Крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной. Битва за Орел

Операция по прорыву участка немецкой обороны к западу от Болхова проходила в два этапа, они и составляют суть Бориловского бронетанкового сражения.

ПЕРВЫЙ ЭТАП СРАЖЕНИЯ

Боевые действия войск по прорыву первого рубежа обороны противника на участке Лучки — Шемякино — Ивлево с 26 по 28 июля 1943 года.

26 июля, понедельник. Погода: ночью и утром преимущественно дождь, пасмурно, облачно, прохладно.

На этом участке глубиной 25—30 километров противник перед фронтом объединенной танковой группы Баданова имел три рубежа обороны с узлами сопротивления и опорными пунктами между ними.

В «Докладе 4-й ТА» первый день наступления представлен следующим образом: «Закончив сосредоточение к 11.00 26.7.43 г., войска 4 ТА по приказу фронта перешли в наступление в общем направлении: Свистово, Знаменское, Саморядово, имея главную группировку войск на своем левом фланге. На подготовку операции и организацию взаимодействия армии был предоставлен один неполный день, и фактически армия вступила в бой с ходу. На просьбу командующего Западного фронта отложить начало операции хотя бы на одни сутки — получен отказ.

На рубеже Прилепы, Лунево, Мал. Чернь, Дмитров (Дмитровское. — Е.Щ.) армия встретила сильно развитую противотанковую оборону с наличием ПТ артиллерии, минных полей, прикрываемых самоходными орудиями и группами 15—20 танков. Преодолевая упорное сопротивление противника, взламывая его оборону в течение 26.7.43 г., армия имела незначительный успех»^{115}.

Об этом моменте в «Докладе Лелюшенко» сказано: «Войска 4 ТА, выполняя приказ Военного совета Западного фронта в 12.00.26.7 перешли в наступление в общем направлении: Свистова, Знаменское, Саморядова. На рубеже: Булгакове Прилепы, Лунево, Мал. Чернь, Дмитров соединения и части армии встретили сильно развитую оборону противника. В районах: Долбилово, Сурьянино, Руднево было обнаружено до 25—30 танков в каждом.

Преодолевая упорное сопротивление противника, войска армии к исходу дня 26.7 продвинулись вперед на 2—4 км»^{116}.

Итак, мы наблюдаем разницу в Докладах об одних и тех же действиях. Во-первых, группы немецких танков Лелюшенко увеличил вдвое, во-вторых, у Лелюшенко «войска в первый день наступления продвинулись на 2—4 км». Сравним с исходным документом. В «Докладе 4-й ТА» зафиксировано: «армия имела незначительный успех».

Но и в том и в другом случае танкисты группы Баданова в этот день имели незначительный успех, точнее сказать, успеха не имели, если учитывать конечную цель первого дня наступления: выход в район Нарышкино, Бунино, Хотынец, — а это в 50 км от линии первого рубежа обороны врага. Но самое главное — прорыв обороны врага не состоялся. Боевые действия на берегах рек Орс и Нугрь приняли затяжной характер. Теперь по документам соединений, входящих в состав 6-го гвардейского механизированного, 11-го танкового и 30-го Уральского танкового корпусов, по воспоминаниям участников боев проследим, как же прорывалась, вернее сказать, «прогрызалась» оборона противника, и чего это стоило нашим войскам? Какая каша заварилась в этот день в кипящем котле сражения? Горькая и соленая, перемешанная с потом, кровью и слезами, пролитыми по поводу потери товарищей по оружию.

11-й танковый корпус

25 июля командующий 4-й танковой армией генерал Баданов отдал генерал-майору Н.Н. Радкевичу устный приказ: утром 26 июля корпусу совместно с частями и соединениями 8-го стрелкового корпуса прорвать оборону противника на участке Корентяева—Ветрова и перейти в наступление в общем направлении: Горки, Долбилово, Кузьминка, Знаменское, Хотынец. В дальнейшем, действуя по тылам противника, разгромить его танковую группировку и выйти в район н.п. Коневка, Маяки, Челищево, Красная Новь.

Справа, в направлении Шемякине, Кузьминка, Знаменское, наступает 26-я гвардейская стрелковая дивизия.

Слева, в направлении Шемякино, Селихово, Шахово, наступает 6-й гвардейский механизированный корпус.

«Выполняя приказ командующего 4 ТА в 10.00 26.07.1943 г. корпус перешел в наступление двумя эшелонами по двум направлениям.

Правое направление: Лесник, отм. 208,3, в обход Горки с запада, Серпилово, Кузьминка, Пролетарский, западная окраина Знаменское и далее вдоль по шоссе на Хотынец.

Левое направление: Ячное, сев. окраина Столбчее, выс. 221,2, зап. окраина Руднево, отм. 206,3, Цымбулово, Цкань, сев. окраина Локна, Шарапово, вост. окраина Знаменское, Китаево, Мощеная.

В первом эшелоне 65 и 20 тбр с 1493 сап, во втором — 36 тбр и 12 мсбр»^{117}.

15-минутная артподготовка по переднему краю противника, в дальнейшем артиллерия работала по заявкам.

За 10 минут до начала наступления на Н.П. прибыл командир 8-го стрелкового корпуса генерал-майор П.Ф. Малышев, который заявил, что в 10 утра начать наступление он не может, хотя к этому времени уже был дан сигнал двум бригадам 11-го танкового корпуса — атаковать передний край обороны противника.

Генерал Баграмян — командарм 11-й гвардейской армии подтвердил заявление генерала Малышева и просил вернуть танки в исходное положение, но сделать этого было нельзя, ибо танки уже вступили в бой.

Танкисты и мотострелки корпуса генерала Радкевича встретились с хорошо организованной противотанковой обороной противника, которая сочеталась с действиями автоматчиков, располагавшихся вне населенных пунктов — во ржи и других укрытиях. Противотанковые узлы обороны были в районах: Шемякине, Горки, Ветрова, Руднево.

В течение дня части корпуса, без поддержки пехоты 26-й и 83-й гв. стрелковых дивизий, вели ожесточенные бои на рубеже: Шемякине — Горки — Ветрова, (иск.) Ветровский, нанося главный удар в районе Шемякине, Горки.

В этот день часть наших самолетов, потеряв ориентировку, бомбила и обстреливала боевые порядки частей корпуса.

Артиллерия 26-го и 83-го гвардейских стрелковых дивизий оказывала хорошую поддержку, но огневые точки не подавляла (вела огонь по площадям).

В полдень противник с направления Шемякино силами до батальона пехоты, при поддержке 10 танков и до 5 самоходных орудий, контратаковал боевые порядки корпуса. Контратака была отбита, противник отошел в исходное положение.

Корпус, понеся большие потери, к исходу дня закрепился на рубеже: вые. 208,3 — Красный. В течение ночи части производили перегруппировку сил и приводили себя в порядок.

Известно, что танковый корпус образца 1943 года имел в своем составе три танковые, одну мотострелковую бригады и вспомогательные части (части усиления): артиллерийские, противотанковые и минометные полки.

Рассмотрим, как действовали в первый день Бориловского бронетанкового сражения отдельные части танковых корпусов, документы которых наиболее полно представлены в военном архиве г. Подольска.

Остановимся на примере боевых действий 12-й мотострелковой бригады (далее — 12-я мсбр) 11-го танкового корпуса.

К моменту вступления в бой комплектование 12-й мсбр было закончено полностью.

24 июля бригада получила боевое распоряжение командира 11-го танкового корпуса о выступлении в направлении 1 км сев. Городок, затем продолжила марш в район н.п. Крутица и уже в ночь на 25 июля выслала разведку в направлении Ветрова.

26 июля, в 2.00, бригада получила боевой приказ о наступлении.

«Задача бригады: наступать за 20 тбр в направлении Ячное, сев. окр. Столбчее, вые. 221,2, зап. окр. Руднево, отм. 206,3, Цымбулово, Цкань, сев. окр. Локн, Шарапово, вост. окр. Знаменское, Бельдино, Китаево, Мощеное и, овладев ж/д ст. и рц Хотынец, выйти в р-н ю.-з. окр. Меловое»^{118}.

Бригада в составе 3032 человек, имела на вооружении: пулеметов ручных — 111, станковых — 45, зенитных — 9, ПТР — 81, пушек 76-мм — 12, 45-мм — 12, минометов 120-мм — 6,82-мм — 30; более половины бригады было вооружено автоматами (1552 ед. ППШ или ППД). Кроме того, в бригаде имелось 7 бронемашин с пулеметами, 10 бронетранспортеров, 15 мотоциклов и 254 грузовых автомобиля.

Боеприпасами, ГСМ и продовольствием бригада была обеспечена полностью и за время боев перебоев в снабжении не имела^{119}.

В 5.00 бригада заняла исходное положение. Фронт наступления составил приблизительно 2,5—3 км.

Противник (59-й мп 20-й тд) занимал оборону на рубеже Шемякине — Ветрово — Войново, блокируя прорыв на своем левом фланге и выход наших частей на коммуникации: ж.д. Орел — Брянск, шоссе Орел — Карачев, большак Болхов — Карачев.

Перед наступлением в 9.45 был нанесен 30-минутный авиаудар по врагу, но сначала из-за плохой видимости штурмовики «обработали» порядки своей бригады, затем, поняв свою ошибку, пытались ее исправить. В это же время началась 15-минутная артподготовка.

В 10 часов пехота и танки пошли в атаку. Через час, сбив усиленное боевое охранение, подошли на 400—500 м непосредственно к переднему краю обороны противника, но, прижатая мощным артиллерийским и пулеметным огнем, пехота залегла.

Используя время огневых налетов нашей артиллерии, к 13.00 батальоны продвинулись вперед еще на 100—200 м и, понеся большие потери убитыми и ранеными, вновь залегли на рубеже дороги от центра Столбчее на н.п. Красный.

В 15.30 с южной окраины Ветрово начали движение вражеские танки. Батальоны 12-й мсбр приняли меры предосторожности, выдвинув вперед ПТО и ПТР. В 16.00 противник силой до роты мотопехоты и 7 танками контратаковал правый фланг бригады. Контратака была отбита, противник потерял 2 танка и не менее взвода офицеров и солдат. При отражении контратаки отличился расчет ПТР — сержанты Тарасов и Куликов. Своими меткими выстрелами отважные бронебойщики в самом начале контратаки один за другим подбили 2 вражеских танка, а остальные повернули вспять. Пехота тоже отошла.

«В итоге первого дня боев 3 мсб-н занял Красный и вышел на 300 м сев.-зап. его, а 1 мс б-н вышел на рубеж 1,2 км сев. Столбчее»^{120}.

Потеряв за первый день боев 295 человек убитыми и ранеными, 12-я мотострелковая бригада для перегруппировки своих сил и приведения в порядок участвующих в бою подразделений заняла на ночь оборону на достигнутых рубежах^{121}.

6-й гвардейский механизированный корпус

25 июля в 17.30 командующий 4-й танковой армии устно поставил командиру 6-го гвардейского мехкорпуса следующую задачу: «6 гв. мк, действуя на левом фланге Армии, частью сил совместно с 8 ск с утра 26.07.43 г. прорвать оборону противника на рубеже Коноплянка — Лунево — Мал. Чернь. С прорывом обороны ввести главные силы и к исходу дня выйти в район Шахово, Горки, Лунино, перерезав железную дорогу Брянск — Орел в районе Шахово»^{122}.

Командир корпуса генерал-лейтенант А.И. Акимов решил: «Прорыв обороны осуществить силами 49 мсбр, усиленной двумя батареями 1 гв. сап и 56 тп при поддержке 51 гв. лап и 240 минп, с последующим вводом в прорыв 16 и 17 мбр, имея в резерве 3 мсб 17 мбр, одну батарею 1 гв. сап и 29 тп.

49 мбр получила задачу, наступая с рубежа Егино, вые. 211,6, прорвать фронт и в дальнейшем наступать в направлении Руднево, Рожкова.

16 и 17 мбр сосредотачивались в районе Ивановский, Кудиновский, Верх. Радомка, Плащанское с задачей — с выходом 49 мбр на рубеж р. Орс войти в прорыв и в огневом взаимодействии с 11 тк наступать в направлении Сурьянино, Градуновка, Мартыновский, Муратове и к исходу дня выйти в район Шахово, Бунино, пл.[атформа] Беднота, Сальково, Городище»^{123}.

Наблюдательный пункт командира корпуса (совместный с командиром 5-й гвардейской стрелковой дивизии) находился на опушке рощи в 1 км к югу от н.п. Турьи. Имелась прямая телефонная связь с командиром 8-го стрелкового корпуса, КП которого был оборудован на восточной опушке рощи в 1,5 км к западу от н.п. Ивановский.

Командир корпуса с Н.П. мог связаться со штабом, частями корпуса, в том числе артиллерийскими, по телефону, рации и через офицеров связи.

К началу боевых действий части корпуса, участвующие в прорыве, начали развертываться с хода на рубеже Егино — вые. 211,6, имея для организации взаимодействия 3—4 часа.

Несмотря на сжатые сроки подготовки наступления, 6-й гвардейский мехкорпус в 11.45 начал атаку. К исходу дня части корпуса продвинулись на глубину 3—4 км, выйдя передовыми частями на рубеж р. Орс в районе Войновский.

В течение дня противник, маневрируя резервами, шесть раз контратаковал части корпуса силой до батальона пехоты при поддержке до 20 средних танков. К концу дня стало очевидно, что в полосе наступления корпуса обороняются части 18-й и 20-й танковых дивизий и что на этом рубеже противник создал сильную противотанковую оборону, преодолеть которую с ходу не представлялось возможным.

Из воспоминаний участника боев немца Хайнца Рольфа:

«11. Новое направление советского наступления.

Наряду с направлением восточнее Орла получило развитие новое направление — левее 20-й танковой дивизии, таким образом, ситуация на этом участке фронта осложнилась. Требовалась отвлекающая атака в отвлекающей атаке. На помощь 20-й танковой дивизии пришла справа 18-я танковая дивизия.

26.07 поступило сообщение: на подходе 50 танков противника, предполагаемое направление удара — правый участок соседней дивизии. Вестовой офицер 21-го танкового полка, направлявшийся в командный пункт, чтобы доложить о ситуации полковнику Веберу, увидел на расстоянии 100 м три прорвавшиеся Т-34. К счастью, ему удалось спастись, и он известил командира полка о танках противника. В это время с тыла зашли еще несколько танков. В бой сразу же вступили наши танки, и положение удалось стабилизировать. Вокруг повсюду были танки противника. В этот момент немецкие танки открыли огонь. Вскоре на поле боя стояло несколько подбитых советских танков. Из 50 машин было повреждено 32, преимущественно танкистами 4-й роты. Пехота, наступавшая с танками, была рассеяна либо отступала. Танковое наступление противника провалилось.

Только под Шемякине у 109-го моторизованного полка ситуация оставалась напряженной. Поэтому туда в срочном порядке были отправлены танки T-IV и T-III. В Сурьянино неожиданно появился прорвавшийся танк Т-34, однако вскоре он застрял на заболоченном участке. Наши танкисты вытащили танк, нарисовали на нем крест и ввели его в бой против своих же войск. Танкисты отметили прекрасные ходовые качества Т-34, однако прицельное приспособление и внутреннее оснащение танка… оставляли желать лучшего.

На другой день наши танки находились в засаде вокруг Ветрово: 4-я танковая рота западнее, а другие части восточнее Ветрово. В 11.15 начался сильный артобстрел с участием реактивных установок. Через 15 минут русские танки с пехотой начали наступление с обеих сторон дороги Красный — Ветрово. Танкисты подпустили танки противника на расстояние нескольких сотен метров и открыли по ним шквальный огонь. Четыре танка Т-34 загорелись сразу, пятый, охваченный огнем, несся полным ходом на танк нашего командира, чтобы протаранить его. Таран не удался, в нескольких метрах от цели советский танк взорвался. 4-я танковая рота после этого развернулась вправо и обстреляла наступавшую пехоту, которая отошла на прежние позиции. Таким образом, наступление было отбито.

Во время этих боев наша мотопехота находилась в тяжелом положении. Немецким танкам приходилось сражаться с многочисленными танками противника. Артиллерийский обстрел сменялся танковыми боями. В это время мотопехотинцы, которые оказались в самом эпицентре боя, были вынуждены залечь и подвергались жесточайшему обстрелу артиллерии, танков и реактивных установок, к тому же их обстреливали с воздуха. При этом пехоте, несмотря ни на что, предстояло остановить наступление русских мотострелков, следовавших за танками. Это оказалось вдвойне опасным. После успешного отражения вражеской атаки командир танковой части противника предпринял контрмеры: последовал прямой обстрел пехоты. Еще большей опасности подверглась пехота в тот момент, когда ей пришлось отражать особенно мощный удар противника без поддержки собственных танков. Постепенно основная тяжесть боев переносилась на подвижные крепости, т.е. танки.

После боев под Ветрово поступило сообщение о прорыве значительных сил русской пехоты южнее Войново. Перед расположением 3-й танковой роты появились несколько танков, два из которых были сразу же подбиты. В 14.45 один из танков противника, очевидно разведчик, с завидным хладнокровием поднимался на высоту, расположенную перед нашим подразделением. Как только он поднялся на высоту — он был подбит прямым попаданием снаряда и загорелся.

После полудня 4-я танковая рота предприняла контрнаступление с южной части Ветрово против пехоты противника. После этого боя поступил приказ оказать поддержку в Войново. Прийти на помощь не удалось, поскольку танки, расположенные в н.п. Красный, предприняли новое наступление в юго-западном направлении — на Шемякино. Здесь оборону держала 3-я танковая рота, подбившая с небольшого расстояния несколько танков.

С наступлением темноты советские войска вновь предприняли наступление 50 танками по всему фронту в юго-восточном направлении через высоту 233,0. Несмотря на сумерки, нам удалось подбить 12 танков. Однако был подбит и один немецкий танк, который, несмотря на повреждение, оставался на ходу.

Наших танков становилось все меньше, необходимо было подкрепление. Для этого танковая дивизия выделила группу танков из 21-го танкового полка под командованием Бауэра. Она заняла позиции юго-восточнее Ветрово, левый фланг подразделения примыкал к населенному пункту.

На рассвете на высоте 233,0 показались 45 танков противника. Обе стороны вначале выжидали. После потерь, понесенных накануне, русские стали осторожнее. Когда советские танки приблизились, обе наши танковые группы открыли сильный огонь. Один из батальонов 21-го танкового полка подбил 9 танков, из них 4 — американского типа «Генерал Шерман». Затем в 12.00 началось новое наступление русских на высоту 233,0. За танками следовала пехота. Завязался небольшой бой с вражескими танками, находящимися северо-восточнее Ветрово.

О танке «Шерман» рассказывали удивительные истории. Говорили, что его пушка обеспечивает предельную точность попадания, а броню не могут пробить танки T-IV. Однако после сражения оказалось, что эти машины так же легко поражаются, как и танки Т-34. Более того, Т-34 при наличии хорошего экипажа превосходит по качеству танки «Шерман».

В Ветрово стояли еще несколько подбитых танков противника, которые после нашего отхода не должны были попасть в руки врага. Специальная команда полностью вывела эти танки из строя.

В Столбчее советские войска готовились к новому наступлению. Наши бомбардировщики и штурмовики атаковали их, чтобы прикрыть наш отход на новую линию фронта. Русские, догадавшись о нашем маневре, атаковали из Столбчее 60 танками и подвижной артиллерией наши отступающие части. Прежде чем 4-я танковая рота оставила свои позиции, ее танки открыли огонь и остановили наступление противника. На поле боя остались 20 вражеских танков, потери немецкой стороны незначительны.

При отступлении войска с удовлетворением отмечали, что на дорогах нет заторов. Это заслуга генерала Моделя, который всегда на маршах большое значение придавал дисциплине. Такие пробки означали всегда потерю времени и, более того, человеческие жертвы и материальный урон, поскольку эти скопления были прекрасной целью для артиллерии и бомбардировщиков»^{124}.

Позже, когда эту мощную первую полосу обороны наши танкисты и мотострелки все же преодолели, оказалось, что глубоко эшелонированная система состояла из опорных узлов, которые, как правило, находились на командных высотах. Их гарнизоны имели батальон автоматчиков с артиллерийскими и минометными средствами усиления. Каждый узел имел 4—6 орудий калибра 105,150 мм, не менее трех — четырех 37-мм орудий, выполнявших специальные задачи противовоздушной и противотанковой обороны. На танкоопасных направлениях находились батареи самоходных пушек и танки. Кроме того, местность перед передним краем и в промежутках обстреливалась из глубины артиллерийским и минометным огнем, вся мощь которого направлялась на уничтожение живой силы.

Непосредственно за вторыми эшелонами обороны располагались резервы силой до батальона и больше, поддерживаемые группами танков от 10 до 50 машин. Эти резервы использовались для контратак, направленных, как правило, во фланг нашей атакующей пехоте. Узлы обороны специальных инженерных сооружений не имели, за исключением небольших минных полей. Одной из сильных сторон обороны врага явилось то, что гитлеровцы имели возможность расположить и хорошо замаскировать огневые средства (главным образом противотанковые орудия и противопехотное автоматическое оружие) в ржаных полях. Это давало противнику возможность подпускать атакующую пехоту и расстреливать ее в упор. Танки также расстреливались в упор огнем укрытой во ржи артиллерии.

ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 10-й МОТОРИЗОВАННОЙ ДИВИЗИИ ПРОТИВНИКА

«Секретно

Понедельник 26.07.43

Цель: оборона

КП дивизии — Большая Чернь

Утреннее донесение в XXIII армейский корпус.

Ночь прошла без особых происшествий.

Незначительный вражеский артиллерийский огонь по участку дивизии.

08.00. Из района Столбчее наблюдалось оживленное движение моторизованных колонн и танков к северо-западу от Булгаково и Красный.

09.00. 40 танков перемещаются в походном порядке от Столбчее к Булгаково.

09.10. 1а (оперативный отдел. — Е.Щ.) предлагает корпусу подвод противотанкового подразделения 20-го моторизованного полка к юго-востоку от Ветрово.

09.20. Задание la. Переместить 10-ю восточную роту[35] и боевую единицу из службы тыла к мосту у Локна.

09.35. После сильной артиллерийской подготовки противник на широком фронте между Ветрово и Булгаково переходит в наступление.

По всей вероятности, противник предпримет жесткие меры. После артиллерийской подготовки в 09.35 по переднему краю обороны дивизии он перешел в наступление. Главный удар направлен на правый фланг дивизии и на левый фланг 20-й танковой дивизии.

09.50. 1а сообщает командиру в штаб корпуса о положении.

Командир дивизии согласился на подвод бронированных боевых частей (группа Циммерманна), состоящих из одного танкового подразделения.

Противник предпринял попытку наступления, нанеся главный удар по правому флангу дивизии, с применением танков и пехоты для прорыва переднего края обороны. До 10.30 эта атака была успешно отражена. Отдельные подбитые танки были уничтожены перед фронтом обороны.

11.10. 20-й моторизованный полк сообщает об обнаружении мощной группы с танками и пехотой к югу от Столбчее.

11.15. 2-м батальоном 20-го моторизованного полка отражена атака.

13.00. Отдельные подбитые боевые машины противника были уничтожены у переднего края обороны; общее число потерь русских к моменту написания донесения составляет около 30 танков. Сейчас противник снова занимает исходные позиции перед левым флангом дивизии.

Сказывается дефицит артиллерийских снарядов, особенно если учесть, что на подвоз боеприпасов приходится рассчитывать только к вечеру.

14.20. Вновь получено сообщение о скоплении танков в северной части Столбчее.

14.30. Начальник оперативного отдела (1а) направляется в XXIII армейский корпус для получения указания о заранее запланированном переносе переднего края обороны к югу.

Для дивизии важно знать, как можно согласовать ее отвод с соседними подразделениями, а также на каком участке дивизия должна занять оборону.

После уточнения передний край нового участка обороны проходит приблизительно по линии Руднево — Сокольники — высота к северу от Шемякине — Булгакове (юг).

18.30. Донесение за сутки в XXIII армейский корпус:

26.07. противник свежими подведенными мощными танковыми силами и мотопехотой (основные силы XI танкового корпуса) в 09.30 после мощной артиллерийской подготовки и при поддержке штурмовой авиации наступает по всему фронту дивизии.

Главный удар направлен на правый фланг дивизии. Все атаки были отбиты с тяжелыми потерями для противника. Отдельные подбитые танки были уничтожены у переднего края обороны. На участке дивизии число подбитых русских танков, по последним донесениям, составляет 61 машину, из них 3 — из зенитного орудия.

После полудня противник вновь силами батальона пехоты при поддержке танков продолжал наступление в нескольких местах, особенно в полосе обороны двух батальонов 41-го и 20-го пехотных полков. Эти атаки захлебывались под прицельным огнем всех орудий, когда танки не достигали 100 м от переднего края.

Линия обороны оставалась неизменной в течение всего дня повсюду, резерв не потребовался.

Собственные потери, учитывая жестокий характер боев, в пределах допустимой нормы»^{125}.

В документах 49-й мехбригады и 29-го отдельного танкового полка, хранящихся в военном архиве г. Подольска, подробно отражены события первого дня наступления.

49-я механизированная бригада

К началу боевых действий 49-я мбр подполковника В.В. Жабо имела в своем составе 3364 человека с вооружением: ручных пулеметов — 114, станковых — 45, крупнокалиберных ДШК — 9; ПТР — 97; минометов 120-мм — 6, 82-мм — 30; орудий 76-мм — 12,45-мм — 12; танков Т-34–32, Т-70–7; БТР и БМ — 17; 203 ед. грузовых автомобилей^{126}.

25 июля комкор отдал приказ бойцам бригады Жабо совершить прорыв совместно с частями 8-го стрелкового корпуса в районе н.п. Лунево.

В 10 часов 26 июля 6 самолетов Ил-2 пробомбили ближнюю оборону противника на участке Долбилово — Прилепы. В 11.00 артиллерия и минометы произвели 15-минутный налет по переднему краю обороны противника.

ИЗ ДОКУМЕНТОВ ОТДЕЛА РАЗВЕДКИ (1С) 18-й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ ПРОТИВНИКА:

«К отчету о деятельности

Приложение № 477 от 27.07.43 г.

КП дивизии — Дулебино

Отчет о допросе № 31

Во второй половине дня 26.07 к югу от Лунево были взяты в плен:

1. Чернов Алексей, 1909 г.р., рядовой, русский, крестьянин из Краснодарской обл.;

2. Баев Тимофей, 1906 г.р., рядовой, русский, крестьянин из Тамбовской обл.;

3. Абдурахманов Мухтар, 1915 г.р., рядовой, аварец, крестьянин из Махачкалы (Кавказ);

4. Зинов Иван, 1924 г.р., сержант, крестьянин из Мордовской республики (Саранская обл.);

5. Тинтибаев Каир, 1921 г.р., рядовой, казах, работник железной дороги из Новосибирской обл.

Они дали следующие показания:

Служат в составе 1-го и 2-го взводов 4-го мотострелкового батальона 49-й механизированной бригады.

Структура бригады: танковый полк, 6 мотострелковых батальонов (в каждом по три роты), кроме того — разведрота, рота автоматчиков и противотанковая батарея (калибр пушки 4,5 см).

Численность стрелковой роты: 120 человек рядового состава; большинство мужчин в возрасте старше 35 лет, многие из них — политические преступники.

Мотострелковый батальон, входящий в состав 49-й механизированной бригады, так же как и танковый полк, был сформирован весной этого года в Загорске под Москвой, а именно: вместо ранее существовавшей стрелковой бригады, которая почти полностью была уничтожена на другом участке фронта. Вновь сформированная бригада получила название «49-я гвардейская механизированная бригада» в память о героической борьбе ее предшественницы.

Большая часть рядового состава стрелкового батальона набрана из резервистов Дальнего Востока, а именно: из 820-й резервной бригады (Рязановка). Последняя партия прибыла в Загорск в конце июня. Второй батальон также прибыл в июне из состава учебного снайперского стрелкового полка (Песочные лагеря Ярославской обл.). Последний резервный полк получил название от одной из своих рот, где готовят только снайперов; в других ротах готовят обычных стрелков.

Часть стрелкового батальона прибыла из Загорска на грузовиках, а часть — до Белева в товарных вагонах поезда, а затем — на грузовиках. Второй батальон отправился на фронт пешком. Все подразделения бригады вечером 25.07 прибыли непосредственно к линии фронта и уже к полудню 26.07 были введены в бой при атаке на Лунево. При этом большая часть рядового состава впервые участвовала в боевых действиях.

Задача бригады: наступление на Лунево, уничтожение противника и захват данного населенного пункта. О дальнейших целях стрелки проинформированы не были.

Точные сведения о потерях смог дать лишь один пленный: в его отделении погибли 6 солдат. Все допрошенные утверждали, что потери убитыми и ранеными были значительно выше.

Ни один пленный не дал показаний о соседних подразделениях, об отношении к подчиненным, а также сведений об именах высшего командования.

Адрес полевой почты 2-й роты 1-го стрелкового батальона: 35725 Ю.

Адрес полевой почты 2-й роты 2-го стрелкового батальона: 43036 (буква неизвестна).

Допросил переводчик обер-лейтенант

Подпись»^{127}.

Вспоминает Михаил Радугин, боец 16-й гвардейской мехбригады: «Немецко-фашистские войска занимали оборону по южным берегам рек Орс, Нугрь и Моховица. Глубина всех трех оборонительных рубежей достигала 25—30 километров. Каждая естественная складка местности противником использовалась для опорных пунктов, узлов сопротивления и засад, в которых таились самые различные средства уничтожения живой силы и техники: противотанковые орудия, танки, закопанные в грунт, пулеметы, минометы и т.д. На каждом километре враг сосредоточил до двух батальонов пехоты, по 10 танков, 4 орудия крупного калибра, 11 противотанковых орудий, 10 минометов, 12 станковых пулеметов и 76 ручных пулеметов. С воздуха позиции прикрывались крупными силами авиации.

На пути к Воскресенскому комбриг — полковник В.М. Артеменко собрал командиров батальонов и рот. Справа и слева желтели ржаные и пшеничные поля, впереди виднелась высота, перед которой темным оскалом зиял большой овраг. С прокосов, сделанных на хлебных полях, раздалась стрельба. Разорвалось несколько бризантных снарядов. Чтобы избежать потерь, батальон рассредоточился в линию ротных колонн и ускорил движение. Овраг помог укрыться от огня противника.

Когда офицеры возвратились от полковника Артеменко, майор Семенов сразу поставил перед взводом задачу: скрытно подойти к реке Орс и в районе населенного пункта Дулебино разведать брод для переправы батальона на противоположный берег.

Разведчики шли более часа — по оврагам и буеракам. Со стороны реки послышались выстрелы. Взвод рассредоточился, окопался и стал вести наблюдение.

Впереди оврага простиралась неширокая долина, по которой вилась темно-голубая ниточка Орса. На южном берегу хорошо просматривалось в бинокль Дулебино. Перед ним желтело ржаное поле, на котором были сделаны прокосы до самой реки. В глубине прокоса — снопы, сложенные в крестцы. Стало быть, и здесь используются выкошенные полосы для ведения огня из-за укрытия. Слева от села шоссейная дорога на Болхов.

Разведчик Прытков заметил, что вся долина впереди оврага испятнана разрывами снарядов и мин. Значит, местность пристреляна, потому что именно здесь на карте значится переправа.

Обо всем замеченном было доложено командиру батальона гвардии майору Семенову, который поставил задачу на разведку боем.

Семенов тут же приказал командиру роты:

— Роте быстро выйти к броду, скрытно переправиться на правый берег Орса, окопаться и быть в готовности поддержать выход танков. Учтите, идете первыми, а первым всегда трудно.

Здесь, в трех километрах от переднего края противника, бойцы рассредоточились по скатам оврага, готовились к бою танки, экипажи которых ожидали приказа на форсирование реки.

Едва рота Жилина поднялась для стремительного броска через Орс, как с противоположного берега гитлеровцы открыли такой плотный, сосредоточенный огонь, что пришлось немедленно залечь. Старший лейтенант выждал немного и повторил попытку, но тут же упал, подкошенный вражеской пулей. Видно, для каждого — своя огненная дуга. Для Ефима Петровича она во всей своей жестокости предстала вот здесь, на берегу невзрачной речушки, против населенного пункта Дулебино.

Противник, должно быть, заметил скопление мотопехоты и танков, потому что усилил артиллерийский и минометный огонь, а затем пустил в ход и авиацию. Зенитных средств в батальоне не было, они прикрывали сосредоточение главных сил бригады в 5—6 километрах позади батальонов. Там воздушные стервятники кружили высоко, опасаясь быть сбитыми, а над пехотой летали совсем низко, обстреливая из крупнокалиберных пулеметов и сбрасывая осколочные бомбы.

На Н.П. подвели телефонную связь, и командир батальона гвардии майор Семенов, связавшись с комбригом, доложил обстановку и получил одобрение на подготовку к ночному бою. Проводя рекогносцировку с командирами своих рот и приданных средств, комбат указал на местности, где надо расположить огневые точки, минометы, орудия.

<… > Мотострелки воочию убедились в подлинном мастерстве командира экипажа лейтенанта Барабанова. За треть часа он уничтожил два вражеских танка, три орудия, два станковых пулемета и до взвода гитлеровцев. Когда же наша артиллерия перенесла огонь в глубину обороны противника, Петр Барабанов первым ворвался в Дулебино.

Фашисты, укрывшиеся в ходах сообщения, продолжали яростно огрызаться. И тогда Петр Барабанов открыл люк башни и крикнул:

— Эй, пехота, привяжите-ка вот эту разбитую пушку к моей машине! Сейчас я буду давить гитлеровцев, как тараканов.

Бойцы затянули станину тросом, и тридцатьчетверка поволокла ее вдоль хода сообщения. Немецкие солдаты тоже, конечно, были «обкатаны» танками, но такого трюка им, должно быть, не приходилось видеть. Впрочем, долго созерцать барабановский прием не пришлось: одни тут же оставались лежать бездыханными, другие, покалеченные и окровавленные, ошалело выскакивали из хода сообщения и попадали под огонь стрелков, остальные во весь дух улепетывали на противоположную окраину Дулебина.

Впереди показался немецкий танк с устрашающим названием «тигр». «Тигр» уже подбил три наших танка и теперь нацеливался на машину Барабанова. Тридцатьчетверка раздавила очередную вражескую пушку и, сделав небольшой разворот, укрылась на ее огневой позиции. Экипаж танка продолжал разить гитлеровцев. Били по ним из карабинов и автоматов и солдаты взвода. Но вот «тигр» огненно рыгнул, снаряд угодил в башню машины лейтенанта Барабанова, однако не пробил ее.

В глазах Ракитина небо сначала полыхнуло красным, потом красное перемешалось с желтым, зеленым и черным. Завертелся небосвод, закачалась земля под ногами, и Ракитин упал, ощущая жгучую боль в правом бедре. А как же взвод, рота, танкисты? Дулебино?..

Ожесточенно сопротивляясь, враг пятился от берегов Орса ко второму рубежу обороны, проходившему перед населенным пунктом Знаменское, что на южном берегу реки Нугрь. Но туда удалось ускользнуть лишь нескольким «тиграм» и небольшим группам гитлеровских солдат и офицеров. Дулебино стало могилой для 700 фашистов, свалкой для 30 танков, 80 орудий, для множества пулеметов и автоматов. Над дулебинскими хатами снова затрепетали красные флаги, овеваемые теплым июльским ветерком. Для дулебинцев снова взошло красное солнце, а вместе с ним возвратились милые сердцу заботы о жилье и хлебе»^{128}.

«Танкисты 127-го тп, — отмечено в журнале боевых действий 49-й мбр, — пошли в атаку, своим огнем и гусеницами подавили огневую систему пр-ка на переднем крае. Пехота и танки в тесном взаимодействии огня с движением уничтожили пр-ка на переднем крае и в 11 час. 30 мин. захватили Лунево. Пр-к начал обходить Боровое. Преследуя его, танки вышли на сев.-зап. окр. Боровое. Пр-к в Боровое подбил 4 Т-34. Танки в 13.30 возвратились за пехотой в Лунево. В 14.30 1 и 2 мсб совместно со 127 тп перешли в атаку и овладели Боровое в 15.20.

В 15.00 56 тп совместно с 3 мсб начали наступать в направлении Бессоновский, но в 16.00 были встречены сильным огнем артиллерии и минометов и, потеряв 12 танков, были остановлены.

В 16.00 пр-к сконцентрировал до 20 танков в р-не Сурьянино, после массированного артминобстрела нашими частями эти танки по магистрали Орел — Болхов были брошены на Лучки. Нами своевременно был прикрыт левый фланг. В 20.00 в результате контратаки пр-ка 1 и 2 мсб, 127 тп из Боровое были выбиты и закрепились на высоте сев.-зап. Боровое.

В этот день зам. ком. 1 мсб гв. капитан Горшков под артминогнем поднял бойцов в атаку: «Гвардейцы! За Родину, за Сталина, вперед!» Голос любимого командира был услышан всеми. Немцы цеплялись за выгодные рубежи, они подтянули свежие силы, сосредоточив до 10 танков и батальон пехоты. Гв. капитан Горшков быстро связался с командиром АД капитаном Носковым: «Друг! Дай огонька по танкам, а то мы упустим момент расправы с ними».

Артиллеристы мощным огнем накрыли танки. Капитан Горшков во второй раз повел роту в атаку, и снова немцы были отброшены. Недалеко от капитана разорвалась вражеская мина. Ее осколком гв. капитан Горшков был убит. Бойцы с гневом и местью разили врага за любимого офицера. Поле битвы было покрыто грудами вражеских убитых тел.

Похоронили его с честью, какой достоин был верный сын Родины, до последних дней высоко державший честь Сталинской Гвардии»^{129}.

В ходе первого дня боев за деревню Боровое потери бригады составили в людях: убито — 64, ранено — 240; в вооружении: 12 танков Т-34, из них 2 безвозвратно, одно 76-мм орудие и 2 автомобиля^{130}.

ИЗ ДОКУМЕНТОВ ФЕДЕРАЛЬНОГО ВОЕННОГО АРХИВА ГЕРМАНИИ:

«Совершенно секретно

20-я танковая дивизия

Оперативный отдел (1а). № 807/43.26.07.43.

КНП. дивизии — Скородумка.

Касательно частей дивизии.

Приказ №6

1. В первой половине дня 26.07. на участке дивизии при мощной поддержке танков было отражено новое крупное наступление по разгрому наших войск на северном участке фронта Орловской дуги.

Только в радиусе действия 20-й танковой дивизии, по последним подсчетам, было уничтожено 40 вражеских танков, примерно такое же количество было уничтожено двумя соседними дивизиями.

2. Согласно приказу дивизия должна отвести свой правый фланг с прежнего переднего края обороны и отойти на следующий рубеж: Орс — овраг 500 м юго-западнее Войново (здесь — стык с левым флангом 25-й моторизованной дивизии) — 1 км северо-западнее Моисеевки — около 500 м севернее Ветровской — высота 233,0 — высота 221,2 (здесь — стык с правым флангом 10-й моторизованной дивизии).

3. Эти рубежи должны занять: правый — 101-й мотополк (18-я тд), левый — 59-й мотополк.

Разделительная линия между 59-м и 101-м моторизованными полками: Сурьянино (север) — Шемякино (центр) — низина южнее Войново — западная часть Коноплянки (для 101-го полка).

4. О передислокации:

а) 26.07 в 21.00 вывести с переднего края обороны сражающиеся войска; отряды, находящиеся в тылу, до 2 часов ночи 27.07 расположить на линии обороны;

б) высоты западнее Войново 59-й моторизованный полк должен удерживать до тех пор, пока 18-я танковая дивизия, двигаясь на юг, переправится через р. Орс. Приказ к отступлению с этой позиции отдает дивизия.

5. Саперные роты должны оборудовать новые позиции и уничтожить все находящееся на занятой местности оружие, прежде всего боевые машины, а также взорвать переправы. До 2 часов ночи 27.07 роты должны находиться в расположении дивизии южнее Сурьянино.

6. О согласованных совместных действиях.

В распоряжении дивизии остаются: 21-й танковый батальон (без 2-й роты) — в Сурьянино; 2-й противотанковый дивизион (капитан фон Раухгаупт) 92-го артполка — западная окраина Селеменево; танково-саперный батальон — низина южнее Сурьянино.

7. 92-й артполк с наступлением темноты выходит из боя. На рассвете он должен быть готов к ведению огня на новом участке обороны. Основной удар направить на участок 233,0—221,2, а также в район Войново и южнее.

Взаимодействие артиллерии с обоими соседями необходимо согласовать.

8. Об отходе транспорта будет телеграфирован дополнительный приказ.

9. 112-й моторизованный полк необходимо вновь соединить с 18-м танковым полком, и до утра 27.07 он должен достичь участка Калинино — Селеменево — Градуновка. На следующую ночь этот полк должен обеспечить отход 101-го моторизованного полка.

10.92-й противотанковый полк обеспечивает радиосвязь.

11. КНП. со второй половины дня 26.07 — низина южнее Грядуновки.

Распределяющий: 1-й офицер-квартирмейстер 101-го мотополка (18-я тд)

Подпись»^{131}.

В этот день, 26 июля, генерал Баданов ограничился вводом в боевые действия по прорыву обороны противника на участке фронта Кареньтяево — Прилепы — Лунево — Мал. Чернь протяженностью в 9 км только двух корпусов: 6-го гвардейского и 11-го танкового. 30,5 и 25-й танковые корпуса и отдельные части усиления (например, 29 отп, 1-й гв. сап 6-го гв. мк и др.) находились в резерве.

Принимая такое решение, генерал Баданов рассчитывал, что силами двух его соединений, с участием трех ослабленных стрелковых дивизий 8-го гвардейского корпуса, удастся прорвать оборону противника в первые часы боя, а затем во второй половине дня ввести в прорыв остальные соединения своей армейской группы. В результате таких действий к исходу первых суток, а может, на второй день, Баданов планировал выйти к основным коммуникациям врага — шоссейной и железной дорогам на участке Шахово — Хотынец.

Следует отметить, что 6-й гвардейский мехкорпус генерал-лейтенанта А.И. Акимова был самым крупным соединением в армейской группе Баданова. По численности он в полтора раза (16 030 чел.) превышал танковые корпуса Радкевича (11-й тк) и Родина (30-й тк). Вооружение гвардейцев также было внушительным: во всех трех механизированных бригадах (16,17 и 49-й) имелись танки. Кроме того, в его состав входили два отдельных танковых полка (29-й и 56-й), 1-й гвардейский самоходный артполк и части, имевшие противотанковую артиллерию.

Если подводить итоги первого и, как представлялось всем — от Сталина до Баданова, — решающего и переломного дня в боевых действиях за Орловский стратегический плацдарм, то день 26 июля таковым не стал. Цели и задачи наступления не были выполнены.

Прорыв обороны противника и выход танковых корпусов в его глубокий тыл не состоялся. Соединения 11-го танкового корпуса только приблизились к первому рубежу обороны и не приступили к его штурму. Части 6-го гвардейского мехкорпуса взломали на небольшую глубину первый рубеж и закрепили за собой отдельные узлы сопротивления врага: Лунево, Боровое, вые. 163,6, Войново и форсировали реку Орс, тем самым обозначив успех наступления.

Рассматривая причины, которые помешали выполнению целей и задач наступления, в первую очередь следует отметить то, что советское командование, как всегда, недооценило силы и возможности противной стороны:

а) не имелось достаточных сведений о структуре и составе группировки, ее вооружении;

б) не была вскрыта система обороны врага.

Кроме того, войска вводились практически с ходу, без наличия разведданных о противнике, и, главное, прорывать оборону врага пришлось своими соединениями, тогда как это должны были осуществить дивизии 8-го гвардейского стрелкового корпуса.

В немалой степени продвижению советских танкистов мешала погода.

ИЗ БОЕВОГО ДОНЕСЕНИЯ ШТАБА ЗАПАДНОГО ФРОНТА НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА О ХОДЕ НАСТУПЛЕНИЯ:

«27 июля. 02 ч 10 мин

№ 247

3. 11-я гв. армия. Войска армии, продолжая наступление, на отдельных участках продвигались вперед. Во второй половине дня части армии совместно с 4-й танковой армией овладели опорными пунктами противника Ветровский, Войново, Лунево.

5. 4-я танковая армия. Силами 6 мк и 11 тк в 12.00 26.7 совместно с частями 8 гв. ск 11-й гв. армии после артподготовки атаковала противника на фронте Карентяева, — Коноплянский. Атакующие части встретили организованную систему противотанковой обороны, состоящую из артиллерии, танков и самоходных орудий. К исходу дня части танковой армии находились:

11 тк — овладел Булгаково и одной бригадой вышел на дорогу Шемякине — Долбилово. 6 мк — овладел Войново, Боровое, Лунево и отразил контратаку противника силой до 20 танков с направления Лучанский. 30 тк — в районе Кудиново, Каверзнево, Асеева.

5 тк — в прежнем районе.

С утра 27.7 4-я танковая армия продолжает выполнять поставленную задачу.

<…>

7. 1-я воздушная армия. Минувшей ночью войска армии ввиду плохой погоды боевой работы не вели. Днем с наступающими войсками на левом крыле фронта действовала штурмовая авиация, уничтожая живую силу и технику противника. Произведено 260 самолетовылетов, уничтожено до 25 танков, до 150 автомашин, разбито 6 артиллерийских батарей противника, рассеяно и частично уничтожено до батальона его пехоты. Авиаразведкой установлено движение пехоты и танков противника по дорогам от Павловские Хутора на Гнездилово, Знамёнское и далее на Кузьминку. На этой дороге отмечено движение до 50 танков и до 150 автомашин,

Танки противника авиацией установлены: в районах Булгакова, Красной Поляны, Злыни, Струково — до 230 танков и до 800 автомашин; в первой половине дня в районах Волосатово, Рагозино, Павловских Хуторов — до 70 танков и 300 автомашин; на аэродроме Озерской — 30 одиночных самолетов противника.

Боевых действий авиации противника в течение 26.7 на фронте армий не отмечалось. Одиночные самолеты вели разведку поля боя и ближних тылов. Учтено 11 самолетопролетов.

8. В течение истекших суток на левом крыле фронта идут проливные дожди. Дороги в крайне тяжелом состоянии для движения всех видов транспорта и материальной части.

9. Военный совет фронта — на ВПУ.

27 июля, вторник. Погода: переменная облачность, незначительное улучшение погодных условий.

С целью развития наметившегося успеха 6-го гвардейского механизированного и 11-го танкового корпусов в 3 часа утра из-за левого фланга 6-го гвардейского механизированного корпуса командир 4-й танковой армии вводит в бой 30-й Уральский добровольческий танковый корпус.

11-й танковый корпус

В ночь на 27 июля, производя перегруппировку, корпус генерала Радкевича продолжал выполнять ранее поставленную перед ним задачу.

Командир корпуса отдал устный приказ: «36 тбр с 12 мсбр наступать в направлении Красный, обходя Ветрово с севера, и далее на северную окраину Руднево, с задачей к исходу дня выйти на рубеж р. Цкань, захватив и обеспечив за собой переправу.

65 тбр наступать в направлении отм. 221,2, юго-западная окраина Ветрова, западная окраина Руднево, с задачей к исходу дня выйти на рубеж р. Цкань.

В 11.00 27.07.1943 г. началось артиллерийское наступление по переднему краю обороны и по артиллерийским позициям противника.

Выполняя приказ, в 11.30 27.07.1943 г. части корпуса выступили в указанном направлении. В течение дня без поддержки пехоты 26 и 83 гв. сд вели ожесточенные бои за Горки, Ветрова.

Противник оказывал сильное огневое сопротивление с направлений: Шемякине, Горки, Ветрово, Руднево.

В 15.50 27.07.1943 г. противник с направления Ветрова, силою до роты и 5 танков контратаковал боевые порядки 12 мсбр — контратака отбита, противник отошел в исходное положение.

Части корпуса неоднократно подвергались воздействию бомбардировочной авиации противника, всего в течение дня было 61 самолетовылетов»^{133}.

27 июля, в 10 часов, после перегруппировки 11-я мотострелковая бригада вновь перешла в наступление на Ветрово. Неоднократные атаки нашей пехоты, поддержанные танками 20-й и 36-й танковых бригад, следовавшие в течение дня, успеха не имели.

«Противник, чувствуя наше явное превосходство в технике и живой силе и угрозу выхода наших частей на большак Болхов — Карачев, вызвал свою авиацию, которая группами в 12—25 машин непрерывно бомбила наши боевые порядки.

К исходу дня в районе севернее Ветрово развернулся большой танковый бой, который также не смог решить судьбу Ветрово.

«12-я мсбр во взаимодействии с 36 тбр овладела Ветрово. 65 тбр овладела Горки, но, понеся потери, под давлением контратак противника части вынуждены были отойти, оставив эти населенные пункты.

В течение ночи части приводили себя в порядок и эвакуировали с поля боя подбитую боевую технику»^{134}.

В этом бою участвовали и части 36-й танковой бригады. К началу боевых действий в бригаде числилось 1144 человека личного состава, на вооружении которых имелось: автоматов ППШ — 349, винтовок — 370; пулеметов ручных — 20, станковых — 4, ДШК — 2, ПТР — 24, минометов 82-мм — 6; орудий 76-мм — 4,37-мм — 4; танков Т-34–32, Т-70–2, БТР — 3, мотоциклов — 12, автомашин —106.^{135}

В боях за опорные пункты Ветрово и Руднево 27 июля 36-я танковая бригада имела потери среди личного состава и в вооружении.

26 и 27 июля соединения 11-го танкового корпуса имели следующие потери:

1. В личном составе:

«12 мсбр — убито 52 чел., ранено 188 чел. 20 тбр — убито 7 чел., ранено 36 чел. 36 тбр — убито 20 чел., ранено 30 чел. 65 тбр — убито 30 чел., ранено 90 чел.»^{136}.

2. В материальной части:

«20 тбр — танков Т-34–29; Т-70–17. 36 тбр — танков Т-34–24; Т-70–15. 65 тбр — танков Т-34–19; Т-70–6. 1493 сап-СУ-122–9.

Потери танков были в основном от противотанкового огня противника»^{137}.

6-й гвардейский механизированный корпус

27 июля командир корпуса гвардии генерал-лейтенант А. И. Акимов решил ввести в бой свой резерв — 17-ю гвардейскую мехбригаду.

Он приказал: «17 мбр с батареей 1 сап наступать в направлении Асеево, Лунево, Войново с задачей овладеть дорогой на участке Сурьянино — Уткин; в дальнейшем овладеть переправами через р. Нугрь в сев. части Бол. Чернь.

49 мбр с 56 тп и двумя батареями 1 сап наступать в направлении Войновский, Уткин с задачей овладеть дорогой на участке Калининский — 2-й Щигровский; в дальнейшем овладеть переправами через р. Нугрь на участке Рожково — Воскресенский.

16 мбр наступать за 49 мбр уступом влево, прикрывая левый фланг корпуса. 29 тп и 3 [батальон] 17 мбр — резерв, наступать за 17 мбр.

17 мбр в ночь на 27.07. перешла в район Рылово, Коноплянка и заняла исходное положение для наступления. 49 и 16 мбр находились на достигнутых накануне рубежах»^{138}.

Наступление началось в 11 часов. Уже к 12 часам 17-я мехбригада полковника Н.Е. Щербакова овладела Войново, но затем, встретив упорное сопротивление противника, дальнейшего успеха не имела. Ее повторные атаки в 16.00 и в 20.00 также ни к чему не привели.

Танкисты и мотострелки 49-й мехбригады подполковника В.В. Жабо и приданного ей 56-го танкового полка форсировали р. Орс и атаковали с востока опорный пункт противника в роще сев.-вост. Моисеевка. Мотострелки 49-й бригады под сильным пулеметным, минометным и артиллерийским огнем залегли и отстали от танков (56 тп), которые, потеряв 10 машин сожженными, отошли в исходное положение.

В 13.00 командир корпуса из-за левого фланга 49-й мехбригады решил ввести в бой части 16-й мехбригады полковника В.М. Артеменко. Бригада вышла на рубеж р. Орс на участке Бессоновский — Дулебино и, встретив сильное огневое сопротивление с южного берега р. Орс, дальнейшего продвижения не имела.

49-я механизированная бригада

Во второй день наступления комбриг решил силами 127-го и 56-го танковых полков, ударив во фланг противника в направлении н.п. Дулебинский, выйти к н.п. Шемякине Для этого готовился танковый десант на танках, но ввиду сильного артминогня десант на танки посадить не удалось.

«В 12.00 без артобработки переднего края обороны пр-ка танки 56-го тп форсировали р. Орс. Танкистам 127-го тп не удалось форсировать реку, и они остановились перед н.п. Ясная Поляна, ведя огонь с места.

Пехота мотострелковых батальонов поднялась за танками 56-го тп. Противник с целью отсечь ее от танков открыл сильный артминогонь. Наши мотострелки залегли, и танки ушли вперед. В 12.30 артиллерия пр-ка открыла огонь по танкам, загорелось 12 танков 56-го тп. Остальные танки возвратились на исходные позиции.

В 19.00 атака повторилась, но успеха не принесла. Задачу дня бригада не выполнила»^{139}, — зафиксировано в журнале боевых действий 49-й гвардейской механизированной бригады.

В эти первые два дня наступления активную и даже, судя по журналу боевых действий, ведущую роль в прорыве первого рубежа обороны противника сыграли танкисты 56-го танкового полка майора Селиванчика.

После 25-километрового марша полк к вечеру 26 июля находился в выжидательном районе — в роще 200 м южнее п. Ивановский.

В ночь на 26 июля получен приказ: «…во взаимодействии с 49 мбр прорвать оборону пр-ка в р-не н.п. Лунево — Боровое и овладеть опорными пунктами обороны немцев Лунево, Боровое, Войново и, в дальнейшем развивая успех наступления, овладеть переправой — Воскресенское»^{140}.

«Полк в составе Т-34–29 шт., Т-70–7 шт. с участием роты автоматчиков и роты ПТР обходным маневром сломил сопротивление пр-ка и овладел сильно укрепленными опорными пунктами обороны пр-ка Лунево и Боровое»^{141}.

В журнале боевых действий 56-го отдельного танкового полка так отражены события второго дня сражения на берегах реки Орс: «При наступлении на н.п. Войново пр-к силой до б-на пехоты с поддержкой артиллерии и 13 танков дважды контратаковал боевые порядки полка. Контратаки пр-ка были отбиты с большими для него потерями. После отражения контратак полк под прикрытием артогня, форсируя реку Орс и обхватом справа, с боем овладел н.п. Войново, высотой 163,6, тем самым обеспечил успех наступления 49 мбр»^{142}.

«За 2 дня боев полк потерял:

а) сгорело Т-34–5;

б) [сгорело] Т-70–2;

в) подбито Т-34–6;

г) убито — 49 чел.;

д) ранено — 24 чел.»^{143}.

ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 10-й МОТОРИЗОВАННОЙ ДИВИЗИИ:

«27.07.43, вторник.

Цель: оборона.

КП дивизии — Большая Чернь

04.00. Утреннее донесение в XXIII армейский корпус.

В течение ночи активных боевых действий не велось.

Артиллерийский огонь по всему участку дивизии.

05.30.41-й моторизованный полк сообщает: наступление пехоты противника с танками; атака противника при поддержке трех бронированных машин с целью разведки была отбита путем подрыва одного танка.

09.00. Перед всем фронтом обороны наблюдается оживленное движение.

20-й моторизованный полк сообщает, что перед участком обороны 110-го подвижного противотанкового батальона находится до одного батальона пехоты с танками.

41-й моторизованный полк сообщает: 20 танков и пехота противника сосредоточились в низине.

09.05. XXIII армейский корпус ставит в известность 1а о том, что отвод с переднего края обороны переносится в ночь на 28.07.

10.15. Командир корпуса прибыл на КП и обсудил с командиром дивизии предстоящие планы.

10.25. Мощный оборонительный огонь по всему участку дивизии.

Подвод сил противника в район к северо-западу от Булгакове позволяет предположить, что главный удар направлен именно на этот участок. Поэтому дивизия приказывает произвести перегруппировку сил танковых подразделений в район у моста Цкань к северу от Кузьминки.

10.45. Корпус дает согласие на подвод танковой роты 20-го саперного подразделения.

Дивизия намеревается перевести стоявшую до сих пор за 41-м моторизованным полком роту к 20-му моторизованному полку.

10.50. 20-й моторизованный полк сообщает: обнаруженные перед участком 110-го противотанкового дивизиона танки противника перемещаются к правому флангу дивизии вдоль низины к востоку от Столбчее.

11.45. 41-й моторизованный полк сообщает: атаки пехоты на участке полка отражены.

12.45. 41-й моторизованный полк сообщает: замечено перемещение 40 танков от Столбчее в Красный.

13.20. Промежуточное донесение в ХХIII армейский корпус.

В ранние утренние часы обнаружен противник на исходных позициях в низине к востоку от Столбчее. Позже наблюдалось значительное скопление сил противника в районе к северо-западу от Булгакове

Под прикрытием артиллерийского огня по участку дивизии противник перебросил эти и новые силы из низины (к востоку от Столбчее) к северу — в район стыка флангов 10-й моторизованной и 20-й танковой дивизий.

К этому моменту наблюдается оживленное движение от Ячного к Столбчее, от Столбчее к Красный подходят 40 танков.

На исходных позициях к югу от Булгаково воздушные охотники («J.G.-Feuer» — Hs 129 В-1 и Ю-87 G-1) уничтожили около 20 танков.

13.35. 41-й моторизованный полк сообщает: левый фланг 20-й танковой дивизии вынужден оставить передний край обороны.

Командование дивизии принимает решение предоставить в распоряжение 41-го моторизованного полка саперную роту для укрепления правого фланга.

19.05. Распоряжение оперативного отдела штаба корпуса: передислоцировать бронетанковые части группы Циммерманна в Руднево для стабилизации положения на стыке с 20-й танковой дивизией.

Все противотанковые орудия 18-й танковой дивизии (отведена в ночь на 27.07) находятся в боевой готовности.

19.15. Донесение за сутки в XXIII армейский корпус.

В ранние утренние часы перед 41-м моторизованным полком была отражена разведывательная атака, поддержанная 3 танками, один из которых подорван.

Перед Булгаково охотники за танками «J.G.-Feuer» уничтожили на исходной позиции 20 танков с пехотой.

Под прикрытием артиллерийского огня по позициям дивизии противник продолжил наступление.

Атаки силами роты или батальона, поддержанные танками, были отбиты.

Проведенный после полудня налет пикирующих бомбардировщиков на низину к востоку от Столбчее, по-видимому, был результативным.

Исходные позиции артиллерии противника, о которых сообщалось дивизии, в низине к северу от Ячного при этом не были уничтожены.

Поздней ночью снова наблюдался непрерывный подход подкреплений: танков, артиллерии и пехоты из района Ячного в районы Столбчее и Красный. Таким образом, четко обозначилось направление главного удара — перед левым флангом 20-й танковой дивизии.

Штурмовая авиация противника на бреющем полете сбрасывала бомбы на шоссе и временные убежища в зоне обороны дивизии.

Низкий уровень активности собственных истребителей.

20.30. Боевая группа Циммерманна вместе с танковым подразделением ведет наступление в районе Ветрово на участке с отметками высот 233,0—221,2, где прорвался противник. Высота 233,0 должна быть захвачена еще сегодня вечером.

21-й танковый полк 20-й танковой дивизии в настоящий момент ведет бой с танковыми силами противника вокруг высоты 233,0, а высоту 221,2 прочно удерживает 10-я моторизованная дивизия.

Запланированная атака русских не состоялась из-за наступившей темноты, поэтому боевая группа Циммерманна группируется в районе к востоку от Ветрово, чтобы 28.07 отразить предполагаемую танковую атаку противника.

22.20. Командир дивизии анализирует с командирами частей сложившееся положение и указывает на то, что следующим утром следует ожидать новых мощных атак»^{144}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

Так случилось, что в боях за село Борилово участвовал 30-й Уральский добровольческий корпус, речь о котором шла ранее. О колоссальных потерях этого корпуса в Бориловском сражении знает местное население, потому что боевые действия проходили на глазах у этих людей, ввиду того что они не были эвакуированы заранее, как это обычно делалось в прифронтовой полосе. Народная молва о сражении разнеслась далеко окрест, и большинство жителей, не зная фронтовой ситуации, пришли к мнению, что в этом «танковом побоище» виноват командующий корпусом генерал Родин. На самом деле все было гораздо сложнее. Как мы уже знаем из воспоминаний командующего 3-й армией генерала Горбатова, командующие дивизиями, корпусами, армиями в боевой обстановке были в таком положении, когда изменить ситуацию или внести существенную корректировку в ход боевых действий было невозможно. От них практически ничего не зависело — все было расписано директивами и приказами: выполняй и не думай. Остановить наступление нельзя, отходить нельзя, совершить маневр в бою — нужно согласовать это с целой чередой вышестоящих инстанций. Что же оставалось командирам и командующим? Подгонять, торопить, упрашивать, умолять: давай, ребята, давай! Изредка подбрасывать артиллерийского «огонька», просить вышестоящих начальников помочь авиацией. Так было и здесь. За вводом танковой армии следили все инстанции огромной пирамиды военно-политической власти — от командующего армией до Верховного Главнокомандующего. И все ждали добрых вестей и последующих за ними наград. А тут — страшное разочарование. По существу, угроблена целая танковая армия. Как такое могло случиться? Да разве это первый и последний случай? Так, в конце февраля 1943 года под Харьковом почти целиком «сгорела» 3-я танковая армия Рыбалко. 12 июля 1943 года, не добравшись до Прохоровки, почти полностью «исчезла в пыли, дыму и огне» 5-я танковая армия Ротмистрова. К этому времени на восточном направлении, при движении от Новосиля к Орлу, на рубеже реки Олешня «подорвались на минах, сгорели от авиационных бомб», взорвались от прямых попаданий снарядов, выпушенных из немецких танков, штурмовых и зенитных орудий, танки все той же 3-й танковой армии будущего дважды Героя Советского Союза гвардии генерал-полковника Павла Семеновича Рыбалко.

Ответ на вопрос: почему же так часто и помногу горели советские танки, дадим немного позже. А сейчас подробно разберем Бориловское сражение, на примере участия в нем 30-го танкового корпуса. Скупая и сжатая информация журнала боевых действий дает нам такую возможность. Обратимся к тем дням, когда на берегах рек Орс и Нугрь горели, взрывались и разлетались в клочья вместе с броней отважные уральцы. Лаконичные записи отчетного документа позволяют нам узнать хронологию боевых действий, развернувшихся в последних числах необычайно холодного и дождливого июля (средняя температура — 19,2 градуса тепла). А воспоминания участников сражения дополнят картину тех напряженных дней грандиозного сражения.

В течение 26 и 27 июля части корпуса, как уже было сказано, совершали марш и сосредоточивались в исходном районе для ввода в прорыв. Из-за сильных дождей части и соединения продвигались по маршруту медленно, по разбитым дорогам, по пересеченной оврагами местности, что сильно тормозило движение. Необходимо было оборудовать переправы и улучшить проходимость некоторых участков дорог. Ограниченное количество дорог к линии фронта не давало возможности быстро сосредоточиться, кроме того, части и соединения корпуса впервые совершали ночные марши.

30-я мотострелковая бригада в связи с некомплектом колесных машин совершала переход в пешем строю (от Козельска до места сражения — 100 км. — Е. Щ.).

В ночь с 26 на 27 июля 1943 года и утром этого дня соединения и части корпуса подходили в исходный район для ввода в прорыв. Но в связи с тем что 6-й гвардейский механизированный корпус не сделал прорыва, в 16.30 был получен приказ: обогнать мотопехоту и наступать на его участке.

На подготовку к наступлению было отведено всего полтора часа.

Хотя корпус и имел задачу (находясь во втором эшелоне) в случае неуспеха 6-го гвардейского механизированного корпуса — обгонять его и действовать на его направлениях, но тем не менее соединения и части были ориентированы на ввод в прорыв, исходя из этого и были построены боевые порядки.

«К моменту боевых действий корпус имел следующий боевой состав: танков Т-34–202, танков Т-70–7, САУ 122-мм — 16, бронемашин — 68, орудий ПТО 85-мм — 12, реактивных установок М-13–8; орудий 76-мм — 24, 45-мм — 32, 57-мм — 16; минометов 120-мм — 42, 82-мм — 52; колесных машин всех марок —1028.

27.07.43 г. в 16.00 командир корпуса получил устный боевой приказ командующего войсками 4 ТА: в связи с тем что 6 гв. мк нерешительно продвигается — обогнать его боевые порядки и развивать успех в направлениях:

а) Сурьянино, Бол. Чернь;

б) Однощекино, Злынь.

18.45. 243 тбр во взаимодействии с 1513 иптап и 1621 сап с исходного района Лунево наступала в направлении Войно-во, Сурьянино, Рожкова, имея ближайшей задачей овладеть Сурьянино, в дальнейшем — Рожкова.

Встретив упорное сопротивление противника, бригада в течение пяти часов вела бой и вышла на рубеж: Ветровский — Войново, понеся при этом следующие потери:

танков Т-34: сгорело — 4, подбито — 6;

личный состав: убито — 10, ранено — 18, пропало без вести — 9.

Во время наступления в 20.00 бригада подверглась нападению авиации противника в количестве 12 самолетов «Ю-87» и понесла потери в личном составе и в танках.

27.07.43 г. в 24.00 бригада отошла на исходные позиции в р-н Лунево.

17.30. 197 тбр с 742 иптдн и батареей 1621 сап получила боевой приказ: обогнать боевые порядки 16 мсбр 6 гв. мк и развивать ее успех в направлении Зеленые Лужки, Лучанский, Щигры, Струково, Однощекино, Сухочево, Воскресенский.

Преодолевая упорное сопротивление противника, ГПЗ [головная походная застава] бригады сбила противника с рубежа Казанский — Лучанский и, тесня его в южном направлении, подошла к северному берегу р. Орс.

Бригада на рубеже Казанский — Лучанский развернулась для боя и повела наступление за овладение переправами на р. Орс на участке Бессоновский, Дулебино.

Подойдя к северному берегу р. Орс, танки бригады остановились и вступили в бой с противником, ведя огонь с места и неся при этом потери в танках от прицельных прямых выстрелов артиллерии противника.

Ведя огневой бой, бригада обеспечивала переправу 30-й мсбр на южный берег р. Орс^{145}.

Вот как описывает первые дни наступления участник этого боя Василий Иванович Зайцев, впоследствии ставший Героем Советского Союза: «Действовавшая в первом эшелоне корпуса наша 197-я Свердловская танковая бригада в 16.00 пошла вперед к реке Орс. Впереди наступал 1-й танковый батальон майора Рахматулина с автоматчиками батальона капитана Фирсова на броне танков. При подходе к деревне Бессоновке батальон попал под сильный артиллерийский огонь противника. Прямым попаданием был подбит танк командира батальона. Майор Рахматулин погиб. Батальон автоматчиков по команде капитана Фирсова спешился и повел наступление на Бессоновку. Головная танковая рота 1-го танкового батальона поддержала действия батальона автоматчиков. Автоматчики и танкисты к наступлению темноты вышли к реке Орс. Преодолеть водную преграду с ходу танкисты не смогли, этому помешали крутой берег и илистое дно реки. Командование бригады поставило батальону автоматчиков задачу: форсировать реку Орс, захватить деревню Бессоновку и навести переправу для танков.

В ночь с 27 на 28 июля отдельные группы автоматчиков форсировали реку. Так, восемь бойцов отделения старшего сержанта Компанейца из роты старшего лейтенанта Николаева ворвались в самый центр немецкой обороны, уничтожили пулеметный расчет, двух снайперов, захватили в плен четырех солдат и, заняв круговую оборону в окопе противника, удерживали его до подхода основных сил батальона.

В течение первой половины дня 28 июля в результате совместных героических усилий батальона Фирсова и автоматчиков 30-й мотострелковой бригады, поддержанных огнем танкистов и артиллеристов, удалось завершить форсирование реки Орс. Первой форсировала реку рота автоматчиков старшего лейтенанта Николаева. В этом бою смело и инициативно действовал комсорг роты Вадим Очеретин. Перебравшись на южный берег реки, он помог саперам навести переправу для танков. Когда мост был готов, первым на противоположный берег переправился танковый взвод лейтенанта Дикого»^{146}.

21.00. 30 мсбр с 299 минп, развернувшись на рубеже Казанский — Лучанский, под прикрытием танков 197 тбр вступила в бой за овладение переправами на р. Орс на участке Бессоновский, Дулебино.

Противник, имея впереди водную преграду и господствующие высоты, заранее подготовил прочную оборону: окопы, ДЗОТы, минные поля и местами траншеи. Передний край был насыщен среднекалиберной артиллерией.

Личный состав шел в атаку смело и решительно, но, не имея боевого опыта, недостаточно использовал местность, слабо маневрировал на поле боя. Вследствие этого подразделения корпуса часто несли неоправданные потери.

Причиной того, что противнику удавалось задерживать наступление наших частей, было и то положение, при котором управление в бригадах было недостаточно организованным, связь штабов бригад с батальонами имела перебои.

В результате этого корпус получал информацию с опозданием, и командир корпуса был вынужден со своей оперативной группой следовать за боевыми порядками передовых бригад.

Недостатком первого дня наступлении корпуса было и то, что бригады, обогнав боевые порядки 6-го гвардейского мехкорпуса, не имели достаточно времени, чтобы провести разведку, и наступали с ходу.

О событиях этого первого боевого дня корпуса мы узнаем из мемуаров командующего 30-м Уральским добровольческим танковым корпусом генерал-лейтенанта Г.С. Родина:

«27 июля в район деревни Гремучее приехали командующий фронтом генерал-полковник В.Д. Соколовский и член Военного совета генерал-лейтенант Н.А. Булганин. Лил дождь, и моя машина с трудом шла по раскисшей, грязной дороге. Еще издали я заметил, что на худощавом лице командующего лежит печать большой озабоченности и сосредоточенности, глубоких размышлений и усталости.

Командующий попросил доложить обстановку, интересовался настроением бойцов и командиров, боеготовностью частей, нашей осведомленностью о противнике. Я сообщил, что корпус готов к выполнению боевой задачи.

— Это хорошо, — заметил В.Д. Соколовский, обращаясь к карте. Было заметно, что командующий серьезно обеспокоен. Перед нашим корпусом стояла задача: войти в прорыв на участке 11-й гвардейской армии. Затем предполагалось, перерезав вражеские коммуникации, выйти на линию Хотынец — Нарышкино — Бунино. Это создавало условия для окружения орловско-болховской группировки врага.

Однако, предвидя удар в направлении на Брянск, гитлеровское командование срочно перебросило в район Болхова танковую дивизию СС «Великая Германия». Перед фронтом нашего корпуса стояли также офицерский добровольческий батальон, 25-я механизированная и 18-я танковая дивизии, а также ряд инженерных, артиллерийских и других частей и соединений. Кроме того, по данным нашей разведки, противник мог в любое время бросить в бой более четырех танковых, механизированных и пехотных дивизий, находившихся в резерве. (Курсив мой. — Е. Щ. Примечание автора. В этом выделенном мною абзаце много неточностей. В частности, Г.С. Родин относительно «Великой Германии» допустил те же ошибки, что и И.Х. Баграмян. Теперь насчет резервов. К тому времени все резервы противник уже использовал. Они были введены в бой немецким командованием для отражения наступления танковой группы Баданова, в которую входил и 30-й УДТК. Об офицерском добровольческом батальоне мне ничего не известно. Вероятно, Родин имел в виду отдельные гренадерские батальоны из группы Мантойфеля, предназначенные для борьбы с танками и вооруженные фаустпатронами. Ранее они в составе XXXXI корпуса вели боевые действия на юге Орловского плацдарма, а затем были переброшены вместе с танковыми дивизиям этого корпуса к северо-западу от Болхова.)

Начавшие наступление воины 6-го механизированного корпуса сбили противника на рубеже Лучки — Столбчее, но, продвигаясь в направлении Прилепы, Лунево, встретили ожесточенное сопротивление гитлеровцев и сумели пройти не более четырех километров. Медленное продвижение беспокоило командующего фронтом. Он приказал в 16.00 27 июля ввести в бой 243-ю танковую бригаду подполковника В.Н. Приходько, чтобы общими усилиями преодолеть реку Орс. А через полчаса приказал ввести в бой и остальные части генерала Баданова.

Этот ввод решено было осуществить по двум маршрутам. 243-я Пермская танковая бригада с частями усиления шла в направлении населенных пунктов Лучки, Дулебино, Рожково, Локна, Бунино с задачей выйти на рубеж Алексеевка — Селихово. 244-я Челябинская танковая бригада шла следом с целью выйти в район ж.-д. платформы Беднота.

В ходе отражения контратаки противника в этом районе совершил подвиг стрелок-радист 244-й танковой бригады подполковника М.Г. Фомичева — сержант Дмитрий Николаев.

Когда его танк подбили, он занял удобную позицию и метко разил врага из автомата. Гитлеровцы решили взять смельчака живым. Николаев отстреливался до последнего патрона, а когда закончились боеприпасы, гранатой подорвал себя вместе с окружившими его врагами.

197-я Свердловская танковая бригада двигалась по маршруту Рогозина, Пально, Хотетово, Борилово, Злынь, Парамонове, Нарышкино. А 30-й мотострелковой бригаде с 299-м минометным полком ставилась задача выйти в район населенных пунктов Апраксине и Ледно.

Первый удар уральцы нанесли по вражеским укреплениям на реке Орс. Гитлеровцы ответили контрмерами. Все вокруг загудело и застонало. Казалось, разбушевался могучий вулкан. Поля накрыли черные облака дыма и смрада. Через них не могли пробиться даже лучи солнца. Пылали деревни. Над головой с диким воем носились десятки фашистских самолетов.

Попытка танкистов преодолеть водную преграду с ходу не удалась. Она была повторена утром 28 июля. Несколько часов длился ожесточенный бой. Гитлеровцы оказали яростное сопротивление. Однако к середине дня фашистские заслоны были сбиты. Первым преодолел реку вброд мотострелковый батальон 197-й танковой бригады под командованием капитана В.Я. Фирсова. Батальон штурмом взял деревню Дулебинскую, причем сам комбат в этом бою уничтожил 15 гитлеровцев. Одновременно третий батальон 30-й мотострелковой бригады под командованием капитана Я.Д. Гацуляка овладел северной окраиной деревни Струково.

Неожиданно в штаб корпуса поступило донесение, в котором говорилось, что против наших танков немцы применили самоходные торпеды весом около двухсот килограммов каждая. Их прятали в высокой траве и направляли на цель с помощью электро- или радиоуправления. Вначале наши танкисты не знали, что это за штука, и, видя, что она не открывает огня, таранили ее мощной броней «тридцатьчетверки». За это экипаж платил своей жизнью[36].

Были приняты экстренные меры, и секрет «нового» оружия стал нам известен. Специальным приказом всем экипажам мы запретили таранить управляемые торпеды. Их следовало расстреливать. Полный эффект достигался и в том случае, если перерезался провод, тянувшийся за торпедой сзади. Уже через несколько дней все наши воины в точности выполняли этот приказ, и очередная фашистская авантюра лопнула как мыльный пузырь.

Фашисты предприняли серию новых яростных контратак и ценой больших потерь сумели добиться некоторого успеха. Однако дружным концентрированным ударом воины капитана Фирсова вновь овладели переправой и к вечеру заняли деревни Бессоновскую и Дулебино. Развивая успех, 30-я мотострелковая бригада расширила плацдарм и обеспечила переброску танковых частей через реку. Уральцы с небывалым упорством и храбростью дрались за каждый метр родной земли, показывая чудеса героизма, мужества, взаимной выручки и беззаветной преданности Родине.

Дважды переходила из рук в руки деревня Струково. За ее освобождение сражалась рота, которой командовал старший лейтенант Гайко. Ворвавшись в траншеи врага, бойцы завязали рукопашную и уничтожили немало фашистов. Гитлеровцы бросили сюда подкрепление.

На помощь нашим пришел со своим резервом командир батальона капитан Я.Д. Гацуляк. Сам комбат разил фашистов огнем и прикладом автомата. В этом бою он получил девять ранений, но покинул боевые порядки лишь тогда, когда силы оставили храбреца.

Тяжелораненый капитан Гацуляк умирал на руках своих бойцов. Он просил командование отметить правительственными наградами своих воинов и называл их по именам.

В числе тех, кого назвал бесстрашный комбат, была Женя Безгодова, санитарный инструктор, комсомолка, бригадир одного из свердловских заводов. Она действительно заслуживала награды. В жестоком бою был ранен командир. Услышав его стоны, отважная девушка бросилась на помощь. Фашистский солдат открыл по ней огонь. Женя была ранена, но не отступила»^{147}.

Второй день наступления танкистов Баданова на Бориловском направлении ощутимых и желанных результатов не принес.

Итак, в этот день советское командование ввело в боевые действия все соединения ударной группы Баданова.

Учитывая незначительные потери первого дня сражения, в бой вступило около 700 танков и самоходно-артиллерийских орудий.

В течение дня войска Баданова вели упорные бои с 10-й и 25-й моторизованными и 9, 18, 20-й танковыми дивизиями противника, имея перед фронтом наступления, кроме мощной противотанковой обороны, сильно пересеченную местность и свыше 300 танков и самоходно-артиллерийских орудий противника.

Таким образом, на участке 17—20 км в боевые действия было втянуто более одной тысячи единиц бронетехники.

К исходу дня советские танкисты, «прорвав оборону противника, преодолевая его сопротивление, вышли на рубеж Ветрово — Войново — Шарихино и далее северный берег реки Орс»^{148}. Если быть точнее, то эта прочная оборона врага была «прогрызена» лишь на отдельных участках. В целом небольшая речонка, но с глубоким каньоном и в отдельных открытых местах с болотистой поймой стала для наших танкистов в эти два дня непреодолимой преградой.

Попытаемся ответить, почему так случилось.

К началу операции, уже точно зная, что на данном направлении с целью прорыва обороны, окружения болховской и отсечения орловской группировок движется наша танковая армада, немецкое командование из глубины на передний край подтянуло свои подвижные резервы — в частности штурмовые противотанковые дивизионы, которые усилили своим присутствием узловые опорные пункты.

Даже с вводом свежего корпуса уральских танкистов, насчитывающего 225 стальных машин, ситуация во второй день не изменилась — перелома не произошло.

Следует иметь в виду, что командующий войсками 4-й танковой армии генерал Баданов, так же как и командующие корпусов, вводили соединения по частям, оставляя в резерве соответственно корпус или бригаду. В первый день не участвовали в боях 30-й танковый корпус и 16-я гвардейская мехбригда.

Командование всех уровней (армейское, корпусное и бригадное) было ориентировано на вхождение в прорыв. На деле же получилось так, что соединениям группы Баданова приходилось «прорывать оборону врага с ходу».

Танкисты и мотострелки, штурмовавшие первый рубеж обороны врага, оказались абсолютно не защищенными с воздуха. Наша доблестная авиация появлялась над полем боя лишь изредка. Немецкое командование, чувствуя «нависшую угрозу выхода наших частей на большак Болхов — Карачев, вызвала свою авиацию, которая группами в 12—25 машин непрерывно бомбила наши боевые порядки».

Сказывался недостаточный опыт организации и взаимодействия в боевых действиях столь огромного масштаба, в которых участвовали артиллерийские, мотострелковые и танковые части.

Недостатком первых дней наступления было и то, что разведотделы штабов не имели достаточно времени, чтобы провести разведку, и наступали на противника практически вслепую — с ходу и прямолинейно, не используя маневр — необходимый в бою тактический прием.

В результате «в течение ночи, дня и ночи 28 июля бригады корпусов, войдя в тесное соприкосновение с противником, форсировать р. Орс не смогли»^{149}.

28 июля, среда. Погода: в первой половине дня кратковременное улучшение погодных условий, во второй половине дня ливни.

К утру 28 июля соединения 4-й танковой армии находились на рубежах:

«11ТК — Ветрово — Шемякинский,

6 гв. МК — Шамякино—Дулебинский,

30 ТК — овладел Лучки, Казанский, Лучанский и вышел к р. Орс на рубеже Дулебино — Орс.

Противник в ночь с 27 на 28.7 контратакой танков из глубины, сбив части 11 ТК, овладел Горки, Ветрово.

Противник 28.7 в течение дня, подтянув резервы из глубины, неоднократно переходил в контратаки с рубежа:

а) до пехотного полка с 30-ю танками из района Руднево в направлении Ветровский;

б) до 2-х батальонов пехоты с 30-ю танками из Сурьянино в направлении Шамякино;

в) до батальона пехоты с 10–15 танками из района Дулебина в направлении Лучанский.

Все эти контратакующие группы противника были усилены 5—7 штурмовыми орудиями, и их действия поддерживались авиацией, которая беспрерывно бомбила боевые порядки наших войск.

Отбив все контратаки противника, войска армии решительными действиями прорвали оборону противника и к исходу дня овладели:

6 гв. МК — Шамякино, Дулебинский,

11 ТК — Ветрово, Шемякинский,

5 гв. МК — Большая Чернь. (Так в документе, видимо, имеется в виду 5-й тк)»^{150}.

5-й танковый корпус

В соответствии с планом действий по вводу в прорыв танковой группы Баданова 5-й танковый корпус до 27 июля находился во втором эшелоне и двигался вслед за 11 -м танковым корпусом Сахно.

5-я мотострелковая бригада

27 июля 5-я мотострелковая бригада находилась на пополнении в районе леса в 500 метрах западнее Крутицкий. Перед тем за период боев второй декады июля бригада понесла потери: в личном составе 78 процентов, в вооружении до 50 процентов, в автотранспорте до 25 процентов.

К началу нового наступления боевой и численный состав бригады насчитывал всего 750 из 2472 человек, или 30 процентов, причем 329 бойцов находились в артиллерийских и минометных подразделениях.

И тем не менее вечером 27 июля поступил приказ к совместному наступлению с танковыми бригадами.

24-я танковая бригада

О том, как воевали на Орловской земле мотострелки и танкисты 24-й танковой бригады, мы узнаем из исторического формуляра 5-го танкового корпуса.

«…Образцы героической борьбы проявили рядовые, сержанты и офицеры в р-не сев. Орла. Тяжелые бои выдержал личный состав. Танкисты вступали в единоборство с танками, артиллерией и автоматчиками противника, непрерывно находились под воздействием массированных налетов авиации противника, но боевой дух не снижался, а наоборот — возрастал с каждым днем. Под Старица, Городок, Столбчее, Красный, Бол. Чернь, Кр. Садок, Кр. Гора, Лебедянский десятки бойцов и командиров отличились в боях.

Командир машины лейтенант Можаровский и мехводитель ст. Рогов в бою под Городок действовали дерзко. Батарея противника вела прямой наводкой огонь по нашим танкам. Можаровский и Рогов зашли во фланг и на предельной скорости атаковали вражескую батарею, раздавив ее вместе с расчетом.

Старшина роты МСБ тов. Карагодин с ПТР вступил в единоборство с танком противника Т-4. Тов. Карагодин погиб смертью героя, но танк был выведен из строя.

Командир танка Т-34 лейтенант Шустов и мехводитель Нурдинов в одном бою уничтожили 4 ПТО и много пехоты противника. Когда были израсходованы снаряды и патроны, они продолжали вести бой гранатами и давили противника гусеницами танка.

Командир башни коммунист Глимбоцкий в боях сев. Орла ходил 11 раз в атаку и 7 раз в разведку. Во время одной атаки, когда вышли из строя командир танка и стрелок-радист, тов. Глимбоцкий принял на себя командование и вместе с мехводителем продолжал вести бой. Отважные танкисты уничтожили самоходное орудие, 2 ПТО и много солдат и офицеров. Во время разведки в р-не Лебедянский немецкие истребители окружили танк и пытались поджечь. Тов. Глимбоцкий и Лебский открыли люки и забросали истребителей гранатами.

Командир танка лейтенант Вареница, мехводитель ст. сержант Столяров, командир башни сержант Удов и стрелок-радист ст. сержант Орлов дрались отважно и мужественно. Экипаж 11 раз ходил в атаку, дважды танк выводился из строя огнем артиллерии противника, но экипаж восстанавливал его, продолжая вести бой. За время боев в р-не Старица, Городок, Столбчее экипаж уничтожил 4 танка, самоходное орудие, 3 ПТО, автомашину с пехотой противника, повозку с боеприпасами и 2 пулеметные точки.

Командир бригады, любимец и отец всего личного состава, талантливый офицер Красной Армии гв. полковник Сытник В.В. умело руководил всеми боевыми действиями.

В боях сев. Орла, будучи сам гвардейцем, по-гвардейски вел бригаду вперед, смелыми и дерзкими обходами вынуждая противника к поспешному отходу и причиняя ему большие потери.

В боях за дер. Вязовая, находясь непосредственно в боевых порядках, во время контратаки противника гвардии полковник Сытник В.В. погиб смертью храбрых за великую родину, оставив о себе бессмертную память народного героя»^{151}.

41-я танковая бригада

Командир 5-го танкового корпуса генерал-майор Сахно поставил следующую задачу: 41-й тбр в составе корпуса действовать в направлении Ячное, Ячный, Столбчее, Карентяево, Хомяково, Курчаки, Глотово, Волосатово, Красная Поляна, Хохловка, Хотынец и выйти в район Кукуевка, Образцово, в готовности действовать на юг и юго-запад.

В это время 41-я тбр находилась в районе н.п. Дворики и пополнялась личным составом и материальной частью.

«В 18.00 28.7.43 г. части бригады из походного района по сигналу командира корпуса пошли в атаку.

Преодолевая упорное сопротивление врага и уничтожая его технику, бригада овладела Ветрово, Ветровский, Руднево, перерезала дорогу Болхов — Хотынец, форсировала р. Нугрь и овладела населенными пунктами: Рожково, Скородумка, Красный Садок и Красная Заря»^{152}.

70-я танковая бригада

Во второй половине дня 27 июля генерал Сахно отдал приказ: с исходных позиций сев. Столбчее наступать в направлении Ветровский, Кривуша, Рожково с ближайшей задачей овладеть Руднево, тем самым перерезав большак Болхов — Хотынец, и овладеть переправой на р. Нугрь.

В боевом составе 70-й тбр имелось 53 танка, из которых: М4-А-2–29, МК-3–19, Т-34–5 шт.^{153}

В 19.45 части выступили в атаку и встретили сильный артогонь из д. Войново и с высоты юго-восточнее Ветровский. Противник, атакуемый танками с десантом на броне, бросая оружие, в беспорядке начал отступать, скрываясь во ржи.

Через некоторое время было приказано: танкам немедленно вернуться в лощину юго-восточнее Ячный, в течение ночи танки закопать и быть готовыми к отражению контратак противника.

В лощине южнее Шемякино противник сосредоточил до 30 танков.

В полдень 28 июля противник предпринял контратаку, которая была отбита огнем артиллерии.

В 18 часов поступил приказ: бригаде наступать в направлении Ветровский — Руднево — Кривуша. Ближайшая задача: овладеть Руднево.

В 19 часов бригада с исходных позиций пошла в атаку.

На рубеже вые. 233,0 — Ветрово танки встретили сильное огневое сопротивление. Противник, оставив 4 танка в лощине южнее н.п. Колос, стал отходить на Руднево. Наши танкисты сбили врага с рубежа обороны и в 6 часов утра заняли н.п. Кривуша. Мост через Нугрь был взорван. Попытка взять переправу с ходу не удалась.

За первые два дня боев бригада безвозвратно потеряла танков: М4-А-2–13 шт., МК-3–5 шт. Кроме того, было подбито еще 11 танков. Потери среди танковых экипажей составили: убитыми — 17, ранеными — 63, пропало без вести— 14 человек^{154}.

11-й танковый корпус

Продолжая выполнять поставленную задачу, части корпуса генерала Радкевича продолжали вести наступление в направлении Ветрово и Руднево.

Известно, что еще вечером второго дня наступления на подступах к ключевому опорному узлу Ветрово завязался танковый бой, в котором с обеих сторон участвовало большое количество бронетехники.

Ввиду того что пехота 26-й и 83-й гвардейских стрелковых дивизий наступление танкистов 11-го корпуса не поддерживала, части корпуса в боях третьего дня успеха не имели.

В 11.30 противник 30 танками и до батальона пехоты контратаковал из Руднево в направлении Ветрово. Контратака была отбита.

«В результате боя уничтожено 10 танков противника. Ветрово осталось в руках корпуса, что дало возможность начать ввод в прорыв 5 тк и частный успех превратить в общее наступление»^{155}.

В этот день распоряжением командира корпуса 36-я танковая бригада была пополнена 20 танками Т-34 из технического резерва корпуса, которые немедленно были брошены за 5-м танковым корпусом для развития успеха.

В 19 часов, после приведения в порядок частей корпуса, во взаимодействии с частями 26-й и 83-й гвардейских стрелковых дивизий и 70-й танковой бригады (5-й тк), соединения и части 11-го танкового корпуса перешли в наступление в общем направлении Ветрово, Руднево и, преодолевая упорное сопротивление, ворвались в Руднево.

«Во время боя войска корпуса неоднократно подвергались воздействию авиации противника — группами по 12–25 самолетов (всего 190 самолетовылетов).

За первые три дня боев (26,27 и 28.07) корпус понес следующие потери.

В материальной части:

12 мсбр — винтовок — 157, ППШ — 351, станк. пулеметов — 17, ручн. пулеметов — 20, ПТР — 32;

20 тбр—танков Т-34–30, Т-70–17;

65 тбр — танков Т-34–21, Т-70–6;

36 тбр — танков Т-34–45, Т-70–20;

1493 сап-СУ-122–9.

В личном составе:

12 мсбр — убито — 298 чел., ранено — 1180 чел.

20 тбр — убито — 72 чел., ранено — 70 чел., пропало без вести —182 чел.

65 тбр — убито — 55 чел., ранено — 157 чел., пропало без вести — 7 чел.

36 тбр — убито и ранено — 305 чел.

1493 сап — убито — 10 чел., ранено — 84 чел., пропало без вести — 3 чел.

Потери среди мотострелков в основном от артиллерийского и минометного огня противника.

За это же время ущерб, нанесенный противнику:

Уничтожено: танков — 59, бронемашин — 7, самоходных орудий — 18, станк. пулеметов — 5, ручн. пулеметов — 19, ПТО — 19, орудий разн. калибра — 28, самолетов — 2 и много другого вооружения.

Уничтожено до 1990 солдат и офицеров»^{156}.

28 июля весь день шли упорные бои, в ходе которых 12-й мотострелковой бригаде удалось вплотную подойти к северо-западной окраине Ветрово.

ИЗ ДОКУМЕНТОВ ФЕДЕРАЛЬНОГО ВОЕННОГО АРХИВА ГЕРМАНИИ:

«Совершенно секретно

20-я танковая дивизия

№814/43.28.07.43,16.30

КНП. дивизии — низина южнее Градуновки

О военном положении дивизии

Приказ №7

1. Во вчерашнем и сегодняшнем наступлениях противник понес ощутимые людские и материальные потери. Только на участке дивизии с 26.07 по 28.07.43 было уничтожено 139 вражеских танков.

2. В ночь с 28 на 29.07 передний край обороны передислоцировать на участок обороны Нугрь — Большая Чернь — 1 км севернее Кузьминки — Каратеево — высота 232,6 (1 км юго-западнее Хомяково).

3. 20-я танковая дивизия остается на месте на переднем крае обороны для защиты участка Большая Чернь (иск.) — Цымбулово — Цкань — Локна.

92-й танково-саперный батальон (без 1-й роты), а также части 92-го противотанкового артполка с полудня 28.07. задействованы на обустройстве переднего края обороны.

4.0 проведении отступления.

В 20.30 передислоцировать 101-й, 59-й мотополк и с 20-м танково-разведывательным батальоном и занять следующие позиции: высоту к югу от Сурьянино и высоту севернее Руднево.

Противотанковые подразделения обоих полков временно подчиняются 92-му противотанковому артполку.

Задача для подразделений, занявших позиции: отражать внезапное нападение противника с северного направления и с тыла, а также обеспечивать прикрытие дальнейшего отступления на участок обороны Цкань.

112-й мотополк, в подчинении которого находятся остатки 59-го мотополка, а также 2-я рота 21-го танкового батальона, занимавшие опорный пункт — вые. 233,0, отходят с переднего края обороны в 22.00.

0.00. Войскам, прикрывающим отступление, покинуть позиции и отойти на приказанный участок.

Маршрут отступления: Руднево — Долбилово — Большая Чернь (восток).

На передний край обороны вводится боевая группа «Браун»: 112-й мотополк, 2-й батальон 92-го противотанкового артполка, 1-я рота 92-го танково-саперного батальона.

Правая граница 25-й моторизованной дивизии: Красный Садок — Большая Чернь (восток) — Кривуша (восток) — Сурьянино (восток).

Левая граница 10-й моторизованной дивизии: мост у Локна — дорога на Цымбулово — Цкань (восток) — Долбилово (восток) — Ветрово (восток).

6. Дивизия обеспечивает оборону следующих участков:

а) 59-й моторизованный полк — низина южнее Локна;

б) 21-й танковый батальон — участок вокруг н.п. Дубровский;

в) 92-й противотанковый артполк (кроме 2-й роты) — восточная часть низины западнее Черное;

г) 20-й танково-разведывательный батальон — местность вокруг Конезавода № 15;

д) 92-й танково-саперный батальон — местность вокруг и западнее Красный Садок. При обратной передислокации использовать все инженерно-саперные взводы, которые находятся в подчинении 59-го мотополка, с тем чтобы уничтожить все оставшееся оружие, особенно танки.

После форсирования частей дивизии р. Нугрь в районе Большая Чернь, а также форсирования р. Цкань 92-й танково-саперный батальон должен немедленно подготовить к взрыву мост через Студеный и по приказу командира 112-го мотополка — взорвать.

В районе брода через Нугрь (Большая Чернь и Локна) построить понтонный мост грузоподъемностью 24 т.

7. Все части, находящиеся в подчинении 18-й танковой дивизии (101-й мотополк и 110-й артиллерийский батальон), оставляют позиции, обороняемые 20-й танковой дивизией, и возвращаются в распоряжение 18-й танковой дивизии. О новых позициях будет сообщено позже.

8. 92-й противотанковый артполк с 16.00 выводит с огневых позиций отдельные батареи и размещает их позади нового рубежа обороны.

С 20.30 до 22.00 продолжать обстрел вражеских позиций.

9. Зенитные и противотанковые артполки 18-й и 20-й танковых дивизий находятся на позициях в районе Локна — южнее Большая Чернь и действуют в соответствии с распоряжениями оперативного командования дивизии.

10. 92-й противотанковый артполк обеспечивает радиосвязь. Для этого, прежде всего, необходимо оборудовать пункт связи в Локна, куда будут поступать сообщения штаба 112-го мотополка о новых позициях.

11.20-му танково-разведывательному батальону провести разведку местности южнее Конезавода № 15.

До 19.00 оставаться на прежних позициях; с 19.00 до 2.00 подразделениям разведки передислоцироваться в район восточнее Локна.

Распределяющий: 1-й офицер-квартирмейстер 101-го мотополка (18-я тд)

Подпись»^{157}.

6-й гвардейский механизированный корпус

В течение дня соединения корпуса генерала Акимова подвергались ожесточенным контратакам противника.

С рассветом части 16-й мотострелковой бригады были контратакованы с южного берега р. Орс в северо-восточном направлении.

В полдень два батальона противника контратаковали части 17-й бригады с направления Сурьянино. В 12 часов 50 минут 10 танков противника были подбиты, отдельные отошли.

«В 13.10 17 мбр была контратакована 15-ю танками «тигр» с направления Ветровский. Все контратаки противника были отбиты.

В 5.00 28.07 49 мбр фланговым ударом выбила противника из Ясная Поляна, Войновский. Предпринятая в 12.00 атака высот южн. Ясная Поляна была сорвана сильным пулеметным, минометным и артиллерийским огнем противника из района Шемякино, Дулебинский.

16 мбр в 9.00 предприняла наступление на опорный пункт Дулебинский, но сильным огнем и контратакой наступление было сорвано. В 19–00 после артподготовки бригада повторно атаковала Дулебинский и к 22.00 овладела им и выдвинулась на рубеж Шемякино.

В ночь на 29.07 противник начал отход в южном направлении»^{158}.

Работая с архивными документами в Подольске, моя дочь Екатерина обратила внимание на журнал боевых действий 49-й механизированной бригады, который вел пока неизвестный нам офицер штаба, и написала на полях своей тетради: «Супер!» Да, такие замечательные страницы, написанные, можно смело сказать, состоявшимся писателем, встречаются нечасто. Кто он, этот литературный эстет войны, как сложилась его дальнейшая судьба? Где он закончил войну и дожил ли до Победы? На эти вопросы хотелось бы ответить. Найти и разыскать несомненно талантливого русского человека — наша ближайшая цель. А пока читаем:

«28.07. Задача: сломить сопротивление пр-ка в р-не Ясная Поляна, Войновский, овладеть Шемякино и к исходу дня выйти на магистраль Руднево — Болхов.

Солнце, как раскаленное ядро металла, поднималось из-за горизонта и своими лучами осветило овраги и лощины, в которых, окопавшись, сидели наши советские, русские воины, всей страстью своего сердца ненавидевшие врага, сидевшего на русской земле в 150 метрах от них.

В 12.00 была пущена дымовая завеса. Бойцы химвзвода тт. Иванов, Пшеничный, Алексеев и др. работали исключительно быстро. Несмотря на прицельный пулеметный огонь пр-ка, они с большим грузом дымшашек быстро перескочили лощину, не потеряв при этом ни одного человека.

Наши танки очистили от пр-ка Ясная Поляна. Враг начал отходить в д. Шемякино. Из-за отсутствия переправы танки не могли перейти р. Орс.

Мост в этот день навести не удалось.

Задачу дня бригада полностью не выполнила.

Наши потери за два дня боев (27,28.07) в личном составе: убитыми — 107, ранеными — 522 человека; в вооружении: танки Т-34–5, пушка 45-мм — 1, станковые пулеметы — 3 шт.»^{159}.

В ликвидации Орловского плацдарма 56-й отдельный танковый полк, входивший в состав 6-го гвардейского мехкорпуса, сыграл немаловажную роль. После прорыва обороны противника севернее Орла наши войска, развивая успех наступления, с боями продвигались вперед. Немцы, маневрируя своими войсками и бросая в бой свежие силы пехоты и танков, яростно сопротивлялись и стремились во что бы то ни стало задержать наши наступающие части.

«На определенных участках фронта, — записано в формуляре 118-го гвардейского танкового полка (56-го отп), — ему удалось снизить темп нашего наступления, и вот в этот момент требовалась какая-то сила, способная нанести удар по пр-ку и создать благоприятные условия для развития дальнейшего наступления.

На участке фронта в р-не Лунево — Боровое такой силой и явился наш полк, который успешно прорвал оборону немцев и обеспечил дальнейшее успешное наступление наших войск

28.07 по приказу командира полка полк вышел из боя, сосредоточился в пос. Ивановский.

С поставленной задачей полк справился хорошо, за что командир полка подполковник Селиванчик был награжден орденом Отечественной войны II степени, а начальник штаба майор Курцев — орденом Красной Звезды. За проявленное мужество и отвагу в боях с 26 по 28.07. награждены орденами и медалями СССР еще 55 человек»^{160}.

ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 10-й МОТОРИЗОВАННОЙ ДИВИЗИИ:

«Среда 28.07.43

Цель: оборона

КП дивизии — Большая Чернь

11.45. Сообщение офицера связи, направленного в корпус: «Дивизия до ночи действует на прежнем месте. Подробности — устно».

В ночь на 29.07 дивизия отходит и занимает оборону по южному берегу реки Цкань на участке Каратеево (юг) — Цкань — Большая Чернь (север).

Командирам были даны инструкции для ведения боя в случае разобщения их подразделений противником.

13.15. Командир дивизии выезжает в расположение полков, где проходит рекогносцировка местности. Идет подготовка перемещения командного пункта дивизии.

15.15. Атака пикирующих бомбардировщиков на исходные позиции противника и его тяжелых батарей в районе Столбчее.

19.00. Донесение за сутки в XXIII армейский корпус.

На правом фланге 41-го моторизованного полка отражено несколько атак пехоты при поддержке танков.

После обеда собственные атаки пикирующих бомбардировщиков по скоплению противника на позициях батарей в районе Столбчее.

Штурмовая авиация противника бомбила и обстреливала из бортового оружия колонны, движущиеся по дорогам, и места расположения дивизии.

19.50. Новый командный пункт дивизии — Черное (север).

20.30. Приказ корпуса: 3-й артдивизион 10-го артполка отвести с позиций и на рассвете отправить в подчинение моторизованной дивизии «Великая Германия»^{161}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

В результате боевых действий 27 июля и в ночь на 28 июля танкисты Урала, войдя в тесное соприкосновение с противником, форсировать р. Орс не смогли.

Утром 28 июля (к 10.00) соединения корпуса «занимали следующее положение:

а) 30-я мсбр с 299 мин.п. закрепились на северном берегу р. Орс на участке Ясная Поляна — Бессоновский — Щигры в готовности к наступлению;

б) 197 тбр в исходном районе—Лучки в готовности к действиям с выходом 30 мсбр на южный берег р. Орс;

в) 243 тбр приводила части и подразделения в боевую готовность;

г) 244 тбр в исходном районе лес южн. Ивановский»^{162}. Командир Уральского танкового корпуса генерал Родин

решил в первой половине дня, после артиллерийской обработки переднего края, силами 30-й мотострелковой бригады с 299-м минометным полком наступать с рубежа Бессоновский — Дулебина и выйти на южный берег р. Орс, овладеть н.п. Дулебинский и Сгруково. В дальнейшем воины этих частей должны были навести переправы на р. Орс и прикрыть переправу танковых бригад и развитие ими успеха в направлении Однощекино, Сухочево, Воскресенский с тем, чтобы с ходу захватить переправы на р. Нугрь.

В 11 часов, после артиллерийской и авиационной обработки переднего края, вышеуказанные части под прикрытием огня одной батареи 1621-го сап и мотострелков 197-й тбр перешли в наступление.

В 14.00 3-й батальон, взвод ПТР и взвод автоматчиков 30-й мсбр переправились через р. Орс и вышли на северо-западную окраину н.п. Дулебина.

Остальные части и подразделения успеха не имели.

Противник сконцентрировал сильный минометный и ружейно-пулеметный огонь по переправившимся подразделениям, и к 17 часам они были вынуждены отойти на северный берег р. Орс.

В 19.00, после получасового артиллерийского налета, командир корпуса ввел в бой 197-ю танковую бригаду, которая с исходных позиций н.п. Лучанский развернулась для боя.

Танки, подойдя к северному берегу р. Орс, открыли сильный артиллерийский и пулеметный огонь по переднему краю обороны противника.

Под прикрытием танков 197-й бригады мотострелковый батальон капитана Фирсова решительно атаковал противника и, выйдя на южный берег р. Орс, к 21.00 овладел н.п. Бессоновский. При этом батальон понес большие потери и дальнейшего успеха не имел.

Командира корпуса решил развить наметившийся успех в направлении Однощекино, Сухочево, Воскресенский.

«Решение командира корпуса на 22.00:

1. В течение ночи на 29.07.43 отыскать броды и оборудовать переправы на р. Орс на участке Бессоновский — Дулебино.

2. 30 мсбр форсировать р. Орс и обеспечить плацдарм для наступления танковых бригад.

3. С рассветом 29.07.43 г. танковым бригадам выйти в район Казанский, Лучанский, начать преследование отходящего противника в направлении Одношекино, Сухочево, Воскресенский и овладеть переправами на р. Нугрь с ходу.

В течение ночи на 29.07.43 г. саперный батальон навел три переправы через р. Орс. 30 мсбр, сломив сопротивление противника, овладела Дулебино, Струково и тем самым обеспечила переправу танковых бригад без принятия ими боя»^{163}.

Преодолевая упорное сопротивление противника, Свердловская бригада во взаимодействии с Пермской танковой и 30-й мотострелковой бригадами к 8.00 29 июля овладела районом Колонтаево, Сухочево, Однощекино и вышла к реке Нугрь на участке Вознесенский — Кулики.

Из воспоминаний Героя Советского Союза Василия Зайцева:

«Заместитель начальника штаба бригады по политчасти капитан Иванов настойчиво просил командование бригады назначить его вместо погибшего Рахматулина командиром 1-го танкового батальона. И его просьбу удовлетворили. Как бывший командир танковой роты, он имел боевой опыт, хорошо знал личный состав батальона, а танкисты батальона тоже хорошо знали и уважали нового командира. Обходя после вступления в новую должность подразделения, Иванов зашел к ремонтникам и обратил внимание на танк с разорванным стволом пушки. Возле танка сидел худой белобрысый немец. Увидев капитана, он вскочил и на ломаном русском языке начал слезно просить, чтобы его оставили в живых. На вопрос Иванова, чем вызван такой панический страх, немец сказал, что командиры его части рассказывали солдатам, что им противостоит «дикая дивизия черных ножей», сформированная якобы из коммунистов-головорезов, безжалостно отрезающих захваченным в плен немецким солдатам головы этими ножами. Вот он и боится, что его, попавшего в плен в разведке, ожидает такая участь. Рассмеявшись, комбат сказал: «Что за лживой пропагандой забивают ваши головы нацисты? Они умудрились даже клеветнически спекулировать на подарке златоустовских металлургов, изготовивших добровольцам красивые ножи для бытовых нужд. За этими нелепыми баснями скрывается стремление фашистов приписать нам без всяких оснований присущие им самим варварство и бесчеловечность, за которые они ответят перед народами».

29 июля нашей бригаде была поставлена задача: форсировать реку Нугрь во взаимодействии с 30-й мотострелковой и 243-й танковой бригадами, овладеть деревней Борилово и далее наступать в направлении населенного пункта Вишневский. Село Борилово размещалось на высоком берегу и господствовало над окружающей местностью, а с колокольни церкви она просматривалась на несколько километров в окружности. Все это облегчало противнику ведение обороны и затрудняло действия наступающих подразделений бригады.

В направлении Борилово — Чурилово был выслан в разведку танк Т-34 и шесть автоматчиков под командованием лейтенанта Борцова. Комбат капитан Иванов обошел изготовившиеся к бою экипажи танков. Узнав, что в составе экипажа танковой роты лейтенанта Бездушного есть его однофамилец — башенный стрелок Иванов Иван Порфирьевич, капитан сказал ему: «Ну, тезка, не посрами фамилию Ивановых, на которых, как говорят в народе, русская земля держится. До встречи в Берлине».

В 20.00 29 июля после 30-минутной артиллерийской подготовки и залпа гвардейских минометов бригада во взаимодействии с Пермской танковой и 30-й мотострелковой бригадами приступила к форсированию реки Нугрь. Под прикрытием танкового огня первой, как и на реке Орс, форсировала реку Нугрь рота старшего лейтенанта А.П. Николаева, захватив южную окраину села Борилово. Бойцы прощупали дно реки и обозначили брод, по которому прошли три танка, поддержавшие автоматчиков в бою. Умело руководил сражением, находясь в боевых порядках, командир батальона капитан Фирсов. К утру 30 июля батальон при поддержке танков, несмотря на упорное сопротивление противника, овладел селом Борилово. Все подразделения бригады сосредоточились в Борилово. При форсировании реки особенно отличился комсорг первой мотострелковой роты старший сержант Луценко, принявший на себя командование после гибели командира роты лейтенанта Бессонова, и комсорг роты противотанковых ружей лейтенант Верховец.

Вскоре вернулся из разведки танк лейтенанта Борцова. На броне лежало тело погибшего командира. Вот что рассказал о выполнении задания механик-водитель Северенчук: «После Борилово я повел танк на максимальной скорости, чтобы противник не мог вести прицельный огонь по машине и расположившемуся на броне десанту. Проскочили две деревни, ведя наблюдение за боевыми позициями немцев, и остановились в поле… Лейтенант Борцов дал команду возвращаться к своим по той же дороге. На обратном пути танк сильно обстреливали из всех видов оружия. Я таранил какие-то строения, выстроенные на нашем пути баррикады из бочек, не задумываясь, что они могут быть минированы. Когда увидел разрушенный мост через реку Нугрь, остановил танк, ожидая команды лейтенанта, но ее не последовало. Я повернулся и увидел его лежащим в крови на боеукладке танка. Принимаю решение возвращаться в Борилово… Танк комбата стоял у церкви.

Я доложил капитану Иванову обо всем. Он поблагодарил за разведку и приказал похоронить лейтенанта Борцова, а начальнику штаба батальона старшему лейтенанту Королькову приказал представить лейтенанта Борцова и весь экипаж к правительственным наградам за отлично проведенную разведку»^{164}.

Подводя итоги третьего дня наступления группы Баданова, которая в этот день практически в полном составе была втянута в боевые действия, следует отметить, что этот день стал переломным, но не ключевым в Бориловском сражении.

Танковые и мотострелковые части в этот день с огромными трудностями преодолели, казалось, неприступный первый рубеж обороны врага — речушку с коротким названием Орс. Весь день в долине реки шли бои за переправы, особенно в ее нижнем течении, с тем чтобы оказаться на южном берегу. Особенно ожесточенные бои развернулись за ключевые командные высоты, а также за крупные — узловые — населенные пункты, обеспечивающие надежную и прочную оборону врага. Это Щигры, Дулебино, Сурьянино, Ветрово, Руднево и другие села, деревни, поселки, хутора, которые густо расположены, буквально на каждом километре, в междуречье Орса и Нугря.

О противостоянии нашему наступлению повествует рапорт командира 59-го моторизованного полка 20-й танковой дивизии вермахта:

«Это были самые тяжелые бои, которые перенес 59-й моторизованный полк с 1941 года. От 10 до 30 танков противника и многочисленная пехота противостояли нашему полку. Все атаки русских отражались, хотя имели место отдельные прорывы танков. Тем не менее танковые батальоны 26–28 июля вели бои под Ветрово и на высоте 233,0.

Два батальона 59-го полка были уничтожены, а один батальон по нескольку раз отражал атаки, но удерживал свои позиции, несмотря на потери всех противотанковых средств. Он оставался на позициях даже тогда, когда танки противника проходили через них. Потребовалось собрать все силы и средства, чтобы ликвидировать прорыв русских танков.

К началу отступления сил почти не было, отходили уже ночью, а наутро вновь начинались контратаки. Это была борьба без перерыва. Вопреки обычному расписанию русские, чтобы помешать отходу, ежедневно пытались прорвать оборону с 18 до 20 часов.

Число подбитых танков в ближнем бою достигло 10. Полк никогда без приказа не оставлял своих рубежей, а контратаковал. В этих боях полк потерял все свои боевые силы.

Причины потерь полка — не в плохом руководстве командиров, храбрых рыцарей Железных крестов, а в численном превосходстве русских.

Подпись»^{165}.

Данные вышеуказанных таблиц подтверждают, что в оборонительных боях на реке Нугрь (с 26 июля по 10 августа) потери немецкого полка в три раза больше, чем в наступательном бою на северном фасе Курской дуги (на Соборовском поле с 5 по 13 июля).

К концу третьих суток непрерывных боев наши танкисты пересекли большак Болхов — Хотынец в 10 км западнее Болхова и вышли к берегам реки Нугрь, но форсировать ее с ходу не смогли. Враг вовремя оттянул свои силы на южный берег реки и успел закрепиться на ее крутых берегах — начиная от северной окраины Борилово до райцентра Знаменское.

Одновременно немцы продолжали сдерживать наступление левого крыла 11-й гвардейской и 4-й танковой армий, сохраняя за собой дорогу Болхов — Хотынец (в р-не Знаменского), потому что по ней в этот день нескончаемой лентой потянулись на запад тылы, а потом и боевые части, которые до поры до времени отражали натиск советских войск.

Почему опять так получилось? Почему наши танкисты не прорвались в южном направлении, не рассекли вражескую группу Гарпе и не вошли в глубокий тыл противника, чтобы перерезать основные коммуникации врага на участке от Нарышкино до Хотынца? Основная причина кроется в том, что наше командование не учло силы и возможности этой группы, которая ненамного уступала нашей в численности и вооружении, но имела колоссальные преимущества: в организации ведения боевых действий оборонительного характера, опыте их проведения, да и что там говорить — в вооружении и, что очень важно, в мобильности. Немецкая группа была надежно прикрыта с воздуха, чего не скажешь о наших соединениях, которые оставались незащищенными от нападений с воздуха. Все это в конечном итоге становилось причиной огромных потерь (как в личном составе, так и в вооружении), которые несли наши войска, штурмуя первый рубеж обороны.

Вот что записано в журнале боевых действий 30-го УДТК 28.07 в 22.00:

«В течение ночи на 29.07.43 саперный батальон навел три переправы через р. Орс.

30 МСБр, сломив сопротивление противника, овладела Дулебино, Струково и тем самым обеспечила переправу танковых бригад без принятия ими боя.

В результате боев за овладение переправами на р. Орс и населенными пунктами Бессоновский, Дулебинский, Струково, Дулебино бригады понесли потери:

1. 30 МСБр. Личный состав: убито — 32 чел., ранено — 156 человек; подбито: колесных машин — 3, пулеметов — 1, минометов — 2.

2.197 тбр. Личный состав: убито — 61 человек; ранено — 10 человек; подбито автомашин — 9, сгорело танков — 4, подбито танков — 7.

Отрицательные моменты, повлиявшие на выполнение боевых задач:

1. Личный состав не имел боевого опыта, за исключением части командного состава. Командиры взводов и танков танковых бригад, в подавляющем большинстве окончившие годичное училище в марте 1943 г., не служили ранее в армии.

2. Слабо организовывалась разведка противника и взаимодействие с частями усиления.

3. Местность, пересеченная оврагами и мелкими реками, ограничивала маневренность для танков.

4. В результате частых выпадов осадков дороги затрудняли движение колесных машин.

5. Быстрый ввод в бой соединений и частей корпуса без достаточной подготовки.

6. Отсутствовал момент внезапности. Положительные моменты, способствующие выполнению боевых задач:

1. Личный состав шел в бой смело и действовал решительно.

2. Отсутствие перебоев в подвозе боеприпасов и горючего.

3. Огромное желание командного состава к победе»^{166}.

ИЗ БОЕВОГО ДОНЕСЕНИЯ ШТАБА ЗАПАДНОГО ФРОНТА НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА О ХОДЕ НАСТУПЛЕНИЯ:

«28 июля 1943 г. 02 ч 10 мин № 255

3.11-я гв. армия во взаимодействии с 2 гв. кк, 4 ТА продолжала наступление. Противник оказывает упорное сопротивление. Наступающие части противник контратакует пехотой с танками. Его авиация группами от 30 до 60 самолетов в течение дня бомбила наступающие части.

В 20.00 армия вела бой:

8 гв. ск за этот день продвижения не имел. Из района Сурьянино на Ветрово отбиты контратаки: в 12.00 полка пехоты и в 15.00 двух батальонов с 30 танками. В результате ожесточенного боя на этом участке уничтожено до батальона пехоты и сожжено 10 танков противника. В районе Руднево, Сурьянино наблюдением установлено до 70 танков противника.

<…>

5.4 ТА во взаимодействии с пехотой продолжала наступление. В11.00 на фронте 36 гв. ск в направлении Знаменское введен в бой 25 тк и на левом фланге 8 гв. ск введен 30 тк. Вследствие сильно организованной системы ПТО противника, большого количества артиллерии войска армии за день существенного продвижения не имели. На ряде участков вели ожесточенные бои с контратакующими танками и пехотой противника.

7.1-я воздушная армия минувшей ночью и днем уничтожала живую силу и технику противника на левом крыле фронта. По неполным данным, произведен 331 самолетовылет. В результате действий авиации уничтожено до 28 танков, до 190 автомашин, до 18 орудий, разбито 4 склада с боеприпасами, сбит самолет противника ФВ-190.

Авиаразведкой установлено: в районах Руднево, Колонтаево, Знаменского, Дубровского, Борилово — до 200 танков, до 550 автомашин; а на аэродромах — Карачева — 14 самолетов, Шаталово — 70, Боровского — 50.

Авиация противника группами до 40 самолетов бомбила наши войска на левом крыле фронта в районах Пасеки, Бол. Нарышкино, Алехино, Алисово, Бол. Семеновки (все пункты 10–15 км юго-вост. Карачева). Истребителями прикрывала своих штурмовиков. На левом фланге 11-й гв. армии противодействовала работе наших штурмовиков. Одновременно на всем фронте вела разведку. До 18.00 учтено до 300 самолетопролетов.

8. Военный совет фронта — в 11-й гв. армии.

ВТОРОЙ ЭТАП СРАЖЕНИЯ

Боевые действия войск по прорыву второго рубежа обороны противника на участке Борилово — Большая Чернь — Знаменское.

29 июля, четверг. Погода: облачно, дождливо, прохладно, ветрено. Все дороги размыты.

В этот день танковая группа Баданова приступила к штурму второго рубежа обороны по реке Нугрь с отсечными позициями на реке Цкань.

В результате мощных ударов наших войск в районе к западу от Болхова появилась угроза прорыва танковой группы Баданова к основной коммуникации врага Орел — Брянск.

Еще раньше, вечером 26 июля, Модель лично, без позволения Гитлера, отдал приказ об эвакуации своих войск из Болхова. Это произошло к исходу седьмых суток штурма города, расположенного на семи холмах, окруженных излучиной реки Нугрь.

Но прежде чем рассматривать события этого дня, необходимо вернуться к первому дню наступления — 26 июля. В этот день в Ставке Гитлера проходило важное совещание с командующими группами армий вермахта. Решался только один вопрос: оставить Орловский стратегический плацдарм или удерживать его. Между Гитлером и командующим группой армий «Центр» фельдмаршалом Гюнтером фон Клюге разгорелся спор. Клюге настаивал (и его поддерживал начальник штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Курт Цейтцлер) на том, чтобы оставить Орловский выступ и своевременно уйти на заранее подготовленный рубеж обороны «Хаген». Фельдмаршал и генерал-полковник у карты с положением немецких войск на Востоке доказали необходимость отвода войск.

Из стенограммы совещания в ставке Гитлера 26 июля 1943 года:

«Фюрер. Мне надо уяснить еще раз общую ситуацию. Речь идет о том, что мы должны отвести с фронта в кратчайший срок несколько соединений <…>.

Фон Клюге. Мой фюрер! Я обращаю внимание на то, что в данный момент я не могу снять с фронта ни одного соединения. Это совершенно исключено в настоящий момент! (В это время войска группы армий «Центр» вели боевые действия только на Орловском плацдарме, следовательно, именно отсюда фон Клюге не мог «снять с фронта ни одного соединения». — Е.Щ.)

Фюрер. Но это необходимо сделать…

Фон Клюге. Мы сможем высвободить немного войск только после занятия позиции «Хаген»[37].

Цейтцлер. Первым делом надо отвести войска до этого рубежа, затем можно вывести «Великую Германию» и держать ее пока здесь. <…>

Фон Клюге. Такое развитие общеполитической обстановки не предполагалось нами, мы не могли себе представить, что все так получится. Теперь должно быть принято новое решение: прежде всего надо оставить Орел, если мы хотим сохранить собственные жизненно важные силы.

Фюрер. Это совершенно ясно, конечно.

Фон Каюге. Но затем надо будет начать отход. Однако я не смогу увести оттуда все население и вывезти все материальные запасы. Этого просто нельзя сделать в столь короткое время, это потребует громадной работы. Здесь очень густо населенные районы. Очертя голову этого не сделаешь.

Кроме того, возникает такой вопрос: укрепления здесь, южнее — так называемая позиция «Хаген», — находятся лишь в стадии строительства.

Фюрер. Да, к сожалению.

Фон Клюге. Ничего не поделаешь. У нас много строительных батальонов и еще всякой чертовщины. Там сейчас идут дожди и такие проливные, что это нельзя себе вообще представить. Все эти строительные батальоны вынуждены были приводить в порядок дороги вместо того, чтобы давно находиться здесь, в тылу, и заниматься возведением этих позиций. Кроме того, их пришлось бросать в бой, чтобы только отражать удары противника.

Фюрер. Видимо, дожди скоро перестанут?

Фон Клюге. Но это еще не все! Встает вопрос и о так называемых карачевских позициях, мой фюрер. Если я займу позиции, которые еще не оборудованы, и снова буду атакован танками и прочими средствами, они прорвутся танками, и если это произойдет, наступит кризис. Я говорю об этом еще раз только потому, что сейчас у нас есть еще хорошие шансы, а также потому, что с изменением обстановки мы можем попасть в чрезвычайно тяжелое положение. Мне хотелось бы еще раз поставить перед вами вопрос: не было бы более практичным сразу же отойти за Десну? Мы должны обязательно опираться на карачевские позиции, по крайней мере, как на костяк обороны.

Войска смогут на них привести себя в порядок для дальнейшего отхода. Итак, фюрер, я ставлю вопрос: не было бы более практичным по возможности сразу же отойти за Десну? Здесь у них положение надежное, а здесь ненадежное, фюрер, я не смогу преждевременно отойти. Я должен сначала построить позиции «Хаген», привести их в порядок. Я не могу отходить очертя голову.

Фюрер. Об отходе очертя голову не может быть и речи!

Фон Клюге. Во всяком случае, не так быстро, как это предусмотрено сейчас.

Фюрер. Какие сроки вы предусмотрели?

Фон Клюге. Мы намечаем следующие сроки: примерно пять дней…»^{168}.

О том, как проходило отступление орловской группировки противника на рубеж «Хаген», можно узнать из документов Федерального военного архива Германии^{169}.

«ТОЛЬКО ДЛЯ КОМАНДОВАНИЯ!

Совершенно секретно

14 экземпляров, 2-й экземпляр

Командование 2-й танковой армии

Оперативный отдел (1а). № 1225/43. А.Н. Qu., 28.07.43

Группе Гарпе, группе Голлника и всем корпусам

Приказ по армии № 1

Касательно рубежа «Хаген» (условное наименование операции «Осенняя поездка»)

1. 2-я танковая армия постепенно отводится на рубеж обороны «Хаген 2» и занимает позиции в соответствии со схемой расположения.

С 17.8.43 г. рубеж «Хаген» должен быть готов к прочной обороне. Операция получает условное наименование «Осенняя поездка». Вся служебная переписка является совершенно секретной документацией.

2. Линия рубежа корпуса и план-схема рубежа «Хаген» обозначены в приложении.

3. Осуществление операции «Осенняя поездка» планируется на 4-х участках (зеленый, красный, желтый и синий). Каждый участок включает несколько линий обороны. Марш-броски должны составлять в среднем 10–12 км в день.

4. Командование.

Своевременное создание совершенных оборонных линий является делом чрезвычайной важности. Поэтому необходимо заранее создать резервы и мобильную противотанковую оборону. Военные действия на отдельных участках обороны необходимо вести достаточными силами (выделенными для этого специально и постоянно пополняемыми) дивизий.

5. Оборона стыков (пограничные участки корпусов, дивизий) обеспечивается особыми мероприятиями обоих соседей (ответственные офицеры с подразделениями для обороны стыков и мобильная танковая оборона). Точное определение пограничных участков или стыков в обороне осуществляется при непосредственном согласовании с корпусами. О согласованных пограничных участках следует немедленно доложить командованию в оперативный отдел (1а) 2-й танковой армии.

6. Следует немедленно провести следующие подготовительные мероприятия:

а) эвакуацию всех излишних тыловых служб и подразделений и частей снабжения дивизий и корпусов на участках западнее рубежа «Хаген»;

б) рекогносцировку, занесение в план, исправление и текущую корректировку всех сквозных (пересекающихся) путей в линиях движения;

в) ремонт всех мостов на марше.

7. Движение на рубеж «Хаген» начинается в день X, в 20.00. День X объявляется в день Х-1, не позднее 23.00, пароль — «Осенняя поездка одобрена».

8. Решающим фактором успеха операции является точное исполнение плана маршрутов.

2-я танковая армия в соответствии с этим планом занимает участки зеленый, красный и желтый (заштрихованные на карте соответствующие районы. — Е. Щ.).

Соединения группы Голлника поступают прежде (с 30.7. 24.00) в распоряжение LIII армейского корпуса.

Планируется, что после достижения желтой линии (высота Гостинец) командование XXIII армейского корпуса возьмет на себя руководство всеми задействованными на фронте соединениями 2-й танковой армии.

Командование LIII армейского корпуса в этом случае будет находиться на рубеже «Хаген». В отношении командования XXXXI танкового корпуса и XXXV армейского корпуса поступит своевременно соответствующий приказ.

9. Особые распоряжения к приказу по армии № 1 для перемещения на рубеж «Хаген»:

а) Заграждения и подрывные работы;

б) Связь;

в) Регулирование движения транспорта и контроль особым штабом под командованием Борнемана;

г) для снабжения (включая выселение и перемещение населения).

На тыловых линиях немедленно начать организацию пакгаузов боеприпасов и продовольственных запасов из наличных складов.

10. Дальнейшая передача этого приказа разрешена только в неполном виде при строжайшем соблюдении основных распоряжений о секретности передаваемой информации. Полная информация об операции «Осенняя поездка» предоставляется отдельным лицам только по личному распоряжению командующих. Дивизии передают приказ в низшие подразделения только в устной форме.

11. Сообщения о планах проведения «Осенней поездки» 29.7.43, до 21.00.

«Совершенно секретно

Приложение № I

ОСОБОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ О СВЯЗИ

Командование 2-й танковой армии

Оперативный отдел (1а). № 1225/43.28.7.43

Телефонная связь

Для прямой связи армия — корпус соответствующим службам следует быть готовыми проложить линию связи из неизолированного и полевого телефонного кабеля для дальней связи. К данной линии связи подключить корпуса. Приказ о том, когда и где следует проложить линии связи и подключиться к ним, поступит своевременно.

Приказ о подрыве линий из неизолированного кабеля отдает командование 2-й танковой армии. Корпуса могут в особых случаях использовать эти линии для связи с подчиненными им дивизиями, в этом случае они несут ответственность за последующее уничтожение предоставленных им линий связи.

XXXV армейский корпус, группа Траута и группа Голл-ника немедленно отключают линию связи, проходящую вдоль железной дороги Орел — Оптуха, Орел — Золотарево, Орел — Змиевка, поскольку отдан приказ взорвать эти участки дороги, невзирая на действующие линии связи.

В день X плюс 2 часа 21-е подразделение отключает всех абонентов местной коммутационной сети, подготавливает взрыв и полное уничтожение всех установок связи, находящихся в Орле. Время взрыва и уничтожения определяет комендант гарнизона после распоряжения командования XXXV армейского корпуса.

Радиосвязь

Выведенным с фронта соединениям необходимо сохранять радиомолчание. Тем не менее следует быть готовыми обеспечить радиосвязь в любой момент. (Основная волна приема должна быть свободна.) Немедленно отвечать на радиовызовы командования армии.

Связисты дивизий, направленные с фронта на новые участки, должны немедленно доложить о себе ответственному офицеру связи при штабе командования 2-й танковой армии для принятия новых радиодокументов.

Соединениям, находящимся на марше, использовать любую возможность для донесений о месте дислокации и положении дел в штаб 2-й танковой армии. Передавать эти донесения 1а дивизий, через участки которых проходит соединение.

Разведка средствами связи

Разведка средствами связи имеет особенно важное значение во время отступления, поскольку, вероятно, она станет для командования единственным средством добывания сведений о действиях противника. Поэтому необходимо немедленно и исключительно полно передавать все результаты разведки в штаб командования в отдел разведки (1с).

Перед последним переходом на линию «Хаген» дивизиям необходимо вовремя перенести и зарыть приборы для прослушивания, чтобы разведка средствами связи смогла немедленно продолжить сбор сведений о дислокации частей противника на его новых позициях.

Оборудование средств связи

Парк связи в Нарышкино закрывается 31.7.43. Новое место выдачи приборов с 1.8 в Брянске, в здании почты.

Командующий штабом 2-й танковой армии

Подпись».

«ТОЛЬКО ДЛЯ КОМАНДОВАНИЯ!

Совершенно секретно

12 экземпляров

2-й экземпляр

Приказ по корпусу

Касательно рубежа «Хаген»

(условное наименование операции «Осенняя поездка»)

Командование XXXV армейского корпуса

Оперативный отдел (1а). № 361/43.29.07.43,01.00

Командный пункт

1. Для получения резервов планируется провести дальнейшее сокращение линии фронта. Операция получает кодовое название «Осенняя поездка». Вся служебная переписка совершенно секретна.

2. Для этого создаются две группы:

Группа Траута (справа)

До Х+2 24.00 в прежнем составе.

С Х+3 24.00 состоящая из: 78-й штурмовой дивизии, 299-й пехотной дивизии и подразделений штурмовых орудий.

Группа Боденгаузена (слева)

До Х+2 24.00 в прежнем составе, включая моторизованный полк 8-й тд и войска согласно пункту 7а

С Х+3 24.00 состоящая из 12-й танковой дивизии и 262-й пехотной дивизии. В отношении 36-й пехотной дивизии последует приказ.

3. Разделительные линии для боев, разведки, марша, путей следования, а также предположительное распределение времени — см. карту 1:100 000.

4. Для командования важно привести соответствующие линии обороны в полную боевую готовность для оборонительных сражений. В соответствии с этим предусмотреть создание резерва и подвижной противотанковой обороны. Обеспечить точное и своевременное определение начертаний позиций, а также планирование боевого порядка войск. Донесение с 48-часовым опережением — Генеральному командованию.

Оборону стыков обеспечить особыми мерами обоих соседей (ответственные офицеры), с подразделениями и подвижной ПТО.

Этот приказ относится ко всем подразделениям вплоть до рот.

5. Группа Траута отводит свои дивизии быстрыми переходами от одной линии обороны к другой.

Группа Боденгаузена вводит 36-ю пехотную дивизию в день Х+3 на участке Ока (южный выход из Орла) — в направлении юго-восток, вокзал ст. Орел.

262-я пехотная дивизия создает вдень Х+4 после полудня дополнительный арьергард на участке Ока (Орел-юг) — Телегино.

После прохождения группы Траута через Орел (юг) и после того как 12-я танковая дивизия займет на Х+4 день линию обороны, 36-я пехотная дивизия соединится с 262-й пехотной дивизией на промежуточном оборонительном рубеже, который следует удерживать до тех пор, пока 12-я танковая дивизия не займет на Х+5 день линию обороны. Затем 36-я и 262-я пехотные дивизии отойдут через позиции 12-й танковой дивизии и в месте, относительно которого поступит приказ, будут выведены из группы Боденгаузена.

Для облегчения продвижения соединений, когда одно из них пересекает место расположения другого, следует разработать точный план с учетом всех деталей, а также выделить команды (подразделения), регулирующие движение транспорта и руководящие маневром.

На труднопроходимых участках пути организовать команды для помощи транспорту.

Дороги для групп обозначать следующим образом:

для группы Траута — дорога «Т»,

для группы Боденгаузена — дорога «В».

При дальнейшем отступлении ликвидировать дорожные знаки.

Колесному транспорту, неспособному к передвижению на маршевых путях из-за погодных условий, следует использовать автодорогу Орел — Карачев. Докладывать командованию и непосредственно начальнику штаба регулирования передвижения транспорта Борнеману о месте, времени начала движения, количестве транспортных средств и имени командира колонны с опережением не менее чем на 48 часов.

6. Все части, которые необязательно нужны для военных действий, следует отправить в район Синезерки — Первомайский (ж. д. Брянск—Локоть).

262-я пехотная дивизия до 31.07 должна отправить боеспособный штаб командования в Синезерки, который будет распоряжаться по поручению Генерального командования всеми находящимися там частями.

7. Необходимо провести следующие подготовительные перегруппировки:

а) Ночью 29—30.7 12-я танковая дивизия занимает участок 14-го штурмового полка 78-й штурмовой дивизии; 1-й дивизион артиллерийского полка 36-й дивизии и 3-й минометный дивизион 51-го полка переходят под командование 12-й танковой дивизии.

б) Группа Траута со 195-м и 14-м штурмовыми дивизионами до 24 часов 31.07. занимает отсечную позицию Орел (участок Стишь).

299-я пехотная дивизия, отходящая на отсечную позицию Орел, вводится на участке Ока — Олыданы (юг) — Орел (юг).

Кроме этого, будут объявлены особые распоряжения к приказу для перемещения на рубеж «Хаген» относительно:

а) заграждения и подрывных работ;

б) связи;

в) регулирования движения транспорта и контроля;

г) снабжения и эвакуации.

8. Дальнейшая передача этого приказа разрешена только в неполном виде, при строжайшем соблюдении основных распоряжений о секретности передаваемой информации.

Передача приказа от дивизий в низшие подразделения осуществляется только в устной форме.

Командующий Подпись».

«Секретно Команломшие 2-й танковой армян

Телеграмма № 27 от 28.07.43 Документ № 2290/43.28.07.43 35-му армейскому корпусу

Для артиллерийских частей 305-й артиллерийской группы

Относительно дислокации

1.1-му дивизиону 20-го артиллерийского полка незамедлительно выдвинуться на марш через Орел в направлении Карачев, полк поступает под командование 293-го артполка 293-й пехотной дивизии. Подразделение мотоциклистов отправить на боевую позицию «Великой Германии» в Ленивке (пос. Карачевка).

2.422,635 и 709-е артиллерийские подразделения в полном составе и со всем вооружением выводятся из подчинения 35-го корпуса и на рассвете 29.07 направляются через Орел в направлении Карачева в район Алымово — Свиридове, где поступают в распоряжение мд «Великая Германия». Время прибытия — 12 часов, высота Арко, для получения дальнейших распоряжений».

Подпись».

«Секретно

Командование 2-й танковой армии

Оперативный отдел (1а). 365/43 от 29.07.43

35-му армейскому корпусу

Касательно рубежа «Хаген»

Для расширения и оборудования рубежа «Хаген» немедленно выдвинуть на марш все рабочие колонны русских (мужчин и женщин), находящиеся в распоряжении войск, обеспечив их командирским и надзирательским составом, в соответствии с совершенно секретным документом (№ 02987/43 от 25.07.43, командование 2-й танковой армии). Рабочие колонны в предусмотренных для этого местах передаются в распоряжение строительных отрядов особого штаба «Хаген». Колоннам необходимо иметь инструмент, необходимый для оборудования оборонительных траншей.

Подпись».

Анализируя этот краткий, но очень напряженный и имеющий далеко идущие последствия период битвы, Баграмян в книге «Мои воспоминания» отмечает:

«Мы были близки к цели — к тому, чтобы отсечь всю орловскую группировку от ее коммуникаций. Но, к сожалению, сил у нас оставалось для этого очень и очень мало: на Хотынец наступали всего две ослабленные дивизии.

Выполняя приказ командующего фронтом, соединения 8-го гвардейского стрелкового корпуса с утра 26 июля возобновили наступление и начали медленно продвигаться вперед. Через некоторое время 11-й танковый и 6-й гвардейский механизированный корпуса 4-й танковой армии, обогнав боевые порядки стрелковых соединений, устремились в атаку. На рубеже Прилепы, Лунево, Малая Чернь, Шумово они натолкнулись на очень мощную противотанковую оборону врага. Оба корпуса понесли серьезные потери в боевых машинах, главным образом от огня закопанных и замаскированных немецких танков и самоходок. В тот день, несмотря на всю энергию генерала В.М. Баданова, танкисты продвинулись незначительно. На следующее утро из-за левого фланга 6-го гвардейского механизированного корпуса вырвались вперед машины 30-го Уральского добровольческого танкового корпуса. Вели их вчерашние уральские рабочие, люди отчаянной смелости. Грозной лавиной атаковали они вражеские позиции. Не спасли гитлеровцев ни авиационные налеты на уральцев, ни яростные контратаки. Они начали отходить. Танкисты ринулись в преследование»^{170}.

Читая мемуары наших полководцев, думаешь: как же хорошо все у них получалось, как славно они воевали, особенно войска 11-й гвардейской армии Баграмяна. Они «с утра 26 июля возобновили наступление и начали медленно продвигаться вперед». 26 июля два его корпуса (36-й и 8-й), а также два корпуса армии Баданова не только медленного, но и вообще не имели никакого продвижения на запад (см. выше — события первого дня наступления — 26 июля).

Следует иметь в виду, что в это время боевые действия вел не только Уральский танковый корпус, в них были втянуты практически вся 4-я танковая армия, а также соединения 5-го и 25-го танковых, 8-го и 36-го стрелковых корпусов.

Для того чтобы сосредоточить всю советскую группировку на северо-западном и восточном участках Орловского плацдарма и для более тесного взаимодействия наступающих на Орел войск, Ставка ВГК приняла решение: передать все действующие на Орловском и Брянском направлениях войска в руки одного командующего — генерал-полковника М.М. Попова. На тот момент он был самым молодым командующим самого большого фронта — Брянского, в составе которого в это время находилось около 800 тыс. человек.

«Директива Станки ВГК

№30154 28 июля 1943 г. 01ч 10 мин

Командующим войсками Западного и Брянского фронтов об изменениях в составе фронтов.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: 1. С 24 часов 29.07.1943 г. передать из состава Западного фронта 11-ю армию Федюнинского, 11-ю гв. армию Баграмяна, 4-ю танковую армию Баданова и 2-й гв. кавалерийский корпус Крюкова в состав войск Брянского фронта.

6.0 получении и отданных распоряжениях донести.

На основании указания Гитлера, которое он принимает 26 июля на совещании в своей Ставке, генерал-полковник Модель срочно начинает выводить свою объединенную группировку войск из орловского «мешка». Отход предполагалось осуществить в период с 31 июля по 17 августа на глубину более 100 км. Для его организации намечались четыре основных и несколько промежуточных рубежей. Почему именно 31 июля, а не 28-го, как указывается в некоторых источниках. Дело в том, что Модель, понимая возможность окружения своей группировки, еще раньше принял самостоятельное решение на отвод войск с Орловского плацдарма. И первой, в начале второй декады июля, начала перемещаться на запад инфраструктура тыла, чтобы в глубине подготовить базы для приема огромного количества войск, насчитывающих к этому времени как минимум 700 тыс. «Об отходе очертя голову не может быть и речи!» — заявил Гитлер. «Мы должны обязательно опираться на карачевские позиции, по крайней мере, как на костяк обороны», — вторил ему фон Клюге, командующий группой армий «Центр».

Как видим, 26 июля в Ставке Гитлера, а 28 июля в Ставке ВГК принимаются генеральные решения, касающиеся ключевого события лета 1943 года—битвы за Орловский плацдарм.

Как раз судьба «карачевских позиций» (линия немецкой обороны, идущая от Болхова, через Знаменское и Хотынец к Карачеву) и решалась в эти дни к западу от Болхова. На третий день наступления войсками группы Баданова была перерезана «одна связующая нить» — дорога Болхов — Хотынец. Теперь немецкие части оставляли Болхов и пробивались по проселочным дорогам к основной коммуникации Орел — Карачев пешим ходом или транспортом окольными путями — через Орел.

Теперь вернемся к действиям, которые предпринимались непосредственно на фронте.

29 июля 4-я танковая армия по решению Ставки ВГК была выведена из состава Западного фронта и перешла в оперативное подчинение Брянского фронта, Военный совет которого поставил перед войсками армии следующую задачу:

«1. Прикрывшись с запада и востока, уничтожить противостоящего противника, имея ближайшей задачей форсировать р. Нугрь. К исходу 29.07.43 г. выйти в район (иск.) Покровское, (иск.) Селихово, Злынь, Скородумка, (иск.) Шарапово.

2. Противник под ударами войск 4 ТА главными силами 29.07 отошел на новый оборонительный рубеж:

9 тд — выс. 232,6,214,8, зап. окр. Кузьминка,

10 тд — Кузьминка, сев. окр. Локна, 20 тд — Бол. Чернь, (иск.) Озерки,

25 тд — Озерки, Скородумка, Чуриловка, Борилово»^{172}.

5-й танковый корпус

5-я мотострелковая бригада

«28.07. В 19.00 получено распоряжение выступать в р-н Крутицкий, Ячное, Ячный, Столбчее, в исх. р-н — овраги. В Столбчее и по сигналу перейти в наступление за танками 24тбр.

29.07 к 5.00 вышли на рубеж Красное, продолжая теснить пр-ка в направлении Ветрово, Руднево. К 13.00 вышли с боем в р-н Рожково — Кривуша, вели бой за переправы. 1 мсб совместно с 24 тбр овладел Цымбулово, Цкань, оседлал шоссе и захватил переправу на р. Цкань»^{173}.

24-я танковая бригада

«В 18.00 29.07.43 г. на основании устного распоряжения командира 5 тк получила задачу: с рубежа южная окраина Столбчее наступать в направлении Красный, Ветрово, Руднево и, овладев Руднево, удерживать большак Болхов — Карачев.

В 20.15 по сигналу 5 тк части пошли в атаку на Красный, Ветрово. 265 тб приказом командира корпуса ост. в резерве»^{174}.

В течение дня и ночи бригада вела разведку переправы и противоположного берега реки. Саперные части под прикрытием нескольких танков, застрявших и подбитых на переправе, оборудовали переправу через Нугрь.

В 22 часам бригада в количестве 14 танков: М4-А-2–8, МК-3–4 шт. и Т-34–2 шт. — подошла к переправам в районе к западу от Большая Чернь.

25-й танковый корпус

Части 175-й танковой и 20-й мотострелковой бригад находились в резерве «на зап. окр. Узкое, зап. окр. Анниково с задачей: с выходом частей корпуса и частей 169 сд на рубеж: Успенское — Новая Жизнь выйти в р-н Волобуево и обеспечить левый фланг и тыл корпуса, с выходом танков корпуса и частей 169 сд в р-н Гнездилово — удерживать Успенский и частью сил Волобеево, прикрыть части 25 тк слева».

ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 175-Й ТАНКОВОЙ НОВОГРАД-ВОЛЫНСКОЙ КРАСНОЗНАМЕННОЙ ОРДЕНА СУВОРОВА БРИГАДЫ:

«В 3.00 получен приказ о наступлении 28.07 в 5.05 в направлении Первомайский, Лозинка, Пристань, Знаменское. Бригада выступила в 6.30 и достигла Лозинка, была встречена сильным огнем артиллерии противника из-за высоты 222,2. Танки заняли огневые позиции на достигнутом рубеже, в 10.30 бригада вошла в Лозинка. МСБ занял траншеи пр-ка 800 м севернее Лозинка.

Потери бригады за сутки боев: Т-34–8 шт. Раненых — 60 человек, 15 убитых.

Противнику за день боев нанесен урон: уничтожено: 6 орудий противника, одна самоходная пушка, 2 автомашины, 1 танк и до 2-х рот пехоты.

29.07.43 г. По приказу штакора бригада в 3.00 сосредоточилась Анниково, Узкое, заняла оборону на зап. окр. Анниково в составе — 2 танка Т-34,2 танка Т-70, МСБ — 1 пушка,

2 станк. пулемета, 9 ружей ПТР, 4 миномета и 50 стрелков.

В 16.00 в результате артогня пр-ка была разбита штабная машина бригады. Получил тяжелый ушиб оперативный дежурный лейт-т Усачев, и ранен водитель машины красноармеец Рыбаков Иван Федорович»^{175}.

О том, как преодолевался этот рубеж глубиной в 6 км, мы узнаем из воспоминаний старшего сержанта медслужбы 30-й мотострелковой бригады Уральского танкового корпуса Евгении Алексеевны Безгодовой-Трапезниковой:

«Шел 1943-й год. По окончании курсов медсестер при Молотовском РОКК[38] города Свердловска меня и моих подруг: Зою Яковлеву, Капу Вахмянину — направили в Уральский добровольческий корпус, в 30-ю мотострелковую бригаду. Меня направили в третий батальон, третью роту санитарным инструктором.

Прошло время формирования корпуса, и наконец мы в бою. Для многих бойцов-добровольцев он был первым.

Запомнился мне старшина роты (фамилию не помню). Семья его была в фашистской неволе, и он узнал, что немцы жестоко расправились с ней. Старшина называл меня дочуркой. Следующий бой мы приняли у реки Орс. Местность была плохо доступна для танков, бой шел в высокой ржи, то тут, то там были слышны стоны раненых бойцов. Я уже не разбирала, где наша рота, — все перемешалось, тут оказались и бойцы второго батальона. Вот вырвались на берег, а укрыться здесь совсем негде. Ранили командира взвода Мефодьева Михаила: кровь фонтаном брызнула из горла. Быстро оказываю помощь — ив укрытие. Старшина поднимает людей в атаку. Но где-то, видно, был снайпер. Он попал прямо в голову — старшина падает, я подбегаю, но он в моей помощи не нуждается: убит. Дорогой товарищ, ты был мне как родной отец, прощай, мы уходим, чтобы мстить за тебя и за твою семью. Бойцы уже на том берегу, вижу: поперек речки танк наш застрял, по его броне перебегаем на противоположный берег. Укрепившись в населенном пункте, мы ждали подхода тылов. Патроны на исходе.

Меня вызвал командир батальона капитан Гацуляк. Это он не хотел принять меня в Молотове из-за того, что мала ростом и что заплачу в первом бою. Но теперь он убедился, что я не из трусливых. Капитан сказал мне, что представляет меня к ордену. Поблагодарив командира батальона, я ушла в подразделение. И не думала, что вижу его в последний раз.

Но ничего, бой прошел удачно, и к вечеру мы форсировали реку Нугрь. В этом бою, оказывая помощь раненым, пала смертью храбрых наша свердловчанка Аня Дульцева. Ко мне подбежал лейтенант Карпишин с перебитой рукой. Оказав ему помощь, я вместе с бойцами бежала вперед, в самую гущу боя. Нашей ротой командовал старший лейтенант Гайко, смелый командир. Вместе с ним добровольно пошла на фронт и его жена Люся Гайко, наш ротный писарь. Это она, когда мы выбили немцев из окопов, убила немца саперной лопатой.

К вечеру немцы снова перешли в наступление. Наши бойцы поднялись в атаку. Когда кончились патроны, командир батальона скомандовал: «Ножи!» И уральцы-добровольцы кинулись на немцев с черными ножами, но сам командир батальона был убит. Позднее немцы бросали листовки: появились черти с «черными ножами». И километров пятнадцать нам пришлось догонять немцев — так они бежали от страха.

В бою под селом Злынь меня ранило, но с поля боя я не ушла. Когда ранило командира роты и его жену Люсю, я отправила их и вернулась в село Злынь, где меня увидел комбриг Смирнов и дал свою машину. Нас — всех раненых — отвезли в медвзвод. Но вскоре я оттуда сбежала, нога целы н все в порядке, а осколки из головы вытащили. На короткой передышке награждали бойцов и офицеров части, среди них была награждена и я — орденом Красной Звезды»^{176}.

11-й танковый корпус

В течение ночи на 29 июля саперный батальон навел три переправы через р. Орс.

К исходу 29 июля части корпуса захватили Руднево и Долбилово.

12-я мотострелковая бригада

«Весь 28 июля день шли упорные бои, в ходе которых бригаде удалось вплотную подойти к сев.-зап. окр. Ветрово.

В полночь рота автоматчиков и рота ПТР мелкими группами просочились в Ветрово и вступили в ближний бой с численно превосходящим их противником. Тут отличился автоматчик Суворов. Наткнувшись в темноте на ОП немецкого ПТО, Суворов в упор расстрелял его расчет и, повернув ее, прямой наводкой разбил станковый пулемет пр-ка, своим огнем мешавший нашим автоматчикам войти в Ветрово.

Рота автоматчиков и ПТР подожгли несколько домов с немцами и послали связного с донесением, после чего заняли оборону на северо-западной окраине Ветрово. Заместитель бригады по строевой части подполковник Соколов и ПНШ по разведке майор Хохлов, желая проверить достоверность сообщения командира роты ПТР, пробрались на юго-западную окраину Ветрова и в темноте наткнулись на окоп пр-ка. В короткой схватке майор Хохлов был в упор расстрелян, а Соколову удалось уйти к своим.

С рассветом по Ветрово был открыт губительный огонь артиллерии и минометов как с нашей, так и со стороны пр-ка.

Группы автоматчиков и ПТР, неся большие потери, стали отходить из Ветрово, часть бойцов выйти не смогли и продержались там до самого занятия его частями бригады.

Одна из групп автоматчиков, отошедших из Ветрово, наткнулась в 200 м западнее Ветрово на позиции нашей 45-мм пушки, расчет которой погиб, и, заняв вокруг пушки оборону, также продержалась до занятия Ветрово.

В 14 часов противник с танками и самоходными пушками предпринял контратаку; остатки 83-й гв. сд стали отходить и оголили левый фланг бригады. Это обстоятельство вызвало замешательство среди части бойцов, но основная масса проявила упорство. Ни на шаг не отойдя назад, бригада приняла на себя удар и отбила контратаку противника»^{177}.

6-й гвардейский механизированный корпус

«В ночь на 29.07 противник начал отход в южном направлении.

Командир корпуса приказал:

17 мбр с батареей сап организовать преследование отходящего противника, посадив пехоту на танки и автомашины. В случае сопротивления противника на рубеже р. Нугрь форсировать ее в районе Рожково и овладеть районом (иск.) Бычковский, отд. Конезавода, Ветловка.

49 мбр с 56 тп наступать во втором эшелоне за 17 мбр и сосредоточиться в районе Градуновка, Кривуша, Рожково.

29 тп в резерве — в оврагах в районе Шемякине

Части корпуса, ведя бой с арьергардными частями противника, в течение дня овладели Ветровский, Моисеевка, Скворцово, Шемякинский (Комсомол), вышли на сев. берег р. Нугрь, где были остановлены организованным огнем с южного берега реки и особенно из Бол. Чернь.

В ночь на 30.07.16 мбр удалось частью сил переправиться на южный берег р. Нугрь, но дальнейшие ее попытки продвинуться успеха не имели»^{178}.

ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 10-й МОТОРИЗОВАННОЙ ДИВИЗИИ:

«Четверг 29.07.43

Цель: оборона.

КП дивизии — лес в 1 км к западу от н.п. Черное (север).

04.00. Утреннее донесение в группу Гарпе.

Отвод на новый передний край обороны проходит по плану. Противник не атакует. Основная часть полков до 03.15 отошла на новый рубеж обороны.

3-й артдивизион 10-го артполка вышел на марш к командному пункту дивизии «Великая Германия».

06.00. Полки сообщают о занятии пехотой и танками противника районов исходных позиций (низины) перед участком обороны дивизии. В районе Цкань по обе стороны от моста (к северу от Кузьминка) наблюдаются значительные скопления танков.

Дивизия оценивает наступающий день как очень тяжелый.

После анализа положения командованием корпуса предусматривается в ночь на 30.07 начать планомерный отход частей и подразделений в район г. Карачева. Передний край обороны в предстоящую ночь должен быть отодвинут до участка Нугрь — Рыдань.

12.20. Скопление противника в низинах перед передним краем обороны представляет все большую угрозу. К настоящему моменту около моста через Цкань насчитывается 40 танков; перед участком 20-го моторизованного полка противник перемещается на восточную окраину Каратеево.

13.15. Танки и пехота противника наступают вдоль дороги, ведущей к Кузьминка; высоту 224,9 (участок 1-го батальона 20-го мотополка) тоже атакуют танки и кавалерия.

13.50. У высоты 224,9 при поддержке трех бронированных машин 9-й танковой дивизии ликвидирован незначительный прорыв противника.

14.45. 1а сообщает командующему штаба о сложившейся ситуации. Особо указывается на отсутствие в дивизии тяжелой артиллерии, нет поддержки танками, есть лишь недостаточное количество бронетранспортеров (типа Sf). Обеспокоены мощным танковым натиском противника.

Поддержка военной авиации невозможна из-за плохих погодных условий. Поэтому дивизия просит об огневой поддержке тяжелой артиллерии соседних частей, особенно по мосту через Цкань.

15.00. Из перехваченной русской радиограммы следует, что противник пересек местность Цкань к северу от Кузьминка и планирует наступать на Локна.

15.20. Дивизия просит корпус ввести бронетанковую группу Циммерманна в Пролетарский.

Корпус вынужден пока отклонить просьбу. Дивизии понятно, что при наступлении противника нельзя рассчитывать на поддержку танков.

16.30. 41-й моторизованный полк сообщает: танковый прорыв на линии обороны 3-го батальона. На участке подвижного противотанкового батальона усиливающаяся танковая атака противника.

18.30. В обороне 41-го моторизованного полка танки противника пробили широкую брешь. Командующий дивизии сообщает командиру корпуса о положении и еще раз просит срочно подвести танки.

19.20. Донесение за сутки в группу Гарпе.

С раннего утра 29.07. противник подводит мощные силы танков и пехоты и из района исходных позиций начал наступление на участок обороны дивизии.

Разведывательные прорывы танками и частично кавалерией численностью до батальона, а также наблюдения (подтверждаемые радиограммами) позволяют определить направление основного удара мощными силами — по обе стороны от дороги на Кузьминка.

В первой половине дня противник проводит наступление отдельными группами пехоты при мощной поддержке танков. Ему удались отдельные прорывы танками, некоторые из которых были подбиты. Остальные еще не уничтожены.

К вечеру противник нанес еще один мощный танковый удар, в результате ему удался широкий прорыв танками в районе Кузьминка.

Отсутствие тяжелой артиллерии не дает дивизии возможности эффективно бороться с обнаруженными на исходных позициях танками врага. На участке 41-го моторизованного полка сложилась тяжелая ситуация. Облегчить положение может только подвод свежих танковых сил.

В ночь на 30.07 все части дивизии, за исключением усиленного 20-го мотополка, отведены с переднего края обороны и сосредоточиваются в районе к северу и северо-востоку от Селихово на реке Моховице.

20.20. Командный пункт дивизии перемещается в лес в 2,5 км к востоку от Валяевки.

23.30. 20-й моторизованный полк сообщает: основные силы полка пересекли Нугрь»^{179}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

Из журнала боевых действий 30-го УДТК:

«29.07.43 г. В 4.00 командир корпуса отдал боевой приказ № 8.

Идея приказа: под прикрытием 30 мсбр и мсб 197 тбр танковым бригадам переправиться через р. Орс и с 6.00 начать решительное наступление в направлении Однощекино, Сухочево, Воскресенский и на плечах отходящего противника форсировать р. Нугрь, не дав ему организовать оборону по южн. берегу р. Орс.

К 6.00 197 и 243 тбр в районе Воскресенский, Дулебинский переправились через р. Орс по переправам, наведенным саперами 743 саперного батальона.

В связи с выпадением осадков 30 мсбр форсировала р. Орс и в дальнейшем действовала в пешем строю.

Выполняя приказ командира корпуса, несмотря на то что шел сильный дождь, 243 тбр, 30 мсбр и 197 тбр решительно вели наступление и к 8.00 овладели населенными пунктами Однощекино, Сухочево, Колонтаево, подошли к сев. берегу р. Нугрь на участке Воскресенский, Кулики.

Попытка форсировать р. Нугрь с ходу не удалась.

Противник успел организовать оборону по южн. берегу р. Нугрь, имея на переднем крае большое количество противотанковой артиллерии, минометов и отдельные самоходные орудия.

16.00. Приказ командира корпуса: овладеть переправами нар. Нугрь и наступать в направлении Ветловка, Злынь.

Решения командира корпуса:

243 тбр, 30 мсбр и частям усиления форсировать р. Нугрь на участке Скородумка, Кулики и наступать в направлении Ветловка, Злынь.

197 тбр обходом слева через Борилово форсировать р. Нугрь, из-за левого фланга в направлении Чуриловка, Озерки содействовать наступлению 243 тбр и 30 мсбр.

Артиллерия с 20.05 до 20.45 — артиллерийская обработка переднего края, с 20.45 до 21.00 — мощный огневой налет.

Начало атаки по сигналу: залп 248 гв. миндн по Озерки.

21.00. После артиллерийской обработки переднего края обороны противника и р-нов его артиллерийских и минометных позиций 243 тбр и 30 мсбр начали наступление с занимаемых рубежей и к 22.00 овладели Воскресенский, Скородумка и сев. частью Кулики.

В связи с сильно разбитыми дорогами после выпадения осадков минометы и артиллерия 30 мсбр отстали.

В результате предпринятой противником контратаки части бригад снова отошли на сев. берег р. Нугрь. 243 тбр сосредоточилась в овраге сев. Колонтаево, 30 мсбр отошла в исходный район.

В течение ночи на 30.07.43 г. соединения и части корпуса наступательных боев не вели»^{180}.

Из воспоминаний генерал-лейтенанта Г.С. Родина:

«В четыре часа утра 29 июля наши танки и колесные машины были на противоположном берегу реки, а к восьми утра овладели деревнями Колонтаево, Сухочево, Однощекино, рядом других и подошли к реке Нугрь на участке Воскресенский, Кулики. Преодолеть эту водную преграду с ходу не удалось, так как противник создал здесь сильный противотанковый заслон. Весь день длился ожесточенный огневой бой. Враг всеми силами пытался остановить наше движение, не допустить переправу через реку.

В ходе этой яростной дуэли мы получили сообщение, что наша 4-я танковая армия выведена из состава Западного фронта и поступила в распоряжение Брянского фронта. Задача была уточнена: форсировать реку Нугрь и к исходу дня выйти на рубеж Злынь — Скородумка — Шарапове Было принято решение: 243-й танковой и 30-й мотострелковой бригадам с частями усиления наступать на Ветловку и Злынь, а 197-й танковой бригаде в обход через Борилово ударить в направлении Чуриловка, Озерки.

В 20.05 наша артиллерия развернула обработку вражеских позиций. После сорокапятиминутной артподготовки гвардейские минометы — «катюши» — сделали еще один мощный огневой налет, и вслед за тем двинулись уральцы-добровольцы. В десять часов вечера деревни Скородумка и Воскресенский были освобождены.

При форсировании реки и в боях по расширению плацдарма отличился мотострелковый батальон, которым командовал старший лейтенант Кривобокое. В разгар сражения командир по ранению выбыл из строя. Командование батальоном взял на себя старший лейтенант Константин Костарев, уроженец гор. Перми.

Пехотинцы этого батальона действовали дерзко и решительно, не пасуя ни перед чем. Дело доходило до рукопашной. В одной из таких схваток комбат лично уничтожил более десятка гитлеровцев и пленил двух офицеров со штабной машиной, в которой находились ценные документы. Фашистская пуля ранила Костарева. Ему сделали перевязку и предложили покинуть поле боя.

— Нас ждут впереди! — ответил Костарев и продолжал руководить батальоном. Через некоторое время его ранило вторично. И опять комбат отказался уйти. Лишь третье ранение заставило Костарева оставить поле сражения. Его сменил заместитель по политчасти капитан Низовой. Батальон шаг за шагом буквально вгрызался в оборону врага и ломал его сопротивление.

В том же мотострелковом батальоне тяжелое ранение получил командир роты лейтенант Тищенко. Командование принял младший лейтенант Филиных. Внезапно он остановился, а потом медленно осел на землю. К нему на помощь бросился Яков Сосновских, но сердце командира уже не билось.

— Слушай мою команду! — закричал Сосновских, увлекая бойцов за собой. — Вперед! За нашу Советскую Родину!

Взбежав по склону, он увидел, что по нашим остервенело бьет фашистский пулеметчик, и метнул в него гранату. Раздался взрыв — пулемет замолчал. Однако в последний момент вражеская свинцовая очередь резанула по груди смельчака. Очнулся Сосновских на руках санинструктора, который делал ему перевязку.

— Лежи, брат, лежи, — сказал санинструктор, подвигая к раненому автомат и флягу с водой. — Ты свое сделал.

Нет, Яков Сосновских, сын рабочего-металлурга и сам металлург, работавший в должности заместителя начальника отдела трубного завода и добровольно пришедший в Уральский корпус рядовым, считал, что он не полностью рассчитался с гитлеровскими варварами.

Тяжело раненный, он взял в руки оружие, вылез из окопа и стрелял по врагу до тех пор, пока опять не потерял сознание. Он пришел в себя на руках капитана Низового, по поручению которого много раз проводил беседы, читал бойцам газеты, рассказывал об успехах Советской Армии и на разных фронтах».

Из воспоминаний Героя Советского Союза Василия Зайцева:

«По приказу командира корпуса 30 июля в 10.30 бригада (197-я. — Е. Щ.) начала наступление в направлении — высота 212,2 — Вишневский. Бой за высоту 212,2 был очень тяжелым. Наши танки с десантом на броне были встречены мощным огнем вражеской артиллерии, минометов, а удары авиации противника следовали один за другим. Автоматчики покинули танки и залегли, а танки рванулись вперед, выходя из-под артиллерийского огня. Машина лейтенанта Дикого оказалась впереди всех атакующих танков. Поливая окопы противника пулеметным огнем, он гусеницами раздавил две пулеметные точки, уничтожил противотанковую батарею и три миномета. Танк получил несколько прямых попаданий снарядами, командир был ранен, но скомандовал: «Продолжаем бой». Получили ранения башенный стрелок Типунов и радист-пулеметчик Докучаев. Орудие вышло из строя. По приказу командира механик-водитель Воронин повел машину на вражеские окопы и стал «утюжить» их. И только тогда, когда танк загорелся, сбив пламя, вывел его с ранеными членами экипажа из боя.

<…>

В этих боях пал смертью храбрых и командир второго танкового батальона майор Чазов, получили тяжелые ранения командир танка лейтенант Тумашевский и его башенный стрелок Большаков, еще несколько воинов.

Отважно сражался личный состав батальона автоматчиков. Покинув танки под артиллерийским и минометным огнем противника в непосредственной близости от немецких траншей, они помогали действиям наших танкистов, прикрывали остановившиеся и подбитые танки, помогали раненым экипажам выйти из них.

Противник пытался контратаковать, но мощным и дружным огнем бойцов батальона был отброшен назад. Комсорг артиллерийской батареи батальона сержант Давыдкин вывел орудие на открытую огневую позицию и бил прямой наводкой по контратакующим самоходным орудиям врага. Будучи смертельно раненным, он продолжал управлять огнем орудия и скончался от ран со словом «огонь» на устах. Начальник штаба батальона лейтенант Чертыгашев, умирая от ран, пел песню «Прощай, любимый город».

Противник зажег рожь, в которой залегли автоматчики. Командир батальона капитан Фирсов, не теряя самообладания, скомандовал «вперед», и бойцы бросились в атаку. Она была неожиданной для врага, считавшего, что наши солдаты побегут назад и будут уничтожены его огнем. Между тем автоматчики ворвались в неприятельские траншеи, и началась рукопашная схватка в дыму. Наши бойцы захватили первую траншею и взяли в плен 18 немецких солдат и офицеров. Но противник подбросил свежие силы и перешел в контратаку, заходя во фланг батальону. Чтобы не попасть в окружение, батальон отошел в горящую рожь. Обстановка становилась критической, но начался проливной, грозовой дождь, видимость стала минимальной, рожь была погашена, и батальон, подобрав убитых и раненых, отошел на свои исходные позиции».

ИЗ ДОКУМЕНТОВ ФЕДЕРАЛЬНОГО ВОЕННОГО АРХИВА ГЕРМАНИИ:

«Секретно

Приказ № 19

Штаб XXIII армейского корпуса

Оперативное отделение (1а). № 2274/43. 29.07.43

Приказываю:

1. Сегодня противник снова наступал силами подведенного 11-го танкового корпуса на северном фланге. 1 -и танковый корпус был передислоцирован на южный фланг. Все атаки были отражены, локальные прорывы обороны ликвидированы.

Несмотря на то что 26.07.43 противник потерял около 150 танков, после введения новых танковых подразделений 28.07 он продолжал наступать.

2. В ночь с 28 на 29 июля будет продолжено отступление 20-й танковой дивизии, 10-й моторизованной дивизии и правого фланга 9-й танковой дивизии на новый рубеж обороны — южные берега pp. Цкань и Нугрь. Начало отхода — в 20.30.

3. Поручаю:

а) 20-я танковая дивизия продолжает отступление за р. Цкань.

Правая граница (одновременно граница корпуса): Войново (20) — Сурьянино (20) — Кривуша (20) — Большая Чернь (20) — Дубровский (25 мд).

Левая граница: Булгаково (20) — Каратеево (9) — Шарапове (20). (В скобках — номера дивизий. — Е. Щ.)

Необходимо осуществлять тесную связь с 25-й моторизованной дивизией.

101-й моторизованный полк следует отвести не позднее, чем будет определена новая линия фронта, и затем передать его в подчинение 18-й танковой дивизии.

б) В ночь с 28 на 29 июля 10-ю моторизованную дивизию отвести с фронта и предоставить ее в распоряжение группы Гарпе.

В ночь с 27 на 28 июля 1943 г. 20-й моторизованный полк 10-й моторизованной дивизии переходит из подчинения LIII армейского корпуса и отправляется на боевые позиции своей дивизии.

в) В ночь с 28 на 29 июля 9-я танковая дивизия разворачивает свой правый фланг и выводит части на линию Хомяково — Коптево.

Соединение с 20-й танковой дивизией: восточная граница Каратеево.

Правая граница: (см. пункт а).

г) 253-я пехотная дивизия и моторизованная дивизия «Великая Германия» на прежних рубежах.

4. 28.07, во второй половине дня, 18-я танковая дивизия переходит в распоряжение группы Гарпе и дислоцируется в районе Злынь. Артиллерия дивизии остается под командованием 20-й моторизованной дивизии при отступлении в ночь с 28 на 29 июля.

5. Артиллерия.

В течение 28.07.43 части артиллерии располагаются за главной линией фронта так, чтобы они могли контролировать отступление. При этом должна быть полностью обеспечена обороноспособность главной оборонительной линии фронта. Особое внимание уделяется ведению сосредоточенного заградительного огня.

6. Всем дивизиям немедленно подготовиться к выдвижению обозов и частей тыловых служб на запад.

До получения отдельного приказа любая передислокация невозможна.

7. Регулирование движения транспорта.

Всем дивизиям обеспечить строгое регулирование и контроль движения транспорта. На трудных участках дороги для безостановочного движения использовать тяговый транспорт (машины на гусеничном ходу). От этих мер зависит благополучный отход частей корпуса. Для этого привлекать все имеющиеся в вашем распоряжении средства.

8. Связь.

При перемещении командных пунктов следует обеспечить бесперебойную работу радио- или телефонной связи между штабами.

9. Корпусный командный пункт — где и раньше.

29 июля под ударами войск танковой группы Баданова главные силы противника отошли на новый рубеж обороны, проходивший по южным берегам рек Нугрь и Цкань. Каждая дивизия группы Гарпе занимала соответствующий участок:

9-я танковая дивизия: выс. 232,6 — выс. 214,8 — западная окраина Кузьминка;

10-я моторизованная дивизия: Кузьминка — северная окраина Локна;

20-я танковая дивизия: Бол. Чернь — (иск.) Озерки;

25 я моторизованная дивизия: Озерки — Скородумка — Чурилово — Борилово.

18-я танковая дивизия находилась во втором эшелоне, прикрывая тылы вышеперечисленных дивизий.

«Имея резервы: в районах Ильинское и роща 3 км севернее — до 40 танков, Ворошилове — до 30 танков, южн. Красная Заря — до 30 танков, до 30 танков и до 2-х батальонов пехоты в районе Злынь, противник приостановил дальнейшее продвижение наших войск»^{182}.

И тем не менее к исходу дня войска генерала Баданова продвинулись на несколько километров вперед и вышли на рубеж:

«11-й тк: зап. окраина Каратеево — Кузьминка;

5-йтк: Кузьминка— сев. окраина Локна;

6 гв. мк — с хода форсировал р. Нугрь и овладел Бол. Чернь, Рожково;

30-й тк: овладел Воскресенский, вост. окр. Борилово»^{183}.

Если же рассматривать итоги этих четырех дней наступления наших войск, то они были неутешительными. Войска группы Баданова к исходу четвертого дня наконец в кровопролитных боях преодолели первый рубеж противника и, штурмуя его насыщенную противотанковыми средствами оборону, форсировали в отдельных местах реки Цкань и Нугрь.

30 июля, пятница. Погода: сильная облачность, местами дожди, в общем — незначительное улучшение погодных условий.

«30.07.43 г. 4 ТА, сломив сопротивление противника на втором оборонительном рубеже, в течение 30—31.07 и 1.8 продолжала наступление»^{184}.

За день боевых действий соединения танковой группы армии Баданова продвинулись до 10 км в южном направлении и вышли на фронт Цымбулова — Цкань и далее по реке Нугрь. Развернулись ожесточенные бои за Большую Чернь и Борилово.

5-й танковый корпус

30 июля под сильным огнем противника части 24-й танковой бригады переправились на южный берег р. Нугрь, продолжая выполнять поставленную задачу. Одной ротой 265-го танкового батальона, применив смелый обходной маневр, выбили противника из н.п. Большая Чернь, тем самым окончательно прекратив попытки врага закрепиться на водном рубеже и обеспечили другим частям корпуса выполнение их задач.

276-й танковый батальон, оставив одну роту на юго-западной окраине Руднево, другой танковой ротой продолжал наступление в направлении Цымбулово — Цкань. В этот момент была получена новая задача: переправиться через Нугрь в р-не Рожково и наступать в направлении Красный Садок, Павловские Хутора, Хотынец. Батальон огнем с места поддерживал переправу частей 41-й танковой бригады через Нугрь, затем переправился сам. Вместе с 265-м танковым батальоном к 14 часам овладел н.п. Большая Чернь. К исходу дня овладели н.п. Красный Садок и закрепились на рубеже до подхода пехоты^{185}.

70-я танковая бригада в ночь на 30 июля вела разведку переправы и противоположного берега реки. Саперные части под прикрытием нескольких танков, застрявших и подбитых на переправе, оборудовали переправу через Нугрь. В 5 часов 14 танков и мотострелковое подразделение переправились через Нугрь и сосредоточились в лощине западнее Большая Чернь.

«В 5.15 пр-к открыл по танкам артогонь. Прямым попаданием в танк Т-34 пробил башню, ранил командира башни. Оставаться в лощине дальше было нельзя. В 5.20 был дан сигнал атаки. В 6.00 танки овладели Кр. Садок.

41 тбр, действующая левее в направлении Озерки, к этому времени только подошла к переправе. Переправившиеся танки (до батальона) не шли вперед, а утюжили траншеи на переднем крае, неся потери от огня артиллерии. Пр-к, видя нерешительные действия соседних частей на прорвавшиеся танки, сосредоточил сильный артогонь с направления Кр. Заря. Танки несут потери от огня артиллерии в р-не Кр. Садок. Потеряли 6 танков, 4 подбито и сожжено, 2 вышли из строя по техническим причинам. В Кр. Садок танки заняли оборону.

В 13.00 пр-к перешел в контратаку при поддержке сильного артогня. Самоходные артиллерийские орудия из-за укрытия под прикрытием движущихся танков расстреливали наши танки прямой наводкой.

Танкисты стойко отражали контратаки пр-ка, 8 неисправных танков дрались против 30 танков пр-ка. Как ни старались танки пр-ка, атакуя со всех сторон и общей массой, и отдельными группами по 5–8 танков, — все атаки пр-ка нашими танкистами были отбиты.

Потери: Т-34–2 шт., М4-А-2–6, МК-3–3. Убито — 21, ранено — 52, ПБВ — 10 чел.

К концу дня бригада выведена во 2-й эшелон.

За период с 24 по 30.07.43 г.

М4-А-2: сгорело — 17, подбито — 12,

МК-3: сгорело — 4, подбито — 14,

Т-34: сгорело — 1, подбито — 2.

Убито — 33, ранено — 115, ПБВ — 24 человека»^{186}.

11-й танковый корпус

Вечером 29 июля части 11-го танкового корпуса находились в н.п. Руднево и Долбилово.

30 июля части 12-й мотострелковой бригады 11-го танкового корпуса вели бои за переправы на реке Нугрь. Противник с южного берега реки обстреливал наши порядки артминогнем и авиацией с воздуха. В 11.30 отдельные подразделения частей, проникнув с боем в Большую Чернь, вели уличные бои и к 16 часам овладели этим селом полностью.

Ввиду больших потерь в людях, понесенных батальонами 12-й мотострелковой бригады в ходе четырехдневных боев под Ветрово, 30 июля личный состав батальонов был сведен в один сводный батальон, командиром которого был назначен капитан Романов. Отдельные батальоны в нем состояли на положении рот и сохраняли номер своего батальона.

В результате налетов бомбардировщиков противника бригада несла значительные потери как в живой силе, так и в технике и вооружении^{187}.

«С утра 30.07.1943 г. 36 тбр и 12 мсбр перешли в наступление в направлении Цымбулово — Цкань, Кузьминка и к 12.00 овладели переправой через р. Цкань.

20 тбр продолжала оставаться в резерве командира корпуса, 65 тбр занималась восстановлением материальной части.

В дальнейшем 36 тбр и 12 мсбр вели наступление в направлении Кузьминка, Курчаки, а разведрота и рота автоматчиков 12 мсбр — в направлении Локна. Противник оказывал сильное огневое сопротивление с выс. 137,4, Кузьминка, выс. 163,8.

Преодолевая упорное сопротивление противника, части к исходу 30.07.1943 г. с боем захватили Кузьминка.

В течение дня части корпуса вели ожесточенные бои с противником за переправы на р. Нугрь в Локна и на р. Рыдань в Курчаки»^{188}.

36-я танковая бригада овладела н.п. Пролетарский и переправами через р. Рыдань. Части корпуса непрерывно подвергались воздействию авиации противника — в течение дня было произведено 290 самолето-вылетов.

К этому времени все попытки 30 танкового корпуса форсировать р. Нугрь были безуспешны, поэтому захвату переправы и деревни Локна было уделено особое внимание, ибо проход корпуса через р. Нугрь был возможен только в этом направлении.

«В течение ночи с 30.07. на 31.07.1943 г. 36 тбр навела переправу через р. Рыдань и часть танков переправила на южный берег реки, сосредоточив их в овраге южнее Пролетарский»^{189}.

6-й гвардейский механизированный корпус

30 июля части корпуса продолжали выполнять задачу, поставленную корпусу еще 25 июля: «с утра 26.7.43 г. прорвать оборону противника на рубеже Красильникова — Мал. Чернь, с прорывом обороны ввести главные силы и к исходу дня выйти в район Шахово, Горки, Лунино, перерезав железную дорогу Орел — Брянск в районе Шахово».

Нашим войскам до железной дороги оставалось пройти с боями еще 40 километров, а преодолели (вернее, пробились) за четверо суток непрерывных боев всего 15 км.

Предпринятые с утра 30 июля попытки 16-й мотострелковой бригады продолжить наступление успеха не принесли. Сильным огнем пехота была отсечена от танков, и они были вынуждены возвратиться в исходное положение.

«В 17.00 16 мбр одновременно с 17 мбр после артподготовки начали наступление и, сломив сопротивление противника и блокировав Бол. Чернь, стали продвигаться в южном направлении.

17 мбр ввела в бой 3 батальона и после артподготовки форсировала р. Нугрь и начала продвижение в направлении Краен. Садок.

К 22.00 части корпуса овладели Бол. Чернь, Краен. Садок, Озерки, Краен. Заря и закрепились на достигнутых рубежах.

В 21.00 противник предпринял против 16 мбр контратаку силою до двух батальонов пехоты при поддержке артиллерии и минометов. Контратакующий противник был подпущен на близкое расстояние и попал под сильный, заранее подготовленный огонь с одновременной атакой в его левый фланг шести танков Т-34. После часового боя противник отошел, оставив на поле боя около 500 трупов»^{190}.

В результате предпринятой противником контратаки части бригад снова отошли на сев. берег р. Нугрь. 243 тбр сосредоточилась в овраге сев. Колонтаево, 30 мсбр отошла в исходный район.

ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 10-й МОТОРИЗОВАННОЙ ДИВИЗИИ:

«Пятница 30.07.43

Цель: оборона.

КП дивизии — лес в 2,5 км к западу от Валяевки

04.00. Утреннее донесение в группу Гарпе.

Поздним вечером 29.07 дивизии удалось собственными средствами восстановить положение и в тяжелых боях в целом вернуть передний край обороны.

Подбито 9 бронированных боевых машин противника.

Отход с отрывом от противника проходил согласно плану.

Усиленный 20-й моторизованный полк находится в подчинении 20-й танковой дивизии. Все прочие части дивизии находятся к северу и северо-востоку от Селихово.

Последние части 41-го моторизованного полка в 04.15 пересекли участок Нугрь и были выведены из зоны боевых действий.

17.30. Командир артиллерийской части XXXV корпуса сообщает, что на участке обороны 25-й моторизованной дивизии между Большой Чернью и Скородумкой противником совершен прорыв танками и пехотой.

18.30. Донесение за сутки в группу Гарпе.

Никаких особых событий. Части дивизии выступили на марш в район Карачева.

20.30. Приказ командующего штабом группы Гарпе: дивизия вопреки отданным приказам остается в прежнем районе, где устанавливает связь с частями 18-й танковой дивизии. Штаб 10-й моторизованной дивизии получил указания о тесном сотрудничестве с 18-й танковой дивизией.

Задача на 31.07.43: ввод всех имеющихся частей на участке дивизии в качестве оккупационных войск безопасности и для укрепления позиций. Позиции противотанковой обороны находятся с двух сторон от дороги Красная Заря — Селихово. По обе стороны от высоты 215,2 находится в обороне противотанковый батальон 18-й танковой дивизии»^{191}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

Вечером 29 июля в результате предпринятой противником контратаки части бригад корпуса снова отошли на северный берег реки Нугрь.

Мотострелки 30-й бригады отошли в исходный район для наступления вдоль оврага — 0,5 км юго-восточнее н.п. Колонтаево.

«197-я тбр после форсирования р. Нугрь к 23.00 занимала плацдарм в центре н.п. Борилово.

Мотострелковые батальоны 243-й танковой бригады сосредоточилась в лощине севернее н.п. Воскресенский, а танковые — в овраге севернее Колонтаево.

244-я тбр — резерв командующего войсками 4 ТА — в р-не Однощекина.

В течение ночи на 30.07.43 соединения и части корпуса наступательных боев не вели»^{192}.

30 июля в 10 часов приказ командира корпуса: наступать в направлении Ветловка, Злынь, Масатьская, Парамоново и к исходу дня овладеть Масальская.

«С 10.00 соединения и части корпуса возобновили атаку с занимаемых рубежей.

1.243 тбр к 11.30 форсировала р. Нугрь в р-не Воскресенский и овладела Скородумка, наступала в направлении Кулики, Чуриловка, обеспечивая выход 30 МСБр на южн. берег р. Нугрь.

К исходу дня бригада овладела: Кулики, Чуриловка, сев. окр. Кривчевский.

Сильным артминогнем из районов: Ветловка, выс. с отм. 192,1, выс. с отм. 196,6 — бригада была остановлена и дальнейшего продвижения не имела, понеся потери в танках и личном составе.

К исходу дня бригада имела в строю 9 танков и 90 чел. мотострелкового б-на.

В связи с тем что 30 МСБр к этому времени не подошла, командир бригады отвел танки в лощину 1,5 км юго-вост. Озерки.

2. 30 МСБр с рубежа Скородумка, (иск.) Кулики с 10.00 наступала за 243 тбр в р-н Кулики, Чуриловка.

В период форсирования р. Нугрь бригада неоднократно подвергалась нападению авиации противника, понеся при этом потери.

В результате боев в р-не переправ через р. Нугрь бригада понесла потери:

а) в личном составе: убито — 70 чел.; ранено — 300 чел.;

б) оружие: 8 ручных пулеметов, 3 станковых пулемета и один миномет. Противнику нанесен ущерб: уничтожено до 700 солдат и офицеров, сожжено 5 автомашин, одна самоходная пушка, 27 минометов, захвачено 43 автомата»^{193}.

Командир роты ПТР старший лейтенант Ильинский лично уничтожил пять огневых точек противника. В бою был смертельно ранен.

«3.197 тбр в 9.00 с рубежа лощина — н.п. Борилово среднее атаковала противника в направлении выс. с отм. 212,4, выс. с отм. 221,2, Калиновка, Злынь, имея задачу к 12.00 овладеть Злынь.

С выходом бригады на рубеж выс. с отм. 212,4 противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь. В завязавшемся бою бригада овладела выс. с отм. 212,4, одновременно часть танков прорвалась на выс. с отм. 221,2 и южнее. Пехота от танков была отсечена ружейно-пулеметным и минометным огнем.

В р-не этих высот противник создал сильный противотанковый р-н, в котором бригада вела бой до 15.00. Уничтожив основные огневые точки пр-ка, бригада продолжала выполнять поставленную задачу. 7.танков прорвались в р-н Конезавод № 15, где были встречены огнем танковой засады пр-ка, и далее продвинуться не смогли.

В результате боя бригада потеряла сгоревшими и взорвавшимися — 14 танков, в личном составе: убитыми — 129 чел., ранеными — 109 чел., пропавшими без вести — 1.

В результате боя бригадой нанесен ущерб противнику: уничтожено 6 минометных батарей, 24 противотанковые пушки, 7 самоходных орудий, из них одно типа «фердинанд», один танк Т-6, 12 станковых пулеметов, батарея 105-мм орудий, уничтожено и рассеяно до батальона пехоты противника.

4. 244 тбр из р-на Однощекина совершила переход в Борилово среднее, где и сосредоточилась к 20.45. В течение дня боевых действий не вела»^{194}.

События этого дня вспоминает Иван Христофорович Баграмян:

«Только я появился на КП корпуса (36-го стрелкового. — Е. Щ.), зазвонил телефон. Командир корпуса генерал И.Ф. Федюнькин передал мне трубку. Член Военного совета армии генерал П.Н. Куликов, немного волнуясь, сообщил, что в Минино (Митино), ныне Ульяновского района Калужской обл. — Е. Щ.) приехал маршал Г.К. Жуков и просит меня, если позволяет обстановка, немедленно вернуться на командный пункт армии.

В Минино Георгий Константинович сразу начал расспрашивать меня о причинах не совсем удачных действий танковой армии генерала В.М. Баданова. Я коротко рассказал, как танки вводились в бой. Маршал недовольно поморщился:

— Да, решение могло бы быть и получше.

Довольно подробно я доложил о наших делах. Когда разговор коснулся роли, которая была отведена в операции генералу Крюкову, хорошо знавший его Георгий Константинович заметил:

— Владимир Викторович — славный человек, достаточно опытный и грамотный командир. Но он чересчур уж конник по характеру. Тебе надо за ним зорко следить, а то он может и дров наломать.

Ознакомив меня с ходом боевых действий Центрального и Воронежского фронтов, Г.К. Жуков вскоре выехал на автомашине к Баданову»^{195}.

О том, какой разговор состоялся у Жукова с Бадановым, можно только догадываться.

В своих мемуарах, изданных еще при жизни Георгия Константиновича, невзирая на его регалии, генерал Г.С. Родин пишет:

«Выход частей корпуса на рубеж реки Моховица создавал серьезную угрозу окружения противника, в том числе и в городе Орле. Гитлеровское командование предприняло все возможное, чтобы задержать наше наступление. Командующий группой фашистских войск фон Клюге доносил, что «прежнее намерение нанести противнику возможно больше ударов теперь невыполнимо», и ссылался при этом на «снизившуюся боеспособность и переутомление войск». Видимо, это обстоятельство было учтено, так как гитлеровцы подтянули сюда резервы и перешли к жесткой обороне»^{196}.

Свидетель боевых действий 6-го гвардейского мехкорпуса на Орловской земле сержант Красной Армии Евгений Миланевский прошел в боевых рядах корпуса от Орла до Берлина (впоследствии — академик и профессор МГУ). Он вспоминает: «После мощной артподготовки и ввода в бой танков Болхов был взят. В разгар сражения под Болховом появился маршал Г.К. Жуков, который в качестве главного координатора всей Орловско-Курской битвы свирепо распекал офицеров нашей армии, по-видимому, за недостаточно решительные действия, и все, кто только мог, во избежание возможных неприятностей, прятались от него»^{197}.

Пока командующие выясняли отношения с представителями Ставки и искали выход из создавшегося положения, рядовые танкисты воевали, преодолевая неимоверные трудности сложнейшего во всех отношениях боя, и совершали при этом легендарные подвиги. О некоторых из них мы можем узнать, читая фронтовые записки выпускника Орловского бронетанкового училища имени М.В. Фрунзе, гвардии генерал-лейтенанта танковых войск, дважды Героя Советского Союза Михаила Георгиевича Фомичева[39].

«Боевое крещение уральские добровольцы получили в жестоком сражении, разыгравшемся на Орловско-Курской дуге. Наш корпус получил приказ перерезать дорогу Орел — Брянск и выйти на фланг немецко-фашистской группировки, нависшей над Орловским выступом.

Враг оказал сильное сопротивление. Выполнение задач осложнилось еще и тем, что местность была сильно заминирована. Танки прорвались вперед через узкие проходы, проделанные ночью саперами. Это сковывало маневр машин, не позволяло развернуться по фронту. А огонь врага все усиливался. По танкам били десятки самоходных орудий, противотанковых пушек, тут и там ожили хорошо замаскированные дзоты. Обстреливая с воздуха из пушек и пулеметов и забрасывая бомбами, атаковали вражеские самолеты — они непрерывно «висели» над нами.

Ломая ожесточенное сопротивление фашистов, танкисты продвигались вперед. Каждый думал только об одном: быстрее сблизиться с врагом, врезаться в его оборону, смять и сокрушить его.

Экипажу челябинца — лейтенанта Акиншина удалось проскочить далеко вперед. Ведя огонь с ходу, поражая цели мгновенно и без промаха, он уничтожил бивший в упор вражеский дзот, несколько противотанковых орудий и достиг первой траншеи противника. Остальные танки оставались где-то сзади. В суматохе боя в огне Акиншину их трудно было видеть. Лейтенант, не раздумывая, смело повел танк вперед, в глубину вражеской обороны. Экипаж Акиншина состоял из молодых танкистов, сам командир и все его подчиненные были комсомольцами. Танкистов связывала большая, настоящая боевая дружба, один за другого они стояли горой и жили, как родные братья, хотя это были во многом разные люди. Душой экипажа являлся лейтенант Акиншин. Он обладал большой решимостью, отвагой и удалью. Вместе с тем он был душевным человеком, умевшим и помечтать, и ободрить солдат хорошим, сердечным словом.

Стрелком-радистом в экипаже служил инженер-электрик из Челябинска Александр Марченко. Он пользовался у танкистов большим уважением, был всеобщим любимцем. Все в Марченко привлекало — и его внешность, и какая-то особенная, строгая сосредоточенность, и твердая непоколебимая воля, которая позволяла ему сохранить спокойствие в самой трудной обстановке. Марченко был красив той особой мужской красотой, которая присуща людям сильным и гордым. Высокий, стройный, с открытым волевым лицом, Александр Марченко обладал ловкостью и сноровкой.

Полной противоположностью ему был заряжающий Мордвинцев. Солдаты часто подшучивали над его мешковатостью, медлительностью. Но даже самые острые шутки товарищей — а танкисты любят острое словцо — не могли вывести из себя молчаливого Мордвинцева. Он, бывало, только скупо улыбнется.

Другой член экипажа — механик-водитель Сурков — отличался большой хозяйственностью. Это был поистине неутомимый труженик, его всегда можно было найти у танка. Бывало, после боя солдаты отдыхают — кто поспать устроится под кустом, кто баян в руки возьмет или письмо пишет домой, а хозяйственный Сурков все около машины возится: чистит, проверяет крепления, что-то ремонтирует. Нерадивым людям от Суркова жизни не было. Расхлябанности, бесхозяйственности он терпеть не мог.

Все эти разные по своим характерам люди в бою действовали с одинаковым бесстрашием и настоящим, я бы сказал, артистическим мастерством. Даже медлительный Мордвинцев, находясь у пушки, становился неузнаваемым. Откуда только бралась у него ловкость, быстрота!

Отважный экипаж, беспощадно разя врага пушечным и пулеметным огнем, рвался и рвался вперед. Фашисты, ошеломленные дерзким ударом, дрогнули, попятились. А следом за танком Акиншина, развивая успех атаки, устремились другие машины. Не давая врагу опомниться, экипаж Акиншина на полной скорости прорывался к населенному пункту Борилово, который нам приказано было взять. Его танк первым вышел к селу.

Бой за Борилово был жестоким. На южной окраине уральцев контратаковали вражеские танки. Повсюду шли яростные схватки, нередко один наш танк дрался с двумя-тремя фашистскими машинами. Скоро все поле было охвачено огнем. Кругом пылали вражеские танки.

Экипажу лейтенанта Акиншина удалось прорваться в тыл врага и выйти к хутору, расположенному в нескольких километрах от Борилово. Вскоре неподалеку от хутора оказался еще один наш танк. Но здесь советские танкисты были окружены.

Акиншин, укрыв машину в котловане, оставшемся от сгоревшего здания, вступил в неравный бой. Экипаж держался почти сутки. Экономя снаряды и патроны, танкисты били только наверняка. Они уничтожили несколько танков и больше сотни вражеских солдат. Но фашистам все-таки удалось подобраться к нашему танку. Тогда Михаил Акиншин открыл башню, по пояс высунулся из нее и стал забрасывать фашистов гранатами.

Овладев деревней Борилово, танкисты устремились вперед. К утру мы с боем заняли районный центр Злынь, расположенный в восемнадцати километрах от Борилово»^{198}.

ИЗ ДОКУМЕНТОВ ФЕДЕРАЛЬНОГО ВОЕННОГО АРХИВА ГЕРМАНИИ:

«Секретно

Штаб 20-й танковой дивизии

30.07.43

Для командования 52-го мотополка 18-й танковой дивизии

Уведомить:

59-й моторизованный полк 20-й тд,

112-й моторизованный полк,

92-й противотанковый артполк.

Распоряжение

1. Крупные танковые силы противника вторглись на участок Нугрь у н.п. Рожково, а также достигли участка стыка 20-й танковой и 25-й моторизованной дивизий. Передовые части стоят на общей линии: северо-западная часть Большой Черни — Красный Садок — Озерки — Скородумка. На этот плацдарм стянуты мощнейшие танковые силы противника. Дивизия учитывает то, что с наступлением рассвета противник воспользуется своим успехом и приступит к дальнейшим атакам в южном направлении.

2. 52-й моторизованный полк, в подчинении которого имеются части 20-й танковой дивизии, прежде всего должен достичь района высоты 196,6 (1 км южнее Красной Зари). Полк должен занять брешь между Красной Зарей и левым флангом 25-й моторизованной дивизии.

3. В подчинение полка передается 88-й противотанковый артполк.

4. Этот полк должен совместно с 112-м мотополком закрыть брешь (200 м юго-восточнее отм. выс. 215,2).

5. Радиосвязь с дивизией (частота 1193, позывные 198 и 199).

«Секретно

20-я танковая дивизия

Оперативный отдел (1а). 825/43 30.07.43

КНП дивизии — низина южнее Градуновки

Сведения о противнике

(Приложение к дивизионному приказу № 7 от 28.07.43)

18.07 сосредоточенные силы 16-й армии противника (с марта 1943 г. — 11-й гвардейской. — Е. Щ.) на широком фронте начали атаку в юго-восточном направлении с целью захвата Болхова и в южном направлении с целью перехвата коммуникаций на Карачевском направлении. Противник не достиг намеченной цели и при этом потерял большую часть танков трех танковых корпусов (1, 5 и 25-й). В последующие дни противник пытался измотать немецкие войска непрерывным наступлением и атаками вновь подведенных пехотных соединений.

26.07 противник закончил формирование 4-й ударной танковой армии, которая при сильной артиллерийской поддержке переходит в наступление. Основной удар направлен на 20-ю танковую дивизию и ее непосредственных соседей.

Причем силы 11-го танкового корпуса, включающие 20, 36 и 6-ю танковые, а также 12-ю мотострелковую бригады, уже в первый день наступления лишились 155 танков. Стремясь при любых обстоятельствах достичь решительного прорыва, противник продолжал мощные атаки 27 и 28.07 остатками 11-го танкового корпуса, а также силами вновь подведенного к месту сражения 6-го гвардейского механизированного корпуса. При этом противник вновь понес значительные потери в людях и танках. Только 20-я танковая дивизия с 26 по 28.07 уничтожила 139 танков. Необходимо учитывать сильное сопротивление врага.

Перед фронтом 20-й танковой дивизии действуют следующие соединения противника.

Перед правым флангом: 6-й гв. механизированный корпус (17-я и 49-я механизированные бригады), а также подчиненные ему 126,127 и 128-й танковые полки, имеющие в составе по 30 танков Т-34, большая часть которых уничтожена. 28.07 утром в бой вступил 1-й гвардейский самоходный артиллерийский противотанковый полк с 16-ю пушками калибра 12,2 см.

Перед левым флангом: остатки 11-го танкового корпуса с разбитой 20-й танковой бригадой, предположительно остатки 36-й и 65-й танковых бригад, а также еще боеспособная 12-я моторизованная механизированная бригада. Наступление данного корпуса было поддержано частями 83-й гвардейской стрелковой дивизии (248, 250 и 252-й гв. полки), боеспособность которых ввиду больших потерь незначительна.

Создается впечатление, что противник израсходовал все резервы, приготовленные для летней наступательной операции и должен вновь пополниться подготовительными резервами из глубокого тыла.

Большая часть стоящих перед дивизией моторизованных и танковых соединений впервые вступают в бой. Дальнейшее уничтожение данных подразделений обеспечит немецкому командованию свободу действий на Востоке. Это является смыслом наших контрнаступлений в сочетании с тяжелыми оборонительными боями»^{200}.

31 июля, суббота. Погода: уменьшение облачности до небольшой; прекращение дождей; на реках понижение уровня воды; видимость улучшилась до 10 км; ветры северные, слабые; улучшение проходимости грунтовых дорог.

25-й танковый корпус

Еще 30 июля поступило распоряжение штаба корпуса: 175-й танковой и 20-й мотострелковой бригадам обратить особое внимание на обеспечение левого фланга корпуса от внезапного нападения противника; подготовиться к контратакам в направлении Узкое — Высокое, Каратеево — Плеханово, Бунино — Кащеево. Установить тесную связь с частями, действующими на этих направлениях.

Бригада занимала оборону на западной окраине деревни Лозинка — Анниково. В течение дня противник вел редкий артиллерийско-минометный огонь по расположению обороны бригады. Была выслана разведка в составе двух групп из разведвзвода в направлениях:

1) Узкое, Высокое, Анниково, Каратеево, Плеханове;

2) Ракитинский, Анниково, Шестакова, Коробецкая. 175-я тбр совместно с 20-й мсбр с артиллерийскими и

минометными подразделениями получила приказ: атаковать противника и овладеть н.п. Брежневский и Ефремовский; быть в готовности к отражению контратак; разведку организовать в направлении возможных контратак противника.

Исходное положение для атаки — н.п. Вязовая, отм. 223,6.

По приказу штаба корпуса 175-я танковая бригада 31 июля «в 5.00 сосредоточилась на исх. позиции по вост. окр. н.п. Коробецкая. КП бригады перешел на сев-зап. окр. Шестакова. В 13.00 по приказу штакора бригада перешла и сосредоточилась в р-не исх. позиций Вязовая. В течение дня и ночи бригада вела бой и отражала контратаки противника. В результате боя бригада имела потери: подбит 1 танк Т-34, сожжен 1 танк Т-34. Ранено 22 человека, убито 4 человека.

Потери противника: уничтожено до роты пехоты, 1 артбатарея, подбито 2танка»^{201}.

5-й танковый корпус

Противник под ударом частей 5-го танкового корпуса отошел на рубеж: 500 м южнее Локна и оказывал сильное сопротивление. К 18 часам подразделения 5-й мотострелковой бригады «вышли на рубеж: отм. 207,5, южн. скаты безым. высоты, что 1200 м сев.-зап. отд. Конезавод № 15, а к исходу дня — на рубеж сев. окр. Мартыновский»^{202}.

Подразделения 24-й танковой бригады «в 15.00 атаковали Кр. Гора. Преодолев сильный огонь пр-ка, отразив 2 контратаки, находясь под воздействием массированных авианалетов авиации пр-ка, танки вышли и закрепились на северных скатах высоты 215,2.

В результате боя потеряно 12 Т-34 подбитыми и сгоревшими»^{203}.

В это время активное участие в боевых действиях принимала 41-я танковая бригада, в которых она понесла большие потери.

11-й танковый корпус

С утра 31 июля части 36-й танковой и 12-й мотострелковой бригад перешли в наступление в направлении Знаменское, но, встретив сопротивление противника с направления Красный Октябрь, роща юго-западнее Курчаки, Сафоновский, были вынуждены отойти в исходное положение.

В 19 часов противник 33 танками с прежнего направления контратаковал боевые порядки корпуса. Контратака была отбита, уничтожено 7 танков, остальные танки отошли в исходное положение.

В 20 часов противник вновь предпринял контратаку — 32 танками и 6 самоходными орудиями с пехотой на 18 бронетранспортерах. Контратака была также отбита, танки продолжали оставаться на западном берегу реки.

На рассвете 31 июля, преодолев сопротивление противника, 12-я мотострелковая бригада овладела н.п. Кузьминка. В этом бою был ранен командир сводного батальона капитан Романов и убит начальник штаба сводного батальона капитан Карпухов. Командование сводным батальоном принял старший лейтенант Милых.

«Овладев Кузьминка, бригада безостановочно преследовала остатки разб. частей пр-ка и к концу дня овладела н.п. Шарапово и сев. окраина Локна. В Локна бригадой был захвачен склад ГСМ пр-ка»^{205}.

31 июля, в 12.30,65-я танковая бригада в составе 8 танков Т-34 и 6 легких танков Т-70, сосредоточившись на южных скатах высоты 209,8, атаковала противника в направлении Исаевка и к исходу дня вышла в район 1 км юго-западнее н.п. Пролетарский.

Весь день противник бомбил боевые порядки корпуса, совершая налеты группами по 25—50 самолетов. Зенитным огнем корпуса сбито два немецких самолета^{206}.

6-й гвардейский механизированный корпус

В ночь и с утра 31 июля части корпуса подвергались неоднократным атакам противника, каждая силой до батальона пехоты с танками.

В 630 боевые порядки корпуса были подвергнуты бомбежке 30 пикирующих самолетов, а в 7 часов противник контратаковал с направления выс. 206,5 на Красный Садок.

«В 9.30 после нового налета 30 самолетов «Ю-88» противник опять предпринял контратаку в направлении выс. 196,6, Красная Заря силою до двух батальонов с 30-ю танками. Контратака была отбита силами 17 и 16 мбр. Было уничтожено 100 солдат и офицеров, подбито 9 танков и 4 самоходных орудия.

Командир корпуса, продолжая выполнять поставленную задачу, приказал: 17 мбр овладеть районом отм. 233,8, Валяевка, (иск.) Малиновка.

16 мбр овладеть районом разв. дорог 1 км южнее отм. 222,6, Малиновка, отм. 218,5.

49 мбр наступать за 17 мбр в готовности развить успех.

Атака задержалась, так как в 10.45 части корпуса подверглись налету самолетов Ю-88.

В 11.00 части поднялись в атаку, но подверглись повторной атаке 16 Ю-88 и вновь залегли.

Стрелково-пулеметным огнем зенитной артиллерии были сбиты 3 самолета Ю-88. Наша истребительная авиация от боя с самолетами противника уклонялась»^{207}.

За два часа (с 11.30 до 13.30) по боевым порядкам корпуса было произведено 30 самолето-вылетов Ю-88 и 26 самолетовылетов Ю-87.

Командир корпуса назначил повторную атаку на 14 часов, решив главный удар наносить силами 17-й и 16-й механизированных бригад, 29-го танкового и 1145-го самоходно-артиллерийского полка в направлении на юго-восточные скаты высоты 206,6, и высоты 215,2.

Но противник опередил наступление ударной группы мехкорпуса. «Силами до двух батальонов пехоты с 22 танками, сосредоточенными в районе выс. 215,2, при поддержке штурмовой авиации в 14 часов перешел в контратаку в направлении выс. 206,6, Кр. Садок, Озерки.

Отразив контратаку противника и преодолевая упорное сопротивление, к 17 часам наша ударная группа овладела выс. 206,6, продолжая наступать в направлении выс. 215,2, которой 17-я мбр овладела к исходу дня, а 16-я мбр овладела выс. 196,6.29-й тп к 17.00 вышел в район Бычковский

Всего в течение дня на боевые порядки корпуса было произведено более 450 самолетовылетов авиации противника. Наша штурмовая авиация (Ил-2) в 17.00 бомбила район КП и обстреливала из PC (реактивная система залпового огня «катюша») боевые порядки 49-й мбр.

В течение дня в полосе наступления корпуса пулеметным и зенитным огнем были сбиты: один Me-109, три Ю-88, один «Фокке-Вульф»^{208}.

В этот день особенно успешно воевали бойцы 29-го отдельного танкового полка.

Боевая задача: полку в составе 29 танков Т-34, роты автоматчиков и роты противотанковых ружей, действующих танковым десантом, наступать в направлении Красный Садок, Красная Заря, Бычковский, отделение Конезавода, ворваться в район Валяевка, Малиновка, занять круговую оборону и ждать подхода наших частей. Полк в прорыве сопровождают 2 батареи самоходных пушек.

«С 8.00 31.07.43 г. над расположением части появилась авиация пр-ка, которая подвергла бомбардировке р-н Бол. Чернь и отделение Конезавода № 15. Благодаря устройству укрытий и хорошей маскировке потерь в танках и матчасти не было.

В 14.10 31.07 по телефону зам. командира корпуса гвардии полковник Лесной передал команду: «Акимов приказал Масляеву вперед». В 14.20 вышла разведка в составе танкового взвода, взвода автоматчиков и двух отделений ПТР. Полк с ротой автоматчиков, ПТР и танковыми ротами с исходного положения вышел в 14.20, рубеж Кр. Садок прошел в 15.10. Танки продвигались быстро. В р-не Дубровский пр-к открыл сильный артогонь. Несколько танков загорелись в 500 м ю.-в. Кр. Заря. Авиация пр-ка производила массированные налеты на боевые порядки наших танков в количестве 35—45 самолетов. Несмотря на сильный артминогонь и авиабомбардировку со стороны пр-ка, танки продолжали продвижение вперед и достигли д. Валяевка. После чего отошли в р-н Кр. Садок и заняли оборону под командованием НШ (начальника штаба).

В результате боя наши потери составили:

танков Т-34 сгорело — 16;

ПБВ — 1;

подбито на поле боя — 4.

Вывод: полк прорвал оборону пр-ка на рубеже Кр. Садок и Кр. Заря и достиг указанного рубежа, тем самым выполнив поставленную задачу»^{209}.

Из журнала боевых действий 10-й моторизованной дивизии:

«Суббота 31.07.43. Цель: оборона

Командный пункт дивизии — лес в 2,5 км к западу от Валяевки

05.15. Вызов командира дивизии в штаб группы Гарпе.

Генерал Гарпе осведомляется, почему воинские части 10-й моторизованной дивизии все еще не подведены на указанную в приказе линию обороны. Позиции не могут быть заняты в настоящее время, так как:

1. Приказы корпуса доставлены слишком поздно.

2. Плохое состояние дорог не позволяет быстро перемещаться.

07.50. Боевая группа Вебера (усиленный 41-й моторизованный полк) согласно приказу корпуса передана в распоряжение 18-й танковой дивизии.

09.05. Командир корпуса на командном пункте дивизии.

Вечером 31.07. дивизия в полном составе остается, вероятно, еще несколько дней на прежнем участке и должна продолжить боевые действия.

10.20. Получен приказ: 10-ю восточную роту и одну колонну из собранных гражданских рабочих направить для укрепления новой линии обороны (линия Е).

16.20. Командир дивизии лично определяет место прохождения линии Е.

16.40. Группа Гарпе требует выполнить приказ об отходе с участка в ночь с 31.07 на 1.8. Отвод основной части подразделений начать в 02.00.

17.40. Полковник Фробер, командир 92-го противотанкового артиллерийского полка (20-я тд), получил задание сосредоточить артгруппу на участке обороны 10-й дивизии. В его подчинение передан штаб 10-го артиллерийского полка с 1-ми 2-м артдивизионами. На этом участке дивизии действуют 5 противотанковых артиллерийских дивизионов и одна пушечная батарея.

18.00. В соответствии с решением главнокомандующего дивизия остается до 4.08 в подчинении XXXXI танкового корпуса (группа Гарпе).

24.00. Приказ по дивизии: провести передислокацию частей для занятия нового участка обороны — линия D.

Танковые потери, нанесенные противнику с 11.07 по 31.07.43 г.:

11.7 … 2 танка

12.7 … 1 танк

15.7 … 46 танков

16.7 … 3 танка

17.7 … 6 танков

19.7 … 1 танк

21.7 … 1 танк

22.7 … 16 танков

23.7 … 6 танков (3 из них без возможности движения)

26.7 … 46 танков

27.7 … 2 танка и 5 бронеавтомобилей

29.7 … 6 танков»^{210}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

197-я танковая бригада в результате боев всего дня 30 июля вышла в район Борилово (среднее), где приводила себя в боевую готовность.

Остальные соединения и части корпуса 31 июля продолжали наступать в направлении крупного населенного пункта Злынь.

30-я мотострелковая бригада вела наступление в направлении Кулики, Чуриловка, южная окраина Борилово. В 3 часа утра бригада, уничтожив до роты вражеской пехоты, овладела н.п. Кулики. В 9 часов, отбив контратаку (до роты пехоты с четырьмя танками), наши мотострелки при поддержке четырех танков 243-й тбр очистили южную окраину Борилово от противника.

243-я танковая бригада, имея в строю девять танков, совместно с мотострелками 30-й бригады перешла в наступление.

244-я танковая бригада в 3 часа утра вышла на исходную позицию — северо-восточные скаты выс. 212,4. В 5.20 бригада в составе 37 танков Т-34 с десантом пехоты и при поддержке артчастем усиления атаковала противника на участке южная окраина Борилово — выс. 212,4 в направлении выс. 221,2, н.п. Вишневский, имея задачу: овладеть Вишневский.

Перейдя в наступление, подразделения бригады были встречены сильным артминогнем, который противник вел с господствующих высот 192,1 и 221,2, а также из н.п. Баевский и Богословский. Десант пехоты спешился и развернулся для боя.

В течение всего дня 244-я танковая бригада вела ожесточенный огневой бой в районе оврага 1 км южнее выс. 218,4 и прилегающих к нему скатов.

«В результате боя бригада потеряла сгоревшими и взорвавшимися 15 танков, подбитыми 12 танков, несколько танков застряло в овраге. К исходу дня в бригаде остались боеспособными 4 танка.

За день боев бригада нанесла противнику ущерб: уничтожено 13 противотанковых орудий, 17 пулеметов, 11 минометов, одно самоходное орудие и до 500 солдат и офицеров.

К исходу дня бригада, вышла из боя и сосредоточилась в районе Борилово (среднее)»^{211}.

Вывод.

Противник, прикрывая отход болховской группировки, упорно оборонял южный берег реки Нугрь.

С 29 по 31 июля соединения и части 30-го УДТК, наступая с северного берега Нугрь, смогли только форсировать ее и захватить переправы и небольшие плацдармы на южном берегу — в районе н.п. Кулики и Чуриловка.

В результате боев всего дня 31 июля соединения корпуса к вечеру вышли на рубеж:

243-я тбр — 1 км восточнее Чуриловка,

30-я мсбр: 1-й мсб — 2 км южнее Озерки, 2-й и 3-й мсб — 800 м севернее Чуриловка.

«Попытки развить успех в направлении Озерки, Ветловки, Вишневский успеха не имели.

К этому периоду бригада имела потери в личном составе боевых частей и подразделений свыше 50%.

244 тбр, понеся большие потери в танках и живой силе, вышла к выс. с отм. 221,4, имея в строю 4 танка — командир бригады организовал эвакуацию подбитых и застрявших танков в р-н Борилово (верхнее).

В течение ночи на 1.8.43 г. соединения части корпуса наступательных боев не вели — оставались на прежних рубежах»^{212}.

«Бои продолжались с нарастающим напряжением. 243-я и 30-я бригады, преодолевая ожесточенное сопротивление врага, двигались на юг. Находившаяся в резерве командующего 4-й танковой армией 244-я танковая бригада поступила в распоряжение корпуса и повела наступление, развивая успех 197-й бригады. После ряда кровопролитных сражений челябинцы сломили оборону отборных фашистских частей, захватили хутор Вишневский и создали реальную угрозу окружения противника на рубеже Ветловка», — пишет в своих воспоминаниях генерал Родин^{213}.

Подводя итоги боевых действий танковой группы Баданова за эти два дня Бориловского сражения, следует отметить, что они весьма неутешительны, если не сказать больше — плачевны.

Задачи, поставленные Ставкой и командованием Брянского фронта, не были выполнены. Танкисты не прорвали оборону противника, второй рубеж не был преодолен. Бригады 11-го, 6-го гвардейского механизированного и 30-го танкового корпусов, ведя кровопролитные наступательные бои, остались, по существу, на прежних позициях. Попытки развить наступление в направлении Озерки, Ветловка, Вишневский успеха не имели.

Небольшой успех обозначился на правом фланге в секторе боевых действий 5-го танкового корпуса, когда его части к исходу 31 июля продвинулись на несколько километров вперед и закрепились на рубеже Красильниково — выс. 207,5 — северная окраина н.п. Мартыновский — выс. 215,2.

Именно в эти два дня все соединения танковой группы Баданова понесли самые значительные потери. По существу, некоторые из них остались без танков. К примеру, 244-я танковая бригада 30-го Уральского корпуса к исходу 31 июля имела боеспособными 4 танка. 243-я танковая бригада в этот день вела наступление, «имея в строю 9 танков», 197-я танковая бригада после боев 30 июля приводила себя в порядок. 30-я мотострелковая бригада имела потери в личном составе боевых частей и подразделений свыше 50 процентов.

В 41-й танковой бригаде из 5-го танкового корпуса в результате этих боев из шестидесяти танков осталось только семь.

Из воспоминаний Героя Советского Союза Василия Зайцева:

«Захват бригадой Борилова и прорыв второй полосы вражеской обороны грозили окружением всей орловской группировки немецких войск. Поэтому противник бросил на удержание рубежа обороны южнее Борилова (высота 221,2) помимо действующей здесь 253-й пехотной дивизии танковые части, вооруженные новейшими танками типа «тигр», самоходными артиллерийскими установками типа «фердинанд», артиллерийские противотанковые части. Силы стали неравными, и бригада нуждалась в немедленной поддержке. Командир бригады направил меня к командиру корпуса с поручением: доложить о создавшейся обстановке и просить оказать помощь. Мы рассчитывали, что нас сможет поддержать Челябинская танковая бригада, которая находилась в это время в Борилово. Но оказалось, что она составляла резерв командующего танковой армии и без его ведома командир корпуса не мог распоряжаться бригадой. Приказ наступать в направлении высоты 221,2 Челябинская бригада получила позже, когда наша бригада, понеся большие потери в людях и боевой технике, вынуждена была отойти на исходные позиции.

В штабе подводились итоги первых четырех дней боев. Исключительная храбрость воинов, их готовность не щадя жизни выполнять боевую задачу вызывали законное удовлетворение. Но к нему примешивалась боль от понесенных потерь. Казалось, что они слишком велики по сравнению с достигнутыми результатами. Многие офицеры командования и штаба бригады объясняли это тем, что бригаде пришлось вести бой на труднодоступной для техники лесистой и заболоченной местности, которая стала к тому же малопроходимой в результате дождей. Танкисты таранили оборону противника, преодолевая глубокие овраги, заболоченные низины, крутые берега рек, и нередко боевые машины буксовали или застревали в грязи, становясь хорошими мишенями для противотанковых средств врага.

Дали о себе знать, однако, и недостатки в управлении подразделениями на отдельных этапах боя, неполнота сведений о противнике, его опорных пунктах и узлах сопротивления, которыми располагал штаб бригады в начале наступления. Приходилось также учитывать, что для многих наших воинов это был первый бой, и тут, конечно, сказалось отсутствие опыта. Из всего этого следовало извлекать уроки, чтобы научиться воевать более уверенно. Об этом и шел полезный разговор у нас в штабе.

В течение 31 июля и 1 августа мы приводили в порядок подразделения, ремонтировали боевую технику, эвакуировали в тыл раненых. Из резерва корпуса поступило около двух танковых рот. Это дало возможность сформировать заново танковый батальон, командиром которого стал майор К.Н. Аверин, работавший до войны секретарем парткома Брянского паровозостроительного завода.

В укомплектование батальона боевой техникой внесли свой вклад воины технической службы, которые под руководством заместителя командира бригады по технической части подполковника Галкина, заместителя командира батальона по технической части Промогайченко восстановили и ввели в строй 14 танков».

Просматривая списки погибших советских воинов, прах которых покоится в братских могилах деревень и сел, густо расположенных на берегах рек Орс и Нутрь, я обратил внимание на то, что молодые ребята из числа танковых экипажей 1923—1925 годов рождения, особенно из танковых бригад 30-го Уральского корпуса, погибли в основном 30 и 31 июля 1943 года. Это были кульминационные дни сражения, когда буквально проламывалась немецкая неприступная стена из огня и металла.

Совершенно неслучайно по окончании сражения за Борилово — 31 июля, а затем в первый день августа действия танкистов группы Баданова стали предметом анализа сначала руководства Западного фронта, а затем в Кремле.

Чтобы разобраться в причинах того, почему танкисты не справились с поставленной задачей и при этом понесли неоправданные потери, на месте, в районе севернее Болхова, собрались Г.К. Жуков, В.Д. Соколовский, И.Х. Баграмян, В.М. Баданов и командующий Брянским фронтом М.М. Попов, хотя он совершенно не принимал участия в «деле танкистов» — в лучшем случае его поставили в известность о вводе 4-й танковой армии в бой в полосе Западного фронта.

Сразу оговоримся, что ввод 4-й танковой армии был не совсем удачным: она понесла очень большие потери. Для выяснения причин такого развития событий Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин дал указание представителю Ставки Г. К. Жукову, отвечающему за проведение операции «Кутузов», разобраться в произошедшем и доложить лично ему. Несомненно, вопрос введения в бой крупнейшего танкового соединения был согласован с Жуковым, и поэтому прежде всего он нес вину за неудачное развитие боевых действий танкистов на Болховском направлении.

О том, как разбирался Георгий Константинович на месте, мы можем прочитать в мемуарах командира 30-го Уральского добровольческого корпуса генерал-лейтенанта танковых войск Георгия Семеновича Родина:

«В те дни в район действующей 4-й танковой армии прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Был он необыкновенно раздражен и неуравновешен. Не знаю, являлось ли это постоянной чертой его характера или было результатом того, что живая действительность несколько расходилась с заранее намеченным планом. Когда ему доложили о намерении Военного совета 4-й армии перегруппировать армию в район села Ильинского и привели при этом убедительные обоснования, маршал категорически воспротивился.

В это время позвонили из Ставки Верховного Главнокомандующего. К аппарату подошел командующий 4-й танковой армией гвардии генерал-лейтенант танковых войск В.М. Баданов. С присущей ему большой смелостью и объективностью он доложил обстановку, указав, что при значительно возросшем сопротивлении врага дальнейшее наступление 4-й танковой армии без поддержки пехоты и других средств приведет к серьезным и неоправданным потерям. Через час из Москвы сообщили, что предложения Военного совета 4-й танковой армии принимаются. Был дан приказ о перегруппировании армии в район Ильинского»^{214}.

Затем Попов, Жуков и член Военного совета Западного фронта Н.А. Булганин вылетели в Москву — «на ковер» к Сталину. 1 августа в течение часа (с 18.20 до 19.20) они в присутствии заместителя начальника Генштаба А.И. Антонова объясняли, почему в районе к юго-западу от Болхова произошла очередная танковая катастрофа.

По их мнению, неудачные боевые действия были вызваны объективными причинами: спешкой, сложной для боевых действий местностью, плохой погодой — непрерывно лили дожди и т.д. Кстати, в своих мемуарах Георгий Константинович об этой поездке в Москву не обмолвился ни словом. Только заметил, что «с вводом 11-й армии генерала И.И. Федюнинского, а также 4-й танковой армии генерала В.М. Баданова Ставка несколько запоздала». Только и всего. Представителем Ставки ВГК на этом направлении был Г. К. Жуков. Значит, он просмотрел этот момент, но свою вину, как видим, возложил на коллективный орган — Ставку Верховного Главнокомандования, членом которой являлся сам.

Интересно: как Жуков объяснял Сталину причину неудачных действий танкистов?

Что говорили по этому поводу Н.А Булганин, М.М. Попов, А.И. Антонов? Может быть, узнаем об этом позже, но пока стенограмма совещания не опубликована, в мемуарах — молчание. Еще бы! Потери 4-й танковой армии за эти шесть дней наступления составили 534 стальные машины, или 70 процентов

Чтобы не быть голословным, приведу данные потерь 4-й танковой армии в Бориловском сражении.

Примечание: Потери 11-го танкового корпуса превышают численность машин. После получения некоторых повреждений танки ремонтировались и тут же отправлялись в бой. Поэтому за два-три дня боев они несколько раз заносились в отчетный реестр потерь.

Безвозвратно было потеряно 249 единиц бронетехники, или 34 процента, т.е. треть машин. Это очень большие потери, если учесть, что был преодолен только первый рубеж обороны врага. Немцы прочно удерживали жизненно важный коридор, по которому 31 июля началась эвакуация основных боевых сил орловской группировки. Болховская же группировка врага к этому времени ушла из-под удара (26-я пд и 25-я мд) и пополнила группу Гарпе, с силами которой разворачивалась ожесточенная схватка.

Относительно замечания Жукова, что с вводом резервов «Ставка несколько запоздала», замечу, что 11-я и 4-я танковая армии раньше не могли быть введены «в дело», потому что они находились в стадии формирования и были далеко от фронта. Никто, в том числе и в Ставке ВГК, не предполагал, что немцы здесь так сильны, что они будут так прочно — «зубами держаться» за Орловский плацдарм.

Ветеран Уральского танкового корпуса Сергей Бессонов в своих воспоминаниях рассказывает «о мечтателе Николае Руденском, так любившем жизнь, ее песни и радости и отдавшем ее ради счастья нынешних поколений.

Двенадцать добровольцев нас было из нескольких сотен рабочих одного из цехов Челябинского тракторного завода, желающих пойти на фронт. И первый бой для Николая, как и для многих наших товарищей, оказался последним.

За рекой Нугрь — укрепления противника. Разведчики установили, что берег заминирован. Ночью под вражеским огнем саперы сделали проходы в минных полях. В установленное время части бригады пошли в атаку.

На нашу артиллерийскую подготовку немцы ответили ураганным огнем — видать, заранее пристреляли чуть ли не каждый метр и заставили наших автоматчиков залечь, не дали танкам подняться на бугор.

Еще немного огня с флангов по обнаруженным позициям врага — и сделан смелый бросок к реке. Она преодолена. Танки мчатся на траншеи. На правофланговом танке вижу моего друга Руденского: вместе с другими четырьмя автоматчиками он припал к броне танка. По тому, как напряжены фигуры, ясно, что у них единственное желание: скорее сблизиться с противником, кинуться, одолеть вражескую траншею.

Но оттуда ударил автомат. Николай покачнулся и без стона упал с танка в высокую рожь.

Наши танки проскочили оборонительный рубеж. Автоматчики спрыгнули с брони, начали рукопашную схватку с гитлеровцами. Здесь нам очень пригодились ножи, специально изготовленные рабочими города Златоуста из особой златоустовской стали, вручались они только воинам Уральского добровольческого танкового корпуса[40].

К ночи бой кончился. Уцелевшие офицеры и солдаты противника отступили. Взошла луна. Мы долго искали во ржи и наконец нашли тело Николая.

При свете луны его лицо казалось живым и удивленным. Тело его раскинулось так, как будто он очень устал, как бывало на заводе, и просто лег на землю поспать.

Я взял его кандидатский билет, воинскую книжку и автомат. И тут, на первых метрах нашей земли, взятых с боем у врага, похоронили моего друга.

Первые метры, но они вели к победе»^{216}.

1 августа, воскресенье. Погода: с утра пасмурно, днем ясно, солнечно. Преобладание юго-восточного и южного ветров, 2—5 м/сек. Температура воздуха в пределах 15—18 гр. ночью, 24—27 гр. днем.

Еще 30 июля 4-я танковая армия, сломив сопротивление противника на втором оборонительном рубеже, в течение 31 июля и 1 августа продолжала медленно, но упорно продвигаться вперед к третьему рубежу обороны — р. Моховица.

«Отражая неоднократные контратаки танков и пехоты противника, к 24.00 1.8.43 года вышла на рубеж:

11ТК: Угрин — Красильниково,

5 ТК: выс. 207,5 — (иск.) урочище Четыре Могилы.

6 гв. МК: урочище Четыре Могилы — выс. 222,6 — Биндюки.

30 ТК: выс. 223,8 — сев. окр. Злынь»^{217}.

11-й танковый корпус

Соединения 11-го танкового корпуса вели наступление в направлении Знаменское.

К исходу дня 36-я танковая бригада, овладев н.п. Егорьевская, вела бой на юго-западной окраине Знаменское, где была остановлена сильным артминогнем противника с направления Ворошилово и Знаменское^{218}.

6-й гвардейский механизированный корпус

В ночь на 1 августа соединения 6-го гв. мехкорпуса вели боевые действия в направлении Бычковский, Дубровский. Организовав разведку в направлении Ветловка, Злынь, подразделения 17-й мехбригады обнаружили отход противника с рубежа Бычковский — Дубровский в южном направлении. 17-я и 19-я мехбригады, выделив отряд преследования, начали быстро продвигаться в направлении Валяевка, Селихова «и к 13.00 вышли кур. Четыре Могилы, отд. Конезавода. Передовые части, выдвигаясь южнее этого рубежа, были встречены арт. мин. огнем из Валяевка, Савинки, Злынь и ружейно-пулеметным огнем с выс. 233,8, разв.[илка] дор.[ог] н.п. Биндюки.

К 15.00 17 мбр вышла на рубеж 500 м севернее Краен. Гора и вела бой на подступах к этому пункту. К этому времени 49 мбр под арт. мин. огнем с направления Валяевка, Малиновка, Савинки преодолела овраг западнее разв. дор. н.п. Биндюки и вела бой за овладение Малиновка, выс. 216,5.

Боковой отряд 49 мбр овладел Злынь и, наступая в южном направлении, обеспечивал левый фланг корпуса.

29 тп приводил себя в порядок на сев. окр. Бол. Чернь.

56 тп — в резерве командира корпуса — приводил себя в порядок и восстанавливал матчасть в районе Сурьянино 2-е»^{219}.

С 29 июля по 31 августа, находясь в резерве корпуса, части 49-й механизированной бригады приводили в порядок личный состав, материальную часть, подтягивали тылы.

1 августа штаб 6-го гвардейского мехкорпуса поставил бригадам и частям задачу: в полосе наступления 16-й гвардейской мехбригады прорвать оборону противника в районе Дубровский, отделение 15-го Конезавода и наступать в направлении Малиновка, Савинки.

Первый мотострелковый батальон с танкистами 127-го танкового полка с ходу заняли Бычковский. Преследуя противника, в 16 часов овладели н.п. Дубровский. Противник, находящийся в н.п. Злынь, вел сильный артиллерийский и минометный огонь. Второй мотострелковый батальон старшего лейтенанта Иващенко, отклонившись от маршрута, вышел с тылу на Злынь и в скоротечном бою к 15 часам овладел этим крупным узлом обороны врага^{220}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

В ночь на 1 августа соединения и части 30-го Уральского танкового корпуса наступательных боев не вели — оставались на прежних рубежах.

Стало известно, что противник с утра начал отход в направлении Ветловка, Злынь, Масальская.

В 11.30 командир корпуса отдал бригадам приказ: организовать ударной группой (30-я мсбр, 299-й минп, две батареи 1513-го иптап и сводный батальон 244 тбр — 16 танков) преследование отходящего противника в направлении Злынь, Парамоново, на его плечах форсировать реки Моховица, Неполодь и к исходу первого дня августа закрепиться на юго-западной окраине Парамоново.

К 16 часам отряд преследования подошел к северной окраине села Злынь, где противник оказывал упорное сопротивление.

Для руководства боевыми действиями по овладению Злынь к мотострелкам 30-й бригады выехал командир корпуса.

В результате наступления ударной группы корпуса, усиленной 5 танками 243-й танковой бригады, сопротивление противника было сломлено, «и к 2.00 02.08.43 30 МСБр с частями усиления овладела Злынь.

В результате боев за Злынь взяты следующие трофеи:

а) патронов немецких — 130 ящиков;

б) мин разных — 210 ящиков;

в) противотанковых мин — 30 ящиков;

г) разбиты 4 автомашины, захвачена санитарная машина с медикаментами»^{221}.

Из воспоминаний командира 30-го УДТК генерал-лейтенанта Г.С. Родина: «К четырем часам дня отряд подошел к северной окраине Злыни.

Этот крупный населенный пункт враг не хотел оставлять без боя. Он сосредоточил здесь крупные силы пехоты, поддерживаемые тремя полками самоходной и полевой артиллерии, несколькими танковыми ротами и шестью минометными батареями. Неприятельская авиация непрерывно наносила сильные бомбовые удары по северо-восточной окраине села, рассчитывая отсечь нашу мотопехоту от танков.

Я с группой оперативных работников штаба корпуса тотчас поехал в этот район. Передо мной лежала выжженная земля, родная и безмерно любимая, знакомая каждой своей лощиной и каждым овражком еще с детства. Здесь я когда-то начинал трудовую жизнь, нанимаясь в батраки. Здесь босоногим мальчонкой исходил все вдоль и поперек. Я видел эту землю нищенской и сиротливой до революции, я видел ее расцветающей и обильной в годы Советской власти. Но я никогда не видел свою родную землю такой, какой она была сейчас. Она лежала передо мной истерзанная и израненная, обезображенная и опоганенная Мерзкими существами, которые недостойны были называться людьми. Она звала нас к себе, просила помочь ей избавиться от негодяев с паучьей свастикой фашизма. Какой же сын мог безучастно смотреть на жуткие страдания матери — Родины?

Когда грузовая машина въезжала на мост через реку Злынка, раздался сильный взрыв — сработала вражеская мина. Некоторые воины, в том числе политработник майор Николаев, получили ранения и контузии. Им была оказана первая помощь, а мы пошли дальше пешком. Бой шел за северо-западную окраину Злыни. Здесь мы без труда отыскали командный пункт 30-й мотострелковой бригады и ее командира полковника М.С. Смирнова.

— Орешек! — проговорил полковник, вглядываясь в даль. — Но разгрызем и его. Уверен. Люди мужают на глазах.

За эти дни боев получили крепкую закалку, хорошие боевые навыки.

Не успел командир бригады ввести нас в курс быстро меняющихся событий, как над Злынью появились вражеские бомбардировщики. Они шли пятью или шестью группами по десятку самолетов в каждой, искать укрытия было поздно, да и негде.

— Ложись! — крикнул кто-то, и все тут же, где стояли, плюхнулись на землю. Засвистели бомбы, несколько из них разорвалось рядом с КП, и на нас посыпались осколки, комья земли. В этот момент я почувствовал на себе неимоверную тяжесть. Попробовал приподняться — не тут-то было! Оказалось, что меня закрыла своими телами группа добровольцев-связистов. Они не думали о себе. Они спасали командира.

Между тем некоторые моменты создавшегося положения оставались неясными, и я пригласил к себе командира и начальника штаба разведбатальона. Но в назначенное время майор Н.П. Беклемишев и капитан Г.Н. Старостин не пришли. Направляясь к нам, они увидели злынскую церковь и подошли к ней. Церковь гитлеровцы превратили в склад боеприпасов. Она была набита ящиками с минами, гранатами и патронами. Даже на улице стояли штабеля ящиков. Удар уральцев был настолько стремителен и неотразим, что гитлеровцы в панике отступили, бросив не только склад боеприпасов, но и минометы.

— Как испоганили церковь! — с возмущением заметил капитан Старостин. — Даже гадили здесь. В церкви уборную сделали. Вот варвары!

— Зато на пряжках ремней у них написано «Гот мит унс» — «Бог с нами», — отозвался Беклемишев, — Прикрываются богом, как ширмой, сволочи.

— Здорово наши дали им прикурить! Драпанули так, что о складе забыли, — осматривая штабеля ящиков, Старостин обошел вокруг церкви.

— Осторожно! — предупредил его майор. — Может, он заминирован. Пошли. Нас ждут.

Так закончился восьмидневный этап непрерывных боев нашего корпуса на северном участке Орловско-Болховского выступа.

По приказу командующего 4-й танковой армией в ночь с 4 на 5 августа корпус совершил 50-километровый марш и сосредоточился в районе Ильинского. Он должен был в первом эшелоне наступающих «уступом справа» войти в прорыв на участке Ильинское, Гнездилово, действовать в полосе Волосатово — Мощеное, Глотово — Рябинки и выйти на станцию Шахово»^{222}.

Из воспоминаний Александры Петровны Шальных-Королевой:

«В 1942 году я закончила курсы санинструкторов при Верх-Исетском райкоме комсомола. После окончания курсов мы всей группой хотели ехать на фронт в действующую армию, но взяли только старших, а мне тогда было семнадцать лет. Много было слез и зависти к тем, кто уехал на фронт, а мне и другим девушкам сказали, что надо еще подрасти. Нас направили работать в госпитали. Я работала в госпитале № 4005 и почти каждый день заходила в районное общество Красного Креста, к Анне Львовне Синициной с просьбой поскорее отправить меня на фронт.

В апреле 1943 года наступил долгожданный день. Анна Львовна сообщила мне, что формируется Уральский добровольческий танковый корпус. Я явилась в штаб корпуса. Там уже было много девушек. Сколько было волнений! Возьмут ли? Ведь мне тогда было восемнадцать лет. Надеялась, что возьмут, ведь у меня уже была практика. И мои надежды оправдались.

Итак, я оказалась в медсанвзводе при мотоциклетном батальоне. Получили обмундирование, приняли присягу. Мы — настоящие солдаты. Первые дни очень уставали, так как целый день занимались боевой, строевой и тактической подготовкой. Больше всех нам «доставалось» от старших лейтенантов Ермакова и Рублевского. Конечно, все, что они нам преподавали, в дальнейшем пригодилось.

В июне 1943 года мы прибыли в Кубинку под Москвой, жили в палатках, ночью стояли на посту по два человека, так как одной было еще страшновато. Днем была все та же учеба, но мы мечтали поскорее увидеть настоящий фронт.

Наконец мы выехали на фронт. Я находилась при медсанвзводе в хирургическом отделении в подчинении капитана медсанслужбы товарища Воронцова. Нас было очень мало: Сима Казаева, Лариса Веселова и несколько санитаров. Остальных девушек отправили в другие подразделения. Работать приходилось очень много. В сутки спали часа по два. Раненые прибывали, и им нужно было оказывать необходимую медицинскую помощь. Врачи делали операции, а мы — сестры — перевязки и переливание крови. Особенно много нам пришлось поработать в Злыни, работали под обстрелом и бомбежкой, а также в других местечках, названия которых сейчас не помню.

В первых боях погибли наши девушки Шура Рычкова, Лена Яковлева, Мила Воронова. Скоро из медсанвзвода сделали медсанбат, народу стало больше, и я стала проситься, чтобы меня отправили в подразделение, где можно оказывать медпомощь раненым непосредственно на поле боя. Нас с Ларисой Веселовой отправили в 61-ю танковую бригаду, а затем — в 131-й отдельный саперный батальон. Врачом у нас была доктор Ливертовская — очень хорошая и отзывчивая женщина. Она нам заменяла мать. Кроме нее, нас было четверо: я, Нина Мешкова (потом ее ранило — оторвало руку), Таня Бовкун и санитар Володя (фамилию не помню). Я была закреплена за третьей саперной ротой. Работа саперов интересная и в то же время опасная, недаром говорят, что сапер в жизни ошибается только одни раз. Задания были различные. Приходилось не только разминировать, но и минировать поля и переправы.

В нашей роте было три взвода. Командовали ими очень умелые и знающие свое дело командиры — товарищи Косарев, Порабкович и Шевцов, которые впоследствии погибли.

Мне на всю жизнь запомнился такой эпизод. Однажды откуда ни возьмись из-за горы появился немецкий «тигр», остановился на дороге и начал вести обстрел. Мы все залегли в кювете вдоль дороги и открыли ответный огонь. Я тоже стреляла, не отставала от других. Появились раненые. Я стала затаскивать их в дом около дороги и делать перевязки. Вскоре появился второй «тигр» и начал вести огонь еще яростней. Когда я выскочила из дома за следующей партией раненых, то увидела, что наши отступают, и кто-то крикнул: «Взводный убит!» Навстречу мне полз раненный в ногу. Вместе с осколком в рану попал кусок шинели. Другой боец, раненный в голову, помог мне затащить его в укрытие, но делать перевязку было некогда — немцы уже перерезали нам дорогу. Пришлось отходить по болоту, через канаву, где еще раньше была натянута гусеница от танка. Немцы ни на миг не прекращали огня. И вдруг у перехода через канаву разорвался снаряд, я почувствовала, что меня обожгло, по лицу потекла кровь, но разбираться было некогда. Мы добрались до следующей деревни, куда уже подходило подкрепление. Всех раненых мы забрали с собой. Я была ранена в голову, но в госпиталь не поехала, а сама делала себе перевязки. Потом долго не слышала одним ухом. Здесь я впервые за все время плакала об убитых и раненых, и меня целые сутки после этого трясло. Убитого командира взвода и еще нескольких убитых и тяжелораненых солдат гитлеровцы затащили в дом и подожгли»^{223}.

2 августа, понедельник. Погода: без существенных изменений. Днем солнечно, без осадков. Ветер южный. Температура воздуха в пределах 15–18 гр. ночью, 24—27 гр. днем.

25-й танковый корпус

1 и 2 августа 175-я танковая бригада, выйдя в новый район сосредоточения Пешково и лес северо-западнее 1,5 км Пешково, продолжала приводить в порядок автотранспорт, личный состав.

Всю материальную часть приказано замаскировать, для личного состава отрыть щели. Все исправные танки до 6 часов передать по акту 162-й танковой бригаде, оставив в своей части танк комбрига.

«До 20.08 бригада стояла в Пешково, затем ее перебросили в район села Спасское, где она простояла до 11.09, потом ю.-з. Волково, а затем 16.11.1943 г. по жд. на ст. Нов. Дарница»^{224}.

5-й танковый корпус

«В ночь с 1 на 2 августа 5-я мотострелковая бригада вела бой на рубеже 200 м южнее Мартыновский. Затем части медленно, тесня противника, стали продвигаться вперед»^{225}.

11-й танковый корпус

В ночь на 2 августа части 12-й мотострелковой бригады, захватив Локна, построили переправу через р. Нугрь, чем обеспечили переправу 30-му танковому корпусу и его дальнейшему продвижению.

2 августа части корпуса вели бой за н.п. Знаменское^{226}.

6-й гвардейский механизированный корпус

«В ночь на 2.08 танковые полки получили из корпусного резерва пополнение матчасти: 28, 126, 127 тп — по 5 танков Т-34,29 и 56 тп — по 12 танков Т-34»^{227}.

49-я гвардейская мехбригада ночью 2 августа выслала разведку, которая донесла, что в 3 часа 30 минут противник начал отход в направлении н.п. Селихова, Валяевка, Савинки. Наши части начали его преследовать и в 5 часов овладели Биндюки, затем Малиновка.

Сержант Ухарский из первого мотострелкового батальона захватил двоих пленных (солдата и обер-ефрейтора), которые показали, что на участках перед 49-й гвардейской мехбригадой находятся части потрепанной в боях под Орлом 18-й пехотной дивизии.

«17 мбр в 8.00 овладела Краен. Гора, выс. 231,8, сев. окр. Валяевка.

49 мбр в 6.15 овладела Малиновка, южн. окр. Валяевка и продолжала наступление на Савинки. В 6.30 ее боевой отряд выбил противника из Долбилово и овладел им.

16 мбр с 6.30 после приведения себя в порядок совершила марш в район ур. Четыре Могилы, Бычковский, Краен. Заря.

К 12.00 17 и 49 мбр встретили сильное сопротивление на рубеже Краен. Знамя, Савинки.

17 мбр по овладении Валяевка, блокировав Краен. Знамя, с 17.00 начала бой за Ивановский, находясь под сильным фланговым огневым воздействием из Краен. Знамя и рощи западнее его.

49 мбр в 14.00 овладела Савинки и продолжала наступать на Прилепы.

К исходу дня бригады продолжали вести бой за высоты южнее Савинки и за н.п. Ивановский.

49 мбр в течение ночи на 3.08 передовыми частями овладела Свободный Труд, Мартыновский»^{228}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

Ночью 2 августа командир корпуса поставил задачу своим частям овладеть н.п. Масальская и в дальнейшем наступать на Парамонов.

На подступах к д. Масальская захвачен склад с боеприпасами: 4 ручных пулемета, 3 станковых пулемета, 11 винтовок, 300 гранат, отечественных патронов до 1 миллиона.

«Положение соединений и частей корпуса на 13.30:

а) разведка 30 МСБр, обойдя Масальская, вышла к юго-вост. окраине Масальская. 30 МСБр 0,5 км сев. Масальская в готовности начать атаку;

б) 243 тбр сосредоточилась на юго-вост. окр. Злынь в готовности поддержать атаку 30 МСБр, имея в строю 18 танков;

в) 244 тбр сосредоточилась в лесу 1 км вост. Вишневский (Черемышники), имея в строю 30 танков;

г) 197 тбр сосредоточилась в оврагах зап. Баевский, имея встрою 28 танков. Решение командира корпуса:

а) 243 тбр и 30 МСБр обойти Масальская с зап. и наступать в направлении Муратово, Парамоново;

б) 244 тбр и 197 тбр уничтожить противника в Масальская»^{229}.

Выполняя приказ командира корпуса, части 30-й и 243-й бригад в 16 часов овладели Масальская, Долбилово и, форсировав р. Моховица, вышли на ее южный берег.

В 18.00, после 15-минутного артналета, соединения и части корпуса перешли в наступление с южного берега р. Моховица, но, встретив сильное огневое сопротивление противника из района Филоново, Круглица, Шемякино (Орловского р-на. — Е.Щ.), успеха не имели, и по приказу командира корпуса танки возвратились на исходные позиции:

197-я тбр — лощина сев.-зап. Злынь;

243-я тбр — лощина зап. Злынь;

244-я тбр — лощина вост. Злынь;

30-я мсбр — закрепилась в 400—500 метрах южн. Масальская.

В 22 часа 30-я мсбр выслала разведку в направлении н.п. Круглица, Шемякино с целью захвата пленных.

Танковые бригады оставались в занимаемых районах, занимались эвакуацией и восстановлением материальной части^{230}.

Из воспоминаний Якова Сосновских[41]:

«Обучение нашей 197-й (Свердловской) танковой бригады проводилось в городе Дегтярске Свердловской области.

В ночь на 27 июля 1943 года с ходу вступили в бой в составе четвертой танковой армии.

Первый бой, в котором я участвовал, длился двое суток. В этом сражении один из моих друзей — Тищенко — погиб, Черданцев, Шаров, Казаков были ранены.

Утром 29 июля сопротивление противника было сломлено. Имея огромные потери, наш корпус одержал первую победу. Наше подразделение продолжало преследовать отступающего врага. Когда был организован привал, мы находились в головной части. Не успели, как говорится, отдышаться, подъехал командир бригады полковник Смирнов, от которого получили устный приказ: обеспечить себя боеприпасами и немедленно следовать через овраг по указанному на карте маршруту с целью пробраться в тыл врага и не дать фашистам взорвать речную переправу, по которой они отступали, и удерживать ее до прихода наших частей. Комбриг отметил важность этой операции, имеющей исключительное значение для успешного продвижения танкового корпуса. На выполнение задания пошли 60 человек под командованием товарища Филиных. Вооружены были пулеметами, автоматами и гранатами.

Подойти к переправе был невозможно — немцы вели огонь из всех видов оружия. Наши саперы под шквальным огнем противника расчищали минные поля. Сбить отсюда противника предстояло роте лейтенанта Тищенко. В первые минуты боя Тищенко тяжело ранило, его заменил лейтенант Филиных. И мы продолжали пробиваться к переправам под градом вражеских бомб, снарядов и мин. Они перепахивали чуть ли не каждый метр земли. Я увидел, как упал Филиных, подумал — ранен, бросился к нему, но он был мертв, и я принял командование на себя.

До переправы оставалось немного. Бегу, падаю, жду, пока подтянутся автоматчики, пулеметчики, показываю им наиболее важные цели, и опять вперед под огнем немецкой артиллерии.

Овраг шел влево к реке и выходил как раз в районе переправы. Наконец показалась река. В другое время, должно быть, спокойная, сейчас она бурлила, шипела от разрывающихся снарядов и мин.

После команды «Подготовиться», когда каждый должен быть готов к стремительному броску и занять свою огневую позицию, я, чтобы увлечь бойцов за собой, первым выскочил из оврага. «Уральцы, вперед!» — крикнул я. И вдруг чуть ли не в упор — огонь вражеского пулемета. Моя граната заставила его захлебнуться. Еще бросок — и мы у переправы. Но тут вражеская пуля опалила мне грудь. В горячке сделал еще несколько шагов и упал. Кусая губы, заглушая боль, я приподнялся на руках, увидел, как наши автоматчики начали рукопашную с немцами. Думая, что меня могут услышать в гуле взрывов и частой автоматной и пулеметной дроби, отдавал команды. Но, видимо, кровь залила дыхательные пути—я сам себя не слышал. Помню: еще раз поднялся, пробежал немного, строча из автомата, пока не кончились патроны в диске. У самого спуска к реке упал и потерял сознание. А когда очнулся, то увидел, что перебинтован и нахожусь в окопе, почувствовал, что лежу в луже собственной крови. Рядом был автомат с заряженным диском и фляга с водой. Собрал все свои силы, чтобы вылезти из этой могилы живым. Я взял автомат и пополз по оврагу. В это время к нам на подкрепление подошел батальон, вел его заместитель командира батальона по политической части капитан Низовой. Он был хорошо мне знаком по партийной линии. Я знал его как энергичного человека. Он тут же приподнял меня с земли, поцеловал — жив: в медсанбат срочно! Оттуда меня доставили самолетом в эвакогоспиталь города Калуги (полевая почта 40380), где я находился до 15 августа 1943 года. Мне сделали операцию грудной клетки, и врачи говорили, что я родился на этот свет второй раз. Как участника Уральского добровольческого танкового корпуса меня вскоре эвакуировали в госпиталь № 414 города Свердловска, где я находился до выздоровления.

Там я узнал, что нашему корпусу присвоили звание гвардейского. Эта весть помогла мне справиться с раной, вернуться скорее в строй»^{231}.

3 августа, вторник. Погода: с утра пасмурно, днем ясно, солнечно. Преобладание ветров юго-восточного и южного, 2–5 м/сек. Температура воздуха в пределах 15—18 гр. ночью, 24—27 гр. днем.

2 и 3 августа соединения 4-й танковой армии, «преодолевая упорное сопротивление немцев, овладели рядом населенных пунктов, отбросив противника на рубеж: Знаменское — Лебедянский — Ивановский — Прилепы и далее на южный берег р. Моховица»^{232}.

25-й танковый корпус

«В период с 23.07 по 3.08 162-я танковая бригада во взаимодействии с 51, 356 сп 36 гв. ск вела бои на рубеже Веселая Жизнь, Слободка, Успенский, Знаменское^{233}.

5-й танковый корпус

3 августа подразделения 5-й мотострелковой бригады, после напряженных боевых операций на участке Орловского плацдарма, были выведены из боев и находились в оперативном подчинении Брянского фронта с задачей: создать противотанковый рубеж по р. Нугрь в районах Локна, Рожково и быть в готовности к отражению контратак противника.

Еще раньше, 2 августа, в 9 часов, 24-я танковая бригада выступила по маршруту Красная Гора, Павловские Хутора, но была обстреляна артминогнем противника. Бригада пошла в атаку на Павловские Хутора обходом справа через Лебедянский и закрепилась на рубеже до подхода пехоты.

В последний день боя после тщательной разведки, собрав небольшие разрозненные группы мотострелков под единым руководством и увязав взаимодействие с артиллеристами и минометчиками, ударом во фланг без потерь бригада выбила врага из н.п. Лебедянский, уничтожив при этом 4 противотанковых орудия, 2 минометные батареи и 75 солдат и офицеров.

4 августа бригада была выведена из боя в район Шемякино. Части 41-й танковой бригады в это время занимали противотанковый район на высотах севернее Рожкова.

70-я танковая бригада по боевому распоряжению штаба корпуса к исходу 4 августа «выводилась в район своего расположения: Сухочево, Борилово (сев.), Борилово (южн.) и занимает рубеж обороны по реке Нугрь, штаб бригады — овраг юго-зап. Сухочево.

4.08. к 17.00 бригада заняла противотанковый рубеж:

1. 261 тб — р-н расположения отм. выс. 159,8, (иск.) переправа через р. Нугрь (300 м юго-зап. Церкви), отм. выс. 188,7.

2. 262 тб — р-н расположения овраги, что западнее Грачевский.

3. мсб-н и ПТР — р-н расположения юго-вост. скаты отм. выс. 201,9 с выброской боевого охранения в р-не Борилово (сев.).

4. Штаб — на ОП в р-не безым. выс. 500 м юго-зап. церкви Борилово.

5. КП бригады — овраг юго-зап. Сухочево. Стояли до 12.08, затем выдвинулись в Тулу»^{234}.

11-й танковый корпус

«2.08 и 3.08.1943 г. части корпуса вели бой за Знаменское. Танки 36 и 65 тбр неоднократно врывались в Знаменское, но, не имея поддержки со стороны 26 гв. сд, вынуждены были отходить в исходное положение, неся при этом потери.

Гарнизон Знаменское состоял из батальона пехоты, усиленного танками и большим количеством полевой и противотанковой артиллерии. Кроме того, Знаменское оборонялось противником при помощи большого количества дальнобойной артиллерии и минометов, которые располагались на выс. 220,0,229,0,232,7 и в Ворошилово.

В 3.00 4.08.1943 г. 12-я мсбр овладела районным центром Знаменское»^{235}.

6-й гвардейский механизированный корпус

3 августа в течение всего дня части 6-го гвардейского мехкорпуса вели бои на достигнутых к утру рубежах. В 19 часов правый фланг 17-й мехбригады был контратакован батальоном пехоты с направления рощи западнее н.п. Красное Знамя. Контратака была отбита с большими для противника потерями.

На участке 49-й мехбригады противник продолжал отступать. Преследуя его, первый мотострелковый батальон очистил от врага Свободный Труд, второй — Савинки.

«В этих боях личный состав бригады, несмотря на трудности боев, две ночи подряд не спавший, показал свою жгучую ненависть к фашистским поработителям.

Так, ст. лейтенант Коньков под сильным артминогнем пр-ка, корректируя огонь своей батареи, уничтожил противотанковую батарею и до двух взводов пехоты.

Ст. повар второго мотострелкового батальона Копылов П.Ф., доставляя пищу бойцам на передовую, был обстрелян немецким стрелком. Он вступил с ним в поединок и убил его. Разведчик артдивизиона сержант Романов пробрался в тыл противника в д. Злынь, разведал расположение минных и артиллерийских батарей. Возвращаясь из разведки, оказал на своем пути помощь пяти раненым бойцам. На основании его данных был подавлен огонь двух минбатарей противника»^{236}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

«30 тк силами 30 мсбр форсировал р. Моховица, овладел Масальская»^{237}.

В этот день подразделения 30-й мотострелковой бригады закреплялись на рубеже 0,5 км южнее Масальская и мелкими группами вели активные боевые действия по улучшению занимаемых позиций. Бойцы смело и решительно переходили в атаку, бои завязывались в окопах противника и переходили в рукопашную схватку. За день уничтожено до 200 солдат и офицеров.

Остальные соединения и части боевых действий не вели.

С 15 часов соединения и части корпуса подвергались бомбардировке авиацией противника. За этот период отмечено 120 самолетовылетов. В результате бомбежки были потери.

До 22 часов соединения и части корпуса оставались в занимаемых районах, куда подтягивали материальную часть и приводили себя в боевую готовность.

На этом активные боевые действия корпуса генерала Родина в Бориловском сражении закончились. Его соединения в составе 4-й танковой армии передислоцировались на новое — Хотынецкое — направление и продолжили боевые действия по взламыванию обороны противника, который под напором наших танкистов организованно, от рубежа к рубежу, отводил свои войска за реку Десну.

«Первый же день боев (27 июля 1943 г.) оказался несчастливым для нашего экипажа: не повезло и мне, и родной «тридцатьчетверке», — пишет в своих воспоминаниях кавалер пяти орденов танкист Иван Раменский. — Подойдя к деревне, которую было приказано взять нашей роте, мы попали под массированный артиллерийский огонь немцев. Загорелась одна машина, другая… Маневрируя, я стал обходить вражеские позиции с фланга, а башенный стрелок между тем обстреливал немецкие пушки. И вдруг точно неведомая сила приподняла и бросила на землю наш танк. Мотор заглох. Я остался в машине один. Подался к пушке и отстреливался до вечера, пока не оживил мотор, затем вывел машину с поля боя. Руки мои были изранены осколками. Хотели отправить меня в госпиталь, но я воспротивился: «Тащите осколки тут да побыстрее». Вытащили, перебинтовали руки, и я поспешил к машине. Наши верные друзья, танковые ремонтники, меня обрадовали: пока латали мои руки, они успели заделать боковую пробоину от прямого попадания артиллерийского снаряда.

Танки Свердловской бригады с десантом на броне были встречены сильным огнем. Пушки били в лоб, минометы с правого фланга отрезали наших автоматчиков от танков.

Машина лейтенанта Дикого, вырвавшись вперед, разворотила гусеницами два дзота, уничтожила противотанковую батарею и три миномета. Но и «тридцатьчетверка» получила несколько пробоин, лейтенанта ранило, еще один снаряд ранил башнера Типунова, вывел из строя орудие.

— Стрелять из обоих пулеметов, — приказал лейтенант. — Вперед и давить гадов, давить!

Механик Воронин помчал машину на вражеские окопы. Начал утюжить. Ранило радиста-пулеметчика Докучаева. Машина загорелась. Воронин вылез под пули и снаряды, сбил огнетушителем пламя с машины и вывел ее в безопасное место.

Опытный водитель другого танка Шамшин непрерывно маневрировал, а башенный стрелок Алексей Литвяк успевал с коротких остановок и с ходу подавлять врага. Но вместо уничтоженных танков немцы подбрасывали новые.

Почти шесть часов продолжался бой с контратакующими танками врага. Танк комбата Иванова был выведен из строя, загорелась машина лейтенанта Тумашевского, подбили и танк командира роты лейтенанта Дудниченко. Оттащить его на буксире Шамшин уже не мог. На беду, кончились боеприпасы. И в это время в танк угодил второй немецкий снаряд, машина загорелась. В ней начали рваться пулеметные диски. Лейтенант Дудниченко приказал покинуть танк. Экипаж захватил с собой лобовой пулемет, четыре уцелевших диска к нему, ППШ, автоматные диски и — к полю высокой ржи. Вблизи авиационной воронки услышали стоны. Поползли туда и перетащили в воронку тяжелораненых Тумашевского и его башенного стрелка Большакова. До ржи оставалось метров тридцать, когда увидели подбитый танк комбата Иванова и ползущих к нему немцев.

— Литвяк, Козуб! — приказал Дудниченко башнеру и радисту-пулеметчику. — На выручку капитану! Наверное, ранен, — найти!

Нашли! Двое суток Шамшин не подпускал немцев к авиационной воронке, где находился командир батальона и наши раненые автоматчики. Как Литвяк и Козуб обнаружили израненного комбата, как они дрались вместе с ним в неравном, последнем своем бою с врагами, этого никто рассказать не мог: останки героев-добровольцев Литвяка и Козуба, комбата Иванова были на третьи сутки найдены в воронке на поле ржи».

Вот еще несколько примеров героизма уральских воинов.

В том же бою взвод автоматчиков старшего сержанта Ефимцева под шквальным огнем противника первым вплавь преодолел реку Нугрь. Бесстрашные воины ворвались в траншею врага и завязали рукопашный бой. Добровольцы из Нижнего Тагила и Серова Дьячков, Горелик, Смехов, Гажиев уничтожили около двух десятков фашистов, а других обратили в бегство. При форсировании реки командир роты противотанковых ружей старший лейтенант Ильинский уничтожил пять огневых точек, много солдат и офицеров противника. Он погиб геройской смертью, стреляя по врагу до последнего вздоха.

«Исключительную стойкость проявил пулеметчик мотострелкового батальона комсомолец Михаил Орлов. Выполняя поставленную задачу, он выдвинулся с пулеметом вперед и открыл по врагу меткий огонь. Фашисты накрыли Орлова минами. Пулемет храброго воина замолчал. К Михаилу бросился его товарищ и предложил Орлову уйти в тыл.

— Идти можешь?

— Могу, конечно, — ответил пулеметчик, — но не пойду! Мое место здесь, там мне делать нечего.

Орлов снова взялся за пулемет и пригвоздил к земле еще добрый десяток фашистов. Из глубины обороны враг усилил обстрел. Михаила Орлова ранило вторично. Осколки вражеских снарядов попали ему в грудь, кровью залило комсомольский билет. К пулеметчику опять подползли товарищи, оказали ему помощь и предложили отправиться в медсанбат. Орлов категорически отказался.

— Вот сволочи! — бросил он в сердцах. — Комсомольский билет испортили. Но вы у меня, гады, еще почешетесь! — Михаил вытер окровавленный билет о гимнастерку, спрятал его и опять взялся за пулемет. Но стрелять он уже не мог: силы оставили храброго пулеметчика. В последний момент он все же поднял голову и тихо произнес:

— В Ленинграде, на Лазуринской, пять, в пятой квартире… сестра… Напишите ей… И на Урал напишите, что я клятву выполнил…

Герой-пулеметчик умер с сознанием исполненного долга. Посмертно Михаил Орлов был награжден орденом Красного Знамени. Весь Урал узнал о его подвиге.

Преодолевая упорное сопротивление немецко-фашистских войск, 243-я танковая бригада к исходу дня овладела деревнями Чуриловка и Кулики, а затем была остановлена сильным вражеским артогнем и массированными налетами авиации. То же случилось с 30-й мотострелковой бригадой. 50—60 самолетов непрерывно «висели» над нашими боевыми порядками, сдерживая движение танков и пехоты.

Но ничто не могло остановить героев-уральцев. В бою за деревню Борилово умело действовал экипаж лейтенанта Еременко, в который входили Антон Огарок, бывший мастер Уралмашзавода, Геннадий Нестеров, бывший слесарь и комсорг цеха того же завода, Петр Трепачев, также работавший на том же заводе. Еще во время боев за переправу на реке Орс этот экипаж уничтожил несколько десятков гитлеровских солдат и офицеров, три противотанковых пушки и крупнокалиберный пулемет. На танке было свыше пятидесяти вмятин от снарядов, пуль и осколков. Но уральская броня оказалась такой же крепкой, как и люди, которые ее варили. Движимый великим чувством любви к своей Родине и ненавистью к заклятому врагу, экипаж лейтенанта Еременко в числе первых ворвался в Борилово и разогнал гитлеровцев, пытавшихся контратаковать. В это время в машину угодил вражеский снаряд и ранил командира. Башенный стрелок коммунист Антон Огарок, забыв о собственном ранении, перевязал Еременко, а механик-водитель Петр Трепачев отвел танк в укрытие. Радист-пулеметчик Геннадий Нестеров немедленно связался с командиром роты по радио и доложил обстановку. Тот приказал отправить раненого командира танка в месанбат. Друзья выполнили этот приказ, но сдав Еременко врачам, вновь заспешили на передовую.

— Без командира нельзя, — заметил начальник политотдела бригады,

— Ничего. Не подкачаем, — сказал Петр Трепачев, водитель, участник боев с японскими самураями,

— И я не новичок в этом деле, — заметил Геннадий Нестеров, поправляя рукой орден Боевого Красного Знамени, полученный в боях на Халхин-Голе.

— Командование беру на себя, — твердо произнес Антон Огарок.

Танк снова крушил фашистов огнем и гусеницами. Снаряд за снарядом посылал Антон Огарок, безумолчно работал пулемет Геннадия Нестерова. Неожиданно в машину ударил снаряд и сорвал гусеницу. От второго попадания загорелся бак с горючим, фашисты окружили танк, но он продолжал отбиваться. Уралмашевцы не дрогнули и тогда, когда против одной горящей советской машины оказалось три «тигра». Немцы окружили машину, предлагали сдаться. Ребята горели, но отвечали огнем по врагу. Снаряд за снарядом полетел в пылающую машину. Они бились до тех пор, пока их танк не взорвался. Гитлеровцы настолько озверели, что продолжали стрелять даже по месту, где взорвалась вместе с героями тридцатьчетверка»^{238}.

Просматривая списки бойцов, награжденных званием Героя Советского Союза, я не обнаружил в них фамилий экипажа Еременко. Почему же эти ребята не получили высшую награду Родины? Видимо, на войне одинаковые подвиги, но совершенные разными людьми, оценивались по-разному. Коммунист Огарок не попал в поле зрения политотдела корпуса. А может, наградной лист затерялся в одной из промежуточных инстанций. Ведь сколько их было! До сих пор находят наградные реляции. Совсем недавно за подвиги в Великой Отечественной войне наградили нашего земляка И.А. Леонова «Золотой Звездой» Героя России. А представление было на звание Героя Советского Союза.

4 августа, среда. Погода: с утра пасмурно, днем ясно, солнечно. Преобладание ветров юго-восточного и южного, 2–5 м/сек. Температура воздуха в пределах 15–18 гр. ночью, 24–27 гр. днем.

Известно, что в соответствии с приказом Военного совета Брянского фронта от 3.08.1943 г. дальнейшее наступление соединений 4-й танковой армии на ранее указанном направлении было приостановлено.

Выполняя директивное указание командования Брянского фронта, войска армии в ночь с 4 на 5.08, произведя перегруппировку, совершили пятидесятикилометровый марш и «к 12.00 5.08.43 г. сосредоточились в районах:

11ТК— Корытинка, Сизенки, Каменка, (иск.) Просвет;

30 УДТК — Дерново (иск.), Брежневский, Волобеева, Кареева, Шестаково;

6 гв. МК — (иск.) Пешково, (иск.). Низина, Кащеево;

5 ТК — 4.08.43 г. вышел из оперативного подчинения армии»^{239}.

11-й танковый корпус

«В ночь с 3 на 4.08.1943 г. 11-й тк совершил марш по маршруту: Знаменское, Курчаки, Бургова, Каменка, к 14.00 4.08.1943 г. полностью сосредоточился в районе Каменка, Сизенки и принимал материальную часть от 25 ТК и 212 сд.

В течение 4–5.08.1943 г. части корпуса получали и восстанавливали материальную часть. Командирами соединений и частей, командирами штаба проводилась рекогносцировка направлений, увязывались вопросы взаимодействия с 8 СК, 25, 30 ТК и 6гв. МК»^{240}.

6-й гвардейский механизированный корпус

«В 12.00 3.08. был получен приказ командующего 4 ТА о выводе 6 гв. МК в составе 4 ТА на новое направление. Командиры бригад в 15.00 заслушали приказ командира корпуса—с наступлением темноты сдать свои участки частям 61-й армии, бригады вывести из района боевых действий и к утру 4.08 сосредотачиваться в новом районе.

В ночь с 4 на 5.08 40-я мехбригада совершила марш: Бол. Чернь, Долбилово, Шамякино (Красниковского сельсовета), Красниково, Каменка, Пешково, Ивановский»^{241}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

Соединения и части корпуса в 18 часов получили приказ: в ночь на 4 августа совершить марш и к 4 часам сосредоточиться в районах: Ветровский, Красная Гора, Руднево, Шемякино.

Корпус вышел на марш и совершил его по двум маршрутам.

Правый маршрут: Злынь, Вишневский, Борилово, Однощекино, Калиновский, Шемякино (Сурьянинского сельсовета).

Левый маршрут: Злынь, Вишневский, Кривчевский, Воскресенский, Колонтаево, Селеменево, Сурьянино.

«197-я и 244 тбр совершили марш по правому маршруту, все остальные соединения и части — полевому. 30-я МСБр до 21.00 4.8.43 г. оставалась сдавать боевой участок.

Соединения и части корпуса к 6.00 сосредоточились в районе: Ветровский, Кр. Гора, Шемякино и в течение дня эвакуировали и восстанавливали материальную часть.

Во время совершения марша авиация противника вела разведывательные полеты ночью, но нападений на колонны корпуса с воздуха не было.

Боевой состав соединений и частей корпуса:

а) 197 тбр танков — 34;

б) 243 тбр танков — 23;

в) 244 тбр танков — 31;

г) 30 мсбр и мсб танковых бригад имели потери до 70%;

д) артчасти имели незначительные потери»^{242}.

ВЫВОДЫ

25-й танковый корпус

Из итогового боевого донесения 25-го танкового корпуса: «25 тк командующим БТ и KB[42] Западного фронта генерал-лейтенантом Мостовенко побригадно был придан 84 и 217 гв. сд, 36 гв. ск и в период с 22.07 по 3.08 вел совместные бои с ними с задачей выйти на рубеж Знаменское, Локна, а затем овладеть Хотынец.

За время совместных действий с 36 гв. ск бригады корпуса перебрасывались из одной дивизии в другую. Эти совместные боевые действия 25 тк и 36 гв. ск успеха не дали, т.к.:

а) 36 гв. ск имел в своих частях и подразделениях мизерное количество пехоты, которая была не в состоянии закрепить достигнутый успех танков и сопровождать их атаку;

б) артиллерия 36 гв. ск имела в течение всего периода совместных действий очень небольшое количество снарядов (0,1–0,5 БК[43]).

В общем, совместные действия результатов не дали, а наоборот, связали 25 тк по рукам и ногам и привели к потере танков»^{243}.

11-й танковый корпус

«1. Несмотря на то что корпус в первые дни боев выполнял несвойственную ему задачу по прорыву главной полосы обороны противника, в результате чего понес большие потери, поставленную задачу выполнил, прорвав оборону противника, обеспечил ввод в прорыв 5 тк, преследовал противника, который не использовал промежуточные тактически выгодные рубежи, и продолжал оказывать сопротивление до Знаменское.

2. За этот период лучше других действовала 36 тбр.

3.08.1943 г. получено боевое распоряжение Штарма — 4-му танковому корпусу было приказано передать участок соседу и сосредоточиться в районе Каменка, Сизенки и принять боевую материальную часть от 5 тк и 212 сд»^{244}.

6-й гвардейский механизированный корпус

«1. Оборона противника в полосе наступления корпуса была подготовлена в противотанковом отношении. Местность изобиловала противотанковыми препятствиями: р. Орс, р. Нугрь, р. Моховица, многочисленные овраги, что затрудняло действие крупных танковых соединений.

2. Части 5 сд, действовавшие в полосе наступления корпуса, из-за малочисленности людского состава влияния на бой не оказали и активных действий избегали.

3. Корпус, получив задачу самостоятельно прорвать заблаговременно подготовленную оборонительную полосу противника и не имея приданной или поддерживающей артиллерии, вынужден был последовательно вводить в бой бригады и сосредоточивать все усилия на прогрызании обороны.

4. Отсутствие распределения задач между мехкорпусом и стрелковыми дивизиями освобождали сд от ответственности за выполнение боевой задачи, создавали перемешивание боевых порядков и приводили к временному двоевластию.

5. Преодолевая упорное сопротивление противника, корпус в течение 8 дней с боями прошел 32 км, освободив 44 населенных пункта. За этот период взяты следующие трофеи: танков — 7, автомашин — 7, пулеметов — 18, орудий разного калибра —11, самоходных установок — 1, снарядов — 8 100, патронов — 28 тыс., взято в плен 48 солдат.

Уничтожено: орудий разного калибра — 45, танков — 21, автомашин — 39, пулеметов — 150, минометов — 8, мотоциклов — 6, лошадей — 34, винтовок — 293, бронемашин — 2, складов с боеприпасами — 3, сбито самолетов — 5, подбито — 6.

Уничтожено 4 221 солдат и офицеров врага»^{245}.

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

В результате наступательных боев в период с 27.07 по 3.08.43 г. соединения и части корпуса продвинулись вперед на 20—25 км, освободив при этом от немецко-фашистских оккупантов 20 населенных пунктов: Казанский, Лучанский, Бессоновский, Дулебинский, Дулебино, Струково, Струковский, 2-й Щигровский, Клягинский, Однощекино, Сухочево, Борилово, Колонтаево, Воскресенский, Скородумка, Кулики, Чуриловка, Кривчевский, Богословский, Ветловка, Дольский, Злынь, Масальская, Долбилово.

За этот же период в результате боев соединения и части корпуса «понесли следующие потери:

а) танков: сгорело и взорвано — 45, пропало без вести — 2, подбито — 65;

б) вооружения — подбито: самоходных орудий — 4, 76-мм орудий — 8,45-мм орудий — 2, 37-мм орудий — 1; уничтожено и подбито: минометов — 14, станковых пулеметов — 9, пулеметов ДШК— 5, ручных пулеметов — 37;

в) материальной части: уничтожено автомашин — 49, подбито автомашин — 50, уничтожено бронемашин — 1, подбито бронемашин — 6, уничтожено мотоциклов — 4, подбито мотоциклов — 2,

г) личного состава: убито — 479 чел., ранено — 591 чел., не вернулось с поля боя — 34 чел.

Кроме этого, 30 МСБр потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести — 1835 человек.

В связи с тем что 30 МСБр непрерывно находилась в боях, потери в личном составе требуют уточнения и разделения общего числа на убитых, раненых и пропавших без вести — представляет трудность»^{246}.

Таким образом, 30-й Уральский добровольческий танковый корпус в Бориловском сражении потерял убитыми, пропавшими без вести и ранеными 2939 из 10 849 человек, или 27 процентов.

Как уже было сказано, в боях за Орловский стратегический плацдарм немецкие войска понесли самые значительные потери из всех, понесенных ими во Второй мировой войне. И это подтверждается еще одним архивным документом.

Из документов Федерального военного архива Германии:

«Секретно

Приложение к документам 20-й танковой дивизии

Оперативный отдел (1а). № 843/43 от 5.08.43 г.

Рапорт командира 20-й танковой дивизии

Состояние частей

59-й моторизованный полк

Из-за значительных потерь боеспособность полка значительно снизилась. В связи с гибелью большого числа офицеров для дальнейшего функционирования полка необходимо, чтобы фельдфебели (старшие сержанты) взяли на себя функции погибших офицеров.

Оставшиеся противотанковые орудия и солдаты не в состоянии обеспечить оборону полка.

Уровень боевой подготовки и боеспособности личного состава рот совершенно разный. Молодые солдаты пополняют недостаток опыта безукоризненным поведением и готовностью участвовать в сражениях. А самым опытным солдатам полка не хватает необходимой прежней боеспособности.

Тяжелые бои (сначала полк наступал, затем перешел к обороне) никак не сказались на моральном настрое личного состава, даже учитывая то, что многие сражения были проиграны.

112-й моторизованный полк

В основном положение этого полка такое же, как и у 59-го моторизованного полка.

21-й танковый полк

Боевые действия длились более месяца, и при этом не было возможности осуществлять техническое обслуживание, не было времени для ремонта подбитых танков. В связи с этим при том количестве техники, которая уцелела после боев, подразделение находится на грани своей боеспособности. Для того чтобы оно вновь стало боеспособным, ему необходимо срочно восполнить недостаток бронетехники.

Боевой дух подразделения, несмотря на большие потери в личном составе и лишения, хороший.

92-й танково-артиллерийский полк

В течение месяца крупномасштабных боевых действий боеспособность снизилась по сравнению с прошлым месяцем из-за больших потерь в личном составе и выхода из строя орудий. Во время боев больше всего погибло наблюдателей и радистов (35 наблюдателей и 60 радистов). Из-за этих потерь полк был вынужден отослать только по одному наблюдателю на батарею. Срочно необходимо пополнить состав погибших офицеров (11) и радистов.

Опыт последних крупномасштабных боев показал, что во время боевых действий именно подразделениям, вооруженным минометами разных типов, необходимо максимально использовать свои боевые возможности.

Моторизованный противотанково-артиллерийский батальон

Ввиду значительных потерь вооружения, особенно самоходных артиллерийских установок (САУ), срочно необходимо предоставить 16 САУ для оснащения как минимум одного штурмового подразделения.

20-й разведывательный батальон

Разведывательное подразделение не могло быть укомплектовано полностью из-за больших численных потерь среди офицерского, унтер-офицерского и рядового состава, а также из-за выхода из строя большого количества боевой техники. Два стрелковых взвода объединились в один.

Саперный батальон

В результате боевых действий батальон понес большие потери, при этом погибла часть хороших специалистов и опытных бойцов. За незначительным исключением удалось восполнить недостаток саперно-инженерного имущества.

Техническое состояние транспортных средств — плохое. В течение 4 недель почти ни одно транспортное средство не соответствовало предъявляемым к нему требованиям.

ВЫВОД

Участие дивизии в крупномасштабных военных действиях, длившихся 4 недели (с 5 июля по 3 августа), привело к большим потерям в личном составе, вооружении и к материальным потерям.

В результате длительных боевых действий в оборонительном сражении численность личного состава дивизии значительно уменьшилась.

В дивизии погибли, получили ранения или пропали без вести 149 офицеров, 3231 унтер-офицер и солдат.

Без сомнения, эти многочисленные людские потери изменили общую картину состояния дивизии, но. несмотря на это, можно сказать, что такое положение дел не повлияло на общий моральный настрой и на то, как солдаты этой воинской части выполняют приказы. В целом ситуация стабильная.

Плохое состояние дорог из-за продолжительных дождей создало проблемы при передвижении войск. Это привело к выходу из строя большого количества транспортных средств, так что теперь едва ли можно назвать данное подразделение моторизованным.

В целом можно сказать, что данной дивизии необходим перерыв в боях для пополнения людьми, оружием и новой боевой техникой. Обмундирование бойцов во время сражений сильно износилось, поэтому срочно требуется смена обмундирования.

На данный момент в распоряжении дивизии имеется два (средних по числу бойцов) мотобатальона. Их основой является значительно сократившийся контингент опытных, участвовавших в сражениях офицеров, унтер-офицеров из личного состава двух мотострелковых полков. Небольшое число вновь прибывших на замену погибших — по большей части слабые и безынициативные солдаты, им не хватает боевого духа, поэтому они не соответствуют требованиям, которые необходимы для участия в тяжелых оборонительных боях.

Из-за тяжелых боев, идущих непрерывно с 5.07.43 г. и продолжающихся в настоящее время, солдаты очень часто бывают сильно измождены, вплоть до того, что бывают не в состоянии сражаться. Моральный настрой, как и раньше, обнадеживающий, хотя есть причины, мешающие подъему боевого духа: большое число погибших, довольно долгое отступление и — не в последнюю очередь — сообщения о воздушных налетах на немецкие города и связанные с ними упадочнические настроения на родине. Воинским частям срочно требуется отдых для полного восстановления боеспособности и физических сил, для внутреннего поднятия духа, для подготовки к бою солдат и введения новых резервов для замены погибших.

Командир дивизии, генерал танковых войск

Подпись»^{247}.

Прекрасным летним днем 5 июля 9-я армия начала тщательно подготовленное наступление по плану операции «Цитадель» в направлении Курска с целью окружения (совместно с ударной группой армий «Юг») в этом районе стратегических сил противника. Танковый боевой порядок «клин» XXXXVII танкового корпуса, который прикрывался на правом фланге XXXXVI, а на левом фланге XXXXI танковыми корпусами, при первоклассной поддержке с воздуха пробил при первой же атаке 14-километровую брешь[44] в хорошо укрепленных позициях врага. Но уже на второй день сопротивление противника усилилось, особенно интенсивным был артиллерийский огонь. Поспешно введя все местные оперативные резервы, противник, используя самые жесткие меры по отношению к своей армии, пытался предотвратить прорыв и выход наших танков на оперативное пространство. На второй день наступления срочно подведенные из глубины резервы — один танковый корпус и три гвардейских стрелковых дивизии — были брошены навстречу немецкому танковому клину. Из нашего тыла к месту главного удара были подтянуты более 100 дополнительных танков. Началось танковое сражение, продолжавшееся несколько дней. В этом сражении проявилось превосходство немецких танкистов. Наши войска, сражающиеся с воодушевлением и подъемом, медленно продвигались вперед на участке Никольское — Ольховатка — Поныри. 7.07.43 г. враг перешел от обороны к контрнаступлению, которое вначале не принесло ему успеха, и противник понес значительные потери. После перегруппировки войск и усиления немецких танковых сил наступление на фронте Теплое — Ольховатка — Поныри (шириной 10 км) обрело положительную динамику. Однако на этом участке наступающие натолкнулись на особенно укрепленные позиции противника: минные поля, закопанные в землю танки и противотанковую артиллерию. Вся эта мощно укрепленная линия противника сдерживала наше наступление в течение нескольких дней. В этот драматический и кульминационный момент наступления по настоятельной просьбе Верховного командующего группа армий «Центр» выделила из своего резерва для поддержки наступления 12-ю танковую и 36-ю пехотную дивизии. После перегруппировки и включения в состав ударной группы новых соединений предстояло завершить прорыв в юго-западном направлении на участке XXXXVI танкового корпуса. Однако 11.07 за пределами полосы наступления 9-й армии произошли события, которые заставили нас прекратить операцию «Цитадель» на ее северном участке. Противник крупными силами на трех участках фронта Орловской дуги перешел в наступление против находящихся в обороне сил 2-й танковой армии. В ответ на военные действия по плану «Цитадель» советское руководство начало давно запланированное общее наступление на Орел. Предположительно, это наступление началось намного раньше первоначально намеченного срока. Противник атаковал своими значительно превосходящими силами войска 2-й танковой армии в районе западнее Новосиля, восточнее Болхова и северо-западнее Ульяново и прорвал оборону 14 пехотных и одной танковой дивизий и продвинулся вглубь от линии фронта на 10 км. В этой ситуации объединенное командование орловской группировки было вынуждено прибегнуть к помощи. Чтобы избежать опасности прорыва противника глубоко в тыл и с тем, чтобы снять угрозу окружения большей части войск двух армий, находящихся в районе Орловской дуги, оно вынуждено было прекратить наступление с севера на Курск и перебросить часть сил 9-й армии к участкам прорыва, поскольку потеря Орла, блокирование всех железнодорожных путей и дорог, которые отходят от этого транспортного центра, сделала бы невозможным снабжение наступающей 9-й армии, остановили бы ее наступление. Таким образом, уже 12.07 поступил приказ командования группы армий вывести 12,18,20-ю танковые дивизии и 36-ю пехотную дивизию, противотанковые части САУ «фердинанд» и подразделения тяжелой артиллерии и форсированным маршем отправить их на участки, где создалась угроза глубокого прорыва обороны 2-й танковой армии. Теплившуюся вначале надежду преодолеть кризис армии генерал-полковника Рудольфа Шмидта путем быстрого ввода вышеуказанных сил и затем продолжить наступление 9-й армии пришлось уже 13.07 окончательно похоронить. Когда обнаружились огромные масштабы наступления противника против 2-й танковой армии, стали понятны оперативные цели этого наступления: окружить и уничтожить всю нашу группировку внутри Орловской дуги. Предполагаемые оперативные намерения противника отражены на карте.

15.07 противник перешел в контрнаступление на широком фронте против 9-й армии — на четвертом, южном участке Орловской дуги, где он использовал значительные силы артиллерии, танков и воздушного флота. Для этого с западной части Курской дуги для усиления и без того превосходящих сил он ввел в бой две стрелковые дивизии, один танковый корпус, усиленный четырьмя отдельными танковыми и одним гвардейским минометным полками. Главный удар был направлен на участок обороны XXXXI танкового корпуса и на стык фронта XXXXVII танкового и XXIII армейского корпусов. Первая атака врага была отражена в ходе жестоких боев, и уже в первый день было подбито 230 танков противника. Но здесь 2-й танковой армии предстояли еще более тяжелые бои. В этой ситуации Верховный командующий обеих армий (генерал-полковник Вальтер Модель. — Е. Щ.) при поддержке высшего руководства вермахта принял решение о возвращении 9-й армии на исходные позиции с тем, чтобы, сократив линию фронта, высвободить в качестве резерва четыре дивизии и использовать прежние оборонительные позиции. Противник не заметил нашего планомерного отхода, продолжавшегося 3 ночи, затем он продолжил наступление, чтобы помешать созданию новой немецкой линии обороны. Попытки врага были безуспешными, несмотря на использование всех танковых соединений и частей с поддержкой их с воздуха. Все усилия противника значительными силами прорваться 16 и 17.07, особенно восточнее железной дороги Орел — Курск, потерпели провал в результате нашей надежной обороны, при этом только с 15 по 17.07.43 г. были подбиты 530 танков противника. 18 июля 9-я армия все еще находилась на исходных позициях (с которых она начала наступление на Курск 5.07.43), полностью готовая к обороне. Во 2-й танковой армии развитие ситуации на основных направлениях 19.07 привело к кульминации в оперативных боевых действиях. Вновь прибывшая 3-я танковая армия русских со всей мощью атаковала XXXV армейский корпус, дивизии которого до сего времени мужественно противостояли напору противника.

После введения новых сил враг пытается расширить место прорыва с обеих сторон от района Ульяново.

С этим оперативным кризисом удалось справиться, использовав все возможные резервы. Таким образом, 23.07 опасная ситуация была разрешена.

Кроме уже задействованной 36-й пехотной дивизии, к участку обороны XXXV армейского корпуса в срочном порядке перебрасываются 8-я и 2-я танковые дивизии. В районе Ульяново благодаря быстро подведенным частям 9-й танковой дивизии удалось остановить танковые силы врага, рвавшиеся на юго-восток, а с юго-запада к месту прорыва уже спешили 183,253 и 707-я пехотные дивизии. Непосредственную угрозу железной и шоссейной дорогам Орел — Карачев, где уже находилась одна танковая бригада русских (162-я, полковника Волынца. — Е. Щ.), ликвидировали мощной атакой воздушные истребители танков, а 253-я пехотная дивизия после изменения направления своего марша подошла с юга к Ильинскому и с 21.07 прочно удерживает это село. Прорыв восточнее Орла приобретает все более угрожающие масштабы. Однако благодаря быстрому перемещению 12-й танковой дивизии из района юго-восточнее Болхова к месту прорыва и сокращению линии фронта с высвобождением войск и здесь в последнюю минуту удается предотвратить непосредственную опасность захвата Орла. При этом приходится справляться с кризисными ситуациями, особенно к юго-востоку от Орла. Благодаря своевременному прибытию 78-й штурмовой дивизии, которая в спешном порядке была переведена из 9-й армии, наше положение в районе Орла представляется укрепившимся. Ситуация контролируется благодаря быстрому подводу войск и скрытой передислокации соединений, а также в результате отдельных тактических действий, особенно противотанковых войск (подвижные штурмовые орудия и пр.).

Глубокие прорывы противника и вынужденные сокращения линии фронта для укрепления положения восточнее и северо-восточнее Орла привели к тому, что в районе к северо-западу от Болхова образовалась сильно выступающая вперед дуга, которая хотя и не подвергается атакам врага с севера, однако возникла опасность ее изоляции. Прежде чем противник сможет это сделать, необходимо и здесь наряду с укреплением позиций XXXV армейского корпуса сократить линию фронта, которая теперь проходит чуть севернее Болхова. Именно сюда вовремя подходит вновь сформированная 10-я моторизованная дивизия, чтобы расстроить планы противника: окружить Болхов с юга благодаря массированному наступлению танков из района Красниково. Большим напряжением сил и в результате гибко и тактически грамотно действующего руководства удалось предотвратить опасность и прочной обороной и контрнаступлениями парализовать наступление противника. Благодаря взаимодействию войск, а также вышеописанным перемещениям соединений на укороченную линию фронта рубеж Орловской дуги был укреплен, положение войск в обороне улучшилось.

Начиная с 18.07 поведение противника по отношению к 9-й армии подтвердило взаимосвязь этих действий с атаками, направленными против 2-й танковой армии. По всему фронту протяженностью 400 км шли жестокие бои, принявшие характер огромной битвы.

Противник, которому пока не удалось фронтальной атакой осуществить намеченный прорыв фронта, в спешном порядке перегруппировал свои силы перед фронтом обороны 9-й армии на участке Орловской дуги вдоль шоссе Троена — Фатеж и в районе н.п. Чернь для удара по южному флангу этой армии. Передвижения русских были вовремя замечены бдительной немецкой разведкой, и сразу же, т.е. 18.07, последовали ответные действия: перемещение двух освободившихся дивизий и нескольких частей армии на этот опасной участок фронта. Поэтому наступление русских 19.07 силами трех стрелковых дивизий и 60 танков натолкнулось на сильную немецкую оборону, и в результате наступления противнику удалось вклиниться только на отдельных участках.

В результате танкового прорыва к железной дороге Карачев — Брянск (19.07) в районе 2-й танковой армии расширилась и без того широкая «вмятина» на северо-западном участке Орловской дуги. В результате отхода 2-я танковая армия заняла соответствующие позиции на своем участке обороны. 23.07 ударом своих танков противник прорвал фронт обороны на стыке 2-й и 9-й армий в районе Змиевки. Последствия этого прорыва удалось ликвидировать только 24.07, используя последние резервы.

26.07 в связи с напряженным положением на орловском участке Восточного фронта объединенным командованием армий был отдан приказ о мерах по подготовке отступления из всего района Орловской дуги и отвода войск на позиции рубежа «Хаген». Ускоренное оборудование новой линии обороны шло уже с середины июля. 28.07 было принято решение и издан приказ о планомерном отходе на рубеж «Хаген». Отступление проводилось с 31.07 по 17.08.43 г. со сменой четырех позиций обороны, которые, в свою очередь, делились на промежуточные оборонительные линии. Благодаря этому маневру для других фронтов высвобождалось более 20 дивизий.

Положение, сложившееся на Орловской дуге, диктовало необходимость скорейшего проведения маневра, связанного с отступлением на рубеж «Хаген». Несмотря на то что удалось остановить наступление противника и нанести ему значительные потери, невозможно было долго противостоять массированному наступлению войск врага, не рассчитывая на резервы. Тем более что противник перешел к новым атакам: с 22.07 он меняет направление главного удара восточнее Орла. Поскольку наступление на этом направлении не дало ему желаемых результатов, враг передислоцирует 3-ю танковую армию с восточного направления на южное, чтобы здесь нанести удар с целью прорыва фронта на стыке немецких армий. Остальные танковые соединения концентрируются на севере от Орла, чтобы согласованными действиями одновременного наступления (имеется в виду наступление 2-й и 3-й танковых армий русских с юга в направлении Карачева) отсечь нашу орловскую группировку.

Ликвидировать выступ вокруг Болхова до сих пор противнику еще не удалось. Тогда он, вопреки своему первоначальному замыслу, выдвигает сюда свой стратегический резерв — 4-ю танковую армию, которая в ближайшие дни вступит в бой с немецкими войсками, занимающими позицию на дуге фронта вокруг Болхова.

Кризисная обстановка в районе прорыва южнее Ульянове стабилизировалась после подхода 95-й пехотной дивизии на правый фланг LV армейского корпуса, 26-й пехотной дивизии и моторизованной дивизии «Великая Германия» в район восточнее Карачева. Опасное развитие этой ситуации удалось приостановить благодаря своевременным действиям моторизованной дивизии «Великая Германия» и 26-й пехотной дивизии из группы армий «Юг» и поспешно введенных в боевые действия 293-й и 129-й пехотных дивизий из группы армий «Центр». Контрнаступление этих соединений позволило остановить наступление русских сил в направлении железной дороги Хотынец — Карачев и к шоссе, представляющих собой «кровеносную артерию», снабжающую войска внутри всей Орловской дуги.

Попытка противника прорваться вдоль ж. д. Теребень — Брянск в сторону Брянска была сорвана подошедшими с 15 по 17.07 армейскими группами Безелагера и Бузиха.

Основным местом сражений на конец месяца являлась дуга фронта вокруг Болхова. Атаки с целью прорыва линии фронта, предпринимаемые на различных участках фронта северо-восточнее и юго-западнее Болхова, наталкиваются на прочную противотанковую оборону (LIII армейский корпус и группа Гарпе: с 9, 18, 20-й танковыми, с 10-й и 25-й моторизованными дивизиями). Противник теряет здесь в отдельные дни более 200 танков.

После блокирования вражеского главного удара восточнее Орла противник 31.07 перешел в наступление силами 3-й советской танковой армии против 9-й армии на участке Никольское — Философово.

В разгар этих боев в условиях жесточайшего цейтнота обе армии согласно приказу вынуждены были готовить отступление на рубеж «Хаген». При этом перед их войсками были дополнительно поставлены сложные задачи тактического и организационного характера. В течение трех недель предстояло с боями отступить на 100 км в глубь от линии фронта. Это требовало значительных тактических перемещений в районе боевых действий в кратчайшие сроки. Необходимо было подготовить войска к организованному отходу, обеспечив их мобильность и боевой дух. Кроме того, в спешном порядке проводилась рекогносцировка линий обороны на новых местах и их подготовка к нормальному функционированию, с использованием рабочих сил (саперы, строительные войска, обозы, пленные и гражданское население).

Необходимо было в кратчайшие сроки переместить на новую линию обороны все запасы, приготовленные к наступлению 9-й армии и хранящиеся на складах вблизи от линии фронта. Аналогичные трудности возникли и в отношении разведывательной службы.

Еще больше сил потребовалось для эвакуации урожая и уничтожения полей в плодородных районах, где как раз началась уборка урожая. Основными задачами здесь стали подготовка дорог для перегона скота и перевозки урожая, эвакуация всего гражданского населения, разрушение всех важнейших сооружений, дорог и мостов, всего того, что не подлежало эвакуации: машин, сельхозтехники, изделий и, наконец, всех населенных пунктов.

Эвакуация из Орла и его разрушение стали особенно сложной задачей для 2-й танковой армии. В условиях острой нехватки времени на всех вышеназванных участках начались мероприятия по отступлению. Очень трудной оказалась эвакуация больших запасов вооружения со складов восточнее Кром. С привлечением всех возможных сил и транспорта ее все же удалось завершить, несмотря на плохие дорожные условия.

Главнокомандующему обеих армий удалось включить эти сложнейшие организационные мероприятия в общий хорошо отлаженный план действий.

31.07 вечером по приказу фюрера было начато отступление на рубеж «Хаген» в условиях плохой погоды и по бездорожью. Дождь, продолжавшийся целый день, размыл все дороги в районе Орловской дуги. Однако описанная выше ситуация требовала незамедлительных действий.

Первый шаг по плану отступления принес временное облегчение на всех участках фронта Орловской дуги. Отдельные фазы движения на рубеж «Хаген» затруднялись мощным наступлением врага с востока, особенно непрекращающимися попытками противника разбить фланги отступающих немецких армий. Только после того как в результате маневра на флангах удалось сократить линию обороны, эта опасность миновала.

По отношению к 9-й армии противник с самого начала усилил натиск на южный фланг армии, для того чтобы совершить здесь прорыв и отрезать значительные немецкие силы, прежде чем им удастся закрепиться на следующей линии обороны.

1.08 продолжились мощные атаки противника силами четырех стрелковых дивизий, 120 танков с сильной поддержкой авиации на участке Шепелево — Гостомль. Эти атаки были остановлены, героически, беспрерывно сражающимися три недели войсками (7,258 и 31-я пехотные дивизии), которым удалось подбить 77 танков противника. Из-за постоянного напора противника в последующие дни, особенно из района выступа у села Чернь, пришлось перенацелить направление главного удара собственных воздушных сил из района боевых действий 2-й танковой армии сюда — на опасный участок обороны 9-й армии.

5.08 200 танков противника при поддержке пехоты и авиации начали мощное наступление юго-западнее Кром с целью разорвать линию отступающих немецких войск и быстро овладеть транспортным узлом Кромы. В этот день 258-й пехотной дивизии XXXXVI танкового корпуса пришлось 15 раз отражать атаки советских войск с участием большого числа танков. Постоянные нарушения связи из-за вражеских бомбардировщиков, возросшее число партизанских диверсий на железной дороге и вызванная этими действиями нехватка боеприпасов и топлива особенно обострили ситуацию. Эпицентр сражения на Орловской дуге, который до сих пор находился на участке 2-й танковой армии, сместился на юг — к рубежу обороны 9-й армии. Верховный командующий приказал сосредоточить на направлениях главных ударов значительное количество войск противовоздушной обороны, противотанкового вооружения и увеличить число заложенных мин. А также переместить 12-ю танковую дивизию, находившуюся в подчинении 2-й танковой армии, в район восточнее Шаблыкино для последующей смены 292-й и 383-й пехотных дивизий. На участках 9-й армии успешно действовала авиация.

Так был преодолей и этот кризис. Участок фронта у Кром удерживался два дня. Тем самым удалось сорвать планы противника пробиться по одному направлению к Кромам, а по другому, где наступала танковая армия, — к Хотынцу и окружить значительные немецкие силы.

Между тем 5.08 был оставлен Орел, после разрушения в соответствии с планом всех мостов и важных в военном отношении сооружений и зданий, а также после отправки 53 000 тонн груза и 20 000 раненых.

В это время стало очевидно, что противник постепенно перегруппировал свои войска, особенно силы 4-й танковой армии, на западе. Поэтому в промежуток с 6 до 8.08 наступил тактический кризис на участках 2-й танковой армии. Это произошло, когда враг попытался прорвать сильными танковыми соединениями северный участок обороны (группа Гарпе) в районе Узкое. 7.08 эта ситуация была исправлена.

Для предотвращения дальнейшего опасного развития событии пришлось выстраивать новую линию обороны вдоль pp. Мощёнка и Нугрь (на участке Мощёное — Гаврилова). Перед тем противник, перегруппировав силы, начал здесь новое наступление на Хотынец. Атаки продолжались до 10.08, но безуспешно.

После упорных боев на южном участке Орловской дуги в районе Кромы благодаря продолжавшемуся отступлению 9-й армии удалось получить большую свободу действий. Новое начертание линии немецкого фронта, уходившего резко на север по прямой, лишило противника прежних возможностей. Подобная ситуация вынудила его нанести удар по южному флангу армии. Поэтому противник сосредоточил свои силы южнее Дмитровска-Орловского и начал большое наступление из района села Брянцево на Дмитровск (72-я пехотная дивизия). В условиях непогоды противнику удалось сделать глубокий прорыв, однако 9 и 10.08 противник не смог его расширить, несмотря на силы трех стрелковых дивизий и танков. 72-я пехотная дивизия выдержала натиск врага.

К этому времени рубеж «Хаген» и проходящие за ним пути были в срочном порядке отремонтированы и дополнены вновь созданными противотанковыми узлами на промежуточных буферных линиях обороны. К сожалению, одновременно 9-я армия была ослаблена вследствие передачи 4,8,9, 12-йтанковых, 31, 102,183. 293, 258-й пехотных дивизий и многочисленных частей другим фронтам. Передача этих соединений измотанным в боях LVI танковому и XII армейскому корпусам означала для 9-й армии дополнительные трудности в обороне.

19.08, с наступлением противника на позиции XXIII армейского корпуса, а затем 26.08 — на позиции XXXXVI танкового корпуса и 28.08 — на позиции группы Гарпе, началась новая глава в военной истории 9-й армии — сражение за рубеж «Хаген». После завершения битвы на Орловской дуге 9-я армия включилась в новое оборонительное сражение, которое развернулось на всем Восточном фронте — от Кубани до Ладожского озера.

Оценить по достоинству заслуги 9-й и 2-й танковой армий в решении боевых и организационных задач во время битвы на Орловской дуге и определить эффективность принятых решений станет возможным позже. Но уже сейчас ясно, что в операции «Цитадель» наступающие войска 9-й армии нанесли существенный удар по вражеским войскам, собиравшимся перейти в наступление из района Курска на север, и значительно ослабили соединения противника. Противник не смог больше с прежней силой нанести удар в направлении Хотынец — Карачев, окружая наши войска в районе Орел с юга. Ясно также и то, что проведенный обеими армиями отход на рубеж «Хаген» отвлек часть наступающих русских соединений, а сокращение линии фронта позволило высвободить значительное количество соединений и частей для других фронтов. Им было передано 19 дивизий, а именно: пять танковых, три моторизованные и одиннадцать пехотных, с многочисленными армейскими соединениями.

Успех в битве — результат самоотверженности отдельных лиц. Вновь лидировали боевые части, и на первом месте стоит пехота. Почти семь недель без перерыва немецкие армии вели сражения, почти семь недель они противостояли превосходящим силам противника. Всего против 9-й и 2-й танковой армий сражались:

85 стрелковых дивизий;

3 стрелковые бригады;

13 танковых корпусов (39 танковых бригад и 13 мотострелковых бригад);

2 механизированных корпуса (4 танковые и 2 мотострелковые бригады);

1 кавалерийский корпус (3 кавалерийские дивизии);

33 отдельных танковых полка[45].

Нашу пехоту поддерживали: сильная и мобильная артиллерия, боеспособная авиация, испытанные в боях танкисты, противотанковые войска, саперы, строительные войска, разведка, подразделения и части снабжения, железнодорожные войска и службы тыла Корюк, все прочие войска и службы, не занятые в боях, проводившие строительство дорог, регулирование транспортного движения, а также взрывные работы на оставляемой территории.

Значительные успехи боевых войск, которые возглавляли чрезвычайно решительные, отважные и умеющие справляться с критическими ситуациями военачальники, подтверждают данные об уроне, нанесенном противнику: 11772 пленных; 2007 перебежчиков; 4728 танков; 203 орудия; 362 противотанковых орудия; 32 противовоздушных орудия; 206 минометов; 827 автоматов; 799 пистолетов; 32 многоствольные ракетные установки; 34 самолета.

При этом следует отметить большие успехи 1-й авиационной дивизии, которая поддерживала 9-ю и 2-ю танковую армии с воздуха, поражая наземные цели, а в некоторых ситуациях определяла исход сражения в битве на Орловской дуге. Ее летчики делали по 5—6 вылетов в день, всего совершив 37 421 боевой вылет. Они выиграли 1733 воздушных сражения, при этом на истребителей приходятся 1671 победа и только 64 поражения (имеются в виду потери немецких и советских самолетов соответственно. — Е. Щ,). Кроме этого, авиация вывела из строя более 1100 танков, 1300 грузовых автомобилей и гусеничных транспортных средств, а также многочисленные батареи. Сбросив 20 000 т бомб, она нанесла противнику большие потери в живой силе и технике.

На земле действия авиации дополняли проверенные в боях противовоздушные войска 12-й зенитной дивизии, подбившие 383 самолета и 2 привязных аэростата, а в наземных боях — 229 танков. Они также уничтожили большое количество боевых позиций, орудий, транспорта; кроме того, в ходе оборонительных боев был нанесен большой урон личному составу противника.

Труднейшие задачи решались руководством подразделений и частей снабжения обеих армий. При этом основные трудности для 9-й армии состояли в необходимости быстрой перестройки от наступления к обороне и к отступлению, а для 2-й танковой армии сложности были связаны с растущими потребностями расхода материальных ресурсов, последнее было обусловлено динамикой сражений, в которых участвовала армия, и быстрым ростом контингента войск. Обеим армиям для выхода из затруднительного положения (из-за нехватки боеприпасов и топлива) не раз приходилось прибегать к временной поддержке друг друга, что было связано с перебоями в работе или перегрузкой железной дороги. В целом в битве было израсходовано 120 000 т боеприпасов (в том числе почти 2 000 000 снарядов для легких полевых гаубиц), 40 000 куб. м горючего, которое часто приходилось доставлять в места основных сражений в кратчайшие сроки. При этом войска обеспечения проявили высочайшее мастерство. Не менее сложными оказались задачи, связанные с зачисткой территории во время эвакуации промышленных объектов и людей. Все связанные с этими мероприятиями действия были проведены в кратчайшие сроки и максимально организованно. Удалось эвакуировать за рубеж «Хаген» 180 000 гражданского населения и 30 000 голов скота.

Во время сражений саперы заложили около 250 000 мин всех видов и разрушили около 1000 мостов и туннелей. Одновременно они совместно со строительными войсками проложили на участках армии около 1500 км новых дорог и путей.

Показателем отличной работы связистов, которые в начале наступления 9-й армии проложили густую кабельную сеть, затем реконструировали ее для нужд обороны, а затем демонтировали эту сеть и перенесли за рубеж «Хаген», служат следующие цифры: только один 511-й полк связистов проложил 1480 км кабеля, 622 км неизолированных проводов; демонтировал 1480 км кабеля и 1130 км неизолированных проводов. Телеграфные службы связи во время сражения обработали 10 500 телеграфных сообщений, передали 26 500 телеграмм. Интенсивность радиосвязи была в четыре раза выше, чем во время операции «Буйвол» (зимнее отступление немцев из района Ржева. — Е. Щ.). Подобные показатели характерны и для 2-й танковой армии. Кроме этого, следует отметить работу связистов, которые устраняли повреждения на линиях связи вследствие разрыва их снарядами, минами и бомбами.

Показатели работы железной дороги во время отхода на новый рубеж обороны иллюстрируют следующие цифры: было проведено около 200 эвакуационных эшелонов, 400 транспортных поездов, и это помимо поездов со снабжением и перевозок отпускников. При этом объем работ ж.-д. войск увеличился почти вдвое вследствие повреждений, наносимых партизанами и бомбардировками с воздуха. Во время отступления саперы ж.-д. частей уничтожили 420 км железной дороги, 40 вокзалов, 7 больших мостов длиной от 25 до 130 м, множество небольших мостов и туннелей. Не раз исход сражения зависел от срочной доставки боеприпасов или своевременной переброски воинских соединений в нужное место.