Кровный враг

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ СТРАСБА

Страсба была небольшой деревней, расположенной в уединенной долине и, возможно, состояла из дюжины лавок и двух десятков грубых крестьянских хижин. Двухэтажные деревянные лавки занимали центр деревни, у грунтовой дороги выстроились лачуги с соломенными крышами. На противоположном конце улицы находилась скромная каменная церковь, как будто основатели города выбирали это место, чтобы сделать как можно большее расстояние между Богом и Мамонной.

Деревня спала под светом полной луны, её узкие улочки были темны и пусты. Закат давно пришёл и ушёл, так что вся Страсба погрузилась в сон на ночь. Двери были закрыты на засов, окна закрыты ставнями, весь свет погас. Вывески торговцев раскачивались на холодном зимнем ветру. Только слабый свет фонаря ночного сторожа рассеивал тени, окутавшие ничего не подозревающую деревушку.

«Они и не подозревают, что их ждет», — думал Луциан.

В облике волка, он смотрел вниз на Страсбу с западного склона долины. Сейчас был февраль, целый месяц, как был погребён Маркус, и луна еще раз освободила его звериное Альтер— эго. Ощетинившийся черный мех покрывал внушительные формы. Когти, как кинжалы, торчали из пальцев его рук и ног.

Компания конных вестников смерти, во главе с самим Виктором, тоже смотрели вниз на деревню.

Серебряные копыта их лошадей с нетерпением рыли землю, и пар струёй бил из ноздрей боевых коней. Бронированные вампиры ждали команды старейшины. Обнаженные мечи и копья сверкали в лунном свете.

«Это и есть то место?» — лукаво спросил Николай. Как и другие воины, он носил малиновые сюрко поверх кольчуги. Но в отличие от них, он носил кольца с драгоценными камнями на перчатках. Он остановил свою лошадь рядом с Виктором. «Мне кажется, это не стоило стольких усилий».

«Мои информаторы говорят мне обратное «, — ответил Виктор. Сейчас, полностью восстановив свои силы, царствующий старейшина сидел верхом на угольно— чёрном боевом коне по имени Аид. Ожесточенные голубые глаза светились сквозь прорези его коринфского шлема. Литые крылья летучей мыши возвышались над его шлемом. Геральдический дракон украшал его сюрко. «Тот, кого мы ищем, находиться там».

Он наклонился в седле, чтобы обратится к Луциану. «Держись рядом со мной, оборотень. Мне вскоре может понадобиться твоя помощь».

Поскольку ему не удалось бы издать ничего кроме рычания, Луциан кивнул в знак согласия. Снова он был только оборотнем в компании вампиров, в которой среди воинов присутствовал и Крэйвен. Однако не было Сорена, его оставили охранять замок и принцессу, к очевидному раздражению надсмотрщика и удовольствию Луциана. «Это унизит Сорена», — думал он, — «и это меньшее, чего он заслуживает после того как бросил нас в крепости».

Виктор поднял могучий меч, легко удерживая его в воздухе одной рукой. Серебряное навершие меча носило ту же большую V, которая находилась на плоти под мехом Луциана. Кельтские руны были выгравированы на ярких отполированных ножнах клинка. Властный голос Виктора зазвучал в ночи. «Вестники смерти, свершите месть! «

Стук копыт прогремел вниз по склону на грязные улицы Страсбы. Боевые крики вырвались из кровожадных глоток вампиров. Луциан бежал вместе с лошадьми, стараясь не отставать от конного старейшины. Его горячее дыхание затуманило холодный ночной воздух. Пена стекала из его пасти.

Кошмарный шум разбудил Страсбу от мирного сна. На вторых этажах лавок, где жили ремесленники и их семьи зажглись свечи. Приглушенные голоса закричали в испуге. Деревянные ставни немного приоткрылись, но тут же захлопнулись, шокированные жители увидели грозный боевой отряд, скачущий в их город. «Боже сохрани нас!» — воскликнула испуганная хозяйка, — «Это же бессмертные!»

Виктор остановился на рыночной площади перед рядом лавок. Верхние этажи деревянных конструкций выступали над витринами ниже, заслоняя небо. Связка чеснока висела на грубом кресте, прибитом к каждой двери.

«Как будто это спасет их», — презрительно подумал Луциан. Его поразило то, что люди по— прежнему возлагают надежды на подобные талисманы. Видимо старые мифы умирают с трудом.

«Кто идет?» — седой ночной сторож скорее из чувства долга, чем здравого смысла, подбежал к ним, подняв фонарь перед собой. Шлем— котелок был одет на голову, он держал копьё в одной руке. Железный, не серебряный, наконечник увенчивал копьё.

«Я сказал, кто идет», — сторож замолчал, получше разглядев бронированных всадников и чудовищного оборотня около них. Он прищурился, разглядывая бледные лица всадников с их светящимися голубыми глазами и сверкающими клыками, и тут же побледнел: «Святая Матерь Божья! «

Его копьё и фонарь упали на землю, подняв сноп искр. Оставив свой ​​пост, сторож в панике повернулся и побежал спасать свою жизнь.

Николай весело засмеялся. «Позвольте мне, лорд Виктор», — вызвался он, направляя коня вперед. Он поднял своё копье и помчался в след несчастному смертному, который даже не успел дойти до конца дороги до того, как Николай насадил его на копьё. Принц вампиров поднял копьё вверх, осматривая нанизанного человека, как кусок мяса на банкете. «Если все солдаты в округе такие же, как этот несчастный», — отметил Николай, — «то сегодняшняя прогулка закончится даже большей бойней, чем я себе представлял».

Он небрежно бросил копье вместе со своей жертвой в грязь перед собой. Стоны, достигшие ушей Луциана, свидетельствовали о том, что умирающий сторож всё ещё цеплялся за жизнь.

Он ещё больший дурак.

У Николая, очевидно, был великий момент, но голос Виктора со всей серьезностью обратился к компании. «За своё вероломство смертные этой деревни утратили свою защиту в соответствии с Пактом. Сегодня и только сегодня вечером запрет на убийство людей снимается. Празднуйте, как вам угодно, вестники смерти. Утолите свою жажду жизненной силой этих недостойных смертных. Только помните: Монах мой! «

С энтузиазмом приняв эту новость, другие вампиры спешились, передав поводья скромному оруженосцу, только недавно принятому в ковен. Обнажив мечи, вестники смерти вторглись в лавки и жилые дома, выбивая двери, бросаясь вверх по лестнице. Через мгновение душераздирающие крики вырвались из окон за ставнями. Луциан слышал грохот падающей мебели и короткие звуки неравной борьбы. Пронзительные крики мужчин, женщин и детей сливались в какофонию страха и мучений.

Тяжелое тело вылетело из окна над пекарней, разбив ставни, словно брошенное катапультой. Тело, принадлежавшее полному человеку приблизительно сорока лет, описало дугу в воздухе, перед тем как рухнуть на землю недалеко от Луциана. У человека отсутствовало сердце, и его безжизненное лицо застыло с видом полной агонии. Сломанные ребра торчали из зияющей дыры в груди.

Мгновение спустя Николай появился в том самом окне, через которое вылетел мертвый пекарь. Мёртвый принц скинул шлем, обнажив свои гладкие золотые локоны. Кровь струйками стекала по его подбородку на малиновое сюрко. Нечестивое веселье светилось в его сверкающих лазурных глазах, когда он легко спрыгнул с верхнего этажа на улицу.

Своего рода трофей висел в его руке: отрубленная голова молодой женщины, чьи рыжие волосы были обёрнуты вокруг кулака Николая. «Посмотрите, что я нашел в постели пекаря», — язвительно заметил он, подняв голову на всеобщее обозрение, — «Вам не кажется, что она слишком красива для этого жирного мешка сала?» Он поцеловала мертвые губы девушки, а затем бросил голову через плечо в грязь. «Здравствуй и прощай, моя сладкая! «

Николай, очевидно, рассматривал налёт как необыкновенную забаву. Без сомнения, догадался Луциан, пресыщенный принц видел в убийстве людей просто ещё одну форму гедонистических желаний, как пьянки или блуд.

Но он был далеко не единственным вестником смерти, живущем сегодня в своё удовольствие. Всё больше тел летело из окон выше, скатывались вниз по разбитой грунтовой дороге, как помои из ночного горшка. «Полетаем!» — крикнул Вайе из другого окна, прежде чем выбросить оттуда пожилую женщину. Вопль умирающей старухи прекратился внезапно, когда она упала на землю вниз головой. Луциан догадался, что кровь худой и немощной старухи не могла соблазнить Вайе, в то время когда можно было свободно взять молодые и крепкие вина.

Другие смертные, пытаясь избежать вторжения вампиров, выбегали на дорогу полуодетые. Безумные матери, прижимая детей к груди, выбегали на улицу, где их насиловали Крэйвен и его товарищи. Луциан увидел двух вампиров, пирующих одновременно на одной пухлой горожанке, их клыки вонзились в горло и грудь, а кричащий ребенок возился в грязи всего в нескольких метрах. Через мгновение третий вампир поднял младенца на руки, и тут же его крошечная шея хрустнула между его челюстями. Жаждущий вестник смерти высосал кровь из тела младенца одним глотком, затем бросил труп в сторону, как пустой бурдюк. Ненасытившийся вампир бросился в ближайшую хижину, в поисках ещё одного донора.

Луциан смотрел на резню со стороны старейшины. Часть его искушала присоединиться к кровопусканию, его дразнило такое количество свежего человеческого мяса и мозгов ожидавших, когда их съедят, но его более цивилизованные инстинкты были обеспокоены безудержной бойней, происходящей вокруг. Ему показалось, что он узнал несколько лиц и ароматов из засады в крепости, но это было трудно с уверенностью утверждать. Может ли любое преступление, независимо от того, каким отвратительным бы оно не было, оправдать такие зверства?

Сомнения терзали его, пока он не вспомнил более полно недавние нападения на оба замка и караван. Он снова увидел горло Назира, пронзённое стрелой крестьянина, увидел леди Илону, стащенную с лошади и обезглавленную толпой людей с горящими глазами. Он вспомнил Соню, распластанную на земле всего за несколько мгновений до своего обезглавливания, и его жалость к испуганным жителям полностью испарилась.

«Это всего лишь смертные, в конце концов», — подумал он, — «Какое значение имеет их мелочное существование по сравнению с безопасностью ковена? Старейшина знал, что делал. Соня никогда по— настоящему не будет в безопасности, если эта деревня не послужит примером остальным».

«Проклятые монстры! Вы заплатите за чертовщину! «

Луциан обернулся, и увидел рослого мужчину вышедшего из дверей мясной лавки. Он сжимал в руках окровавленный нож, и безумие пылало в его глазах. «Демоны!» — взревел он, — »Вы убили мою Анну!»

Оборотень не знал, кто такая Анна, и его это не заботило. Все, что имело для него значение это память о Соне, лежащей в крови своей матери, в то время как люди, подобные этому, хотели отрезать её прекрасную голову от тела. Луциан зарычал и бросился навстречу мяснику. Его передние лапы ударили в голову деревенщине, опрокинув мускулистого смертного на спину. Луциан приземлился сверху на сбитого мясника. Его когти вонзились в голую грудь человека, оставляя кровавые раны в хрупкой плоти человека, который в отчаянии ударил Луциана ножом.

Заострённая сталь задела плечо оборотня, но Луциан едва почувствовал боль. Его мощные челюсти вгрызлись в запястье человека, и нож полетел прочь, взяв правую руку человека вместе с собой. Мучительный крик, вырвавшийся из лёгких крестьянина, разнёсся по деревне, перед тем как Луциан выпотрошил его одним взмахом своих когтей. Куча дымящихся внутренностей были слишком аппетитными, чтобы сопротивляться, и Луциан тут же погрузился в них мордой, глотая органы человека с хищным рвением. Горячее, свежее, кровавое мясо было вкуснее, чем холодная, сырая баранина, к которой он привык в замке. Он невольно задумался, были ли братья брата Амвросия хоть на половину такими же восхитительными.

Неудивительно, что отступники цеплялись за свои хищные привычки с таким рвением.

«Довольно, оборотень», — скомандовал Виктор, подзывая Луциана обратно к себе. Старейшина остался верхом на лошади, наблюдая за убийством с ледяным спокойствием. «Ты там», — крикнул он ближайшему вестнику смерти, в котором Луциан признал Крэйвена. Кровь текла по уголкам рта англичанина, поскольку он впился в шею полумёртвой девушки, которую он держал в своих руках: «Подойди ко мне».

Крэйвен бросил мелово— белое тело на землю. «Да, ваша светлость!» — быстро сказал он, заторопившись в сторону Виктора. Его стремление выслужиться перед старейшиной было до смешного очевидно: «Как я могу служить вам, старейшина?»

«Приведи ко мне живого языка», — поручил Виктор, — «пока такие ещё есть». Раздражение окрасило его голос, как будто разграбление деревни до сих пор не удовлетворило его. «Есть вопросы, требующие ответов «.

«Немедленно, лорд Виктор!» — воскликнул Крэйвен. Все мысли о его жертве были забыты, он бросился в соседнюю хижину и через мгновение вышел, таща за воротник скулящего крестьянина. Он бросил несчастного на землю перед конем Виктора: «На колени, плут!»

Виктор кивнул в знак одобрения. «Скажи мне, свинья», — обратился он к съежившемуся смертному, — «Где монах, брат Амвросий? «

Крестьянин проигнорировал вопрос старейшины. Сжимая четки, он неистово молился вместо этого. «Святой Отец, спаси меня от демонов тьмы, спаси меня, спаси меня, спаси меня…! «

«Отвечай старейшине, негодяй!» — крикнул Крэйвен мужчине. Он наклонился и выдернул горсть волос из головы человека. Его ногти больно вонзились в плечо крестьянина: «Отвечай на вопрос, или я клянусь, ад покажется тебе избавлением!»

«Церковь!» — выпалил крестьянин. Кровь из его раны на голове стекала ему на лицо. «Боже прости меня… святой брат в церкви! «

«Как предсказуемо», — сказал Виктор. Он кивнул Крэйвену. «Убей мерзавца».

Крэйвен скручивал голову смертного, пока шея не сломалась. Мертвый крестьянин упал лицом в грязь. «Готово, ваша светлость», — похвастался Крэйвен, беспечно вытирая вонь смертного с рук, — «Ваше желание для меня закон!»

«Так и должно быть», — ответил Виктор сухо.

Он повернул Аида к церкви на другом конце главной дороги деревни. Лошадь встала на дыбы, когда старейшина призвал вестников смерти продолжать грабежи. «Убейте их всех!»— скомандовал он, — «Не оставляйте ни одной живой души, ни одного младенца!»

Он быстро поскакал вниз по дороге и Луциан с Крэйвеном погнались за ним. Луциан одним глазом следил за амбициозным молодым вестником смерти, на случай если Крэйвен снова будет неосторожно использовать своё оружие. Он до сих пор не простил английского вампира за то, что тот чуть не отправил серебряный арбалетный болт в его череп.

Скромная приходская церковь была единственной каменной постройкой в Страсбе. Единственная колокольня поднималась над крутой остроконечной крышей церкви. Дубовые двери закрывали вход, по той же самой ничтожной теории здесь тоже, были натянуты связки чеснока и боярышника в жалкой попытке защититься от миньонов дьявола.

Прибыв на крыльцо церкви, Виктор быстро спешился и подошел к запечатанной двери. Он нетерпеливо сорвал бессмысленные талисманы и постучал в тяжелые двери кулаком. «Открывай!» — крикнул он, — «Я, лорд Виктор из Молдавии, требую этого!»

Когда никто не ответил, он толкнул плечом двери, которые слетели с петель и с грохотом упали в вестибюль церкви. Виктор оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что Луциан всё ещё сопровождает его. «Быстрее, волк!», — подозвал он, — «Если повезет, мне вскоре понадобится твоя помощь».

«Да, старейшина!» — подумал Луциан. Он на четвереньках преодолел ступени и последовал за Виктором в мрачный интерьер церкви. Лунный свет лился через витражи, так же как это было в разрушенном монастыре месяц назад. Крэйвен вбежал в церковь после него, продолжая демонстрировать свою ценность для старейшины. Он напоминал Луциану волочащегося шакала, преследовавшего льва.

Они обнаружили брата Амвросия на коленях перед алтарем, на дальнем конце нефа. Услышав шаги за спиной, монах в капюшоне поднялся на ноги и повернулся к незваным гостям. Простое деревянное распятие лежало на его плотной черной одежде. Он откинул капюшон, обнажив круглое, красное лицо, увенчанное постриженной головой.

«Прочь от меня, адские твари!» Если он был и был удивлен, увидев двух вампиров и оборотня, шагающих в центр церкви, то он просто не подал виду. «Вы не можете ступить в дом Божий».

«Твой Бог теперь не спасёт тебя монах», — заявил Виктор. Он повернулся к Луциану, чья цель в этом рейде, наконец, была достигнута: «Этого смертного мы ищем?»

Оборотень кивнул, подтверждая личность монаха. Это было, вне всякого сомнения, румяное лицо и резкий голос брата Амвросия. Это, Луциан знал, был главный зачинщик всех смертельных нападений на ковен и его членов. Его негодование росло, он боролся с желанием разорвать монаха, от которого было столько хлопот, на куски. Однако не ему было суждено отомстить брату Амвросию, эту привилегию Виктор оставил за собой.

Монах, должно быть, увидел убийственную ненависть в глазах оборотня или, возможно, он просто вспомнил диких оборотней, которые пожирали его братьев монахов. «Цербер!»— вскричал он, — «Зверь из преисподней… Я знаю твою слабость!»

Воспользовавшись серебряной чашей на алтаре, он бросил её в Луциана. Чаша отскочил от морды оборотня, оставив ярко— красный ожог на ней. Луциан взвыл от боли и ярости. Потребовалось всё его самообладание, чтобы не наброситься на брата Амвросия и не вырвать горло человека клыками. Он зарычал, стиснув клыки.

«Держись, волк!» — приказал Виктор, возможно опасаясь, что этот поступок спровоцирует Луциана. С мечом в руке, он шел по проходу к алтарю: «Оставь этого заблуждающегося смертного мне».

Брат Амвросий считал, что от старейшины тоже защищен. Подняв серебряную чашу с алтаря, он выплеснул её содержимое на продвигающегося вампира. Вода обрызгала шлем и броню Виктора.

«Святая вода, демон!» — крикнул монах. Он смотрел на Виктора с нетерпением, как будто ожидая, что вампир растает у него на глазах: «Во имя блаженного имени Господа нашего!»

Виктор засмеялся в первый раз после известия о смерти своей жены. Он рванулся вперед, выбив чашу из рук брата Амвросия гардой клинка. Затем он схватил деревянное распятие на шее монаха и сорвал его. «Я боюсь, что твои учёные знания ввели тебя в заблуждение», — сообщил он поражённому монаху, сжав бесполезное распятие, превращая его в щепки на глазах у монаха. «Серебро, да, по крайней мере, может обеспокоить наших жестоких вассалов, но остальная часть этого нелепого списка?», — он пренебрежительно покачал головой, — «Я боюсь, твоя вера была крайне шаткой».

«Нет… не может быть», — пробормотал в испуге потрясенный монах. Его ярко— красное лицо побледнело, как у одного из обескровленных жителей, и он упал на колени перед алтарем. «Господи, если я пойду долиной смертной тени, не убоюсь я зла, потому что Ты со мной… «

Виктор вложил меч в ножны и посмотрел вниз на брата Амвросия. Сняв шлем, старейшина открыл своё худое, чисто выбритое лицо. Песочно— светлые волосы, немного темнее, чем у его дочери, окаймляли его высокий лоб. Орлиный нос выдавался на его аристократическом лице, которое было не столь молодо на вид, как у Маркуса или Амелии. Виктор выглядел примерно лет пятидесяти, по смертным меркам, хотя его истинный возраст измеряется веками.

«… Твой жезл и твой посох, они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в присутствии моих врагов… «

Жестокая улыбка приподняла уголки губ Виктора. «Я собираюсь дать тебе шанс выжить, монах», — заявил он, прерывая лихорадочные молитвы смертного, — «это больше того, что твои безумные последователи предоставили моей покойной жене».

Схватив брата Амвросия за воротник робы, он поднял монаха с колен. Виктор широко открыл рот и вонзил клыки в горло брата Амвросия. Монах дико взвыл, пытаясь вырваться из пасти старейшины, но Виктор держал его крепко, его голубые глаза горели, когда он пил его кровь.

Он не осушил монахом полностью. После всего лишь мгновения, Виктор вынул свои клыки, и позволил своей жертве упасть на пол святилища. С пепельно— бледным лицом, брат Амвросий схватился за горло, а затем отдернул руку, явно ошеломленный видом собственной крови размазанной по его ладони. «Святой Иисус сохрани меня… знак дьявола на мне!»

«Позволь мне объяснить все последствия того, что только что произошло», — спокойно сказал Виктор, вытирая кровь монаха с губ. «Для большинства укус бессмертного является фатальным. Скорее всего, ты умрёшь мучительной смертью в течение часа. Но если тебе действительно повезёт или не повезёт, это зависит от твоего к этому отношения, ты должен стать вампиром, как и я, в таком случае, ты будешь моим рабом на веки вечные!»

«Нет!» — в ужасе воскликнул брат Амвросий. Он в панике возвёл глаза к небу. «Милый Боже, избавь меня от залога дьявола! Не дай моей бедной душе быть проклятой навеки! «

«Ха!» — хмыкнул Крэйвен на монаха. «Отличная шутка, ваша светлость. Действительно изысканная месть «.

Виктор посмотрел на Крэйвена. Он выгнул бровь, как будто только что заметил, что прислужливый вестник смерти следовали за ним на всем пути к церкви. «А ты…?»

«Крэйвен Лестер, лорд Виктор», — он выпятил грудь дугой, — «Возможно, вы слышали, я способствовал доставке вашей дочери в безопасность ковена… «

Удушающий шум прервал превозносящую себя декламацию Крэйвена. Все взоры обратились к брату Амвросию, который начал дёргаться в конвульсиях на полу. Его глаза закатились вверх, став полностью белыми. Кровавая пена капала с его губ. Его позвоночник прогнулся, так что его спина изогнулась над полом, а руки и ноги дергались, как будто при эпилептическом припадке. Раздутые вены выпучились на шее и лбу, а место укуса на шее почернело и воспалилось. Его бледное лицо приняло синеватый оттенок. Мокрые, булькающие звуки доносились из легких. Нащупав пальцами ткань, накинутую на алтарь, он сдёрнул её. Подсвечники и коллекции пластин с грохотом попадали на пол.

Луциан признал все симптомы смертельного укуса вампира. Брат Амвросий должно быть был особенно чувствителен к яду Виктора и отреагировал так быстро. «Неважно», — думал он, — «Монах умрёт через считанные секунды».

В самом деле, брат Амвросий прекратил дёргаться через несколько секунд. Последний вздох со свистом вышел из его горла. Все его тело обмякло. Белки глаз тупо уставились на арочный потолок церкви, и сумасшедший монах присоединился к своим мёртвым братьям в потустороннем мире.

«Кажется, его молитвы были услышаны», — заметил Виктор. Он толкнул тело в робе сапогом, но брат Амвросий остался вялыми и безжизненными: «Так даже лучше. У меня не было желания столетиями смотреть на его свиное рыло».

«У меня тоже», — услужливо добавил Крэйвен. Он плюнул на тело монаха с удовлетворением: «Его смерть была более милосердной, чем он заслуживал».

«Совершенно верно», — согласился Виктор. Его глубокие глаза смерили молодого вампира. «Ты, кажешься, полезным, Крэйвен. Вполне возможно, что в будущем у тебя будет возможность доказать мне свою ценность».

Крэйвен просиял от похвалы старейшины. «Независимо от ваших запросов, ваша светлость, вы можете всегда рассчитывать на мое повиновение и благоразумие».

«Бывают ситуации в которых не нужно ни решительности, ни мужества», — подумал Луциан, сдерживая рычание. Его раздосадовало то, что услужливый англичанин снискал расположение Виктора. Крэйвен сделал слишком мало, чтобы расположить к себе ликанов замка. «Однако, эти вопросы вне моей компетенции. Политика ковена это дело вампиров. Крэйвен, вероятно, ничем не хуже, чем любой из придворных, которые пасутся вокруг старейшин и членов совета».

Бросив последний пренебрежительный взгляд на труп брата Амвросия, Виктор повернулся и направился к разрушенной двери церкви. «Давайте уходить», — заявил он, оставив тело монаха распластанным на полу перед алтарём. Крэйвен и Луциан последовали за старейшиной.

Они вышли из здания, и нашли Страсбу в огне. Ярко— оранжевые языки пламени ползли по деревянным стенам лавок и превратили соломенные крыши крестьянских хижин в ревущие костры. Вздымающиеся клубы дыма заполнили небо, скрыв луну. Случайный крик донёсся из горящего здания.

Пылающая фигуры выпрыгнула с верхнего этажа пивной и рухнула на землю, как упавшая звезда. Запах горелого мяса достиг ноздрей Луциана. Слюна капала из его пасти, дразнящий аромат наполнил его рот слюной. Пламя продолжало пожирать горящего крестьянина. Он упал в грязь и продолжал кричать, пока Вайе не прекратил крики смертного ударом хорошо заточенного меча.

Тлеющий труп был одним из нескольких десятков тел, усеивающих улицы и площадь. Разорванные горла и бледные тела свидетельствовали о последних минутах многих несчастных горожан. Вестники смерти хорошо поужинали сегодня.

Виктор оглядел пожарище и тела смертных с явным одобрением. К утру Страсба не будет представлять из себя ничего кроме сгоревших руин, населенных только падалью. «Отлично», — произнёс он, — «Пройдёт много времени, может минует много смертных жизней, прежде чем человеческая чернь снова осмелится бросить нам вызов». Снова одевая свой шлем, он оседлал Аида и развернул лошадь, так что церковь осталась у него за спиной. «Моя дорогая жена отомщена».

«И Соня», — радовался Луциан внутри волка, — «больше вне опасности!»