Кровавый долг (ЛП)

Глава 27

— Дорогая, ты должна перестать беспокоиться о своей подруге, — сказал Корбин позже, когда мы остались наедине в его дневном убежище. — С ней всё будет хорошо. Виктор хоть и грубиян, но порядочный. Он не причинит ей вреда и не даст умереть с голоду.

— Надеюсь, ты прав. — Я вздохнула и присела на край постели, поморщившись, когда задела многочисленные синяки на своем теле. — Ой!

— С тобой всё в порядке? — Корбин вдруг встал передо мной на колени с беспокойством в глазах.

— Всё хорошо, — автоматически ответила я и тут же передумала. — А знаешь, что? Нет, я себя неважно чувствую. У меня всё болит.

— Это моя вина. — Он выглядел настолько расстроенным, что мне тут же захотелось снять его с крючка.

— Эй, не начинай снова. — Я прикоснулась ладонью к его шершавой щеке. — Хотя у меня есть просьба.

— Проси. Я сделаю всё что угодно, — кивнул он.

— Все эти, эм, отметки, которые ты случайно оставил на мне, — сказала я, осторожно подбирая слова, не желая, чтобы он почувствовал себя ещё хуже, чем есть. — Почему ты просто, ну, знаешь, не исцелил меня?

Корбин нахмурился:

— Нужно было приставать к тебе, пока ты спала?

— Ой, да ладно… — я нетерпеливо фыркнула. — Серьезно, приставать ко мне?

— Ты же знаешь о побочном эффекте моего лечения, дорогая, — прошептал Корбин. — Я помыл и одел тебя так осторожно, как мог, но не хотел чего-то большего, пока ты была без сознания. Особенно после того, что произошло. Полагаю… — Он вздохнул и отвернулся. — Полагаю, я чувствовал, что потерял право прикасаться к тебе подобным образом.

— О, Корбин… — Я погладила его по щеке. — Ты действительно так и будешь изводить себя? Разве мы не можем просто забыть об этом и двигаться дальше?

Он покачал головой.

— Я не могу забыть. Не тогда, когда на тебе остаются следы моей жестокости.

— На это есть простой ответ, — сказала я. — Исцели меня, Корбин.

Он нахмурился:

— Ты уверена? После того, что между нами произошло, всё ещё желаешь, чтобы я прикасался к тебе… вкушал тебя?

Мои щеки стали пунцовыми, но я всё равно кивнула.

— Да. Сейчас больше, чем когда-либо. — Я отпустила темно-зеленое кимоно и протянула руку. — Помоги мне, — попросила я, кивая на синие отпечатки пальцев, покрывающие мою бледную кожу. — Пожалуйста, Корбин, мне действительно больно.

Он вздохнул:

— Всё, что хочешь, дорогая. Но я всего лишь исцелю тебя. Не думаю, что мы зайдем дальше лечения сегодня вечером.

— Что? — я нахмурилась. — Почему нет?

— Ты знаешь почему, Эддисон. Ты не могла пройти через то, что случилось между нами вчера вечером, без травматических эмоциональных последствий, не после того как ты заплатила Кровавый долг, хоть и утверждаешь, что с тобой всё в «порядке».

Я видела смысл в его словах, и это правда — после ужасающего опыта с его темной стороной я, вероятно, могла бы с криками сбежать или хотя бы держаться от него на расстоянии. А вместо этого, всё, что я хотела, — его руки и губы на моей коже, его тело на мне. Почему? Возможно, уплата Кровавого долга исцелила и меня тоже? Но как мне убедить в этом Корбина?

Ответ был один — никак. Мы должны продвигаться очень медленно.

— Просто исцели меня, — сказала я, протягивая руку. — Пожалуйста?

— Хорошо. Но будет только исцеление.

Он с серьезным видом бережно взял моё запястье и стал медленно облизывать покрытую синяками кожу от запястья вверх по руке.

У меня перехватило дыхание от покалывания, распространившегося по всему телу. Соски превратились в жесткие бусинки, а лоно увлажнилось. Чувствуя смущение от столь мгновенной реакции, я попыталась сосредоточиться на том, как Корбин лечил меня. С удивлением наблюдая, как исчезали синяки, таяли словно по волшебству, пока он облизывал и целовал мою нежную кожу. Прежде чем я осознала, моя левая рука оказалась полностью вылечена.

— Намного лучше, — сказала я, рассматривая исцеленную руку в свете камина.

— Тут ещё есть, что исцелять. — Корбин полуприкрыл глаза и осторожно потянул за другой рукав кимоно. — Можно мне?

— Да. — Моё дыхание участилось, я вытащила другую руку из рукава, и верхняя часть кимоно упала вниз, повиснув на поясе вокруг моей талии. — Да, пожалуйста.

Когда я добровольно обнажилась, Корбин что-то одобрительно проворчал и принялся за излечение другой руки. К тому времени как он закончил, всё мое тело пульсировало от страсти, а я была бы рада пропустить остальное лечение и заняться делом. Но Корбин ещё не был к этому готов.

— Я хочу исцелить тебя полностью, — сказал он, поглаживая меня по щеке ладонью. — Хочу стереть все следы, оставленные мной на твоей сливочной коже, дорогая. И не успокоюсь, пока не закончу.

Видя боль в его глазах, я знала, что он должен это сделать.

— Хорошо, — прошептала я, обнажая для него горло, до сих пор чувствительное и покрытое синяками от засосов.

— Думаю, нам нужно расположиться поудобнее, — прошептал он, подходя к кровати. — Подойди, Эддисон, сядь ко мне на колени. И брось халат на пол.

Я покраснела и скинула кимоно на пол, предстала перед ним полностью обнаженной, но не заметила в его взгляде ничего, кроме обожания, и забралась к нему на колени. Корбин нежно сжал меня в объятиях, и я, отвернув голову в сторону, обнажила для него горло так же, как и накануне вечером. Это не вызвало у меня никаких травмирующих психику воспоминаний, наоборот, вспомнив, как полностью подчинилась, давая всё, что ему требовалось, и даже больше, я сильнее возбудилась.

Он очень долго исцелял мою шею, ласкал чувствительную кожу языком, покрывал горло медленными горячими поцелуями, пока я едва не закричала от наслаждения.

— Корбин, — наконец, ахнула я, извиваясь на его коленях. — Корбин, пожалуйста, ты сводишь меня с ума.

— Прости меня, дорогая. Это не входило в мои намерения. — Он серьезно посмотрел на меня. — Я лишь хочу исцелить тебя.

— Ну, мне от этого не легче, — ответила я, сидя у него на коленях. — Но у меня… болит и в других местах. — Я выгнула спину, подставляя ему грудь и напряженные до боли соски. — Пожалуйста, Корбин, — прошептала я.

Я видела похоть в его глазах, но он всё ещё удерживал самоконтроль.

— Очень хорошо, — ответил он наконец. — Но ты должна показать мне, где болит. У тебя здесь нет отметин, как в других местах.

— Здесь, — я указала на место сбоку моей правой груди. У меня дыхание перехватило в горле, стоило Корбину наклониться и оставить влажный, горячий поцелуй там, куда я указала. — И здесь, — продолжала я, указывая на место гораздо ближе к центру правой груди, прямо у бледно-розовой ареолы ноющего соска. Корбин снова подчинился, нежно скользя языком по больному месту, хотя ему всё же как-то удалось обделить вниманием ноющую для него твердую вершинку. Это нужно исправить. — И здесь. — Я слегка дотронулась до ноющего тугого соска и прикусила губу. Прикосновение послало огненную волну по всему телу. Я могла лишь представлять, как будет ощущаться рот Корбина.

Он нахмурился:

— Ты уверена? Помни, дорогая, я всего лишь исцеляю тебя.

— Я знаю, но он болит, — ответила я, и это на самом деле было правдой. — Они оба болят, Корбин.

— Очень хорошо, — прошептал он. — Лучше, если ты оседлаешь мои бедра, так мне будет удобнее.

Я сделала, как он просил. Встала на колени по обе стороны от его узких бедер и выгнулась вперед, подставляя свою грудь. Я знала, что в подобной позе выгляжу распутно и открыто, ведь именно этого я и хотела, потому что именно так себя и чувствовала. Корбин тихо застонал, увидев, как охотно я себя предлагаю.

— Иди сюда, — прорычал он, привлекая меня к себе и всасывая сосок ртом как можно глубже.

По моему телу пробежали искры удовольствия. Ахнув, я выгнулась Корбину навстречу, зарываясь пальцами в его волосы. Сидя с широко расставленными ногами на его бедрах, я чувствовала, как открылось для него моё лоно, как оно стало более горячим. Я не могла не вспомнить те невероятные ощущения, когда он касался меня там… когда он вкушал меня там. К тому времени как Корбин переключился на другой сосок, я сгорала от похоти, и просто исцеления было не достаточно. Моё тело нуждалось в освобождении. Но как мне убедить Корбина, что я хотела его, нуждалась в нем, даже после того что мы пережили прошлой ночью?

Продолжай действовать медленно, шептал тихий голосок в голове. Следовать этому совету оказалось невероятно трудно, особенно, когда всё тело пульсировало от похоти.

— Спасибо, Корбин, — наконец, сказала я, задыхаясь. — Думаю… думаю, мне теперь лучше. Во всяком случае, здесь, — я указала на ставшие от его посасывания невероятно чувствительными темно-розовые соски.

— Я рад, дорогая, — ответил он полным похоти голосом, но судя по его взгляду, он всё ещё контролировал себя.

— Так возможно… возможно, тебе следует обратить внимание на другие места, — я кивнула себе между ног, и он нахмурился.

— Да, ты права. Твои бедра тоже очень сильно пострадали.

Он снова собрался мучить себя раскаянием, и я не могла этого допустить.

— Вот, — сказала я, соскальзывая с его коленей и ложась на постель. Чувствуя себя одновременно возбужденной и уязвимой, я медленно развела в стороны бедра, полностью открываясь для него.

— Ты… ты можешь вылечить меня здесь, если хочешь, — прошептала я.

— Ты же знаешь, что хочу, — прошептал он. — Сдвинься на край кровати, Эддисон. Так мне будет легче добраться до тебя.

Лежа на краю кровати со свисающим вниз ногами, я не могла не вспомнить, как он впервые исцелил меня после порки. Тогда я не хотела секса с ним, сейчас же, стоило ему развести в стороны мои колени, с радостью раскрывалась для него. Моё тело полыхало от похоти, пульсировало от страсти, и я жаждала почувствовать его обжигающее дыхание на моем лоне.

Но Корбин серьезно отнесся к излечению моих бедер, на которых, если честно, были не только синяки от его пальцев. Он медленно и неторопливо зализывал следы на моей коже, заставляя меня дрожать от напряжения и страсти. Его покалывающая, исцеляющая магия сводила меня с ума. Боже, он так сильно мне нужен…

Я боялась, что мне придется умолять о большем, но Корбин наконец закончил с бедрами и расположился между моих ног. Закрыв глаза, я стала ждать, когда же он начнет… и ждала, и ждала. В конце концов, открыв глаза, я нахмурившись, посмотрела на него:

— Корбин?

— Я так грубо тебя использовал, дорогая, — его низкий, тихий голос охрип от эмоций. Я видела, что он всё ещё рассматривает меня. — Не могу забыть о том, как тебе было больно. Ты очень опухшая здесь. — Он легко, кончиками пальцев скользил по моим обнаженным складочкам, вызывая дрожь во всем теле.

— Тогда… тогда исцели меня, — прошептала я, затаив дыхание. — Вылечи так же, как всё остальное.

— Но это не одно и тоже, — запротестовал он. — Я причинил тебе боль внутри. Мне нужно будет войти в тебя, Эддисон. Проникнуть в тебя языком как можно глубже, чтобы устранить весь причиненный мной ущерб. — Он посмотрел на меня. — Сможешь ли ты открыться для меня, позволишь ли ты сделать это? Сможешь развести свои бедра как можно шире и предоставить мне полный доступ к твоему маленькому нежному лону?

Моё сердце билось в груди так сильно, я дрожала и в то же время ощущала распространяющуюся по мне истому, восхитительный сексуальный жар, который, казалось, поглотил всю меня. И я захотела дать Корбину всё, что он пожелает, открыться ему всеми возможными способами.

— Да, — прошептала я, скользнув пальцами в его волосы. — Ох, да, Корбин. Да.

Он слегка улыбнулся:

— Похоже, ты очень хочешь, чтобы тебя исцелили, моя дорогая.

— Очень хочу, — заверила я его. — Хочу всё, что ты можешь мне дать.

— Только исцеление, — сурово напомнил он мне. — На сегодня это всё.

— Тогда исцели меня. Корбин, — умоляла я, зная, что с ним бесполезно спорить. — Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты исцелил меня прямо сейчас.

— Конечно. — Он нежно поцеловал мои влажные лепестки. — Думаю, начну снаружи.

Я прикусила щеку от разочарования, когда он опустил голову и принялся медленно облизывать наружные губки влагалища. Оно оказалось настолько опухшим от похоти, что я чувствовала, как сами по себе раскрываются для него внешние губки, но он упорно избегал прикасаться к внутренним складочкам, доведя меня до того, что я едва не кричала.

— Корбин! — наконец ахнула я. — Пожалуйста, ты нужен мне внутри, сейчас.

— То есть? — прошептал он. Расправив внешние губки большими пальцами, он медленно, с обожанием вылизывал мои внутренние складочки языком, заставляя меня стонать и извиваться от восторга.

— Да, вот так! — сказала я, ахнув. — Только сильнее, Корбин, ещё сильнее.

— Я просто пытаюсь тебя исцелить, Эддисон. А не доставить удовольствие, — с напускной строгостью ответил он. — Если ты будешь лежать спокойно и не извиваться, процесс пойдет намного быстрее.

— Ничего не могу с собой поделать, — прошептала я, снова выгибаясь. — То, как ты меня исцеляешь, ощущается так хорошо… так правильно.

— Конечно, правильно, — прошептал он, снова вылизывая меня, на этот раз уделяя особое внимание клитору. — Мы принадлежим друг другу, ты и я. Я понял это ещё тогда, когда увидел тебя впервые.

— Мне потребовалось… намного больше времени, чтобы… осознать это, — с легким вздохом прошептала я, стоило ему засосать клитор в рот и начать изумительно пытать его языком. — Ах! Корбин!

Он посмотрел на меня, его губы блестели от моих соков.

— Ты восхитительна, Эддисон, — хрипло прошептал он. — Всегда такая мягкая и сливочная под мои языком. Но мне нужно проникнуть в тебя намного глубже. Пришло время исцелить тебя изнутри.

— Да, — прошептала я. — Отлично.

— Хорошо. Я тебя слегка приподниму, чтобы обеспечить себе лучший доступ, — прошептал он. Обхватив большими теплыми ладонями мою попку, он слегка приподнял меня и наклонил к себе, как страдающий от жажды чашу с водой, из которой собрался испить. — Собираюсь войти в тебя языком как можно глубже, Эддисон, — сказал он, глядя мне в глаза. — Просто расслабься и впусти меня.

У меня не было никакого желания даже шевелиться. С тихим стоном я развела бедра шире, полностью раскрываясь для него.

Корбин прижался языком к входу в лоно и вошел настолько глубоко, насколько возможно, нежно трахая языком, вкушая, обожая… исцеляя меня. И хотя раньше этого не замечала, сейчас могла отличить нежность от грубого использования накануне ночью. Теперь всюду, где меня касался его язык, я ощущала разливающееся по телу сладкое успокаивающее наслаждение.

Хоть это было сладко и нежно, и я наслаждалась закручивающейся внутри меня спиралью наслаждения, но всё же нуждалась в освобождении. Я чувствовала, что приближаюсь… так близко… но не хватало совсем чуть-чуть, чтобы улететь за край.

— Корбин, — наконец ахнула я, вцепившись пальцами в его волосы. — Пожалуйста… пожалуйста, мне нужно кончить.

Он посмотрел на меня глазами, полыхающими от похоти:

— Я поклялся, что сегодня только излечу тебя.

— И ты излечил, — запротестовала я. — Ты сам говорил, что лечение имеет сексуальный побочный эффект. Пожалуйста, Корбин, ты не можешь оставить меня в таком состоянии! Я схожу с ума.

Тихий смех вырвался из его груди.

— Я никогда не смогу отказать тебе, дорогая. Обожаю, когда ты кончаешь. Что ты предпочтешь? Чтобы я трахнул тебя языком или пальцами?

— Ни тем, ни другим, — ответила я, смотря ему в глаза. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня членом.

Корбин нахмурился и отстранился:

— Нет. Я не буду этого делать. Не так скоро…

— Перестань себя наказывать, — нетерпеливо перебила я. — И перестань наказывать меня. Я хочу тебя во мне, Корбин, ты мне нужен. Мне нужно почувствовать себя полностью принадлежащей тебе, также как… — я резко замолчала, прикусив губу.

— Как что? — потребовал ответа Корбин, ложась рядом на постель. — Скажи мне, Эддисон.

— Как прошлой ночью, — прошептала я, надеясь, что от моих слов он не станет снова себя казнить. — Ты не понимаешь, Корбин. Я испугалась, увидев тебя таким, но когда я наконец подчинилась, то почувствовала себя так… так… как будто стала полностью твоей. Как будто ты отметил меня, присвоил, чтобы никто другой не осмелился ко мне приблизиться.

Он тихо зарычал:

— Вероятно, именно это я и делал. Только мне жаль, что я сделал это так грубо, дорогая.

— Отметь меня сегодня вечером, — тихо прошептала я. — Займись со мной любовью.

— Полагаю, мы никогда раньше не занимались любовью, — задумчиво проговорил Корбин. — Я трахнул тебя, когда этого потребовал Родерик, и ты, связав меня прошлой ночью, сделала тоже самое, прежде чем я потерял контроль…

— Прежде чем ты востребовал меня, — закончила я за него. — Прежде чем ты сделал меня полностью своей. Но ты прав, мы никогда не занимались любовью. Не такой, как ты подразумеваешь.

Корбин погладил меня по щеке:

— Тогда я займусь сегодня с тобой любовью, дорогая. Медленно и нежно. И ты мне скажешь, если я случайно сделаю тебе больно.

— Обещаю, — сказала я, затаив дыхание. — Не заставляй меня ждать. Ты мне нужен.

— Боги, Эддисон, — прорычал он. — Ты тоже мне очень… нужна. Но я не хочу снова обидеть тебя. Так что иди сюда и оседлай меня.

Он разделся и, усевшись посредине постели, протянул ко мне руки. Я поползла к нему по кровати и, выполнив его просьбу, так же, как и раньше, оседлала его бедра и тут же почувствовала лоном головку члена.

— Сейчас, — прошептал Корбин, глядя мне в глаза. — Впусти меня, Эддисон.

Я просунула между нами руку и обхватила ладошкой горячий ствол члена. Пользуясь моментом, заскользила по нему внутренними складочками, задохнувшись от обжигающего прикосновения к клитору, и наконец скользнув по нему ещё раз, надавила головкой на вход.

Когда широкая головка члена оказалась во мне, Корбин тихо выругался голосом, наполненным похотью:

— Боги, ты такая тугая.

— А ты такой большой, — ахнула я. — И такой толстый.

— Тогда действуй медленно, — прошептал он. — Очень медленно, дорогая.

— Хорошо, — прошептала я. Медленно, как он и просил, я опустилась вниз, издав еле слышный стон, когда толстый член заполнил меня полностью. Это было так хорошо, так правильно, и я знала, это именно то, что мне нужно. — Корбин, — сказала я, глядя ему в глаза. — Сейчас. Мне нужно это сейчас.

— С удовольствием, дорогая, — тихо прорычал он. — Но, как я уже говорил, мы будет продвигаться медленно.

И он действительно действовал медленно, невероятно, удивительно медленно. Глядя в мои глаза, почти полностью выходил, а затем снова погружался до самого основания… и снова, и снова, и снова. При каждом глубоком, медленном толчке я чувствовала, как головка члена целует шейку матки, как он лобковой костью стимулирует набухший клитор. Это была восхитительная пытка. Во мне снова нарастало наслаждение, и на этот раз, я была уверена, ничто не могло остановить приближающийся оргазм.

— Корбин, — простонала я, вцепившись пальцами в его плечи. — Близко… я так близко…

— Тогда кончай на мне, — прошептал он, толкаясь сильнее. — Кончай на мне, пока я занимаюсь с тобой любовью, дорогая.

— Но… но ты же не кончишь? — я ахнула, когда он снова вышел и вошел в меня.

Корбин, сверкая глазами, покачал головой:

— Ещё нет. Ещё очень долго не кончу. Я же говорил, что мы будем действовать медленно.

— Но не настолько медленно, — запротестовала я. — Нет… ох… ох! — В этот момент я оказалась на пике наслаждения, чувствуя, как лоно сжимает член, будто умоляя его заполнить меня.

Но Корбин не кончил… он просто замер внутри меня, войдя глубоко и жестко, давая мне то, в чем я нуждалась, ожидая, пока не оказалась готова двигаться дальше.

— Ты такая красивая, когда кончаешь, дорогая, — хрипло побормотал он. — И мне нравится ощущать, с какой жадностью ты сжимаешь мой член.

— Корбин, — взмолилась я. — Кончай со мной, кончай в меня. Я хочу почувствовать, как ты меня наполняешь.

— Ещё нет, — тихо прорычал он и снова начал двигаться.

Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент мы оба оказались полностью вымотанными. Я потеряла счет оргазмам, подаренными мне Корбином. В конце концов, я оказалась настолько обессиленной, что едва стояла на коленях.

Когда он позволил себе кончить, мы, обнявшись, повалились на кровать, и я устало положила голову ему на грудь.

— Это было восхитительно.

— Не то слово, — согласился Корбин, целуя меня в макушку. — Ты счастлива, дорогая?

— Очень, — вздохнула я. — Никогда бы не подумала, что буду счастлива с вампиром.

— Мы необычная парочка, — согласился Корбин, тихо усмехнувшись. — Тем не менее, надеюсь, за следующие несколько столетий ты притерпишься ко мне.

— Столетия… — я вздохнула и покачала головой. — Слишком много информации, чтобы осознать всё сейчас.

— Тогда и не пытайся. Просто спи, — сказал он. — Спи в моих объятиях, как я и мечтал с той самой первой ночи, когда привел тебя сюда.

— Я хочу. — Я зевнула. — Но… волнуюсь.

— О Тейлор? — спросил он. — Я же сказал, с ней всё будет в порядке.

— Тебе легко говорить, — вздохнула я. — После того, что этот ублюдок Родерик делал с ней, не думаю, что она когда-нибудь поправится. — Я посмотрела на Корбина. — Как думаешь, если кто-то заплатит ей Кровавый долг, это излечит её травмы?

Он покачал головой:

— Не знаю. Говорят, он излечивает все болезни: физические, эмоциональные и духовные. Большинство тех, кто платит Кровавый долг, стремятся вылечить в основном физические недуги. Травмы Тейлор гораздо, гораздо глубже, чем любое физическое ранение.

— Понимаю. — Я уткнулась лицом в его грудь и снова зевнула. На меня буквально навалилась сонливость, я так устала, что едва могла говорить. — Просто… просто я хочу, чтобы она была счастлива, — сказала я, зевая. — Жаль, что она не может вернуть свою жизнь и… стать такой же счастливой, как мы. — Корбин что-то мне ответил, но я его не расслышала.

Уплывая в сон в его объятиях, я думала о том, как счастлива, и что того же хотела для Тейлор. Прежде чем полностью провалиться в сон, я послала молитву тому, кто меня услышит, прося, чтобы моя подруга нашла дорогу к своему собственному счастью.