Кровавые тени

— Серьезно? — Мне вдруг стало плохо.

— О да. На самом деле он очень полезен: удерживает души от побега из ада и, по большей части, отпугивает людей. Любыми возможными способами. Но даже если он не откусит твою голову, есть и другие вещи, которых стоит остерегаться.

— Каких же? Кроме трех голов и любви к человечине? — потребовала я.

— Его хвост. — Лаиш кивнул на огромного животного. — Следи за его хвостом, Гвендолин, он показывает настоящие намерения.

Пока он говорил, я заметила большую черную кобру. Она кружила и шипела над мохнатым животом, который я собиралась почесать. До меня дошло, что она была связана с Цербером. Как оказалось, она была его частью.

— Брр. — Я отступила назад. — Ад намного хуже, чем я его представляла.

— Это, mon ange, только верхушка айсберга. Это ещё не всё, — сказал Лаиш мрачно. — Но пока давай…

Прежде чем он успел закончить, огромный демон с темно-бордовой кожей и скрученными рогами подъехал на фыркающем черном коне, ещё большем, чем Цербер.

— Кто смеет проходить без приглашения через Большой Барьер? — пророкотал он. Демон был огромен, на полтора метра выше массивных демонов, ранее охранявших ворота. — Цербер! — прорычал он, спрыгнув с лошади и подойдя к трехглавому псу, который всё ещё лежал перед Лаишем. — Эта женщина разве не смертная с нетронутой душой? Почему ты позволил пройти через ворота? Почему не разорвал её в клочья?

Собака снова заскулила и резко гавкнула большому демону. Я прикусила губу, скрестив руки на груди в защитной позе. Отлично, нас застукали за попыткой прокрасться в ад. Что теперь? Лаиш был всего лишь мелким демоном, будут ли у него неприятности? Что с ним?..

— Цербер не атаковал девушку, потому что она принадлежит мне. Я запретил причинять ей какой-либо вред, — сказал Лаиш, выйдя вперед.

Возвышающийся над нами демон прищурился:

— Я тебя знаю? Кто ты такой, что твоим приказам подчиняется адская гончая?

— Ты знаешь меня, Еркс. — Внезапно Лаиш стал больше и страшнее, как в доме у бабушки. — Ты очень хорошо меня знаешь, — устрашающе прогремел он.

Я в страхе взглянула на него: была ли это та истинная демоническая форма, о которой мы говорили? Но его лицо совсем не изменилось, только рост. Может, он трансформировался частично? Что же будет, когда он полностью изменится? Как будет выглядеть? А главное, действительно ли я хочу это знать?

Во всяком случае, огромному демону хватило неполного изменения.

— Лаиш, мой повелитель! — И пал нам в ноги, прямо на черную брусчатку. Я могла поклясться, что почувствовала землетрясение, когда он ударился оземь — настолько он был большим. — П-простите меня, — пробормотал он, прижимая огромное, некрасивое лицо к ботинку Лаиша. — Не узнал вас в обличье смертного. Я ни в коем случае не хотел проявить неуважение! Прошу, не сдирайте с меня кожу живьем и не изгоняйте меня в Огненное озеро! Не каждый сможет пережить его, подобно вам!

Лаиш отступил назад и, казалось, снова уменьшился до обычного размера.

— Всё в порядке, Еркс, — сказал он мягко, — твой промах легко понять. Я не буду тебя наказывать — на этот раз.

— О, благодарю вас, мой повелитель! Благодарю вас! — бормотал демон, всё ещё ползая у его ног.

— Довольно, Еркс. — Лицо Лаиша выражало неприязнь. — Как я и говорил, наказания не будет, пока ты хранишь мой секрет. Я забираю наложницу к себе домой, в Аид, и не хочу, чтобы кто-либо знал об этом, поэтому и пытался тайно провести её через врата. — Он нахмурился. — К сожалению, мой план провалился — какой-то дурак спустил Цербера с поводка.

— Его высекут до крови, кем бы он ни был, — пообещал демон. — Клянусь вам, повелитель, я сохраню ваш секрет.

— Очень хорошо. — Лаиш вздохнул. — Раз уж ты здесь, то можешь быть полезен. Или, скорее, твоя лошадь может быть полезной. До реки долго идти, и признаюсь, я не был к этому готов.

— Конечно, конечно! — Демон тотчас вскочил и взял за поводья фыркающего черного коня. — Берите его на сколько пожелаете, повелитель. Как только вы его отпустите, он сам вернется ко мне.

— Хорошо. — Лаиш взял поводья, затем повернулся ко мне. — Пойдем, Гвендолин, нам пора.

— На этом существе? — Я покачала головой, внутри проснулся знакомый страх из детства. — Не-а, я так не думаю.

Он нахмурился на меня:

— Ты бесстрашна, Гвендолин, для кого-то даже безрассудна. Прежде чем я остановил тебя минуту назад, ты собиралась погладить адскую гончую. Теперь же ты боишься сесть на лошадь?

— Я не без ума от собак, но даже трехглавая собака лучше лошади, — сказала я, защищаясь и отступая подальше.

— Да брось, mon ange, — настаивал Лаиш. — Не смеши меня. Смотри, это совершенно безобидный конь. — Он небрежно вставил ногу в стремя и вскочил на огромного черного коня; тот не шелохнулся, несмотря на топот и фырчанье. По размеру он больше напоминал слона, чем лошадь — ну или так мне казалось из-за страха.

— Я… Я не хочу, — противилась я. О последней поездке верхом у меня сохранились плохие воспоминания, даже очень плохие, и включали в себя посещение больницы, сломанную ключицу и беспокойный плач моей бабушки. И ничего из этого я не хотела повторять.

— Гвендолин… — глубокий голос Лаиша был мягким и терпеливым. — Клянусь, я не позволю лошади причинить тебе боль или сбросить тебя. Я буду держать тебя всё время, пока мы будем верхом. Давай же… Доверься мне. Помнишь, ты сказала, что попытаешься?

Я говорила это, правда? Но зачем же бросать мне вызов так скоро?

— Давай же, Гведолин, — повторил он. — Адскому порождению всё проще отследить нас с каждой минутой промедления.

Мысль о безглавом существе с длинными желтыми зубами и слизистым языком в виде щупальца заставила меня пошевелиться. Я осторожно подошла к середине огромной лошади, держась подальше от передних и задних копыт.

— Всё хорошо, mon ange. — Лаиш наклонился и ободряюще протянул руку. — Возьми меня за руку и обопрись на ногу. Я усажу тебя перед собой.

Я долго тянулась до его ноги, которая крепко сидела в черном кожаном стремени. И чувствовала себя нелепо в попытках дотянуться — мое красное шелковое платье задиралось, и без сомнения, массивный демон позади глазел на мою задницу. В конце концов, мне удалось упереться на ногу Лаиша и схватить его за предплечье.

— А теперь поднимаемся, — сказал он, c легкостью поднимая меня через бок огромного коня. Не успела я опомниться, как уже сидела перед ним в большом черном седле.

Надеясь, что конь не будет возражать, я взяла его за гриву — больше не за что было держаться. Он фыркнул и топнул ногой, но решил не сбрасывать, что уже было хорошо. И всё же мне не нравилось сидеть так высоко и не иметь никакого контроля над лошадью.

Лаиш, казалось, не волновался. Он пнул большого коня по бокам и цокнул языком.

— Прощай, Еркс, — крикнул он, когда лошадь послушно двинулась вперед. — Я отошлю твоего коня, когда доберусь до реки. Помни, никто не должен об этом знать. Если узнаю, что ты кому-либо рассказал, сдеру плоть с твоих костей и брошу по кусочку в Огненное озеро.

Я обернулась — огромный демон, казалось, побледнел.

— Да, повелитель Лаиш, — пробормотал он, кланяясь так низко, что его крученые рога поцарапали брусчатку. — Я всё понял.

— Очень хорошо. — Лаиш переключил внимание на дорогу и подтолкнул лошадь ехать быстрее.

— Полегче с этой громадиной! — Я схватила его за предплечья. — Не проси его идти слишком быстро, хорошо?

— А смысл тогда седлать скакуна-демона и не воспользоваться его огромной скоростью? — Лаиш удивился, но я заметила, что он перестал подгонять коня, чему я была очень благодарна.

— Итак, значит, «повелитель Лаиш»? — спросила я, чтобы отвлечься от пытки на лошади. — Что это значит? Я думала, ты мелкий демон.

— Ничего. Еркс — давний друг, он служил в одном из легионов, которым я однажды командовал во время Кровавых Войн.

— Ладно, во-первых, — я осторожно развернулась, чтобы видеть его лицо, — друзья не угрожают друг другу «кровавым месивом», как ты вроде выразился. — Лаиш уже открыл рот, но я продолжила, прежде чем он смог ответить. — А во-вторых, мелкие демоны не командуют целыми легионами, не так ли? Итак, кто же ты такой?

Лаиш пожал плечами:

— Это не имеет значения, не беспокойся, Гвендолин.

— А я вот беспокоюсь, Лаиш, — огрызнулась я. — Я призывала мелкого демона. Вообще-то, я специально хотела призвать самого слабого, самого низкого по рангу демона, когда впервые читала то заклинание. А получила тебя.

— Ты действительно заполучила и теперь застряла со мной. — Он очаровательно улыбнулся мне. — Сядь прямо, Гвендолин. Это, вероятно, будет самая спокойная часть нашей поездки. Давай не будем тратить её на пререкания.

— Будто поездка через ад может быть «спокойной», — пробормотал я, неохотно оборачиваясь. — Мы ещё не закончили, Лаиш. Рано или поздно я выясню, кто ты на самом деле.

— Возможно, — пробормотал он, — а пока предлагаю просто наслаждаться обществом друг друга.

Я всё ещё чувствовала раздражение, но легкое покачивание коня на удивление успокаивало. Я мало что знала о лошадях, так как избегала их с раннего детства, но этот, казалось, отличался исключительно гладким ходом. Темная земля двигалась под нами, как вода, по сторонам было не на что смотреть. Всё вокруг выглядело одной плоской пустошью, окутанной туманом. Время от времени мне казалось, что я слышу голоса, но они всегда были далеко, и я не могла разобрать, о чем они говорят. Было ни слишком жарко, ни слишком холодно — это место оказалось воплощением серости и однообразия.

Так много сказано об огненных ямах, о котлах с кипящей серой и лавой, вокруг которых танцуют дьяволы. Ад же оказался не таким жестоким, в хорошем смысле.

Мне ничего не оставалось, как откинуться назад и получить удовольствие от поездки — если это вообще возможно, когда стараешься не упасть с такой махины. Несмотря на большое расстояние до земли, я чувствовала себя в безопасности, окруженная руками Лаиша и его теплой, широкой грудью. Его теплый аромат корицы и специй тоже успокаивал, быть может, слишком. Он убаюкивал меня, заставляя желать прижаться к нему ещё ближе и потеряться в теплоте большого тела.

Раздраженная на себя в момент слабости, я решила отстраниться от его груди и сесть прямо, что привело мою промежность в непосредственный контакт с жестким кожаным седлом. Так как мои ноги уже были разведены, когда я наклонилась вперед, ощущения от трения седла между ног во время покачивания на лошади были очень эротичными. Я неловко елозила, желая не чувствовать удовольствие так сильно.

У меня возникла настоящая дилемма. Откидываясь назад, я оказывалась очень близко к Лаишу, но если сидела прямо, то возбуждалась, чего совсем не хотела рядом с этим бесящим демоном.

— Гвендолин? С тобой всё в порядке? — тихо спросил он спустя несколько минут, когда я начала корчиться.

— Всё просто замечательно, — пробормотала я, стараясь не шевелиться. — Если не хочешь рассказывать о себе, тогда расскажи мне об аде, — сказала я, пытаясь отвлечься от своей проблемы. — Что это за место, через которое мы сейчас едем? Это Чистилище?

— Чистилища не существует, — ответил Лаиш. — Это ещё одна деталь, в которой ошибся Данте. Это на самом деле первый круг ада, Авернус, также известный как Пустошь. Он предназначен для бесцельно блуждавших по жизни душ, которые никогда не достигали своих целей и не помогали другим достичь своих.

— Это наказание кажется довольно мягким, — заметила я

— Так и есть, по сравнению с остальным адом. Хотя не очень-то приятно быть вечно потерянным в жалких скитаниях среди туманов, — сказал он. — Всем регионом правит Азмодан Отсутствующий. Его прозвали так потому, что его почти никогда нет. Он является одним из семи.

— Один из семи? — невольно заинтриговавшись, спросила я.

— Из семи сатанинских эрцгерцогов, или Великих демонов. Принцы Ночи и Тени, они правят семью кругами ада и постоянно воюют друг с другом. Каждый стремится улучшить свое положение и повысить статус, завоевывая территории других.

— Звучит… весело, — пробормотала я.

— Совсем нет, — серьезно ответил Лаиш. — Бесконечные споры и битвы за господство, так называемые Кровавые Войны, бушевали ещё до рождения твоего мира, — он вздохнул, — и, вероятно, продолжатся ещё долго после его гибели.

— Кровавые Войны? И ты командовал легионом? Почему перестал? — спросила я.

Он снова вздохнул:

— Ты даже не представляешь, как изнуряют войны и сражения. Спустя несколько тысячелетий я просто решил, что оно того не стоит. И удалился в свое маленькое поместье в Аиде, которое, кстати, очень похоже на Пустошь, хотя там не так туманно. Я жил в одиночестве, мне так больше нравилось. Там и был, когда впервые услышал твой зов и пришел на помощь.

— Так получается, ты пришел на помощь из скуки? — спросила я. — Потому что тебе надоело отсиживаться дома?

— По началу так и было, — признался он. — Но потом что-то заставило меня вернуться. Ты заставила меня вернуться, Гвендолин.

— Кто, я? — Обернувшись вполоборота, я посмотрела ему в лицо. — Не говори того, чего на самом деле не имеешь в виду, Лаиш. Я простая человеческая девушка.

— Ты совсем не обычная, mon ange, — прошептал он, убирая прядь волос с моего лица за ухо. — Что же касается причины, по которой я все время возвращаюсь к тебе и не могу оставить в покое… — он покачал головой. — Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос.

Я не смогла выдержать его взгляд — эти горящие рубиновые глаза, прожигающие мои. И снова отвернулась, и немного выпрямилась, стараясь держаться на расстоянии между нами, несмотря на неловко приятное трение между ног.

— Расскажи мне больше, — попросила я. — Мы собираемся пересечь реку Стикс? А потом куда?

— В город Баатор, которым правит один из семи, Тиамат Взыскательный. Сначала мы должны заплатить цену для перехода из первого круга во второй и только потом сможем пересечь реку.

— Заплатить цену? — Мне это совсем не нравилось. Я снова развернулась, чтобы посмотреть на него. — Какую цену? Что-то вроде платы за проезд?

— Увидишь, — сказал он, не меняя выражения, — а пока просто наслаждайся поездкой. Если хочешь, можешь прислониться ко мне, я не кусаюсь.

— Знаю. — Мои щеки залились румянцем, и я быстро развернулась. — Я в порядке, в полном.

— Если боишься, что позволю себе вольности, то я не стану… Пока, во всяком случае. Ещё не время, — тихо ответил он.

«А когда оно настанет?» — Мне хотелось уточнить, но я закрыла рот на замок. С тех самых пор, когда он взял меня за руку и перенес нас обоих в Темные Земли, мне казалось, что я ждала, когда же наступит час расплаты. Когда именно он решит, что пришло время требовать «плату», и что он потребует?

Лучше не думать об этом.

Вместо этого я сосредоточилась на клубящемся тумане вокруг нас, на глухом стуке копыт огромной лошади: цок, цок, цок. И всё равно я чувствовала Лаиша за спиной. Он выжидал подходящий момент, готовясь сделать со мной всё, что пожелает.

Однако, больше всего волновалась не за его прикосновения. Нет, меня беспокоило то, что я не хотела, чтобы он останавливался.

Глава 10

Лаиш

Мы добрались до реки гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Демонический конь прекрасно слушался, и я подумывал оставить его до конца нашего похода. Мне он нравился не только удобством: он подталкивал мою маленькую ведьмочку ближе ко мне, чего она сама никогда бы не сделала.

Её попытка сесть прямо, чтобы отстраниться от меня, провалилась. Время от времени она прижималась ко мне, её гладкие обнаженные плечи касались моей груди.

С каждым разом Гвендолин оставалась в моих объятиях всё дольше; меня пьянило ощущение её мягкого, гибкого тела и теплый, женственный аромат. Мне сильно хотелось откинуть её волосы и поцеловать шейку, или отпустить поводья и провести рукой по её бедру.

Тем не менее я держал себя в руках. Гвендолин всё ещё боялась моих прикосновений, и я не хотел усугублять ситуацию. Скоро она пересилит свой страх.

Время пролетело незаметно. На коне Еркса мы добрались до места назначения всего за пару часов, когда пешком бы шли целый день. Не успел я опомниться, как мы оказались у берегов Стикса; его густые черные воды текли медленно, словно смоль.

— Стой, — тихо приказал я.

Я подумывал оставить коня, но понимал, что его будет трудно провести через семь уровней. Кроме того, эта махина привлекала много внимания. Я с неохотой решил его вернуть.

Я спешился первым, затем предложил помощь Гвендолин. На её лице отразилась внутренняя борьба, когда она посмотрела на мои протянутые руки. Она хотела отказаться от моей помощи и прикосновений, но также боялась остаться на незнакомом животном. Интересно, из-за чего она так боится лошадей? Ещё одна тайна из прошлого моей маленькой ведьмы. Я поклялся разгадать все её загадки и тогда, быть может, освобожусь от её чар.

— Давай же, Гвендолин, — сказал я тихим, властным голосом, — или же ты хочешь спешиться сама?

В завораживающих зеленых глазах полыхнуло упрямство.

— Думаю, справлюсь сама. — Задрав подбородок, она неуклюже попыталась слезть с широкой спины скакуна.

Я нахмурился. Я восхищался её упрямством и независимостью, но они могли стать причиной её смерти на вражеской территории. Возможно, стоило преподать ей урок послушания.

Рванув узду демонического скакуна, я заставил его недовольно топнуть и попятиться сторону.

Гвендолин пискнула и упала прямо мне в руки.

— Осторожно, mon ange, — тихо произнес я, прижав её к груди. Я наслаждался ощущением её пышного тела в моих руках. Боги, она была самым соблазнительным созданием! Я сильно желал её, гораздо сильнее, чем должен. Обычно мои соплеменники брали желаемое силой, но это было не в моем стиле. Я решил соблазнить её медленно, шаг за шагом, даже если она будет сопротивляться.

— Отпусти меня! — потребовала она. — Ты это нарочно подстроил!

— Возможно. — Я поставил её на ноги, и она поправила красное шелковое платье. Оно красиво сидело на ней, плотно облегая полные груди, маленькие соски, округлые изгибы задницы и бедер. Воистину она была прекрасна. Особенно сейчас, когда её глаза сверкали раздражением, а щеки пылали гневом.

— Прекращай это! Я не собираюсь мириться с твоим дурачеством всю дорогу через ад. — Гвендолин быстро и сердито поправила платье. Затем скрестила руки на груди, скрывая дразнящий вид тугих сосков, натянутых тонким красным шелком. Интересно, что её смутило больше: мой взгляд на её теле или её реакция на нашу близость.

Лошадь, которая всё это время тихо стояла на берегу Стикса, выбрала именно этот момент, чтобы наклониться и пошуршать носом в её волосах.

— О боже! — тихо вскрикнув, Гвендолин подскочила и прижалась к моей груди. Я же любезно обнял её, пытаясь скрыть улыбку.

— Он просто обнюхивает тебя, mon ange, — сказал я ей. — Мне кажется, ты ему нравишься.

— Ну, а мне он — нет. — Гвендолин съежилась и отступила от меня.

Лошадь снова толкнула носом её в затылок, нежно фыркнув.

— Прекрати! — вскрикнула она, поворачиваясь.

— Говорю же, ты ему нравишься, — сказал ей я, — вот, дай ему это.

Я материализовал достаточно большое яблоко для коня трехметрового демона.

Гвендолин неохотно взяла яблоко:

— Серьезно? Ты хочешь, чтобы я его покормила?

— Ещё как. — Я кивнул в сторону лошади. — Давай, угости его.

Я с интересом наблюдал, как лошадь взяла яблоко и прожевала его с громким хрустом. Я не упомянул Гвендолин, что рацион местных животных состоял из живого мяса, но, похоже, этот конь ещё помнил любовь к фруктам из смертной жизни.

Гвендолин попросила ещё одно яблоко, и я его любезно призвал. Пока лошадь ела с руки, она осторожно приподнялась и погладила его блестящую черную шею. Ей пришлось встать на цыпочки из-за размера животного, но она уже не боялась.

— Хороший мальчик, — проворковала она, — ты же хороший мальчик?

Он фыркнул и снова боднул её огромной головой; большой конь Еркса был явно очарован моей ведьмой.

Признаться, я был удивлен не только контролем Гвендолин над страхом, но и падением коня под её чары. Уже второе существо из моего мира было неравнодушно к ней. Хоть Церберу и нельзя было доверять, он всё равно удивил меня своим вниманием к ведьме. Быть может, она как-то влияла на адские существа? Или они, подобно мне, не смогли устоять перед её добротой?

Гвендолин скормила ещё пару яблок коню, и я решил, что пришло время отослать его домой.

— Достаточно, — сказал я, немного отведя её в сторону, — я должен вернуть его на Великий Барьер, там его место.

— Чтобы он возил того огромного противного демона целыми днями? — возразила она. — Не в обиду твоему «другу», но он, должно быть, весит как минимум тонну! Это может повредить спину бедного коня!

— Я думал, он тебе не нравится, — напомнил я сухо, следя за конем, который пытался встать как можно ближе к Гвендолин.

— Может, я передумала, — сказала она, защищаясь. — Не такой уж он и страшный. Тем более на нем будет намного проще передвигаться по аду, чем пешком.

— Его очень легко заметить, — возразил я. — Он привлечет лишнее внимание, и порождение ада легче выследит нас.

— Но он уже взял мой след, — возразила она, — и если найдет нас, уверена, мы сможем сбежать от него на коне. У нас будет больше шансов, если мы оставим коня.

Она действительно хотела оставить коня. Как ни странно, я снова был очарован её смелостью. Она подружилась и делилась любовью даже с самыми страшными существами. Глубоко внутри это вселило мне надежду, что, возможно, она найдет в своем сердце любовь к такому монстру как я. Я не мог ей отказать и всё же принял задумчивый вид.

— Ну… — протянул я, скрестив руки на груди.

— Пожалуйста, Лаиш. — Она взяла меня за руку, и мне это чертовски понравилось; мне хотелось, чтобы она чаще прикасалась ко мне.

— Ладно, — в конце концов сказал я, покрепче взяв её ладонь. — Если он так много значит для тебя.

— Да! — Она сжала в ответ мою руку. — Не знаю почему, но это так. Спасибо, Лаиш.

— Всегда пожалуйста, — просто ответил я. — А теперь нам пора на борт, если ты сможешь оторваться от своего нового питомца.

Гвендолин убрала руку и быстро развернулась, осматривая мутные воды реки Стикс.

Вскоре из тумана появилась длинная плоская барка, она медленно приближалась к нам. Капитаном был высокий силуэт, окутанный рваными черными лохмотьями. Я достаточно часто пересекал Стикс, чтобы знать, как выглядит его скрытое капюшоном лицо.

— Харон…Так значит, он настоящий, — вздохнула Гвендолин, когда барка пришвартовалась и хрустнула галькой.

— Так и есть, — тихо сказал я. — Гвендолин, ты готова? Не многие смертные когда-либо пересекали Стикс.

— Я готова, — заверила она меня. — Предоставь это мне.

Она покопалась в сумке, пока не нашла то, что искала. Шагнув вперед, она попыталась передать что-то скелету-паромщику.

Харон только покачал головой.

— Что? — Гвендолин нахмурилась. — Что не так? Почему он не принимает её? — Она протянула ладонь, и я увидел старинную серебряную монету.

— Ты жива, — объяснил я. — Только души мертвых должны оплатить проезд через Стикс. Живым проезд бесплатный, если он в сопровождении местного обитателя.

— О, хорошо. — Она пожала плечами. — Тогда заведем сначала коня на борт — как там его зовут? Твой, эм, друг не упоминал?

— Еркс воевал на нем, — сказал я. — Насколько помню, его зовут Кюрекс.

— Кюрекс, значит? Мне нравится. — Гвендолин повернулась к коню. — Сюда, мальчик. Сюда, Кюрекс.

Услышав своё имя, огромный конь кивнул и фыркнул. Он подошел к ведьмочке и осторожно потерся носом за ухом.

— Хороший мальчик. — Гвендолин ещё раз погладила черную шею, я ощутил ревность. Почему она так легко доверяла всем, кроме меня?

— Передай поводья Харону, — дал я ей указания. — Он проведет Кюрекса на борт.

— С ним всё будет в порядке? — Она тревожно взглянула на меня.

Я кивнул:

— Будет, он уже привык к переправе через реку.

— Тогда хорошо.

Она взяла черные кожаные поводья, словно делала это уже много раз, и подвела лошадь к лодке. На этот раз Харон принял её предложение. Я заметил, что Гвендолин старалась не прикасаться к его костлявым пальцам, когда передавала поводья.

Кюрекс быстро взошел на барку, напоминающую паром. Пришла наша очередь подняться на борт. Казалось, всё просто, и всё же я знал, что возникнут проблемы. Я хотел предупредить мою маленькую ведьму, но потом передумал. Ей придется узнать самой, иначе она никогда не доверится мне.

Гвендолин предстояло узнать о плате за переход из одного круга ада в другой, и что-то мне подсказывало, она отнюдь не будет в восторге.

*****

Гвендолин

Я действительно полюбила коня, хоть он и размером со слона. Это было безумием, учитывая детскую травму. Может, у меня и имелась слабость к животным, но конь просто растопил моё сердце, когда щекотал носом и попрошайничал яблоки. Я переживала, что он прикусит мои пальцы, но конь был очень осторожен. Он аккуратно брал огромные яблоки Лаиша, а затем уплетал их с восторженным хрустом. Мне действительно нравилось его угощать.

Никогда не думала, что подружусь с лошадью после перелома ключицы, но это случилось, похоже, я поторопилась делать выводы. Я искренне обрадовалась, когда Лаиш разрешил оставить большого коня, и не только потому что лучше ехать верхом, чем идти пешком по всему аду. И да, у меня всё ещё были проблемы с неправильной (или правильной?) посадкой, но я пообещала себе научиться справляться с трением. Так или иначе, я обрадовалась, что Кюрекс останется с нами подольше.

Как только Харон (который оказался более жутким, чем я его представляла) провел его на черный паром, конь посмотрел на меня, ожидая, когда же я последую за ним.

— Всё хорошо, мальчик, — сказала я ему, — я скоро присоединюсь к тебе.

Мне не очень-то нравилась эта идея, и не только потому что Харон был всего лишь скелетом в тряпье. Здесь переправляли мертвецов, и мне было не по себе от этой мысли. Также я не умела плавать и даже не хотела думать о том, что произойдет, если вдруг упаду за борт в эту черную слизь.

Тем не менее другого способа перейти на второй круг ада не было, а время шло. Глубоко вдохнув, я шагнула вперед с намерением взойти на паром.

Но не смогла.

Нахмурившись, я попыталась ещё раз, но безуспешно. Мне мешал какой-то невидимый барьер, я его чувствовала, но не могла обойти.

Я попробовала снова, на этот раз наклонившись вперед корпусом, и снова уперлась в невидимую стену. Я вытянула руки, чтобы прощупать её во всех направлениях, пытаясь найти ладонями невидимые грани. Наверно, я походила на мима и не на очень-то смешного.

В конце концов, я бросила попытку обойти стену и повернулась к Лаишу, который совершенно спокойно наблюдал за мной.

— Что происходит? — потребовала я. — Ты уверял, что проезд бесплатный. Почему я не могу пройти?

— Я никогда этого не говорил, mon ange, — пробормотал он. — Стикс — это барьер между кругами ада; ты не можешь перейти на следующий круг, не заплатив пошлину.

— Какую пошлину? — Я покачала головой. — Ты упоминал это раньше, но не объяснил. Я уже пыталась заплатить монетой, но он отказался.

— Ты должна заплатить не деньгами. — Лаиш пристально смотрел на меня. — А делом. Чтобы перейти из одного круга ада в другой, ты должна внести налог на грех.

— Налог на грех? Что ты вообще несешь? — Я положила руку на бедро, теряя терпение. — Послушай, Лаиш, просто скажи мне, что я должна сделать, и я сделаю это. Давай же, помоги мне!

— Я более чем рад помочь, но не думаю, что тебе понравится, — тихо сказал он. — Видишь ли, Гвендолин, чтобы перейти на другой круг, ты должна согрешить. Сейчас тебе необходимо лишь немного согрешить, но чем дальше, тем тяжелее потребуется грех для оплаты пошлины. Это единственная возможная плата за переход для живого человека.

— Но… какой грех подойдет? — спросила я, хотя и знала ответ на этот вопрос.

— Я думаю, похоть. — Лаиш устремил на меня рубиновый взгляд и поманил меня. — Иди ко мне, Гвендолин, я помогу тебе заплатить налог.

Наконец я всё поняла. Вот, что он имел в виду, когда упомянул, что я должна разрешить ему прикоснуться к себе для прохода через ад. Во мне загорелся огонь похоти или гнева, или и того, и другого — я не была уверена.

— Ты… Я… — У меня не было слов, да и что я могла сказать? — Что… Что я должна делать? — произнесла я в конце концов.

— Просто подойди ко мне, — тихо сказал он. — Я буду нежен, обещаю.

Его слова больше напугали меня до чертиков, чем успокоили — простите за каламбур.

— Ну и что ты задумал? Заняться сексом прямо на берегу реки? — поинтересовалась я. — Я не соглашусь, даже чтобы пересечь реку.

Лаиш вздохнул:

— Как бы мне хотелось, чтобы ты не боялась моего прикосновения. Нет, mon ange, я не буду проникать в тебя. Как упоминал, сейчас тебе необходимо лишь немного согрешить. Думаю, мы сполна уплатим налог, если ты позволишь мне просто к тебе прикоснуться.

— Как прикоснуться? — спросила я, всё ещё не желая идти к нему. — Что ты намереваешься делать? Мне необходимо знать.

— Я всего лишь поласкаю тебя. — Его наполненные страстью глаза были полуприкрыты, глубокий голос нежен. — Давай же, Гвендолин, не бойся меня. Клянусь, я никогда не обижу тебя.

— И мы сможем взойти на борт и пересечь реку, если я позволю тебе это, позволю прикоснуться ко мне? — уточнила я, скрестив руки на груди.

Он кивнул:

— Всё верно. Соглашайся.

Наконец я подошла к нему. Я не могла встретиться с ним взглядом; вместо этого смотрела на свои маленькие черные туфли.

— Отлично, вот она я. Приступай, — пробубнила я.

Лаиш тяжело вздохнул:

— Позволь мне напомнить, ты должна сделать это по доброй воле. Здесь ты платишь налог — не я.

— Но я не знаю как. — Мое сердце колотилось, и я с трудом подняла на Лаиша взгляд. — Я не знаю как… Как мне уговорить себя захотеть этого.

— Я могу помочь тебе. — Лаиш обнял меня, прошелся губами по моей шее и, приоткрыв губы, горячо поцеловал чувствительную кожу горла.

Я не смогла сдержать пробежавшую дрожь. Богиня, помоги мне! Я хотела, чтобы он сделал это, хоть и знала, что это неправильно. Не могла отрицать наслаждение от его прикосновений. Было необычно, опасно и, несомненно, грешно.

Я думала, он продолжит поцелуи. К моему удивлению, он нежно развернул меня, чтобы я прижалась к нему спиной.

— Всё хорошо, — прошептал он мне на ушко; его большие, теплые ладони поглаживали мои дрожащие голые руки. — Я не причиню тебе боль, Гвендолин. Я хочу доставить тебе только удовольствие.

И у него уже неплохо получалось, а он даже не прикасался к моим «грешным» частям тела. Я прикусила губу, когда его руки скользнули по тонкому шелку платья, лаская мой живот и немного задевая снизу грудь.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хотел сделать это ранее, в седле, — прошептал он. Мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать стон, когда он обхватил мою грудь и потер тугой бутон соска большим пальцем.

— Ты… хотел? — спросила я, затаив дыхание.

— Ммм, да-а-а. — Его голос походил на сладострастное рычание.

Что-то уперлось мне в поясницу. Он нежно ущипнул другой сосок. Я вскрикнула, внутри разлетелись искры боли и удовольствия. И прикусила губу, стараясь заглушить звуки, которые пытались вырваться из груди.

— Всё хорошо, mon ange, — тихо произнес он на ухо. — Ты можешь пошуметь, если хочешь. Я хочу услышать тебя, услышать, как ты отзываешься на мои прикосновения.

Мне отчаянно хотелось не согласиться с ним, но тогда он сразу раскусит мою ложь. Мое сердце отчаянно билось, дыхание было частым и неровным — очевидно, так я реагировала на его прикосновения.

Почему я так остро отзывалась на его прикосновения? Раньше я позволяла другим парням трогать мою грудь, в основном в период бунтарства в средней школе. Это было до того случая с Кейшей. Я решила, что не хочу закончить также. Забавляясь с парнями, я не давала им прикасаться ко мне ниже талии, поэтому всё всегда неприятно заканчивалось. Хотя, должна признать, мне всегда было чертовски приятно.

Никто никогда так не трогал меня, как Лаиш. Его касание было нежным и в то же время невероятно собственническим. Он трогал меня так, будто я принадлежала ему, и он мог распоряжаться мной, как пожелает, а именно заставить меня стонать. Я не могла сдержаться.

— Тебе приятно, mon ange? — промурлыкал он, стягивая верх платья и обнажая грудь.

Мне хотелось возразить ему, сказать, что мы не должны заниматься этим прилюдно. Но затем он прикоснулся ко мне, и только стон слетел с моих губ.

— Лаиш, — вздрогнула я. Он взял мои обнаженные груди, потеребил соски, затем отпустил их и нежно погладил.

— Да, mon ange? — нежно прорычал он на ухо, его дыхание жгло чувствительную кожу. — Скажи, моя маленькая ведьмочка, не изголодалась ли ты после стольких лет воздержания? Твое тело жаждет моих прикосновений?

В этом-то и была настоящая проблема. Я так жаждала прикосновений, что мне было всё равно, кто меня трогал, даже демон.

— Остановись, — прошептала я. — Стой, мы… Мы уже должны были заплатить налог.

— Ещё нет. — Неожиданно его рука отпустила грудь и проскользнула ниже, мимо моего подрагивающего живота, останавливаясь меж бедер.

— Лаиш! — запротестовала я, сильно сжав ноги. После езды верхом в жестком седле я была уже возбуждена и опасалась, что не смогу сопротивляться Лаишу, если он прикоснется ко мне.

— Расслабься, Гвендолин, — промурлыкал он. — Я всего лишь хочу почувствовать твой жар на моих пальцах. Я обещал не проникать в тебя и сдержу своё обещание.

«Я не хочу этого», — пыталась уговорить себя, но почему-то развела для него ноги.

— Вот так, хорошая девочка, — прорычал он нежно. Не успела я опомниться, как его большие теплые руки скользнули под платье, затем его длинные пальцы проложили дорожку к бедру.

Я задрожала, ожидая, что в любой момент его пальцы соскользнут в мои кружевные трусики. Вместо этого он обхватил меня, как и обещал, нежно, но твердо, держа мое лоно в ладони.

— Отчего, Гвендолин, — тихо сказал он, очерчивая щель через тонкую ткань, — твои трусики так намокли?

Я резко втянула воздух, подпрыгнув от его дразнящего прикосновения.

— Лаиш, пожалуйста, — просила я, не зная, чего именно.

— Что пожалуйста, mon ange? — его глубокий голос наполнен страстью. — Ты хочешь больше? Хочешь, чтобы мои пальцы отодвинули ткань и заполнили твою нежное маленькое лоно, пока ты объезжаешь мою ладонь?

— Я… Ты… Мы не должны, — прошептал я, затаив дыхание. Я все ближе и ближе подходила к незнакомому ощущению; к какой-то запретной вершине, которой не могла достичь раньше, как бы сильно я её ни искала. — Я не должна хотеть этого.

— Но ты хочешь, не так ли? — настоял он. — Ты хочешь, чтобы я наполнил тебя, вошел в твое горячее маленькое влагалище и оттрахал пальцами, пока ты не кончишь мне на руку. Давай же, Гвендолин, признай это.

— Хорошо, — простонала я, не сумев сдержаться. — Я… Я признаю, что хочу тебя. — Как только призналась, вокруг меня содрогнулся воздух, будто что-то исчезло. Всё ещё способная к рациональному мышлению крошечная часть моего мозга задалась вопросом, что это было. Но большая часть меня была полностью сосредоточена на руке Лаиша между бёдер.

— Сделай это, — бессовестно умоляла я. — Я хочу тебя, хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. — Я тяжело дышала. — Я призналась, доволен?

— Ни в коем случае, как и ты, — пробормотал Лаиш, резко убрав руку и отступив от меня, — зато уплачен налог на грех.

— Что? — Моя голова кружилась от желания, я не понимала его слов и повернулась к нему. — Почему… Почему ты остановился?

Он поднял бровь:

— Ты имеешь в виду, почему я остановился, не удовлетворив тебя? Мне не хотелось оставлять все как есть, Гвендолин, но у меня сложилось впечатление, что ты совершенно не хотела идти дальше, чем требовалось для оплаты пошлины.

— А… Мы всё сделали? Налог уплачен? — Как только он убрал руки, я постепенно приходила в себя. До меня дошло, что я молила прикоснуться к себе, стоя с голой грудью. И не просто прикоснуться, а войти в меня. Покраснев, я натянула верх красного шелкового платья и поправила подол, игнорируя, каким мокрым оно было между ног.

— Думаю, да. — Лаиш по-прежнему пристально смотрел на меня. — На этом этапе тебе было достаточно признать свою похоть вслух. Теперь мы можем пересечь реку ко второму кругу.

— Прекрасно, — пробубнила я, разглаживая складки на платье и чувствуя себя полной дурой. Тупой, похотливой дурой. Фу. — Замечательно, просто замечательно.

— Гвендолин… — Лаиш приподнял мой подбородок, заставив посмотреть на него. Мне было так стыдно, я больше не могла смотреть ему в глаза. Что он теперь думает обо мне? Всего несколько прикосновений и поцелуев, и он превратил меня в ноющую груду гормонов. — Гвендолин, — повторил он. — Ты должна знать, всё было просто идеально. Для меня, во всяком случае.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила я, всё еще избегая его взгляд. — Ты же, эм, тоже не достиг удовлетворения.

— Не достиг, но это не важно, — сказал он мягко. — Ты доверилась мне, и это было прекрасно. Ты отдалась мне и позволила подарить тебе удовольствие. Ты не представляешь, как долго я этого ждал.

— Да неужели? Не вздумай привыкать к этому, — огрызнулась я. — В любом случае, я сделала это только потому, что у меня не было выбора. Как по-другому я могла попасть в следующий круг?

— Действительно как. — Тепло покинуло глаза Лаиша, он резко отпустил мой подбородок и отступил назад. — Давай уже взойдем на паром и двинемся дальше.

Внезапно мне стало стыдно за свой срыв.

— Лаиш… — начала я, но он, казалось, не слышал.

— Пошли, — поманил он меня, больше не пытаясь взять меня за руку. — Харон не будет ждать нас вечно.

— Хорошо. — Чувствуя себя жалкой, я ступила на борт парома. Что со мной не так? Почему я сорвалась на него после момента страсти? А как насчет того чувства от его прикосновений? Ощущения, что я, наконец-то, достигну той неуловимой вершины, в которой отказывала себе всю жизнь? Достигла бы я её, продолжи он ещё немного?

«Перестань! — сказала я себе. — Перестань так думать. Разве ты не беспокоишься о своих чувствах, о реакции своего тела? Не говоря уже о том, что придется сделать, чтобы перейти на следующий круг ада?»

Я не имела понятия, но опасалась, что скоро узнаю.

Глава 11

Лаиш

Гвендолин без проблем поднялась на борт адского парома после выплаты налога на грех. Я же решил дать ей побыть одной и встал рядом с Хароном. Она отошла к дальнему концу, где Кюрекс терпеливо ждал окончания плавания.

Она стояла рядом с большим конем и поглаживала его шею, он нежно толкнул её носом и тихо заржал. Она вообще не обращала на меня внимание, предпочитая смотреть вдаль. Она попыталась разглядеть другой берег, но безуспешно — Стикс всегда окутан туманом. Великий город Баатор и его земли не будут видны, пока мы не сойдем на берег и не пройдем небольшое расстояние до Железного пика.

Я пытался контролировать свое разочарование, но не мог подавить его полностью. Почему она была такой упрямой, почему не хотела принимать мои знаки внимания? Я не о её реакции на мои прикосновения — она отдалась свободно, задыхаясь и дрожа в моих объятиях, провоцируя меня на гораздо большее, чем просто провести руками по её пышной фигуре. Мне нравилось, как моя восхитительно распутная маленькая ведьма отдавалась своим эмоциям, удовольствию от моих рук на её изгибах. Я находил восхитительной эту часть наших отношений.

Меня беспокоило то, что произошло потом, когда я обнажил кусочек своего сердца (если у такого демонического существа как я вообще есть сердце). Вернее, меня беспокоила её реакция. Почему она так быстро отвернулась? Почему так защищалась, не хотела впускать меня, даже немного? Я понимал, она боится потерять часть своих сил, но, казалось, что должно быть что-то ещё, какая-то другая причина, по которой она сопротивлялась. Узнаю ли я когда-нибудь, что это было?

Пока я размышлял, плоское дно парома, наконец-то, остановилось на противоположном берегу реки. Лишь немногие живые смертные благополучно прошли этот переход и ещё меньше вернулись. Я пообещал себе, что Гвендолин будет одной из них. Я буду защищать её до конца путешествия, что бы ни случилось и какими бы методами ни пришлось воспользоваться.

— Ну, думаю, нам пора идти.

Гвендолин посмотрела на меня с беспокойством, как будто боялась, что я могу обвинить её в чем-либо или попытаюсь снова прикоснуться к ней. Ей не стоило беспокоиться на этот счет — я решил дать ей передохнуть, пока не придется платить следующий налог на грех.

— Да.

Я взял поводья Кюрекса и повел огромного скакуна на сушу. Он фыркнул и топнул ногой, будто ему снова было приятно стоять на твердой земле. Гвендолин тихо последовала за ним, бросив через плечо последний тревожный взгляд на Харона. Паромщик молча подождал, пока мы все не сойдем на берег, а затем оттолкнулся, заскользив по мутным водам на встречу к следующему клиенту.

— Ну это было… жутковато. — Гвендолин передернула плечами.

— Ммм. — Я просто кивнул.

— Послушай, — начала она, — насчет того, что я сказала тебе…

— Тебе не надо извиняться или объяснять что-либо, — сказал я. — Понимаю, ты опасаешься меня, не доверяешь мне и моим намерениям.

— Это не совсем так… — она запротестовала. — Это просто… Ну…

— Что? — Я повернулся к ней и увидел, как её щеки цвета кофе с молоком покраснели от смущения. — Mon ange, почему ты краснеешь? — Я потянулся погладить её щеку, но она отшатнулась. — В чем дело? — спросил я снова.

— Я просто не понимаю, почему не могу лучше контролировать себя, когда ты рядом, — вырвалось у неё. — Имею в виду, когда ты прикоснулся, я просто… Я ничего не могла с собой поделать. И мне это не нравится. Мне не нравится ощущение, когда я не могу… Остановиться. Я имею в виду, что произойдет, когда нам надо будет заплатить налог на грех за следующий круг. Что произойдет, когда…

— Гвендолин… Гвендолин. — Я бросил поводья Кюрекса и взял её за плечи. — Если ты беспокоишься, что зайдешь слишком далеко, не переживай.

— Конечно, я беспокоюсь! — Её зрачки были расширены. — Я не хочу потерять часть своей силы. Я не хочу кончить, как… — она резко остановилась, закусив губу. — Не хочу застрять посреди ада и оказаться беспомощной, — закончила она

— Этого не произойдет, — сказал я мягко. — Я не допущу этого. Ты расслабишься, если я пообещаю, что не позволю тебе зайти далеко без крайней необходимости?

Она посмотрела на меня с подозрением:

— Так ты говоришь, что остановишься? Что не лишишь меня девственности?

— Нет, только если не будет другого способа пройти до седьмого круга и войти в Бездну.

Гвендолин покачала головой:

— Но зачем тебе это? К чему все эти обещания? Я думала, это главное, что ты от меня хочешь — единственное, что ты хочешь. Иначе зачем тебе соглашаться пойти со мной и помогать закрыть дверь, которую я открыла?

Я поднял на бровь:

— Тебе никогда не приходила мысль, что я согласился помочь, чтобы быть ближе к тебе? Потому что очень наслаждаюсь твоим обществом?

— Нет, — отрезала она, — не приходила.

Очередной знак недоверия. Я вздохнул.

— Ну а должна была, — ответил я беспечно. — Только то, что я демон, ещё не значит, что хочу только затащить тебя в постель.

— Погоди-ка минутку. — Она подняла руку, чтобы остановить меня. — Ты же демон похоти? Это твоя фишка?

— Это моя специализация. — Я пожал плечами. — Что с того?

— Ну, я имею в виду, что это всё объясняет. — Она вздохнула с облегчением. — То есть, неудивительно, что я теряю контроль, когда ты прикасаешься, раз уж ты специализируешься на похоти. Неудивительно, что я ничего не могу с собой поделать.

— И не имеет никакого отношения к тому, что ты испытываешь ко мне хоть малейшие эмоции, — пробормотал я. — А как насчет того, что мы созданы друг для друга? Ты так хорошо подходишь для моих объятий, будто твое тело создано для моих прикосновений.

— Я… — Она прикусила губу, вся в смятении.

— Пойдем. — Я взял Кюрекса за поводья и потянул, чтобы конь двинулся. — Нам нужно ещё немного пройти в гору, прежде чем мы увидим Баатор.

*****

Гвендолин

Я молча следовала за Лаишем. Мы поднялись на крутой холм, который вел от берегов Стикса к городу нашего назначения. Могли ли быть правдой его слова о моих чувствах? А как насчет всей этой чертовщины на тему «мы принадлежим друг другу»? Ведь это просто чушь, не так ли? Это просто безумие, ведьма не может быть с демоном — у него нет души, чтобы соединиться. Также они совершенно неприспособленны к долговременным отношениям.

Но если он солгал, то почему пообещал не лишать меня девственности без необходимости? Почему пообещал дождаться конца нашего путешествия, чтобы я не боялась оказаться беспомощной (ну или почти беспомощной) в аду?

Что-то определенно происходило, и я не куплюсь на его байки о безвозмездной помощи за приятную компанию. Зачем он всё это делает, если не за мою девственность?

Так я себя и накручивала, пока мы не достигли вершины крутого холма.

— Смотри же, — тихо сказал Лаиш. — Перед тобой великий город Баатор, известный как Тонущий Город.

— Тонущий Город? — Я уставилась на нагромождения дорог и домов, больше напоминающих огромное крысиное гнездо — даже издалека город выглядел убогим и грязным. Или, может быть, так казалось из-за тускло-зеленого неба над нашими головами. Высоко над горизонтом возвышалось здание, превосходящее все остальные, — огромный черный шип указывал на грязные серые облака, словно обвиняя.

— Город стоит посреди болота на огромных железных сваях, — объяснил Лаиш. — Он всегда тонет в трясине.

— Но как получилось, что он ещё не утонул?

— Ты слышишь слабый звук, что идет от города? — спросил Лаиш.

Я приложила руку к уху и сосредоточилась. Через мгновение услышала глубокий стон, который можно было ошибочно принять за ветер.

— Ты ведь слышишь? — спросил он. Я кивнула. — Это стонут проклятые души, которые работают, чтобы удержать Баатор над болотом. В основании города существует сложная система из шкивов и ковшей. Души вечно трудятся, чтобы удержать город.

Я покачала головой:

— Но… зачем вообще строить огромный город посреди болота? Это всё равно что построить Майами посреди Эверглейдс.

Лаиш пожал плечами:

— Архидемон этих земель, Тиамат Требовательный, также известен как Тиамат Безумный. Когда Люцифер даровал ему правление этим кругом ада, он выбрал именно это место и утвердил его идеальным местом для своей столицы. Он отрицал все доводы против, и, поскольку город всё ещё держится, никто не смеет оспаривать его решение.

— Ты имеешь в виду, он преуспел, так как обрек бедных людей на вечный труд, — возмущенно сказала я. — Это настоящая пытка!

— Гвендолин, эти рабы — души проклятых, — подчеркнул Лаиш. — Они здесь, чтобы их пытали. Кроме того, души этого круга — это те, кто пренебрегал или издевался над детьми. Они заслуживают любую пытку, какую бы ни придумал Тиамат.

— Оу, — я вздрогнула. — Ну, в таком случае…

— Всё верно. — Лаиш вздохнул и потянулся. — Мы ненадолго остановимся здесь, чтобы отдохнуть и перекусить.

— Может, нам стоит подойти ближе к городу? — Я посмотрела на темно-зеленое небо над головой. — Здесь должно быть небезопасно ночью?

— Так и есть, — сказал Лаиш. — Не беспокойся, mon ange, у нас достаточно времени, чтобы добраться до города. От Железного Пика до него рукой подать.

— Железный Пик? Ты имеешь в виду то огромное черное здание? — Я указала на нависающую над городом башню.

— Не совсем. — Лаиш уже устроился на жесткой низкорослой траве. — Мы направляемся в отель «Инферно»; Железный Пик — просто ориентир на Баатор. Мы скоро доберемся до него, но давай сначала что-нибудь поедим.

— Ладно. — Я устроилась на траве рядом с ним и потянулась к кожаной сумке.

— Чем бы тебе хотелось перекусить? — спросил Лаиш. Он взмахнул небольшим острым кинжалом с искусной рукояткой из слоновой кости, будто нарезая невидимую колбасу.

Я нахмурилась:

— Э, ничем, спасибо. Бабуля упаковала мне с собой.

Я достала пластиковый контейнер с Губкой Бобом и бутылку минералки. Лаиш явно удивился.

— И вот это упаковала тебе бабушка? — спросил он, когда я приготовилась откусить половину бутерброда с арахисовым маслом и клубничным джемом.

Я лишь повела бровью:

— Ты что-то имеешь против бутера с арахисовым маслом и желе?

— Нет, но не похоже, что это можно есть на постоянной основе.

— Да сойдет, — невозмутимо ответила я, откусывая кусочек. На самом деле еда была восхитительная, учитывая, что бабушка переборщила с вареньем. Бутерброд был липким и сладким — прям вкус детства. Я перестала его постоянно есть, когда повзрослела, но лучше бы начать привыкать: либо приторный бутер каждый день, либо отпуск в аду навсегда. Если понадобится, я уж лучше съем миллион липких, слишком сладких бутербродов.

Лаиш пожал плечами и призвал яблоко для Кюрекса и ещё одно для себя. Он использовал черный нож, чтобы порезать его на кусочки. Кюрекс прожевал своё яблоко и опустил огромную голову, чтобы пощипать сухую серовато-коричневую травку.

Я с завистью посмотрела на яблоко — оно выглядело так вкусно, с теплой желтой кожицей и бледной хрустящей мякотью внутри.

— Хочешь? — Лаиш нарезал ещё яблока и соблазнительно протянул мне.

— Нет, спасибо. — Я покачала головой. Как бы хорошо оно ни выглядело, ни за что не возьму, даже кусочек. Вместо этого я откусила ещё один кусок бутерброда, и большая капля желе брызнула на мое запястье. — Упс!

Не хотелось заляпать платье, поэтому вытянула руку. Я боялась, что Лаиш наколдует мне что-то ещё более откровенное, если испорчу наряд.

— Осторожно, mon ange. — Лаиш схватил меня за запястье. — Посмотри, какой беспорядок ты навела, — сказал он тихо. Прежде чем успела возразить, он поднес запястье к губам и слизал джем одним длинным, медленным движением языка.

Я едва удержалась от вздоха от влажного тепла его рта на запястье. Не хотела, чтобы он знал, как сильно стучало мое сердце, чтобы понял, как влиял на меня.

— Ты закончил? — спросила я, притворяясь раздраженной.

— Пока да. Вкусный десерт, — тихо сказал Лаиш, отпустив мою руку. Почему-то мне казалось, что он говорил не о фирменном домашнем джеме бабули.

— Я наелась.

Я встала, немного пошатнувшись. Мне не нужно было беречь запасы, поэтому предложила Кюрексу доесть бутерброд. Контейнер был заколдован на самопополнение: когда я его открою, меня будет ждать ещё один бутерброд. И в следующий раз. И в последующий.

И тут я поняла, что в ближайшем будущем мне перепадут только желейные приторные бутеры. Я постаралась отвлечься от этой удручающей мысли. В конце концов, Кюрекс всегда доест то, что я не смогу. Судя по тому, как огромный конь слопал кусочек с моей ладони, проблем с утилизацией запасных бутербродов не будет.

— Похоже, нам предстоит долгий путь до города, — сказал я, когда Лаиш присоединился ко мне. — Может, прокатимся немного?

Я тут же пожалела о сказанном, ведь в седле мне нужно будет опять облокотиться на Лаиша, а я этого вообще не хотела — не тогда, когда мой живот всё ещё трепетал от его ласки языком на моем запястье.

— Мы поедем, но не только из-за расстояния — город ближе, чем ты думаешь. В седле безопаснее, чем пешком. — Его голос звучал довольно мрачно, и я посмотрела на него.

— Это же всего лишь второй уровень? Или город Баатор хуже того, что мы уже прошли?

— Он не настолько плох, как некоторые области, через которые лежит наш путь, — поведал он, что было не очень утешительно. — Давай забирайся.

— Хорошо. — Я отпила чистую родниковую воду, затем аккуратно убрала в сумку бутылку и заколдованный контейнер с Губкой Бобом.

Как и раньше, Лаиш сел первым. Мне было гораздо проще взобраться на этот раз. Я больше не боялась Кюрекса; он тихо подбадривал меня фырканьем, когда я приняла руку помощи Лаиша и взобралась на седло перед ним.

Он взял поводья по обе стороны от меня и подтолкнул огромного коня. Кюрекс послушно двинулся вперед, спускаясь в сырую и болотистую котловину, где находился город Баатор.

Казалось, Кюрекс сделал всего пару шагов, как на нашем пути вырос огромный черный железный монолит. Я запрокинула голову — его верхушка заострялась в нескольких метрах над нашими головами. Должно быть, это железный шип, о котором упоминал Лаиш — ориентир, указывающий путь в город. Он был действительно большой и необъятный. Я бы не смогла обхватить его — не то чтобы очень-то и хотелось. Почему не видела его раньше? Как могла его упустить?

— Ого! — Я положила ладонь на грудь, удивленная внезапным появлением шипа. Однако, ни Лаиш, ни Кюрекс не казалась озадаченными. Огромный конь остановился в ожидании какого-то знака, а Лаиш обнял меня за талию.

— Что?.. — начала я, елозя в его объятиях, но он только сильнее притянул меня к груди.

— Держись крепче, Гвендолин, — тихо сказал он мне на ухо. — И что бы ни случилось, не слезай с коня и не отходи от меня.

— Хорошо, — ответила я. — Но до города ещё далеко.

В самом деле, Баатор казался таким же далеким, как и с вершины холма.

— Он не так далеко, как кажется, — произнес Лаиш, его глубокий голос звучал мрачно. — Держись, — повторил он и надавил пятками на бока Кюрекса.

Фыркнув, огромный конь рванул вперед, и мы оказались в гуще толпы среди полуразрушенных зданий.

Я не поняла, как так получилось, но мы внезапно оказались в центре Баатора, стоило Кюрексу шагнуть вперед.

Глава 12

Лаиш

Мы пробирались сквозь океан мелких демонов, бесов, проклятых душ и их пожирателей. Я обрадовался, что пошел на встречу Гвендолин и оставил Кюрекса. Он оказался незаменимым, прокладывая нам путь сквозь волны рук стенающей толпы и оберегая от напастей. Большинство не могло дотянуться до нас.

Несмотря на принятые мной меры безопасности, один мелкий демон всё же схватил Гвендолин за ногу и попытался стянуть с седла. У него были ярко-желтые глаза, длинный раздвоенный язык болтался из безгубого рта.

— Ой! — закричала она и схватила меня за руку, которой я крепко держал её за талию. Я был готов к такому повороту событий. И, высвободив ногу из стремени, ударил потенциального похитителя прямо в лицо. Он моментально отпустил её и убежал с воплями.

Гвендолин осталась невредимой, но потеряла черную балетку из-за происшествия.

— Моя туфля! — воскликнула она, но я подтолкнул Кюрекса, заставляя толпу расступиться перед нами.

— Забудь её. — Мой голос был напряженным. Мне совсем не нравилось, что мы оказались в центре толпы жителей адского царства. Но ничего нельзя поделать — главная площадь Баатора была многолюдной и днем и ночью. Она всегда забита рабами, торговцами плотью, шарлатанами по исполнению желаний, заблудшими душами и демонами всех мастей и расцветок.

Я маневрировал сквозь толпу так быстро, как только мог, не обращая внимания на тех, кого Кюрекс давил массивными копытами. В их же интересах быть достаточно проворными и уйти с дороги. Моей же единственной заботой было как можно быстрее доставить Гвендолин в относительную безопасность отеля «Инферно».

Наконец, мы выбрались из давки на главную улицу. Она была широкой и гораздо менее людной. Кюрекс знал дорогу в отель, поэтому я ослабил поводья и обратил внимание на мою маленькую ведьму.

Гвендолин дрожала в моих руках, её острые ноготки впивались в мое предплечье даже сквозь ткань костюма.

— Mon ange? — спросил я мягко, убирая прядь шелковистых волос. Потом прошептал ей на ухо: — С тобой всё в порядке?

— Почему… Почему он так схватил меня?

— Я ранее говорил тебе, что ад кишит авантюристами, — ответил я. — Демон увидел в тебе выгоду и захотел похитить для своих целей.

— Например? — потребовала она, обернувшись ко мне. — Он хотел съесть меня?

— Скорее всего, — сказал я настолько спокойно, насколько мог. — После того как воспользовался бы тобой.

— Ты имеешь в виду…

Я вздохнул:

— Не заставляй меня вдаваться в детали. Ты прекрасно знаешь, о чем я, Гвендолин.

— Так что, в аду все одинаковые? Все хотят схватить, кого могут, избить, съесть или изнасиловать? Или всё сразу? — Её шокированный взгляд говорил о том, что она только сейчас осознала опасность происходящего, а до этого понимала её лишь образно. Хорошо, что она наконец осознала реалии пребывания в аду.

— Представь себе наихудшую, самую опасную тюрьму на Земле, — сказал я, желая расставить всё по местам, — полную отчаянных преступников, убийц, насильников, сумасшедших… Это ад. Только ад в десять… в сто раз… в тысячу раз хуже. Повторю ещё раз, Гвендолин: здесь никому нельзя доверять.

— Ты хотел сказать, никому, кроме тебя. — В её голосе звучало небольшое напряжение, она всё ещё не доверяла мне полностью.

— Никому, кроме меня, — согласился я, игнорируя её тон. — Мне жаль, что ты испугалась толпы, но скоро мы окажемся в более цивилизованном месте… и менее опасном.

— Куда ты везешь меня? — Она неуверенно посмотрела на меня.

— Вон туда. — Я указал вперед, зная, что «Инферно» находился в поле нашего зрения. Он был виден из любой точки города, и все дороги Баатора вели к нему.

— Что это за место? — Гвендолин вздрогнула, заметив огромное сооружение. Оно возвышалось над нами и походило на вытянутую пирамиду. Шпили её черных металлических корпусов уходили настолько высоко в небо, что их конца не было видно. Поговаривали, в отеле бесконечное число комнат, поэтому номера всегда доступны для желающих отдохнуть. Если они могли себе их позволить, конечно же.

К счастью, я знал владельца и имел в распоряжении неограниченные денежные средства. Друага был демоном высокого уровня, ведомый жадностью и жаждой прекрасного. Он был бы счастлив принять демона моего статуса. Единственная трудность заключалась в том, чтобы сдержать его жадные лапы (в буквальном смысле) подальше от Гвендолин.

Друага был вендиго, демоном-гибридом с телом человека и головой кабана. Его аппетиты соответствовали внешности. Он не притронется к Гвендолин, пока она со мной, но заподозрит неладное, узнав, что моя наложница — человек. Было бы лучше избегать его после регистрации в отеле, хотя я сомневался, что такое вообще возможно.

Пока Кюрекс шел по разбитому тротуару в сторону отеля «Инферно», я размышлял, насколько глубоко должен просветить Гвендолин о развратности Друага и опасности нахождения рядом с ним. Я не хотел пугать её ещё больше — согласно моей оценки её состояния, она уже была на грани. Кроме того, мы остановимся в отеле всего на одну ночь. Лучшим решением будет просто заселиться и держать её подальше от жадных глаз и цепких лап. Мы могли бы заплатить налог на грех на одной из прекрасных кроватей «Инферно»; до следующего круга ада, Минауроса, можно добраться через шестой выход отеля.

Я с нетерпением ждал этого, хотя и не был уверен в чувствах Гвендолин. Несмотря на протесты и нежелание отдаваться мне, ееё тело говорило об обратном. Одного воспоминания о том, как она задыхалась и стонала на берегу реки Стикс, оказалось достаточно, чтобы мой член затвердел. Нет, я не займусь с ней любовью сегодня вечером — для этого ещё слишком рано. Но сама перспектива ласкать её сладкие изгибы и слышать мягкие, беспомощные звуки, которые она издает, когда возбуждена, была очень соблазнительной.

Я больше не мог ждать.

* * * * *

Гвендолин

Я сильно удивилась, увидев небольшую группу детей, играющих на разбитых улицах Баатора. Некоторые из них выглядели лет на десять, другим же я бы не дала и пяти.

— Что они здесь делают? — выпалила я, подметив их рваную одежду и впалые щеки. — Ты же сказал, что этот круг ада предназначен для людей, которые избивали и пренебрегали детьми. Почему тогда они здесь? Это совсем небезопасно!

— Эти дети? Они отпрыски демонов. — Лаиш презрительно отмахнулся. — Не проявляй к ним особого интереса, mon ange, их нельзя поощрять.

Несмотря на предупреждение, я не могла не смотреть на группу оборванцев, когда мы проезжали мимо. Некоторые из них смотрели в ответ, их глаза были огромными и голодными. Один маленький мальчик особенно привлек мое внимание. У него были бледно-голубые глаза и взъерошенные светлые кудри. Если бы он не казался таким изголодавшимся, то выглядел бы в точь-в-точь как ангелочек-херувим с картины эпохи Возрождения.

Бедняжка! Мне было всё равно на слова Лаиша — эти дети выглядели совсем худо. И хоть я не социальный работник, мне всё равно больно видеть раненых, брошенных на произвол детей. Эта маленькая группа выглядела именно так — у некоторых были синяки и что-то похожее на следы укусов на руках и ногах, и вряд ли их когда-либо хорошо кормили.

Как они выживают в этом ужасном городе? Как спасаются от похищений, убийств? Как живут в той ужасной толпе, через которую мы прошли? Быть может, они держались вместе, заботились друг о друге и избегали центральной площади Баатора, а старшие оберегали малышей? Я надеялась, что так и было, хотя лучше бы, если бы у них имелся опекун.

Хотела бы я помочь им. Будь я дома, позвонила бы кому-нибудь и сообщила о ситуации, но в аду не было службы помощи детям.

Мы прошли мимо. Пока не скрылись из виду, белокурый мальчик-херувим смотрел мне вслед.

Мы добрались до большой входной двери огромного черного шпиля, который Лаиш называл отелем «Инферно». Два краснокожих демона с острыми кривыми зубами, одетые в пальто швейцаров, сразу же обратили на нас внимание.

— Кто хочет войти? — потребовал один из них, неуверенно глядя на Лаиша.

— Лаиш, повелитель Аида, — сказал он холодным, сдержанным голосом. — Открой дверь, пока я не содрал плоть с твоих костей.

Демоны моментально встали по стойке смирно.

— Повелитель Лаиш, простите нас! Мы лишь мелкие демоны и не знали о вашем приходе!

Лаиш сказал одно единственное слово на грубом языке, которое заставило их моментально притихнуть. Я назвала его «Чертово наречие». Как по команде, они взялись за огромные ручки двери и потянули, открывая проход в огромный вестибюль, который казался полностью вырезанным из черного мрамора.

Дверной проем был достаточно большим, чтобы Кюрекс смог провезти нас на спине. Что, собственно, мы и сделали. Мелкие бесы не сделали ни одного замечания Лаишу, который направился в холл отеля верхом на громадном коне. Судя по их косым взглядам желтых глаз, они бы не возразили, приведи он с собой целый табун лошадей.

— Значит, «повелитель Аида»? — пробормотала я, косо посмотрев на него через плечо, звон копыт Кюрекса по черному мрамору разносился эхом. — Да ты важная шишка.

Он уклончиво пожал плечами.

— Да кто меня узнает? Немногих можно впечатлить титулами в наше время.

— Титулами или угрозами? — спросила я. — Судя по тому, как те двое подскочили по стойке смирно, я бы сказала, у тебя достаточно сил подкрепить свои угрозы.

— Возможно.

Он всё ещё прикидывался дураком, что очень раздражало. Я хотела точно знать, насколько он силен и какое место занимал в аду. Когда впервые произносила заклинание, то хотела призвать самого незначительного демона. И начинала верить, что призвала адскую версию могущественного миллиардера — или же генерала вместо рядового, если выражаться по-военному.

— Ты действительно можешь, эм, содрать кожу с их костей, если захочешь? — спросила я, пытаясь прочитать взгляд его рубиново-красных глаз. — Я имею в виду, разве для этого не нужен хлыст?

— Я мог бы сделать это с помощью одного слова силы, но не стану его произносить, — заметил он. — Оно может навредить тебе, даже если направлено не на тебя, чего я бы хотел избежать.

— Благодарю покорнейше, — сухо сказала я. — Мне уже достаточно некомфортно знать, что я в компании того, кто может лишить людей плоти, просто сказав правильное слово. Или неправильное, в моем понимании.

— Ты должна чувствовать себя увереннее, Гвендолин, — пробормотал он, прижимая меня к себе. — Ты в сопровождении демона, способного защитить тебя.

Я выпрямилась, отказываясь расслабиться. Хотя должна была признать, что он прав. Когда демон схватил меня, Лаиш защитил меня. Я чувствовала, как соскальзываю со спины лошади. Видела его сверкающие глаза и острые зубы. Затем Лаиш ударил тварь по лицу и усадил меня обратно, в безопасность.

Если бы меня сопровождал демон послабее, смог бы он выручить меня? Я так не думаю. Возможно, было и к лучшему получить начальника вместо почтальона, хотя меня очень бесило его нежелание раскрыться.

Кюрекс направился к середине огромной черной мраморной стойки, вытянутой вдоль стены. Она была настолько длинной, что я не могла увидеть ни один конец. Я посмотрела наверх — потолок находился настолько высоко над нами, что едва могла его различить. Над нами висела хрустальная люстра размером с маленький домик, освещающая вестибюль холодным серебристым светом. Кое-где были разбросаны небольшие островки мебели, обитые в основном красной и черной кожей.

На некоторых стульях располагались одетые с иголочки демоны (или другие существа). Они пили и тихо разговаривали, напоминая обсуждающих сделки бизнесменов. Ну, возможно, так оно и было, только они скорее торговали душами, чем акциями и облигациями. Я вздрогнула. Когда мы проехали на огромной лошади через просторный черный вестибюль, некоторые демоны лишь вскользь посмотрели на нас, решив, что мы не достойны их внимания.

— Вау, тут так просторно! — заметила я тихо. — Я имею в виду, отель действительно большой снаружи, но внутри…

— Бесконечный, — прошептал Лаиш мне на ухо, завершая мысль. — Буквально. Говорят, в этих стенах бесконечное количество комнат — достаточное, чтобы разместить всех, у кого есть средства.

— Думаю, им не придется вкладываться в знак «Свободных номеров НЕТ», — сказала я. Не то чтобы могла представить здесь подобное место с мигающей неоновой вывеской. Отель «Инферно» был самым внушительным и дорогим отелем на моей памяти, и это учитывая СПА Курорт «Безопасная Гавань», где моя подруга Аманда вышла замуж за очень обеспеченного жениха.

Когда мы подошли к мраморной стойке, на нас обратил внимание голубокожий демон. У него были изящные спиралевидные рога, как у антилопы. Он кивнул нам.

— Сэр, ма-а-адам, добрый вечер, — сказал он низким, вежливым голосом, который был подпорчен козьим блеянием. — Как я могу ра-а-азместить вас сегодня?

— Нам нужен лучший номер на одну ночь, — уверенно произнес Лаиш. — И я имею в виду самый лучший. Лучше всего подойдет тот, что на первом этаже.

Бледно-голубой демон-антилопа надменно на него посмотрел.

— Номера на первом этаже предназначены для повелителей королевства — Великих Демонов. Только принц Тени и Ночи может зарезервировать его. Я не мо-о-огу…

— Разве швейцары не оповестили обо мне? — Голос Лаиша был шелковым, но очень, очень опасным. — Если у вас есть сомнения относительно моего права на номер на первом этаже, пожалуйста, позовите хозяина, Друага.

— Ка-а-ак пожелаете, сэр, но предупреждаю вас — мой хозяин будет о-о-очень недоволен, если вы недостаточно высокого ра-а-анга, чтобы его беспокоить.

— Просто позовите его, — сказал Лаиш. — Сейчас же.

Демон-клерк взял большой старомодный телефон и поднес к уху тяжелую черную трубку. Это напомнило мне старый домашний телефон бабушки — тот, который я, наконец, убедила заменить, потому что у него был поворотный диск.

Демон тихо заговорил в трубку, а затем кивнул, прежде чем положить трубку.

— Хозя-я-яин в пути, сэр.

— Очень хорошо, — кивнул Лаиш.

Я тихо сидела перед ним, размышляя, что произойдет. Действительно ли он был одним из Великих Демонов, семи повелителей ада, которые подчинялись только самому Люциферу? Если это так, я ему настолько уступала в магии, что мои навыки должны казаться ему смехотворными. Я удивилась: почему он не признался мне ещё тогда? И почему ещё не убил меня, учитывая, сколько раз я отчитывала его. В конце концов, любой, кто может одним словом содрать живьем кожу с демонов, без проблем накажет болтливую ведьму.

После долгой тишины, пока демон-портье наблюдал за нами краем желтого глаза, притворяясь, что занят бумажной работой, перед нами возникло огромное существо в горчичном костюме в клетку. Я говорю существо, потому что из человеческого у него было только тело.

Из безупречного белого воротника торчала голова дикого кабана с длинными изогнутыми бивнями, покрытыми золотом. Мое внимание привлекли человеческие глаза. Или, во всяком случае, разумные. Я имею в виду, они не были глазами животного. Было как-то странно и неправильно смотреть в нормальные карие глаза на морде кабана.

Ещё более неправильным казалось то, что на месте ширинки его безукоризненно скроенного костюма была дыра. Мне еле удалось сдержать вздох, когда мой взгляд оторвался от его странного лица и опустился ниже. Массивные гениталии болтались вне клетчатого костюма, покачиваясь от движения существа. Фу!

Я старалась не смотреть, но это просто ходячая катастрофа. Как он мог быть таким большим? Это лошадиный размер, что казалось чрезвычайно неестественным на теле человека. И опять же, как ни стыдно выставлять его на показ? Наверно, он заказал брюки с отверстием, потому что нет никакого способа уместить такие причиндалы в нормальной паре брюк.

— Кто смеет тревожить меня? — зарычал демон с кабаньей головой и гигантским членом, глядя на Лаиша. — Как ты смеешь требовать номер на первом этаже?

— Друага, это я, Лаиш, — сказал он мягко.

— Лаиш, мой повелитель? — Демон с кабаньей головой неуверенно посмотрел на него. — Я уже собирался наказать подчиненных… — Он жестом указал на демона-антилопу, который съежился у стойки, позабыв о своем прежнем превосходстве. — Но как вас можно узнать в таком обличье?

— Я путешествую инкогнито с новой наложницей, — объяснил Лаиш. — Нам нужен номер на ночь, как я уже объяснял портье.

— Ах да, конечно, ваша наложница.

Демон с головой кабана переключил внимание на меня — более чем одним способом. Пока эти тревожные человеческие глаза бегали по моему телу, его массивный член начал увеличиваться. Фу! Я пожалела, что не надела бесформенный пуховик вместо тонкого шелкового красного платья.

— Какое прелестное создание, — промурлыкал Друага, пуская слюну сквозь бивни. — Скажи мне, Лаиш, давно ли она у тебя? Ты уже обработал её по полной?

— Это не твое дело. — Лаиш собственнически обнял меня за талию. — Нам просто нужен номер на ночь. Ты разместишь нас или нет?

— Да-да, конечно! Несомненно, мой повелитель! — Друага послушно поклонился, но не отвел от меня взгляд. Я не могла не заметить, что и не сдулся его удав. Ещё раз фу! — И конечно же, сегодня вы отужинаете со мной в моих личный покоях, — продолжил он глубоким, хриплым голосом, протягивая большой кожаный журнал и черное перо.

— В этом нет необходимости, — твердо сказал Лаиш, расписавшись и вернув журнал. — Мы ценим твое предложение, но у моей наложницы довольно утонченные вкусы и особые диетические требования. Поэтому она принесла свою пищу с собой.

— Очень хорошо. — Друага выглядел раздраженным. По крайней мере, так мне показалось, но трудно было понять выражения кабаньей головы. Он только кивнул. — Нэрн! — огрызнулся он на рогатого демона-антилопу, который тихо сидел так далеко от своего хозяина, насколько мог во время всего разговора. — Дай повелителю Лаишу ключи от номера 104. Из него открывается прекрасный вид на наши сады, — продолжил он, поворачиваясь к нам, — и в нем очень удобная кровать. Вы будете очень довольны. — Он посмотрел на меня, его массивный член дернулся, от чего я чуть не подавилась.

— Благодарю, — кивнул Лаиш и потянулся к золотому ключу от двери, который рогатый демон-антилопа протянул дрожащей рукой. Очевидно, он всё ещё ожидал наказания за то, что не узнал Лаиша и за неуважительное отношение.

— Я распоряжусь, чтобы за Вашим конем присмотрели, — пообещал Друага.

— Спасибо, но я сам, — сказал Лаиш. — Конюшни всё ещё расположены на нижнем уровне?

— Всё верно. Но может, вы всё же рассмотрите мое предложение отужинать?

— Ты очень любезен, — твердо произнес Лаиш, — но моя наложница устала после долгого дня верхом. Мы вынуждены отказаться.

— Позволь мне, по крайней мере, прислать деликатесы леди. — Друага с надеждой посмотрел на меня. — Каковы бы ни были её вкусы, я уверен, мы сможем угодить ей…

Так, меня действительно стошнит, если он продолжит так смотреть на меня.

— Если вы хотите поделиться едой, почему бы не дать её детям, живущим рядом с вашим отелем? — сказала я, впервые высказав свое мнение в этом разговоре. — Похоже, они голодают.

Друага поднял мохнатые брови.

— Детям? Бесятам что ли?

Позади меня напрягся Лаиш и зашипел от раздражения.

— Это всего лишь бесята. Не обращай внимания — моя невинная наложница часто несет чепуху.

Пришла моя очередь ощетиниться. Я открыла рот, чтобы возразить, но Лаиш положил большую руку мне на бедро и предупреждающе сжал. Очевидно, он думал, что я уже сболтнула лишнего. Я неохотно промолчала, пообещав, что всё ему выскажу, как только мы доберемся до комнаты.

— Если хотите послать еду бесятам, это можно устроить, моя госпожа, — сказал Друага, усмехнувшись мне. — За отдельную плату, так сказать.

— Нет! — отрезал Лаиш. — Благодарю, но мы не собираемся доплачивать за еду, напитки, деликатесы и любые другие услуги отеля.

— Мы могли бы обсудить это за ужином в моих апартаментах, — предложил демон.

— Опять же, я вынужден отказаться. Номер на ночь — это всё, что нам необходимо.

— Очень хорошо. — Управляющий отелем (а может даже и владелец) не выглядел довольным, но, похоже, не мог что-либо поделать. Очевидно, Лаиш не примет его предложение поужинать, чему я была очень рада. Мне хотелось принять очень долгий, очень горячий душ от взгляда его маленьких поросячьих глаз на моей груди, пока его огромный звериный член дергался и пускал слюни между бедер.

— Вот это да. Он действительно хотел, чтобы мы пришли на ужин, — сказала я себе под нос, пока Лаиш вел Кюрекса к концу фойе.

— Потому что хочет, чтобы мы задолжали ему душой, — очень недовольно ответил Лаиш.

— Что? Но у демонов же нет души, — возразила я.

— Нет, но у тебя есть. Ты себя разоблачила, когда попросила поделиться едой с бесятами. Никто, кроме человека, не додумался бы до такого

— Ты имеешь в виду, никто, не способный на сострадание, — сгоряча сказала я. — Эти дети голодают, Лаиш, это видно по их глазам! Я знаю, что ты демон и всё такое, но откуда такая бессердечность?

— Мое сердце гораздо мягче, чем должно быть, но только по отношению к тебе, mon ange. — Он хмуро посмотрел на меня.

— Мне всё равно — они голодают.

— И никто это не оспаривает. — Его глаза загорелись. — Но их аппетит удивит тебя.

— Но…

— Даже не думай отчитывать меня, когда сама ничего не понимаешь. Бесятам нельзя доверять, как и Друага. Да, они отличаются внешне, но внутри всё же демоны.

— Вот не думаю, — тихо сказала я. Сравнивать того миловидного мальчика-херувима с ужасным демоном-кабаном казалось немыслимым, но Лаиш явно не собирался прислушиваться к голосу разума.

Я молча злилась, пока мы ехали, но Лаишу было что сказать.

— Теперь мы должны быть ещё более бдительными, потому что Друага подозревает, кто ты, — сказал он мне на ухо. — Если бы ты промолчала, он бы заметил только твою красоту.

— Красоту, конечно же. — Я посмотрела на грудь, которую многообещающе подчеркивал красный наряд. — Ага.

— Думаешь, я так нарядил тебя лишь для собственного удовольствия? — тихо потребовал Лаиш. — Это своего рода камуфляж, Гвендолин, отводящий цепкий взгляд тех, кто может разоблачить нас и подвергнуть ещё большей опасности. — Он погладил мое бедро через скользкий красный шелк. Я беспокойно пошевелилась, когда искры нежелательного удовольствия пробежали по моим венам. — Но платье не принесет особой пользы, если ты намерена выдать себя, — грубо закончил он.

— Я постараюсь запомнить и держать рот на замке, — огрызнулась я, когда Лаиш повел огромного коня по длинному коридору, покрытому ковром. — Сиди тихо и хлопай ресницами. Прекрасный совет для продвижения по карьерной лестницы.

— Так и есть, когда ты наложница, — весело заметил он.

— Я не понимаю, — сказала я, — если секретность так важна, зачем ты вообще представляешься? Почему бы просто не пройти инкогнито и не притвориться, э, очередным демоном-бизнесменом? Как те, которых мы видели в вестибюле?

— Ты имеешь в виду торговцев плотью? — спросил он с отвращением. — Я никогда не позволю, чтобы меня к ним причислили. Кроме того, до верхних этажей отеля трудно добраться, и они не такие безопасные, как номера люкс на первом этаже.

— Но это же уважаемое заведение? — спросила я, нахмурившись. — Как здесь может быть небезопасно?

— В аду нет безопасных мест, — возразил он серьезно. — Ты должна помнить об этом, mon ange. О, вот мы и пришли.

Наконец мы дошли до конца широкого коридора, сильно напоминающего того, что в Сиянии. Мы оказались перед единственной дверью. На нас смотрел медный номер четыре, под дверной ручкой была старомодная замочная скважина. Никаких новомодных ключ-карт для отеля «Инферно». Очевидно, здесь всё было строго и старомодно.

Лаиш легко спешился и отпер дверь. Она распахнулась, открыв роскошную комнату, устланную черным ковром и усеянную белой мебелью.

— Леди. — Лаиш повернулся ко мне и протянул руку, помогая слезть с лошади. На этот раз я приняла её. Не могла отделаться от мысли, как опасно привыкла к его прикосновениям. Что не удивительно, учитывая, как тесно мы были прижаты друг к другу во время езды.

Ну, теперь я выбралась из седла, и пришло время немного увеличить дистанцию. Как только слезла со спины Кюрекса, я отпустила руку Лаиша максимально быстро и небрежно и вошла в номер.

— О, да он великолепен! — вздохнула я, пройдя внутрь. Или, лучше сказать, погрузившись, так как номер был на ступень ниже дверного проема. Ковер был плотным и мягким, из материала, который ощущался почти живым. Он будто массировал мои босые ноги (я сняла другую черную балетку), когда я шла.

— Располагайся, — сказал Лаиш, кивая на огромный номер. — Я не доверяю ни одному помощнику Друага, поэтому пойду прослежу за Кюрексом. — Он указал на меня пальцем. — А ты должна оставаться в комнате и никому не открывать дверь в мое отсутствие. И ни в коем случае не принимай предложения, какими бы незначительными они ни казалось.

— Есть, сэр! — Я с издевкой отсалютовала ему. — А ещё мне надо рано лечь спать и без ужина?

Лаиш посмотрел на меня из-под полузакрытых век, его рубиновые глаза светились.

— А за этим, mon ange, я прослежу лично. Жду не дождусь.

— Что ты имеешь в виду? — Мое сердце пустилось вскачь. — Мы… я думала, нам не нужно… делать это, если мы не платим налог на грех, чтобы попасть на следующий уровень — третий круг ада.

— Граница между Баатором и Минауросом, Великой Пустыней, находится за шестым выходом отеля «Инферно», — тихо сказал он. — Поэтому мы можем заплатить налог на грех заранее. На этот раз мы не будем торопиться.

— Не будем? — запнулась я. Я ненавидела дрожь в голосе, но ничего не могла с собой поделать.

— Несомненно. — Огонь в его глазах всё ещё горел.

— Не забывай о своем обещании, Лаиш, — сказала я быстро. — Ты обещал, что не возьмешь меня… Что мы не будем торопиться.

— Всё верно, но мы должны зайти дальше, чем в прошлый раз, — тихо пояснил он. — Плата за путешествие в глубь Ада растет с каждым кругом.

— И всё же, — сказала я. — Ты сказал, что не сделаешь это без надобности. Только в крайнем случае.

Его рубиновые глаза жадно прошлись по моему телу, заставляя чувствовать себя совершенно голой.

— Я не могу заняться с тобой любовью. Но это не помешает доставить тебе удовольствие этой ночью. Я жду не дождусь, когда доберусь до твоего тела и доведу до оргазма, mon ange.

— Я… Ты… — я не могла подобрать слов. Бабуля назвала бы это чудом — по её мнению, у меня язык без костей, даже когда неуместно. Но не в этот раз.

Тишина не смутила Лаиша. Он поднял бровь.

— Располагайся, пока меня нет, Гвендолин. И помни мои слова.

Затем он закрыл за собой дверь, оставив меня одну в огромном номере, а в животе у меня порхали бабочки от предвкушения.

Глава 13

Гвендолин

Слова Лаиша взволновали меня. Я решила осмотреть номер, чтобы отвлечься. Не знала, чего ожидать от ночлега во время моего путешествия через ад, но остановки в номере люкс точно не было в моих планах. Это очень приятный сюрприз, заверила я себя. Но почему-то его слова снова и снова эхом раздавались в моей голове.

«Я не могу заняться с тобой любовью. Но это не помешает доставить тебе удовольствие этой ночью. Жду не дождусь, когда доберусь до твоего тела и доведу до оргазма…»

Серьезно, что он будет делать со мной? Я никогда не позволяла парням заходить дальше второй базы, или ниже пояса, как бы это ни называлось. Я уже опозорила себя ранее на берегах Стикса, когда извивалась в его руках и просила не останавливаться, в то время как он всего лишь прикасался к моему естеству через трусики. У меня было ощущение, что на этот раз он не остановится. Тонкий барьер из шелка и кружева исчезнет и надолго. И эти большие, теплые руки завладеют моим телом, хотела я того или нет.

Проблема в том, что в глубине души я хотела этого до чертиков, простите за каламбур.

А ну перестань! — твердо напомнила я себе. Он же демон, помнишь? Демон похоти, и всё такое. Неудивительно, что ты не можешь отказать ему, но это ещё не повод выставлять себя полной дурой. Он хочет заплатить налог на грех? Хорошо, это неизбежно. Но ты можешь выплатить его с достоинством, без вздохов-охов актрисы из порно фильмов. Чтобы ни случилось, держи себя в руках.

Отчитав себя, я почувствовала себя намного лучше. В конце концов, это был осознанный поступок. Да, для достижения моей цели нужно выполнить определенные действия. Я не должна была наслаждаться ими, когда могла просто перетерпеть. А тем временем я собиралась перестать волноваться из-за всего этого беспорядка и просто пойти исследовать роскошный номер.

Комната, в которую надо было спускаться по ступенькам, покрывал черный ковер, а открытый камин посередине окружали белые кожаные диваны. Там же находился бар, наполненный всеми возможными ликерами, многие из которых я не узнала. Это говорило о многом, учитывая мой стаж бармена в колледже, прежде чем я начала зарабатывать на жизнь ведьмовским наследием.

Барная зона вела в другую комнату. Как только открыла дверь, то сразу поняла её предназначение. Я увидела огромную кровать, её широкую поверхность покрывал роскошный белый мех, а в изголовье лежали горы подушек.

— Хммм… — Я провела рукой по покрывалу и совсем не удивилась, обнаружив настоящий мех. Возможно, детеныша тюленя или кого-то похожего. В конце концов, это был ад. Если наплевать на голодающих детей прямо на улице, здесь с легкостью убьют несколько дюжин тюленей для покрывала.

Я быстро убрала руку, стараясь не думать об источнике меха или голодающих детях за пределами отеля. Бедняжки! Мне хотелось, чтобы Лаиш позволил мне сделать что-нибудь для них. Я всё ещё не могла понять, почему он так жесток.

Потому что он демон, твердо напомнила я себе. Демон без души. Так что не думай, что он станет действовать по-другому, и не будешь разочарована.

Тем не менее он мог быть очень нежным и добрым ко мне. Казалось неправильным, что он даже не задумался о судьбе этих бедных детей… Ну, может, я найду способ передать им что-нибудь по пути из отеля. Я вздохнула и пошла исследовать дальше.

Спальня вела в огромную ванную комнату с черной мраморной ванной. Казалось, в ней можно плавать — настолько она была большой. Всё это очень отличалось от тесной ванной с душевой в доме бабушки. Я с нетерпением подошла к ванной и заметила ряд причудливых бутылочек с пеной для ванн и ароматическими маслами. Идеально!

Я почти захлопала в ладоши от восторга. Я люблю долгие, роскошные пенные ванны — а кто нет? Так как бабулин нагреватель был маленьким, я почти никогда их не принимала.

Дома я могла набрать лишь половину горячей ванны, пока не закончится горячая вода. И могла сидеть либо в наполовину заполненной ванне, либо заполнить её холодной водой, что совсем невесело. Здесь, как оказалось, я могла наслаждаться сколько душеньке угодно.

Ну, теперь знаю, что буду делать этой ночью, радостно пробормотала я про себя. Потом мне в голову пришла мысль о Лаише. Ну…по крайней мере, часть ночи.

У меня появилась мысль — почему бы не принять ванну прямо сейчас? Сколько времени вообще потребуется Лаишу, чтобы позаботиться о Кюрексе? Мне было скучно, а в великолепном номере не было ни телевизора, ни любого другого развлечения. Лаиш наказал мне держаться подальше от неприятностей, и это был лучший способ. Кроме того, куда менее неловко лежать голышом в ванне одной, нежели под его наблюдением.

Приняв решение, я включила воду. И как раз наливала под кран щедрую порцию сладкой, пахнущей цветами пены для ванны, когда услышала стук в дверь. Он был настолько мягким, что я сначала подумала, что ослышалась из-за шума воды. Потом снова — на этот раз громче. Кто-то определенно стоял у двери.

Я почувствовала укол тревоги. Кто бы это мог быть? Лаиш наказал никому не доверять и никого не впускать. Должна ли я пойти проверить или просто проигнорировать стук?

Снова раздался стук, ещё громче. Я решила, по крайней мере, подойти к двери. В ней был глазок, как раз под медным номером четыре — я видела его, когда мы вошли. Я могу посмотреть и решить, открывать ли дверь.

Тихо подкралась к двери и посмотрела в глазок. По началу я ничего не видела, но потом услышала тихий голосок:

— Эй, госпожа! Здесь, внизу.

Стоя на цыпочках, я попробовала посмотреть вниз под другим углом. К моему удивлению, там стоял кудрявый мальчик со двора отеля. У него было что-то за спиной, он смотрел на меня, его большие голубые глаза были полны надежды.

— Госпожа, — повторил он. — Вы здесь?

— Здесь, — сказала я через дверь. — Что случилось, солнышко? Как ты здесь оказался?

— Проскользнул, когда охрана пропускала кого-то важного, — ответил он. — У меня ваша туфелька.

Он поднял черную балетку — ту, что я проиграла в битве с демоном на переполненной центральной площади Баатора.

— Я заметил, что у тебя только одна, — сказал он, — и подумал… — Он неловко повел босой грязной ножкой по богатому ковру. — Мне показалось, тебе грустно. Поэтому я пошел, нашел её и принес обратно. — Он поднял её повыше, к глазку. — Если ты откроешь дверь, я верну её.

— Конечно. — Я начала отпирать дверь… Но потом замешкалась. Наказ Лаиша никому не открывать дверь всё ещё звучал в голове. Но этот милый маленький херувим не представлял угрозы, не так ли? Чтобы отдать мне туфельку, он пошел искать её в ту ужасную толпу, а потом рискнул быть избитым швейцарами. Насколько он опасен?

Я на мгновение заколебалась, но потом увидела золотую цепочку у двери. Конечно, я могла воспользоваться ею и просто приоткрыть дверь! Это казалось глупой предосторожностью, но Лаиш был так чертовски непреклонен, что я решила ею воспользоваться.

Установив цепочку, я приоткрыла дверь, пока она не клацнула в натяжении. Кудрявый ангелочек всё ещё стоял в терпеливом ожидании и держал мою туфельку.

— Вот, госпожа, — сказал он. — Хочешь её?

— Конечно. Спасибо.

К счастью, балетка была маленькой и прошла через проем. Мальчик не сказал ни слова — скорее всего привык, что ему не доверяют. Он просто просунул черную туфельку и развернулся, чтобы уйти.

— Подожди! — Вид его рваной одежды и впалых щек разрывали мое сердце. Я пытаюсь притворяться большой, плохой ведьмой с холодным сердцем, но внутри я размазня. Во всяком случае, когда дело касается детей.

— Да? — Он обернулся и с надеждой посмотрел на меня.

— Ты заслуживаешь награду за то, что вышел в ту ужасную толпу и достал мою туфельку, — сказала я. — Тебе вообще не следовало выходить. Это слишком опасно!

— Пришлось, — пожал он плечами. — Тем более мы это делаем каждый день. Порой люди роняют вещи, и это может оказаться едой. Ну, вы понимаете.

— Ты голоден? — спросила я с болью на сердце.

Он кивнул, и его кудри мило дернулись от преувеличенного движения.

— О да! Так голоден. Я всегда голодный из-за нехватки еды.

Его слова подтолкнули меня к идее.

— Подожди немного, — сказала я, подойдя к кожаной сумке, которую оставила на белом кожаном диване. Я достала выцветший пластиковый контейнер для бутербродов с Губкой Бобом. Так как он был заколдован на нескончаемые бутерброды, я могла бы поделиться одним с мальчиком. Вообще-то, я могла дать ему много бутербродов — он отнес бы их маленькой группе беспризорников, и они бы устроили пир.

Улыбнувшись этой мысли, я вернулась к двери и открыла контейнер.

— Держи, — сказала я мальчику, который ждал меня снаружи. — Надеюсь, тебе нравятся арахисовое масло и клубничный джем. — Я показала ему липкий приторный бутерброд.

Его большие голубые глаза раскрылись в удивлении.

— Ух ты! Это мне?

— Конечно, солнышко. — Затем я поняла, что липкий бутерброд не пролезет через отверстие в двери. Помимо этого, с него капал джем, и Друага мог бы потребовать огромные деньги за порчу безукоризненного ковра.

Я рассердилась на себя.

Пошло оно всё к черту! Это немыслимо! Он всего лишь маленький мальчик. Если я открою ему дверь, чтобы передать бутерброд, он ничего мне не сделает.

— Подожди-ка, — сказала я херувимчику. Одной рукой я сняла цепь и открыла дверь, другой протянула ему бутерброд. — Держи, солнышко.

— Спасибо, госпожа!

Он потянулся к бутерброду, но потом в его лице что-то изменилось. Его большие голубые глаза почернели. Чернильный оттенок заполнил белки, они стали похожи на полуночное небо.

— Ой! — Я так отвлеклась на его глаза, что не заметила, как он потянулся ко мне вместо бутерброда. Я не поняла, что произошло, пока он не схватил меня за запястье.

— Так… голоден! — прошипел он, обнажив зубы. С ужасом я увидела, насколько они оказались острыми — не зубы, а клыки — длинные, острые клыки, как у монстров в фильмах ужасов или в ночных кошмарах.

— Нет, остановись! Отпусти меня! — Но его хватка казалась железной, он был гораздо сильнее, чем выглядел. Из-за неожиданности я сжала бутерброд, клубничное варенье выдавилось сквозь пальцы и упало на ковер. Я всё ещё держала контейнер с Губкой Бобом в другой руке. Я пыталась вернуться в номер, в безопасность.

— Голоден! — прошипел мальчик, который с каждой секундой всё больше походил на миниатюрного демона, чем на херувима. Его мертвые черные глаза смотрели на меня с гораздо большим голодом, чем мог утолить бутерброд. Затем он обнажил ужасные клыки и вонзил их в мою руку.

Я закричала. Меня пронзила боль, острая, словно нож. Контейнер с Губкой Бобом выпал из моей руки. Словно по сигналу моего крика, коридор внезапно наполнился отпрысками бесов, как их и назвал Лаиш. Казалось, они возникли из ниоткуда. Они кружили вокруг меня, отталкивая от двери, в то время как маленький монстр всё глубже погружал зубы в плоть моего предплечья.

Я кричала и сопротивлялась. Хоть и могла отбиться от одного беса, они взяли меня числом. Они были дьявольски сильны, несмотря на возраст. Их было всего около десяти, но казалось, будто сотни корявых маленьких рук оттаскивают меня от безопасного номера. Я боялась, что они начнут кусаться в любую минуту и сожрут меня по кровавому кусочку, словно стая пираньи.

Где был Лаиш? Всё ещё в конюшне с Кюрексом? Услышит ли он меня, если я закричу?

— На помощь! Помогите! — закричала я. Хоть кто-то да должен был услышать меня в этом огромном отеле! Кто-нибудь обязательно придет на помощь!

И он пришел, хотя и не тот, на кого я надеялась.

— Что такое? Что это всё значит? — Друага топал копытами по коридору, качая головой кабана и сверкая покрытыми золотом бивнями. — Что здесь происходит? — он сердито фыркнул, увидев меня.

— Помогите мне! Они никак не отстанут от меня! Я… Мне кажется, они хотят съесть меня! — умоляла я, отчаянно кивая на рой черноглазых дьявольских детей с акульими зубами, которые кружили вокруг меня.

— А ну-ка пошли вон! Отстали от госпожи, сейчас же! — Огромный демон схватил дьяволенка за лохмотья и отшвырнул к стене. Потом ещё один отправился в полет.

Дьяволята поняли, что они в опасности и им не удастся бесплатно отобедать.

Визжа и крича, они разбежались, как муравьи от кинутого камня. Последним ушел мальчик-херувим, который всё ещё держал свои длинные острые зубы в моей руке. Он отпустил её именно в тот момент, когда Друага собирался его лягнуть. Он побежал по длинному коридору, его рот был красным от моей крови.

— И держитесь подальше от моего отеля! — прокричал демон голосом глубже, чем у обычного человека. Он тяжело топнул копытом, и я услышала треск пластика.

О нет…

Мое сердце замерло. Я посмотрела вниз и увидела синие и желтые осколки моего старого контейнера с Губкой Бобом под копытом Друаги. Что же мне теперь есть до конца моего путешествия через ад?

Но вскоре оплакивание потери приторных бутербродов отошло на задний план.

— Они поранили вас? С вами всё хорошо, моя госпожа? — Под предлогом осмотра Друага облапал меня мохнатыми лапами.

— Я в порядке, правда. — Я попятились, пытаясь выскользнуть из его щупальцев. Мне казалось, что разрыдаюсь в любой момент. Неужели так сложно быть злой и черствой ведьмой? Меня охватило холодное спокойствие.

Шок, подумала я. Меня парализовал шок. Мой разум всё ещё пытался осмыслить произошедшее. Как могла очаровательная банда, словно сошедшая со спектакля Оливера Твиста, превратиться в злобную стаю кровожадных хищников и напасть на меня? Это казалось неправильным. У меня закружилась голова, я потеряла равновесие. Я не могла поверить в этот кошмар наяву.

— …снимите, чтобы я смог удостовериться, что с вами всё порядке, госпожа.

— Что? — Хрюкающий голос оборвал мою цепочку мыслей, и я посмотрела на демонического управляющего отелем. — Повторите?

— Я сказал, если бесенок успел впрыснуть яд, укус может быть смертельным, — сказал он. — Вам лучше снять платье, чтобы удостовериться в обратном. Исключительно ради вашей безопасности, конечно же…

Его крупные подергивающиеся гениталии противоречили его благим намерениям. Фу, у него опять встал! Мерзость какая!

— Я так не думаю… — Попыталась отстраниться, но он схватил меня за руку. — Эй, отпусти меня!

— Я должен удостовериться, госпожа. — Он покосился на меня, притягивая к отвратительной кабаньей голове и неприкрытой промежности. Меня чуть не стошнило, когда он потерся своей грязной шкурой, провонявшей испорченный рыбой. — Непростительно, чтобы я пренебрег наложницей повелителя Лаиша в его отсутствие, — продолжил он.

— Также непростительно, чтобы он вернулся и застал домогательства к его госпоже, — прорычал другой, более глубокий голос.

Я с облегчением подняла глаза и увидела Лаиша, его лицо выражало ярость. Он шел к нам и становился всё больше с каждым шагом. Я не понимала, как он вообще помещался в коридоре.

— Мой повелитель! — Друага выронил мою руку и отошел в сторону, его эрекция более менее обмякла. — Прошу прощения. На вашу спутницу напали, и я просто…

— Воспользовался ситуацией, — закончил за него Лаиш, сверкая глазами. — Скажи мне, Друага, как вообще Гвендолин подверглась нападению? Кто именно напал на нее?

— Это… Это были дети. Те, которых мы увидели у отеля, — прошептала я, чувствуя слабость. — Я думала… Они казались такими безобидными.

Глаза Лаиша расширились.

— Дьявольские отпрыски могут быть какими угодно, только не безобидными. Они причинили тебе боль?

— Я… — Я покачала головой, слишком слабая, чтобы ответить. Боже, да что было не так со мной? Всё ещё находилась под воздействием шока?

Лаиш повернулся к Друаге, который уже успел отойти на некоторое расстояние.

— Как дьяволята смогли пробраться в самый охраняемый отель? Как они смогли напасть на Гвендолин?

Лицо демона-кабана потемнело, он выпрямился.

— Если вы намекаете, что я каким-либо образом спланировал это происшествие…

— Именно на это я намекаю! — прорычал Лаиш. В одно мгновение он оказался в другой стороне коридора, возвышаясь над демоном со страшным выражением лица. Мне показалось, что его глаза почернели, как у дьяволят. Я моргнула, они снова стали рубиново-красными.

— Это возмутительно! — возразил Друага. — Даже если и так, у вас нет доказательств. Я пришел и спас вашу госпожу от верной смерти и грабежа! Вместо необоснованных угроз вы в долгу передо мной за спасение её жизни и чести.

Я ожидала, что Лаиш не согласится с ним, ну или хотя бы выдернет руки — он выглядел достаточно злым, чтобы сделать это. Вместо этого он коротко кивнул.

— Всё верно, я в долгу перед тобой. — Он злобно посмотрел на кабаноголового демона. — Хотя уверен, что ты инсценировал происшествие именно с этой целью.

Друага надул мохнатую грудь, выглядя оскорбленным.

— Исключено, повелитель Лаиш! И чтобы доказать свою непричастность, в качестве платы я всего лишь попрошу вас разделить со мной трапезу, прежде чем вы уйдете.

— Так что… — я прочистила горло. — Вы всего лишь хотите, чтобы мы позавтракали с вами? Это всё?

— Так и есть, моя милая госпожа. — Он покосился на меня, отчего мне стало дурно. Или же это опять шок? Что бы то ни было, с каждой минутой я всё больше и больше чувствовала слабость и головокружение. — Я просто хочу иметь возможность рассказать, что ел с одним из принцев Ночи. Это непременно повысит мой статус в Бааторе.

Лаиш коротко кивнул и, казалось, уменьшился до своего нормального размера.

— Очень хорошо, у меня нет времени спорить с тобой, — прорычал он, нахмурившись на Друагу. — Один совместный завтрак, только ты и я.

— И ваша прекрасная госпожа, конечно же. — Кабан блеснул своими человеческими глазками. — Она тоже должна прийти.

— Хорошо. Но я должен знать, что этот завтрак окупит долг за спасение её жизни.

— Да, да… Конечно, мой повелитель. — Друага кивнул и угодливо поклонился. — Я пошлю беса завтра утром, чтобы он провел вас в мои личные покои.

— Нет, — отрезал Лаиш. — Не твои апартаменты — наш номер вполне подойдет.

— Как пожелаете.

— Прекрасно. А теперь я должен позаботиться о своей наложнице. — Не обращая внимания на раздавленный бутерброд и пластиковые осколки от контейнера с Губкой Бобом, Лаиш схватил меня за руку и увел в номер.

Глава 14

Лаиш

— Снимай одежду! — сказал я, как только запер дверь на замок.

— Что? — Гвендолин попятилась от меня, в её глазах промелькнул страх. — Что ты…

Не было времени объяснять. Друага не обманывал о ядовитом укусе. Я должен был удостовериться, что с ней всё в порядке. В противном случае, необходимо незамедлительно избавиться от яда и очистить рану. Не говоря ни слова, я быстро стянул красное шелковое платье с её тела. Мне нужно было лично удостовериться, что она цела и невредима.

— Нет, погоди… Пожалуйста! — Гвендолин попыталась отбиться от моих рук, но у меня не было времени на нежности. Демонический яд распространяется с момента попадания в кровь и может быть смертелен, если долго находится в теле человека.

Я скомкал красное платье, закинул его в угол и потянулся к трусикам.

— Остановись! — Она попыталась отойти и чуть не упала. — Ой… — Она приложила ладонь ко лбу. — У меня кружится голова.

Я выругался на себя на черном языке, и она съежилась от грубого звука. Не хотел, чтобы она боялась меня, но должен был узнать, куда и сколько раз её укусили. Во мне поднималась паника… Я боялся, что яд успел сильно распространиться и его невозможно обезвредить.

— Позволь мне осмотреть тебя, — потребовал я, пытаясь смягчить свой голос. — Мне нужно найти укусы и избавиться от яда.

— Э… Был всего один. — Она протянула руку, и я увидел красное пятно на её коже цвета кофе с молоком.

Схватив её за запястье, я быстро лизнул, пытаясь определить количество яда по вкусу. Но мой рот наполнился чем-то фруктовым и приторно сладким вместо крахмального горького привкуса дьявольского яда.

— Что это? — Я отстранился и нахмурился. — Это не кровь.

— Нет, это клубничное варенье, — сказала Гвендолин. Она наполовину смеялась, наполовину плакала, будто была на грани истерики. Я не удивился — быть атакованной группой бесов сбивает с толку и часто заканчивается летальным исходом. Большинство не доживает до того, чтобы рассказать об этом. Но не сомневался, что она справится.

— Пойдем, — позвал я, взяв её за запястье. Я собирался отвести её в ванную, где освещение ярче, но она снова пошатнулась и опустилась на пол. Черт побери! Видимо, яд уже пришел в действие!

Я поднял её на руки и понес мимо огромной кровати с меховым покрывалом в ванную комнату, где вода уже подступала к бортикам глубокой мраморной ванны.

— Моя пенная ванна! — Гвендолин слабо пошевелилась в моих руках. — Я почти про нее забыла.

— Неудивительно при текущих обстоятельствах, — отозвался я. Усадив её на черный мраморный бортик, который тянулся вдоль стены, быстро выключил краны и вернулся к ней.

— Лаиш… Мне жаль. Следовало послушать тебя, — прошептала она, её голос был мягким и слабым.

— Да, следовало, но сейчас мы не будем это обсуждать. Где тебя укусили?

— Вот здесь. — Она снова протянула руку, и на этот раз я увидел, что скрывалось за пятном фруктового джема. Овальное кольцо из зловещих и глубоких следов от укуса окаймляло её предплечье. Черная паутина яда уже начала распространяться по её коже.

Я снова выругался. Черт бы всё побрал, я могу опоздать! Во мне одновременно вспыхнули гнев, отчаяние и решимость.

Нет, она не умрет. Я не допущу этого! Я не потеряю её!

Быстро взял её руку в свою, прислонился губами к следу укуса и начал сосать.

— Что… Что ты делаешь? — неуверенно спросила Гвендолин. Горький, крахмальный привкус яда наполнил мой рот.

Я отстранился и сплюнул в раковину — чернильный яд был черным, как грех. Я не избавился от него полностью — всё ещё видел черные разводы под её кожей.

— Избавляюсь от яда, — кратко сказал я и вернулся к её руке. Гвендолин нежно постанывала, но не сопротивлялась мне, пока я снова и снова высасывал, и сплевывал яд.

Наконец её кровь стала чистой на вкус. Я сплюнул ещё раз и промыл рот, избавляясь от последних капель яда.

Выпрямившись, я осмотрел её предплечье под лампой. Под кожей больше не было черных линий, но Гвендолин всё ещё выглядела слабой и бессильной. Затем она беспомощно задрожала.

— Лаиш, — прошептала она тихим, беспомощным голосом, так непохожим на её обычный бесстрашный тон. — Так… так холодно.

— Гвендолин… Mon ange… — Прозвище само слетело с моих губ. Мой ангел… Моя дорогая. Я взял её руки в свои — они были холодными на ощупь. Мы избавились от яда, но последствия всё ещё могли её убить.

К счастью, ванна, которую она набрала, была именно тем, что нужно.

Сняв пиджак, рубашку и туфли, я осторожно поднял мою маленькую ведьму на руки. Нижняя часть костюма будет испорчена, но мне всё равно. Не думаю, что Гвендолин будет комфортно лежать в ванной со мной голым. Тем более я всегда могу купить ещё одну пару брюк.

Гвендолин дрожала без остановки. Она билась в моих руках, её зубы отбивали барабанную дробь.

— Осторожно, mon ange, — пробормотал я. Мой голос звучал тревожно, но ничего не мог с собой поделать. — Пойдем, мы тебя согреем.

Я поднялся по ступенькам ванной с Гвендолин на руках и шагнул в горячую воду.

* * * * *

Гвендолин

Я не понимала, что делает Лаиш и почему. Мои мысли сосредоточились на ужасно сильном холоде, что исходил из меня. Как будто кто-то заморозил мое сердце, и от него исходили волны колючего холода, покрывая всё тело инеем.

Затем, нежно обняв меня, Лаиш переместил нас в огромную мраморную ванну. Он был наполовину одет. Я не могла понять, зачем он это делал. Разве не понимал, что я могу принять ванну одна? Я пыталась спросить у него, но мои зубы слишком сильно стучали.

— Просто расслабься, Гвендолин, — прошептал он мне на ухо. Он обнимал меня, вокруг плескалась горячая вода. — Расслабься и позволь теплу проникнуть в тебя.

Я попыталась сделать, как он сказал, хотя моим первым инстинктом было сжаться клубочком. Вскоре обнаружила, что горячая вода делает свое дело: тепло возвращалось в мое тело, дрожь улеглась, не оставив ничего, кроме усталости.

Я вздохнула и позволила себе расслабиться, откинувшись спиной на широкую обнаженную грудь Лаиша. И была неимоверно рада, что Лаиш рядом, хотя и поклялась ранее соблюдать дистанцию. Я чувствовала себя такой слабой. Даже не была уверена, что смогу удерживать голову над водой в этой глубокой ванне. Видимо, Лаиш всё понял — он держал меня нежно и крепко, оберегая, пока горячая вода исцеляла меня.

— Гвендолин, — тихо сказал он мне на ушко, спустя некоторое время. — Что произошло? Расскажи мне всё.

Должна ли я? Почему-то у меня было ощущение, что не смогу ему соврать. Не тогда, когда так крепко прижимаюсь к нему в объятиях.

Я нерешительно рассказала ему всё, начиная со стука в дверь, как выглянула в глазок и увидела невинного мальчика-херувима. Я опустила ту часть, где белокурый мальчик вернул туфлю. Я казалась себе ещё глупее, чем была. Тогда полагала, что он пришел вернуть туфельку по доброте душевной. Вместо этого я довольно правдиво рассказала Лаишу, с каким голодом на меня смотрел ребенок.

— Не думала, что случится что-то плохое, если открою дверь, — сказала я. — Он выглядел таким голодным! Я подумала, что могла бы дать ему достаточно бутербродов, чтобы он наелся и поделился с другими детьми.

Он вздохнул. Спиной я почувствовала движение его широкой груди.

— Так значит, ты открыла дверь из сострадания. Ты хотела накормить его, не зная, что он жаждал твоей плоти.

— Откуда мне было знать? — спросила я, немного защищаясь. — Да, ты говорил мне, что их аппетиты поражают. Тогда подумала, ты просто имел в виду, что они съедят что угодно из-за голода. Ты бы мог четче выражать свои мысли.

— Да, мог, — согласился он со мной, к моему удивлению. — Но я не хотел пугать тебя, mon petit chat.

— Я тебе не котенок! — раздраженно сказала я. — И ты должен был рассказать мне. Я думала, ты вел себя как придурок, когда сказал их проигнорировать.

— Я должен был рассказать, что все вокруг могут убить тебя? — Всё ещё обнимая, он развернул меня, чтобы видеть мое лицо. — Должен ли я объяснить во всех подробностях, как именно каждый вокруг хочет искалечить, поглотить или похитить тебя? Как все они хотят испить твою кровь, осквернять твое тело или украсть твою душу?

Он серьезно смотрел на меня, ища ответ на поставленный вопрос. Он действительно хотел понять, хочу ли я знать грязные подробности своего потенциального убийства или насилия, куда бы мы ни пошли. Мы были в аду, а значит, каждый встречный мог захотеть сделать это в любой момент.

Случай с дьяволятами раскрыл мне глаза. Представьте комнату, полную людей, которых вы знаете не очень хорошо, но уверены, что они неплохие. Затем вы внезапно узнаете, что все они серийные убийцы и у каждого есть нож с вашим именем на нем. Ужасно.

Вместе с осознанием подступила тошнота.

— Нет, — прошептала я наконец. — Наверное, нет.

— Ты в опасности каждую минуту, mon ange, — тихо сказал он, легонько поглаживая меня по щеке тыльной стороной ладони. — Я думал, что ты будешь в безопасности в номере, но недооценил решимость Друаги добраться до тебя. Прости меня.

— Это я должна просить прощение, — произнесла я, пытаясь отвлечься от неудачного случая и настойчивого, рубиново-красного взгляда Лаиша. — Мне следовало послушать тебя. Я должна была осознать, что ты не прикажешь мне оставаться взаперти без веской причины.

— Так и есть. Но ты усвоила урок. — Он прикоснулся к моей щеке. — Помни, ты в безопасности, только когда я рядом. Я постараюсь больше не оставлять тебя, но если придется, никому не доверяй.

— Хорошо, — прошептала я, чувствуя сухость во рту. — Я доверяю тебе. Действительно доверяю, Лаиш. Я… Не думаю, что понимала до этого.

— Я рад, что теперь ты понимаешь, — тихо сказал он. — Тебе уже лучше?

Я чувствовала себя лучше. А затем осознала, что я в ванной, на его коленках, голая, если не считать мокрых трусиков. Ситуация накалялась. Я не заметила этого ранее из-за плохого самочувствия. Но сейчас мне вдруг стало жарко, и это не имело никакого отношения к горячей ванной: я оседлала его упругие бедра, моя грудь почти прикасалась к его.

— Всё в порядке, — сказала я, пытаясь говорить спокойно. — Мне намного лучше, правда.

— Хорошо, — пробормотал он, желание заволокло его горящие рубиновые глаза. — Потому что я думаю, что пришло время выйти из ванны и вытереться, Гвендолин. А потом мы заплатим налог.

— Налог на грех? — Мой голос прозвучал намного выше, чем хотелось. — Я имею в виду… Мы не можем подождать до завтра? Я чуть не умерла только что и сейчас не чувствую себя очень, эм, сексуально.

— Да неужели? А они мне говорят об обратном. — Накрыв мои груди большими руками, он потер возбужденные соски, посылая дрожь возбуждения от чувственных вершинок к влагалищу.

— Лаиш! — запротестовала я, ерзая в его объятиях. Мне не хватало воздуха. — Пожалуйста… Ты не должен.

— Ты имеешь в виду, я не должен доставлять тебе удовольствие? — тихо сказал он, с легкостью поднимая меня. Мои груди оказались над водой. — Или же не должен сам наслаждаться твоим красивым телом?

Прежде чем я успела ответить, он притянул меня к себе, мои груди оказались на уровне его губ. Я хотела ответить, сказать ему остановиться, но он втянул тугой бутончик правого соска, сильно посасывая чувствительную вершинку, пока сквозь меня не пронеслись волны удовольствия, заставляя стонать и задыхаться.

Лаиш долго и настойчиво сосал мой сосок, его глаза не отрывались от моих, пока он вбирал столько моей плоти, сколько мог. Я всё ещё думала, что нужно его остановить, но он твердо удерживал меня, а ощущения были чертовски приятными. Меня гипнотизировал его вид, как он вкушал меня: мой сосок темно-вишневого цвета и светло-кремовая грудь исчезали в его покрасневших губах.