Кровоточащая чаша

Пятая глава

Простирающаяся на многие световые годы тень темным ореолом охватила район боевых действий. Империум закрыл карантином истязаемые чумой миры, охваченные восстанием Тетуракта, возведя огненную завесу вокруг закрытых звездных систем. Планеты целиком находились под домашним арестом, их флоты заперты на поверхности, их населению запрещено покидать поселения без разрешения военного командования зоны и Оффицио Медикае. Соборы Императорской Веры возносили молитвы об избавлении, прося Императора в его мудрости принести победу имперскому оружию до того, как чума доберется до их миров. Распространялись мрачные слухи о Тетуракте и о том кошмаре, который будет высвобожден, если ему когда-нибудь удастся прорваться через флотилии Империума, собранные у границ мятежной империи.

Губернаторы заверяли людей, что Флот и Гвардия вскоре покажут себя на полях сражений во всем своем великолепии, и проткнут разлагающееся сердце вредоносного феода Тетуракта. Одновременно правительство в спешке готовило герметично закрытые убежища на тот случай, если чума все-таки дотянется и до них.

Сказать по правде, Империум постоянно прибывал на военном положении – но вокруг империи Тетуракта война была удушливым, зловонным облаком, накрывшим сотни миров и миллиарды людей. Страх плескался в умах миллионов. Поговаривали, что Эвменикс уже отдался чуме, так что кто знает, какой мир будет охвачен болезнями следующим?

Межзвездное сообщение ослабло, а космические пути находились под постоянным плотным наблюдением. Путешествия между системами должны были быть санкционированы имперскими властями, и безо всяких исключений. Но всегда найдутся те, кто захочет стать таким исключением – контрабандисты, доставляющие припасы на карантинные миры, и затем перепродающие их с гигантской наценкой, дезертиры, бегущие с мест боев, и обычные преступники и выродки, которые как крысы бегут из Империума и в мирные годы. Большинство ублюдков уничтожалось или задерживалось, но кое-кому, как обычно, удавалось пробиться.

А вот другие были почти незаметны. Достаточно сложно задержать даже огромные грузовые суда, появляющиеся и исчезающие из варпа в карантинных системах. И практически невозможно выследить их, когда это корабли класса истребителя – крупинка размером с самый маленький имперский корабль, способный на переход через варп. Однако флотилия, выскользнувшая во тьму зоны боевых действий системы Стратикс, не принадлежала к имперским силам.

Это были ксеноистребители, смутно-зловещие органические силуэты заключали в себе мощные вортекс-реакторы, способные вывести их в и из варпа. Без сомнения, это было опасно. Не было никаких сведений, какая именно разновидность чужих разработала корабли, а горстка захваченных Навигаторов, направляющих эскадрилью через варп, будучи необходимыми, не были в то же время наилучшими. Но все это того стоило. Если они сумеют выполнить задачу, которую перед собой поставили, то риск себя оправдает.

Из кабины первого истребителя Сарпедон вгляделся в окружающий их беспросветный мрак, отсвечивающий рассеянными звездочками планет. Он даже не был уверен в том, что это истребитель – когда технодесантник Лигрис продемонстрировал Сарпедону флотилию причудливых корабликов на одной из многочисленных летных палуб «Сломанного Хребта», то на судах не было никакой артиллерии или вооружения, за исключением того, что торчало из их фюзеляжей. Вместо этого, Лигрис оснастил корабли антигравитационными ложементами, так что каждое теперь могло вместить достаточно большую группу десантников. Это был величайший риск, перевозить почти весь Орден на судах, пересекающих варп способом, которого технодесантники даже не могли понять. Но в то же время это был и единственный путь – «Сломанный Хребет» не мог рассчитывать на незаметное проникновение в зону боевых действий.

Холодные, выпуклые грани мостика истребителя имели необычную серебристую с темно-пурпурным глянцем, окраску. Сервы Ордена за пультами управления – остатки немногих уцелевших после разрыва Ордена с Империумом и битвы на «Сломанном Хребте» - контролировали приборы истребителя движениями рук в сосудах, наполненных жидким, похожим на непривычного оттенка ртуть металлом. Основные показания устройств были переведены с бесформенных рун чужих на готик, но большая часть информации, циркулирующей по несимметричным экранам, была нечитаемой. Ощущение чуждости и нечеловеческого происхождения корабля было почти давящим – искривленные коридоры и таинственные вортекс-генераторы непривычного органического дизайна, подобно наполненным семенами стручкам растений или раковин морских существ. Воздух годился для дыхания лишь благодаря системе фильтров и очистителей, которые гнали кислород через клапаны, некогда содержащие газы, токсичные для человеческой расы. Бывшие обитатели корабля были явно выше и стройнее людей, так как потолки были высокими, а всё окружающее пространство – тесным.

- Где мы находимся? – обратился Сарпедон к сервам Ордена.

Серв у навигационного пульта отозвался, не оборачиваясь. – Мы в верхней точке места встречи, лорд Сарпедон.

- Подключите меня к вокс-каналу флотилии.

Другой серв погрузил руку в мерцающую емкость с металлом, и Сарпедон соединился с девятью другими истребителями.

- Всем кораблям, приступить к поиску Дрео. Нам не стоит надолго здесь задерживаться.

Где-то внутри этого звездного скопления располагалось гниющее сердце империи Тетуракта. Где-то гораздо дальше располагалась Терра, настолько же прогнившее сердце Империума. Галактика была необъятной, а по ту ее сторону лежал варп, целое измерение ужаса, кровоточащее в реальный космос всякий раз, когда человечество прыгало между звездами. На пути его отвратительных творений совсем одни стеной стояли Испивающие Душу, немногим меньше, чем семь сотен воинов, которые по-прежнему были, даже после всех изменений и тренировок, в конечном счете, людьми. Для Сарпедона почти облегчением было смотреть на безбрежное поле битвы, зная, что он сделал осознанное решение продолжать сражаться.

- Сигналы, командор, - раздался голос в воксе. Это был технодесантник Лигрис, которому удалось подключить часть странных сенсорных устройств, торчащих из носа его истребителя. – Очень слабый. Похоже, у них кончается топливо.

- Есть визуальное подтверждение?

Прошла пара секунд, а затем в воздухе соткалась тонкая пленка жидкого металла, и на нее выплыло изображение. По космосу тяжело тащился шаттл, один из двигателей искрил, умирая. Корпус был покрыт пятнами ржавчины и испещрен ожогами от лазерного огня. Это было частное судно, предназначенное для коротких прыжков между планетами, а не для того, чтобы мучительно плестись через целые системы. Ему должны были потребоваться месяцы, чтобы забраться так далеко от Эвменикса. Не было никаких гарантий, что простой человек сможет пережить подобные условия.

- Лигрис, направь нас к ним. Я состыкуюсь с челноком.

- Есть. Вы понимаете, что любой из них может быть заражен.

- Если они инфицированы, то пленник уже мертв, а мы будем следующими. Кроме того, я хочу лично принять их доклад.

Лигрис дал указания сервам на истребителе Сарпедона, нацелив их прямо на потрепанный шаттл. Участок фюзеляжа истребителя вздулся наружу и лопнул как язва, шарики жидкого металла потекли друг к другу, пока не сформировали цельнолитный туннель, который присосался к борту челнока как голодная пиявка.

Из металла вылепился острый режущий край, и он начал буравить корпус шаттла.

Декомпрессионный карман образовался в фюзеляже истребителя, когда металлический мостик стал герметичным, а стена превратилась в воздушный шлюз. Сарпедон оказался рядом, как только был закончен процесс трансформации. – отделение Хастиса, отделение Карвика, встречаемся у шлюза. Тебя это тоже касается, Паллас.

Запах застоявшегося пота вырвался из похожего на цветок воздушного шлюза, едва он открылся, и два подразделения десантников присоединились к Сарпедону. Воздух внутри шаттла, должно быть, едва годился для дыхания.

- Какие-нибудь сообщения от них? – поинтересовался в вокс Сарпедон.

- Никаких, - ответил Лигрис из собственного корабля. – И они не принимают наши сигналы. Видимо, их устройства связи накрылись.

Сарпедон посмотрел в сумрак на конце воздушного туннеля. Из тени вышла фигура, и медленно побрела к нему.

Это был сержант Салк. Его лицо – обычно моложавое по сравнению с покрытыми шрамами лицами ветеранов Ордена – сейчас было изнуренным, глаза запали. Доспехи потускнели, и он шел так, словно их тяжесть тянула его вниз.

- Мы потеряли капитана Дрео, - хрипло произнес он.- Каррик и Крин уцелели. Ниций умер уже в челноке. Мы оставили Дрео и остальных на планете.

На глазах у Сарпедона погибли десятки хороших десантников, но его сердце все равно екнуло. Капитан Дрео был, пожалуй, лучшим стрелком Ордена, и прекрасным уравновешенным солдатом. Именно его самообладание выдержало в противостоянии с Князем Демонов Ве’Метом, и его приказы изрешетили болтерным огнем тела пристанищ Ве’Мета. Поэтому Сарпедон и доверил ему задание на Эвмениксе. Теперь его не стало, еще одного незаменимого Испивающего Душу.

- А пленный?

- Выжил.

Салк жестом подозвал к себе еще одного десантника – Сарпедон узнал Крина, обычно вооруженного плазмаганом отделения Салка. Теперь же он тащил тело спящей женщины, такое маленькое в его руках. Когда-то её одеждой служила ряса ржаво-красного цвета, подчеркивающая статус адепта Механикус, но сейчас они были закопчены и испачканы. Низенькая и похожая на мальчика, большая часть квадратного лица скрыта пилотским респиратором, нацепленным на голову.

Аптекарий Паллас принял от Крина вялое тело. Он сверился с медицинскими показаниями на тыльной стороне оснащенной нартециумом латной перчатки, инструментом, позволяющим произвести переливание крови, и, в случае необходимости, свершить милосердие Императора над теми, кто уже безнадежен. Сейчас же прибор предоставил ему обзор состояния женщины.

- Она сильно истощена, - подтвердил он. - Полубессознательное состояние. На корабле Каррайдина достаточно оборудования, чтобы ей помочь.

- Она способна говорить?

- Пока нет.

Сарпедон распознал в ней гораздо более молодую женщину из файлов Стратикс Луминае. На них её можно было заметить присевшей, в страхе спасаясь от болтерного огня, пока Испивающие Душу десятилетие назад штурмовали лаборатории, выбивая оттуда эльдарских пиратов. Теперь она стала намного старше, с морщинами вокруг глаз, а волосы на задней стороне шеи сбрили, чтобы приспособить тело к разъемам, вмонтированным в череп.

Где-то среди отчетов капитана Корвакса о проведенной операции был список персонала станции, и из этих записей Сарпедон выяснил имя женщины – Саркиа Аристея. Тогда она была адептом низшего ранга, лишь на ступеньку выше простого служителя, но в то же время женщина стала единственным членом персонала, местонахождение которой удалось установить Испивающим Душу. Странно было наконец видеть её, когда её доставка стоила жизни столь многим – она казалось такой маленькой и несерьезной вещицей. Сарпедон сражался с демонами и чудовищными пришельцами как воин в течение более семидесяти лет, но она являлась жизненно важной частью его плана, и без неё Орден исчезнет.

Стоила ли жизнь Саркии Аристеи смертей капитана Дрео, Эана, Хортиса, Дриана и гиганта Ниция? Если в сотнях других важных битв будут одержаны победы, то да. Но еще так много предстояло сделать, и самые трудные сражения всегда ожидали впереди.

- Стабилизируй её состояние и доставь к Карендину, - приказал Палласу Сарпедон. – Мне нужно допросить её как можно скорее.

- Возможно, разумней будет, если капеллан Иктинос… - начал Паллас с некоторой неловкостью.

- Разумеется, - согласился Сарпедон, понимая точку зрения аптекария. – Она видела достаточно монстров на Эвмениксе, чтобы смотреть на еще одного здесь.

Сарпедон производил сильное впечатление и до того, как стал мутантом, а его нынешний вид скорей всего заставит Аристею вновь потерять сознание.

- Пусть с ней побеседует Иктинос.

Паллас понес женщину к жилому отсеку, где он сможет тщательно её осмотреть. Из шаттла появился Каррик в обугленных доспехах. Лицо было сильно обожжено, и, как и Салка, изнуренно до такой степени, которая была несвойственна для десантника.

- Как погиб Дрео? – спросил Сарпедон.

- Охранная турель, - пояснил Салк. – Он взорвал нижний проход в форпост и шел первым. Механикус задействовали систему безопасности, поскольку вся планета к тому времени уже катилась в тартарары.

- А остальные?

- Ниций умер по пути сюда. У него были множественные внутренние повреждения, а на шаттле были лишь комплекты первой помощи. Мы их использовали на женщине. Ниций впал в полудрему, и так и не проснулся. Других мы потеряли при штурме или во время прорыва в космопорт.

- Сколько времени вы уже дрейфовали?

- Три месяца. По плану операции, это должно было продлиться еще дольше, но Эвменикс пал быстрее, чем рассчитывали, и нам пришлось уходить. Кроме того, не думаю, что она бы выдержала в челноке хоть немногим дольше. Еда кончилась неделю назад. Воздух так часто прогоняли через систему рециркуляции, что женщина не могла нормально дышать, и нам оставалось надеяться лишь на последний фильтр в респираторе.

- В перехваченных астропатических передачах были доклады о чуме на Эвмениксе. У тебя или твоих десантников проявлялись какие-нибудь симптомы?

Салк отрицательно покачал головой. – Никаких. Условия там были ужасны, но мы не заражены. И это была большее, чем просто чума, командор. Нечто, изменяющее разум. Весь улей свихнулся. Возможно, даже вся планета. Мертвецы шатались по улицам, а живые истребляли друг друга. И тем же самым занимались по мере продвижения и мы. Иначе нам бы никогда не удалось вытащить Аристею с поверхности.

- Вы поступили правильно, Салк. Со смертью Дрео ваши шансы стали весьма призрачными.

- Ничего не могу с собой поделать, командор, но мне кажется, что его смерть была слишком высокой ценой, которую нам пришлось заплатить.

- Высокой, но не слишком высокой. Я не могу пока сказать тебе, Салк, за что мы сражаемся, но ты должен поверить мне, что это стоит всего, чем нам предстоит пожертвовать. Дрео будут помнить за его деяния, ставшие частью нашей приближающейся победы, но если мы не победим, то не вспомнят никого из нас. Ты со своей командой и пленницей должен перейти на корабль Карендина. Он и Паллас помогут вам.

Два отделения десантников вернулись в личные отсеки, а потрепанные остатки подразделения Салка направились к стыковочному шлюзу, откуда их вместе с Аристеей доставят в лазарет.

Возможно, Салк и был прав. Наверное, задача, стоящая перед Сарпедоном, являлась невыполнимой, и он просто впустую тратит жизни своих людей. Но он не мог дрогнуть сейчас, когда на кону было столь многое. Они полностью доверяли библиарию, даже когда он не мог сообщить им, за что они дерутся. Сдаться, значило предать это доверие, и если вся галактика намеревается стереть Орден с лица земли, их доверие было единственным преимуществом, оставшимся у Сарпедона.

Следующий этап станет самым рискованным из всех. Пока Паллас и Карендин заботятся о состоянии здоровья Аристеи, а Иктинос допрашивает её, импровизированный флот должен достичь темного сердца, лежащего за имперским кордоном. Испивающим Душу повезет хотя бы вернуться обратно.

- Пилотажная рубка? – заговорил он в вокс.

- Командор? – откликнулся голос серва Ордена с мостика.

- Дождитесь, пока завершится переброска, затем доставьте нас к следующей точке маршрута. Сбросьте шаттл. Докладывайте о любых контактах, и сохраняйте строй с другими истребителями.

У Саркии Аристеи должна быть информация, в которой нуждается Сарпедон. Флотилии придется пробиваться к следующему этапу, и каждому десантнику нужно будет драться сражаться отчаяннее, чем когда-либо. Инквизиции должна оставаться в одном шаге позади них еще немногим дольше. Так многое могло пойти наперекосяк, но Сарпедону должен принять эти риски. Будет достаточно, если он будет сражаться до конца, и никогда не остановится. Все остальное находилось в милости Императора и силе его боевых братьев.

Сарпедон развернулся на восьми хитиновых лапах и пошел обратно на мостик. Теперь они достаточно близко, так что флотилии не надо будет делать нового рискованного варп-прыжка. Однако и в реальном космосе существовали зоркие капитаны линкоров и пираты, которых следовало избегать.

Странные ксеноистребители в четком построении пронзали пространство, несся груз из лучших воинов Императора, а пунктом их назначения было одно их наиболее опасных мест в Империуме.

Флагманский корабль Тетуракта был огромной летающей гробницей. Миллиарды умерли на Стратиксе, пока Тетуракт не спас уцелевших и не сковал их своей волей. Этот процесс оставил после себя множество тел, нагроможденных от нижних городов до дворцов и соборов, гноящийся монумент силы болезней Тетуракта и судьбы тех, кто осмеливается ему противостоять. Такая масса смерти была чудом сама в себе – великое и славное напоминание о том, что Тетуракт способен нести смерть как королевский скипетр. Чудовищу хотелось, чтобы смерть постоянно окружала его, иметь возможность забрать её с собой со Стратикса, чтобы постоянно купаться в ней.

Темное, тяжелое ощущение погружения в смерть было источником его вдохновения и напоминанием для всех присутствующих рядом, что он является не просто их вождем, но и их новым божеством. Он решал, кому суждено умереть, а кому – жить, и какую именно форму примет эта жизнь.

Сам флагман некогда был линкором класса «Император», из его клиновидной носовой части огненный дождь изливался на врагов ложного Императора. Корабль отправили на Стратикс для переоснащения, и появление Тетуракта на планете застало его во флотских доках в виде полуразобранного остова. Словно сама планета преподносила его, как подарок, своему новому хозяину, и Тетуракт принял дар. Линкор оборудовали огромным количеством вооружения и защитных устройств, заменив ими системы жизнеобеспечения и жилые палубы, поскольку они стали бесполезны для команды, не нуждающейся ни в кислороде, ни в отдыхе.

Затем пришли мертвецы – закутанные в саваны. Их тысячами погребли здесь, вдоль стен всех коридоров и пещерных пространств истребительных палуб. Верные слуги Тетуракта разорвали тела на части, и использовали кости, чтобы украсить мостик и личные апартаменты Тетуракта. Они содрали кожу мертвецов и покрыли ею стены, и использовали как занавеси. Приборные панели выложили человеческими зубами. Колонны из позвоночников окружали люки переборок. Переходы, ведущие на мостик, устлали осколками черепов. Корабль стал великолепным монументом смерти, и смерть циркулировала по нему подобно источнику жизни.

Круглый зал, в котором сейчас стоял Тетуракт, был когда-то театром для брифингов, здесь командир линкора доносил боевые распоряжения до подчиненных. Теперь зал стал свидетелем зрелищ гораздо более грандиозных – в нем собирался конклав Тетуракта и его колдунов.

В любой системе есть свои отщепенцы. Среди них были псайкеры, ведьмы и шаманы, преследуемые инквизиторами, Арбитрес, охотниками на ведьм и законопослушными имперские слизняки. Когда империя Тетуракта начала разрастаться, он нашел этих псайкеров и сделал самыми преданными из всех последователей. С их помощью, его могущество в заражении человеческих существ стало абсолютным. Их мощь позволяло ему поднять чуму в мире, отстоящем от него на многие световые годы – как это произошло с Эвмениксом, где его прикосновение заставило мир созреть для завоевания, пока Тетуракт пребывал на отдаленном Стратиксе.

Колдуны были собраны с сотен миров, и ныне все носили грязные одеяния служителей Тетуракта, их тела скрывались под мантиями с капюшонами, словно это был посвященный чудовищу монашеский орден. Тела под одеждой сильно изменились: кто-то распух, другие, наоборот, исхудали, но все настолько подвластны воле Тетуракта, что даже не способны вспомнить имена, которые носили до того, как он нашел их.

Сиденья в аудитории сменили покрытые костями скамьи. Яркий свет, падающий на сидящего в центре Тетуракта, был окрашен желтизной разложения, струящегося сквозь весь корабль. Колдуны были гниющими, сипящими созданиями, и все же в их глазах, преданно таращившихся из под капюшонов, Тетуракт по-прежнему видел фанатизм.

Ни один из них не осмеливался быть лидером, поэтому все говорили по очереди.

- Эвменикс готов… - невнятно пробормотал один.

- Мы видели это. – вмешался другой. – Единственные живые – кочевники в пустошах, но вскоре и они исчезнут.

- Кто-нибудь еще посещал мой мир? – поинтересовался Тетуракт, обращаясь к ним разумом, а не сгнившими голосовыми связками.

- Немногие, мой господин. Было несколько безумцев, пришедших распространять слово своего Императора, но они не выжили. Были и другие, выглядящие как воины Императора, хотя принесли с собой привкус отступничества и гнева. Но их было мало, и они стали последними, кто спасся с планеты.

Тетуракт выдернул изображение из головы говорившего колдуна. Она была по крупицам собрана магом из сонма умирающих на Эвмениксе разумов. На его планете были космодесантники – вероятнее всего, с целью выяснить, что на ней происходит. Тетуракт видел, как они неслись через один из космопортов Улья Квинт, обмениваясь выстрелами с отчаявшимися жителями улья, направляясь к последнему уходящему с планеты шаттлу. Они сбежали как испуганные дети, когда оценили колоссальный масштаб подвластной ему смерти – ибо такова сила Тетуракта, что он способен обратить в бегство даже заносчивых космодесантников.

- Сколько времени осталось до моего прибытия? – спросил он.

- Варп благосклонно взирает на вас, мой господин. Еще семь дней и мы вернемся в реальный космос.

- Хорошо. Сделайте эти семь дней для них особенно мучительными.

Колдуны поклонились одновременно, все как один. Затем один из их числа прошаркал вперед. Это было ужасно бесформенное, раздувшееся создание со связкой мокрых щупальцев на месте, бывшем лицом. Колдуны зашептали нараспев, немелодичное монотонное гудение наполнило воздух звуком миллиардов чумных мух. Колдун обнажлся - это была отвратительная, покрытая щупальцами масса обесцвеченной плоти с пульсирующими внутренними органами. Тысячи глаз разбросаны по её поверхности и все они бешено вращались, рассматривая сквозь варп всю дорогу до глубин Эвменикса.

Пока колдуны творили волшбу, Тетуракт наблюдал картины, проецируемые центральным магом. Бесчисленные уровни улья стояли по колено в крови. Мертвые восстали и бродили, ожидая своего предназначения. Изображение сменилось на поля сражений, где различные фракции сражались в тщетной надежде сохранить припасы или транспорт, или просто для того, чтобы через битву дать волю своему ужасу.

Колдуны поднимали из могил все больше и больше мертвецов. Целые курганы разлагающихся тел корчились как гнезда червей, пока мертвяки рыли дорогу наружу. В пустынных токсичных дюнах между ульями, кочевники с ужасом наблюдали, как колонны мертвецов маршируют из городов. Вскоре не следа жизни, способной испортить чистое великолепие смерти, не останется на планете,.

На секунду, Тетуракт почувстовал всю планету целиком, спроецированную в его сознание через колдунов. Это было изумительное ощущение – словно весь Эвменикс состоял лишь из страха и страданий, отпечаток этого был столь силен, что по-прежнему заставлял ходячих мертвецов в отчаянии охотиться друг на друга. Тетуракт видел уже сотни миров, низведенных до такого состояния, но оно по-прежнему наполняло его гордостью.

Изображения потускнели, когда колдуны закончили поднимать всех мертвецов, которых им удалось собрать. Исчезая из разума Тетуракта, Эвменикс забурлил на новом уровне ужаса, осталось лишь послевкусие полной победы.

Тетуракт мысленно приказал носильщикам отнести его паланкин обратно в личные покои, чтобы дожидаться там окончания путешествия. Многое предстоит извратить прежде, чем он станет богом для еще одного мира.

Крепость Инквизиции на Кайтаране могла в мирные дни служить для координации усилий Ордо Еретикус на нескольких секторах вокруг, так, чтобы орден мог эффективно противостоять угрозам, охватывающим целые миры и системы. Но сейчас здесь создали военную штаб-квартиру, направляющая деятельность Инквизиции против Тетуракта, с карантинным кольцом по периметру. Теперь это было местом сбора информации, предоставляемой инквизиторами и их агентами со всей протяженности зоны боевых действий.

Лорд-инквизитор Колго, добившийся большого одобрения сверху после руководства Погромом Ластрати за десять лет до текущих событий, замкнул на себя все полномочия. Более трех сотен инквизиторов и дознавателей отчитывались лично перед ним и его помощниками, а гораздо большее число людей образовывали потайную сеть, которую сама Инквизиция была не в состоянии распутать.

Многих внедряли в части Имперской Гварди, посланные отбить спорные миры, другие старались вычислить, какие планеты станут следующими жертвами. Кое-кто даже посылал отчеты с планет, принадлежащих теперь Тетуракту. Это были краткие сообщения, описывающие невообразимый ужас, о грудах тел величиной с дом и болезнях, искажающих разум людей. Ордо Маллеус искало демонов и следы заражения Хаосом среди тысяч докладов из всех уголков зоны боев. Даже Ордо Ксенос, чья юрисдикция простиралась на деятельность чужаков внутри Империума, рассматривало возможность использования ксенотехнологий в методах Тетуракта.

Крепость Инквизиции находилась в толще вершины высочайшей горы Кайтарана, такой высокой, что облака кружились ниже уровня крепостного космопорта. Это был пережиток цивилизации, поглощенной Империумом тысячи лет назад. Когда-то здесь существовало военное общество с королями, лордами и баронами, один из которых потратил несметные богатства, чтобы вырубить в горах неприступный дворец, не подвластный штурму ни одной армией. Он оказался прав – ни один захватчик не взял её стен, а Империум просто сбросил вирусную бомбу, когда он отказался платить подать сборщикам налогов, прибывшим на Кайтаран, еще бывший на передовой имперского пространства. Планета сдалась практически в одну ночь, едва разнеслась весть о том, что крепость теперь охраняется лишь легионом мертвых тел

Хорошая история, такие обычно рассказывают новичкам в Адептус Терра, как концентрация усилий на одной избранной цели может принести больше, чем массированный штурм по всем фронтам. Возможно, она даже была правдивой, и актуальна сейчас – большая часть усилий Инквизиции была направлена как раз на то, чтобы обнаружить местонахождение и уничтожить Тетуракта, чтобы, как и примитивные туземцы Кайтарана, его чумная империя развалилась в кратчайшие сроки. К сожалению, неизвестно было, кем или чем является, и где может находиться Тетуракт, не говоря уже о том, как его можно убить.

Строго говоря, все это не было проблемой Фаддея. Ему просто повезло, что лорд-инквизитор Колго разрешил воспользоваться возможностями крепости на Кайтаране. У Фаддея не было ничего, кроме инстинктивного понимания, чтобы предположить, что Испивающие Душу находятся в зоне боев, или, по крайней мере, направляются в неё. Испивающие Душу посетили Эвменикс, в этом сомнений не оставалось, но Эвменикс лишь недавно находился в блокаде из-за чумы, и не было даже четких доказательств того, что в этом замешан Тетуракт – и без вмешательства агентов Хаоса мирам случалось оказываться во властью болезни.

Но в тренированном уме Фаддея все эти несвязанные друг с другом детали вызывали странное чувство тревоги. Испивающие Душу вполне могли служить Тетуракту. Правда, видимо все было несколько сложнее, поскольку силы Хаоса сражались между собой так же часто, как и нападали на Империум. Хотя Испивающие Душу могли быть где угодно, существовала вероятность, что они, как мухи, запутались в паутине отвратительного беспорядка новообразованной империи Тетуракта. Так что именно там их и собирался искать Фаддей.

Он решил вновь испытать свою удачу, запросив аудиенцию у самого лорда-инквизитора Колго. Но пока Фаддей просто пытался добиться хоть какого-то комфорта от апартаментов, выделенных ему персоналом крепости. Внешние участки крепости не модернизировались, и горный холод проникал сквозь них почти не встречая сопротивления. Обстановка была скудной, а пол – ледяным. Однако вид на горы оказался потрясающим, так что Фаддею повезло получить для себя комнаты в крепости. Штурмовики и Сестры остались в бараках космопорта, а он развернул медицинскую робу, в которой сможет обследовать находки, доставленные вернувшейся с Эвменикса Сестрой Эскарион.

С того дня, как Фаддей приземлился на Корисе XXIII-3, считая, что потерял след Испивающих Душу, прошло шесть месяцев. Теперь он обладал фрагментом трупа одного из них, и символ потира на пистолете мертвого десантника был свидетельством продвижения расследования. Вместе с докладами от выживших из Дома Дженассис, ему удалось добыть первые железобетонные доказательства деятельности Ордена со времени битвы в Поле Цербера. За них он заплатил жизнями дознавателя Шена и нескольких дюжин арбитров в Доме Дженассис. Инквизитор в нем говорил, что дело того стоило – и он с удивлением понял, что человек в нем также с этим соглашается. Фаддей открыл сундук в ногах четырехспальной кровати. Внутри была скудная коллекция собранных им полноценных улик – банк памяти и экран, содержащие копию пикт-файла со «Сломанного Хребта», обугленный томик «Боевых Катехизисов» Дениятоса, извлеченный из обломков сожженного флота Испивающих Душу, и инфопланшеты с переписанными показаниями свидетелей. Поверх всего покоилась кобура с болт-пистолетом.

Фаддей достал пистолет – оружие было столь велико, что он мог удерживать его лишь обеими руками, но космодесантник пользовался им в качестве резервного оружия. На пистолете стоял селектор огня и сдвоенная обойма, а корпус инкрустирован золотом. На рукояти выбит потир, эмблема Испивающих Душу.

- Прекрасное оружие, - заметил ужасно знакомый, резкий голос. – Отвратительно, что его использовали на службе такому злу.

Фаддей оглянулся, и увидел вошедшего в покои Пилигрима. Голый камень стен, казалось, внезапно потемнел, а воздух похолодел еще сильнее. В Пилигриме жило столь сильное желание видеть врагов Императора мертвыми, что его ненависть поражала все окружающее.

- Медикае готовы, - произнес Пилигрим и вышел. Фаддей засунул пистолет обратно в сундук и последовал за ним.

Персонал Оффицио Медикае, расквартированный в крепости на Кайтаране, был подчинен Инквизиции в вопросе изучения различных видов чумы, распространяющихся всюду везде, куда бы Тетуракт не устремил свой пристальный взгляд. Фаддей затребовал помощь команды патологоанатомов Медикае, состоящей из двух санитаров и адепта Адептус Механикус Биологис. Эта троица ожидала прибытия Фаддея и Пилигрима в маленькой прозекторской, безликие санитары замерли, как будто готовые внимать каждому его слову. Адепт – коренастая женщина средних лет с очень серьезным лицом, одетая в белый лабораторный костюм – стояла с согнутыми руками в голове плиты из полированного гранита, служившей здесь операционным столом. На плите, словно подношение на алтаре у какого-то языческого божества, лежала потрепанная голова космодесантника.

- Я приношу свои извинения за задержку, инквизитор, - сказала адепт прерывистым, строгим тоном. - Нужно было убедиться, что данный экземпляр полностью осмотрен и подвергнут карантину.

- Я понимаю, адепт. Мы можем начинать?

- Конечно. Экземпляр является черепом гуманоида мужского пола, больше естественного размера, частично затянут кожным покровом, рассеченным в области axis vertebra…

Фаддей наблюдал за тем, как санитары достали скальпели и хирургические щипцы из расположенных вдоль плиты лотков для инструментов, и начали срезать сгнившую кожу с черепа. Адепт перечисляла первые результаты вскрытия, подтверждающие, что голова принадлежала космодесантнику, причем ветерану, судя по серебряному штифту за долгую службу в его лбу. Кости лица и черепа были покрыты старыми шрамами от огнестрельных ран и клинков, а пулевое отверстие, вырвавшее осколок из лба, появилось уже после смерти. Адепт приказала санитарам зафиксировать извлеченные имплантированные органы: ухо Лимана – улучшение среднего и внутреннего уха, дающее десантнику более острый слух и превосходную координацию. Окулоб – орган, находящийся между глазами, и усиливающий зрение. Остатки гено-семени в глотке – священный орган, который контролировал все остальные улучшения десантника и поддерживал его метаболизм.

- Состояние экземпляра наводит на мысль об ускоренном разложении, за которым последовало прекращение естественного распада, сходное с состоянием других образцов, доставленных с миров внутри спорных систем вокруг Стратикса.

Санитар развернул голову набок и начал удалять челюсть. Он старался сломать усиленную кость вокруг сустава. Челюсть со щелчком поддалась, и оттуда фонтаном плеснула на халат санитара тонкая струя блестящей жидкости. Санитар заорал, когда жидкость прожгла халат и попала на грудь. Его товарищ сбил его с ног, и начал отдирать горящие одежды, пока слезоточивый кислотный запах наполнил комнату и серый дым кругами стал подниматься вверх. Адепт вытащила комплект первой помощи из ящика на одной из стен лазарета, и начала трудиться над санитаром, обмывая шипящие раны с помощью щелочного раствора, пока кислота не въелось в легкие.

- Инквизитор, вы должны уйти, - распорядилась адепт, натягивая полевой комбинезон из комплекта неотложной помощи. – У нас здесь вероятность заражения.

- Нет никакого заражения, - заявил Пиолигрим, его высокий голос прорезался через шум судорожных вдохов задыхающегося санитара. – Кислота слабой концентрации, предназначена лишь для ослепления, так что ваш человек выживет. Ее производит железа Бетчера.

- Невозможно, - одернул его Фаддей, глядя на след зеленой жидкости, размазанный по гранитной поверхности. - Испивающие Душу являются Орденом-наследником Легиона Имперских Кулаков. Гено-семя Кулаков никогда не культивировало железу Бетчера, это был просто атрофировавшийся орган.

- Совершенно верно, - согласился Пилигрим, дотянувшись забинтованной ладонью до вскрытой головы. Он выщипнул лоскут узловатой плоти, гено-семя, из глотки. – Извращено, - сказал он, сжимая его. Семя было крапчатым и бесцветным. – Испивающие Душу несут на себе позорное пятно мутации. Самую страшную мутацию из всех, ибо само гено-семя вырождается, и имплантированные в них органы изменяются.

- Мутация, - повторил Фаддей.

Уцелевшие в бойне в Доме Дженассис докладывали о чудовищном создании, возглавлявшем Испивающих Душу, с лапами, как у гигантского паука и обширными псионическими возможностями. Он скептически отнесся к этим разговорам, но теперь уже не мог с такой легкостью от них отмахнуться. Испивающие душу были мутантами, и, поскольку их гено-семя поражено, они скатятся по наклонной дорожке очень быстро.

Поэтому они и в отчаянии. А отчаяние порождает грубые ошибки. Каковы бы ни были их планы, Испивающие Душу все быстрее и быстрее движутся в сторону того состояния, когда они потеряют всякое сходство с человеческой расой.

Фаддей всегда знал, что у его терпения есть свои границы. Но теперь время стало давить на него еще сильнее. Оно кончалось у всех.

И Фаддею не с чего было начать. Но след был жизненно необходим.

Он в спешке покинул лазарет, мчась по холодным каменные коридоры крепости в свои покои. Он слышал, как Пилигрим идет за ним по пятам, но потерял странное существо к тому времени, как достиг комнаты. Он вновь рывком распахнул сундук и извлек другую улику. То, что он посчитал бесполезным, когда Сестра Эскарион передала ему это – тонкий медный лист с выгравированными на нем именами сотен адептов, адептов, служивших в форпосте Улья Квинтус несколько последних десятилетий. Здесь мелким аккуратным шрифтом были выбиты сотни имен, от надсмотрщиков за слугами и сервиторных инженеров до групп старших адептов, которые командовали форпостом.

Пилигрим возник в дверном проеме. – Инквизитор? Вы что-то обнаружили?

Фаддей обернулся. Он хотел бы вести расследование без участия Пилигрима, но должен терпеть это существо, поскольку у того был нюх на Орден ренегатов.

- Возможно, - ответил он. – Испивающие Душу были в форпосте по какой-то причине. Они бросили там по меньшей мере одного из своих. Почему? Зачем идти на планету, пожираемую чумой, и путешествовать в самое сердце её наихудшего города, чтобы сразиться в битве? Зачем вламываться в форпост Механикус, не производящий ничего действительно ценного или важного? Образцы пород ничего не стоят. Там не было никакого изощренного оборудования или оружия. Что у них там было, Пилигрим?

Пилигрим слегка наклонил голову, и Фаддея посетило неприятное чувство, что где-то под капюшоном существо вполне может ухмыляться.

- Там были люди, инквизитор. Сотни адептов Механикус. Адептов, которые не всю свою жизнь трудились на этом конкретном форпосте.

Фаддей уселся обратно на кровать, по-прежнему сжимая в руках лист. – Одному из них было что-то известно. И этого было достаточно для Испивающих Душу, чтобы спуститься туда и захватить их. Если они взяли пленного и вывезли его с планеты, у них теперь может быть вся требуемая информация.

Фаддей застыл. Империум так невообразимо велик, а Адептус Механикус является настолько безумно сложной структурой – от Главного Фабрикатора на Марсе до низших служителей и сервиторов .вкалывающих на мирах-кузницах и мастерских по всей изведанной галактике. Как он может рассчитывать выследить одного-единственного адепта, даже с возможностями инквизитора? Одного маленького, бесполезного работягу, который не являлся культистом Хаоса или отступником-отщепенцем, а никем в галактике никого?

- Нет, - громко сказал он сам себе. - Я не позволю этому следу ускользнуть от меня. Он щелкнул вокс-бусинкой на воротнике. – Полковник Винн? Соберите лучших инфильтраторов и разведчиков, и будьте готовы в космопорте через полчаса. Также мне нужен прикомандированный к нашей группе шаттл, который влез бы в «Полумесяц». Большая дальность автономного полета не требуется, важны незаметность и огневая мощь. И лучшая команда, разумеется. Дергайте за все ниточки, какие сочтете необходимыми. Конец связи.

Фаддей недолго пробыл в воюющем секторе, но составил впечатление о возможностях местных силовых структур. Он знал, что нужная ему информация будет доступна лишь в случае, если он будет быстр, умел и удачлив. В последний раз он использовал оружие как инструмент работы инквизитора уже довольно давно, и был слегка удивлен тем, что вновь с нетерпением ожидает такой возможности.