Крылатая гвардия

– Дяденька, а я вас узнал!

Передо мною стоял худенький мальчик лет десяти.

– Это вы тогда всех террористов перестреляли, да?

– Было дело... – Я присел перед мальцом на корточки. – А ты из интерната, стало быть?

– Ага. А почему вы тогда были без каски и бронежилета? – Разбирается, вояка...

– Жарко было!

– А это ваши собаки? – Парень указал на упоенно гонявших в зелени псов.

– Мои, – немного слукавил я. Собакевичи были Толины. Одних-то не оставишь. Я у них временно в качестве пастуха. Временно!

– А вы служите в отряде «Альфа»?

– Почти... Ладно, извини, парень, спешу я. Мороженого хочешь?

– Конечно! Спасибо! А еще... Дядя Толя приедет еще к нам в интернат? – Ясные детские глаза смотрели на меня не мигая.

– Дядя Толя? – Я невольно дернул шеей. – Ну, не очень скоро, но приедет... Обязательно приедет! – уверенно повторил я, протягивая пацану брикет с ореховым эскимо.

Приедет. Обязательно приедет! Куда же ему деваться? По-другому просто не может быть.

...А ту женщину-снайпера звали Бирута. Бирута Траутман. Потом выяснилось, что она спасла жизнь не только мне, но и нашим девчонкам.

Родом из Клайпеды, близких родственников нет...

И в Ичкерии, как выяснилось, она стреляла прицельно. Не ради денег, человека одного спасти хотела, самого для нее близкого. Да не спасла...

Это все Володя разузнал. По моей просьбе... Вот так все перемешалось, а человек остался человеком.

Мы похоронили ее на кладбище рядом с воинской частью.

– Игорь Васильевич! – услышал я за спиной знакомый голос.

Оксана Платонова. На сей раз дева-следователь была в обтягивающих джинсах, выгодно подчеркивающих ее фигуру.

– Здравствуйте! Я вот собираюсь вам повестку посылать!

– Повестку? Это зачем?

– У меня есть подозрения... Относительно вас!

– Ничего себе... И в чем же?

– Ну-у... Я подозреваю, что вам хочется... меня увидеть.

Во как! Что ж, подозрения не лишены оснований...

– Вы удивительно прозорливы, Оксана Георгиевна!

– Но сейчас вы, кажется, очень заняты?

– Сейчас очень. А вот минут через десять выгуляю эту команду, – я кивнул в сторону собакевичей, – и буду свободен, как ветер!

Мы шли по начинающему желтеть скверу, я держал Оксану под руку и чувствовал, что, в общем-то, не прочь прошагать так всю оставшуюся жизнь. И она, судя по всему, была согласна...

А вечером обещал подъехать Митрич. Вместе с Татьяной.