не зная, что сказать. Не мог же он просто взять и признаться, что прошёл через тайную зелёную дверцу и весь вчерашний день резвился в Зачарованном лесу с плюшевыми зверушками. Дочка бы сочла его сумасшедшим!

И в этот момент на лужайку вышла Эвелин. Увидев мужа, она в смятении вздрогнула, а в глазах промелькнул огонёк надежды. Но он тут же потух, когда Кристофер, извиняясь, пожал плечами:

– Мне ужасно жаль, – обратился он к дочери и жене. – Но мне нужно идти.

– Ты не сможешь остаться? – спросила Эвелин поникшим голосом. Теперь она смотрела на него не с надеждой, а с грустью.

У Кристофера сердце разрывалось при виде печального лица дочери. И зачем он только останавливался, чтобы привязать этот шарик? Если бы он просто прошёл мимо велосипеда, то сейчас бы не стоял тут как дурак перед семьёй, теряя время в тщетных попытках что-либо объяснить.

– Нет, милая, – выдавил он наконец. – В одиннадцать у меня важная встреча, и я уже страшно опаздываю.

Мадлен совсем поникла. Она отпрянула от окна, захлопнула створки и скрылась у себя в комнате. За его спиной послышался глубокий вздох Эвелин.

– Прости, – ещё раз извинился Кристофер. – Я не хотел, чтобы она меня видела.

Слабоватое оправдание. Для его семьи всё это выглядело так, будто он вдруг из ниоткуда появился, а через мгновение снова исчез в никуда.

Эвелин долго смотрела на него, не говоря ни слова. От её взгляда веяло холодом, и, когда она наконец заговорила, её голос показался ему ледяным и бездушным.

– Что ж, тогда тебе пора, – сказала она.

– Я всё объясню, – сказал Кристофер. – Правда.

– С удовольствием послушаю, – отозвалась Эвелин, скрестив руки на груди.

Кристофер смотрел на Эвелин, пытаясь разглядеть в её холодных глазах хотя бы намёк на понимание. Он хотел ей всё рассказать. Он хотел попросить прощения и хотел, чтобы она поняла: он вовсе не хотел так напортачить. Он хотел поведать ей о своих приключениях в Зачарованном лесу, о том, как он одолел Слонотопа, и о том, как отыскал Винни.

Когда они только начали встречаться и только поженились, он бы обязательно ей всё рассказал. Он бы рассказал, зная, что она его поймёт и будет очарована его волшебным рассказом. Но глядя в глаза Эвелин, он понял, что слишком отдалился от жены. Он потерял её где-то во мрачном тумане и никак не мог снова найти. И хоть он и понимал, что всё это было лишь по его вине, боль всё равно была невыносимой.

– Не могу, – сказал он тихо.

За его словами последовала оглушающая тишина.

Эвелин направилась к дому, но напоследок обернулась. Её глаза не выражали ничего, кроме разочарования. Это было нестерпимо.

– Думаю, мы задержимся здесь ещё на какое-то время, – сказала она. – Ей здесь хорошо. Нам здесь хорошо.

Кристофер почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он вернулся мыслями в ту ночь, когда стоял в прихожей перед собранными чемоданами и думал, не зашло ли всё слишком далеко. Нет, пожалуй, тогда ещё не зашло. Но вот сейчас похоже на то. И он не мог винить в этом Эвелин.

– Ты правда думаешь, что так будет лучше? – поинтересовался Кристофер.

– Да.

– Надолго? – спросил он, не надеясь услышать ответ.

Эвелин пожала плечами.

– Не знаю, Кристофер. – Она поднялась по ступеням, открыла заднюю дверь, взглянула на часы и вздохнула: – Ты опоздаешь на поезд. – А потом, больше не проронив ни слова, зашла внутрь. Дверь с шумом захлопнулась.

Какое-то время Кристофер стоял как вкопанный. Ему не хватало воздуха и казалось, будто он тонет в зыбучих песках. Ему нужно идти. Необходимо. Это очень важно. Если он не попадёт на встречу, его уволят, а компания, вероятно, потерпит крах. Но что станет с его семьёй, если он пойдёт? Что станет с его жизнью?

В последний раз посмотрев на окно в спальне дочери, Кристофер печально вздохнул. А потом развернулся и рванул к дороге. Он бежал и думал: а не разрушил ли он всё сейчас?

Мадлен смотрела на висевшую перед ней книжную полку. В руке она держала одну из книг, которую им задали прочитать на лето. Она прочла её от корки до корки и уже написала по ней сочинение. Вообще-то она прочитала все книги из списка литературы и написала сочинения по всем. Теперь можно было забыть про чтение и заняться чем-нибудь ещё. Но почему-то она не решалась.

Она всё ещё не могла поверить в то, что её отец был здесь, совсем рядом с их загородным домом. И в то, что он только что ушёл. Она не понимала почему. Может, она сделала что-то не так? Или сказала что-то не то? Она прилежно делала уроки, ведь этого хотел папа. За всё время она всего лишь разочек прокатилась на велосипеде. Почему же он не остался? Она посмотрела на книгу, которую держала в руках.

Мадлен любила книги, потому что в них можно было найти ответы. Она их понимала. В отличие от своего отца.

Мадлен вздрогнула от неожиданного скрипа половиц. Она обернулась: к ней поднялась мама и принесла молока и тарелку с печеньями. Эвелин переступила порог и протянула дочери угощение.

– Всё, я закончила, – сказала Мадлен. Кажется, угощение её совсем не заинтересовало.

– Замечательно! Ты знаешь эти книги как свои пять пальцев! – Эвелин хотелось поднять дочери настроение. Мадлен была такой грустной, что у неё сердце кровью обливалось. Дочка была такой маленькой. Она была просто ребёнком, проводившим лето в деревне. Но вместо того, чтобы резвиться на свежем воздухе, она сидела в четырёх стенах и занималась, занималась, занималась...

Мадлен аккуратно вернула книгу на полку и сделала шаг назад.

– Милая, – обратилась к ней Эвелин, – чем бы ты хотела заняться?

Мадлен посмотрела на маму. Чем бы она хотела заняться? Честно говоря, она не имела ни малейшего понятия. Теперь, когда с домашним заданием было покончено, закончились все дела, которые она должна была сделать.

Она вздохнула. Чего ей действительно хотелось, так это увидеть папу. Но он уехал обратно в город, так что это было невозможно. Она посмотрела по сторонам, её взгляд зацепился за коробку с игрушками.

– Я бы хотела поиграть, – сказала она и решительно кивнула.

– Правда? – Эвелин была удивлена. В душе у неё затеплилась надежда. Быть может, внезапное появление и такое же внезапное исчезновение Кристофера не так сильно огорчило Мадлен, как она думала. Быть может, она просто побудет ребёнком и отдохнёт наконец от уроков. Но Мадлен продолжила, и надежда Эвелин испарилась.

– Да, – сказала Мадлен, будто отвечала на экзамене. – Я буду играть так хорошо и усердно, как никто никогда не играл.

– А тебе будет весело? – спросила Эвелин.

Мадлен пожала плечами.

– Разумеется. Будет ещё и весело.

Эвелин вздохнула. Мадлен была так похожа на Кристофера. Когда она была совсем малышкой, Эвелин могла часами умиляться, разглядывая поразительное сходство в мимике дочки и мужа. Но теперь она вдруг поняла, что в этом нет ничего хорошего. Если Эвелин ничего не предпримет, то Мадлен слишком рано повзрослеет.

– Иди поиграй на улице, – сказала она, пытаясь скрыть печаль в голосе. – А потом мы выпьем с тобой чаю.

Довольная тем, что ей дали чёткие указания, Мадлен развернулась и как по струнке вышла из комнаты. Глядя ей вслед, Эвелин молча корила Кристофера. «Ты должен быть рядом и всё исправить, – думала она. – Ты должен играть со своей дочерью!» Но он предпочёл работу. В который раз.

Винни очень странно себя чувствовал. Он не мог объяснить почему, но с тех пор как Кристофер ушёл из Зачарованного леса, мишке будто бы что-то не давало покоя. Он отправился в домик к Хрюне.

Может, он просто проголодался? В конце концов, он не ел мёд уже долгое время, а медвежонку обязательно нужен мёд, чтобы чувствовать себя в своей тарелке.

Винни подошёл к буфету Хрюни и принялся искать хотя бы одну малюсенькую баночку сладкого нектара. Но его поиски не увенчались успехом. Медвежонок повернулся к другу и очень по-виннивски вздохнул:

– Сегодня я сам не свой.

Хрюня подошёл к медвежонку и осторожно взял его лапку в свою:

– Ну будет, будет, – сказал он ласково. – Я принесу тебе чаю и мёда, и ты станешь своим.

Винни кивнул. Чай и в особенности мёд звучали очень заманчиво. Может, если он напьётся чаю и наестся мёда, ему полегчает и у него перестанет сосать под ложечкой? А ещё он подумал о том, как было бы здорово, если бы Кристофер Робин остался в лесу и тоже попил с ним чаю с мёдом.

Как же он был рад, когда его старый друг вернулся. До этого Винни и не замечал, каким чужим стал Зачарованный лес без Кристофера Робина. Но теперь, когда тот ушёл, это странное ощущение стало возвращаться. Туман снова принялся укрывать деревья своей пеленой, а солнце казалось не таким ярким.

Услышав снаружи невнятный шум, Винни обернулся – ив этот момент в домик Хрюни рыжим вихрем ворвался Тигруля. В лапках он держал большущий горшок мёда, лучезарно улыбался и подпрыгивал ещё выше, чем обычно.

По всей видимости, не все разделяли странное настроение медвежонка.

– Пр-р-ривет, друзья! – сказал Тигруля.

– Ты как раз вовремя. – Винни выхватил у него из лап горшочек и поднёс ко рту.

Он ожидал, что сейчас почувствует родной вкус мёда, но вместо этого что-то шлёпнуло его по носу. Он отдёрнул голову и увидел, что это большая коричневая папка, которую Кристофер Робин повсюду с собой носил.

– Тигруля! Зачем ты вытащил это из портфеля с Важными Вещами? – спросил Винни.

Тигруля пожал плечами.

– Она занимала слишком много места! – ответил он. – Нужно было избавиться от этих шуршащих бумажек. Освободить пространство для действительно Важных Вещей.

– Что же будет с Кристофером Робином, когда он обнаружит пропажу?! – спросил Хрюня. Его голос сорвался на визг, и он принялся искать жёлуди.

Винни приложил лапку к Думалке. Нехорошо получилось. Он не мог вспомнить, что именно сказал Кристофер (вероятно, потому что недостаток мёда пагубно сказывался на его думательной деятельности), но он точно знал, что Кристоферу нужны эти бумажки. Он сильнее постучал по Думалке. «Думай, думай, думай», – сказал он сам себе. Что же случится с Кристофером Робином? А потом он вскрикнул. Вспомнил!

– Кристофер сказал, что Ужастель сожрёт его с потрохами!

Все ахнули.

Винни схватил коричневую папку и направился к выходу. Нужно успеть вернуть эту штуку Кристоферу, пока его не съели! Он повернулся к друзьям и помахал рукой – мол, за мной! Им нужно догнать Кристофера – пока не стало слишком поздно!

Мадлен решила поиграть в теннис. Только она заменила жёлтый теннисный мячик на красный воздушный шарик, который нашла привязанным к своему велосипеду. Она привязала его к сетке на теннисном корте и ударяла по нему старой деревянной ракеткой. Не привыкшая делать хоть что-то вполсилы, она представляла, будто не просто играет в теннис на заднем дворе, а играет в теннис по меньшей мере в Уимблдоне.

Поднимая руки, она заговорила вместо комментатора:

– За кубок борется Мадлен Робин, – огласила она своим вымышленным зрителям. Девочка опустила руку и со всего размаху шлёпнула по шарику. – И это очко! Она победила! Толпа ликует!

К её величайшему удивлению, из кустов у корта и правда послышались аплодисменты. Она притихла и навострила уши. А потом на цыпочках подкралась поближе и попыталась заглянуть в кусты. Но они слишком разрослись, и Мадлен не смогла ничего разглядеть сквозь густую зелень.

– Ау? – позвала она.

Тишина. Сгорая от любопытства, она подобрала шарик и бросила его в кусты.

Через мгновение шарик вылетел обратно.

– Кто там?! – спросила Мадлен, срываясь на крик. И зачем она только согласилась поиграть на улице? Она так и знала, что лучше было остаться дома. Там никакие невидимки не бросали бы ей шарики и не хлопали бы в ладоши, когда она понарошку совершала победный удар.

Вдруг листья кустарника зашелестели. Мадлен услышала чьи-то голоса. Кажется, невидимки говорили что-то вроде «Хватит толкаться!» и «Ой». И не успела она развернуться и броситься на поиски мамы, как из зарослей вышло трое очень даже видимых созданий.

Мадлен потрясла головой: она не могла поверить своим глазам. Но даже после того, как она хорошенько проморгалась и несколько раз себя ущипнула, зверушки – маленький поросёнок, кто-то похожий на полосатого тигрёнка и медвежонок – всё ещё стояли перед ней. Они выглядели совсем как ожившие плюшевые игрушки – именно так Мадлен их себе и представляла. Но ведь они не могли быть живыми...

– Здравствуй, – поздоровался поросёнок.

– Должно быть, ты и есть Мадлен, – радостно сказал медвежонок.

Мадлен же в свою очередь поступила так, как в этой ситуации, по её мнению, было бы разумнее всего – закричала. Она попятилась и обо что-то споткнулась. Девочка обернулась и поняла, что этим чем-то был маленький синий ослик.

– Прошу прощения, – сказал ослик.

Мадлен снова завопила. На этот раз испугался уже ослик и взялся бегать по кругу. Он бы так и бегал, если бы не врезался в натянутую сетку и мешком не повалился на корт.

Подняв лапки, мишка подошёл к девочке поближе.

– Прости нас, – сказал он. – Мы не хотели прерывать твою игру.

Стараясь успокоиться, Мадлен сделала несколько глубоких вздохов. Но это не помогло. Потому что она не понимала, что происходит. А ей нравилось только то, что она понимала.

– Ты... ты говорящий, – вымолвила она наконец.

– Я? – спросил медвежонок, положив лапку на грудь. А потом помотал головой: – Нет. Я не говорящий. Хотя сейчас, кажется, да.

Мадлен во все глаза смотрела на говорящего мишку, в голове её лихорадочно носились мысли. Хоть всё это и было достаточно странно, медвежонок показался ей подозрительно знакомым. Ей казалось, что она уже видела его раньше. Она всю голову сломала, перебирая возможные варианты. Дома у неё не было ни одного плюшевого мишки, значит, это вариант отметался. И друзей у неё было не слишком много, а те, что были, играли в основном в куклы.

И вдруг её осенило.

– Постой! – воскликнула она. – Ты тот самый медвежонок с папиных рисунков.

Мишка улыбнулся и кивнул:

– Медвежонок Винни, – представился он. – Можно просто Винни. – Он показал на остальных. – А это Хрюня, Ушастик...

– А меня зовут Тигруля, – перебила Винни зверушка в оранжево-чёрную полоску. – Тигр-Р-Р-РУЛЯ.

Мадлен не смогла сдержать улыбку, глядя на это неугомонное создание.

– А что такое Тигруля? – спросила она.

Все по очереди ахнули, а Тигруля стал всё быстрее и быстрее скакать по корту. Он расплылся в широкой улыбке и принялся петь:

Мадлен радостно захлопала в ладоши, заливисто смеясь над забавной концовкой песенки.

Ушастик же закатил глаза:

– Опять он за старое.

– Ну тогда... здравствуйте, – сказала Мадлен и улыбнулась.

Каким-то непостижимым образом детские рисунки её папы ожили. И, судя по песенке Тигрули, они были весёлыми ребятами.

– Тебе понравился воздушный шарик? – спросил Винни. Он подумал, раз уж Мадлен поздоровалась, то теперь они друзья навеки. – Я вот очень люблю шарики.

– Так он был от тебя? – спросила Мадлен. Она бросила взгляд на красный шарик, который благодаря её победе на Уимблдоне сдулся и грустно валялся у сетки.

Винни покачал головой:

– Нет, от Кристофера Робина.

– Мой папа был с вами? – Мадлен не могла скрыть своего изумления. Хотя это многое объясняет. Теперь понятно, почему папа вылезал сегодня утром из кустов...

– Да, – сказал Винни. – Он помогал мне найти друзей.

– А ещё он спас нас от Слонотопа, – добавил Хрюня.

Тигруля подпрыгнул:

– Но он забыл свои Важные Бумажки. Возможно, в этом есть чу-чуточку моей вины.

– В этом только твоя вина, – заметил Ушастик.

Мадлен едва сдержала улыбку: ослик был таким забавно-невозмутимым. Она уже поняла, что он был главным ворчуном в этой компании. Но очень милым. И все остальные тоже были очень милыми. Она слушала, как каждый из них по-своему объясняет случившееся, а в памяти всплывали папины рисунки. Он очень точно смог передать внешность этих дивных зверушек, а теперь она могла узнать и их забавный нрав.

Мадлен наблюдала за ними как зачарованная.

– Поэтому мы сейчас отправляемся на прогулку в Лон-Дон, – вставил Хрюня.

Винни серьёзно кивнул:

– Если мы не вернём ему Важные Бумажки, Ужастель с работы сожрёт его с потрохами.

Мадлен поморщилась:

– У... у-ужа?.. – И тут она поняла, о ком толковал Винни. – Наверное, ты имел в виду Уинслоу.

И пока все наперебой обсуждали предстоящую «прогулку», Мадлен слушала их вполуха, погрузившись в размышления. У неё возникла кое-какая мысль. Если они едут в Лондон, то и она отправится вместе с ними.

– Кристофер Робин сказал, что нам надо на север.

Мадлен обернулась и увидела, что плюшевая компания двигается к воротам. Она бросилась за ними.

– Вообще-то Лондон на северо-западе, – сказала она, присоединившись к друзьям. – Но железнодорожная станция на юге.

Винни посмотрел на компас, который ему вручил Кристофер. Стрелочка указывала на букву N. Он нахмурился:

– Юг? Я не знаю, что такое юг.

Мадлен улыбнулась:

– Не волнуйся, – сказала она, хватаясь за руль своего велосипеда, долго скучавшего у стены без дела. – Я знаю.

А потом, одного за другим, она усадила ребят в корзину, прикреплённую по центру руля. Они были готовы отправиться на «прогулку».

Но перед тем, как уехать, Мадлен решила оставить записку. В конце концов, не стоит забывать об ответственности. Она ворвалась в дом, схватила листочек бумаги и быстро написала: «Уехала на прогулку к папе на работу – отвезу его бумаги. Скоро буду». Подумав, что это обрадует маму, Мадлен приклеила записку к двери и выбежала на улицу.

Теперь они могли отправляться хоть на прогулку, хоть в поход.