Кровный враг

Глава пятая

На следующее утро две декурии Шестой центурии вышли из военно-морской базы под хмурое зимнее небо. Легтонеры были утомлены и у них все тело ныло после беспокойного ночного отдыха. По приказу центуриона Скрофы все солдаты работали до позднего вечера, некоторые переносили запасы зерна на военно-морскую базу на случай возвращения дуротригов, в то время как другие по очереди охраняли поселение. После того, как убитых налетчиков убрали, а их снаряжение конфисковали, усталые солдаты, наконец, вернулись в свои казармы. Даже тогда спать было невозможно. Всю ночь толпа разгневанных местных жителей собиралась у ворот базы, громко протестуя против неспособности римлян предотвратить набеги на их поселение. В начале вторжения Новиомагус подвергался частым нападениям со стороны дуротригов, и теперь многие опасались возвращения тех черных дней. На рассвете солдаты проснулись от беспокойного сна и немного позавтракали, прежде чем получить своих лошадей из местных конюшен. Теперь звук конских копыт, стучащих по каменным плитам, эхом разнесся по пустынным улицам, пока они шли к городским воротам.

Фигул вел свою лошадь впереди колонны, когда они миновали сожженные и почерневшие руины пустующего склада. Рулл подъехал к нему и нахмурился, подняв глаза к темным облакам.

- Погода не очень хорошая, - проворчал он. - Лучше молитесь, чтобы не было снега, прежде чем мы доберемся до Линдиниса.

- Почему ты недоволен снегом? - ответил Фигул. - Я не против немного снега.

- Почему недоволен? - апоплексически повторил Рулл. - Холодно, а это замедлит нас, и всегда найдется какой-нибудь шутник, кидающий в тебя снежками. Он сморщил лицо при мысли об этом. - Тем не менее, еще одна кампания, и с меня хватит. Я получу свое увольнение и чаевые и уеду куда-нибудь в теплое и приятное место. Он ухмыльнулся Фигулу. - Я слышал, в Сирии хорошая погода. И там неплохие мясные горшочки. В любом случае, смени эту дерьмовую дыру.

Фигул легко рассмеялся, но ему было бы жаль, если бы Рулл удалился. Он был суровым человеком, часто сварливым и воинственным, но он также присматривал за Фигулом с того дня, как присоединился к Шестой центурии, и всегда был рядом, предлагая поддержку или наедине, давая тихий совет. Другой солдат на его месте возмутился бы тем, что ему приходится подчиняться приказам человека вдвое моложе его, но Рулл выполнял свои обязанности без жалоб. Без такого ветерана рядом, подумал Фигул, возглавить отряд было бы гораздо более сложной задачей.

Сцилла стоял у городских ворот, ожидая солдат. Посланника сопровождал темноволосый мужчина в преклонном возрасте, высокий, с аккуратной седой бородой и коротко подстриженными в римском стиле волосами. В том, как вел себя мужчина, не было ни намека на сутулость, его спина была строго прямой, а походка - высокомерной и уверенной, его серые глаза выражали как раз то изящество и стальную холодность, которые подобают вождю племени. На его плечи был накинут дорогой плащ, под которым он носил тунику и яркие штаны. Посланник холодно посмотрел на Фигула.

- Оптион, - начал он, - по словам центуриона Скрофа, твои люди помогли спасти запасы зерна во время вчерашнего ночного рейда.

Фигул пожал плечами: - Мы просто оказались в нужном месте в нужное время. Любой другой солдат сделал бы то же самое на наш месте .

Посланник изобразил улыбку: - Я вижу, это сказано со смирением истинного римского воина. Тем не менее, факт остается фактом: если бы не твои действия, добрым людям Новиомагуса грозила бы голодная зима. Правитель Когидубн попросил меня передать тебе его благодарность.

- Хорошая награда была бы лучше, - пробормотал Рулл себе под нос.

Сцилла перевел взгляд на ветерана: - Что ты сказал, солдат?

- Ничего, - сухо ответил Рулл. - Просто говорю, что приятно, когда тебя время от времени благодарят.

Сцилла какое-то время изучала легионера, прежде чем указать на человека рядом с ним. - Позволь представить тебе вождя Тренагаса, законного верховного правителя всех племен дуротригов. Он повернулся к Тренагасу и слегка поклонился: - Ваше величество, это солдат, о котором я вам говорил: Оптион Фигул из Второго легиона. Он офицер, отвечающий за ваше сопровождение.

Тренагас сузил глаза и посмотрел на Фигула, словно созерцая незнакомое блюдо за ужином. На каждом его пальце блестели золотые кольца: - Сцилла сказал мне, что ты галл. Он говорил с легкими следами местного акцента.

Фигул кивнул: - Моя семья из племени эдуи, Ваше Величество.

- У нас общие предки, - беззаботно ответил Тренагас. - Мы, дуротриги, - потомки первых кельтов, пересекших море, знаешь ли ты . Двести лет назад наши предки пришли на эти берега, основали деревни, построили храмы и устроили фактории. Теперь наши римские друзья хотят сделать то же самое, хотя и в большем масштабе, а маргинальное меньшинство возмущается. Лицемерно с нашей стороны, тебе не кажется?

Фигул колебался, опасаясь быть вовлеченным в политические дебаты с Тренагасом о тонкостях имперской политики, не желая обидеть правителя: - Думаю, да, ваше величество.

Тренагас напрягся, в уголках его узких глаз появились морщинки: - Мы слишком долго отворачивались от цивилизации. Такие люди, как Кенатак, идут по пути, который приведет к полной катастрофе. Они должны быть устранены. - Его рот задрожал, а слюна появилась на губах аристократа, когда он продолжил. - Клянусь всеми богами, Кенатак еще пожалеет о том дне, когда заставил меня бежать от моего народа. Я провел пять лет в изгнании во дворце губернатора в Нарбоненсисе. Пять долгих лет я провел правителем без земли, в то время как эта сволочь настроила мой народ против меня. Теперь Кенатак сам узнает, что значит быть изгнанным из собственного дома.

Ярость в его голосе застала оптион врасплох, и он про себя задался вопросом, движим ли Тренагас больше глубокой ненавистью к нынешнему вождю, чем горячим желанием привести свой народ к мирному будущему. Он отбросил эту мысль в сторону, когда настроение британца улучшилось, а его тонкие губы растянулись в улыбке: - Ты слышал о моих планах относительно Линдиниса?

- Немного, Ваше Величество, - ответил Фигул.

Тренагас глубокомысленно кивнул: - Я выучил латынь во время моего пребывания в ссылке. Я тоже много читал и часто разговаривал с губернатором. Тогда мне пришло в голову, что наша местная культура прискорбно низка, и если мы не пойдем по пути всего лучшего у римлян, наш народ обречен. Кенатак, конечно, ничего в этом не понимает. Он простой грубиян, который думает, что сопротивление предпочтительнее перемен. Но как только он уйдет с дороги, я познакомлю своих верных подданных с преимуществами римской культуры на благо моего народа. Я начну с постройки собственного дворца.

- Это будет очень мудро и великодушно с вашей стороны, Ваше Величество, - сказала Сцилла. - Люди будут любить вас за это.

Их прервал слабый стук копыт, приближавшийся со стороны города, и Сцилла повернулась к воротам и увидела приближающуюся к ним хрупкую фигуру, которая ехала верхом на холеном белом скакуне с отороченным мехом капюшоном, низко надвинутым на лицо для защиты от холодной погоды. Фигул смотрел, как фигура рысью промчалась мимо солдат, с уверенной манерой человека, получившего множество инструкций.

- Ах! - сказал Тренагас, сияя от гордости. – Вот, наконец, и она. Моя дочь.

Всадница осторожно натянула поводья, остановила лошадь рядом с Тренагасом и откинула капюшон на своем зимнем пальто, открывая лицо элегантной молодой женщины с блестящим серебряным кельтским торком, обмотанным вокруг шеи, и длинными каштановыми волосами ниже ее плеч. Она улыбнулась Тренагасу, ее светло-голубые глаза мягко светились над гладкими круглыми щеками. Тренагас сделал ей знак, когда она спешилась.

- Позволь представить мою дочь Анкасту. Дитя мое, это оптион Фигул из Второго легиона.

Анкаста кивнула галлу, ее губы сложились в легкую улыбку, когда их глаза встретились. Фигул на мгновение потерял дар речи, взволнованный неожиданным видом красивой женщины среди них. Он быстро восстановил самообладание: - Приятно познакомиться, госпожа.

Анкаста уставилась на него: - Для тебя – моя госпожа, - возмутилась она, хотя, в отличие от отца, в ее голосе не было и намека на местный акцент. - Я дочь правителя, а не какая-нибудь обыкновенная девка, и вы все будете обращаться ко мне именно так.

- Понял, моя госпожа, - нерешительно ответил Фигул. - Мои извинения. Затем он посмотрел на Тренагаса. - Она, э-э, должна пойти с нами?

- Конечно! Она моя плоть и кровь. Вряд ли я оставлю ее здесь, в Новиомагусе. - Он нахмурился, глядя на Фигула. А, что, есть проблема?

- Нет, Ваше Величество, - слишком быстро ответил Фигул. Затем он покачал головой. - Я имею в виду … может случиться какая-нибудь опасность. Схватка, например. А, там нет места для женщины.

Анкаста уперла руки в бока и сердито посмотрела на оптион: - Это так, оптион? Возможно, ты бы предпочел, чтобы я осталась дома готовить и убираться, как добрая римская девка?

Фигул быстро покачал головой: - Я не хотел обидеть вас, моя госпожа. Но это опасное будет путешествие. Маршрут, по которому мы пойдем, подвергается постоянным атакам налетчиков и разбойников. С теми солдатами, которым повезло попасть в плен живыми, обращаются как с рабами. Это счастливчики. Остальных пытают и убивают. Только боги знают, что они сделают, если схватят вас.

- Разве это не твоя работа, - ответила Анкаста ледяным тоном, - защитить нас от нападения?

Галл слегка опустил голову: - Мои люди будут защищать вас до последнего, моя госпожа. Но нет никаких гарантий.

- Я наслышался достаточно, - вмешался Тренагас. - Моя дочь может постоять за себя в бою. Она пользуется мечем практически с того дня, как научилась ходить, как и полагается всем нашим женщинам-воинам. Она ежедневно тренировалась под руководством отставного гладиатора в нашей резиденции в Нарбоненсисе. Могу добавить, что не простой гладиатор, а человек, который когда-то сражался с великим Гермесом и выжил, чтобы рассказать об этом. Уверяю тебя, Анкаста не будет обузой в нашей миссии.

Фигул открыл было рот, чтобы ответить, но Тренагас перебил его, подняв руку.

- Этот вопрос не подлежит обсуждению, оптион. Моя дочь будет сопровождать нас в Линдинис. Если ты не заметил, то скажу тебе, есть еще несколько вождей племен, борющихся за контроль над дуротригами, и мне нужно, чтобы она вышла замуж за одного из них, чтобы создать широкий союз. Однажды я стану слишком стар и утомлен, чтобы править, и, поскольку у меня нет сыновей, мне нужно, чтобы Анкаста вышла замуж за надежного молодого вождя, на которого я могу положиться в продолжении своего наследия.

В его голосе звучало раздражение, и Фигул понял, что спорить дальше бессмысленно. Он смиренно пожал плечами и поклонился: - Как пожелаете, ваше величество.

- Хорошо! - объявила Сцилла, хлопая в ладоши. - А теперь, если это все, нам пора идти.

Пока правитель и его свита садились на лошадей, Фигул приказал своим людям сделать то же самое и неуклюже взобрался в седло. Как и всех римских солдат, он учился верховой езде в еще новобранцем, но прошло уже два года с момента его обучения, и теперь он изо всех сил пытался вспомнить уроки верховой езды, которые преподал ему на тренировках центурион в Аргенторатуме. Его громоздкое телосложение заставило его неуклюже сидеть в седле и, сжимая поводья, изо всех сил, он пытался справиться с управлением своей лошадью. Он с некоторым трудом выскочил вперед колонны и его лошадь остановилась без всякой видимой причины. Рулл ехал рядом с ним, оглядываясь на британцев в тылу колонны.

- Польза римской культуры… - пробормотал себе под нос ветеран, чтобы никто не услышал. - Какая чушь!

Фигул повернулся в седле и подмигнул ветерану: - Я так понимаю, ты ему не веришь?

- Конечно, химеры его побери, нет. Тренагасу плевать на туземцев, господин. Очевидно, что он делает это только для того, чтобы отомстить Кенатаку. - Он покачал головой. - Я не политик, но даже я вижу, что это прямой путь к катастрофе. Правитель, который больше грек, чем британец, выгоняет выбранного вождя племени, получившего большинство голосов. Я не могу придумать лучшего способа разозлить туземцев. Вы можете?

Фигул сжал губы, но ничего не ответил. Рулл был прав. Нетрудно было понять, почему Сцилла был убежден в претензиях Тренагаса на звание верховного правителя дуротригов. Его отчужденная манера поведения и энтузиазм ко всему римскому были бы хорошо приняты в императорском дворе. Про себя он боялся подумать, что дуротриги скажут об изгнаннике с латинским акцентом и грандиозных планах романизации своего образа жизни. Затем Фигул сердито покачал головой. Не ему было беспокоиться о вероятном успехе или неудаче людей, находящихся под его защитой. Все, что он мог сделать, это подчиняться его приказам в меру своих способностей, как хороший солдат, которым он был. Резко натянув поводья, Фигул погнал своего коня вперед, когда они двинулись на запад, к Линдинису.