Кровный враг

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ЗАМОК КОРВИНУСА

Замок Корвинуса предстал перед его взором, с его знакомыми башнями и зубчатыми стенами, уходящими ввысь в ночное небо. Внушительная каменная крепость была построена на вершине скалы, откуда открывался прекрасный вид на лес. Свет множества факелов и ламп просачивался через решётчатые окна замка, что создавало впечатление будто крепость светится изнутри. Багровые флаги цвета свежо пролитой крови вздымались над сторожевыми башнями.

«Наконец— то дома», — подумал Луциан, когда охотники двинулись вверх по стоптанной дороге к замковым воротам. По обеим сторонам дороги земля резко уходила вниз, что делало этот путь к замку единственным. Густой лес окружал неприступный гранитный пик со всех сторон.

Часовые, дежурившие на воротах и на зубчатых стенах над ними, приветствовали возвращающуюся леди Илону и ее войско. Их приветственные крики стали ещё громче и бурнее, после того как они увидели колонну заключённых ликанов, неуклюже идущих между ликующими вестниками смерти.

Над глубокой пропастью, падение в которую не пережил бы ни один человек, находился мост, ведущий прямо к укреплённым камнем воротам. Решётка была поднята над входом, её железные клыки охраняли вход в замок.

Уставший после напряженной ночи Луциан с нетерпением ждал горячей еды, с последующим несколько часовым сном на его скромном матрасе в казармах для слуг. Хотя в обязанности ликанов входила охрана крепости в дневное время суток, в сложившейся ситуации он сомневался, что кто— то будет возражать, если он поспит до позднего утра.

Под стук копыт Люцифера леди Илона привела шествие через деревянный мост к воротам замка. За воротами был виден просторный внутренний двор, вымощенный глиняными кирпичами. Высокие известняковые стены смотрели вниз, на двор, ведущий в Большой зал вампиров. Геральдический символ семьи Корвинуса — ворон, сжимающий кольцо в клюве, украшал главный вход в зал. Деревянная колокольня выросла с покрытой шифером крыши.

Ликан — конюх, одетый в простую шерстяную одежду, поспешил вперед, чтобы помочь леди Илоне, которая изящно спешилась и передала поводья Люцифера слуге. «Проследи, чтобы он был немедленно накормлен и ухожен», — сказала она.

«Да, миледи», — ответил конюх, почтительно опустив глаза. Он повёл коня в сторону ближайших конюшен, которые были построены возле внутренних стен.

Звон раздался с колокольни на вершине большого зала, предупредив, что до рассвета остался час. Стая летучих мышей захлопала крыльями над головой, с писком возвращаясь на свои насесты в колокольне.

«Что ж, хорошая ночная вылазка», — с удовлетворением произнесла леди. Она повернулась к одному из своих лейтенантов, вестнику смерти по имени Истван: «Отправь весточку Маркусу о том, что Липканы — отступники были жестоко наказаны. Час пробуждения близится, и я бы не хотела, что бы его ум был обеспокоен такими мелкими проблемами».

«Как скажете, миледи», — сказал Истван, тут же бросившись выполнять её приказ. Нужно было отправить голубя с посланием старейшине.

Прежде чем леди Илона смогла отдать другие приказы своим воинам, двери главного зала распахнулись, и видение исключительной красоты выбежало во двор. Глаза Луциана расширились, его сердце забилось быстрее при виде прекрасной девушки — вампира, одетой в гладкое дамасское платье.

Золотые волосы, спадавшие на плечи, мерцали подобно солнцу, которого она никогда не знала, позолоченный венец украшал её голову. Её белоснежное лицо, огромные карие глаза, безусловно могли поспорить с красотой величайших красавиц из мифов и историй. Крестообразный кулон с отполированным драгоценным камнем бирюзового цвета в центре, болтался на её лебединой шее. Драгоценное украшение отскакивало от её груди цвета слоновой кости, когда она бежала по освещённому факелами двору к леди Илоне. За всё своё бессмертное существование Луциан никогда не видел ничего, что могло бы сравнится с неземным сиянием очаровательной принцессы вампиров. И даже полная луна не могла затмить такого совершенства.

«Мама!» — закричала она, обнимая леди Илону. Ее голос хрустальным звоном наполнил двор:»Ты вернулась!»

Леди засмеялась, обнимая дочь: «А ты сомневалась?» — поддразнила она, — «Соня, ты действительно считаешь, что твоя мать не может справится с кучкой непокорных ликанов? Какой абсурд! «

«Так значит охота прошла успешно?» — спросила Соня.

«Ну, конечно», — ответила Леди Илона. Положив руку на плечо дочери, она развернула Соню так, чтобы девушка могла видеть пленных в своих цепях. «Эти жалкие звери больше не будут питаться нашими смертными соседями.»

Тяжелая решетка опустились за заключёнными, отрезав диких ликанов от жизни, которую они знали. Тяжелые канаты подняли мост, запечатывая замок, готовя его к рассвету. Двойные двери из толстого дуба, укреплённые железом, стали третьим и последним барьером для отступников. Многие из пленных громко выдохнули, когда могучие двери были закрыты на засовы, блокируя их последний взгляд на внешний мир.

Луциан не обращал внимания на отчаянные стоны отступников. Его глаза были прикованы к Соне, и ничто вокруг не могло отвлечь его. «Каждый раз, когда я вижу её, она становится всё прекрасней», — подумал он пылко. Она была подобна воплощению всего самого чистого и безупречного.

Сорен подошел к леди Илоне и Соне. Его серебряные кнуты были красными от крови ликанов: «Мне сопроводить этих животных в подземелья, миледи?»

«Конечно», — ответила леди. Много недель дисциплины и рабства понадобится, чтобы сделать из этих ликанов покорных слуг. Безусловно, несколько самых упрямых заключённых должны быть замучены до смерти первыми, в качестве примера для других. «И сожгите эти грязные тряпки, которые они носят», — она поднесла шёлковый платок к носу, — «Они воняют отвратительно «.

Сорен послушно кивнул: «Как прикажете». Он взмахнул кровавым кнутом над головами дрожащих ликанов, которые вздрогнули в ожидании еще более болезненных ударов плетью.

«Двигайтесь вы, ублюдки!» — прорычал он пленным. «Шевелитесь, пока я не содрал с вас ваши блохастые шкуры!»

«Бедные!» — воскликнула Соня, когда отступников потащили прочь. Сострадание светилось в ее глазах, что придало некое изящество её ангельскому лицу: «Они выглядят такими потерянными, и несчастными!»

Её мать нахмурилась. «Ты впустую тратишь своё сочувствие на этих существ «, — строго сказала она дочери, с презрением глядя в след уходящим ликанам, — «Твой отец не одобрил бы этого».

Отец Сони был никто иной, как сам Виктор. Хотя сейчас он спал в склепе в Будапеште, легендарный старейшина должен был пробудиться немногим больше, чем через три недели.

Леди Илона обратила внимание на Луциана, стоящего неподалеку, плененного очарованием Сони. «Это все, Луциан», — сказала она, — «Ты можешь идти.»

Луциан понял со смущением, что он открыто смотрел на элегантную принцессу, что было чрезвычайно дерзким поступком для такого, как он. Оторвав взгляд от Сони, он опустил голову и сделал шаг назад от вампирской дворянки. «Да, миледи», — пробормотал он, развернулся и отправился в казармы. Все мысли о еде и сне были забыты.

«Дурак!» — упрекал он себя. Он делал это всегда, когда присутствие Сони вызывало в нем непреодолимое влечение. Она вампир и единственная дочь старейшины! Как я посмел в неё влюбится? Это больше, чем просто безумие. Это запрещено!

Однако перед своим взором он всё ещё видел её чудесное лицо, сияющее ярче луны.

«Луциан!» Кто— то настойчиво тряс его за плечи, отгоняя от него мечты о Соне. Щурясь в замешательстве, он поднял голову со своей соломенной койки и увидел Назира, другого домашнего слугу, лихорадочно толкающего его. На лице ликана читался испуг. Луциан сразу понял, что что— то произошло.

«Что случилось?» — спросил он. «Смертные!» — выдохнул Назир, в его кобальтовых глазах читалась тревога. Смуглые черты лица выдавали его турецкое происхождение. «Смертные нападают на замок!»

Что?

Луциан тут же вскочил на ноги. Он поспешно надел сапоги, потом набросил шерстяную куртку поверх простого коричневого камзола. Затем сунул железный кинжал себе за пояс. «Веди меня!» — скомандовал он Назиру.

До его слуха уже доносились звуки боя, которые ни с чем нельзя было спутать. Гневные крики и вопли наполнили холодные каменные стены замка. В воздухе запахло огнём и кровью. Звоны, доносившиеся из колокольни, призывали каждого боеспособного ликана к действию.

Вслед за Назиром Луциан выбежал из казармы для прислуги в большой зал. Ярко окрашенные гобелены украшали стены, ставни на окнах были закрыты, не пропуская солнечного света. Сухой камыш устилал ковром пол. Мёртвых повелителей нигде небыло видно, они скрылись в своих личных подземельях на рассвете, по этому защита крепости полностью пала на плечи их верных стражей — ликанов.

Луциан и Назир взбежали по винтовой лестнице, перепрыгивая через две— три ступеньки одновременно, пока не достигли арочных дверей, ведущих к зубчатой стене с видом на переднюю часть замка. Рывком открыв дверь, пара выскочила на валы, уже забитые толпой ликанов— защитников, вступивших в бой с врагом, которого Луциан ещё не видел.

Солнечный свет лился с синего и безоблачного неба, на мгновение ослепив его. Потребовалось время, чтобы глаза привыкли к внезапному яркому свету, но когда его зрение прояснилось, он понял, что Назир говорил правду.

Замок Корвинуса был в осаде.

Толпа разъяренных людей штурмовала замок. Они яростно кричали и размахивали оружием перед гигантской каменной крепостью. Луциан видел мужчин в грубой одежде, главным образом крестьян и жителей близлежащих деревень. Вилы, косы и мясные крюки вздымались над головами толпы наряду с множеством крестов и деревянных кольев.

«Смерть демонам!» — взревел резкий мужской голос, и десятки глоток подхватили его крик.

«Смерть демонам!»

Луциан выругался. Это было то, чего опасалась леди Илона — разбой ликанов стал поводом для смертных восстать против бессмертных в их же логове. Черт бы побрал этих дикарей! Их неуемный аппетит к человеческой плоти обрушил эту беду на нас!

Пока он наблюдал за действиями нападавших, лучники выпустили залп огненных стрел, которые с шипением полетели к замку, как стая разгневанных шершней, заставив ликанов на валу нырнуть за прямоугольные каменные зубцы, выступающие на стене, подобно нижнему ряду зубов. Назир потянул Луциана за руку, увлекая его в безопаснее место за одним из зубцов, пока какой— нибудь удачливый стрелок не лишил ликанов своего лидера. В отличие от спящих вестников смерти, часовые ликаны не носили доспехов.

«Будь осторожен, Луциан!» — предупредил его Назир. На его смуглом лице читался страх: «Смертные хотят убить нас всех! «

«Похоже на то», — признал Луциан. Выглядывая из— за тяжёлого каменного блока, он наблюдал за людьми, которые ещё с большим напором начали атаку на крепость. Под прикрытием огня лучников еще больше крестьян стали выходить из леса, расположенного вокруг замка, неся осадные лестницы, достаточно длинные, чтобы добраться до самой верхней части стен. Фиксируя деревянные лестницы на скалистом склоне у подножия замка, они под углом опустили их на крепкие стены из нетесаного камня. Щитоносцы расположились вокруг подножия лестницы, защищая мужчин поддерживающих их. Луциан с ужасом смотрел, как вооруженные люди начали осаждать стены замка.

«Смерть демонам!»

Глаза ликанов обратились к нему за советом. «Готовьте вилы!» — решительно крикнул он. Он знал, что безопасность всех вампиров и ликанов в замке сейчас зависела от его решительных действий. Он поблагодарил старейшин, что, по крайней мере, у этой крестьянской толпы не было серебряного оружия. «Сталкивайте эти лестницы вниз!»

Ликаны поспешили выполнить приказ. Пригибаясь, чтобы не стать мишенью для лучников, взяв длинные деревянные вилы с металлическими концами, они начали с их помощью отталкивать вражеские лестницы от стен. Нужно было приложить немало сил, чтобы сбросить лестницы с поднимающимися по ним смертными. На лице Луциана появилась улыбка, когда он увидел как сначала одна, потом вторая лестница опрокинулась назад и под крики людей рухнули на землю.

Его взгляд быстро метнулся к большому медному чану, под которым лежало большое количество заранее приготовленных дров. Чан опирался на деревянные балки, обвёрнутые в сырые шкуры животных. Выйдя из— за защищавшего его зубца, Луциан в воздухе перехватил пылающую стрелу и бросил её в растопку, разжигая огонь под чаном. «Следи за смолой!» — приказал он Назиру, — «Я хочу, чтобы она была горячей, как из ада!»

Другой огненный снаряд с глухим звуком врезался в северо— западную башню, всего в нескольких ярдах от них, оставив пару запечатанных деревянных ставней в огне. «Кто— нибудь разберитесь с этим!» — крикнул он. Тут же были принесены вёдра с водой и вылиты на потрескивавшее пламя. «Убедитесь, что пожар потушен!», — велел он своим братьям ликанам. Сейчас первое что им нужно — это погасить вырвавшееся из под контроля пламя. «Воды! Нам нужно больше воды! «

Солнечны лучи падали на Луциана, сделав его камзол и штаны мокрыми от пота. Луциан проклинал сияющий шар, который придавал смелости смертным и пленил вестников смерти в помещении, откуда они не могли оказать ни малейшей помощи. Если бы можно было каким— то образом заменить адское солнце полной луной, батальона оборотней хватило бы, чтобы расправиться с этими кровожадными варварами!

Тем не менее, даже при свете дня, каждый ликан обладал силой множества смертных. По указанию Луциана, они, взвесив куски сломанной каменной кладки, складированные для такого случая, стали бросать их в осаждающих. Словно выпущенные катапультой, фрагменты стены описывали дугу в воздухе, прежде чем рухнуть на кричащих людей. Деревянные щиты не могли защитить их от дождя из камней. Луциан с удовлетворением наблюдал, как увесистый блок раздавил размахивающего крестом крестьянина. Кровь брызнула из— под обломка, как сок из— под давильни.

В какой— то момент он понадеялся, что град обломков сломит дух нападавших, отправив их обратно, откуда они пришли. Но пылкий голос раздался из задней части толпы, призывая смертных вперед.

«Не теряйте веры!» — призывал ревностный голос, — «Вспомните, своих жен и детей! Не позволяйте порождениям Сатаны осквернять нашу землю ещё один день, ставя под угрозу жизни и души всего, что нам дорого! Бог приказывает очистить эту землю от грязного отребья дьявола, и он приведет нас к победе! Да святится имя Его! «

Зажигательные слова укрепили дух толпы смертных, которые напали на замок с новыми силами. Шквал огненных стрел обрушился на стены, заставив ликанов укрыться за зубцами. Пылающая стрела попала в Имре, ученика плотника, когда он поднимал тяжелый камень над головой. Имре не справился с весом тяжелого блока, и тот упал вниз на него, раздробив ему череп и позвоночник. Горячая ликанья кровь хлынула из— под камня, забрызгав кирпичи возле ног Луциана.

Громкий треск привлёк его внимание, уводя взгляд от изуродованного ученика на ворота ниже. К своему ужасу, он увидел, что толпа людей, используя канаты и крюки, успешно опустили разводной мост обратно над оборонительной пропастью, несмотря на все усилия стражников ликанов, размещенных на стенах городских ворот, которые оказались окружены градом копий и огненных стрел.

Сейчас по мосту уже шла группа потных людей, несущих громадный таран к воротам. Десятки сапог стучали по мосту, который стонал под общим весом тарана и людей, несущих его. Могучие дерево, не меньше трёх футов в диаметре, врезалось в железную решетку и большие двойные двери за ней. Земля задрожала. Шум был достаточно громким, чтобы разбудить каждого спящего вампира в замке. Луциан представил Соню в ее спальне, дрожащую от страшного грохота, понимающую, что творится нечто ужасное, но не способной что— либо предпринять из— за солнечного света.

«Нет!» — думал Луциан. Образы наполнили его гневом. «С вами не случится ничего плохого, моя принцесса», — поклялся он страстно, — «Ничего, пока я живу!»

Он обернулся к чану, полированная медь которого отражала танцующий огонь под ним. «Как там смола?», — спросил он с нетерпением.

«Она кипит, Луциан!» — откликнулся Назир. Турок стоял за медным котлом, помешивая его содержимое длинным металлическим стержнем. Когда он вынул его, с противоположного конца палки закапала густая чёрная смола. Луциан слышал как горячая смола кипит в чане. Запах серы забил ноздри.

«Отлично», — подумал он.

Выглянув из— за зубца, он увидел, что осадные лестницы снова приближаются к стенам замка. «Подержи ещё одну минуту», — поручил он Назиру, подняв руку, чтобы предупредить других ликанов. Луциан подождал еще немного, пока новая волна осаждающих будет на полпути к вершине высокой лестницы, затем вышел из безопасного укрытия и встал возле чана. «Сейчас!» — крикнул он.

Назир с помощью металлического стержня, наклонил котел к зубцам. Поток вязкой черной смолы быстро растекся по водостокам, которые вывели к отверстиям в выступающих навесных бойницах, и потекла на людей внизу. Кипящая слизь забрызгала невезучих смертных лезущих на стены, прежде чем стала заливать щитоносцев и держащих лестницы у основания замка. Мучительные крики поднялись к небу, когда обжигающая смола попала на тела смертных. Почерневшие фигуры бешено бегали, тщетно пытаясь снять с себя расплавленную смолу, прежде чем упасть на землю, где их тела ещё некоторое время продолжали дергаться. Покрытые смолой крестьяне сломя голову кидались в зияющую пропасть, натыкаясь на шипы на её дне. Осадные лестницы, брошенные людьми, поддерживающими их, бешено балансировали, прежде чем упасть в очередной раз. Крики падающих мужчин слились с истошными воплями тех, кто был сожжен вытекающей смолой. Сернистая вонь поднималась с покрытой волдырями плоти.

Луциана охватила вспышка жалости к страдающим смертным, которая была быстро развеяна мыслью, что его возлюбленная Соня могла попасть в руки этих варваров. Он представил себе, как жестокие руки вгоняют кол в нежное сердце Сони. Он увидел ее прекрасную голову, отрезанную от ее тела, ее изящный рот, фаршированный чесноком невежественными людьми, которые не понимали, каким истинным сокровищем она была.

«Никогда!» — подумал он, сжимая кулаки. Ярость изменила его карие глаза на сверхъестественно синие, из глубины горла исходило тихое рычание. Он бы с удовольствием вырвал горло всем смертным мира, чтобы защитить свою принцессу, хотя в глубине души знал, что она никогда по— настоящему не будет с ним. «Я не подведу вас, любовь моя.»

«Сработало?» — нетерпеливо спросил Назир, его глаза светились, — «Смола сделала своё дело?» Он бросился к зубцами, чтобы стать свидетелем увечий, нанесённых кипящей смолой. «Ха!»— засмеялся он, глядя в зазор между двумя зубцами, — «Они похожи на бекон, жарящийся на очаге!»

Стрела появилась из ниоткуда, и острый наконечник вонзился в горло Назиру. Сарацин схватился за шею, горячая кровь текла из его горла. Его рот был широко открыт, показывая волчьи клыки, прежде чем он упал вперед на зубцы. Луциан с ужасом наблюдал, как его товарищ исчез в пропасти, присоединившись к телам злополучных умерших смертных.

Однако сейчас, не было времени, чтобы оплакивать его товарища, так как беспощадный таран продолжал ломать ворота замка. Снова и снова огромное дерево сталкивалось с решеткой так, что железные рамы звенели как огромный барабан. Каждый мощный удар эхом разносился по всему замку, сотрясая каменное здание. Луциан задался вопросом: «Сколько ещё таких ударов сможет выдержать решётка и дубовые двери?»

Всё тот же наполненный злобой голос, призывал людей прилагать больше усилий. «Святой дух с нами, люди! Прорвемся же через укрепления демонов! Господь Бог даст нам силы одолеть сатанинских врагов!»

«Кто этот злодей?» — гневно отреагировал Луциан. Выглянув из— за зубцов, его глаза, наконец, обнаружили источник ненавистной тирады — полного монаха, скрывающегося в глубине толпы. Его черные одежды выдавали его призвание, а его лысая как яйцо голова сияла под ярким солнцем. Позолоченное распятие покоилось на груди, и его румяное лицо, становилось всё более красным, когда он извергал свой яд.

«Мужайтесь, и не бойтесь, храбрые души! Нечестивые хозяева этого дворца порока не могут выдержать очищающего света. Против нас выступают всего лишь их бесчеловечные вассалы. Разбейте демонические двери и уничтожьте неживых монстров, пока они беспомощно лежат в своих неосвящённых могилах!»

На самом деле, вампиры в замке предпочитали удобные кровати и матрасы вместо гробов, однако дневной свет всё же делал их уязвимыми. Преисполненный решимости заставить замолчать монаха— подстрекателя, Луциан схватил треснувший булыжник и со всей силы бросил в фигуру в чёрных одеждах, стоящую внизу на извилистой дороге ведущей к замку.

Увы, смертельный снаряд не достиг своей цели, вместо этого размозжив череп неизвестного крестьянина. Луциану принесло мало утешения это случайное убийство, ему было ясно, что безымянный монах был истинным провокатором этой ужасной бойни.

Ворота дрогнули под повторным ударами тарана. Движимый силой двух десятков людей, деревянный таран ломал железную решётку, которая начала деформироваться от постоянных ударов. Дуб раскололся, и щепки летели от запертой двери позади решетки. Смертные варвары ликовали в ожидании неизбежного удара, который разломает ворота на части, прорвав оборону крепости.

Над воротами, лишь частично защищенными рядом зубцов, часовые ликаны тщетно пытались защищаться от нападающих. Луциан наблюдал, как его боевые товарищи тыкали в несущих таран вилкообразными шестами, но были отброшены за зубцы нескончаемым градом стрел. Ликан слуга, отступавший слишком медленно, был пронизан пылающими стрелами, от чего его грубая одежда загорелась. Он дико завыл от боли, в то время как его братья по оружию стали бить его мокрыми одеялами, пытаясь потушить огонь.

«Молодцы, дети мои!» — кричал краснолицый монах. Он развернулся на большом пне, как на подиуме, на котором проповедовал свои пагубные речи, — «Заставьте безбожной извергов почувствовать вкус того, что ждет их в аду!»

Измученный метал заскрипел в знак протеста, когда решетку вырвало с петель. Теперь только крепкие двойные двери стояли между атакующими и внутренним двором замка. Луциан понял, как только они будут внутри, неуправляемую орду уже нельзя будет остановить. Они будут жечь гобелены и мебель в замке, пока он весь не будет охвачен неумолимым пламенем, сжигая захваченных вампиров, либо изгоняя их на дневной свет, где смертельные лучи солнца будут пожирать их точно так же, как и языки пламени.

«Во имя старейшин, нет!» — яростно подумал Люциан, — «Не на моём дозоре!» Он не мог себе представить большего кошмара, чем видеть как безупречная кожа Сони превращается в пепел на его глазах: «Я умру, если позволю подобному случится!»

Большие двери вздрогнули от удара тарана, и дерево задрожало под ногами Луциана, как при землетрясении. Зная, что время имеет большое значение, он избегая лестниц, поднялся и встал между двумя большими серыми зубцами. Огненные стрелы просвистели мимо его головы и плечей, но Луциан не предал этому ни малейшего значения. Ворота находились тремя полными этажами ниже.

Не долго думая, Луциан выпрыгнул из— за зубцов на крышу ворот. Головокружительное падение, около ста футов, убило бы смертного человека, но он приземлился ловко, как пантера, на плоскую каменную крышу. Подошвы сапог едва коснулись крыши, а он уже спешил к нижним зубцам, чтобы возглавить оборону ворот.

«Ты!» — крикнул он одному из ликанов, ещё стоявшему на ногах. Это был конюх по имени Петр. «Спускайся вниз во двор и собери всех ликанов каких сможешь. Забаррикадируйте дверь всем, чем найдёте. Бочки, кеги, матрацы, скамейки… чем тяжелее тем лучше! И подоприте двери собственными плечами. Мы должны держать этих жестоких варваров подальше от замка! «

«Да, Луциан!» — другие ликаны поспешил выполнять указания Луциана, исчезая вниз по лестнице в задней части крыши. Луциан не мог не заметить, что Петр хромал, когда уходил, из— за кровавой колотой раны в ноге.

Он едва ли был единственной жертвой. Убитые и раненые ликаны были разбросаны на вершине башни. Их тела были искалечены, пронизаны стрелами и покрыты ожогами. Жалобные стоны исходили от фигуры, чье тело было спрятано под кучей мокрых одеял. Свежая кровь окрашивала старинные камни.

Увидев кровавую, бойню Луциан зарычал. «Все к дырам!» — рявкнул он, указывая на ряд вертикальных дыр в крыше, прямо над проходом за воротами. По его команде каждый выживший ликан занял свою позицию над дырами, вооружившись вилкообразными шестами и вёдрами с кипятком. Как только нападающие разрушат двери, а они, казалось, должны были это сделать, они найдут смерть и увечья, когда будут двигаться по проходу.

«Но будет ли этого достаточно?» — Луциан опасался, что подобная тактика может лишь задержать толпу, но не обратить её в бегство. Людей было слишком много, их жажду к убийству не погасила даже смола. Даже сейчас было слышно, как сумасшедший монах подстрекает головорезов своим воинственным разглагольствованием.

«Вперед! Вперед! Уничтожьте это прибежище сатаны, и вам будет уготована награда на небесах! Да, многие падут в борьбе против зла, но знайте, что вечность блаженства ожидает тех, кто сражается во имя всемогущего Господа! «

Луциану уже надоела безумная иеремиада монаха. Вынув кинжал из— за пояса, он прицелился и бросил клинок, который полетел прямо в цель, в несносного холерика. «Если я смогу убить монаха», — надеялся ликан, — «Возможно, другие смертные вынуждены будут отказаться от этого безумного крестового похода!»

Голубые глаза с предвкушением следили за кинжалом, стремительно направляющимся к груди безымянного монаха.

Луциан затаил дыхание в то время как неистовое ликование росло в его сердце. «Да!» — думал он с надеждой, — «Попробуй моей стали, монах!»

Единственное о чём он жалел, это то, что он не может разорвать человека в клочья своими клыками.

Но в последний момент неосторожный крестьянин встал между монахом и летящим кинжалом. Кинжал, заставший его врасплох, вонзился глубоко в грудь. «Брат Амвросий!» — закричал человек, наверное даже не понимая, что он только что спас жизнь монаха, — «Благослови мою бедную душу!»

Луциан заорал в отчаянии, увидев как крестьянин упал замертво к сандалиям монаха. Ошеломленный тем как близко была к нему смерть, брат Амвросий перекрестился и поспешно соскочил со своего пня, отступая на безопасное расстояние, продолжая метать проклятия замку и его бессмертным обитателям.

«Изверги! Подонки! Вы не можете запугать эти чистые души! Гнев небес снизойдет на вас, и ваша нечестивая сила не спасет вас от окончательной расплаты. Ваше ужасное владычество закончится сегодня в праведном огне и крови! «

Луциан искал глазами что— нибудь другое, чтобы бросить в сумасшедшего монаха, как вдруг почувствовал внезапную жгучую боль в левом плече. Его глаза расширились при виде дымящейся стрелы выступающий из его тела.

Он был ранен!

Пламя лизнуло его куртку, и он затушил огонь своей голой ладонью, морщась от боли. Луциан скрылся за оборонительным зубцом и взялся за древко правой рукой. Скрежеща зубами, он выдернул стрелу из плеча, из раны хлынула тёмно— красная кровь.

Он осмотрел тлеющий кончик стрелы, благодарный, что это было заострённое дерево, но не серебро.

Однако, на древке стелы был выгравирован миниатюрный крест, без сомнения, увеличивая её силу против вампиров и им подобным. «Суеверные крестьяне!» — презрительно подумал Луциан.

Но постойте! Можно ли каким— то образом обратить смешные заблуждения смертных против них самих? Диковинная идея пришла в голову Луциана, зародив нём маленькую надежду: «Это безумие, но есть ли у меня другие варианты?»

Лишь в нескольких футах ниже, усиленные дубовые двери раскололись на части под воздействием неукротимого тарана. Луциан слышал рычание ликанов, бросившихся к расколовшимся деревянным доскам, чтобы подпереть их плечами, поскольку они выпучились внутрь, во двор. Каждый громовой удар тарана эхом отдавался в самой крепости, из— за чего стены словно стонали.

Луциан понял, что есть всего лишь несколько минут. Выбравшись из— за зубца, он позвал остальных защитников башни, которые сидели над дырами. «Держитесь!» — призвал он их, — «Заставьте смертных дорого заплатить за каждый их шаг!» Он схватил пустое ведро и пару металлических клещей и направился в дальний конец крыши, где башня соединялась с внешней стеной замка. «Я иду на поиски избавления!»

Только благодаря его авторитету среди собратьев, ни один из других ликанов не подверг сомнению его внезапное исчезновение. Сунув щипцы себе за пояс и взяв ручку ведра в зубы он вонзил заостренные ногти в известняковый раствор стены и начал подниматься вверх по стене замковой колокольни несколько десятков футов ввысь.

«Пожалуйста», — молился он невидимой луне, — «Пусть эта странная стратегия окажется более, чем безнадежной фантазией, ради Сони!»

Вопреки гравитации, он взобрался на стену в течение нескольких секунд и перелез через деревянные перила в саму колокольню. Там было тихо и пустынно, звонарь присоединился к защитникам на стенах замка. Луциан оказался один в темной колокольне, за исключением множества летучих мышей, висевших вниз головой на балках. Сотни пушистых телец, завернувшись в собственные крылья, собрались под толстыми деревянными балками, подобно щедрому урожаю фруктов.

Луциан с тревогой посмотрел на летучих мышей. Его господа — вампиры были сентиментально привязаны к этим ночным существам, которые, как гласили легенды, были прародителями их рода. Хотя, в отличие от фольклора смертных, вампиры не могут на самом деле превращаться в летучих мышей.

Но нападающие этого не знали.

Взяв клещи и металлическое ведро, он ударил их друг об друга, производя оглушительный шум. Он завыл что есть силы и затопал ногами по пыльному полу. «Проснитесь вы, жалкие летучие мыши!» — умолял он их мысленно, — «Проснитесь, черт бы вас побрал!»

Но спящие летучие мыши не шелохнулись. В отчаянии Луциан швырнул ведро и металлические клещи в огромное скопление ночных тварей, которые начали пищать и хлопать крыльями в знак протеста.

«Это уже на что— то похоже», — подумал Луциан, — «Но этого далеко не достаточно.»

Он не прибегал к помощи массивных колоколов, потому что знал, что летучие мыши давно привыкли к их звону. Луциан призвал своего внутреннего зверя и дико заревел. Схватив упавшие ведро и клещи, он бросал их снова и снова в непокорных тварей, все время шумя и рыча, как оборотень, каким он и являлся. Ликан вскарабкался на стены колокольни и преследовал летучих мышей по потолку, щёлкая зубами, с пеной у рта.

Испуганные летучие мыши реагировали так, будто хищный лев вторгся в колокольню. Сотни крошечных когтей отцепились от балки, и вся колония обратилась в бегство. Хлопанье бесчисленных кожистых крыльев заполнило башню. Бешеный рев Луциана разнесся по замку.

Звериный облик дал желаемый результат. Несмотря на дневной свет на улице, стая летучих мышей массово покидала колокольню, спасаясь от монстра в их убежище. В течение нескольких секунд башня опустела.

«Пока, всё хорошо», — оценил Луциан. Но дали ли его сумасшедшие действия нужный ему результат? Спрыгнув на пол колокольни, он бросился к перилам, чтобы увидеть результат своей работы. Он не был разочарован.

Появление летучих мышей вызвало хор истерических воплей. Когда они заполнили небо над осаждающими, те бросились сломя голову в лес, прикрывая голову руками. «Бегите!» — кричал один пепельно — бледный смертный в испуге, — «Томимые жаждой мертвецы пробудились! Вампиры! «

Луциан торжествующе засмеялся. «Я знал это!» — ликовал он. Доверчивые крестьяне поверили, что летучие мыши — это вампиры, вышедшие из склепов в поисках мести. Он наблюдал с башни, как обезумевшие люди побросали оружие и побежали по домам, так быстро, как их могли нести их дрожащие ноги. Могучий таран, брошенный его носителями, беспомощно лежал на мосту, как упавший ствол дерева.

Брат Амвросий безуспешно пытался остановить неорганизованных людей: «Трусы! Отступники! Не поддавайтесь на этот дьявольский обман. Будьте верны своей вере! Вернитесь и сражайтесь! «

Однако его слова так и небыли услышаны. Бледные и задыхающиеся люди бежали с поля боя, заставив сварливого монаха отступить из боязни остаться один на один с защитниками замка. Бросив взгляд назад на замок, он потряс кулаком и схватил золотое распятие на груди. «Не радуйтесь, исчадия ада! Вы получили отсрочку, но неизбежен день вашей страшной гибели. Отмщение нашего господа не остановить, и его страшный гнев непременно бросит вас в огненную преисподнюю! «

«Но не сегодня», — подумал Луциан. Он насмешливо наблюдал, как ведомая страхом челядь исчезла в лесу. «Горячая смола и падающие камни — это одно», — заключил он, — «А нашествие чумы летающих «вампиров» — это совсем другое». Первое из них, по крайней мере, было угрозой земной природы, против которой смертному бойцу могли помочь выстоять стальные нервы. Но столкнувшись со сверхъестественным, по— видимому, даже самые фанатичные истребители вампиров в глубине души не на шутку струсили.

«Кому нужна полная луна», — злорадствовал он, — «Когда собственные суеверия смертных открывают их самые большие слабости?»

Ликующие крики и вопли поднимались с валов и внутреннего двора — его товарищи ликаны поняли, что выиграли этот бой. На покрытых боевыми шрамами стенах, победившие защитники обнимались и махали оружием в воздухе. Потом они занялись тяжело раненными и мёртвыми. Со временем все, кроме наиболее тяжелых ожогов, несомненно, восстановится благодаря бессмертной крови и крепкой комплекции. К счастью, отсутствие серебра, заражавшего раны, увеличивало их шансы на выживание.

Луциан наслаждался своей победой. Осада была снята. Замок Корвинуса был в безопасности.

И Соня — его возлюбленная Соня — была в безопасности!