Кризис чужого возраста

Страсти по Шекспиру

В одной деревне жила девушка. Офа, Офелия. Она была достаточно миловидна, добросердечна и хорошо воспитана. Только одна проблема – совершенно не приспособленная к хозяйству, что стало настоящей драмой для всей ее семьи. И мать, и тети, и уж тем более бабушки и прабабушки Офы слыли великолепными хозяйками – и дом держали, и готовили, и огород всегда в порядке, и курятник самый чистый. Офу воспитывали, как всех девочек в селе, с детства приучая помогать матери. Но бедная тетя Мадина заламывала руки, когда видела, как дочь подметает двор или собирает клубнику на огороде. Двор так и оставался в листьях, а Офа сидела на лавочке и любовалась. Говорила, что не смогла смести в кучу такую красоту. А клубнику собирала вместе с листьями и приносила букет. Опять восторгалась, что с листьями особенно красиво получается. Тетя Мадина тихо вздыхала. Чего только она не придумывала – показывала сто раз, ругала, хвалила, подбадривала, снова показывала, но Офа даже полы помыть толком не могла. Опять застывала, разглядывая узоры на полу. Из окна падал свет, и на полу появлялась радуга. Офа улыбалась и хлопала в ладоши. Наотрез отказывалась смывать. Разливала ведро, распахивала настежь окно и ждала, когда солнце осветит пол новыми узорами. Вот как ее, такую полоумную, замуж выдавать?

Но и этого было мало. Тетя Мадина смотрела на свою единственную дочь, такую милую, послушную, всегда вежливую и приветливую, и не понимала, как девочке могли достаться такие руки, что лучше их за спиной связать, чтобы Офа ничего не трогала. Для собственной же безопасности.

Вот отправишь ее в курятник цыплят накормить, а Офа забудет щеколду закрыть. Потом по всему двору бегай, загоняй цыплят обратно. Отправишь яйца собрать, так хорошо, если половину принесет, остальное разобьет. Спрашиваешь, как так случилось? Пожимает плечами. Случайно. Не помнила, как яйцо уронила. Попросишь чайник на печку поставить подогреть, так спасибо, что пожар не устроила. На одну конфорку Офа чайник поставила, а на вторую, поменьше, прихватку положила и ушла. Хорошо, тетя Мадина зашла, почувствовав запах дыма. Спрашиваешь, как так случилось? Пожимает плечами. Не помнит. Случайно. Хорошо, но печку-то можно растопить? Даже маленькие дети умеют дрова подбрасывать, следить за огнем. Ничего ведь сложного. И тут Офа чуть всю семью не угробила. Все сделала как положено, огонь занялся, поленья Офа положила как нужно. Только забыла открыть заглушку в трубе. Ну ведь даже младенцы знают, что заглушка – первое дело в печи. Не откроешь – угоришь. Хорошо, тетя Мадина все время настороже была, на минуту не могла расслабиться. Пошла проверять за Офой, и на тебе опять…

Тетя Мадина никогда не жаловалась на дочь. Да и как пожалуешься, все и так все знают. И кто виноват, что такая дочь растет? Мать, конечно. Значит, плохо воспитывала. К счастью, у тети Мадины помимо дочери было еще три старших сына. Офа самая младшая. И никто не смел упрекнуть тетю Мадину в том, что она плохо воспитывает детей. Сыновья все умницы, каждый по-своему. Старший в институте учился, решил врачом стать, средний в училище, ему с деревом нравилось работать. А младший и пел, и танцевал, и такой красивый мальчик, что одна радость на него смотреть – редко кому такая красота достается.

Так что тетю Мадину не осуждали, а, скорее, жалели. Уверяли, что Офа «израстется», повзрослеет и всему научится. Тетя Мадина знала, что такого не будет, но все еще пыталась найти хоть какой-то талант у дочери. Ведь бывает, что девушка не любит гладить или полы мыть, зато с удовольствием на кухне возится. Но Офа и тут не проявляла особых способностей. Да, тетя Мадина за сердце хваталась, когда дочь за нож бралась. Боялась, что дочь себе полруки отсечет, пока будет помидор нарезать или огурец чистить. На огород ее посылать – тоже бестолковое задание. Офа забывала, зачем ее отправили, садилась на лавочку и задумывалась. Могла целый час просидеть, глядя куда-то вдаль, и не заметить, как время прошло. Она, кажется, жила в своем мире, в котором не было времени, хозяйственных забот и прочих женских задач. Например, выйти замуж. Тетя Мадина понимала, что жениха будет найти не просто сложно, а практически невозможно.

В селе жителям часто давали прозвища. Офелию прозвали «тридцать три несчастья». Так ее тетя Мадина называла. Позже прозвище сократилось до «Офа тридцать три». Обидно, конечно, учитывая, что младшего брата Офелии звали «красавчик Аслан», среднего – «мастер Алан», а старшего «доктор Алик». И только так.

Офе, казалось, и дела не было до своей судьбы, обещающей стать несчастливой. Женихи не сватались, в отличие от нескончаемого потока невест, готовых составить партию любому из сыновей тети Мадины. Та же не оставляла попыток устроить личную жизнь любимой дочери и тайно отправляла, так сказать, «запросы» в другие села, где не знали про Офу и ее тридцать три несчастья. Наконец сарафанное радио принесло счастливую весть – живет в другом селе мужчина, Летти, по прозвищу «без ума головы». И он точно подойдет Офе. Если не он, то никто больше.

Тетя Мадина сначала обрадовалась, а потом обеспокоилась – почему такое прозвище? Мужчина безумный? С головой не все в порядке? Но тут сватья, принесшая весть, опять то ли обрадовала, то ли расстроила. Летти зарабатывает тем, что чинит то, что не могут починить мужья. Очень прилично зарабатывает, надо признать. Заказов много, Летти часто зовут. И вот когда он возится с проводкой, или замком, или еще чем, часто повторяет про тех, кто это сделал: «Без ума головы». Вот и к нему прицепилось. А так мужчина такой хороший, что некоторые мужья его ревнуют к женам, а потом благодарят.

Тетя Мадина нахмурилась – никак не могла взять в толк, что за профессия у этого Летти? Что он делает такого, чего мужья не могут? Какая сложность замок починить?

– Ну, не у всех такие мужья, как у тебя, – обиженно заметила сватья, – у некоторых как твоя Офа. А у некоторых только обещают и ничего не делают. Или как твой доктор Алик, который все время на работе и так устает, что ему не до замков и проводки.

Тетя Мадина кивнула. Да, все правильно. Жаль, что в их селе не было такого умельца, как Летти. Муж и три сына у нее есть, а телевизионную антенну починить некому. Хоть сама лезь на крышу, которую, кстати, тоже давно стоило переложить. Если весной ливни пойдут, точно начнет течь. Уже три года об этом талдычит. Сейчас бы работу Летти назвали «муж на час», а тогда никак не называли. Просто звали этого человека сделать мелкий ремонт.

Летти все делал быстро и качественно. Брал за свои услуги умеренно. Никогда не рассказывал, где и что починил, чтобы достоинство хозяина дома не уронить. Заказов у него действительно хватало – все соседки чуть ли не график между собой согласовывали, кто когда Летти вызывает. В селе ведь все время что-то ломается, протекает, отваливается. То сетка на огороде прогниет, то пол на зимней кухне вздыбится, про ворота и замки лучше и не начинать рассказывать – то ливень, то жара и снова ливень. Все ржавеет, разбухает. Одно починишь, другое разваливается. Печь снова дымит, а стекло от ветра треснуло. Рама давно на честном слове держится. А у мужа то важные дела, то гости, то он устал и не может.

– Если такой хороший человек, почему не женат? – спросила тетя Мадина у свахи. Все-таки ей было небезразлично, за кого отдавать единственную дочь. Пусть лучше старой девой останется, чем будет жить в страданиях, хоть и замужем.

– Странный он немного, – призналась сваха.

– И в чем странность? – уточнила тетя Мадина.

– Читает много, иногда целый день может сидеть и книгу читать. А еще рисует. Выйдет во двор и рисует дерево. Кто из мужчин будет дерево во дворе рисовать?

– Да, это необычно, – согласилась тетя Мадина, уже решив, что этот Летти точно подойдет ее Офе. Оба странные. Один рисует, другая горизонт рассматривает. Прекрасная пара может получиться.

– А этот Летти знает, что наша Офа, она как бы не про хозяйство? – Тетя Мадина не хотела никого обманывать и предпочитала быть честной.

– Нет, – призналась сваха.

– Тогда пусть сначала узнает, а потом решает, – ответила тетя Мадина.

Сваха поступила так, как потребовала заказчица, – рассказала про Офу и ее тридцать три несчастья. Но такой ответной реакции она точно не ожидала – Летти начал хохотать. Так, что остановиться не мог. Будто его изнутри кто-то щекотал. И самое удивительное – Летти тут же сообщил, что женится на Офе, когда пожелает ее семья. Хоть завтра. Сваха начала рассказывать, что Офа достаточно привлекательная девушка, и хотела показать фотографию, но Летти отмахнулся и заявил, что уже все решил. Ему не важно, как выглядит невеста. Сваха принялась рассказывать про семью, какая она достойная и уважаемая, но Летти снова отмахнулся. Не важно. Уже все решено. Давно.

– И кто решил? – уточнила из вежливости сваха, переживая за разум жениха. Она точно не хотела, чтобы ее репутация пострадала. Пусть Офа и была странной, но выдавать ее за безумца, который не хотел взглянуть даже на фотографию, она точно не собиралась.

– Шекспир, – ответил потенциальный жених.

Сваха кивнула, ничего не поняв. Ни святого, ни свахи или гадалки в их селах с таким именем не было. Да и в городе тоже. Но, вернувшись в село, сваха в деталях пересказала тете Мадине разговор. Особо подчеркнула, что Летти смеялся, будто его изнутри щекочут, на фотографию не посмотрел и сказал про какого-то Шекспира, который давно все решил. Сваха заметила, что может прозвище жениха все-таки соответствует действительности. Может, этот Летти точно без ума головы? Офа, конечно, тоже сложный вариант для замужества, но у свахи свои принципы. Она хочет, чтобы сосватанные ею пары жили счастливо. Может, тетя Мадина еще подумает? Зачем ей безумец в зятьях? А дети тогда какие родятся?

– А какое полное имя у Летти? – спросила, войдя в комнату, Офа.

– Кажется, Гамлет, а что? – не поняла сваха.

– Я выйду за него замуж, – заявила Офа. – У него хотя бы есть чувство юмора, и он начитан.

Она начала хохотать, будто ее щекотали.

Тетя Мадина и сваха посмотрели на нее с ужасом – они вообще ничего не поняли ни про юмор, ни про начитанность.

Офа закатила глаза и ушла.

– Кажется, они подходят друг другу, – заметила сваха, и тетя Мадина кивнула.

Свадьба прошла тихо и скромно. У Летти родственников не нашлось, а те, кто был, – разъехались по разным городам и не смогли приехать. Офа тоже настаивала на скромной свадьбе, только родные. И свадьба прошла как домашний ужин – очень душевно. Приехали братья, и Летти им всем понравился.

– Почему сразу согласилась? – спросила тетя Мадина у дочери. – Ты не обязана выходить замуж. Никто не заставляет. Если не хочешь, можешь хоть сейчас отказаться. Не делай этого ради семьи. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Мам, это Шекспир, – ответила Офа и снова начала хохотать. Мадина поняла, что ничего не понимает. Кто такой Шекспир, при чем здесь ее дочь и почему она смеется. – Он Гамлет, а я Офелия, понимаешь? Персонажи Шекспира. Его назвали Гамлетом, а меня Офелией. Разве это не странно? Очень смешно, что мы встретились.

– Мне нравилось имя Офелия, – растерянно призналась Мадина. – Хотелось назвать тебя необычно, не как все.

– Спасибо, что не назвала Джульеттой. Тогда бы пришлось искать Ромео. Ты же помнишь, в моем классе было еще две Джульетты.

– Да, а у соседей собака Джулька. Мне нравилось это имя, но я не хотела, чтобы тебя звали Джулькой, – рассмеялась тетя Мадина.

– Летти – правда красиво звучит? – восторженно заметила Офа. – Как я сама сразу не догадалась? Бетти – это ведь Альберт, а Летти – Гамлет.

Офа переехала в дом к мужу, и бедная тетя Мадина каждый день ждала, что муж отправит никчемную жену домой. Но сваха да и все соседи в один голос твердили, что молодые живут так хорошо, что даже завидовать им стыдно. Счастливы, любят друг друга. Бывает же такое в жизни. У Офы обнаружился особый дар – она чувствовала растения и цветы, ничего в них не понимая. Интуитивно. Могла воткнуть сухую палку в землю, и та зацветала, а рядом еще две. Посадить абрикосовую косточку, и она прорастала. В родном доме Офа не могла сажать или сеять, все было устроено до нее – и сад, и огород, и палисадник. А Летти дал ей полную свободу.

Как-то Офа призналась мужу, что не хочет сажать картошку. До ужаса боится колорадского жука, которого ей приходилось собирать в консервную банку с керосином. Так плохо становилось, что прямо на грядке могла в обморок упасть. Летти пожал плечами – не хочешь, не сажай. Посади что захочешь. И Офа посадила капусту. Тут соседки немного насторожились – никто никогда не сажал капусту в огороде. Ни в этом селе, ни в других. Да и зачем капуста в таких количествах? А если своей картошки не будет, что, на базар за ней ехать? Так это вроде как позор. Никто картошку на базаре не покупает. Только редкие городские, если мимо проезжают. Капуста, она же не сытная. Ну, голубцы завернуть, ну на зиму засолить. Так все равно сыт не будешь. Ладно бы свеклу еще посадить, так там хоть ботва на пироги пойдет. А капуста никогда не урождалась. Климат не тот, влаги мало. Соседки убеждали Офу подумать, но та кивала и улыбалась. Точно умалишенная. Как и Летти, который тоже ходил и улыбался. Иногда соседи видели, как они вдвоем сидят во дворе. Летти рисует свою жену, а та позирует. Сидит, стараясь не двигаться. Как женщина может не двигаться, когда столько дел во дворе и по дому? А ей будто все равно. И ему. Оба счастливы.

В тот год колорадский жук совсем расплодился, просто полчища в каждом огороде. Картошка уродилась или мелкой, или уже изъеденной. Половину клубня приходилось обрезать, чтобы хоть на суп сгодилась. На пироги – точно нет. А у Офы капуста – листик к листику, крупная, хрумкая. Хоть на голубцы, хоть на засолку. Тетя Мадина приехала, забрала урожай и такую закрутку сделала, что из двух сел к ней приезжали за банками, на базар не пришлось идти продавать. Капуста тети Мадины была сладковатой, кисловатой, с морковкой. Под араку – самая та закуска. Соседки пожимали плечами. Бывает, год на год не приходится. Случайное совпадение.

На следующий год Офа призналась мужу, что боится кур и цыплят, не может их кормить, с детства страх испытывает. И гусей тоже боится. Ее в детстве гусь ущипнул, так с тех пор она к ним даже приближаться не хочет. Летти пожал плечами и раздал весь курятник по соседям. От гусей тоже избавился. Соседки покрутили пальцем у виска. Ладно капуста вместо картошки, но кто в здравом уме от курей избавляется? Разве яйца не нужны? Не на базаре же покупать. Это же совсем позор, если на базаре и нет своих. Но Летти отдал птиц в добрые руки и сказал жене, что может делать с бывшим курятником все что захочет. Офа счастливо улыбнулась. Она снесла сетку и засыпала курятник свежей землей. Избавилась от сарая с насестами, где спали куры, и ящиков для несушек. Землю заказывала несколько раз, соседки сбились со счета. Потом сеяла какую-то траву. Ладно бы в палисаднике возилась – все-таки гордость каждой хозяйки. О палисадниках особенно пеклись. Но Офе было на него наплевать – он зарастал сорняками, пока она возилась с бывшим курятником. И надо же такому случиться, что вдруг на это село и на другие соседние напала болезнь – куры подыхали целыми курятниками. Цыплята не выживали. Какой-то неизлечимый вирус. Выживших курей тоже требовали убить и ни в коем случае не использовать для еды. А зачем тогда куры, если не для еды. Яйца тоже считались зараженными и непригодными для пищи.

В этот же год случился страшный пожар на заводе по переработке кукурузы. Его потушили так быстро, как смогли, учитывая, что в селе не было пожарной станции, да и никаких огнетушителей. Только вода в ведрах и песок. Так что сгорел не только завод, но и окрестные земли. Погода в тот год стояла сухая, дождя давно не было. Огонь разметало мгновенно, все вспыхивало разом и безнадежно. Рядом с заводом всегда были поля, где росли ромашка, чабрец, другие травы. Туда ходили собирать цветы, чтобы засушить на зиму – на чай, на настойки. Все было выжжено. А бывший курятник Летти зацвел ромашкой, такими крупными цветками, каких никто никогда не видел. Чабрец цвел так, будто почувствовал себя розой. Липа, которую Офа посадила, кажется, случайно, вдруг зацвела и несла такой аромат, что соседки задыхались от зависти. Как такое вообще возможно? Чтобы все цвело так быстро и пышно? Офа улыбалась и всех пускала в бывший курятник собрать ромашку на настойки и чабрец и липу на чай. Сама ничего не сушила, не морозила, не собирала. Соседки спрашивали, почему не запасается?

– Мне нравится, когда все цветет, – отвечала Офа и опять улыбалась.

Соседки пожимали плечами. Точно два сапога пара – что Офа, что Летти. Полоумные. Радуются не пойми чему. Раздают запасы даром. А могли бы заработать.

– Кто зарабатывает на цветах? – спрашивала Офа соседок, пытавшихся наставить ее на путь истинный. Ромашку и чабрец можно продавать. Даже семечки продают, и все покупают. Раз у нее растет, можно во дворе продажу организовать или прямо на дороге. Зачем задарма-то раздавать?

– Разве вам не нужно? – удивлялась Офа, обращаясь к соседке, которая полоскала рот ромашкой от стоматита.

– Или вам не нужно? – обращалась она к другой. Та могла уснуть только после настойки чабреца. – Мне с вас тоже деньги брать?

Соседки в один голос твердили, что счастье пришло в их село с появлением Офы. Такая молодая, но такая разумная женщина. Какие тридцать три несчастья? Это тридцать три счастья! Нужно делать то, что делает Офа, и тогда можно все бедствия пережить. Очень умная и мудрая девушка. И правильно, что Летти ее слушает. Поэтому живет счастливо.

Да, Офа родила двух мальчиков-близнецов, похожих на Летти как две капли воды. Роды были тяжелыми, больше Офа рожать не могла. Но как же Летти был счастлив. И как она была счастлива. Летти кормил мальчиков из бутылочки, пеленал, купал и укладывал. Соседки говорили, что они точно друг другу подходят – Офа сидела во дворе и рисовала лежащих в люльке детей. Летти качал люльку и улыбался.