Кровавая жатва

23. МИСТЕР ЧАРЛЗ ПРОКТОР ДОН

Когда на следующее утро явился Дик Фоли, я был еще полуодет. Он доложил в своей экономной манере, что Билл Куинт выехал из гостиницы «Шахтерская» накануне в полдень и не оставил адреса.

В двенадцать тридцать пять из Отервилла уходил поезд на Огден. Дик позвонил в филиал нашего агентства в Солт-Лейк-Сити, чтобы они послали в Огден человека с заданием — попытаться найти Куинта.

— Нельзя обрывать ни одной нити, — сказал я. — Хотя, по-моему, Куинт не тот человек, который нам нужен. Дина Бранд давно дала ему отставку. Если он хотел за это поквитаться, то собрался бы задолго до вчерашнего дня. Мне кажется, он услышал о ее смерти и решил удрать — как-никак, брошенный любовник, да еще угрожал ей когда-то.

Дик кивнул и сказал:

— Вчера ночью на дороге стрельба. Налет. Четыре грузовика с выпивкой сожгли.

Это выглядело ответом Рено Старки на известие, что шайку главного бутлегера привели к присяге в качестве полицейского пополнения.

К тому времени, как я оделся, прибыл Мики Лайнен.

— Дэн Ролф точно был у нее в доме, — доложил он, — Грек-лавочник напротив видел, как он выходил оттуда вчера около девяти утра. Брел по улице, шатаясь и бормоча себе под нос. Грек решил, что он пьян.

— Почему грек не сказал полиции? Или сказал?

— Его не спрашивали. Славные порядки в этом городке. Что будем делать? Найдем его и вручим полиции по всем правилам?

— Магро уже решил, что ее убил Шепот, — сказал я, — и его не волнуют следы, которые ведут в другую сторону. Да и Ролф тут ни при чем, разве что он вернулся за ледоломом. Ее убили в три утра. В восемь тридцать Ролфа там не было, а ледолом еще торчал у нее в груди. Ясно, что…

Дик Фоли встал прямо передо мной и спросил:

— Откуда ты знаешь?

Мне не понравились ни его взгляд, ни его тон. Я ответил:

— Значит, знаю, раз говорю.

Дик ничего не ответил. Мики состроил свою ухмылку и спросил:

— Теперь чем займемся? Будем прояснять это дело?

— В десять у меня свидание, — сообщил я им. — Околачивайтесь возле гостиницы, пока я не вернусь. Шепот и Ролф, возможно, на том свете, так что искать их не придется.

Я нахмурился и пояснил Дику:

— Мне про это рассказали. Я их не убивал.

Маленький канадец кивнул, не сводя с меня глаз.

Я позавтракал в одиночестве и направился в контору юриста.

Сворачивая с Кинг-стрит, я увидел в машине, едущей по Грин-стрит, веснушчатое лицо Мотока О'Марры. Он сидел рядом с незнакомым мне человеком. Долговязый юнец помахал мне и остановил машину. Я подошел ближе.

Моток сказал:

— Рено хочет тебя видеть.

— Где его найти?

— Прыгай сюда.

— Сейчас не могу, — сказал я. — Наверное, только после двенадцати.

— Свистни Пику, когда сможешь.

Я пообещал свистнуть. О'Марра и его спутник поехали дальше по Грин-стрит. Я прошел полквартала до Ратледжа.

Занеся ногу на первую ступеньку скрипучей лестницы, ведущей к юристу, я задержался, чтобы рассмотреть некий предмет.

В темном углу первого этажа он был еле виден. Это был ботинок. Он лежал в таком положении, в каком пустые ботинки не лежат. Я снял ногу со ступеньки и пошел к ботинку. Теперь повыше стала видна щиколотка и манжета черной штанины.

Это подготовило меня к тому, что я обнаружил.

В чуланчике между лестницей и стеной я обнаружил мистера Чарлза Проктора Дона, запихнутого между двумя щетками, тряпкой и ведром. Его ван-дейковская бородка была запачкана кровью из раны, рассекавшей лоб. Голова запрокинута назад и вбок под таким углом, который получается только, если шея сломана.

Я процитировал про себя Нунана: «Что поделать — приходится», — и, осторожно отвернув у мертвеца полу пиджака, опустошил его внутренний карман, перенеся оттуда в свой собственный черную записную книжку и пачку бумаг. В двух других карманах я не нашел ничего, что меня заинтересовало бы. До остальных карманов нельзя было добраться, не сдвинув трупа, а к такому действию я не был расположен.

Через пять минут я вернулся в гостиницу, прошел через боковую дверь, чтобы не столкнуться в вестибюле с Диком и Мики, и поднялся на лифте со второго этажа.

У себя в комнате я сел и стал изучать добычу.

Сперва я раскрыл книжку — маленькую записную книжку в обложке из искусственной кожи, какие продаются по дешевке в любом писчебумажном магазине. В ней было несколько отрывочных записей, которые для меня ничего не значили, и тридцать с лишним имен и адресов, которые значили не больше, за одним исключением:

«Элен Олбури

Харрикейн-стрит, № 1229 А».

Это было интересно. Во-первых, молодой человек по имени Роберт Олбури сидел в тюрьме, сознавшись, что застрелил Дональда Уилсона в приступе ревности, вызванном предполагавшимся успехом Уилсона у Дины Бранд. Во-вторых, Дина Бранд жила и была убита в доме 1232 по Харрикейн-стрит, напротив дома 1229.

Своего имени я в книжке не нашел.

Я отложил книжку и стал читать бумаги, которые забрал вместе с ней. Здесь тоже пришлось пролистать множество незначительных записей, прежде чем я добрался до значительного.

Это были четыре письма, перехваченные резинкой.

Они лежали во вскрытых конвертах и, судя по штемпелям, их отправляли с промежутками примерно в неделю. Последнее ушло шесть месяцев назад. Адресованы они были Дине Бранд. Первое, самое раннее, являло собой весьма недурное любовное послание. Второе — уже поглупее. Третье и четвертое служили прекрасными образцами того, в какого идиота может превратиться пылкий и неудачливый ухажер, особенно если он уже в годах.

Все четыре письма были подписаны Илайхью Уилсоном.

Я так и не выяснил, почему мистер Чарлз Проктор Дон полагал, будто может вытянуть из меня шантажом тысячу долларов. Тем не менее это дало мне пищу для размышлений. Я подхлестнул свои мозги, выкурив пару сигарет, потом спустился вниз.

— Сходи, выясни что сможешь про юриста по имени Чарлз Проктор Дон, — велел я Мики. — У него контора на Грин-стрит. Держись оттуда подальше. Много времени на это не трать. Мне нужны общие сведения, и побыстрее.

Дику я приказал дать мне пять минут форы, а потом ехать за мной следом в район дома № 1229 на Харрикейн-стрит.

Квартира «А» была на верхнем этаже двухэтажного здания, стоявшего почти напротив дома Дины. Дом № 1229 был разделен на две квартиры, каждая с отдельным входом. Я нажал кнопку звонка у нужной мне двери.

Открыла худенькая девушка лет девятнадцати с темными, близко посаженными глазами на желтоватом лице. Ее коротко стриженные каштановые волосы казались влажными.

Из горла у нее вырвался приглушенный, испуганный звук, она попятилась, поднеся обе руки к раскрывшемуся рту.

— Мисс Элен Олбури? — спросил я.

Она яростно мотала головой. Сразу было видно, что это ложь. Глаза у нее были безумные.

Я сказал:

— Мне хотелось бы поговорить с вами несколько минут, — вошел и закрыл за собой дверь.

Она ничего не ответила и стала подниматься передо мной по лестнице, испуганно оглядываясь.

Мы вошли в скудно обставленную гостиную. Из ее окна был виден дом Дины.

Девушка застыла посреди комнаты, не отнимая рук ото рта.

Я потратил много времени и слов, пытаясь убедить ее в своей безобидности. Это ни к чему не привело. Все, что я говорил, казалось, только усиливало ее панический ужас. Ситуация была чертовски глупой. Я перестал лезть из кожи вон и сменил тему.

— Вы сестра Роберта Олбури? — спросил я.

Никакой реакции — ничего, кроме дикого, бессмысленного страха. Я сказал:

— Когда его арестовали за убийство Дональда Уилсона, вы сняли эту квартиру и стали следить за Диной. Зачем вы это сделали?

Ни слова в ответ. Мне пришлось дать собственное объяснение:

— Из мести. Вы обвиняли Дину Бранд в несчастье вашего брата. Вы ждали своего шанса. Он подвернулся позавчера ночью. Вы пробрались к ней в дом, увидели, что она пьяна, и убили ее ледоломом, который нашли на кухне.

Она ничего не сказала. Мне никак не удавалось стереть с ее испуганного лица потустороннее выражение. Я продолжил:

— Вам помогал Дон, он все для вас устроил. Взамен ему были нужны письма Илайхью Уилсона. Кто был тот человек, которого он послал за письмами? Настоящий убийца? Кто он?

И это ничего мне не дало. Никаких перемен в выражении лица, вернее, в отсутствии выражения. Ни слова. Мне захотелось ее как следует отшлепать. Я сказал:

— Я дал вам возможность рассказать правду. Теперь хочу послушать вашу версию. Впрочем, как вам будет угодно.

Ей было угодно продолжать молчать. Я сдался. Я боялся ее — боялся, что, если я нажму посильнее, она выкинет что-нибудь почище молчания. Я вышел из квартиры без всякой уверенности, что она поняла хоть слово из моих речей.

На углу я сказал Дику Фоли:

— Там в доме девушка, Элен Олбури. Девятнадцать лет, рост сто шестьдесят, тощая, вес не больше пятидесяти килограммов, да и то вряд ли наберется. Глаза близко посаженные, карие, кожа желтая, волосы каштановые, короткие, прямые, одета в серый костюм. Последи за ней. Если попробует удрать, тащи ее в полицию. Осторожней — она психованная, как дикая кошка.

Я отправился в заведение Пика Марри, надеясь разыскать Рено и узнать, что ему надо. Не доходя полуквартала до места назначения, я зашел в подъезд какой-то конторы, чтобы оценить ситуацию.

Перед бильярдной Марри стоял полицейский фургон. Из дверей выводили, вытаскивали и выносили людей. Те, кто выводил, вытаскивал и выносил, были не похожи на обычных фараонов. Я решил, что это команда Пита Финна, из которой сделали специальное подразделение. Видно, Пит с помощью Магро начал проводить в жизнь свою угрозу — он ведь обещал Шепоту и Рено, что, если они хотят войны, они ее получат.

Пока я смотрел, подъехала карета «скорой помощи», загрузилась и отбыла. Я был слишком далеко, чтобы различить, чьи там мелькали лица и тела. Когда суматоха приутихла, я кружным путем вернулся в гостиницу.

Там меня ждал Мики Лайнен с информацией насчет мистера Чарлза Проктора Дона.

— Он из тех ребят, про которых ходит анекдот: «Чем занимается этот адвокат? — Уголовщиной». Кто-то из семьи Олбури, которого ты засадил, нанял эту птицу, Дона, защищать Роберта. Когда Дон явился к Олбури, тот не захотел иметь с ним дела. Этот жулик с тремя именами сам в прошлом едва не загремел куда надо. Его обвиняли в шантаже какого-то священника по имени Хилл, но Дон вывернулся. Имеет кое-какую собственность на Либерти-стрит, уж не знаю, где это. Копать дальше?

— Нет, хватит. Подождем новостей от Дика.

Мики зевнул, сказал, что его это устраивает, устал он бегать, кровообращение у него и так в порядке. Потом спросил, известно ли мне, что мы приобретаем широкую славу.

Я пожелал узнать, что это значит.

— Сейчас наткнулся на Томми Робинса, — сообщил он. — Его прислали из «Консолидейтед Пресс» освещать события. Говорит, что и другие пресс-агентства и две газеты посылают сюда специальных корреспондентов, чтобы рекламировать нашу деятельность.

Я только начал произносить свою любимую обвинительную речь — что газеты годятся лишь на то, чтобы вносить путаницу, которую уже никому не распутать, — как услышал голос посыльного, выкликающего мое имя. За десять центов юноша поведал, что меня просят к телефону.

Звонил Дик Фоли.

— Вылезла на улицу. К дому 310 на Грин-стрит. Полно фараонов. Убили законника, фамилия Дон. Полиция ее забрала.

— Где она?

— У шефа, в муниципалитете.

— Гуляй там поблизости и, если что-нибудь узнаешь, сразу сообщи.

Я вернулся к Мики Лайнену, дал ему ключи от своего номера и новые указания:

— Засядешь в моей комнате. Будешь сообщать мне все новости. Я в гостинице «Шаннон» за углом, под фамилией Дж. У. Кларк. Скажи Дику, но больше никому.

Мики осведомился:

— Какого черта?

И, не получив ответа, отправился загружать в лифт свою разболтанную в суставах фигуру.