Кровь драконов

Глава 7

Шагая в сопровождении М'халла в покои королевы в Форт-Вейре, Цветок Ветра по-прежнему всем телом ощущала ледяной холод Промежутка.

— Моя мать спрашивала о вас, — сказал М'халл, приглашая ее в коридор, ведущий к комнатам Зорки.

— Что, пришло ее время? — Голос Цветка Ветра был спокойным, невыразительным. Все остальные ее подруги уже умерли.

М'халл кивнул. Его губы задрожали, с уст сорвался тяжелый вздох, выдававший мучительную боль. Цветок Ветра взяла его за руку, желая немного успокоить, но ее прикосновение оказалось настолько слабым, что М'халл истолковал жест как просьбу о поддержке. Он поспешно взял старуху под локоть и подвел к ближайшему стулу.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, но всмотрелась в мертвенно-бледное от усталости лицо М'халла и сама же ответила на свой вопрос: — Ты перемещался во времени?

М'халл кивнул.

— Это совсем измотало тебя, — сказала Цветок Ветра.

— Больше, чем вы можете себе представить, и, пожалуйста, не спрашивайте меня больше об этом, — ответил предводитель Вейра, предупреждая дальнейшие вопросы.

Он повернулся к Зорке, лежавшей в полудреме на кровати.

Та, вероятно, почувствовала присутствие гостей: ее веки медленно разомкнулись.

— Ты привез ее?

— Я здесь, — ответила Цветок Ветра.

Она встала со стула и опустилась на колени около постели Зорки. Старая госпожа Вейра протянула руку и пожала пальцы Цветка Ветра.

М'халл пододвинул гостье стул. Она с благодарностью кивнула и села.

— Твой сын доставил меня.

— Он хороший парень, — сказала Зорка и чуть заметно улыбнулась. — Он делает то, о чем его просят.

Две старухи, как по сигналу, умолкли, а потом, улыбнувшись, переглянулись, поскольку ожидаемого раздраженного комментария от предводителя Бенден-Вейра так и не последовало.

— Он научился мудрости, — сказала Цветок Ветра. Это была наивысшая похвала, какая только могла прозвучать из ее уст, и она никогда еще так ни о ком не отзывалась. — Он хороший человек. Как и его братья и сестры. Кровь сказывается. Вам с Шоном есть чем гордиться.

Цветок Ветра, не глядя, почувствовала, как М'халл напрягся, услышав имя давно умершего отца, железная воля которого заставила первых всадников колонии вступить в первое, а потом и множество последовавших сражений с падающими Нитями.

Даже в преклонном возрасте — в шестьдесят два года — Шон Коннел сохранял за собой пост главного предводителя Вейров и предводителя Форт-Вейра, хотя многие возражали. И все же оказалось, что он стал слишком стар. Однажды Шону и Каренат'у не удалось увернуться от пучка Нитей. Получив страшные ожоги, они сразу же ушли в Промежуток и не вернулись обратно. Это произошло более восьми лет тому назад.

После этого Фарант'а никогда больше не поднималась в брачный полет. Никто не удивлялся этому, считая, что единственная причина заключается в возрасте королевы; Одна лишь Цветок Ветра знала, в чем тут дело.

Это была одна из многих тайн, которые они с Зоркой делили за эти годы. Она являлась неотъемлемой частью их истинной дружбы — жизнь Цветка Ветра была очень скупа на теплые чувства.

Зорка и Цветок Ветра — первая всадница королевы драконов и самый опытный генетик — постоянно сотрудничали в течение нескольких лет после первого Падения, случившегося вскоре после Высадки. Но создание стражей порога отвратило большинство всадников от Цветка Ветра, и ее отношения с Шоном и Зоркой стали чисто деловыми.

Цветок Ветра вела подробнейшие записи обо всех драконах первого поколения и их птенцах, отмечая все подробности роста и все возможные признаки генетических дефектов. Когда колония перебазировалась на север и адмирал Бенден лишил ее технического персонала, переключив их на другие занятия, Цветок Ветра осталась без определенных обязанностей.

Адмирал Бенден во всеуслышание предложил ей подумать об окончательном переходе к медицинской профессии — хоть к лечению больных, хоть к лабораторной работе. И, добавил с улыбкой адмирал, Цветок Ветра должна помнить о своих обязанностях перед колонией и своим геномом: не стоит ли ей вспомнить о таком важном деле, как воспитание детей?

Кроткое согласие Цветка Ветра было воспринято как уступка и, возможно, молчаливое признание своей вины в утрате ценного технического оборудования, произошедшей во время Переправы с Южного континента. В результате этого происшествия она сделалась парией.

Она покорно рассталась со своей лабораторией и превратилась в ученицу одного из врачей Форт-холда, Благодаря неустанному труду ей вскоре удалось сделаться высококвалифицированным медиком.

Однако Цветок Ветра вела наблюдение за развитием не только драконов, но и стражей порога. К ней нередко обращались за советами по поводу обращения с «уродцами Цветка Ветра», как их часто называли.

Среди тех, кто проявлял интерес к стражам порога, была, в частности, Эмили Болл.

— Однажды ночью я видела, как они летели, — сказала она как-то раз, оставшись с миниатюрной женщиной-биологом наедине, и улыбнулась собеседнице.

Цветок Ветра кивнула.

— Я тоже, — ответила она, с видимым удовольствием восстановив эту картину в памяти.

Эмили взяла ее за руку.

— Это, наверно, тяжело для вас, — сказала она, не скрывая симпатии.

— Это моя работа, — ответила Цветок Ветра, чуть заметно пожав плечами. — Я делаю то, что вы и адмирал от меня хотите, несу бремя, которое мне передала моя мать.

— Ну а мне кажется, что это очень несправедливо! — сердито нахмурилась Эмили.

Цветок Ветра промолчала.

— О, я знаю, это часть плана, — продолжала Эмили. — И это нам очень нужно. Вы сами показали мне расчеты, но мне все равно представляется несправедливым, что все ваши труды должны или оставаться незамеченными, или подвергаться суровой критике.

И снова Цветок Ветра ничего не ответила.

— Цветок Ветра, — сказала Эмили, с силой сжав пальцами ее запястье, — со мной вы можете разговаривать. Я полностью в курсе всех планов. Когда мы с вами наедине, вы можете говорить мне о чем угодно. Плохо, что вы держите все в себе, плохо и неправильно. Знаете, как ведущий психолог Перна, я говорю все это для вашего же блага. — Поскольку Цветок Ветра снова промолчала, Эмили негромко добавила: — И я говорю это как человек, знающий, как сильно вы страдаете.

И тут, в первый и последний раз за всю свою жизнь, Цветок Ветра упала в объятия Эмили Болл. Она не могла потом сообразить, долго ли она плакала. А когда она успокоилась, Эмили еще раз крепко обняла ее, нежно и ободряюще улыбнулась, но обе женщины так ничего и не сказали друг дружке.

Потом разразилась эпидемия Лихорадки, и медицинские знания Цветка Ветра пришлись как нельзя более кстати. Она не щадила себя, порой проводила недели без сна, обходясь дремотой урывками, во время переездов от одного больного к другому. А остатки сил и времени она затратила на выхаживание Эмили Болл.

Цветок Ветра и Эмили были слишком честны, чтобы делать вид, будто старая женщина, бывший губернатор Тау Кита, сможет пережить этот катастрофический мор. Цветок Ветра использовала все возможные паллиативные средства, какие только имелись в ее распоряжении, чтобы сделать уход своей старшей подруги как можно менее болезненным.

Поздно ночью, когда Цветок Ветра и Эмили наконец-то убедили несчастного Пьера де Курси, мужа Эмили, хоть немного отдохнуть, умирающая устало вытянулась в постели.

— Раз уж мне суждено умереть, я хотела бы, чтобы это случилось поскорее, — с горечью сказала она, отдышавшись после очередного приступа мучительного кашля.

— Может быть, вы еще выздоровеете, — ответила Цветок Ветра. Когда же Эмили обожгла ее возмущенным взглядом, Цветок Ветра не отвела глаз. — Это вполне возможно. Нам мало что известно об этой болезни.

Она сразу же пожалела о последних словах, потому что Эмили облеклась в ауру не допускающего возражений губернатора Тау Кита и требовательно спросила:

— Цветок Ветра, сколько народу умерло? Пьер ничего не говорит мне. Пол тоже ничего не хочет говорить. Скажите.

— Я не знаю, — честно ответила Цветок Ветра. — Сейчас начались массовые похороны. Последний подсчет дал более полутора тысяч.

— Из девяти тысяч? — испуганно прошептала Эмили. — Это же больше одной шестой всего населения колонии!

Цветок Ветра кивнула.

Эмили прищурилась.

— И положение станет еще хуже, да?

Цветок Ветра ничего не ответила.

— А как всадники? С ними все в порядке?

Цветок Ветра кивнула. Эмили облегченно вздохнула и вытянулась на кровати, закрыв глаза. Через несколько секунд она снова посмотрела на генетика. Ее губы изогнулись в печальной усмешке.

— Это тоже ваше дело, не так ли? Я имею в виду всадников? Какой-нибудь из эриданских трюков с усилением иммунитета?

— Только у некоторых, — созналась Цветок Ветра и добавила извиняющимся тоном: — Для вас не хватило.

— Меня не было в списке, — ответила Эмили. — Мы с Полом обсуждали это несколько лет назад. Пол здоров?

— Он заболел вчера вечером, — сказала Цветок Ветра. Эмили снова закрыла глаза — теперь от душевной боли.

Открыв их, она пристально посмотрела на собеседницу.

— Позовите Пьера. Вы должны будете сделать вскрытие моего трупа; возможно, это поможет найти пути лечения.

Цветок Ветра пришла в ужас и даже не сумела его скрыть.

— Я… Эмили, я не хочу…

Эмили печально улыбнулась ей.

— Да, моя дорогая, я знаю, — мягко сказала она. — Но я обязана попросить вас об этом. Я привела сюда всех этих людей не для того, чтобы они погибли на первом же… нет, на втором препятствии.

Цветок Ветра неохотно подчинилась.

— Это моя работа, — сказала она. — Но, прошу вас, скажите вашему мужу сами. Для меня это будет чересчур.

Эмили кивнула.

— Я вас понимаю, и я это сделаю, — ответила она. — А теперь, что можно сделать для вашего будущего…

— Я продолжу дело, — ответила Цветок Ветра. — Это моя работа.

Эмили насмешливо фыркнула.

— Да, работа есть работа, а как быть с вашей жизнью? Вам нужна семья. Мне тут пришло в голову: сколько лет было вашей матери, когда вы родились? Сколько лет вам теперь? — Она сделала паузу и глубокомысленно добавила: — Еще какие-то эриданские генетические трюки?

— Да, — созналась Цветок Ветра, — эриданская генетика. Это необходимо.

— И, несомненно, тайные знания, иначе я уже давно хоть что-нибудь услышала об этом, — прокомментировала Эмили. — Там, куда я вот-вот уйду, никто не станет ни о чем меня спрашивать. Вы не согласились бы удовлетворить мое любопытство?

Цветок Ветра замотала головой.

— Нет, нет, я не хочу.

Эмили широко раскрыла глаза от неожиданности.

— Что ж, не могу же я вас заставить.

— Это причинило бы мне боль.

— Болевой блок? — Эмили с трудом откопала в памяти название этой нейропсихологической техники, обеспечивающей хранение тайны.

Цветок Ветра снова мотнула головой.

— Нет, дело вовсе не в этом. Говорить об этом… Мне просто стыдно.

Эмили прищурилась.

— Стыдно? Даже когда речь идет не о ваших уродцах? И не о последнем выводке драконов?

Цветок Ветра в буквальном смысле отмахнулась от попытки перевести разговор в шутливое русло. Она взглянула Эмили прямо в глаза.

— Вы хоть сознаете истинный масштаб нашей неудачи?

— Неудачи? — Эмили покачала головой. — Вся ваша работа была просто блестящей.

Цветок Ветра долго сидела молча. Когда же она вновь заговорила, ее голос опустился почти до шепота.

— На Пути Эридани нас учили, что гармония это все. Хорошее изменение невидимо, как ветер. Оно входит… Оно воспринимается как неотъемлемая часть экосистемы… Вы помните поговорку древнего портного: «Семь раз отмерь, один раз отрежь»? — продолжила она после длинной паузы.

Эмили кивнула.

— Эриданцы сказали бы: отмерь миллион раз, потом еще миллион и постарайся понять, не удастся ли обойтись, не отрезая. «Исправлять мир — очень нелегкое дело» — вот как они говорят Это глубоко вбито в нас. — Ее руки вдруг взлетели в воздух, словно желали что-то добавить к монологу своей хозяйки, но та тут же снова уронила их себе на колени и недовольно осмотрела. — Это было вбито в мою мать. В мою сестру…

— У вас была сестра? — перебила ее Эмили. — Что с нею случилось?

— Она вернулась на Тау Кита, губернатор Болл, — категоричным тоном отрезала Цветок Ветра.

— Я была губернатором Тау Кита, — ответила ее пожилая собеседница. — Здесь я всего лишь Эмили, холдер Болл а… Значит, вы оставили сестру на Тау Кита, — размышляла она вслух. Ее глаза прищурились. — Чтобы присматривать за многозвонами?

Цветок Ветра покачала головой:

— Чтобы присматривать за миром.

— Выходит, что каждый раз, когда адепт Пути Эридани включает в экосистему новую разновидность, он должен оставить ребенка, который будет наблюдать за ходом перемены? — Голос Эмили выдавал раздражение.

— Нет, — поправила ее Цветок Ветра. — В случае каждого изменения экосистемы должны остаться люди, которые наблюдали бы за ее состоянием и помогали ей вернуться к гармонии.

— Больше одного человека? — спросила Эмили.

— Конечно.

— А здесь, на Перне… Табберман? — Эмили не на шутку удивилась, но тут же воскликнула: — А я никак не могла понять, почему ему удалось так легко получить доступ к ценнейшему оборудованию! Я сознавала, что Хартия это разрешает, и все равно мне казалось странным, что это случилось именно тогда и именно с тем оборудованием, которое охранялось как зеница ока.

Цветок Ветра кивнула. В глубине души она была очень обрадована тем, что разговор свернул в эту сторону. Во время беседы с губернатором Болл она поняла, что вовсе не готова выложить перед ней все свои тайны.

Через несколько минут вернулся Пьер с подносом, и скользкие темы пришлось оставить. Когда же Эмили подавилась и закашлялась, попытавшись проглотить хоть глоток — измученные легкие воспротивились даже крошечному дополнительному усилию, — разговор пришлось и вовсе прекратить.

Пьер обратился к Цветку Ветра.

— Вы можете сделать хоть что-нибудь еще? — молящим голосом спросил он.

— У меня есть немного обезболивающего, но…

— Пьер, она назвала мне цифру смертности, — перебила ее Эмили, справившаяся с приступом кашля.

Пьер закусил губу и бросил на Цветок Ветра яростный взгляд.

— Я спросила ее… Это мой долг, ты же знаешь.

Пьер посмотрел в глаза жене и печально кивнул.

— И все же предпочел бы избавить тебя от излишней боли, любовь моя.

— Я знаю, — сказала Эмили. — И Цветок Ветра тоже не хотела говорить. Но я должна была узнать, Это помогло мне принять решение. Вернее, два.

И Пьер, и Цветок Ветра вопросительно уставились на нее.

— Я уже попросила ее произвести вскрытие моего трупа, — сказала Эмили.

— Я не хочу делать это, — сказала Цветок Ветра Пьеру. Он долго всматривался в ее лицо широко раскрытыми глазами, разглядел наконец, что глаза женщины — биолога и врача — тоже полны слез, и поник.

— Нужно сделать все, что может помочь тем, кто останется, — сказала Эмили. — Это — моя работа, моя последняя обязанность.

— Я понимаю, ma petite, — отозвался Пьер. — Все будет сделано так, как ты захочешь. А второе решение?

— Здесь ты сможешь помочь, — сказала Эмили. Она перевела взгляд с лица мужа на подругу. — Правда ли, что мы плохо знаем лечебные свойства флоры Перна?

— Мы их совсем не знаем! — воскликнул Пьер, не дожидаясь, пока Цветок Ветра подтвердит его слова. — Но ведь не хочешь же ты…

— Это никуда не годная идея, — перебила Цветок Ветра. Эмили и Пьер дружно захлопали глазами. — Я понимаю, что вы имеете в виду, но мы не сможем узнать, какое действие оказывает та или иная трава. Препятствует ли она развитию болезни или ускоряет его? Кроме того, при такой стадии заболевания, как у вас, потребуется слишком много времени, чтобы понять, дает ли трава хоть какой-нибудь положительный эффект. Такую попытку нельзя считать научным экспериментом, губернатор.

— Может быть, попробуем поискать хотя бы что-нибудь, что снимет боль? — слабым голосом спросила Эмили. — Видите ли, я считаю очень несправедливым, что вы пичкаете меня болеутоляющими, в то время когда их можно давать другим, у кого есть шансы выжить.

— Ты заслужила такое право! — решительно заявил Пьер.

— Не в этом дело, мой милый, — возразила Эмили. Она еще больше понизила голос, словно желала тем самым показать, что не желает вести спор. — А только в одном: почему мы должны впустую тратить ценные болеутоляющие на меня, а не на других, раз уж меня все равно нельзя спасти?

— Вы, по большому счету, правы, — согласилась Цветок Ветра, заработав еще один уничтожающий взгляд Пьера. — Но поскольку врач здесь я, то и вся ответственность за то, кого, как и чем лечить, принадлежит мне.

— Но вы же согласны, что я не выживу, — упорствовала Эмили.

— Как, по-вашему, мы будем себя чувствовать, видя, что вы умираете в страшных мучениях? — мягко спросила Цветок Ветра. — Не только вам приходится принимать решения.

Эмили приподняла руку, показывая этим жестом, что признает поражение, но все же попыталась предпринять еще одну попытку возразить:

— Но там же есть дети…

Цветок Ветра наклонилась к кровати и взяла раскрытую ладонь Эмили в свою руку.

— Я знаю, — сказала она, чудовищным усилием контролируя свой голос, готовый постыдно сорваться. — Я держала их за руки, когда они…

Пьер положил руку ей на плечо.

— Простите меня, Цветок Ветра, я не подумал…

Цветок Ветра выпрямилась, с ее лица сошло всякое выражение, и оно сделалось подобным маске.

— Я не смогу помочь им, если буду поддаваться горю и страху.

— Вы же буквально повторяете мои слова! — чуть слышно воскликнула Эмили; ее глаза сверкнули торжеством.

Цветок Ветра кивнула.

— Мы начали применять некоторые новые средства. Например, делаем инъекции сока растения под названием кошачья трава…

— У меня есть немного, — сообщил Пьер.

— Если вы не против, мы могли бы заменить кое-что из наших стандартных медикаментов теми природными лекарствами, которые успели найти.

— Мне нравится это предложение, — сказала Эмили. — Заодно попробуем определить дозу, не так ли?

И таким образом они перешли к новому способу лечения. Цветок Ветра выписала первый рецепт, и Пьер под ее наблюдением приготовил лекарство. Как только Эмили получила первую дозу лекарства, Цветок Ветра поспешно удалилась, сославшись на необходимость посетить других больных.

Она возвращалась еще трижды на протяжении той ночи. При первом возвращении они обсудили дозировку, и Цветок Ветра добавила к соку кошачьей травы что-то еще, что должно было ослабить кашель. Во время второго посещения Эмили, казалось, спала.

— Она без сознания, — сказала Цветок Ветра Пьеру, наскоро осмотрев больную.

— Я боялся этого, — сказал Пьер. — У нее такой сильный жар.

— Мы не знаем, что убивает — сама лихорадка или же иммунный ответ организма, — сказала Цветок Ветра. — Пол Найтро и Бэй Харкенон выяснили, что погружение в холодную воду не дает ничего хорошего.

— Температура все же не настолько высока, — сказал Пьер.

Цветок Ветра кивнула.

— Пульс слабый и очень неровный. Это больше всего похоже на… — Она умолкла на полуслове и мягко осела на пол.

— Вы здоровы? — Пьер подбежал к маленькой женщине, легко поднял ее и усадил на стул.

Она была очень бледна. Пьер заставил ее согнуться и свесить голову между коленями.

— Когда вы в последний раз ели?

Цветок Ветра попыталась выпрямиться и оттолкнуть хлопотавшего вокруг нее Пьера.

— Некогда. Я должна идти к больным…

Он нежно, но непреклонно удержал ее на месте.

— Вы немного посидите вот так, потом поедите и чего-нибудь выпьете. После этого я, возможно, отпущу вас.

— Пьер! Я должна идти. Люди же умирают, — возразила она, но ее голос был очень слаб, а ноги не слушались.

— Если вы загоняете себя до смерти, это не поможет им поправиться, — сказал Пьер, — Эмили разговаривала со мной после вашего ухода. Сколько людей заболело? И сколько там врачей?.

Цветок Ветра покачала головой:

— Я не знаю.

— Разве вы не проводите совещаний?

— Конечно, — сказала Цветок Ветра, снова усаживаясь прямо. На сей раз Пьер не стал ей препятствовать. — Но я, похоже, пропустила последнюю конференцию, и, думаю никто не может позволить себе ждать…

— Когда была последняя конференция?

— Вчера вечером, — сказала Цветок Ветра. — Я так думаю.

— Выпейте это, — сказал Пьер, вручая ей стакан с кла, вкусным и питательным напитком, приготовленным из коры местного дерева. — Сколько народу было на последнем совещании — том, на котором вы присутствовали?

— Человек десять, — ответила Цветок Ветра. — Но я думаю, многие были так заняты с больными, что не смогли прийти.

— Эмили сказала мне, что похоронили уже полторы тысячи. А сколько всего больных?

Цветок Ветра тряхнула головой.

— Я могу только предполагать. Возможно, вдвое больше.

— Съешьте это, — сказал он, подавая женщине бутерброд. — Значит, получается, что у нас один доктор приходится на три сотни больных?

Она кивнула:

— Теперь вы понимаете, почему мне нельзя рассиживаться?

— Вы должны отдохнуть! — ответил Пьер и взмахнул рукой, отметая возражения. — Поешьте, выпейте, а там посмотрим. Что говорит Пол о… Он ведь тоже заболел. Так кто же теперь всем руководит?

— Боюсь, что я, — слабым голосом ответила Цветок Ветра. — Пол Найтро, если я не ошибаюсь, умер два дня назад. Бэй Харкенон я видела больной, в постели. Зато все всадники здоровы.

— Это великое счастье, — с чувством произнес Пьер. — Доешьте бутерброд, пожалуйста.

Понимая, что ей никуда не удастся уйти до тех пор, пока она не выполнит требование Пьера, возвышавшегося рядом с ней, словно башня — если честно, то рядом с ней едва ли не любой человек казался огромным, — Цветок Ветра откусила кусок и попыталась, не жуя, проглотить его.

— Non, s'il vous plait![3] — сказал Пьер. — Я потратил больше времени на его приготовление, чем вы — на еду!

В конце концов она все же съела два бутерброда и выпила стакан какого-то фруктового сока, и лишь после этого Пьер позволил ей уйти.

Когда она пришла в следующий раз, Пьер встретил ее в дверях.

— Она мертва, — сказал он без всякого выражения. — Ее сердце прекратило биться несколько минут назад. Она сказала мне, чтобы я не пытался реанимировать ее. — Он вытер слезы с глаз тыльной стороной ладони. — Я как раз шел искать вас. Куда я должен доставить ее тело?

Цветок Ветра проскользнула мимо него в комнату. Она бросила один-единственный взгляд на мертвую Эмили и опустилась на стул рядом с кроватью, поникнув головой. Несколько секунд она молчала.

— Когда я познакомилась с ней, она была самой красивой из женщин, каких мне когда-либо доводилось встречать. В ее присутствии в любом помещении становилось светлее, у всех поднималось настроение. Даже под угрозой уничтожения она не позволяла себе показать хоть малейший признак дурного настроения. Когда Нахи день и ночь бомбили Тау Кита, именно губернатор Болл сплотила всех. Она неустанно работала, всегда была с людьми, всегда была наготове…

— Я слышал об этом, — прервал ее Пьер, — но никогда никто не говорил так.

— Я была совсем молодой, почти девочкой, — продолжала Цветок Ветра. — Моя мать постоянно отсутствовала; я ее почти не видела. Когда же мы встречались, все время уходило на мою учебу… и ее брюзжание. — Она вздохнула. — Губернатор Болл всегда старалась сказать мне что-нибудь ободряющее. Даже когда враги стирали наши города с лица планеты, она все равно выкраивала несколько минут, чтобы поговорить с одинокой девочкой.

— Я не знал об этом, — сказал Пьер.

— Я и не говорила никому, — призналась Цветок Ветра. — Моя мать пришла бы в ярость, а я сама очень стеснялась того, что губернатор Болл оказывает мне такую честь.

— Но теперь ее с нами нет. А мы остались для того, чтобы продолжать ее дело.

— Да, — согласилась генетик, поднимаясь с места. — Вы сможете отнести тело?

— Думаю, да, — ответил он. — Куда я должен его доставить?

— В Колледже сделали нечто вроде морга.

Пьер долгим задумчивым взглядом посмотрел на тело Эмили.

— Я справлюсь. И что потом? Цветок Ветра потерла лицо ладонями.

— Лаборанты, и первая, и вторая группы, давно уже слегли. Я прежде всего должна понять, что сумею сделать сама. Но мне все равно нужно провести обход. Пациенты…

Пьер погрозил ей пальцем.

— Никто не может находиться в двух местах одновременно; даже Эмили это было не под силу. Что важнее?

— И то и другое.

— Кто может вам помочь?

— Если там остался кто-нибудь из медсестер или интернов, они в силах ухаживать за больными, но я не думаю, чтобы кто-то из них умел пользоваться лабораторным оборудованием.

— Вот вам и ответ, — сказал Пьер.

— Я не знаю, достаточно ли у нас интернов, — ответила она.

— Должно хватить, — сказал Пьер после секундного размышления. — Раз вы единственная, кто умеет обращаться с лабораторным оборудованием, то другим придется обойтись без вашей помощи.

На том и порешили. Цветок Ветра удалилась в лабораторию. Как-то так получилось, что Пьер расположился перед входом туда, чтобы никто не мешал исследовательнице, а потом к нему сама собой перешла ответственность за всю организацию оказания медицинской помощи, начиная от обеспечения врачей и их помощников едой и условиями для отдыха и кончая организацией карантина для больных и похорон тех, кому медики так и не сумели помочь.

К исходу второго дня Цветку Ветра удалось выделить возбудитель болезни. Как она и опасалась, это оказался продукт скрещивания микроорганизма, являвшегося коренным обитателем Перна, с земной бактерией. Несчастные лаборанты, получившие весьма скромное биологическое образование, искали наиболее вероятную причину заболевания, какой-нибудь флавовирус вроде эболы или комбинацию вирусных и вторичных бактериальных инфекций. И, не успев найти возбудитель, сами оказались его жертвами.

Они правильно определили симптомы, но ошиблись с виновником. У колонистов Перна не могло быть естественной защиты против гибридных бактерий. Цветок Ветра, опираясь на знание экологии, изолировала мутировавшую форму, расшифровала генетическое ядро и разработала вакцину и курс лечения.

Немногочисленные оставшиеся в живых медики получили прививки первыми, следующими стали их помощники, потом перешли к лечению всего населения, и наконец эпидемия была прекращена.

Но победа досталась очень дорогой ценой. Среди умерших большинство составляли дети младше четырех лет, почти все беременные женщины и недавно родившие матери, девять из каждых десяти медиков, имевшихся в Форт-холде, — и Эмили Болл.

В беседах наедине, сначала с Пьером, а затем и с благополучно выздоровевшим Полом Бенденом, было решено приписать эпидемию «таинственной» болезни, а не инфекции, вызванной новообразованным микроорганизмом, — по крайней мере, до тех пор, пока Цветок Ветра не обучит некоторое количество молодых медиков выявлять подобные случаи. Поскольку вакцина вводилась наряду с приемом различных других лекарств, оказалось нетрудно убедить большинство людей, что лечение явилось лишь поддерживающим средством и что выжившие люди обладают врожденным иммунитетом и потому могут не бояться повторного заболевания.

Незадолго до смерти Эмили написала записку, предназначенную для Зорки. Зорка никому не показала эту записку, но вскоре после ее получения попросила генетика посетить ее.

Их первая встреча прошла довольно напряженно. Однако по прошествии долгого времени к вынужденным профессиональным отношениям прибавилось взаимное уважение, перешедшее в конце концов в дружбу.

Когда у Цветка Ветра родился первый и единственный ребенок, она дала дочери имя Эморра, в честь Эмили и Зорки, и попросила Зорку и Пьера стать крестными девочки. Оба с радостью согласились.

— Как дела у вашей дочери? — спросила Зорка, угадав ход мыслей гостьи.

Та вздохнула.

— Она не научилась мудрости. Зорка слабо пожала руку Цветка Ветра.

— Я уверена, что это обязательно придет к ней.

— Но не от меня, — сказала Цветок Ветра.

— М'халл, оставь нас, — приказала Зорка. Сын недовольно взглянул на нее, но старая всадница спокойно сказала, предупреждая возможные возражения: — Не волнуйся, мой дорогой, я успею позвать тебя.

Ничуть не успокоенный ее словами, М'халл все же вышел. Зорка некоторое время смотрела на дверь, удостоверяясь, что сын не вернется назад через несколько секунд, а потом перевела взгляд на гостью.

— Теперь рассказывайте.

Многолетняя дружба давала Цветку Ветра право сделать вид, что она плохо поняла подругу.

— У нас все хорошо, — сказала она. Зорка смерила ее недовольным взглядом.

— Цветок Ветра, я действительно умираю, но не выжила из ума. Я слышала о провалах в памяти.

Цветок Ветра достаточно научилась владеть своим лицом, чтобы не показать удивление, но ей не удалось обмануть Зорку, которая великолепно понимала язык тела. Первая госпожа Вейра позволила себе удовлетворенно хмыкнуть.

— И какой же во всем этом смысл? Цветок Ветра вздохнула.

— Я очень обеспокоена тем, что у нас, у самого старшего поколения, слишком мало времени для того, чтобы передать младшим практические навыки, которые необходимо отрабатывать, а не просто заучивать.

— А это значит, что мы потеряем еще часть знаний, — подытожила Зорка. — Это уже случалось во многих колонизированных мирах, и они выжили.

Цветок Ветра кивнула.

— Верно. Но это всегда влекло за собой большие потери: эти знания приходилось получать заново, как правило, методом проб и ошибок. И иногда отсутствие тех или иных знаний приводило колонии к серьезному упадку культуры.

— Такое может случиться и здесь?

— Да. Мы особенно уязвимы из-за потерь среди населения, которые понесли в Год Лихорадки и при следующих эпидемиях.

Зорка поморщилась.

— Я знаю. К тому же мы с вами не раз об этом говорили. Цветок Ветра позволила себе столь редкую на ее лице улыбку.

— Но теперь мы обсуждаем эту проблему в последний раз, моя леди.

Зорка фыркнула; ее не на шутку позабавило звучание сравнительно недавно вошедшего в употребление титула в устах подруги, всегда отличавшейся презрением к условностям.

— О нет! И вы туда же!

— Я полагаю, если уж меня со всех сторон величают таким образом, то вы заслужили его ничуть не меньше!

Зорка с трудом подняла свободную руку, чтобы поправить волосы, и улыбнулась.

— По крайней мере, нельзя сказать, чтобы мы с вами, такие достойные дамы, не заслужили права на уважение.

— Верно, — согласилась Цветок Ветра и усмехнулась. — Но это тревожит меня, потому что показывает: люди начинают принимать кастовую систему.

— А как это может затронуть положения Хартии? — задумчиво произнесла Зорка.

— С социологической точки зрения я могу понять, почему это «возвышение», выражающееся в использовании старых, как Земля, титулов лорда и леди, так легко воспринимает молодежь, — сказала Цветок Ветра.

Зорка приподняла с одеяла свободную руку.

— Мы уже говорили об этом.

— Помню, — ответила Цветок Ветра. — Но стоит повторить. Молодежи приходится предоставлять значительные управленческие полномочия старшим колонистам, просто потому, что мы, старики, успели выработать навыки, необходимые для выживания. Выживание на Перне — все еще дело довольно спорное, и народ успел заметить, что те из молодых, кто не прислушивается к старикам, как правило, расплачиваются за непочтительность собственной жизнью.

Зорка высвободила руку, удерживаемую Цветком Ветра, и жестом попросила подругу поторопиться.

— Я не могу торопиться, Зорка, я же думаю вслух, — извинилась Цветок Ветра.

Она сделала паузу, пытаясь восстановить прерванный ход мыслей.

— Итак, Перну предстоит получить сословие лордов и леди, которое будет состоять из предводителей и предводительниц Вейров, мужчин и женщин, которые будут управлять холдами, — произнесла Зорка, нарушив затянувшееся молчание.

Громкий звук шагов в коридоре отвлек обеих женщин от размышлений. Герцог, бронзовый файр Зорки, все это время дремавший в изножье кровати своей хозяйки, вскинул было голову на шум, но тут же снова успокоился.

— М'халл! — раздался громкий голос Торен. — Почему ты ничего мне не сказал? В чем дело? Может быть, ты почему-то решил, что я не захочу проститься?

Голос М'халла, пытавшегося умиротворить подругу, которая, похоже, всерьез считала себя оскорбленной, донесся как невнятный шум.

— Вы видели последние, сводки смертности? — обратилась Цветок Ветра к Зорке, как только женщины решили, что в ближайшие минуты их все же не прервут.

— Видела. — В голосе госпожи Вейра прозвучала боль.

— Я вам сочувствую. Моя мать предсказала такую динамику, когда впервые вычислила продолжительность брачного цикла, — сказала Цветок Ветра. — Но при столь малой продолжительности жизни, учитывая необходимость борьбы с Нитями и трудность обеспечения колонистов продовольствием, наше право затрачивать силы и средства на такую роскошь, как образование и проведение научных исследований, становится весьма проблематичным.

Зорка кивнула и жестом попросила подругу продолжать.

— Таким образом, наше общество ждет культурная деградация и социальное расслоение, причем не когда-нибудь, а в самое ближайшее время. Прежде, чем закончится это Прохождение.

— А потом?

Цветок Ветра задумчиво покачала головой.

— Потом демографическое давление приведет к ускоренному росту количества холдеров и созданию новых холдов на этом континенте. Благодаря отсутствию Нитей нескольким поколениям всадников будет обеспечена сравнительно спокойная жизнь. Они смогут оправиться от первого Прохождения и тоже прибавить в численности. К следующему Прохождению их должно стать намного больше — достаточно, чтобы отразить нападения. В Вейрах и в холдах возникнет стремление к объединению того, что они имеют, закреплению на консервативной основе. Любые знания и навыки, не являющиеся насущно необходимыми для этих целей, будут отброшены.

— Процесс уже пошел.

— К следующему Прохождению все навыки, необходимые для работы с нашим старым оборудованием, не требующимся для повседневной жизни, будут утрачены.

— А может, даже раньше, — согласилась Зорка. Цветок Ветра кивнула.

— Как бы там ни было, наши потомки должны выжить.

— Если не утратят те навыки, без которых нельзя обойтись, — добавила Зорка.

— Это меня и тревожит, — кивнула Цветок Ветра.

— Вы адепт Пути Эридани и значит, должны прежде всего тревожиться об экологии, — констатировала Зорка. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Вы волнуетесь о драконах, не так ли?

— Рано или поздно должен образоваться болезнетворный организм, который заразит драконов инфекцией, присущей огненным ящерицам, — сказала Цветок Ветра.

— А личинки и стражи порога — как насчет них?

— Личинки Таббермана — это настоящий шедевр, — ответила Цветок Ветра. — Они представляют собой новую разновидность, полученную из нескольких местных животных. Это обеспечивает им присущие местным организмам защитные механизмы и такие же, как у местных, уязвимые места. Учитывая наличие других близких разновидностей, следует ожидать высокой вероятности возникновения метисов, что и продемонстрировал Пурман с новыми личинками, предназначенными для защиты винограда. Это обеспечивает довольно высокую степень защищенности, потому что любой болезнетворный субъект имеет достаточно широкий выбор объектов для инфицирования. С другой стороны, любая успешная защита, появившаяся у одной из разновидностей, быстро распространяется среди родственников. Кроме того, поскольку мы планируем расселить личинки по всему Северному континенту — притом, что Южный континент уже обильно заселен ими, — имеется очень весомая вероятность того, что любое серьезное нападение паразитов на личинки перейдет в симбиоз. Еще до того, как все разновидности будут уничтожены.

— Точно так же, как когда-то произошло на Земле у европейцев с Черной смертью, — заметила Зорка.

— Да, пожалуй, — согласилась Цветок Ветра.

— Если мы достаточно широко расселимся по Северному континенту, это уже не будет самой главной проблемой, верно?

— Я надеюсь, что нет, — отозвалась Цветок Ветра. — В таком случае урон от следующей эпидемии будет уменьшаться чуть ли не обратно пропорционально росту расстояния между поселениями.

— Таким образом, слабым звеном во всей этой цепи оказываются драконы? — продолжала допытываться Зорка.

Цветок Ветра тряхнула головой.

— Трудно сказать наверняка. Драконы или стражи порога. Они, похоже, самые восприимчивые. У нас имеются миллионы или тысячи миллионов личинок, но всего лишь несколько сотен драконов и еще меньше стражей порога.

— И эти виды настолько сходны генетически, что одна болезнь могла бы уничтожить оба?

Цветок Ветра поджала губы.

— Я стремилась избежать этого. Вообще-то я запроектировала очень много отличий… которые могут быть одной из причин того, что у стражей порога так часто появляются яйца, из которых не вылупляются детеныши.

Глаза Зорки сверкнули.

— Одной из причин?

Цветок Ветра безмятежно взглянула ей в глаза.

— Меня очень интересуют другие причины, — сказала Зорка. — Теперь-то я уверена, что некоторые из ваших неудач вы запланировали специально, чтобы вас считали не столь квалифицированной, какой вы являетесь на самом деле.

Цветок Ветра ничего не сказала.

— Ваша мать училась у эриданцев, — продолжала Зорка. — Вы учились у нее. Я не ошибаюсь?

Цветок Ветра резко вскинула голову.

— Есть вопросы, на которые я не могу ответить даже вам, Зорка.

Тело старой госпожи Вейра сотряслось от хриплого кашля, и в дверях мгновенно появился М'халл. Из-за его плеча тревожно выглядывала Торен.

Зорка махнула им рукой, показывая, что все уже в порядке.

— Что ж, если вы не можете ответить на мои вопросы, я не буду на этом настаивать, — сказала она, отпив воды из стакана, который поднесла ей Цветок Ветра.

Та передернула плечами.

— Я не хочу обременять вас излишним знанием. Зорка улыбнулась.

— А я намеревалась облегчить ваше бремя. Разделенный груз становится намного легче.

Цветок Ветра задумалась на несколько секунд.

— Я знаю далеко не все. Во многое меня не посвящали.

— Но вы строили предположения, — отозвалась Зорка. — Я делала то же самое. Позвольте мне поделиться с вами некоторыми из моих предположений. Я считаю очень странным, что такие выдающиеся личности, как адмирал Бенден и губернатор Болл, с готовностью отправились навстречу неизвестности, можно сказать, в изгнание и забвение, сразу же после завершения войны с Нахи, когда их присутствие, несомненно, было бы крайне необходимо.

Цветок Ветра кивнула:

— Да, я тоже много думала об этом.

— А эриданцы?

— Когда эриданцы решаются взяться за культивирование новой экосистемы, они закладывают три главные линии, — сказала Цветок Ветра. — Это основа основ. Я знаю лишь об одном случае, когда эриданцы решились предпринять подобные действия, не имея исчерпывающего свода знаний об экосистеме.

— Здесь? — спросила Зорка.

Цветок Ветра подтверждают кивнула.

— Три линии?

— Чтобы избежать ошибок и обеспечить избыточность, — пояснила Цветок Ветра.

Лицо Зорки побледнело. Цветок Ветра протянула руку и без поисков нащупала одним пальцем пульс госпожи Вейра.

— Ваш пульс мне очень не нравится, Зорка. Позвольте мне вызвать остальных.

— Подождите! — голос Зорки упал почти до шепота. — Что я могу сделать, чтобы помочь вам?

Цветок Ветра на мгновение застыла.

— Уйти спокойно и мирно, дорогая подруга: Зорка через силу улыбнулась.

— В таком случае чем я могу помочь Перну? Вы хотите сделать вскрытие?

Глаза Цветка Ветра расширились в ужасе.

— Нет.

— Но я слышала, что вам нужны трупы.

Цветок Ветра решительно замотала головой.

— Только не ваш.

Она повернулась к двери и жестом пригласила войти М'халла и остальных — к тому времени в коридоре столпилось много народу.

Зорка окинула ее сердитым взглядом, но в тот же миг комната наполнилась ее детьми и близкими, и она не успела возразить.

— Ее пульс заметно слабеет, — объяснила Цветок Ветра Торен. — Я не знаю, как долго еще она продержится.

— Очень мило, что все же впустили нас, — ядовито бросила та в ответ.

— Это я так захотела, Торен, — сказала Зорка. — Я должна была поговорить с моей подругой.

Торен ее слова, похоже, расстроили, но она и не подумала попросить извинения.

Высокие мужчины окружили госпожу Вейра, и она приветствовала каждого с улыбкой.

— М'халл. Л'кан. Шеймус. П'дриг.

Мужчины пропустили к кровати женщин, дочерей Зорки.

— Орла. Малышка-Зорка.

Последняя оказалась изящной женщиной лет тридцати с небольшим. Шон настоял на том, чтобы назвать младшую дочь, последнюю из их детей, Зоркой. Он сказал тогда: «Она похожа на тебя как две капли воды, любовь моя».

Младшая Зорка наклонилась и крепко обняла мать. Зорка тоже обняла ее.

— Мне кажется, я буду скучать по тебе сильнее всего, моя крошка, — сказала она младшей дочери.

— Я тоже буду очень скучать по тебе, мама, — ответила Зорка-младшая; по ее щекам ручьями лились слезы.

Зорка отвернулась от нее и нашла руку М'халла.

— Мой самый сильный.

М'халл нежно пожал руку матери. Зорка посмотрела на Торен.

— Хорошенько заботься о нем — ради меня.

Торен нагнулась к умиравшей, ее лицо тоже было мокрым от слез.

— Я позабочусь, мама, можете на меня положиться. Зорка выпустила руку М'халла и нашла Л'кана.

— Мой самый тихий, — сказала она.

Л'кан пожал ее руку, а другой размазал по лицу слезы.

— Мы могли бы отнести тебя в вейр к Фарант'е, мама, — сказал П'дриг.

Зорка улыбнулась, выпустила руку Л'кана и взяла его.

— Нет. Она знает все, что происходит в моем сердце. Мое тело останется здесь, с вами, а потом перейдет на попечение Цветка Ветра.

Несколько человек громко ахнули, и все головы повернулись к Цветку Ветра.

— Ваш отец и я отдали вам и Перну все, что могли, — сказала Зорка. — Это бедное тело — единственное, что у меня осталось и что я могу теперь отдать.

— Вы не должны так поступать! — бросила Цветок Ветра. Зорка отмахнулась от ее возражения.

— Я слышала, что вам очень нужны трупы…

— И я сказала вам, Зорка, что только не ваш, — перебила ее Цветок Ветра.

Никто уже давно не видел на ее лице такого явного проявления эмоций.

— Мы должны сделать так, как будет лучше для Перна, — заявила Зорка. — Именно таково мое последнее желание, Цветок Ветра, — чтобы вы провели вскрытие трупа и исследовали его на предмет раннего появления старческого слабоумия, признаки которого вы с недавних пор стали замечать. Используйте мое тело для любых медицинских целей, которые сочтете целесообразными. Я слышала, что вы хотели попрактиковаться, чтобы прооперировать Тьерана…

— Мать! — Это слово, вырвавшееся у М'халла, прозвучало хрипло и отрывисто, словно его произнес какой-то совсем незнакомый человек.

Цветок Ветра помотала головой.

— Я не хочу этого делать.

— Мальчик заслужил новое лицо, — сказала Зорка. — Я думала об этом последние две недели. В ночном столике вы найдете мое завещание с совершенно определенными указаниями на этот счет.

Зорка обвела взглядом комнату, встречаясь с глазами каждого по очереди.

— Мои любимые, я буду защищать вас всеми способами, какие только смогу придумать. Очень скоро я перестану ну ждаться в своем теле. Позвольте людям Перна найти для него последнее применение. Прошу вас, выполните это мое желание. — Она строго взглянула на своего старшего. — Тебя, М'халл, я назначаю своим душеприказчиком.

— Мать… Мама… — М'халл закрыл лицо руками.

Торен ласково обняла Зорку, бросила неприязненный взгляд на старую ученую, но тут же снова повернулась к умирающей.

— Моя леди, все должно быть так, как вы пожелаете. Я даю вам слово в этом как ваша невестка и как госпожа Бенден-Вейра. Все будет исполнено.

— Спасибо, — негромко ответила Зорка. Она глубоко вздохнула и снова повернулась к остальным: — А теперь позвольте мне посмотреть на вас всех. Расскажите мне, как у вас дела.

Разговаривая со своими сыновьями и дочерьми, Зорка даже сумела в какой-то момент заставить всех рассмеяться. Кто-то принес перекусить. Но постепенно разговор истаял, и Зорка приказала всем, кроме М'халла и Цветка Ветра, снова покинуть ее.

— Я хочу, чтобы вы остались со мной, Цветок Ветра, — сказала Зорка, слабым движением похлопав по одеялу. — Вы и М'халл.

Стояла глубокая ночь. Старуха-врач и всадник тихо сидели у кровати Зорки, а первая на Перне всадница золотой королевы незаметно погрузилась в дремоту. М'халл неслышно поднялся и обошел комнату, погасив все светильники, за исключением одного. Время от времени Цветок Ветра проверяла пульс Зорки, почти неощутимо прикасаясь к запястью подруги.

Когда уже приближалось утро и серый предрассветный свет начал проникать в комнату, Зорка чуть слышно вскрикнула. Цветок Ветра бессильно всплеснула руками, и в тот же миг тишину нарушил отчаянный вопль Фарант'ы, к которому почти одновременно присоединился тонкий стонущий крик Герцога. Почти сразу же этот плач отчаянной скорби прекратился — первая запечатленная огненная ящерица Перна и первая королева-дракон Перна вместе ушли в Промежуток, чтобы больше не вернуться оттуда. Теперь уже не только госпожу Вейра, но и их оплакивали все драконы Форт-Вейра.

М'халл порывисто склонился над матерью, но Цветок Ветра уже заметила остановку пульса и поняла, что первая госпожа Вейра присоединилась к давно ушедшему мужу. Она поднялась — пришлось напрячь все силы, чтобы преодолеть сопротивление суставов, закостеневших от долгого сидения в одной позе, — и опустилась на колени рядом с М'халлом.

— Позволь мне еще несколько минут поухаживать за нею, а потом ты сможешь возвратиться, — обратилась Цветок Ветра к осиротевшему всаднику.

М'халл, словно не понимая, уставился на нее сквозь слезы, а потом медленно кивнул.

Поддерживая за талию, она вывела М'халла из комнаты и передала в руки жены и товарищей по Вейру.

— Мне нужно всего несколько минут, — сказала она Торен.

Управительница Форта еще с вечера приготовила новенькие простыни и туалетные принадлежности. Цветок Ветра, стараясь не замечать слез, непрерывно струившихся по лицу, сделала последний врачебный осмотр тела Зорки, а потом аккуратно омыла и одела умершую, как она делала это прежде для своей родной матери и Эмили Болл.

Почувствовав некоторое внутреннее удовлетворение — она сделала все возможное, чтобы избавить детей Зорки от части скорбных обязанностей, — Цветок Ветра открыла дверь и пригласила войти всех, кто пришел попрощаться с усопшей.

М'халл первым опустился на колени возле матери. Дочери, Орла и Зорка, замерли с другой стороны. Л'кан, П'дриг и Шеймус стояли в изножье кровати.

В дверях появились Д'мал и Нара, предводитель и госпожа Форт-Вейра, но Цветок Ветра неслышным шепотом попросила их подождать, пока семья Зорки не закончит прощание.

— Пожалуйста, попросите Торен сообщить нам, когда будет удобно подойти, — попросила ее Нара.

Цветок Ветра кивнула. Через несколько минут появился один из обитателей Вейра. Госпожа Вейра прислала для гостьи стул и блюдо с фруктами. Цветок Ветра поблагодарила, села в коридоре и с неизменным изяществом съела несколько плодов.

На протяжении следующего получаса дети Зорки по одному и по двое медленно покидали комнату.

Когда оттуда вышла Торен, Цветок Ветра передала ей просьбу Нары. Торен оглянулась в комнату, где все еще оставался один М'халл.

— Пусть побудет еще несколько минут, — сказала она. — А я спущусь в пещеру и поужина… — Она растерянно посмотрела на окна, в которые вливался рассвет, и лишь после этого вспомнила, что Бенден был отделен от Форта шестью часовыми поясами. — Э-э, перекушу.

Цветок Ветра продолжала сидеть в коридоре, пока не услышала изнутри голос М'халла. Решив от усталости, что он зовет ее, она переступила через порог — и застыла на месте.

М'халл все так же стоял на коленях рядом со смертным ложем матери, держа в ладонях ее мертвую руку. Слезы текли по его лицу и капали на кровать.

— Что же мне теперь делать, мама? — вполголоса повторил М'халл.

Цветок Ветра увидела в этом взрослом сильном мужчине маленького мальчика, не знающего толком, как ему пережить ужасную потерю — смерть матери, после которой он остался круглым сиротой.

Она понимала, что до М'халла начинает доходить страшная истина: он больше не имеет некоего высшего авторитета, к которому мог бы обратиться, которому мог бы безоговорочно доверять, он утратил человека, чью похвалу ценил больше всего на свете и у которого мог спросить: «Ты меня любишь?» — не боясь услышать ответ.

М'халл обернулся на звук ее шагов, поднялся на ноги, и Цветок Ветра поспешно опустила взгляд, не желая встречаться с ним глазами.

— Что… — М'халл сглотнул подступивший к горлу комок и, собравшись с силами, продолжил чуть громче: — Что вы делали… — Ему не потребовалось добавлять: «Когда умерла ваша мать».

Цветок Ветра ненадолго задумалась. Потом она посмотрела в лицо всаднику и честно сказала:

— Моя мать никогда не любила меня. Когда она умерла, настала моя очередь принять на свои плечи ее груз, и она наслаждалась тем, что я окажусь именно в таком, а не в лучшем положении.

Она указала на Зорку.

— Она уделила мне часть своей любви. С ней я поняла, что может чувствовать иссохшая земля, когда на нее внезапно проливается летний ливень, — негромко проговорила она, затем ее голос окреп. — Для моей матери я никогда не стала бы достаточно хорошей.

М'халл кивнул и вытер глаза.

— Она была великим человеком.

— Да.

— Она отдала всю себя этой планете, — сказал М'халл. Он посмотрел вниз, на неподвижное безжизненное тело. — Теперь мне кажется, что я понимаю ее последнее желание.

— А я — нет, — отрезала Цветок Ветра, — Я предпочла бы оставить ее в покое и хранить память о том, каким было ее тело при жизни, а не после смерти.

М'халл вскинул на нее пристальный взгляд.

— Над этим я не думал. Скажите, Цветок Ветра, вы согласны выполнить последнюю волю моей матери Зорки?

— М'халл, мне этого очень не хотелось бы.

— Отец всегда учил меня, что я должен уважать желания дам, и в первую очередь моей матери. — Он резко вскинул голову. — Я не могу и не стану препятствовать выполнению ее воли.

Из коридора донесся звук приближающихся шагов и голос Торен:

— М'халл, с тобой все в порядке?

— Я здесь, — ответил М'халл. — Да.

В комнату вошли Торен, Д'мал и Нара. Цветок Ветра шагнула поближе к М'халлу, чтобы освободить место.

— Мы хотели попрощаться, — сказал Д'мал М'халлу.

— Я так много узнала от нее, — добавила Нара. — Она была для меня все равно что мать.

Цветок Ветра почувствовала, как стоявший рядом с нею М'халл вздрогнул. Очевидно, эти слова еще больше усилили испытываемое им чувство потери. Но он промолчал.

Бросив на М'халла вопросительный взгляд, Нара подошла к кровати, наклонилась и поцеловала Зорку в щеку. Д'мал нежно взял госпожу Вейра под локоть и вывел из комнаты. На лицах обоих явственно читалось искреннее выражение горя и сочувствия.

М'халл наклонился и в последний раз нежно погладил щеку матери. Когда же он выпрямился, стало ясно, что он больше не намерен давать волю чувствам. На генетика смотрел не сын, понесший горестную утрату, а непреклонный, полностью владевший собой предводитель Вейра.

— Итак, я должен выполнить последнюю волю моей матери. Нужно ли вам сделать еще что-нибудь перед тем, как мы отправимся отсюда?

— Да.

— В таком случае мы подождем снаружи, пока вы не закончите, — ответил М'халл и жестом пригласил Торен выйти вместе с ним.

Цветок Ветра осторожно обрядила тело Зорки. Вернувшийся М'халл вздрогнул при виде тела, завернутого с головой в белую ткань. Совладав с собой, он легко поднял труп матери на руки.

— Брайант' ждет нас снаружи, — сказал он Цветку Ветра и кивнул, предлагая ей идти вперед.

В коридоре возле комнаты Зорки ожидала группа всадников Форта, желавших проститься с покойной. Когда М'халл устало забрался на шею Брайант'а, двое всадников подали ему запеленатое тело Зорки. Затем всадники подняли Цветок Ветра и помогли ей устроиться позади М'халла.

— Вы готовы? — спросил, чуть повернув голову, М'халл, когда Брайант' легко взмыл в воздух. — Я полагаю, что время для нас существенно.

— Да, — согласилась Цветок Ветра и не смогла больше ничего добавить, потому что их окружил холод Промежутка.