Кровная месть [СИ]

ГЛАВА 24

Ольгу он застал в самом сексуальном образе: в купальнике и крупных бигудях. Так как свою новую жену он в таком виде лицезрел первый раз, то это послужило поводом завалить ее на постель, и напомнить, что у них медовый месяц. Все серьезные разговоры начались уже после того, как оба они достаточно отдышались, и успокоились.

— Представляешь, эти козлы из химчистки угробили мое бардовое платье. Оно выцвело, причем полосами, — пожаловалась Ольга. — И еще отказываются платить за него, говорят, что краска не соответствует норме.

— С ума сойти! — Делано ужаснулся Юрий. — Ну, ты им сказала, что брала это платьишко не в бутике, а на Черкизовском рынке?

— Еще чего! Я им пригрозила, что найду еще чек, и они мне все оплатят. Хочу у Юльки попросить поискать какой-нибудь чек, подороже, да озадачить их.

— Ну, ты хитрая! А в чем же ты пойдешь на сегодняшний прием? Придется отказаться от посещения Батовых.

— Еще чего! Это не проблема, не пойду же сегодня в том же самом, в чем была вчера. Я тут уже выскочила, прикупила тут кое-что.

— За какую сумму? — насторожился Астафьев.

— За восемьсот.

— Рублей?

— Ты чего?! Что за такие деньги купишь? Тапочки? Долларов, конечно.

Юрий, как раз собравшийся испить минералки, поперхнулся и без воды.

— Это ты уже деньги дагестанцев спускаешь?

— А как же. Что их, в чулок прятать. Иди, мойся, и спустись в парикмахерскую. Пусть чуть поправят твои волосы. Это в фойе, слева от бара.

— Я помню.

Ольга примеряла новое платье, когда услышала со стороны санузла жуткий грохот. Заглянув в ванную комнату, она увидела, что Астафьев лежит в ванной, а на нем сорванная гардина с занавеской.

— Ты что это с ней делаешь? — спросила Ольга. — Я ведь могу и приревновать.

— Я делаю с ней?! — возмутился Юрий. — Я поскользнулся и упал! Хотел ухватиться за занавеску, но эта дрянь упала, и ударила меня по голове.

— Нечего было ее хватать ее руками. Это ж пластмасса, а не женщина.

Ольга просто давилась смехом, хотя и сохраняла серьезное лицо.

— Нет, я выскажу свои претензии администрации, — разозлился Юрий. — Ванна слишком скользкая. Я два раза в нее залазил, и оба раза упал.

— А я ни разу не упала. Это ноги у тебя не тем местом вставлены, милый. Давай, мойся быстрей, время уже поджимает!

Потом он взяла с полочки, и показала Юрию пистолетный патрон.

— Кстати, а какого черта ты хранишь в карманах патроны? Я чуть было не отправила с ним в химчистку твою рубашку. Хорошо, проверила карманы. Вечно ты что-то в них оставляешь.

Юрий засмеялся.

— Да, привычка. У нас же каждый патрон не счету, ты сама знаешь, какая морока с этим учетом. Вот и не удержался, стырил.

— Ворье, как тебя только в школу милиции взяли?

Через десять минут прихрамывающий Астафьев спустился вниз, в парикмахерскую. Был он там долго, целых полчаса, и когда Ольга была готова уже запсиховать, и пойти его разыскивать, Юрий появился в номере. Ольга от изумления открыла рот, плюхнулась на кровать, и буквально проблеяла: — Бо-о-оже! Зачем ты это сделал?

Действительно, Астафьев, всю жизнь ходивший в русоволосых блондинах, сейчас перекрасился в жгуче черный цвет. Юрий же в ответ усмехнулся, и надел черные очки. Теперь его бы не узнала и родная мать.

— Вот за этим.

Интуиция Астафьева не подвела. Как раз за полчаса до их отъезда управляющий отеля позвонил по одному телефону и доложил, что Юрий Астафьев, приехавший в Москву из города Кривова, про которого просили узнать, проживает у него в гостинице. Вскоре люди Хаджи нагрянули в отель. Они практически, нос к носу столкнулись с молодоженами. Чеченцы как раз подъехали к стоянке, а молодожены шли к ней. Но кавказцы обратили внимание только на высокую брюнетку в соблазнительно-коротком платье, удостоив ее спутника равнодушным взглядом.

Так что, Юрий и Ольга благополучно уселись в такси, и отбыли в город.

— По какому случаю прием то? — спросил Астафьев уже в машине.

— Это не прием, а фуршет. Годовщина свадьбы Юльки и Олега.

— О, а на такое торжество без цветов не приходят.

Ольга наморщила брови.

— А ты, пожалуй, прав.

Пришлось заехать на рынок, купить букет побогаче.

— Деньги летят, — пожаловалась Ольга Астафьеву по дороге. — У нас такой букет стоит раз в пять дешевле.

— А прикинь, сколько он стоит здесь в специализированном магазине, — хмыкнул Юрий.

— Да, это ужасно.

— Так что, милая, в нашей провинции тоже есть кое-что хорошее.

Место, куда привез их шофер, находилось недалеко от Ленинских гор, в зеленой части города. Дом этот неприятно поразил Юрия своей кричаще яркой расцветкой, сочетанием бежевого, и темно красного в оформлении фасада. Саму архитектуру Астафьев про себя назвал детскими кубиками. Этакие, многоэтажные домики в стиле игрушек ЛЕГО, с конусообразными, красными крышами. Но за двести метров от дома дорогу им преградил шлагбаум, так что такси пришлось отпустить. Охранник быстро нашел фамилии гостей в каком-то журнале, и пропустил такси на территорию элитного жилья. На входе в дом их документы проверили еще двое вежливых охранников, причем Юрий был отдать голову на отсечение, что вместе с якобы случайным столкновением, охранник невзначай ощупал Астафьева на предмет наличия оружия.

— Квартира двенадцать на десятом этаже, — вежливо сообщил тот же охранник.

— Да, крутые тут ребята служат, — заметил Юрий двигаясь к лифту. — Щупают профессионально. Хорошо я пистолет тебе в сумочку сунул.

— Мне!? — ужаснулась Ольга. — Ты с ума сошел.

— А что, ты же не станешь визжать оттого, что увидишь рядом с косметичкой «Макаров».

— Визжать я не буду, но предупредить бы и мог. Так бы вот полезла за губнушкой, выронила его, что бы было?

— Да что может быть? Все вокруг просто бы обоссались от страха. Им тут всем, чувствуется, киллер на каждом углу мерещиться.

Когда дверца лифта открылась, Юрий продолжил свою мысль.

— Но, ведь если бы я тебе про этот ствол сказал, ты бы возмутилась, и с собой его не взяла. Так ведь?

— Совершенно верно.

— Именно поэтому я и не стал тебе про это говорить.

— Жук! — вынесла свой вердикт Ольга. — Хитрый жук.

На десятом этаже они вышли из лифта и осмотрелись по сторонам. На лестничной площадке было всего одна дверь с номером двенадцать. Тут зашумел второй, параллельный лифт, дверь его открылась, и на пороге появился не кто иной, как Аркадий Левин, со своей блондинистой Леночкой. Увидев старых-новых знакомых он обрадовался.

— О, какие люди! Вы тоже на прием к Батовым?!

— Да, а вы, случайно, не здесь живете?

Левин отрицательно покачал головой.

— Увы, это не по моим финансам. А тут хорошие квартиры! Тихие. Знаете тот анекдот: "Скажите, а эта квартира тихая?" "Тихая-тихая. Прежнего владельца убили, никто и не услышал".

Он захохотал и толкнул дверь в квартиру. Сразу за дверями гостей встречала Юлька. Если на банкете она была в коротком платьице, а Ольга в длинном, то теперь они поменялись нарядами. Длинное, до полу платье синего цвета с белоснежным отложным воротником хорошо гармонировало с ее причудливой укладкой. Колье, что было на шее, сияло голубизной, и Юрий сразу поверил, что это настоящие сапфиры, а не чешская бижутерия. Ольга, в своем темно-коричневом платье смотрелась по сравнению с ней Золушкой. Единственное, что спасало ее на фоне подруги, это прекрасная фигура. Подруги расцеловались, затем Юрий галантно вручил хозяйке букет. При первом же взгляде на Астафьева у Юльки расширились глаза.

— Боже, зачем же вы перекрасились? — с той же интонацией, что и, совсем недавно, была у Ольги, спросила Батова. — Вам это совсем не идет.

Астафьев улыбнулся.

— Да, надоело ходить блондином, решил сменить имидж.

— Я ему тоже говорю, что придумал, а? — вступила в разговор и Ольга.

— Нет, вам этот цвет так же идет, — поправилась хозяйка, — но просто так все это неожиданно.

Ольга прошла чуть вперед, а Юлька, стрельнув глазами в ее сторону, подмигнула Юрию, и вполне откровенно облизнула свои чудные губы красным язычком. Астафьеву стало нехорошо.

"Если она подопьет так же хорошо, как прошлой ночью, и начнет ко мне приставать, то дело кончиться скандалом", — с тоской подумал он. — "Ольга набьет морду сначала ей, а потом и мне. А я женщин принципиально не бью".

Подошли очередные гости, Юлия занялась ими, и Юрий прошел дальше, в комнату, где уже потерялась его супруга. Это было несложно, потеряться в таком зале. Астафьев даже примерно не мог сосчитать, сколько метров в этом пространстве. "Половина футбольного поля, не меньше", — подумал он. Похоже, что эта единственная комната этой чудовищной квартиры занимала весь этаж. Многочисленные кресла, диваны, пуфики и журнальные столики были расставлены вдоль стен, но при этом вся эта мебель не занимала много места. Все эти предметы обихода были столь непривычных форм, что Астафьев несколько минут разглядывал мебель, удивляясь их формам, и гадая, сколько эти мебельные мутанты могут стоить. Две стены представляли из себя окна, от потолка, до пола, прикрытые голубоватой тюлью. Десятиметровый фуршетный стол издалека казался очень небольшим. Посредине зала, стояла единственная колонна, подпиравшая потолок. При этом ее увивал настоящих плющ, в этом Юрий удостоверился, потрогав один из листиков. К нему незаметно подошла Ольга.

— Живут же люди, — сказала она.

— Я не пойму, они что же, действительно живут тут?

— Да, а что?

— Нет, а где спальня? Где у них кухня? Не живут же они в этом спортзале?

— Спальня наверху, в пентхаусе.

— Где?

— Ну, вон, видишь лестницу, — Ольга кивнула в сторону дальнего угла, — она ведет на второй этаж. Надо потом сходить туда на экскурсию.

— Слушай, а там что, еще и лифт есть? — удивился Юрий, рассматривая в углу красивую, полукруглую, и прозрачную кабинку.

— Ну да. Классно, да? Юлька специально его заказала. Ее муженек так каждый вечер так нажирается, что поднимать его на лестнице ни как не получается.

— Да, вот это я понял, как говорят, что люди с жиру бесятся.

— Пошли, нальем себе что-нибудь выпить.

На том самом, десятиметровом столе было изобилие всего. Рядами стояло спиртное всех видов, минералка. Астафьев в первый раз увидел канапе. Он с любопытством рассмотрел шпажку с нанизанными на них кусочками сыра, виноградинкой и ветчиной. Юрий отправил все это в рот, и удостоверился, что такое сочетание продуктов более чем уместно. Перепробовав почти все, он налил себе и Ольге шампанского, и они отправились дальше, в путешествие по этой огромной квартире. Так они обнаружили источник тихо звучащей музыки. Три джазиста и певица изображали что-то томное, мягкое, и Юрий даже прибалдел от этого живого звучания.

Самым неинтересным, с точки зрения Юрия в этом зале были люди. Во-первых, их было много. Во-вторых, глаз у него был профессионально наметан, так что большинство этих людей он видел в прошлый вечер на озере. Правда, появились и другие визитеры.

— Смотри, Ольховцев! — восторженно шепнула Ольга.

Юрий оглянулся, и в самом деле увидел знаменитого актера, мелькавшего в половине современных мыльных опер в роли героя-любовника. Сейчас, вблизи, он оказался гораздо старше, и, как, определил про себя Астафьев, потасканей. По крайней мере он увидел то, что не видел ни один из телезрителей страны — небольшую, тщательно зачесанную плешь на затылке.

Ольга назвала еще несколько фамилий, в том числе и модного писателя с козлиной бородкой. Все эти люди были совершенно незнакомы Астафьева, смотревшему телевизор от случая к случаю.

— Откуда ты их всех знаешь? — спросил он Ольгу.

— Тундра ты, Астафьев. Надо интересоваться тем, что в мире происходит, а ты только и смотришь что свою криминальную хронику.

Наконец, кто-то среди этого хаоса решил, что пора начинать торжественную часть. Чей-то мужской, громкий, до боли знакомый голос провозгласил: — Друзья! Мы собрались здесь, чтобы еще раз поприветствовать наших общих любимцев, Олега и Юлию Батовых. Казалось бы, совсем недавно мы были свидетелями их потрясающей свадьбы, и вот прошел целый год. Так давайте же выпьем за молодоженов, за их счастливую и долгую совместную жизнь. Горько!

Под это «горько» Юрий рассмотрел, наконец, и тамаду. Это был Миронов, популярнейший телеведущий. Рядом с ним Юрий увидел и Олега Батова. Сегодня тот выглядел как-то не так хорошо, как вчера, и улыбка, и поцелуй с просто искрящейся от своей улыбки Юлькой, у него смотрелся вымученным.

От дальнейшего наблюдения за «молодоженами» Юрия отвлекло прикосновение чьей-то руки. Обернувшись, он увидел женщину, хорошо и стильно одетую, лет тридцати пяти, рыжеволосую, но волосы при этом были собраны не в какую-то специальную прическу, а просто ниспадали вниз какими-то неровными сосульками. Особо привлекательной ее назвать было нельзя, хороши были темные глаза, но портило лицо какая-то неврастеническая худоба и полное отсутствие макияжа.

— Простите, я долго наблюдаю за вами, но никак не могу вас вспомнить, где вас видела, — сказала женщина. — Вы, из какого театра?

— Я вообще то, из провинции…

— А понятно, — перебила его женщина. Чувствовалось, что она больше привыкла говорить, чем слушать. — Приехали пробоваться на роль? Куда, где? Вообще, вам бы больше пошел русый цвет волос, вам никто такого не говорил?

Юрий улыбнулся, но при этом чуть отвел глаза в сторону. Насколько он знал слабый пол, подобные манеры отличали женщин жадных до мужчин и бесконечного секса.

— Я знаю, — согласился он. — Я, на самом деле, блондин.

— Если у вас не сложиться на пробах, то позвоните мне, — она достала откуда-то из глубин своего наряда листочек визитки. После этого она взяла Юрия под руку, и активно повела куда-то в сторону от всеобщего людского муравейника. — Я как раз собираюсь снимать небольшой сериал, — вещала она. — Ну, там, чисто ментовская история, мне навязывают на главную роль Ольховцева, но он, по-моему, уже настолько изыгрался, что не имеет смысла его даже пробовать. А вот в вас есть что-то такое. Особенно этот шрамик на щеке, очень живописно. Сразу видишь за этим целую историю. Дождливый, осенний день, вы стоите на крыше небоскреба, на другой сторону с пистолетом стоит враг. Выстрел, пуля обжигает ваше лицо. Оба падаете, но герой встает, а враг нет. Он с криком летит вниз.

"Инесса Оболенская — кинорежиссер", — прочитал Юрий на визитке. Он засмеялся, и отрицательно покачал головой.

— Вряд ли это получиться. Дело в том, что я не актер…

— Как жаль! — воскликнула, не дослушав, Инесса. — Какая фактура пропадает! А кто же вы? Только не говорите, что вы банкир.

— Нет, я не банкир. Я и в самом деле мент, опер. И насчет шрама вы угадали. Это была осень, это был выстрел, только очень подлый, из темноты. Я отошел покурить, под фонарем, и только уловил вспышку света отсюда, слева. А потом сразу боль, острая, резкая. Я даже упал от неожиданности.

Его собеседница сейчас походила на загипнотизированного удавом кролика.

— Боже мой, как интересно! — простонала она. — Расскажите что-нибудь еще, пожалуйста!