Кровная месть [СИ]

ГЛАВА 7

— Нет, Оль, я его люблю, люблю, это он меня не любит! — эту тираду Юрий услышал еще в прихожей, благо ключи от входной двери у него были, и в квартиру Зубко он проник достаточно незаметно.

— Да не любишь ты его! — настаивала Ольга.

— Оля, я люблю его, но меня сломало прошлое лето, когда Олеську похитили те бандиты. Я не могу больше ждать, и думать, придет он сегодня домой, или привезут всего в бинтах, а то и вообще… Его за эти три года два три раз ранили, ты представляешь!? А он еще смеется: "Пуля, — говорит, — дура, в сантиметре от головы прошла". Главное, он же может спокойно уйти в ту же охрану, отсидел свои двенадцать часов и свободен двое суток. И деньги там точно такие, даже больше, гораздо больше! Это же Москва, Оля, здесь же бешеные деньги! Я простым менеджером по продажам в этом чертовом Билайне больше его зарабатывала, а он же у меня с головой, может сам организовать какую-нибудь охранную фирму. Тут же можно такие деньги огребать. Я стены эти не могу видеть, тут давно уже ремонт нужно делать!

Голос Ольги в ответ прозвучал снисходительно.

— Вер, но он же мент, Вера! Он потомственный мент. Это не его работа, это его жизнь. Я, думаешь, буду Юрку переделывать? Заставлять его карьеру делать? Бредила я такой идеей месяца два потом поняла, что это ему на фиг не надо. Да никогда нам их не переделать, ни твоего Витьку, ни моего Юрку. Они же срослись с этой работой. Их отдирать от нее только с кровью.

— Ты так думаешь потому, что сама такая же, — упрямым тоном заявила Вера.

— Ну, может и так.

— А я нет, я не такая. Я простая русская баба на сносях!

Юрий начал подумывать, как ему организовать вторжение в кухню, где сидели обе женщины, и показать им при этом, что ничего не слышал. Но тут щелкнул входной замок, и на пороге возник сам хозяин квартиры.

— Ба, ты чего это? Сбежал, что ли из госпиталя? — удивленно спросил Юрий.

На звук их голосов из кухни выскочили обе женщины.

— Тебя что, отпустили? — удивилась Ольга.

— Ну да, — стараясь говорить как можно небрежней, заявил Виктор. — Рана незначительная, ее обработали, зашили, и отправили домой.

Астафьев ни секунды не поверил словам Виктора, тем более не поверила этому и Вера. Она молча повернулась, и ушла на кухню.

— Ну, пойдемте тогда ужинать, — за хозяйку пригласила мужчин Ольга.

Это был не самая приятная трапеза на памяти Астафьева. Тягостную атмосферу разрядил телефонный звонок на мобильник Ольги.

— Да, слушаю.

Внезапно ровный ее тон сменился радостным визгом, она даже выскочила на балкон, чтобы лучше слышать своего собеседника.

— Юлька! Ты! А я думала, что уже не застану тебя! Ну да, автоответчик. Это я поняла. О! Там, наверное, сейчас хорошо. Ну, сравнила! Жара в Москве, и жара у моря — это разные вещи. Когда? Хорошо, давай с утра. Ты позвонишь? Все, буду ждать.

Малиновская вернулась в кухню с довольной улыбкой.

— Юлька Перельман объявилась. Я все три дня ей телефон обрывала, а она, оказывается, в Турции отдыхала.

— Это кто такая? — насторожился Юрий.

— Учились мы с ней вместе. Она сразу после выпуска стрельнула в Москву. Хорошо здесь пристроилась, юрисконсультом. Замуж вышла, квартиру себе купила.

— Ну, это не трудно, с такой фамилией, — усмехнулся Юрий.

— Нет, она так, баба, ничего. Завтра, мы договорились, встретиться с утра. Как выспится, позвонит мне, съездим на «стрелку» с ней, посмотрю, как живет наш Общак.

— Почему Общак? — не понял Юрий.

Тут Ольга немного замялась.

— Да, была там одна история. Мы ее так в шутку прозвали. У ней всегда можно было денег стрельнуть. И, кстати, без процентов.

— Насколько я понимаю, мое присутствие там не предусмотрено? — поинтересовался Юрий.

— Нет, это будет пока что девичник. Я сначала все разведаю, а потом сведу тебя с ней.

Она искоса посмотрела на мужа, и поправила сама себя: — А, может, и нет.

Юрий еще думал, чем завтра заняться ему, когда раздался телефонный звонок. Трубку на этот раз поднял Виктор.

— Да, Иван Антонович. Да нет, мне гораздо лучше. Ну что вы, хоть завтра. Есть быть дома. Кого?

Зубко обернулся, и посмотрел на Юрия.

— Тебя, — сказал он, подавая Астафьеву телефонную трубку.

— Юрий Андреевич, — услышал Астафьев уже запомнившийся голос Шалагина. Правда, в этот раз в нем было удивительно много заискивающих ноток, — вы не могли бы нам завтра уделить еще пару часов.

— А что такое?

— Да, мои парни ездили сегодня в Зубовку, но не нашли этого вашего Владимира. То ли они у меня бестолковые такие, толи этот бывший майор что-то не так указал. Вы бы не могли завтра съездить с ними в эту самую Зубовку, и опознать его?

— Хорошо, — согласился Юрий. — Но, только с утра. Надо его искать, пока он еще не ушел на работу.

— Давайте, скажем, если в семь, мы подошлем машину, как?

— Хорошо, буду ждать.

— За вами заедет Василий Николаев. Ну, вы его знаете.

— Хорошо, я буду ждать, — повторил Юрий.

— Спасибо большое, Юрий Андреевич. Вы очень нас выручите, если поможете в этом деле.

Астафьев положил трубку, и улыбнулся.

— Ну, вот у меня занятие на утро уже есть. Оль, что будем делать после обеда?

Малиновская отмахнулась.

— А это мы решим завтра. У меня отдых, и я не хочу забивать голову каким-либо планированием.

В этот вечер Хаджи молился как никогда долго, и как никогда истово. Все его понимали, и Арви терпеливо дожидался, пока Хаджи закончит свое общение с богом, и поднимется на ноги.

— Хаджи, мы узнали, в каком морге тело Алибека. Дай нам команду, и через два часа он будет обмыт и похоронен по всем нашим законам.

Хаджи еще думал, над этим предложением, но тут из соседней комнаты появился невысокий, седой человек с большим, поперечным шрамом на щеке.

— Ты плохо читал Коран, Арви, — сказал он. — Когда пророка упрекнули в том, что он своих воинов хоронит не обмывая, и на следующий день, он ответил: "Их раны уже обмыли в раю небесные гурии. Вся грязь и кровь погибших героев остается на земле". Я тоже знаю, где этот морг находиться, но я знаю и то, как хорошо него охраняют. Так что, это неразумно, Хаджи.

Тот кивнул головой, и тихо заметил: — Он прав, Арви. Нашего отца вообще похоронили неизвестно где. Одна надежда, что сейчас они беседуют в раю. Но его убийца будет наказан скоро и страшно.

Он ушел в спальню, а седой одобрительно кивнул головой.

— А вот это верно. Такое прощать нельзя.