Кровавый долг (ЛП)

Глава 22

Не успела я усесться в машину, как запиликала рация.

— Офицер Годвин, у нас один-восемь-семь-ви в вашем секторе, вы меня слышите?

Я подумала о том, чтобы не отвечать, код один-восемь-семь-ви значит, что где-то вампир совершил убийство. Здорово, только этого мне не хватало — видеть кровавые останки пиршества вампира. Я взяла рацию.

— Диспетчер, вызовите другого аудитора. Я не в состоянии работать.

— Отрицательно, — судя по голосу, девушка на том конце разозлилась. — Несколько минут назад в одном из глэм-клубов города случилось два-семнадцать-ви. Других аудиторов нет. Копы уже на месте и ждут только вас.

Сукин сын! Я сердито вытерла глаза руками, стараясь успокоиться. Мне хотелось крикнуть диспетчеру и всему миру, чтобы отвалили, и немедленно вернуться к Корбину. Но раньше он был не слишком рад видеть меня, и не то что бы я его винила. Возможно, он просто хотел спокойно умереть и забыть обо мне.

От этой мысли я снова зарыдала, хоть и понимала, что не могу себе сейчас позволить раскисать. Мне нужно ехать, даже если не хотелось. Дежурство есть дежурство, у меня был свой трудовой кодекс, работа есть работа.

Как минимум ещё на одну ночь.

«Но завтра я ухожу», — сказала я себе.

— Офицер Годвин, вы меня слышите?

Я снова взяла рацию:

— Говорите адрес. Я в пути.

Местом преступления оказался удивительно симпатичный домик для среднего класса в Кэрроллвуде, одном из наиболее темных районов Тампа-Бэй. Я припарковалась и, выйдя из машины, показала свой значок офицеру у дверей.

— Вверх по лестнице, вторая спальня справа, — сказал он, резко кивнув.

— Спасибо.

Я поднялась по лестнице и прошла по коридору ко второй спальне. Воздух оказался пропитан сладковатым медным запахом крови. Я с замирающим сердцем поднырнула под желтую ленту, ограничивающую место преступления. Мне действительно не нужно видеть этого, не сегодня вечером.

Но едва подняв голову, я увидела всё.

Человек на кровати, я так и не смогла определить, кто это, мужчина или женщина, хотя сделала ставку на женщину, оказался разорванным в клочья. Оторванные конечности вместе с остатками торса всё ещё лежали на кровати. Голова… ну, головы я не увидела. Возможно, она закатилась под кровать, или криминалисты уже её упаковали. Стены и постель оказались забрызганы кровью не так уж сильно, учитывая, кто тут порезвился. Наверное, потому что большую часть высосал вампир, устроивший всё это. Ужасное зрелище, к сожалению, хорошо мне знакомое.

— Очень хреново, да?

Я обернулась влево и увидела детектива О'Мира из отдела убийств. Он мне нравился, нормальный мужик, никогда не превращал работу в конкурс «у кого дальше бьет струя», в отличие от других парней, которые меня не особо жаловали из-за моей способности не поддаваться влиянию вампира, чем они не могли похвастаться.

— Что мы имеем? — спросила я его, несмотря на то что место преступления лежало передо мной как на ладони, напоминая пикник голодных львов.

Он вздохнул:

— Это убийство. Уже раскрыто — преступник ничего даже не пытается отрицать.

— Он ещё не скрылся? — удивленно спросила я. Большинство вампиров, порезвившись, сматываются из города и залегают на дно так глубоко, что мы вынуждены их разыскивать со специально обученной командой. Копы проинструктированы просто отпускать их — нет смысла пытаться задержать существо, которое с легкостью вытрет тобой пол и разорвет пополам. Но вампир, который остался на месте преступления… это в новинку.

— Она, преступник женского пола, имя Синтия Торез, — поправил меня О'Мира. — И, да, она всё ещё здесь, она сама вызвала копов. — Он более внимательно посмотрел на меня. — Эй, ты в порядке? Извини, но ты выглядишь хреново, Годвин.

— Долгая история, — сказала я. — Так где говоришь, она находилась?

— Она рыдает навзрыд внизу в гостиной. Клянется, что это несчастный случай. — Он покачал головой. — Мне её почти жаль.

— Отлично, — пробормотала я.

Дерьмо. Только этого мне и надо — ещё больше слёз. Как будто я сама не нарыдалась за эту ночь. Но работа есть работа. Я глубоко вздохнула и спустилась вниз по лестнице, куда мне указал коп.

Я услышала её тихие, разбивающие сердце всхлипывания, прежде чем вошла в отлично обставленную гостиную. Она сидела на темно-коричневом кожаном диване, уткнувшись лицом в ладони, её плечи вздрагивали от рыданий.

— Эй… — Я тронула её за руку, и вампирша подскочила почти на милю.

— Ох… — Она посмотрела на меня, её щеки оказались измазаны кровавыми слезами. — Кто… кто ты? — прошептала она.

— Я офицер Годвин, аудитор, — ответила я, смотря ей прямо в глаза. — Хочешь рассказать мне, что случилось, Синтия?

— Я… он… он — Она покачала головой, и я поняла, что она сейчас снова разрыдается.

— Эй. — Присела рядом с ней и приобняла за плечи. — Всё хорошо. Просто сделай несколько глубоких вдохов. Детектив О'Мира наверху сказал мне, что это был несчастный случай.

— Да, — она снова всхлипнула. — Клянусь, я не хотела причинять ему боль. Я умоляла его, говорила, что не смогу себя контролировать, а он не слушал… он не слушал.

— Ладно, начнем сначала. — Я успокаивающе погладила её по руке. — Ты умоляла его о чём?

— Не резать себя и не давать мне его кровь, пока мы… — Она покраснела. — Ну, вы знаете.

Они в первую очередь вообще не должны были «ну, вы знаете», и готова поспорить, она знала об этом.

— Так почему он сделал это? — спросила я. — Почему человек в здравом уме пойдет на такое?

— Потому что он любил меня. — Она опустила голову.

Ох. Отлично, это всё объясняло. Мне казалось, что это единственный разумный ответ на кучу глупых вопросов. Тем не менее мне нужны детали.

— И ему захотелось романтики, крови и секса? В одно и тоже время? — вежливо поинтересовалась я.

Синтия покачала головой:

— Нет, он думал, что исцелит меня.

— Исцелит вас, вы больны?

— У меня болит вот здесь. — Она приложила руку к сердцу. — Я мучилась от депрессии, а человеческие лекарства не действуют на мой вид.

Хмм, я никогда не слышала о вампирах, впадающих в депрессию, ну, кроме Тейлор. Будучи в плену у Селесты, Тейлор впала в депрессию и ничего не могла с этим сделать. Возможно, я не слышала о вампирах-самоубийцах, потому что их создатели не давали им наложить на себя руки.

— Почему он думал, что сможет вылечить вас от депрессии? — всё так же решительно спросила я.

— Джейсон занимался исследованиями, так мы и встретились. Он профессор факультета исследования вампиров в университете Тампы. Или… или был им. — Она снова начала рыдать. — Он… он сказал, что хочет изучать меня, а потом мы… мы…

— Вы влюбились? — догадалась я.

Она кивнула:

— Всё случилось так быстро. И прежде чем я осознала, он попросил меня заходить в отношениях всё дальше и дальше. Я понимала, что это запрещено, но прекрасно себя контролировала. Джейсон всегда был таким ласковым и нежным. Он просто… я не смогла сказать ему нет.

— И как давно продолжались ваши сексуальные отношения? — спросила я.

— Почти три месяца. — Она вытерла слёзы, измазав пальцы в крови. — Всё было так хорошо. Я хотела связаться с ним, сделать его, ну, вы знаете…

— Чуть менее хрупким? — спросила я.

Синтия кивнула:

— Точно. Только я не могла просить его остаться со мной навсегда, не избавившись от депрессии.

— Возможно, тебе стоит обратиться к психотерапевту, — сказала я. — В городе есть несколько специалистов, работающих с вампирами.

— Знаю. Поверьте, я обращалась к психиатру, — заверила она меня, широко раскрыв глаза. — Но Джейсон провел исследования, сказал, что будет намного быстрее и лучше, если он заплатит кровавый долг.

Я насторожилась. Вот, снова эта фраза. За всё время моей работы аудитором, а это шесть лет, я ни разу не слышала о подобном, до тех пор пока не столкнулась с Корбином.

— Что именно это означает? — спросила я, сгорая от любопытства услышать ответ.

— Под это определение, со слов древних вампиров, входит одновременное занятие сексом и взятие крови. — Синтия снова вытерла слезящиеся глаза. — Мой создатель делал это постоянно. Он… он утверждал, что кровавый долг исцеляет абсолютно от всех недугов: физических, умственных и эмоциональных — если отдается во имя любви.

Я посмотрела на неё, выгнув бровь:

— И ты знала об этом? Но не говорила Джейсону?

— Конечно, я не говорила ему об этом! Я не хотела его пробовать, — в её голосе прозвучало искреннее раскаяние. — Он узнал об этом сам. Я пыталась втолковать ему, что вампир и человек не могут этого делать. Вампир и вер — да. Вампир с вампиром — да, хотя мы не часто обмениваемся кровью друг с другом. Даже для ведьмы со сверхъестественными силами это намного безопаснее, чем для обычного человека.

— Так что вы ему сказали, когда он предложил заплатить за тебя кровавый долг?

— Конечно, я ему отказала! — ахнула Синтия. — Я сказала, что об этом не может быть и речи. Что я не смогу себя контролировать во время занятия… ну, вы понимаете.

— И что он ответил? — спросила я.

— Он очень долго умолял меня об этом, но я отказывала, и, казалось, в конце концов, он согласился со мной. Он обещал всё оставить как есть. — Она уткнулась лицом в ладони. — Это было только вчера. И сегодня вечером…

— Когда вы были вместе… — подсказала я.

— Верно. В самом разгаре он внезапно вытащил нож. — Она снова заплакала. — Я всегда была так осторожна. Не занималась с ним сексом, даже если он случайно порезался при бритье.

— Ох, милая… — Я успокаивающе пожала её руку, видя, что она снова расстроилась.

— Я умоляла его не делать этого, но прежде чем успела его остановить, он быстро полоснул себя ножом по запястью. И тогда… тогда всё, что я видела, — это… кровь. — Она обняла себя руками за талию, вздрагивая от рыданий. — Я любила его, — ахнула она, и кровавые слёзы вновь полились из её глаз. — О, боже, я так сильно его любила. И я его убила.

— Синтия… — я беспомощно покачала головой.

— Мне жаль, — прошептала она наконец, слегка успокоившись. — Просто… до сих пор не могу поверить в то, что произошло. Как будто всё это дурной сон. И случилось не со мной.

Я кивнула. Мне доводилось много раз слышать подобное от других людей, когда я сообщала им, что кто-то из их близких погиб. Это страшный сон… я хочу проснуться…

— Боюсь, нам придется арестовать тебя, — сказала я тихо.

Синтия равнодушно кивнула:

— Всё нормально, я хочу, чтобы меня арестовали. И наказали за то, что произошло сегодня вечером.

На этот раз я не была уверена в этом. Если всё случилось так, как она описала, то получается, что она стала жертвой обстоятельств. Или, возможно, жертвой глупости её возлюбленного. Я сделала себе мысленную пометку попросить судмедэксперта проверить, держала ли жертва перед смертью в руке нож, и имелись ли раны на запястье другой руки. Если всё подтвердится, я готова дать в суде показания в защиту Синтии, впервые свидетельствуя за вампира, а не против него.

— Хочешь знать, что самое безумное? — почти всхлипнула она.

— Нет, а что? — спросила я, доставая обшитые бархатом наручники из серебряного сплава.

— Это сработало, я излечилась от депрессии. — Она покачала головой. — Я опустошена, едва не рехнулась, чувствую огромную вину, но этот мерзкий депрессняк, что сводил меня с ума… он исчез.

— Правда? — спросила я равнодушно, подгоняя по размеру наручники на тонких запястьях.

Синтия кивнула:

— Я ощущала себя, как на дне глубокого, мрачного колодца со стеклянными, гладкими стенами, из которого не могла выбраться, как бы ни старалась. Сейчас впервые, более чем за пятьдесят лет, смогла из него вылезти. Я стою на самом краю и смотрю вниз. — Она спрятала лицо в руках, скованных наручниками. — И хочу туда вернуться. Вернуться в этот чертов колодец, лишь бы Джейсон снова был жив. Я бы осталась с ним навсегда, на всю оставшуюся жизнь, если бы только он вернулся.

Я покачала головой и что-то пробормотала себе под нос, надеюсь успокаивающее, прежде чем зачитала ей её права и вывела из дома. Определенно это не обычный случай в моей практике. Она по-настоящему раскаивалась и, появись такая возможность, изменила бы всё.

Боже, я знала, что она чувствует. Если бы смогла вернуться назад во времени и помешать Корбину использовать это проклятый кол. Но это невозможно. Не было никакого способа исцелить его от последствий, или обратить заклятие вспять…

Или есть?

Слова Синтии эхом звучали в моей голове.

«Исцеляет абсолютно от всех недугов: физических, умственных и эмоциональных — если отдается во имя любви».

Разве Корбин не говорил мне тоже самое, когда объяснял, что значить заплатить кровавый долг? Так что возможно… но нет, конечно, нет. Кроме… что если…

Когда я наконец усадила вампиршу на заднее сиденье машины, в моей голове по-тихоньку начал формироваться план. Ужасный, отчаянный, безумный план. На который бы не решился ни один здравомыслящий человек, особенно после той резни, что я увидела сегодня вечером.

План, который, возможно, моя единственная надежда.