Крылатый человек

1

Когда звездолет исчез в клубящемся тумане атмосферы Эристана — II, Джемисон достал бластер. Его мутило, голова кружилась от болтанки, когда его били и бросали мощные струи корабля. Чувство опасности не покидало его, несмотря на прочность тросов, которыми он был прикреплен к антигравитационной платформе, тихо раскачивающейся над ними.

Прищурившись, он рассматривал эзвала, который в свою очередь пристально разглядывал его с края платформы своими тремя серыми, как сталь, глазами, и его огромная голубая голова, настороженно выглядывающая из-за края платформы, была готова — Джемисон это знал — мгновенно отпрыгнуть, едва прочитав мысль о выстреле.

— Ну, — резко сказал Джемисон, — вот мы и здесь, вдвоем, в тысячах световых лет от наших планет. Под нами пекло, которого вы, судя по тому, в какой изоляции живет ваша раса на планете Карсона, и представить себе не можете, хотя вы и читаете мои мысли. Даже 6000 — фунтовому эзвалу, не выжить там, внизу, в одиночку.

Огромная когтистая лапа высунулась из-за края платформы и дернула один из трех тросов, на которых висел Джемисон. Раздался резкий металлический щелчок и трос лопнул. Джемисона по инерции подбросило на несколько футов. Затем он снова упал и начал раскачиваться на двух оставшихся тросах, как на качелях. Подняв бластер, он приготовился к защите.

Но эзвал больше не принимал попыток нападения, и по-прежнему над платформой возвышалась лишь его голова с тремя глазами, разглядывающая Джемисона.

Внезапно Тревер Джемисон ощутил мысль, холодную и неспешную:

«Сейчас меня беспокоит только одно. Из сотни с лишним человек экипажа в живых остались только вы. И только вы из всей человеческой расы знаете, что эзвалы с планеты, которую вы называете планетой Карсона, не примитивные животные, а разумные существа. Ваше правительство испытывает огромные трудности с колонизацией нашей планеты, именно потому, что нас принимают за животных, природное зло опасное, но неизбежное. Это убеждение мы хотим сохранить. Ведь как только вы поймете, что мы разумны, то поведете против нас безжалостную войну. А это помешает нашей цели, выдворению из нашего мира всех пришельцев. Вы знаете нашу тайну, и потому, чтобы не дать удрать вам вниз, в джунгли, я прыгнул на эту платформу, как только вы выбрались из люка».

— Неужели вы думаете, — спросил Джемисон, — что если отделаетесь от меня, то и делу конец? А не забыли вы про второй корабль с детенышем эзвалов на борту? Он благополучно ускользнул от крейсера рулл, и теперь на пути к Земле.

— Я не забыл, — презрительно возразил эзвал. — Я помню выражение лица командира корабля, которому вы намекнули на то, что эзвалы, возможно, разумны. Те, кого вы поймали, не предадут свою расу.

— Ну не такие уж они альтруисты, как вы меня уверяете, — цинично ответил Джемисон. — Да вы и сами спасли себе жизнь, прыгнув на платформу. Вы не умеете ею управлять, так что мы находимся в одинаково бедственном положении, и я сомневаюсь, что ДАЖЕ ЭЗВАЛ способен…

Его голос оборвался на полуслове. Эзвал вскинул вверх свою чудовищную лапу со странными когтями и схватил огромную птицу. Отчаянно взмахнув неуклюже парусообразными крыльями, та метнулась вниз. Но ей это не удалось. Джемисон на мгновение увидел ее выпученные глаза и серпообразные когти, занесенные для удара.

От этого удара платформа закачалась, как лодочка в бурю. Джемисона кидало на его тросах из стороны в сторону. Порывы ветра и грохот крыльев создавали впечатление, будто вокруг него бьют молнии. Задыхаясь, он вскинул бластер. Белое пламя ударило в одно из крыльев и выжгло там черную дыру. Удары крыльев ослабели и вскоре эзвал скинул птицу с платформы. Та медленно падала вниз, пока не затерялась на фоне джунглей.

Джемисон поднял голову. Эзвал, качаясь, стоял на краю платформы, четыре его лапы беспомощно хватали воздух, а оставшиеся две вцепились в металлические пластинки на поверхности платформы, в отчаянной попытке удержаться. И он удержался. Огромное тело опустилось, и вновь только голова торчала над платформой. Джемисон опустил бластер и усмехнулся.

— Ну вот, — сказал он, — даже с птицей вам не справиться в одиночку. Я вас легко мог пристрелить, но вы мне нужны, так же, как и я вам. Ситуация такова: корабль погиб над островом в двадцати милях от материка, отделенного проливом Дьявола. Мы выбрались из корабля вовремя — минутой позже это стало бы невозможно. Однако, чтобы спастись, нам снова надо найти корабль. В нем запас воды, еды, и он защитит нас от наиболее смертоносных существ, открытых человеком. Кроме того, я наверняка смогу починить субпространственный передатчик, а, помимо всего, может даже и спасательный бот.

Но для этого каждый из нас должен приложить усилия, максимум усилий. Надо будет будет преодолеть пятнадцать — двадцать миль джунглей, чтобы выйти к проливу Дьявола. Затем построить плот, чтобы нам обоим переправиться на материк, плот, который защитит нас от морских чудовищ, каждое из которых может проглотить нас целиком. Ваша сила, телепатические способности, моя ловкость и оружие — вот наша ставка в борьбе за жизнь. Ну, что вы на это скажете?

Но ответа не было. Джемисон сунул бластер в кобуру. Вероятно, этого не следовало делать. Джемисон мог теперь надеяться лишь на то, что эзвал оценит разумность его предложения. Теплый влажный ветер овевал его, принося первый слабый запах земли. Платформа была меня — разница в силе покрывается разумом. Неужели эти примитивные твари одновременно и сильнее и умнее меня?

— Ну, таких тварей там нет, — медленно сказал Джемисон, встревоженный тем, что его аргументы не возымели нужного действия. — Поймите, ваша родная планета необитаемый остров по сравнению с этой. Даже до зубов вооруженный солдат бессилен против толпы.

Ответ последовал мгновенно:

— Тогда тут и двое бессильны. Особенно, если один наследственный урод, калека и больше мешает, чем помогает второму. Несмотря на свое оружие, которым он так гордится и на которое так надеется.

— Я не переоцениваю своего оружия, хотя мощь его на самом деле велика. И столь важная вещь…

— Как ваш могучий разум, надо понимать, — подсказал ему эзвал. — Тот, который принуждает вас высказывать эти бессмысленные аргументы.

— Не мой разум, — продолжал Джемисон упрямо, — а ваш. Я имею в виду то преимущество…

— Не важно, что вы там имеете в виду. Вы меня упорно убеждали, что не сможете в одиночку выбраться с этого острова. Ну что ж…

В то же время две огромные лапы сделали быстрое движение. Два оставшихся троса лопнули, словно струны. Удар был так силен, что Джемисона подбросило вверх и он описал 100 —футовую дугу, прежде чем начал падение в густом влажном воздухе.

Холодная, полная иронии мысль настигла его:

— Вы запасливый человек, Тревер Джемисон. У вас есть не только аварийный запас за спиной, но и парашют. Теперь вы и сами достигнете земли. С этого момента вы можете демонстрировать свои разрушительные способности на всех обитателях джунглей, которых вам посчастливится встретить. Прощайте!

Джемисон дернул вытяжной трос парашюта и замер в ожидании. Время шло, но его падение не замедлялось. Он завертелся, пытаясь выяснить, что произошло с парашютом, не запутался ли он в тросах, оборванных эзвалом. Но первый же взгляд принес облегчение. Парашют медленно выползал из мешка. Он тормозился из-за большой скорости, и к тому же, когда он раскрылся, прошло еще несколько секунд, прежде чем падение закончилось. Джемисон отстегнул ненужные теперь тросы и выбросил их. Теперь он медленно летел сквозь плотный воздух — около восемнадцати футов на кубический дюйм на уровне моря. Джемисон усмехнулся. Скоро и он будет на этом уровне.

Но под ним было отнюдь не море. Всего лишь несколько луж да заросли. Нечто вроде вырубки, но это была наверняка не вырубка. Поверхность имела серый отталкивающий вид. Догадка молнией пронзила его и заставила кровь сильнее забиться в жилах. Болото! Бездонное море склизкой, чавкающей грязи. В отчаянии он задергал стропы парашюта, как будто с помощью этого мог очутиться в джунглях — джунглях, которые были так близко, и в то же время так далеко (по его подсчетам примерно в четверти мили). Он застонал и сжался в ожидании…

Предчувствие близкой гибели заставило его напрячь все силы. Джемисон подтянул стропы парашюта так, чтобы его сносило в сторону. Но деревья были слишком далеко, в 500 футах к северу, столько же было и до земли. Чтобы достичь деревьев, нужно было падать под углом в 45 градусов, что невозможно без ветра. Когда он думал об этом, он чувствовал дуновение бриза, теперь же и тот стих. Но это уже не имело значения.

Развязка была близка. До земли 200 футов, 100, 50… и вот его ноги провалились в серо — зеленую жидкую грязь. Джемисон забарахтался, вытаскивая ноги и дергая за стропы у самого пояса. С большим трудом, обмотав стропы вокруг пальцев, он протащил себя на несколько футов. Слишком мало. До ближайшего участка твердой почвы было почти 30 футов.

Он распластался на податливой поверхности, раскинув ноги, руки, чтобы распределить свой вес равномерно. Но лежа в грязи он задыхался. Джемисон размахнулся и бросил несколько строп, что есть силы, вперед. Это был его последний шанс.

Фортуна его еще не покинула. Стропы запутались в кустарнике. Он подергал, и они выдержали. Рванув еще несколько раз, для проверки, Джемисон потянул изо всех сил. Он продвинулся немного вперед и вверх. Двигаться стало легче. Но внезапно раздался треск рвущейся материи, и стропы ослабли. Джемисон выбрал слабину и снова бросил стропы вперед. После нескольких попыток болото выпустило его из своих тисков. Джемисон подтягивался, перебирая стропы до тех пор, пока не ощутил в руках корень куста. Он рванулся из последних сил и влетел в кустарник, ломая ветки. Кусты, качаясь, согнулись вдвое под его тяжестью.

Несколько минут он лежал ничком, не зная даже, где находится. Когда он пришел в себя, то почувствовал разочарование — тем большее, чем больше была надежда.

Он находился на маленьком острове, в сотне футов от основного массива. Остров был шириной — 20, а длиной — 30 футов, на нем было пять деревьев, максимум в 30 футов высотой, неизвестно как ведущих жалкое существование на столь непрочной почве.

Но разочарование сменила надежда. Общая длина деревьев превышала 100 футов. Этого достаточно. Тут надежда снова погасла. У него есть только маленький топорик. Джемисон представил себе, что должен свалить им деревья, обтесать их, потом перенести на берег. Жуткая работенка.

Он сел. Только теперь пришло ощущение палящего солнца. Оно было почти в зените. Значит, так как планета вращается медленно, до захода еще часов 12. Можно подождать с реализацией плана и отдохнуть.

Поэтому, разыскав укромное местечко в кустах — он помнил еще о той птичке, которую ему недавно пришлось пристрелить, Джемисон блаженно вытянулся на мягкой почве и накрылся лиственным покрывалом.

Здесь было прохладно, меньше пекло. Небо было чистым.

Сияние звезды жгло глаза, и Джемисон закрыл их.

Когда он проснулся, солнце заметно склонилось к горизонту. Он проспал несколько часов. Джемисон встал, потянулся и почувствовал себя бодрее. Внезапно он замер, увидев нечто невероятное.

Мост, толще и прочнее, чем любое дерево на его острове, пролег между ним и противоположным берегом. Это было похоже на то, что кто-то выставил из джунглей колоссальную ногу. Мозг Джемисона бешено заработал. Но пока догадка лишь оформлялась в его голове, он уже увидел поднимающееся из кустов голубое ящерообразное тело эзвала. Прямо перед ним появились три знакомых серых глаза.

— Не бойтесь, Джемисон. Подумав, я решил, что вы правы. Я помогу вам…

Джемисон прервал его со смехом.

— Ха, то, что вы прибежали ко мне, означает ваше поражение. Что ж, я еще подумаю над этим.

Он, крякнув, надел на плечи рюкзак и шагнул на мост.

— Путь будет долог.

2

В полусотне футов от эзвала, почти перешедшего мост, из леса выползла гигантская змея. Первым колыхание высокой фиолетовой травы заметил Джемисон, ба — лансирующий на середине моста. Из травы поднялась широкая уродливая голова, венчавшая восьмиметровое пиявкообразное тело почти с метр толщиной. Голова уставилась на него своими поросячьими глазами. Джемисон чертыхнулся, проклиная свою судьбу, подсунувшую ему эту тварь в столь неподходящий момент. Он был парализован сверкающими глазками, сковавшими его каждый мускул. Это его и спасло. Страшная голова отвернулась и сконцентрировала свое внимание на эзвале. Джемисон расслабился, страх уступил место гневу. Он мысленно обратился к эзвалу;

— А я — то думал, что вы чувствуете приближение опасных животных по мыслям.

Эзвал не откликнулся. Чудовищная змея тихо скользнула в безмолвии, плоская голова раскачивалась над длинным извивающимся телом. Эзвал медленно пятился назад, признавая свое бессилие.

— Может, вам будет интересно узнать: как эксперт Международной Военной Комиссии, я недавно подал рапорт об Эристане — II. Там я писал, что использование этой планеты в качестве военной базы весьма сомнительно. Это объясняется двумя причинами: здесь самые прожорливые во Вселенной растения — людоеды и вот эти милые существа. Их миллионы. Они чрезвычайно плодовиты, и их численность регулируется лишь количеством пищи, которой на этой планете может служить почти все. Поэтому их невозможно истребить. Самые крупные змеи достигают 100 футов длины и веса порядка 3 тонн. В отличие от других хищников они охотятся днем.

Эзвал продолжал отступать. Змея была в метрах десяти от него. Он коротко ответил:

— Она меня врасплох не застала. В ее мыслях есть еще что-то, кроме жажды убийства. Впрочем, это неважно. Меня ей не убить. Вся проблема в вас.

Джемисон поморщился.

— Ну, не будьте так уверены в своей безопасности. Если потребуется, эта тварь может растянуться на сотни футов.

В ответе эзвала скользила самоуверенность.

— Я пробегу 400 футов прежде, чем вы досчитаете до десяти.

— В этих — то джунглях? Да там сплошные лианы, а не нормальный лес. Вы прорветесь, но вряд ли быстрее, чем змея. Такую маленькую добычу, как я, она может упустить, а вот вас…

— Неужели, — прервал его эзвал, — вы считаете меня таким глупым и ожидаете, что я буду прорываться сквозь джунгли? Я могу их обогнуть с краю.

— И попадете в ловушку. Насколько мне известно, джунгли дальше суживаются, закрывая проход. Змея воспользуется этим.

Эзвал помолчал, а потом спросил:

— Что же вы не примените свой хваленый бластер?

— Чтобы обратить на себя ее внимание? Невозможно с первого раза поразить ее мозг, а эти твари пол — жизни проводят в болотах и движутся так же быстро, как и на суше. Спасибо за совет.

Несколько секунд прошло в молчании. Надо было что-то делать, и в первую очередь эзвалу. Джемисон услышал его недовольное:

— Что ж, приказывайте и БЫСТРЕЕ!

Джемисон был удовлетворен, эзвал попросил его помощи, без всякого договора. Но времени для торжества не было, и он приказал:

— Действовать будем вместе. Сначала змея попытается вас загипнотизировать, это стандартный прием рептилий. В это время она ослабит внимание, и я этим воспользуюсь. Я выжгу ей глаза, а вы быстро прыгнете ей на спину. Режьте ее позади этого большого рога. Там мозг. Я буду отвлекать ее огнем. Начали!

Голова змеи качнулась. Джемисон медленно, усмиряя дрожь в руке, поднял бластер и спустил предохранитель.

Змея рванулась в атаку, свою последнюю атаку… Через несколько секунд ее дымящиеся останки, продолжавшие извиваться, были сброшены в болото. Джемисон устало соскочил с моста и рухнул на землю. Эзвал поджидал его впереди. Он пристально посмотрел на Джемисона, но тот выдержал его взгляд.

— Где платформа? — спросил он.

— В 30 ваших милях к северу…

Джемисон помолчал, потом сказал:

— Мы должны к ней вернуться. Я почти израсходовал аккумулятор бластера, нужно его подзарядить. Так что вернуться необходимо.

Эзвал молчал. Джемисон выдержал паузу, затем решительно продолжил:

— Было бы неплохо, если бы вы перенесли меня на своей спине. Из парашютных строп можно сделать упряжь. Нужно добраться до платформы как можно быстрее.

Прошло немало времени, прежде чем гордый эзвал неохотно согласился.

— Да, — сказал он с презрением. — Лучшего способа транспортирования столь беспомощного существа не придумаешь. Я согласен.

Джемисон подошел к эзвалу и расстелил на земле парашют. Вблизи эзвал оказался даже больше, чем он предполагал: расстояние и легкость движения скрадывали размеры. Джемисон по сравнению с ним выглядел пигмеем.

Каждый раз, касаясь тела эзвала, Джемисон чувствовал волну отвращения.

— Это необходимо, — сказал он, как бы извиняясь, обмотал стропы и пропустил их между лапами, чтобы не стеснить движения, а сверху положил кусок материи. Переброшенные через шею обрывки строп образовали примитивные стремена. Наконец он взгромоздился на свою лошадь.

— Почему бы вам не изменить свое отношение ко мне, — начал он мягко, — мне кажется…

От первого толчка он подлетел в воздух, и потом ему оставалось лишь прилагать все силы, чтобы не вылететь из седла. Эзвал со своей стороны ничего не делал, чтобы облегчить ему дорогу. Джемисон однако скоро приспособился к причудливому аллюру своей шестиногой лошади и даже стал находить удовольствие в этой бешеной скачке. Слева от него проносилась стена деревьев, похожих на гигантский тростник, смыкающий вверху свои кроны.

Внезапно Джемисон услышал команду:

— Держитесь!

Он мгновенно натянул поводья и упал на шею эзвалу, изо всех сил вцепившись в стропы. Эзвал пошел боком, потом снова вышел на прямую.

Когда ритм скачки возобновился, Джемисон оглянулся. Мельком он увидел двух больших четвероногих животных, похожих на огромных гиен. Они не преследовали их. «Что, впрочем, весьма мудро с их стороны, — подумал он. — С эзвалом им не совладать». Что-то заставило его взглянуть вверх. В небе двигалась какая-то точка, в которой, присмотревшись, он узнал звездолет. Боевой звездолет рулл!

Он мог бы узнать его с первого раза. Тем временем огромный корабль, напоминавший чем-то меч-рыбу, опустился в чащу джунглей и пропал из виду. Нечего было и думать скрыть этот сюрприз от эзвала. Гибель была неотвратима.

Он воспринял торжествующую мысль эзвала:

— Джемисон, вы, очевидно, предпочитаете застрелиться, лишь бы не попасть в лапы рулл, которые выбьют из вас все ваши секреты. Такой героизм я видал у обеих сторон, у рулл и у землян. Но вам это не удастся. Не вздумайте прикасаться к бластеру, иначе я приму меры.

У Джемисона застрял в горле ком. Надо же было такому случиться.

Делать было нечего. Пришлось подчиниться.

— Безумец, — произнес он наконец безжизненным голосом. — Неужели вы думаете, что руллы вас отблагодарят?

Тема была довольно заезженной, а вопрос столь очевидным, что Джемисон даже не изощрялся в красноречии. Но зато он осторожно напрягся, наблюдая за местностью. Факты скажут сами за себя.

— Руллы вероломны и нетерпимы к прочим расам.

Но ему не удалось скрыть свой замысел. Эзвал на ходу повел плечами и Джемисон оказался зажатым его мускулами. Он задергался, пытаясь сохранить равновесие, а ветки били его по голове и рукам. Эзвал, как танк, ломился сквозь заросли. Через мгновение они были уже на берегу океана и остановились на коричневом песке у громки воды.

Эзвал спросил как ни в чем не бывало:

— Насколько я понял вас, они засекли излучение платформы?

Когда Джемисону удалось восстановить дыхание, он ответил:

— Скорее всего. Если вы не остановили реактор, как я на звездолете…

— Вот почему они сели. Но если они зафиксировали огонь бластера во время стычки, то они знают, что кто-то выжил. Мне лучше самому сдаться им, пока и меня не приняли за врага.

— Глупец! — воскликнул Джемисон. — Все равно они убьют вас. Мы их враги только потому, что мы не руллы. Неужели нельзя понять…

— Правильно, правильно, — саркастически заметил эзвал, — так и продолжайте. Но я им кое-чем обязан. Во-первых, тем, что они подбили ваш корабль и я выпал из клетки. Во-вторых, они отвлекли команду, и я мог перебить людей. Не думаю, что они отвергнут мое предложение выгнать людей с планеты Карсона. И сведения, которые мы извлечем из вас, помогут нам в этом.

Внутри Джемисона бушевала черная ненависть. Лишь гигантским усилием воли он сумел подавить ее. Необходимо убедить эзвала в бессмысленности его плана. Он не вправе отступать.

— И что же, когда вы все это выполните, вы думаете, что руллы уберутся восвояси и предоставят вам наслаждаться свободой?

— Пускай остаются.

Джемисону опять стоило большого труда подавить раздражение, вызванное этим самонадеянным замечанием. В сущности, сказал он себе, эзвал дитя не технической цивилизации и не знает, что творит. И он продолжал:

— Вероятно, вам известно, что всего несколько лет назад люди разбили рулл вблизи вашей планеты. В то время, как мы выбивались из сил, защищая планету Карсона от самых жестоких созданий, когда-либо обитающих на Галактике, вы сделали все, чтобы помешать нам закрепиться на планете, создать базу. Вы знаете, что наши корабли примерно равны по мощности. Но руллы превосходят нас в некоторых отношениях. Их цивилизация, а следовательно и техника, старше. Вдобавок они могут принимать любой облик и улавливать электромагнитные волны с помощью особых органов, унаследованных ими от своих хамелеонообразных предков — червей. Поэтому они становятся отличными шпионами. Никогда нам еще не удалось захватить планету, служащую опорным пунктом рулл. Наоборот, они в первый же год вышибли нас с трех важнейших баз, это было сто лет назад. А вы их собираетесь взять в союзники, чтобы победить людей.

— Теперь да, — последовал ответ, тем более ошеломительный, потому что Джемисон верил в убедительность своих аргументов.

Время уговоров прошло. Все дальнейшее произошло настолько быстро, что Джемисон не успел ничего подумать. Это и способствовало успеху. Он выхватил бластер и разрядил в спину эзвала. Белое пламя вылетело из дула, но ничего не встретило на своем пути. Секундой позже он почувствовал, что летит в воздухе.

Джемисон с треском врезался в заросли. Жесткие ветки рвали его одежду, царапали лицо и руки. Джунглям доставалось все: клочки материи, куски кожи, вещи, все, кроме бластера, который Джемисон держал мертвой хваткой.

Он упал в траву и покатился, мгновенно выкинув вперед руку с оружием, изготовленным к бою. Эзвал, мчавшийся на него, затормозил в трех шагах от бластера с гримасой удивления на широкой морде, прыгнул в сторону и исчез в джунглях.

Израненный и чуть живой от потрясения Джемисон сел и принялся размышлять над плюсами и минусами своей победы.

3

Вокруг стояли странные причудливые деревья чужих джунглей — да и не деревья вовсе, а пестрые желто — коричневые грибы, вытянувшиеся на десятки фугов вверх, пробив сплетения лиан, лишайников и красноватой травы. Эзвалу они были нипочем, но для человека, у которого к тому же разряжен бластер, это было неодолимое препятствие. К тому же эзвал сменил направление, видимо для того, чтобы сократить путь, и не ясно было, куда идти.

Одно лишь было неплохо — его, по крайней мере, не волокли к руллам. Руллы! Джемисон вскочил на ноги. Предательски мягкий покров спружинил под ним. Он перескочил на твердую почву. Джемисон знал, что где-то невдалеке, скрытый буйными красками джунглей, прячется эзвал, который слышит каждую его мысль:

«Времени нет. Руллы несомненно засекли выстрелы и будут здесь с минуты на минуту. Вы еще можете передумать. Это безумно, брать в союзники рулл. Учтите, наши разведчики, которым удалось вернуться с занятой противником территории, доносят, что ни на одной из планет, на которых они были, нет никого, кроме рулл. Я имею в виду достаточно разумных существ. Но ведь они были там! ГДЕ ЖЕ ОНИ?» Джемисон сделал паузу, чтобы эзвал мог осмыслить вопрос, затем продолжил:

— Несколько раз нам приходилось встречать враждебные цивилизации. Что же мы делали в этих случаях? Объявляли карантин, организуя защиту от рулл, тратили уйму времени на то, что, по мнению рулл, не стоило выведенного яйца: пытались установить мирные отношения с туземцами. Изучали их культуру и психологию, пытаясь найти корни конфликта. Если же это оказывалось бесполезным, мы самым бескровным путем свергали их правительство, а потом осторожно ревизовали их культуру, очищая ее от элементов нетерпимости. После этого восстанавливалась автономия, и они могли сделать выбор: присоединиться ли им к федерации, насчитывающей около 5000 планет, или нет. И не было случая, чтобы эта огромная кропотливая работа пошла впустую. Можете теперь сами представить, какова разница в методах людей и рулл. Нам не требуется совершать переворот на планете Карсона. Вы достаточно разумны, чтобы понять, кто ваш друг. Лично вы, здесь и сейчас, сможете сделать свой настоящий первый шаг.

Больше ему нечего было сказать. Некоторое время он стоял и ждал, однако ответа не последовало. Джемисон удрученно пожал плечами. Был уже вечер, солнце проникало сквозь нижние ветви «деревьев» и лиан. Вдруг он понял, что его почти безнадежное положение скоро станет еще хуже.

Через два часа выйдут на охоту ночные хищники, скрывающиеся днем в своих убежищах. Против них ему не устоять. Если бы только найти НАСТОЯЩЕЕ дерево с прочными ветвями.

Джемисон двинулся вперед, избегая больших кустов, где мог спрятаться эзвал. Это была трудная работа: всего лишь через несколько сотен метров он едва мог шевелить руками и ногами. И тут он услышал первый отклик эзвала:

«Кто-то летает надо мной. Он меня видит. Какое-то насекомое, крылья у него совсем прозрачные. Я его слышу, но мысли… бессмысленные… я…»

— Не бессмысленны, — прервал его Джемисон, — чужды, вот подходящее слово. Руллы больше отличаются от нас обоих, чем мы друг от друга. Существует, правда, недоказанная теория, что они совсем из другой Галактики. Не удивлюсь, если вы не сможете читать их мысли.

Джемисон медленно двигался через джунгли, держа бластер наизготовку.

— Руллы пользуются антигравитационной машиной, в их изготовлении они достигли совершенства. То, что вы принимаете за крылья — это аура, световые волны. Вам выпала столь же редкая, сколько и опасная возможность видеть рулла в его естественном состоянии. Не многим это удалось, и еще меньше выжило после этого. Видимо, он думает, что вы дикий зверь — может быть, вы и уцелеете. Впрочем, нет, на вас же упряжь.

В ответе эзвала скользило отвращение:

«Эту вещь я сбросил сразу же».

Джемисон кивнул сам себе.

— Ну, превосходно. Ведите себя, как зверь, рычите на него, даже кидайтесь, но уносите ноги, как только он выдвинет сбоку сетчатый отросток.

Эзвал не ответил. Джемисон напряженно пытался уловить какие-нибудь отзвуки того, что происходит где-то в чаще. Может быть, эзвал старается установить контакт с руллом без телепатии? Хуже всего, если он вернется к этой идиотской мысли о сексе. Джемисон содрогнулся, представив себе, что произойдет в этом случае на планете Карсона. Он вслушивался в происходящее в джунглях и слышал отовсюду слабые прерывистые шорохи: далекий треск растений, ломавшихся под тяжелым громоздким телом, прерывистый низкий вопль, где-то совсем близко. Он втиснулся в заросли, осторожно выглядывая оттуда. Он знал, что случилось. Эзвал поступил по его совету. Джемисон спросил:

— Он преследует вас?

«Да, — последовал быстрый ответ, — он хочет меня изучить. Стойте на месте, у меня есть план».

Джемисон устроился поудобнее.

— Ну, я вас слушаю.

«Я приведу его к вам. Вы его убьете, а за это я помогу вам добраться до корабля».

Джемисон вскочил на ноги. Несомненно, эзвал отказался от союза с руллами. Неважно, из — за его ли аргументов или сам почувствовал, насколько руллы ему чужды. Важно то, что эзвал на его стороне. Но может, это, всего лишь хитрость?

«Сейчас я с вами, Джемисон, но берегитесь! Все — таки мы заключили союз с руллами против главного врага — человека. Не знаю, как отреагируют на это соплеменники, многие будут против… Впрочем, будьте готовы, скоро я буду у вас».

Слева от него послышался треск. Джемисон прицелился. На мгновение он успел увидеть сверкающие глаза эзвала, мчащегося в пятидесяти футах от него. Над ним неслась плоская темная тень.

«Поздно, не двигайтесь, не шумите. Их уже дюжина надо мною, и…» Ослепительная вспышка прервала его мысль. Ослепленный, Джемисон опустился на траву и приготовился к смерти. Но… прошла минута и ничего не произошло. Когда он прозрел, то понял, что его спас туман, совсем уже непрозрачный. Раз или два над ним мелькнули какие-то тени. Эзвала не было слышно. Что могло так быстро и без шума обезвредить его? Скорее всего, его парализовали с помощью вспышки света. Руллы применяли этот метод для поражения животных и примитивных форм разума, не привыкших к подобным вещам. Ничто иное не могло парализовать эзвала так быстро, так как он, несмотря на свой разум, был близок к животному и потому очень чувствителен к механическим формам гипноза. Да, скорее всего, они приняли эзвала за зверя, иначе они не вели бы себя столь неосторожно. Они поймали эзвала, чтобы выяснить, как он здесь очутился, ведь на Эристане — II эзвалы не водились.

Планета была в сфере человеческого влияния, но доступна для рулл, которые, видимо, бывали тут не однажды. Джемисон усмехнулся. Руллы тоже думают, что эзвал всего лишь животное — тем хуже для них. Если эзвал сумел уничтожить человеческий корабль, то чем лучше звездолет рулл?

На севере в мутном небе что-то вспыхнуло, и через несколько секунд Джемисон услышал раскаты грома. Он вскочил на ноги. Это была не буря. Это были стодюймовые пушки человеческого линкора!

Линкор! Скорее всего, он прилетел с базы на Криптере —4 или заметил вспышки боя при патрулировании района.

Ответные вспышки были куда слабее. Крейсеру рулл очень повезет, если он сумеет убраться с планеты.

Но лично для него это ничего не меняло. Ночь со всеми ее ужасами ему предстоит провести здесь. Если даже патрульный корабль вернется, Джемисон не сумеет подать ему сигнал, не зарядив бластер. Но руллы, по крайней мере, ему не грозят.

Джемисон уже ничего не видел, и опасность возрастала с каждой секундой. Единственное спасение бластер. Но надолго ли его хватит?

Джемисон напряженно всматривался во тьму. Того и гляди наткнешься на какое-нибудь чудовище. Смочив палец и определив направление ветра, он направился в ту сторону, вскоре поняв, что если днем по джунглям ходить трудно, то ночью невозможно. Через каждые несколько ярдов приходилось заново ориентироваться. От его движения по джунглям шел такой треск, что он подумывал над тем, стоит ли вообще двигаться. Но перспектива окончательно здесь остаться, во тьме, была в тысячу раз хуже. Тут он споткнулся, и его пальцы наткнулись на что-то твердое и шероховатое. ДЕРЕВО!

4

Огромная тварь топталась внизу, алчно рассматривая Джемисона огненными глазами. Семь раз вот такие твари бросались на дерево, визжа и пуская слюни, и каждый раз бластер Джемисона выплевывал тонкий луч все — сокрушающей энергии, и зверь шлепался на землю.

Прошло около восьми часов. Если так пойдет дальше, заряда не хватит до утра, не то что на следующую ночь. И ведь не известно, сколько раз ему придется ночевать в джунглях, пока он будет искать платформу, и найдет ли вообще?

Сколько минут он проживет после того, как иссякнет заряд?

А ведь победа была так близка… Опять кто-то топтался под деревом… Гигантские когти терзали кору, потом два сверкающих глаза на секунду отдалившись, понеслись к нему с невероятной скоростью. Сначала Джемисон схватился за бластер, но передумав, быстро полез вверх к тонким ветвям. Каждую секунду можно было ожидать, что ветки обломятся, и он полетит вниз, прямо в пасть к зверю, но еще больше он боялся, что челюсти вцепятся ему в пятки. Зверь почти настиг его, когда снизу послышался еще более ужасный рев, и на дерево полез еще кто-то. Схватка происходила в абсолютной тьме и закончилась внизу, в кругу таких же тварей. Внезапно появился какой-то длинношеий монстр с шестифутовыми челюстями и как таран врезался в клубок дерущихся убийц. Он оттащил свою добычу в сторону и сожрал в мгновение ока, после чего удалился. К утру Джемисон остался совсем один. Он уже не надеялся дожить до вечера.

Если бы эзвал не припер его тогда к стенке в контрольном отсеке, он сумел бы запастись пилюлями против сна, патронами, часами. Он даже улыбнулся при мысли, что у него могла быть спасательная шлюпка. Слава богу, что удалось захватить питательных пилюль на месяц. Джемисон подкрепился и слез с дерева. Насколько он мог судить по скорости эзвала, платформа была в десяти милях к северу. Учитывая болота и джунгли, до нее не менее дня пути. Притом, пройдя эти десять миль, плат — форму придется разыскивать, прочесывая лес кругом. Да и что он получит, найдя ее. Только полный заряд бластера. Платформа сама по себе была лишь сверхпарашютом, способным лишь поднимать и опускать тяжести. Ему предстояло осмотрительно, с одним лишь бластером, преодолеть сто миль моря, болот, джунглей, кишащих хищниками, которые лежали между ним и кораблем.

Но другого пути не было. Он двинулся вперед.

К полудню Джемисону удалось пройти по его подсчетам не более 3 миль. Белое пятно на небе не позволяло определить время точнее. Он решил немного отдохнуть, тем более, что поблизости поднималось дерево. Джемисон привязался к ветке и… кромешная тьма окутала его.

Когда он проснулся, под деревом завывала стая ночных хищников. Неизвестно, сколько времени прошло, но видимо ночь только началась.

Гигантская лапа ударила по стволу, и дерево дрогнуло. Джемисон отвязался и вскарабкался выше, зная уже, как много значат несколько футов.

Сквозь туманную полосу этой атмосферы не было видно звезд, и поэтому ночь растягивалась вдвое. Нескольким кошкообразным тварям удалось довольно близко подобраться к Джемисону, но только однажды ему пришлось применить бластер. Луч был тонок, и сердце у него екнуло. Но животное, дернув обожженными лапами, свалилось вниз, где его немедленно разорвали на части.

Рассвет наступал так медленно, что, казалось, ночи не будет конца. Джемисон увидал внизу несколько гиенообразных тварей, копошащихся над грудой костей. Внезапно в тишине из кустов вынырнула огромная рогатая голова, за ней двенадцать метров, толстого туловища змеи, и ближайшая «гиена», коротко взвизгнув, превратилась в кусок мяса. Остальные растаяли во мгле. Змея спокойно занялась пожиранием своей пищи, а потом улеглась на траве, пока вздутие на теле медленно передвигалось к хвосту. Джемисон сидел на дереве ни жив, ни мертв. Кто знает, может, ей ничего не стоит добраться до него, и тогда никакой бластер не спасет. Пролежав у дерева длиннейший в жизни Джемисона час, змея убралась восвояси. Прошло несколько минут, прежде чем он опустился пониже, убедившись, что охота закончилась. День только начинался, и солнце еще не достигло зенита. Он проверил направление и продолжил путь.

За этот день он продвинулся немного дальше, в основном за счет отдыха. Он сильно устал, но перспектива провести еще одну ночь на дереве с бездействующим бластером заставила его прочесывать лес.

Некоторое время он изучал окрестности, чтобы запомнить отправной пункт. Радиус первого круга был 50 футов. Это оптимальный вариант найти металлический предмет размером с платформу. Конечно, много времени он потратил впустую, но другого пути не было.

Через четыре часа он брел через заросли, заканчивая пятый круг. Темнело. Поиски ничего не дали, надо было вернуться, чтобы переждать еще одну кошмарную ночь.

С такими мыслями он закончил пятый круг. Глупо было надеяться найти платформу сегодня. Джунгли кончались лишь через несколько миль, и чтобы прочесать эту площадь, нужна была как минимум неделя. Но он все еще шел вперед, пытаясь отсрочить конец поисков, хотя опасность нападения продолжала увеличиваться с каждой минутой. Неожиданно джунгли расступились, обнаружив поляну диаметром в 250 ярдов. Почва здесь поросла кустарником, сгущавшимся к центру. Едва он сделал несколько шагов по поляне, как из зарослей с противоположной стороны вылетел косматый зверь с горящими глазами, и бросился к нему. Оцепенев, Джемисон стоял на месте.

Но зверь не успел добежать. Его ноги запутались в кустарнике, и он не смог, несмотря на все свои усилия, выбраться. Джемисон понял, что произошло. Веревкообразные ветви спутали зверя, а веретенообразные, как шприцы, вонзились в него. Громадное тело вздрогнуло, задергалось и рухнуло на землю. Ветви все глубже и глубже вонзались в него.

Это был ритт, кустарник, который вкупе со змеями делал планету непригодной для цивилизации. Правда, он рос не везде. Джемисон содрогнулся, представив себе, сколько таких кустов он миновал за последний час.

Был уже поздний вечер, время когда хищники вы — ходили на охоту. Дневная тишина кончилась. Джемисон поспешно направился к дереву, которое виднелось в туманной дымке.

«Не туда, Тревор Джемисон, левее, — услышал он мысль. — Я вас жду. Помогите мне».

Джемисон остановился в недоумении. Ведь эзвала поймали руллы. Значит ловушка? Но зачем?

«Руллы мертвы. Их машина невредима, но я не могу ею управлять. Помогите мне. Только быстрее, пока между нами никого нет!» Резко повернувшись, Джемисон бросился к поляне. Все ясно, корабль рулл так торопился убраться, что бросил разведчиков. Эзвал их уничтожил. Остальное очевидно…

«Я их не убивал, — прервал его эзвал. — Это было ни к чему. Сейчас вы сами поймете».

Джемисон наконец выбрался из джунглей. Перед ним на конце одной полянки стояла стофутовая шлюпка рулл, на другом — теперь ненужная платформа. Между ними среди серого кустарника были разбросаны трупы дружины рулл. Отростки кустарника протянулись к шлюпке, а некоторые даже заползли в открытый люк, как бы чувствуя, откуда могут появиться новые жертвы.

Джемисон сразу понял, что произошло.

«Медленно рассуждаете, Джемисон, хотя в логике вам не откажешь. Правильно, хотя в рубке меня спасла дверь. Надеюсь, вы сожжете растения и освободите меня».

Джемисон прожег в кустах проход и поднялся на платформу, сдвинул крышку двигателя и вынул из бластера маленькую капсулу. Без нее бластер был бесполезным куском металла. Подняв еще одну крышку, он сунул капсулу в специальное гнездо. Теперь нужно ждать, пока капсула не зарядится энергией. Вообще-то зарядка длится не менее десяти минут, но ему хватит и трех.

Джемисон прислонился к платформе с таким расчетом, чтобы при малейшей опасности, выхватить капсулу и вставить ее в бластер (хотя это было невозможно). Пока он сидел так, вглядываясь в чернеющие тени на поляне, эзвал молчал. Потом он заговорил сам.

— Значит руллы не знают о ритте. Оно и не удивительно: таких растений немного. Но как же они поступили так неосторожно, ведь никто не спасся. Может, вы объясните?

«В сознание я пришел при погружении в шлюпку. Но я им это не показал, у всех было оружие, я притворился спящим, пока меня не поместили в хранилище. Там я разорвал путы и стал ждать подходящего момента для бегства. Внезапно раздался взрыв, и они покинули судно. Потом все они пришли в необычайное волнение, и тут же все мысли оборвались. Я взломал дверь, и так как я вижу в темноте, то понял, что все они мертвы».

Джемисону почудилось какое-то волнение на поляне. Может, это охотятся на него? Три минуты прошли давно, больше ждать нельзя. Взяв себя в руки, он вынул капсулу и вставил в бластер. Все.

Он пристально посмотрел на место, где видел тень. Все спокойно. Вероятно, почудилось… Но все же следует быть осторожным. Он произнес:

— Ну что же, вы рассказали достаточно. Я могу продолжить. Увидев, что руллы мертвы, вы остались на шлюпке, ведь если вы и боитесь чего-то на этой планете, то именно кустарника. Вероятно, вы от него спаслись с большим трудом и прекрасно знаете, что чем дальше в джунгли, тем его больше. Теперь вы струсили и поняли, что без меня, без моего бластера, вам не обойтись. Вы вернулись…

Кустарник был светлее земли, Джемисон закрыл глаза рукой и нажал на спуск. Послышался треск горящей земли. Бластер был заряжен полностью. Джемисон повел дуло из стороны в сторону, потом открыл глаза. Он стоял на краю черного пятна, следующая заросль была в двадцати футах от него.

— Значит, вы уже два дня в шлюпке, — сказал Джемисон, сделав шаг вперед.

— В первый день вы скорее всего возились с механизмом двери и проникли в рубку только вчера. И на другом ее конце увидели отросток кустарника. Держу пари, что вы задвинули все двери на засовы. Конечно, сквозь металл кустарнику не проникнуть. Вас он может поразить в сотне мест сразу, но перед дверью бессилен. Только поэтому вы и уцелели.

Джемисон сжег второй куст. Теперь ему осталось сжечь последний, убивший рулл. Он продолжал в том же тоне:

— Два дня вы пытались разобраться в механизме пульта, но потерпели поражение. Если бы вы поняли механизм управления, то давно бы уже удрали. Но вы не поняли… Появился я, и ситуация изменилась.

Он остановился в ожидании ответа эзвала. Тому нечего было возразить, и он молчал. Джемисон продолжил себе путь дальше. Оставались лишь щупальца, проникшие в корабль. Он уменьшил мощность, чтобы не повредить обшивку.

— Сейчас я уничтожу последние отростки. После этого я поставлю бластер так, что он уничтожит вас, если вы сделаете хоть шаг из камеры. Думаю вы будете благоразумны. До ближайшей базы две недели лета, а там мы доберемся до планеты Карсона, где я вас выпущу. Не знаю правда, найдете ли вы что-нибудь съедобное в камере. Но утешьтесь тем, что не будь астрогации и гиперпутешествий, вы бы наверняка умерли с голоду, не добравшись до родины. Вы проиграли. Но не беспокойтесь, пока я не раскрою тайны вашей разумности. Пока. А теперь отойдите от двери подальше — будет очень жарко.

5

Через два дня Джемисон сумел связаться с крейсером дружественной людям расы и через него подать сигнал бедствия на ближайшую земную базу. Но еще целую неделю они блуждали в космосе, прежде чем их подобрал земной корабль. Командир согласился доставить их на планету Карсона. Он ничего не знал о сложившейся там ситуации, и проверив удостоверение личности Джемисона, поверил, что тот сопровождающий при эзвале.

Джемисон добился, чтобы корабль сначала сел в не — обитаемом районе. Здесь состоялся последний разговор с эзвалом.

Планета была богатым миром. Бескрайний лес про — стирался к западу, на востоке сверкнула река.

Эзвал легко соскочил на землю и оглянулся. Джемисон стоял у люка.

— Ну как, вы все еще не передумали?

«Убирайтесь с нашей планеты, вместе с вашими сородичами!» — злобно сказал эзвал.

— Только когда у вас будет машинная цивилизация, способная противостоять руллам.

«Эзвалы никогда не станут рабами машин!» Джемисон лишь кивнул на это головой. Он разработал другую концепцию. Взрослого эзвала ему не убедить, он слишком устойчив.

— Просто вы индивидуалист и хотите жить для себя.

«Да: Только от вас я узнал, что есть расы, живущие коллективно. Эзвалы лишь сотрудничают во имя общей цели. Но мы свободны. Почему-то, я не понимаю, почему, вы считаете это за слабость».

— За слабое место. Мы на Земле ничего бы не достигли без общества. Кстати, у вас ведь нет имени.

В ответе эзвала скользило отвращение:

«Телепаты не нуждаются в кличках. Вы зря думаете, — продолжал он яростно, — что можете сделать из нас себе подобных с помощью имен».

Ярость сменилась презрением.

«Впрочем, сейчас ваша задача доказать нашу разумность. Тут я вас покину».

Эзвал повернулся и побежал в лес. Джемисон окликнул его.

— Вы спасли мне жизнь и доказали, что между нами все — таки возможно сотрудничество. Благодарю вас за это!

«Мне не нужна благодарность человека. Прощайте и не попадайтесь мне больше!»

— Прощайте, — ответил Джемисон.

Как только люк захлопнулся, огромный корабль взлетел.

Перед отлетом на Землю Джемисон представил свой доклад Военному совету. Председатель оборвал его сразу же, едва стала ясна основная мысль:

— Мистер Джемисон, в этой комнате, да и на всей планете, вы не найдете человека, не пережившего горечи утрат, понесенных по вине этих чудовищ.

Джемисона это не касалось.

— Если верно то, что вы утверждаете, мы должны истребить их немедля. Бывают случаи, когда человек не может проявить милосердия к другой расе, и трудно от нас ожидать милосердия к эзвалам.

Послышался одобрительный ропот членов Совета. Джемисон обвел взглядом их лица и понял, что председатель прав. Планета была слишком лакомым куском. В истории человечества несколько раз встречались расы, столь ненавидевшие людей, как эзвалы. И надо же было этому случиться, ведь их планета была одной из трех баз, на которых держалась оборона Галактики. Ее нельзя было оставить ни при каких обстоятельствах. В принципе, воз — можно даже полное уничтожение эзвалов.

Но эзвалов можно было уничтожить, только зная, что они телепаты, с других сторон они были неуязвимы. Они всегда обнаруживали человека, поэтому их нельзя было застать врасплох. Но зная эту их способность, ученые легко могли их уничтожить, создав машины, излучающие мысли. И с расой эзвалов будет покончено.

Джемисон понял, что рассказывать им о своих приключениях на Эристане — II было бы преступлением. Пусть думают, что это всего лишь теория.

— Леди и джентльмены, — он поклонился трем женщинам, входившим в состав Совета, — мне остается лишь выразить благодарность Галактической конвенции, пославшей меня, чтобы разрешить эту проблему. Я вынужден буду просить ее о проведении плебисцита по этому вопросу.

— Я считаю это оскорблением, — холодно сказал председатель.

— Я не имел намерения оскорбить вас, но думаю, что члены Совета слишком пристрастны, чтобы решать вопрос о жизни и смерти расы. Благодарю за внимание.

Джемисон сел. Последовавший банкет прошел в полном молчании.

После него к Джемисону подошел вице-председатель Совета, сопровождаемый молодой женщиной. Ей на вид было лет тридцать. Прекрасные голубые глаза и стройная фигура делали ее привлекательной, но неженская решительность в ее облике немного портила это впечатление.

— Миссис Уитмен хотела бы познакомиться с вами, доктор Джемисон, — вежливо произнес вице-председатель Совета, и, представив их друг другу, быстро ушел, словно в этом и заключалась его миссия.

Джемисон внимательно рассматривал женщину.

— Вы ведь доктор наук, мистер Джемисон? — спросила она.

— Да, я физик, но специализируюсь в небесной механике и космических исследованиях.

— Так я и думала. А я вот осталась вдовой после гибели мужа. Меня всегда восхищали его познания, — сказала Уитмен, и потом добавила, как бы в раздумье: — его убил эзвал.

«Видимо, у ее мужа были глубокие познания, если она вращается в высших кругах Совета», — подумал Джемисон, а вслух сказал;

— Сочувствую вам.

— Я очень рада, что вы остались еще на несколько дней, и я могу предложить вам другое решение проблемы, от которого зависит судьба планеты. Вы знаете, что у нас есть спутник?

— Вы хотите создать на нем базу, — медленно произнес Джемисон, видевший его из корабля.

— Не только.

«Что ж, этим стоит заняться, — подумал Джемисон, — в потоке бумаг, в водовороте мелких проблем это решение могло затеряться, а бюрократы неохотно пересматривают решения». Правда, он сильно сомневался, что это действительно решение, но в создавшейся ситуации любой компромисс был предпочтительней открытой вражды.

— Пойдемте, — сказала миссис Уитмен.

Джемисон в уме прикинул, что зафрахтованный корабль с эзвалами прибудет на Землю лишь через несколько недель, и он может уделить немного времени миссис Уитмен.

— Прекрасно, я согласен. А вы, как я понимаю, будете моим гидом?

Она рассмеялась, обнажив великолепные белые зубы.

— Но ведь больше с вами никто не станет разговаривать, не так ли?

Однако, сколько горечи вызвал ее вопрос у Джемисона!

6

Блеск космического скафандра гида то и дело грозил затеряться в звездном небе, и Джемисону приходи — лось непрерывно следить за ним, чтобы не остаться одному.

Он уже раскаивался, что согласился на этот полет. На пути к спутнику он просмотрел относившуюся к нему заметку в Космической Энциклопедии. С первого взгляда было ясно, что на спутнике невозможно разместить миллионы людей.

Казалось, женщина нарочно старалась отвлечь его внимание, не дать размышлять, ее трудно было рассмотреть на фоне солнца.

Милей внизу на поверхности спутника виднелись островки леса, выщербленные скалы, редкие участки травы, коричневой и пожухлой.

Джемисон не мог рассмотреть спидометр, вмонтированный в наружный шлем, так как свет дробился на стеклах и искажал картину на циферблате. Но что-то возбудило его подозрения. Он напряженно вглядывался в диск, и то, что он увидел, заставило его сжать губы в прямую линию. Он включил рацию:

— Миссис Уитмен!

— Да, доктор Джемисон, — слово «доктор», она произнесла как-то насмешливо и даже враждебно. — Слушаю вас, доктор!

— Вы сказали мне, что мы должны пролететь 521 милю или…

— Или около этого! — смягчился голос, но враждебность даже усилилась.

— Итак, 521 милю. Цифра достаточно определенная, чтобы быть точной. Тем не менее, мы уже пролетели 629 миль и все еще продолжаем лететь! С тех пор, как мы покинули пять городов, прошло два часа…

— Ну и что же, — прервала его женщина, — это не так страшно, доктор Тревер Джемисон.

Джемисон молчал, размышляя, чем это ему грозит. Сначала он ей хотел ответить так же высокомерно, но мозг, ставший внезапно кристально ясным, подавил это намерение в зародыше. Здесь крылась смертельная опасность. И как всегда в таких случаях, мозг работал быстро и точно. Он всегда выходил победителем, и это придавало ему силу.

Джемисон начал снижать скорость. Времени было слишком мало, а опасность слишком близко. Но пока скорость была велика, ничего нельзя было сделать.

Он спокойно спросил:

— Скажите, убийство предпринято по приказу Совета, или это ваша личная инициатива?

— Что ж, теперь это не важно, — ответила женщина. — Мы не предполагали, что вы решитесь на плебисцит. Конечно, мы давно знали, что спутник не годится для базы.

Джемисон рассмеялся, чтобы скрыть свое снижение. Перегрузка была так велика, что он едва сдержал стон. Теперь он остался один. Сверкающий скафандр сопровождающего исчез вдали. Скорее всего, она даже не обернулась… Стараясь скрыть это неприятное для нее открытие как можно дольше, Джемисон спросил ее:

— И как же вы меня убьете?

— Через десять секунд ваш двигатель… — она осеклась. — О, да вас тут нет… Хотите приземляться? Все равно я вас найду!

До скалы оставалось 60 футов, когда двигатель остановился. Пламя охватило его, жгучая боль пронзила все тело, он ударился о землю, непроизвольно сворачиваясь в клубок, и потерял сознание.

Пятнистая скала, кружащаяся и качающаяся — вот что он увидел, очнувшись. Скафандра на нем не было, остался лишь костюм с электроподогревом. Он почувствовал на себе чей-то взгляд. Джемисон обернулся, за ним стояла Барбара Уитмен.

— Вам повезло, вы вовремя выключили двигатель, вам обожгло только ноги. Я уже вылечила их. Вы можете даже идти.

Джемисон посмотрел по сторонам, затем вопросительно взглянул на нее. Она поняла его мысли.

— Быть может, не стоило быть столь щепетильной к смертнику, но я не могу убить даже собаки, не дав ей шанса выжить. У вас тоже есть шанс.

Джемисон сел, не отрывая от нее взгляда. Он встречал жестоких женщин и раньше, но ни одна не была столь честна и искренна в своих намерениях, как эта.

— Где ваш скафандр? — спросил он.

Она кивнула на небо.

— Видите черное пятно, справа от солнца? Я заложила в него мину, через 300 часов остатки упадут на солнце.

— Что — то не верится, что вы решили умереть вместе со мной. Люди умирают лишь за свою веру. Во что верите вы? У вас — то скорее всего есть шанс?

Лицо женщины потемнело от гнева.

— У нас нет ни одного шанса. Мы умрем вместе, ведь нам не дойти пешком до Пяти Городов, а до платиновых рудников тем более.

— Жалкая бравада. Во — первых, это доказывает, что вы глупы, а во-вторых мне никогда не нравились авантюристки. Тем не менее, я благодарен вам за лечение и… за общество.

Джемисон попрыгал на ногах, испытывая легкую боль.

— Ммм, не больно, но еще плохо сгибаются… К ночи это пройдет…

— Однако, вы спокойны, — язвительно сказала Уитмен.

Он кивнул.

— Конечно. Ведь я жив, и у меня есть время убедить вас в своей правоте!

Она рассмеялась.

— Вы не понимаете положения дел. Нам нужно идти две недели, делая по шестьдесят миль ежедневно, а это невозможно. Температура ночью падает до ста, а иногда и ста семидесяти градусов ниже нуля, в зависимости от близости к раскаленному ядру спутника, благодаря которому, здесь вообще возможна жизнь. Что вы на это скажете?

— Что надо идти, — ответил Джемисон, не колеблясь.

— Нас сожрет первый же попавшийся грапп — кровосос, если мы не замерзнем. Запах крови, который они чувствуют на расстоянии, приводит их в бешенство. Им ничего не стоит сожрать человека целиком. Они способны рыть туннели в этих скалах. Единственная защита против них — бластер, а у меня остался лишь охотничий нож. Единственная пища на этом спутнике — огромные травоядные, удирающие быстрее лани при виде человека, но способные прикончить дюжину невооруженных людей, если их припереть к стенке. Учтите, что-то в воздухе возбуждает зверский аппетит. Мы приближаемся к смерти с каждой минутой.

— Вы, кажется, этим довольны, — сухо ответил Джемисон.

— Во всяком случае, на Землю нам не вернуться.

— Вы ошибаетесь. Мне только жаль видеть женщину в столь опасной ситуации. Хороши же однако, ваши друзья. Но я вернусь.

— Чепуха. Это все равно, что убить граппа голыми руками, — рассмеялась она.

— Не только и не столько руками, а разумом и опытом. Мы дойдем до людей, несмотря ни на что!

Наступило молчание. Джемисон оглядел местность. Насколько хватало глаз, крутом простиралось однообразное безжизненное плато. Впрочем, нет! В одной стороне виднелся обрыв. Джемисон задумался на секунду, потом сказал:

— Придется идти к обрыву.

Глубокая тишина окружала их. Молчание было символом, духом этого холодного мира.

— Ну что же, начнем наше путешествие.

Они побрели через плато. Идти было нетрудно, сказывалось малое притяжение планеты. Женщина спросила:

— Что вы хотели сказать об эзвалах?

— Ничего. Если бы я вам что-нибудь сказал, вы бы их уничтожили.

— Вам надо было привести реальные факты, а не теоретические построения. В Совете здравомыслящие люди.

— Весьма здравомыслящие, — иронически подхватил Джемисон.

— Я не верю, что у вас есть факты. Хорошо, кончим на этом.

7

Через два часа солнце стояло высоко в небе. Все это время они пробирались по извилистому плато, лавируя между расщелинами, которые вели вниз, в раскаленные недра спутника.

Гигантская пропасть, ранее расплывчатая из-за расстояния, теперь предстала во всем своем величии. Она простиралась во все стороны неприступной, отвесной стеной.

Джемисон с трудом произнес:

— Стыдно признаться, но мне ее не одолеть.

— Я ведь вам говорила, — это голод. Мы умрем от голода.

Джемисон на секунду задумался и спросил:

— Эти травоядные — они ведь едят молодые побеги деревьев?

— Да, у них длинные шеи. А что?

— И это все, что они едят?

— Еще траву.

— И больше ничего? — Джемисон становился настойчивее.

Барбара вскинула голову:

— Сбавьте тон. Для чего вам все это?

— Извините за тон. Что они пьют?

— Они лижут лед, что скапливается у рек. Там замерзает вода, которая образуется во время таяния снегов. Вспомнила, еще они любят соль. Совсем как земные травоядные.

— Соль! Это — то, что нам нужно! — воскликнул Джемисон. — Давайте вернемся, мы проходили солончаки. Нам нужно набрать соли.

— Вернуться! Вы сошли с ума!

— Послушайте, Барбара. Я сказал, что не смогу спуститься. Но выход на самом деле есть. И от голода я не умру — я достаточно скопил жира на канцелярской работе. Но все — таки нам необходимо убить животное. Для этого нужна соль. Надо вернуться.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Барбара отвела взгляд и сказала:

— Не знаю, что вы задумали, но все равно это безумие. Вы никогда не видели здешних травоядных. Они напоминают жирафов, только значительно выше. Зря вы надеетесь приманить их солью и убить. Это вам не удастся. Хорошо, мы вернемся. Не все ли равно, где умирать. Дай бог, чтобы нас учуял грапп. Это лучше и быстрее, чем смерть от голода.

— Нет ничего страшнее женщины, решившей умереть во что бы то ни стало.

— Не думайте, что мне этого хочется!

— А как же ваш ребенок?

По выражению ее лица он понял, что не промахнулся. В ней нужно было пробудить любовь к жизни. Ее помощь была необходима.

От разговора с ней по дороге к солончаку Джемисон, сам того не ожидая, получил большое удовольствие. Он не пытался убедить ее в чем либо, говорил о проблемах человечества, об освоении чужих миров, о взаимопонимании различных рас, о том, как много решений было принято в результате разумного обсуждения.

— Вот наконец и солончаки! — прервала его Барбара.

Джемисон распихал по карманам куски соли, и они побрели обратно. Возвращение проходило в молчании. У Джемисона болел каждый мускул, каждый нерв. Отчаянно хотелось спать, но спать было нельзя, сон означал смерть. Джемисон взглянул вниз, и у него закружилась голова. Помутившимися глазами он посмотрел на женщину, на лице которой читались муки голода.

— Держитесь! — вскрикнул он. — Еще немного!

Они подползли к краю пропасти, слишком глубокой, чтобы они могли спуститься вниз. Казалось, им оставалось только лечь и умирать от голода, глотая ртом живительный воздух. Наконец Барбара прошептала:

— Что же нам делать? Неужели тут нигде нет спуска?

Но Джемисон уже нашел выход.

— Спуститься мы можем в любой момент. Смотрите, — он подтащил ее к краю, — внизу спасение. Там стадо травоядных.

Слева немного ниже их виднелась долина. Спуск в нее был в нескольких сотнях фунтов от них, он весь по — рос лесом, и вторгался в долину подобно клину. Около него паслось стадо в сотню голов.

Они постепенно приближались к лесу.

— К ним можно подкрасться.

— А потом выбежать и насыпать им на хвост соли? У нас же ничего нет!

— Сначала, — сказал Джемисон как бы про себя, не оборачиваясь, — нужно подобраться к краю леса, при — чем так, чтобы животные нас не заметили. Мне потребуется ваш нож.

— Ладно, делайте как хотите. Вам к ним и на четверть мили не подойти.

— Я и не собираюсь. Если бы вы получше разбирались в жизни, то давно бы поняли, как просто убить зверя. Эта проблема давно решена на всех мирах. Пошли.

— Вы правы. Я тоже считаю, что эта смерть приятнее голодной. Около травоядных всегда околачиваются граппы, они подбираются к ним вечером, а утром убивают. Кстати, мясо травоядных довольно жестко. Сейчас как раз темнеет, значит граппы близко. Скоро они нас учуют и тогда…

— Если потребуется, мы сами к ним придем. Жаль, что я тут никогда не был раньше, тогда все давно было бы в порядке. Но пока наша цель лес.

Его внешнее спокойствие было маской. Когда они достигли леса, он качался от усталости и голода и едва держал нож, когда подкапывал корни высокого коричневого дерева.

— Кажется, этот корень, так же тверд, как сталь, и упруг. Его можно свернуть в кольцо, — сказал он. — На земле это дерево используется в промышленности.

— Да, — ответила она. — Если вы делаете лук, то эта трава может служить тетивой.

— Нет, это не лук. К ним ведь нельзя подойти и на четверть мили.

Он выдернул дюймовый корень, отрезал двухфутовый кусок и заострил его концы (с очень большим тру — дом, так как дерево скользило в его руках).

— Ну вот. Теперь подержите концы вместе, я их свяжу.

— А — а — а, — протянула она, — теперь я поняла. Животное заглотнет кольцо, в желудке трава разорвется, и острые концы проткнут желудок.

— Этот метод известен на сотнях планет, на Земле его применяли эскимосы.

Джемисон подобрался к поляне и принялся разбрасывать кольца.

— Мы не можем положиться на одно кольцо, — сказал он.

Мясо было чуть жестким, но все же очень вкусным. Приятно было ощущать, как к телу возвращается энергия. Джемисон проглотил последний кусок и встал, глядя на заходящее солнце.

— Если есть по четыре фунта в день, то шестидесяти фунтов нам хватит. Вообще — то вредно есть одно мясо, но за две недели вряд ли что с нами случится. Больше охотиться мы не сможем.

Джемисон вырезал филейную часть животного, лежавшего на траве, и упаковал мясо в два тюка, обвязав его травой. Получилось нечто вроде рюкзака. Барбара смотрела на него иронически.

— Вы просто сумасшедший, — сказала она. — Ночь мы как-нибудь переживем в пещере, но когда нас найдет грапп — ему вы тоже скормите деревяшку?

— А почему бы и нет! — резко ответил Джемисон.

— А потому, что зубы у них тверже металла, а когти — алмаза, желудок же не разрезать и ножом. Именно из-за них здесь нет разумной жизни. У нас есть пища, голодная смерть нам не грозит. Что ж, пусть нас убьет грапп — это произойдет мгновенно. Выбросьте из головы эту глупую идею — выжить. Грапп настигнет нас в любой пещере, в любой щели и убьет. Естественных пещер здесь нет, все пещеры это метеоритные воронки, перекрученные движением коры спутника. Нужно найти такую пещеру, чтобы в ней ночью сохранился воздух. Когда подуют холодные ветры, костюмы нам не помогут. Нужен костер.

Дерева вокруг было предостаточно. Они собрали большую кучу веток и стащили ее в пещеру, на первый этаж. Потом спустились сами, сначала — Джемисон, а потом, весьма грациозно — Барбара. Джемисон ухмыльнулся — молодость есть молодость.

Они перетаскивали топливо на второй этаж, когда вход в пещеру перекрыла черная тень. Джемисон оглянулся — во тьме блеснули клыки и горящие глаза чудовища. Тонкий красный язык нервно облизывал губы в предвкушение добычи, слюна капала на стоящих внизу людей.

Джемисон почувствовал, как его дернули к провалу, и он тут же очутился на куче веток внизу. Не задерживаясь, они принялись протаскивать ветки на следующий этаж. Скрежет гигантских когтей, расширявших отверстие, и рев чудовища подгоняли их. Едва они кончили и спрыгнули вниз, как увидели в отверстии второго этажа морду чудовища, освещаемую полуторафутовыми глазами. Внезапно скрежет прекратился, и наступила тишина.

— В чем дело? — спросил Джемисон.

— Он закупорил вход, ему не добраться до нас за те несколько минут, что остались до спячки, но нам не выйти. Грапп хитер на выдумки. За травоядными он не охотится, только преследует. Просыпается он на несколько минут раньше их и этим пользуется. То же он хочет проделать с нами. Ведь выйти мы не сможем, тут нам и конец.

Всю ночь Джемисон не сомкнул глаз. То он засыпал, то ему что-то чудилось, тогда он вскакивал и метался по пещере. Тьма, как камень, придавила их к земле. Ни малейшего проблеска света. Блеклое искрящееся пламя костра было бессильно против этой тьмы и беспомощно против холода.

Сначала появился озноб, потом холод словно сцементировал его тело. Стены покрылись инеем. Скала трескалась, и каждую трещину сопровождал гул, от которого казалось, вот-вот обрушится потолок. Шум падающих осколков вывел женщину из забытья. Она вскочила на ноги и принялась ходить туда-сюда, согревая руку в руке.

— А почему бы нам не поджечь граппа? — спросил Джемисон. — Ведь если бы он…

— Он проснется. К тому же его шкуру не проймешь огнем. Она похожа по свойствам на металлоасбест, не горюча, но проводит тепло.

— И ведь надо было попасть в эту переделку мне — единственному человеку, знающему решение проблемы эзвалов. И вы еще вдобавок пытаетесь меня прикончить…

— Пытались. Что толку в этих разговорах. Бесполезно. Через несколько минут грипп проснется и прикончит нас. Нам его не остановить.

— Вы так думаете? Зверь, конечно страшный, но помните: эта проблема решена давным-давно на всех планетах?

— Безумец! Его даже бластер не берет. Вас уже на свете не будет, прежде чем его шкура начнет испаряться. Что ему нож!

— Кстати, дайте — ка его мне, я его заточу.

Теплело. Иней местами подтаял, озноб прошел. Костер потухал оставляя пепел, топливо сгорало дотла, и как только он погас, пещеру заполнили клубы дыма, сквозь который ничего не было видно.

Внезапно сверху что — то зашевелилось, послышался треск, протяжный вой. Барбара вскочила с земли.

— Он проснулся.

— Вот мы и дождались своего часа.

— Теперь я вижу, что ваша смерть ничего бы не дала. Это безумие.

Между ними упал кусок скалы и с грохотом рухнул вниз, в глубину пещеры. Скрежет когтей был совсем близко.

— Он расширяет проход, — сказала она. — Спрячемся в расщелину, стена может рухнуть.

— Да, нельзя рисковать. Времени у нас мало.

Джемисон расстегнул и снял перчатку, весь содрогнувшись от холода. Подставил нож под затухающее пламя.

— Черт побери, ну и мороз, градусов под девяносто. Нужно нагреть нож, иначе ничего не выйдет.

Он накалил нож и, сделав надрез на большом пальце левой руки, растер кровь по лезвию. Посиневшая от злого холода рука не кровоточила. Он надел перчатку, и когда рука согрелась, боль возобновилась. Он пошел вдоль стены, как бы забыв о следующей за ним женщине.

— Ага! — воскликнул он торжествующе. Но даже ему эта радость показалась слишком искусственной. Он опустился на колени возле тонкой трещины.

— Это как раз то, что нужно, она как раз против прохода, — он взглянул на женщину. — Знаете, почему я вчера не спустился ниже? Потому, что в этой пещере грапп может уместиться целиком. В нем ведь футов тридцать вместе с хвостом?

— Да.

— Отлично. Он тут свободно разместится, и есть куда укрыться нам, пока он издохнет.

— Пока он не издохнет? — эхом откликнулась она.

— Из вас мог бы получиться лучший в мире клоун.

Джемисон промолчал. Он вставил в трещину рукоятку ножа и укрепил камнями.

— Ну, кажется ничего, но нужна двойная гарантия.

— Быстрее нужно спрятаться на следующий этаж, может быть, там есть выход в другую пещеру, — воскликнула Барбара.

— Я обследовал пещеру, пока вы спали, там всего еще два этажа.

— Ради бога, через минуту будет уже поздно.

— Минута мне и нужна. Надо все — таки получше закрепить нож.

И он принялся за работу, в то время как она пританцовывала за ним от нетерпения. Наконец он укрепил камень, с которым мучился, и они спрыгнули вниз, успев увидеть приближающиеся глаза зверя.

Костер высветил неясные очертания темной клыкастой пасти с тонким извивающимся языком, и рассыпался искрами, когда на него плюхнулся тяжелый зверь. Больше Джемисон ничего не увидел — он отпустил руки и рухнул с двадцатифутовой высоты. С минуту от боли он ничего не видел и не слышал, даже того, что скребущийся звук стих. Вместо этого зверь взвыл от боли, потом послышался сосущий звук и довольное хрюканье.

— Что случилось? — недоуменно спросила женщина.

— Сейчас увидите! — прохрипел Джемисон.

Сосущие звуки доносились в течение пяти, десяти, двадцати минут, постепенно затихая. Вместе с ними стихал вой. Наконец раздался вопль агонии и наступила тишина.

— Помогите мне, — сказал Джемисон. — Нужно посмотреть, что с ним.

— Кто-то из нас спятил, либо я, либо вы. Ради всего святого, скажите, что случилось.

— Он почуял кровь на ноже, лизнул его, порезал язык и пришел в бешенство, а рот заполнился его собственной кровью. Они ведь обожают кровь. Ну вот за последние полчаса он ею обожрался. Довольно простенький метод.

— Значит, — странным голосом спросила Барбара с усилием, — теперь нам уже ничто не препятствует дойти до людей?

Джемисон взглянул на нее.

— Ничего — кроме вас.

Молча они взобрались на следующий этаж. Джемисон вытащил нож из трещины.

— Отдайте нож, — резко сказала Барбара.

Джемисон поколебался, но подчинился. Снаружи было бледное утро. Кроме солнца, на небе сиял огромный красный шар, плывущий на западе — планета Карсона.

Небо было легкое, светлое. Утром даже скалы были не так мертвы и черны. Дул сильный ветер. После ужасов ночи, день казался еще светлее, и он возвращал надежду.

«Ложную надежду, — мысленно уточнил Джемисон.

— Спаси меня бог от этой женщины. Ого, она нападает».

Нападение было внезапным. Он уловил начало атаки по блеску ее глаз. Нож разодрал рукав его костюма. Джемисон едва устоял на краю пропасти.

— Вы сошли с ума, — пробормотал он. — И не ведаете, что творите.

— Не беспокойтесь об этом. Вы должны умереть, несмотря ни на что. Вы сам дьявол, но и вы умрете.

Она пошла вперед, выставив перед собой нож, и Джемисон ей не препятствовал. Она, по — видимому, не разбиралась в борьбе. Свободной рукой она попыталась схватить его. Этого он и ожидал. Эта дилетантка ничего не смыслила в убийствах. Он схватил ее за руку и рванул на себя, отскочив в сторону. По инерции она пронеслась мимо и завертелась, как волчок. Теперь она балансировала на краю пропасти, и ей не за что было удержаться. Джемисон вовремя схватил ее за руки, чтобы она не свалилась вниз. Он увидел ее глаза, мокрые от слез. Она снова стала женщиной, а не орудием убийц. На далекой Земле у Джемисона была жена, похожая на Барбару, и по своему опыту он знал, что теперь она сломлена и не опасна.

Все утро глядел Джемисон в небо. Он надеялся на помощь. Планета Карсона к этому времени скрылась за горизонтом, ветер стих.

В полдень он увидел в небе долгожданную точку. Она увеличивалась, приближаясь, пока не превратилась в шлюпку, в которой Джемисон узнал шлюпку своего линкора. Из распахнувшегося люка выпрыгнул лейтенант.

— Сэр, мы искали вас всю ночь, но сигнала не обнаружили.

— Несчастный случай, лейтенант, — спокойно произнес Джемисон.

— Вы направлялись на урановые рудники — это со — всем в противоположную сторону.

— Ничего, все в порядке, — уклонился от ответа Джемисон.

Через несколько минут они уже летели к звездолету.

На борту линкора Джемисон обдумывал план мести за покушение на него. С одной стороны, эти люди слишком жестоки, чтобы оценить милосердие. Они примут его за слабость, с другой стороны…

Наконец, он решил не делать ничего, оставив все как есть, не жаловаться и не обвинять. Это его личное дело. Бюрократы земной администрации вряд ли поймут, что врагами иногда бывают люди, а не руллы. Хотя скорее всего, это была человеческая слабость. За это не наказывают. Может, придумают когда-нибудь над ними суд справедливости. И он обвинит людей в жалости, в горе, в бесстыдстве и в непонимании.

Барбара Уитмен вынесла что-то из всего этого. И может быть когда-то встанет на его сторону.

По пути к Земле Джемисон запросил, прибыл ли туда командир Мак — Леннан с эзвалами. Ему ответили, что этот медленный сухогруз еще не прибыл.

Но через неделю, когда до Земли оставался всего один день пути, пришло ужасное известие:

«Два часа назад получено сообщение: корабль Мак — Леннана вышел из-под контроля над севером Канады. Предполагается, что животные погибли во время катастрофы. Об экипаже ничего не известно».

— О, господи! — простонал Джемисон, прочитав радиограмму. Листок выпал из его руки и плавно опустился на пол.

8

Командор Мак — Леннан повернулся к двум офицерам.

— Весь контроль полетел к черту. Через четверть часа мы грохнемся на Землю, где-то возле Аляскинского залива. Мы обшарили весь корабль, но поломки не нашли. Карлинг, прикажите людям покинуть корабль в спасательных шлюпках. Потом сообщите на Алеутскую военную базу, что у нас на борту два эзвала, они могут уцелеть при крушении. Вспомогательные двигатели еще работают. Пусть определят место падения и прибудут туда как можно скорее. Неизвестно, сколько людей прикончат эти твари, если уцелеют. Ясно?

— Так точно, сэр! — Карлинг выбежал из каюты.

— Стойте! — остановил его Мак — Леннан. — Немедленно примите меры, чтобы они не вырвались из клеток, если уцелеют, и чтобы они пострадали как можно меньше. В них заинтересовано Правительство и мы должны их довезти живыми! Ступайте! Бренсон!

— Да, сэр!

— Возьмите пару человек и закройте люки главного трюма, тогда им не выбраться. Даю вам на все пять минут. Идите!

— Есть, сэр! — ответил тот и вышел.

Мак — Леннан сгреб в портфель кучу важных бумаг и пошел к хранилищу спасательных шлюпок. Карлинг, явно нервничая, отдал честь:

— Все люди в безопасности, сэр, кроме Бренсона!

— Где он болтается, черт побери?! Кто еще с ним?

— Скорее всего никого, сэр. Все остальные здесь.

— Что за черт… Пошлите кого-нибудь, впрочем я сам.

— Простите, сэр, — со страдальческим выражением лица сказал Карлинг, — но если через две минуты мы не стартуем, будет поздно. Встречный поток сметет нас. А насчет Бренсо — на… его нельзя было посылать вниз, сэр.

— Почему? — Мак — Леннан впился в него взглядом.

— Его старший брат был разорван в клочки эзвалом.

Детеныш услышал угрожающее рычание матери и ее твердую и ясную мысль:

«Спрячься под меня, скорее! Двуногий пришел, чтобы убить!» Как молния выскочил он из своего угла клетки, лишь когти щелкнули по металлическому полу, и вот он уже под ней в теплой темноте тела. Здесь в ложбине между ее мускулами он был в безопасности. Он снова услышал ее мысль:

«Помни, что я тебе говорила! Люди должны считать нас зверьми. В этом наше спасение. Ты любишь жизнь, но если долг потребует, ты должен будешь умереть».

Ее глазами он увидел толстые четырехдюймовые решетки и человека за ним.

— Вам больше никого не убить, проклятые чудовища!

Он выхватил металлический предмет и просунул его между прутьями решетки. Блеснуло белое пламя, и контакт с матерью оборвался. Он услышал рев и запах горелого мяса. Мать бросилась прямо на это беспощадное пламя, бьющее из-за решетки. Человек отскочил. Тьма, застившая мозг самки, исчезла.

— Черт возьми! Ну, держитесь!

Детеныш не почувствовал мучительной боли матери — она снова выключила контакт. Она носилась по тесной клетке, уворачиваясь от огня. Какая-то часть ее мозга по — прежнему работала, отыскивая путь спасения детеныша. И она нашла этот путь.

Вместе с шипением огнемета был слышен новый звук, похожий на протяжный вздох, становившийся все выше.

— Дьявол, — выругался человек, — ну и живучие же они. Нужно убираться, иначе будет поздно. Но куда же делся этот чертов детеныш? Не провалился же он сквозь пол?

Его мысли оборвались, когда 6500 —фунтовое тело самки обрушилось на него, прорвавшись через расплавленные огнеметом прутья клетки. Детеныш напряг все мускулы, чтобы его не расплющило. Он услышал протяжный вопль застывшего от ужаса человека. Огнемет выпал из его ослабевших пальцев, он рванулся к выходу, непослушные пальцы едва ощупали трап.

В два прыжка самка настигла его, и тут детеныш снова увидел человека и услышал вопль, оборванный уда — ром могучей лапы. И тут же мир погас для него.

Тьма обволакивала его мозг и невыносимо было чувство потери, вдвойне страшное, так как исчезла не только физическая, но и моральная поддержка матери. Только теперь детеныш понял, как сильно он от нее зависел. Теперь он был одинок, и одиночество было невыносимым. Он жаждал смерти.

Пока он выбирался из-под останков матери, он понял две вещи. Что он с каждой минутой как бы теряет свой вес, и что высокий звук превратился в леденящий душу жесткий свист. Корабль с каждой секундой падал все быстрее. Древний рефлекс заставил детеныша выбраться из — под давящей массы. От свиста у него болели уши, к тому же все ему все время казалось, что пол, вот-вот вырвется у него из — под ног. Детеныш подполз к телу матери, подпрыгнул, стараясь попасть на спину, но промахнулся и угодил на пол с другой стороны. Со второй попытки ему удалось приземлиться на спину. И в этот момент все звуки, потеря веса — все исчезло во всесокрушающем ударе.

9

Прежде всего он почувствовал боль. Болела каждая косточка, каждый мускул, раскалывалась голова. Он снова хотел впасть в беспамятство, но что-то мешало ему, какое-то ощущение… Мысли. Чужие мысли. ОПАСНОСТЬ!

Он лежал на холодном металлическом полу трюма. Он сполз со спины матери, еще раз спасшей его. Корабль развалился надвое, и сквозь пролом виднелось сумеречное небо. Земля снаружи почему-то была белой, а сквозь дыру в стене бил резкий леденящий ветер. По белой земле бесшумно двигались к кораблю черные фигуры людей. Сквозь пролом в трюм проник луч света и белым пятном застыл на теле самки. Мгновенно детеныш скользнул под нее, увернувшись от луча света и замер там.

Голоса людей, искаженные немыслимо изогнутыми стенками трюма, ничего не говорили ему, но мысли он понимал:

«Порядок, командор! Они мертвы!» Послышался лязгающий топот.

«Как это они мертвы, — ответил первому другой, чем-то раздраженный мозг, — самка что ли? Эй, кто-нибудь, дайте свет».

«Думаете, что детеныш…»

«Сами что ли не видите. В нем 500 фунтов, это вам не игрушка. Уж лучше я подерусь с матерым тигром».

Лучи света обшаривали трюм.

«Не дай бог, если он отсюда выбрался. Тут есть с дюжину ходов… Карлинг, прикажите своим людям установить прожектор в проеме. И посмотрите, нет ли следов вокруг. В чем дело, Даниэл?» Эзвал ощутил волну ужаса и отвращения.

«Здесь Бренсон, сэр, вернее то, что от него осталось. Вот здесь у лестницы».

Его эмоции мгновенно передались другим. Эзвал съежился от страха в своем убежище.

«Черт побери! Чепуха получается, но… Сэр! А ведь эта тварь подохла не от удара, она наполовину обожжена».

Последовала довольно правильная догадка о случившемся, а потом:

«Детеныш, наверное, спрятался… он не мог на нее взобраться… С другой стороны… Парнер!»

«Да, сэр!» Мысль эта прозвучала почему-то не в мозгу говорившего, а в голове командора.

«Подведите шлюпку к корпусу, над трещиной, подцепите зверя тросом за среднюю ногу и поднимите. Карлинг, следы есть?»

«Никак нет, сэр!»

«Ну значит он под ней, живой или мертвый. Поставьте людей у каждого входа. Направьте прожектор так, чтобы не было тени. Объявляется боевая готовность! Стреляйте при малейшей опасности!» Воспоминание об огне привело эзвала в трепет, и он еще сильнее вдавился в плоть матери. Но потом он преодолел страх и принялся рассуждать. На его планете он удрал бы сразу, но здесь не было ничего, кроме слепящей белой пустыни. И все же у него был шанс, уже почти стемнело. Но надежда пропала, когда он слегка приподнялся: слепящий свет залил все вокруг, а люди стояли с оружием наизготовку. Пятнадцать человек, насколько это было в их силах, постарались не оставить в ловушке выхода. Детеныш закрыл глаза, защищая их от света.

Внезапно закрывавшее его тело матери дернулось и приподнялось. Он подумал сначала, что она ожила, но это было не так, его залило слепящее море огня. Он изо всех сил вцепился в мать, его захлестнула чудовищная боль, стало трудно дышать, легкие сдавил трос.

Он вспомнил, о чем ему напоминала мать перед смертью, нужно бороться со страхом. Сама она нашла в себе силы бросится сквозь решетку на своего убийцу — и победила. Но здесь много людей и нет решеток.

В следующее мгновение движение прекратилось. Он ощутил перед собой что — то твердое, освободился и бросился к ближайшей группе людей в тридцати ярдах от него. Словно волной ударили его страх и паника людей.

«УБИТЬ! УБИТЬ!» Три бластера, направленные на него, были каплей в море спешивших к ним на помощь. Полуослепший эзвал не видел трещины в палубе, покуда туда не угодила его нога. С непостижимой скоростью он свернул в сторону, освободив ногу и влетел в какое-то отверстие.

Это его и спасло. Едва он упал на плиты, оказавшиеся под дырой секции, как воздух над ним запылал, подожженный дюжиной бластеров.

В одном из углов было достаточно большое, чтобы он мог туда пролезть, отверстие. Неизвестно было, куда оно вело: в тупик или на другую палубу. Но выбора не оставалось. Он рванулся в отверстие.

В следующую секунду рядом оказались люди. Эзвал притаился, выжидая, пока первый из них не покажется в отверстии. И этот первый словно кегля полетел вниз, а бластер бесполезно разрядился в воздух.

Двое других не ожидали его атаки. Это их и погубило. Одного эзвал превратил в мешок с костями, а другому разорвал в клочья живот и грудь. На секунду он задержался и с хрустом перекусил обоих пополам, а по — том бросился к ближайшему отверстию. Едва он успел выскочить и свернуть в сторону, как масса огня выскочила из дыры.

Снег. Странное, мягкое, белое вещество обожгло ему ноги, наполовину сковав их.

Пляшущий луч света вырвался из корабля и наткнулся на эзвала. Длинная тень эзвала метнулась вперед. Но прожектор осветил большой черный валун впереди. Эзвал метнулся на него. Тот — час передняя часть камня раскололась под ударом бластера. С душераздирающим скрежетом камень разлетелся на куски. Пламя метнулось за эзвалом, свалившимся в какую-то яму. Она была заполнена снегом, затруднявшим движение. Он рискнул пробежать вдоль небольшой каменной насыпи, ограждавшей впадину, оставаясь незамеченным с корабля.

Дважды ему приходилось падать в снег, чтобы его не нашел луч прожектора. Оглянувшись, он увидел несущуюся к нему спасательную шлюпку. Силы были не равны. С полдюжины прожекторов на ее днище обшаривали местность, и от них нельзя было скрыться. Ближайшая роща — единственное укрытие — была далеко, судно настигло бы его через несколько секунд.

Футах в двадцати от него была груда наполовину занесенных снегом камней. Собрав все силы, он перемахнул это пространство и очутился на вершине ближайшего валуна. Оттуда он спрыгнул в центр груды, спрятал голову в снег, выгнув спину, и замер.

Он не видел как над ним пролетела шлюпка, но мысли сидевших в ней людей он понял. Его не заметили. Шлюпка постоянно была связана с командором.

«Разрази меня бог, командор, если я могу понять, куда он делся. Нигде никаких следов».

«Вы уверены, что он не выскакивал из-за насыпи?»

«Да, сэр! Снег чист по обе стороны. Он не мог уйти, не оставив следов. Спрятаться негде. О, одну минуту! Тут недалеко есть роща, не думаю, что он там, но…»

«Сядьте и обследуйте ее. Только ради бога, будьте осторожны! Хватит с нас трупов».

Эзвал чуть расслабился. Снег вокруг него подтаял, его шесть лап, очутившись в холодной воде, коченели. В его мире воды почти не было, в худшем случае она была теплой. Как он тосковал по этому миру!

Он насторожился. Люди возвращались.

«Ничего нет, сэр! Мы обшарили каждый фут».

Пауза.

«Хорошо, Паркер. Но все — таки поднимитесь выше и сделайте еще пару кругов. Скоро прибудет вторая шлюпка. Скажите им, чтобы прислали охотничьих собак, как только раненые прибудут в госпиталь. Их должно быть с десяток. С ними мы его живо поймаем, Есть следы или нет. Уж они его притащат!» Эзвал увидел, как шлюпка, набирая скорость, полетела прочь. Едва она отлетела на безопасное расстояние, он стремглав бросился к роще и скрылся под нависшими ветвями деревьев. Здесь он был в безопасности, пока шлюпка обследовала окрестности.

Через пять минут он стоял на краю долины. Перед ним, насколько хватило глаз, расстилался лес. Слева от него небо странно светилось на горизонте. Это могло быть что угодно, но эзвал решил, что там живут люди. Туда путь закрыт. Он спрыгнул вниз и понесся к лесу. Снег был довольно плотным, и эзвал не оставлял заметных следов, особенно если огибал сугробы. Теперь его не найти с воздуха. Люди будут ограничены скоростью собак. Он не знал, что такое «собака», но представлял, что они меньше и глупее его, только с таким же нюхом.

10

Серый день медленно занимался над лесистыми холмами, когда эзвал решил отдохнуть. На склоне он нашел себе пещеру. Долгие часы он боролся с непривычным холодом, и его чудесное тело смогло выработать достаточно тепла.

Теперь он поджал под себя ноги, стараясь согреть каменный пол пещеры, где он остановился.

Он слышал какие-то мысли: иногда странные, иногда страшные, а в большинстве они были примитивными. Сначала в полудреме он подумал, их рождает его подсознание, но потом понял, что это не так, это были чужие мысли. Он открыл глаза.

Неподалеку на склоне пасся олень, щипавший кустики коричневой травы, выглядывавшей из-под снега. Его мысли были смесью страха и голода. Еда? С вожделением эзвал рассматривал это существо, прикидывая, как бы его убить. Все зависело от внезапности атаки. Он приготовился к прыжку.

Очевидно, мясо было съедобно, и эзвал сглотнул слюну, представив его вкус. Тут он услышал звук. Лай! Вместе с ним он услышал мысли. Человеческие мысли. Он понял, что это собаки, и они охотятся за ним! Он выскочил на холм, чтобы лучше увидеть цепочку своих следов, оставленных вчера вечером. Она вела прямо к нему. Он спрыгнул вниз и тут же над ним пронеслась какая-то тень. Он похолодел. В четверти мили от него пролетел самолет и сел в лесу, оттуда выскочили пять собак. Сначала они разбежались в разные стороны, потом одна из них взяла след и лаем созвала остальных. А через минуту все пять мчались прямо к его убежищу.

Сначала эзвал хотел бежать. Но подумав, он начал подниматься вверх по склону. Это было тяжело. И каждую минуту он чувствовал — ищейки идут за ним. А следом их хозяева. Он еще раз увидал самолет, перенесший со — бак ближе к нему. Он резко свернул с гряды и понесся вниз по склону, потом поменял направление и по кратчайшему пути направился через долину к дальним горам. Но скрыться ему не удалось. Лай собак то приближался, то удалялся, но не исчезал. Эзвал изнемогал. Но когда наконец красное солнце закатилось за два далеких пика на горизонте, он решил, что на сегодня он спасен.

Этого он ждал. Собрав все силы он понесся назад, по старому следу. В долине он увидал два самолета и бродящих между ними людей. Невдалеке кормили собак. Похоже, что они решили ночевать. Горящими глазами эзвал смотрел на этих собак, сбившихся в кучу и ночевавших на снегу.

«Как стая они опасны, — подумал он, — но если их убить, то пока привезут новых, удастся скрыться».

Нужно быть предельно осторожным. Иначе люди раньше времени выскочат из самолетов и убьют его. И он ринулся вниз, быстрее, чем поднимаемая им лавина.

Первый пес увидел его. Эзвал услышал его визгливый лай и почувствовал тьму, опустившуюся на мозг собаки, когда он нанес удар. Эзвал резко повернулся и сомкнул челюсти на собаке, прыгнувшей ему на шею. Кровь хлынула ему в пасть, она была отвратительна. Он выплюнул ее и тут на него ринулась вся свора.

Клыки пса сомкнулись на нем, пытаясь прокусить голубую кожу, но эзвал легко увернулся и нанес удар. Собака покатилась по снегу и осталась лежать бездыханной, со сломанной шеей. Эзвал обернулся к стае, та удирала, охваченная ужасом. Он вышел победителем. Рядом кричали люди, зажигались огни, но не это волновало его. Мысли собак. Сомнений нет. Они боятся его и не пойдут по его следу. И эзвал обратился в бегство. Люди управляющие прожекторами были неопытны и упустили его. Бластеры ударили в то место, где его не было. Он перескочил через хребет.

Эту ночь он спал спокойно, а утром снова был в пути. В полдень вновь послышался лай. Это поразило его как гром, ведь он думал, что сумел оторваться от преследователей.

Эзвал рванулся вперед. Он слишком устал, устал жить. Сумеет ли он напасть на эту стаю? Когда наступила ночь он, сделал попытку вернуться, но на расстоянии учуял ловушку.

Расстроенный, он улегся на снегу. Становилось все холоднее, по звездному небу мчались облака. Внезапно на него посыпались мягкие хлопья, сначала редко, а потом все гуще и гуще. Всю ночь он боролся с туманом. Но это была безопасность, которой он так ждал. Теперь оставалось как можно дальше оторваться от стаи, к утру следы занесет снегом.

Утром буран стих. Голодный, замерзший эзвал нашел пещеру в скале и решил войти, но остановился на пороге. Внутри был огромный черный зверь.

Удивление было взаимным. Эзвал почуял запах тепла, помета, услышал мысли животного и понял, что застал его спящего.

«Другой медведь… вошел… наглец… проснулся», — таковы были мысли медведя кодьяка. Наконец животное очнулось от спячки и пришло в бешенство, ринулось на эзвала, страшно рыча.

От его удара эзвал полетел в снег, но тут же его лапы вцепились в землю, а он сам изо всей силы ударил медведя в могучее плечо.

Медведь взревел и схватил эзвала лапами так, что у того сперло дыхание. Эзвал попытался высвободиться, он слишком устал, чтобы драться.

Это было его ошибкой. Медведь испугался и попытался оттолкнуть его и убежать. Но как только эзвал дернулся в сторону, медведь пришел в себя и принялся когтями рвать эзвала.

Он взревел в предчувствии победы. Теперь он был полон ярости, стремился к убийству. Освободив одну лапу, он нанес эзвалу страшный удар, от которого тот на мгновение потерял сознание. Но этот же удар привел его в чувство. Он отразил возвращающуюся лапу и движением челюстей перекусил сухожилие. Среднюю лапу он вонзил в живот зверя, разорвав длинными когтями желудок медведя.

Это решило исход битвы. Но медведь уже не помнил себя, он снова сжал эзвала, повторив ошибку. До сих пор ему не приходилось встречать такого противника.

Эзвал медленно поднял средние лапы и так же медленно ударил ими медведя, внутренности которого вывалились прямо на него.

Страшно удивленный, медведь упал в снег, продолжая сжимать эзвала в своих объятиях, и умер.

Истощенный эзвал продолжал лежать неподвижно, пока не разжались лапы. Наконец он освободился и вполз в пещеру.

Запах медведя не испугал его. Он зализал свои раны, свернулся клубком и заснул.

11

Эзвал проснулся с ощущением, что рядом бродят звери. Ощущение было столь острым, что он смог определить их размеры. Зверей было много, но они были меньше медведя. Присутствие зверей успокоило его — значит поблизости нет людей. Звери пожирали медведя. Эзвал поморщился и снова заснул. Когда он проснулся вновь, большинство волков ушло, остались только четверо, двое из них старались разгрызть толстую кость, один из зверей обнюхивал вход в пещеру.

Эзвал вскочил на ноги, он был полон энергии. Он пошел к выходу как раз тогда, когда волк хотел войти. Несколько секунд они рассматривали друг друга.

Волк некоторое время утробно рычал, потом попятился, поджал хвост и исчез. Он не боялся эзвала, но уважал в нем силу. Он был сыт и не расположен к драке с огромным зверем, столь же сильным, как три — четыре волка.

Тут эзвал понял, что раскиданные кости, клочки шкуры, кровавый снег должны быть хорошо видны с воз — духа. Он вышел из пещеры.

Два волка стояли у входа, а двое примерно ярдах в ста от них. Ближайшие яростно на него посмотрели, но отступили, оставив на снегу кости, которые грызли. Не обращая внимания на волков, эзвал закопал кости в снег и попятился в пещеру, заметая за собой снег.

Эту ночь он провел спокойно, но на следующий день ворочался, чувствуя голодное жжение в желудке. После полудня выпал снег. Когда он кончился, эзвал вышел наружу. Он вспомнил, что по дороге пересек ручей, подо льдом которого копошились какие-то живые существа.

Эзвал проломил лед посреди ручья и замер в ожидании. Из ручья доносились какие-то примитивные мысли, дважды он видел на поверхности какие-то сверкающие существа. Он наблюдал за их движением и повадками.

В третий раз он быстро сунул правую переднюю лапу в леденящую воду и схватил рыбу.

На льду эзвал разжал лапу, и рыба плюхнулась на лед. Эзвал съел ее с удовольствием. Она была приятна на вкус, не чета оленю.

Итак, в течение часа он поймал около четырех рыб. Не так уж много, но он утолил голод. Когда стемнело, эзвал вернулся в пещеру.

Всю ночь он размышлял. Насущные проблемы были решены как нельзя лучше. У него было надежное убежище, источник пищи. И всего этого он добился сам, собственными силами, впервые в жизни. Его мать гордилась бы им, если бы была жива.

Да, вот что беспокоило его — он обеспечил себя, но отомстил ли за ее смерть? Он не знал. На всей планете, вероятно, не хватило бы людей. По крайней мере, в этой стране.

Из мыслей преследователей он уловил образы домов и городов. Ему следует добраться до одного из них и примерно подсчитать число жертв, прежде чем начать убивать.

Однако время для этого еще не пришло. Охота еще не кончилась.

На четвертый день все его планы рухнули.

По дороге к ручью он попал в бобровую ловушку. Как раз больной левой ногой.

Эзвал упал на землю и принялся изучать предмет, поймавший его. Разобравшись в механизме, он нажал на рычаг и освободил ногу, потом на пяти ногах поплелся к ручью. Вернуться в пещеру он не рискнул.

Вопрос был в том, когда они обнаружат ловушку. Но ни малейшего сомнения не было в том, что оставаться здесь опасно.

К рассвету он устроился на отдых под какой-то скалой и проспал весь день. К вечеру спустился к ручью, проломил тонкий лед и наловил рыбы. В эту и следующую ночь он шел по течению.

На третий день он проснулся от рева реактивных двигателей. На высоте нескольких десятков метров над ним пролетел маленький самолет. Когда он исчез из вида, эзвал услышал мысль:

«Немедленно покиньте ручей. Ваши следы найдены. Вас преследуют. Меня зовут Джемисон. Я хочу сохранить вам жизнь. Немедленно покиньте ручей. Ваши следы найдены».

Скоро мысль ослабла и исчезла. Эзвал напряженно думал:

«Что это за ловушка? Куда они меня хотят заманить? Кто-то из людей знает, что эзвалы разумны. Его дружба, ничем не доказанная, слишком опасная».

Эзвал не хотел сдаваться без боя. Как стрела из лука, он рванулся вверх по течению. Утром он миновал ущелье, до него было недалеко. Невзирая на боль в ноге он карабкался все выше и выше, пока не очутился на гребне, на высоте нескольких футов над землей.

Нигде не было видно ни самолетов, ни людей. Облегченно вздохнув, эзвал спустился в ущелье.

С наступлением ночи он пересек холодную, бесконечную пустыню. Над ним светила горбатая луна, и не было видно тех странных огоньков в небе, которые, как он считал, были особенностью этой планеты.

Потом его коснулись первые лучи солнца. Перед ним открылся берег моря с разбросанными кое-где поселками. Эзвал нерешительно топтался на месте. А ведь он нашел то, что ему было нужно… Здесь были люди, которых можно было убить… Но сначала было необходимо скрыться от охотников и залечить ногу.

Он хотел спуститься в долину и отдохнуть, но…

Внезапно из-за ближайшей рощи вынырнул низколетящий самолет и пронесся над ним. Эзвал видел его лишь мгновение, но узнал тот, вчерашний. Теперь самолет преследовал его, повторяя каждое движение:

«Я не причиню вам вреда. Иначе вы были бы уже мертвы. Вас заметили. Весь район оцеплен и самолеты ищут вас. Остановитесь, или вас обнаружат другие».

Эзвал был беспомощен. Но вопрос, что делать — бежать или остановиться — решился сам собой — впереди показался поселок и патрулировавшая в миле от него платформа. Эзвал скрылся в ближайших зарослях.

Самолет приземлился в пятидесяти футах от него. Открылся люк, но никто не вышел.

«Я думал, вы в пустыне, но вы оказались здесь. У вас только один выход. Войдите в отсек и я отвезу вас туда, где вы будете в безопасности. Свободы я вам не гарантирую, но вы останетесь живы. Приближается платформа, люди на ней не знают, что вы разумны и их не переубедить. Они вас убьют! Торопитесь!» Платформа была в нескольких сотнях метров от них. На ней заметили эзвала. Она повернулась и полетела прямо к нему.

«Быстрее, — услышал он. — Они не должны заметить меня!» Эзвал не хотел расставаться со столь трудно доставшейся ему свободой. Но тут он вспомнил, что говорил Джемисон:

«ЛЮДИ НА НЕЙ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО ВЫ РАЗУМНЫ…» Значит, об этом знает только Джемисон. Если его убить, то знание умрет вместе с ним.

12

Прижимаясь к земле и прячась за зарослями, эзвал скользнул в люк.

Щелкнула дверь и отсек погрузился во тьму. Но перед этим он успел заметить, что в помещении нет ничего, кроме двух маленьких вентиляционных отверстий в стене.

Эзвал почему-то не чувствовал досады из-за того, что не мог убить Джемисона, наоборот, он даже обрадовался тому, что теперь не он решает свою судьбу.

Откуда-то снаружи корабля он услышал мысль:

«Доктор Джемисон! Мы тут совсем сбились с ног и ничего не нашли. А вы не видели где-нибудь этого маленького, бедного, недооцененного монстра, а?» Это был голос командора, причем командор явно враждебно настроен. Ответ Джемисона был полон иронии:

«А я уверен, что он покинул этот район, командор Мак — Леннан».

«Вот как? Ну что ж, посмотрим. По следу идут шесть собак, след свежий и четкий. Мы не успокоимся, пока не поймаем его. Да — а — а, жаль, что вам не удалось доказать Верховному комиссару, что он совсем безвреден. Ну ничего, не расстраивайтесь, мы отдадим вам чучело».

Мысли становились все тише — корабль Джемисона набирал скорость. Но скоро Джемисон понял, что платформа настигает его.

— Джемисон! — раздался яростный голос командора. — Немедленно приземляйтесь! Иначе вы будете уничтожены!

Эзвал почувствовал, что Джемисон в раздумье — приземлиться или все же попытаться уйти. Но эта нерешительность не отразилась на его ответе.

— Что все это значит?

— Знайте меру во лжи, Джемисон! Наш человек в доме на холме видал, как вы кружились над рощей и как забрали зверя. Бог знает, как вам удалось это, наверное, вы положили в отсек приманку. Это неважно. Мы держим вас на мушке, Джемисон! Считаю до трех! Если вы не сдадитесь, мы откроем огонь! Раз, два…

Корабль начал снижаться. Эзвал прочел в мозгу человека серию картин: разбитый корабль, мертвый водитель и убитый врагами зверь. Он почувствовал горечь человека, у которого не удался важнейший план.

Вообще эзвал заметил, что у этого человека совсем другие мысли, чем у людей, убивших его мать. В них не было желания убивать, уничтожать преследователей. И боялся он не за себя.

«Нет времени вдаваться в подробности, — услышал эзвал, — вот суть. Вы знаете, что эзвалы скрывают свою разумность, потому что боятся, что люди уничтожат их. Это верно, но есть одно „но“: как животные вы не попадаете под действия межзвездных законов, но как разумное существо вы имеете право на защиту.

Силой вам не выгнать людей с планеты Карсона. Но вы можете потребовать, чтобы мы удалились, если докажете, что сможете защищать планету без нас. У нас нет другого выхода.

Чтобы доказать правительству, что вы разумны, и что нам нужно сотрудничать, а не воевать с вами, я пожертвовал своей репутацией и безопасностью. Но это невозможно без вашего сотрудничества».

В этот момент корабль коснулся земли. Эзвал попробовал стены на прочность, но они не поддались. Вентиляционные отверстия были размером с его коготь.

«Люди на другом судне — военные, которые шли по вашим следам все это время, чтобы поймать вас — живого или мертвого. Я опоздал к началу охоты, и мне не удалось договориться, чтобы это дело передали мне, так как я настаивал на сохранении вам жизни. Вас рассматривали как слишком большую угрозу, и тут я был против Мак — Леннана. Он считал, что армия лучше справится с этой задачей».

Эзвал услышал другие мысли, гневные и враждебные. Некоторые с сочувствием относились к Джемисону, другие считали, что тот играет не по правилам. Но все были восхищены тем, что Джемисон сделал невозможное.

Через пять минут люди подошли к самолету. Джемисон закончил:

«Ситуация вышла из-под моего контроля. Вы можете помочь нам обоим — сообщайте мне все, что думает Мак — Леннан».

Эзвал сел. Он ничего еще не решил. Он не хотел попасться на удочку людей. Но то, что Мак — Леннан наполовину поверил Джемисону, решило дело: эзвал понял, как ему поступить. Сейчас или никогда. Джемисон должен умереть, а Мак — Леннан убедиться, что эзвал всего лишь зверь.

13

Эзвал увидал, что Джемисон вышел из рубки к поджидавшим его людям с бластерами.

Из динамика донесся голос Мак — Леннана!

— Я настолько поражен вашими действиями, доктор, что еще не решил, что с вами сделать. Пройдите вперед.

Джемисон молча прошел, куда было указано.

— Порядок. Действуйте, Карлинг!

Человек с маленьким металлическим цилиндром во — шел в рубку. Последовала серия щелчков. Джемисон резко сказал:

— Предупреждаю, командор, если с эзвалом что-нибудь случится, у вас будут неприятности с Правительством.

— Не беспокойтесь, Джемисон, с вашим сообщником нечего не случится. Я хочу лишь проверить, годится ли отсек для перевозки. А он уснет на несколько часов.

— Сомневаюсь. Вы его, предупредили.

— А, — иронически сказал командор. — Ваша из — любленная теория. Ну что ж, посмотрим, догадается ли он задержать дыхание на несколько минут. Готовы, Карлинг? Приступайте!

— Есть, сэр!

Эзвал задержал дыхание. Он не знал, сколько это — несколько минут, но решил держаться до последнего.

— Повторяю, командор, если вы не надеетесь его обезвредить, вы ошибаетесь.

— Вы хотите сказать, что этот зверь понимает вашу речь?

— Он читает мысли.

Это поколебало уверенность Мак — Леннана. Он медленно сказал:

— Вы это серьезно, доктор?

— Никогда не говорил серьезнее. Эзвалы единственные в Галактике существа — телепаты, читающие и посылающие мысли.

— Хм, неплохо бы иметь такого на корабле.

— Естественно, но это лишь одно применение из тысячи.

Мак — Леннан приказал:

— Все равно газ не причиняет ему вреда. Карлинг, продолжайте работу еще пять минут. Потом откройте дверь.

— Пять, десять, шестьдесят, не имеет значения. Эзвалы амфибии, и вам нужно по крайней мере полтора часа, чтобы усыпить его.

Эзвал приготовился действовать. Джемисон незаметно подобрался к машине.

— Командор, я требую прекратить анестезирование. Неизвестно, как подействует газ на эзвала.

— Газ применяется при поимке.

— Нам повезло.

— Ладно, Карлинг. Откройте дверь. Всем отойти.

— Позвольте мне, — Джемисон направился к люку. Такого эзвал не ожидал. Враг сам лез ему в лапы. Он думал сначала прикинуться спящим, а потом наброситься на людей, но теперь… Эзвал встал на ноги и двинулся к выходу.

Эзвал и человек стояли лицом к лицу. Эзвал чувствовал, как напряжены сейчас люди вокруг.

Но странно: несмотря на отсутствие препятствий, он колебался. Раньше он убивал людей без всякой жалости, потому что они относились к нему, как к зверю, и были врагами его расы. Но этот человек был другим. Эзвал смутно чувствовал, что между ними есть какая-то связь, несмотря на их отличия.

Человек говорил негромко и спокойно, и хотя эзвал не всегда понимал слова, он понимал мысли.

— Я ваш друг. А эти люди ваши враги, потому что вы не хотите понять, что они могут быть друзьями. Вы можете меня убить, вы не дорожите своей жизнью. Но поймите, пока мы стоим здесь, люди и эзвалы на планете Карсона убивают друг друга. В нашей власти остановить их. Не думайте, что я предлагаю вам легкий путь к спасению. Это много труднее любого другого выхода. Слишком много людей и эзвалов верят в свою правоту, слишком многие считают животными тех, кто сильно от них отличается. Многие эзвалы будут считать вас предателем, так же, как и меня мои соплеменники, потому что они не знают истины. Это трудная работа, но ее можно сделать с вашей помощью. Давайте же начнем!

Джемисон повернулся к остолбеневшему Мак — Леннану и сказал:

— Командор, прикажите, чтобы принесли сумку с медикаментами. У него повреждена нога.

Мак — Леннан повел головой, и один из его людей бросился в рубку.

Эзвал стоял на пороге в нерешительности. Собственно, ничего не делая, он уже проиграл. Они уже поверили, что он разумен. Пришел человек с сумкой и отдал ее Джемисону.

— Если вы ляжете, я смогу осмотреть вашу ногу и помочь вам, — сказал он.

Люди вокруг мысленно ахнули. Эзвал наконец принял неизбежное решение. Он лег и облегченно вытянул, больную ногу.

14

Гигантский город выступал из тумана. Город кораблей. Еще с борта самолета Джемисон позвонил жене, она первая узнала о его прибытии. Она мигом съездила в Сад за Диди, и этот трехсторонний разговор заставил Джемисона почувствовать угрызения совести за то, что он не позвонил раньше. Ведь он был в космосе четыре месяца, а, прилетев, целую неделю потратил на эзвала. Джемисон решил не огорчать этим жену. Таково было бремя века — война с руллами заставила отступить на второй план и любовь, и семью, и детей.

Через час он был дома. Когда прошли первые восторги встречи с семьей, пришли в порядок нервы, Джемисон снова втянулся в работу. Он мог с закрытыми глазами перечислить все дела, скопившиеся у него. Среди них не последним был вопрос об эзвале.

В силу некоторых обстоятельств этим делом пришлось заниматься ему, Главе Научного Департамента. Во — первых, идея о разумности эзвалов ни в ком не вызывала энтузиазма. И, во-вторых, как никакая другая, планета Карсона была одной из трех опорных баз человечества. Поэтому эзвалом занимался лично Джемисон. Он не мог больше откладывать это дело.

Вскоре ему пришлось провести одну встречу на высшем уровне, сыгравшую впоследствии немалую роль!

— Вот здесь! — ткнул он концом зеленой ручки в область на карте. — Именно тут, — повторил он высокому жилистому человеку, стоявшему у стола. — Тут, мистер Клаги, должен быть лагерь.

— Айра Клаги наклонился вперед и с неодобрением посмотрел на пятно.

— Зачем же именно здесь? — спросил он раздраженно.

— А очень просто, — сказал Джемисон, которого тоже раздражало это занятие. Но война с руллами заставляла администраторов играть и не в такие игры, и он продолжал; — Ведь нам нужна вакцина от молодняка этих тварей с Миры, она нужна как можно скорее и в достаточном количестве. А в лесу молодняка было больше всего. Поэтому лагерь должен быть здесь.

Могучие кулаки Клаги сжимались и разжимались.

«Хорошо, что хоть не получил по носу», — мрачно подумал Джемисон. Он понимал состояние звездолетчика, но ничем не мог ему помочь.

— Мистер Джемисон, вам должно быть известно, что нет там никакого леса. В джунглях кишмя кишит этот самый молодняк, и еще бог знает что за звери. — Он встал и ткнул пальцем в другое место. — Вот здесь в горах можно, там тоже не сладко, но климат получше и от зверья забот поменьше. Результат будет тот же, а обойдется куда дешевле.

«Разумно, — подумал Джемисон, — если Клаги агент рулл, то агент неплохой». (Все его реакции анализировались группой психологов в соседней комнате. В случае ошибки в действиях Клаги перед Джемисоном загорелась бы красная лампочка. Пока она была мертва).

— Видите ли, Клаги, эта вакцина слишком важна для нас, чтобы думать о цене. Она нужна нам немедленно. За скорость вам будет выплачена премия. Теперь…

— К дьяволу ваши деньги! — заорал Клаги. — Не о них речь. Какого черта сотни отличных парней должны сложить головы ни за что ни про что!

— Ну предположим, им есть за что сложить головы. Кроме того, я несу ответственность за свои решения.

Клаги медленно опустился в кресло. Сквозь загар проступила краска гнева. Но он еще держался.

— Посмотрите, мистер Джемисон, вот тут, в конце джунглей, есть большой холм. Я писал о нем в докладе. Это не бог весть что, но лучше, чем джунгли. Если Правительству — вернее вам — нужен лагерь, то мы его там, построим. Но это зависит не только от меня, решать будут мои люди.

Джемисон явно скучал. Он конечно понимал, каким дураком выглядит в глазах инженера. Кажется все — таки Клаги не агент рулл. Ему было бы все равно, где строить лагерь. Хоть на вулкане, ему бы и в голову не пришло заботиться о безопасности людей.

Джемисон щелкнул переключателем. На загоревшемся экране появились трое психологов.

— Ну, — сказал Джемисон, — кажется, это он.

— Да, — улыбнувшись, сказал один из тройки, — характер у него тот же. Бьюсь об заклад, что он.

— Ну что же, будем надеяться, что руллы не перехватят его до отлета, — сказал Джемисон.

В этой войне никому нельзя было верить, даже здесь, на Земле. Шпионская сеть рулл раскинулась по всей Галактике, и на Земле был ее центр.

Как только руллы появились из сгустка тьмы откуда-то вне Галактики, были потеряны тысячи систем, прежде чем гуманоиды смогли стабилизировать свои флоты и остановить противника. Равновесие поддерживалось несколько лет, затем руллы снова двинулись вперед, сражения проигрывались одно за другим, у рулл как бы имелись все тайные планы землян. Это означало одно: утечку сведений, шпионаж.

Сначала даже не предполагалось, что руллы могут принимать любой облик, пока однажды тело «человека», убитого при попытке похитить секретные документы из Исследовательского центра, не превратилось в червеобразное существо с многочисленными отростками. Только тут человечество поняло, какой опасности оно подверглось.

Через несколько часов полицейские машины блокировали все города на тысячах планетах и каждый человек прошел проверку.

На одной только Земле было выявлено и расстреляно около ста тысяч шпионов. Однако руллы довольно быстро сумели приспособиться, и выявлять их стало возможно лишь с помощью сверхсложных машин — детекторов.

И вот теперь руллы, несмотря ни на что, продвигались вперед. Их ничто не брало, ни бактерии, ни вещества, смертельные для человека. Их организм был основан на фтористом обмене. Долгое время велись поиски бактерий, с помощью которых можно было вести войну.

Вакцина из лимф животных Миры —2 и была этим этим средством. Но об этом не знал даже Клаги. Ему сказали, что вакцина нужна для регенерационных установок на звездолетах. Так что то же самое думали бы и руллы, заполучи они Клаги.

Звякнул коммутатор, прервав его размышления. Джемисон извинился перед психологами и включил приемную.

— Мистер Калеб Карсон, — сказала секретарша.

— Давайте.

На экране появилось изображение серьезного темноволосого юноши. Калеб Карсон был старшим сыном первооткрывателя планеты Карсона и его последователем.

— Получилось, — сказал Карсон.

— Ага, значит я был прав! — воскликнул Джемисон и снова включил приемную. — Я лечу в Исследовательский Центр. Если будет звонить Клаги, соедините меня с ним немедленно.

— Хорошо, сэр.

Джемисон поднялся в лифте на крышу, где в ангаре стоял его аэрокар. Два вооруженных охранника проверили его карманы и документы, потом сняли с него отпечатки пальцев самый надежный метод выявления шпионов. Джемисон подошел к аэрокару. И тут ему в глаза бросился странный рисунок на его силиконовой поверхности, раньше его не было. Джемисон потряс головой и протер глаза. Рисунок не исчезал. Когда он закрыл глаза, рисунок по-прежнему не исчезал, он слишком зажегся у него в глазах.

Джемисон сел в аэрокар и направил его к одному из зданий. «Что за черт», — подумал он, посадив аэрокар на крышу высокого здания. Механически он выключил мотор и сидел в ожидании, пока ему принесут пропуск. Он не узнал спешившего к нему служащего — вероятно, новый человек. Но тут он увидел нечто более потрясающее — здание не было зданием Исследовательского Центра! Джемисон повернулся к служащему, чтобы выяснить недоразумение. И замер… В протянутой руке был не пропуск, а пистолет. Джемисон почувствовал на лице холодную струю газа, и наступила тьма.

15

Первым его впечатлением был приторный запах гниющих растений. Он оказался лежащим в парусиновой койке, прогибавшейся под его тяжестью, но удобной. Что же случилось? Он — жертва… рулл? Или? Конечно, у него на Земле была бездна врагов, да и не только на Земле… Клаги? Что ж, это последний враг. Но похищать правительственного чиновника, чтобы доказать свою правоту? Чушь. Джемисон вспомнил: на рисунке в аэрокаре было что-то такое, парализовавшее его мозг. Новый способ гипноза? Однако слишком много вопросов. Так ему ничего путного не узнать.

Джемисон открыл глаза. Над ним сквозь сплетение лиан сияло зелено — голубое небо. Внезапно он почувствовал невыносимую жару. На него нахлынул рев работающих машин. Он сел на койке и огляделся. Койка стояла в конце еще не законченной просеки. Вокруг рычали грейдеры, бульдозеры, лесовозы и прочая техника освоителей. Вдали виднелись пластиковые бараки.

«Если это Мира —2 — здесь действует Клаги. Значит, Клаги. Да, сомнений нет. Ну, дай ему бог суметь оправдаться перед Землей!» — подумал Джемисон.

Теперь Джемисон понял, что небо кажется голубоватым из-за энергетического экрана. Поэтому и верхушки деревьев излучали слабое сияние. Экран отражал световые волны низких частот, поэтому находившееся в зените солнце Миры казалось белым. Мимо Джемисона проехала машина, разбрызгивающая интеркоциды. Джемисон перескочил на необработанный участок почвы. Эти самые интеркоциды были куда вредней для человека, чем для насекомых. Перепаханная машиной земля кишела красными мухами Миры, убивающими жертвы током и бог еще знает чем. Джемисон подошел к уже отстроенному зданию и прочитал вывеску:

МЕРИДАН КОМПАНИ АЙРА КЛАГИ Главный инженер.

Джемисон вошел в барак. Сидевший за столом юноша лет двадцати, с холодным раздражением взглянул на Джемисона.

— Мне нужен Клаги, — без предисловий сказал Джемисон.

— А кто вы такой? Что-то я вас не припоминаю, — отпарировал юноша.

— Меня зовут Тревор Джемисон. Это вам что-нибудь говорит?

Юноша даже не моргнул.

— Имя говорит. Босс, платящий нам деньги. Но вы — то не Джемисон. Ему в этой дыре делать нечего.

— Вы, кажется, Питер Клаги?

— А откуда вы знаете? Впрочем, это еще ни о чем не говорит. Как вы здесь очутились? Последний корабль улетел пять дней дней назад.

— Пять дней? — повторил пораженный Джемисон.

Юноша кивнул.

«Пять дней, — подумал Джемисон. — И дорога до Миры семь — восемь дней. Неужели Клаги все это время держал его без сознания?»

— Где ваш дядя?

Питер Клаги покачал головой.

— Сначала нужно установить вашу личность, и как вы тут очутились.

Клаги поднял с пульта трубку и нажал на кнопку.

— Вес выше среднего, густые рыжеватые волосы, глаза — темные, широкий лоб, лицо выразительное, — описывал он внешность Джемисона. Потом, помолчав, ответил:

— Все — таки пришлите пару человек.

Он положил трубку и повернулся к Джемисону.

— Дядя говорит, что вы похожи на Джемисона, или… на рулла, выглядящего, как Джемисон.

Джемисон улыбнулся и поднялся. Он шагнул вперед, протягивая руку.

— Ну, это я сумею доказать. Вашу руку, Питер.

Рука Питера Клаги, лежавшая ладонью вниз на столе, приподнялась достаточно, чтобы показать, что под ней лежит бластер.

— Ни с места, — сказал он. — У нас еще будет время для доказательств.

Джемисон с минуту смотрел на него, пожал плечами и пошел к двери.

— Назад! — крикнул Питер. — Сядьте на место!

Джемисон, не обращая внимания на Клаги, рассматривал местность, стоял у двери. До сих пор он был слишком занят личными делами, чтобы обращать на нее внимание. Все — таки Клаги пошел на компромисс.

Холм возвышался на тысячу футов над джунглями, но не круто, а постепенно врезался в них, так что не заслонял величественного леса, простиравшегося во все стороны, до туманных гор на горизонте. Холм был уже почти очищен от деревьев.

И тут он снова почувствовал тот, знакомый волнующий трепет восторга, которые он всегда ощущал при виде нового мира, новых звезд таких же сказочных, как эта.

Однако вид трех вооруженных людей вернул его к действительности. Первым шел Айра Клаги. По мере приближения к бараку лицо его принимало недоуменный вид.

Но он ничего не сказал до тех пор, пока Джемисона бесцеремонно не обыскали.

— Ну, а теперь, мистер Джемисон, напишите здесь свое имя и подпись, чтобы я мог сравнить с документами. Мне бы не потребовалось этого, если бы не неожиданное ваше появление здесь.

Джемисон зловеще улыбнулся.

— Как раз об этом я хотел бы спросить вас: как и почему я оказался здесь?

Но тут он понял, что из такой игры ничего не выйдет. Он рассказал Клаги о событиях, происшедших с ним с момента ухода Айры из его кабинета, не утаив, однако, своих подозрений.

Клаги усмехнулся в ответ:

— Дать вам по физиономии я мог бы, но похищения — не мой стиль.

Клаги в свою очередь рассказал, что было с ним. Он; пошел в клуб звездолетчиков и приказал своим людям возвращаться. Он как раз топил свою ярость в бокале вина, когда его разыскал правительственный чиновник и объяснил ему всю подоплеку дела. Клаги отменил приказ, а на следующее утро подписал контракт и занялся вербовкой людей и загрузкой техники в корабль. Через два дня он стартовал на Миру.

— Вы можете связаться с Землей и проверить, — сказал он в заключение.

— Связаться с Землей я должен в любом случае, — ответил Джемисон. — Хотя ваш рассказ правдоподобен. Но все равно следует в этом разобраться. Мне будет нужен корабль.

Радиостанция с субпространственной кольцеобразной антенной на ней была неподалеку.

Из-за контрольной панели вынырнул расстроенный оператор.

— Мистер Клаги! А я уже собирался звонить вам. Опять сгорел конденсатор Мак — Лорена.

— Боюсь, Ландерс, мне придется арестовать вас, — жестко сказал Клаги.

Радиооператор был потрясен. Джемисон тоже.

— Видите ли, доктор, — сказал Клаги, — это был наш последний конденсатор. Мы остались без связи до следующего судна, а оно будет через шесть дней.

Это был серьезный проступок. Питер Клаги отдал бластер Джемисону, схватившему его с облегчением, и шагнул к оператору.

— Страхуйте меня, пока я его обыщу.

Позади Джемисона Клаги тоже достал бластер. Опeратор протянул руки вперед. Племянник Клаги схватил его за руку и с облегчением повернулся к Джемисону.

— Это человек, сэр!

Обстановка разрядилась. Джемисон спросил, нет ли на планете еще одной станции. Клаги ответил, что есть, в девятистах милях отсюда на урановых рудниках.

— Мы можем вместе слетать туда, на аэрокаре.

Питер Клаги бросился к группе стоявших неподалеку аэрокаров и привел один. Через минуту они были в воздухе, в тысяче футов над зеленым покрывалом леса. Корабль вел Питер.

Айра Клаги молча смотрел в окно. Джемисон тоже решил поразмышлять.

«Видимо, руллы хотят помешать нам получить вакцину. Это ключ к всему, — думал он. — Они устроили ловушку с помощью этого дьявольского рисунка на аэрокаре и привезли меня сюда». Он содрогнулся, представив себе, что неделю провел на корабле рулл.

Но почему они его не убили? Видимо, потому, что если бы был убит администратор, проект бы остался, человека заменить можно. Тут все было хитрее, в интригу вовлекался Клаги, от которого тоже зависел проект.

Значит, присутствие Джемисона на планете нужно по сценарию. Он вздрогнул. Ведь он ведет себя вполне естественно, значит, тоже по сценарию. По сценарию предусмотрено, чтобы они вместе с Клаги очутились здесь над лесом, на полпути от ближайшего жилья. Так было задумано. Джемисон встал. Нужно немедленно связаться с рудником.

На горизонте сверкнула точка — второй кар, больше и мощнее его собственного. И вооруженный. Он настигал их.

Джемисон повернулся к пульту и замер: перед ним с бластером стоял Питер Клаги. Дуло бластера уперлось Джемисону в живот.

Айра крикнул:

— Питер, ты сошел с ума!

Он вскочил с места и бросился к Питеру. Но тот направил на него оружие:

— Сдать бластер! Живо!

Джемисон протянул к Айре руку:

— Мне остается надеяться, Клаги, что ваш племянник еще жив. Это не Питер Клаги, и вообще не человек.

16

Теперь Джемисон все понял. Питер отказался пожать ему руку, мотивируя это тем, что Джемисон мог оказаться руллом. Джемисона с самого начала поразила свежесть Клаги в этом душном климате. Теперь понятно, откуда она. Теперь понятно, кем был радиооператор, чью человечность удостоверил Клаги рукопожатием — руллом.

Джемисон внимательно разглядывал «юношу». Его всегда поражала совершенство маскировки, никогда не разрушающейся в присутствии людей. Джемисону же всегда виделись червеобразные многорукие тела рулл.

Айра Клаги очнулся наконец от шока.

— Что вы сделали с моим племянником? — он угрожающе шагнул вперед.

Джемисон схватил его за руку.

— Спокойно, приятель. Ему ведь даже не понадобится бластер, он убьет вас излучением.

Рулл молча протянул то, что казалось рукой, к пульту и щелкнул тумблером. Аэрокар начал падать в чащу леса.

Другое судно, как заметил Джемисон, тоже нырнуло в лес.

Странно, но второй кар не приземлился. Он завис над землей на высоте нескольких футов.

Вероятно, он не хотел оставлять след. Из машины выскочили двое рулл в человеческом облике и направились к ним. Джемисон понял, почему они старались не касаться земли: ведь здесь, в гуще леса, кишмя кишели лаймфы.

Может, руллы и не знали цели работ Клаги, может, это была просто превентивная операция против Земли. Их привели в замешательство лаймфы. Взрослые лаймфы были безобидны, они не двигались с места. Молодые же нападали на все, что двигалось. Стоило же движущему предмету остановиться, как они о нем забывали. Они бросались на все — на падающие листья, на раскачивающиеся деревья, на текущую воду… Миллионы их гибли от атак на мертвые, почему-то двигающиеся предметы. Но некоторым везло, и через два месяца они превращались во взрослых особей. Те представляли из себя твердые ульеобразные конструкции, которые не могли двигаться.

Эти ульи встречались на каждом шагу: на земле, на деревьях, везде, где молодые лаймфы настигали жертву. Взрослая особь жила меньше, но была весьма плодовита. Жила она за счет запасов еды, приобретенных до превращения. Всю свою короткую жизнь они проводили в непрерывном размножении. Но дети оставались в них. Они развивались в родителях и начинали их пожирать. Это останавливало размножение, но к этому времени детенышей было так много, что они пожирали друг друга. И несмотря на это какая-то часть ухитрялась спастись.

Один из рулл парализовал его. Страшная мысль пришла в голову, что если какой-нибудь лаймф впился в него, когда он падал и теперь пожирает его!

Ослепительная вспышка света осветила уже темнеющие джунгли. Еще одна, еще! Джемисон только мог гадать, что произошло. Шли минуты, вспышки редели. Глаза резало. Он не мог их закрыть. И через секунду он понял, что это хорошо. В поле его зрения появилась уродливая маленькая голова лаймфа, всего в нескольких футах от него. Лаймф посеменил на бесчисленных маленьких ножках мимо его.

Внезапно земля ушла из под него. Он понял, что его подняли. Сначала он испугался, что это руллы — но нет — его нес на своих руках Айра Клаги. Тот помчался к кару и бросил его в люк. Прежде чем люк захлопнулся, Джемисон мельком увидел трех рулл в футах пятнадцати от корабля. Они потеряли свою человеческую форму, и на членистых многоногих телах тут и там блестели шишки излучателей, с помощью которых создавалась видимость людей. И повсюду в их тела внедрялись маленькие лаймфы.

17

Как, говорите, назвали? — переспросил польщенный Джемисон. Он был в своей каюте, в корабле, летящем с Миры —2 на Землю.

— Он хотел взять ваше имя, но ему объяснили, что это будет нетактично. Так что его зовут Эфраим.

А в принципе это было из ряда вон выходящее событие. «Что в имени?» — сказал древний поэт. Это была одна из его немногих ошибок. Люди, выйдя в космос, обнаружили много рас, которые не имели имен. Ни одна из них не создала цивилизации. Джемисон понимал, конечно, что за сотню лет понятие «цивилизованности» было искажено до такой степени, когда раса считалась тем «цивилизованней», чем активней она боролась против рулл.

С практической точки зрения другого и не требовалось.

— Эфраим… — повторил он, — а второй?

— Джемисон — это было возможно.

— Ха, еще один родственничек.

— Жене сообщили?

— Да, я ей звонил. Но она была слишком расстроена вашим сообщением об исчезновении.

Джемисон был весьма рад, что он уже успел поговорить с Ведой. Поэтому он принялся непринужденно болтать с собеседником. В результате родилась идея: из — готовить индикатор, который бы издавал мысленные импульсы:

«Меня зовут…», и каждому индикатору присвоить свое имя.

Миллионы таких индикаторов необходимо привезти на планету Карсона и там использовать их для лечения эзвалов. Делать метки можно из материалов, со временем растворяющихся в крови. Но к этому времени, каждый эзвал уже будет знать свое имя. Несомненно эту идею можно преподнести Межзвездному Совету.

Затем Джемисон соединился с одним исследовательским институтом и сообщил о том странном рисунке, парализовавшем его.

Через несколько дней он снова был в своем кабинете.

— Вас хотят видеть, — позвонила секретарша.

— Да, включите, — откликнулся Джемисон. На экране появилось взволнованное лицо жены.

— Мне звонили из Сада. Диди ушел искать источник Звука.

— О — о — о… — протянул Джемисон.

Он любовался ее лицом. Она и в самом деле была привлекательна, хотя замужество и материнство все — таки повлияли на нее.

— Веда, тебе не следует волноваться, — сказал он.

— Но ведь он ушел. А кругом кишат эти руллы!

— Ведь в Саду его отпустили. Они знают, что делают.

— Но ведь его не будет всю ночь!

Джемисон медленно кивнул:

— Видишь ли, дорогая, так нужно. Это неотъемлемая часть процесса воспитания, и мы должны подчиниться. Мы этого уже долго ждали…

Он переменил тему разговора.

— Лучше развлекись. Пройдись по магазинам, купи себе что-нибудь, возьми… Ну сколько хочешь денег. До свидания, дорогая, и главное, не расстраивайся!

Он встал и подошел к окну. Перед ним были здания бюро. Проспекта и корабля он не мог видеть, они были по другую сторону здания. Дальше простирались пригороды, далеко, далеко до туманного горизонта. Где-то там внизу его сын искал источник Звука.

Темнело. Диди Джемисон шел по улице. С самого начала, всю жизнь он размышлял, что такое Звук. Звук, который никогда не прекращался. Ему говорили, что где-то снаружи его нет. Может быть. Но он был уверен, что это не так. Ведь говорили же ему иногда неправду, чтобы проверить его. Скорее всего и это было ложью, которую он должен опровергнуть.

Звук был все время. В Саду, в его комнате, говорил ли он или молчал, заглушая его, мамы и отца шум, когда они ели вместе, и даже во сне Звук не прекращался. Звук был привычен. И вот сегодня Диди решил поискать место, где нет Звука. Сначала на одной улице, потом на другой. Скоро он потерял им счет. Он поужинал в маленьком ресторанчике и снова вышел на улицу.

В ста футах от него стоял человек, которого он впер — вые заметил десять минут назад. Что — то в нем вызвало тревогу. Диди перешел улицу и, надеясь ускользнуть от человека, вышел на другую более многолюдную улицу. Он еще надеялся, что это не рулла.

Но к первому человеку присоединился второй и они направились к нему. Диди подавил желание повернуться и убежать. Если это руллы, то ему не убежать.

— Малыш!

Диди остановился и повернулся к двоим как если бы он увидел их впервые.

— Ты что-то поздно гуляешь.

— Это моя ночь, сэр, — ответил Диди.

Человек полез в карман. Странное это было движение — как если бы рука перемещалась отдельно сама по себе. Наконец человек вынул руку и протянул значок.

— Мы агенты Бюро, — сказал он. — Ты пойдешь с нами на Проспект. — Он сунул значок в карман.

Сопротивление было бесполезным.

Сразу после обеда раздался звонок в дверь. Джемисон открыл дверь. На площадке стояло два полицейских офицера в штатском.

— Доктор Джемисон? — спросил один из них.

— Да.

— Тревор Джемисон?

Джемисон кивнул.

— Отец Декетера Джемисона, девяти лет?

Джемисон схватился рукой за косяк двери.

— Да.

— Наш долг, согласно закону, сообщить вам, что ваш сын находится в руках у рулл. В течение нескольких часов его жизнь будет находиться в смертельной опасности.

Джемисон ничего не сказал. Офицер рассказал ему вкратце всю историю.

— Мы знаем, что сейчас руллы скапливаются в районе Солнечной Системы. Мы не можем уследить за всеми. Сейчас мы производим лишь подсчет их числа. Вероятно, вы понимаете, что нам важнее узнать конечную цель рулл, чем выловить отдельные группировки. Видимо, сейчас мы имеем дело с особо крупным заговором. Но мы делаем сейчас пока первые шаги к разгадке. Нужна ли вам еще какая-нибудь информация?

Джемисон колебался. Веда сейчас мыла в кухне по — суду. Она не должна знать, что приходили полицейские. Но он еще не узнал всего.

— Надо вас понимать так, что вы не будете освобождать Диди сейчас?

— Пока у нас нет информации о намерениях рулл — нет. Ситуация должна созреть. Вам не следует вмешиваться. Это все, сэр. Вы можете звонить нам время от времени. Мы вам звонить не будем.

— Благодарю вас, — автоматически сказал Джемисон. Он вернулся в комнату. Веда крикнула с кухни:

— Кто приходил, дорогой?

— Кто-то искал человека по имени Джемисон. Ошибка.

— А — а — а, — ответила Веда.

Она сразу забыла о происшедшем и не вспомнила о нем. Джемисон пошел спать.

18

Диди знал, что не должен сопротивляться. Он должен сорвать планы рулл. Этому его учили в Саду. Нужно сначала выяснить, что за план у рулл. И ждать инструкции.

Пока они притворялись людьми. И Диди покорно шел за ними. Улица становилась темнее. Вдали на черно — синем небе четким контуром выступил корабль.

Здания, вдоль Проспекта, за день накопившие солнечную энергию, светились. Руллы с Диди на буксире подошли к барьеру проходной. Здесь около восьмифутовой ширины металлической плиты они остановились, глядя на расположенные под решеткой вентиляторы.

В начале войны охраняемые объекты окружали бетонные заборы с электрозащитой. Но вскоре выяснилось, что ток для рулл не преграда. Колючей проволоки они просто не чувствуют, а бетон крошат своим излучением. А среди ремонтников всегда оказывались шпионы, саботирующие работу путем убийств. Вооруженные пат — рули слишком часто убивали своих. И в результате несколько лет назад был создан вентиляционный барьер. Он окружил Пригород. Люди его не замечали, но рулл он убивал за три минуты. Конструкция барьера была строго засекречена.

Диди воспользовался нерешительностью своих спутников и сказал:

— Благодарю вас, дальше я могу пойти сам.

Один из шпионов рассмеялся. Его смех с небольшой натяжкой мог сойти за человеческий, но эта натяжка все портила.

— Слушай парень, ведь ты наверное неплохой спортсмен. Не хочешь ли ты нам немного помочь?

— Помочь?

— Видишь этот барьер?

Диди кивнул.

— Отлично. Мы тебе уже говорили, что служим в тайной полиции — знаешь, против рулл. Ну, и однажды мы с другом говорили о делах и обнаружили путь, который должен пройти рулла через барьер, прежде чем погибнуть. И такой страшный результат получился, что мы решили его проверить, прежде чем докладывать наверх. Сам понимаешь куда. Коли мы ошибемся, нас засмеют. И мы решили сначала проверить.

«Никто… не должен… пытаться… нарушить… планы рулл». Этот приказ столь часто повторялся Диди, что сейчас как эхо откликнулся в его мозгу. Он колебался, он не знал, сказать ли да или нет. Но годы учебы взяли свое.

— Все, что нужно — пройти через барьер и вернуться, — сказал рулл.

Диди не говоря ни слова, выполнил приказ. Секунду он стоял нерешительно: вернуться ли ему и побежать к зданию в тридцати футах от него. Но тотчас понял, что руллы убьют его, и он не пробежит этих тридцати футов. И он вернулся.

По улице по направлению к барьеру шла группа людей. Руллы и Диди посторонились, уступая дорогу. «Полиция?» — подумал Диди. Ему отчаянно хотелось, чтобы все шло по плану. Люди неторопливо перешли барьер и скрылись за зданием.

— Нужно быть осторожным, — чтобы нас не заметили, — сказал рулл.

У Диди было свое мнение на этот счет, но он промолчал. Они отошли в тень.

— Протяни руку.

Диди протянул руку. «Сейчас меня убьют», — подумал он. Он чуть не заплакал. Но выдержка, которой его учили в Саду, и тут не изменила ему. Руку пронзила острая боль.

— Мы взяли у тебя кровь, парень. Видишь ли, мы думаем, что тут все дело в бактериях. Они разбрасываются пульверизаторами, один раз в несколько секунд, поэтому мы этого не чувствуем. Бактерии смертельны для рулл, но безвредны для человека. Чтобы бактерии не разносились в воздухе, их засасывают обратно вентилятором. Одни и те же бактерии используются во многих циклах. Теперь ты понимаешь?

Диди был потрясен. Ведь там действительно могут быть бактерии, убивающие рулл. Мало кто знает, как устроены бактерии. Неужели руллы узнали это?

Второй рулл делал что-то в тени здания. Там вспыхнула вспышка света. Диди понял, что тот исследует его кровь, пытаясь понять, что там за бактерии.

— Бактерия, попавшая на человека, сразу же умирает. Видимо, используется один вид бактерий, иначе невозможно было бы несколько циклов. Если бы руллы нашли средство иммунитета к этому виду бактерий, они бы легко прошли через барьер, — как ты сейчас. И они могут делать внутри что угодно. В Пригороде. Понял, как важна наша задача?

Он прервался:

— А, мой друг кончил анализ. Подожди немного.

Он подошел ко второму шпиону. Их разговор длился не более минуты. Рулл вернулся.

— О'кей, парень. Можешь идти. Мы тебя не забудем в случае чего.

Диди не поверил своим ушам.

— Разве это все?

— Все.

Диди вышел из тени здания и пошел к барьеру. Руллы шли за ним, но не пытались задержать его.

— Эй, парень! Смотри тут еще двое ребят. Вы можете искать Звук вместе!

Диди обернулся. К барьеру бежали двое мальчишек.

— Кто последний добежит, тот рулл! — крикнул один.

Они молнией понеслись к барьеру. Диди последовал за ними.

— Меня зовут Джеки, — сказал один.

— А меня — Джил, — добавил второй.

— А я — Диди, — представился Декстер.

У каждого был свой Звук, но искать можно вместе.

К ним подкатил кар и остановился, как только его фотоэлементы заметили их. Они сели в него и помчались по Пригороду, между кранов и механизмов.

Диди никогда не был ночью на Проспекте, и в другое время был бы очень взволнован этой поездкой. Но теперь он размышлял. Кто эти ребята? Руллы? Они никогда не забирались так далеко. То, что они пробежали, а не прошли барьер — это просто случайность. Но, что бы ни случилось, он должен сотрудничать с ними. Таков закон. Так его учили.

Он стал искать источник. Но куда бы он не заходил, в какой бы зал не заглядывал, Звук не стихал. Они ни разу не пересекали больше барьера. Если здесь и была преграда для рулл, она была невидима. Двери всех зданий были широко раскрыты. Он надеялся, что в какой-нибудь закрытой комнате будет смертельный воздух для рулл. Но закрытых комнат не было.

Хуже всего было то, что кругом не было ни одной души, никто не мог помочь ему. Только бы узнать, руллы ли его спутники! Если руллы, то вдруг у них есть какое-то сверхмощное оружие, которое может повредить Корабль?

Они вошли в огромное, площадью полквадратной мили здание. Джил и Джеки не возражали. В здании не было пола — была гигантская пропасть, наполненная какими — то кубическими конструкциями. Вершина ближайшей из них была в четверти мили от пола, сделанного из прочнейшего пластика, прозрачного до такой степени, что на многие мили можно было видеть вспышки гигантских ядерных реакторов.

И в центре этого здания, царства металла и пластика была женщина. Она кивнула им и спросила дружелюбно:

— Ищите источник? А вы знаете, кто я? Я — Чувствующая.

Джеки и Джил помалкивали, а Диди сказал, что знает. Он слышал в Саду о таких людях. Они каким-то образом, кажется по изменению кальция в крови, могли следить за ходом ядерной реакции. Из — за того, что они могли регулировать количество кальция в крови, они жили долго, даже века.

Диди был разочарован. Женщина явно не могла разрешить его сомнений, она не подала знака. Но, может она что-то расскажет о Звуке? И он спросил:

— А эти реакторы, стоящие внизу, могут издавать звук?

— Конечно.

— Что — то не верится в это.

— Вы ребята неплохие, и я вам хочу помочь. Я шепну каждому на ухо ключ к разгадке. Ты будешь первым, — она двинулась к Диди.

— Не показывай удивления, — сказала она. — Под перекрытием металлического тротуара под Кораблем ты найдешь маленький бластер. Иди вниз по эскалатору семь и направо до бруса с надписью «П». Если понял, кивни.

Диди кивнул.

— Спрячь бластер в карман и не применяй без приказа. Счастливого пути!

Она выпрямилась.

— Ну а дальше ты сам, — она подошла к Джеки. — Теперь ты.

Тот покачал головой.

— Мне подсказок не надо. Не люблю шептунов.

— Я тоже, — сказал Джил.

Женщина улыбнулась:

— Ну ладно. Тогда слушайте: вы знаете, что такое миазмы?

— Туман, дымка, — ответил Джеки.

— Это ключ. А теперь идите — через четыре часа рассвет.

Когда Диди у входа обернулся, женщина снова выглядела как часть кресла, в своей неподвижности она казалась неживой. Но теперь он знал.

— Корабль в опасности. И они пошли к выходу.

19

Джемисон проснулся от того, что кто-то теребил его за плечо. Он вздрогнул и повернулся на другой бок. О господи, и тут не дадут поспать! Он открыл глаза, На его постели сидела Веда. Джемисон взглянул на часы. Двадцать минут третьего. «Черт возьми, — подумал он, — я должен выспаться наконец».

— Я не могу заснуть, — сказала Веда хныкающим голосом. Она выглядела совсем расстроенной. Джемисон проснулся окончательно.

— Милый, — прошептала она. Джемисон пошевелился.

— Любимый.

Он открыл один глаз снова.

— Дорогой, проснись, пожалуйста. Я так волнуюсь.

— Ты хочешь, чтобы я не выспался?

— Извини меня, пожалуйста, я не хотела тебе мешать.

Но было ясно, что все это она говорит для проформы и эти извинения тут же вылетели у нее из головы.

— Милый.

Он не ответил.

— Мы должны узнать.

Джемисон хотел было совсем не слушать ее, но мозг уже начал анализировать ее желания. И выводы были поражающими.

— Что узнать? — спросил он.

— Сколько их?

— Кого?

— Ребят на улице…

Он ожидал худшего.

— Веда, ведь мне утром на работу.

— Работа! — презрительно сказала Веда. — Работа! Думаешь ли еще о чем — нибудь? Остались ли у тебя ка — кие — либо чувства?

Джемисон молчал, но она не уходила. Ее тон повысился.

— Ты и люди, подобные тебе, слишком бесчувственны.

Дальше так продолжаться не могло. Он сел и включил свет.

— Если ты думаешь меня оскорбить, то совершенно напрасно.

— Дорогая, ты можешь радоваться. Ты своего добилась — я проснулся.

— Вовремя. Если бы ты не позвонил, это сделала бы я.

Джемисон щелкнул пальцами.

— Ладно, я позвоню, только ты не виси у меня над душой. Что обо мне подумают люди? Сиди здесь.

Он вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Затем позвонил по указанному адресу. На экране появилось солидное лицо человека в адмиральской форме. Этот человек был знаком Джемисону.

— Дело обстоит так, Тревер, — ваш сын снова в лапах двух рулл, теперь уже других. Они прорвались сквозь барьер в весьма оригинальной форме. Сейчас в Пригороде около сотни рулл в человеческом облике, они стянулись со всей Солнечной системы, видимо, для какой-то важной диверсии. За последние полчаса ни один из рулл не пересек барьер, — значит, все они там.

— А что с моим сыном? — спросил Джемисон.

— Пока он им нужен. Мы стараемся снабдить его оружием.

Джемисон понял, что адмирал не скажет ему ничего действительно важного.

— И что же, вы преспокойно позволяли сотне рулл спокойно проникнуть на Проспект, не зная даже, зачем им это нужно?

— Нам нужно узнать, зачем они это сделали. Чего они хотят? Почему пошли на такой риск? Наш долг — дать им высказаться. Мы сделаем все, чтобы спасти жизнь вашему сыну, но обещать я ничего не могу.

Джемисон понял, что для этих людей смерть Диди не более, чем прискорбный эпизод. Газеты напишут потом: «Потери минимальны». Впрочем, они могут даже сделать из мальчика сенсацию — на один день.

— Боюсь, — сказал адмирал, — мне придется идти. Сейчас ваш сын спускается к Кораблю. Я должен наблюдать. До свидания.

Джемисон сжал руку в кулак и постарался успокоиться. Он вернулся в спальню и сказал:

— Все в порядке. Можешь быть спокойна.

Она не ответила. Ее голова лежала на подушке, видимо, она прилегла на минутку и уснула. Но спала она тяжело, щеки были мокрыми от слез. И он решил помочь ей, ввел в кровь усыпляющее вещество. Она расслабилась, дыхание стало ровным и спокойным.

Джемисон позвонил Калебу Карсону и попросил его:

— Возьми Эфраима, скажи ему, что он нужен семье. Отвези его в штаб — квартиру Службы Безопасности около Корабля, в хорошем контейнере, чтобы никто не заметил.

Потом Джемисон быстро оделся и сам помчался к зданию Службы. Он знал, что военные будут против привлечения эзвала. Но это было его личной привилегией, которую он, и тем более Диди, заслужил.

— Что она тебе шептала? — спросил Джеки.

— Да то же, что и вам, — ответил Диди. Они спускались по эскалатору под Проспект. Джеки, казалось задумался о чем-то. Наконец, они достигли тротуара, и Диди увидел невдалеке брус с буквой «П». Сзади Джеки спросил:

— Но какой же смысл был ей шептать это на ухо, если она потом сказала все это вслух?

Диди вздрогнул, но взял себя в руки:

— А кто ее знает, наверное решила пошутить.

— Пошутить? — переспросил Джил.

— Что мы тут потеряли? — опередил его Джеки.

— Я устал — ответил Диди и уселся на тротуар. Двое рулл стояли по другую сторону тротуара. Диди запустил руку под металлическое покрытие и нащупал бластер. Руллы, по всей видимости, говорили между собой или еще с кем-то. Диди незаметно спрятал бластер в карман. Только теперь он заметил, как дрожит под ним тротуар. Эта дрожь передалась ему. Какова же должна быть вибрация под Кораблем, подумал он. Город был построен из металла. Но все вибрационные покрытия не могли устранить дрожь, порождаемую сконцентрированными на малой площадке источниками энергии, атомными реакторами, работающими на предельной нагрузке, машинами, способными штамповать стотонные плиты.

Восемь с половиной лет назад был построен Город для колоссального Корабля. Каждая семья жила здесь либо потому, что кто — то из родителей был специалистом, не — обходимым для постройки Корабля, либо потому что у них был ребенок, который мог на нем улететь. И не было другого пути для людей научиться владеть им, как не расти вместе с Кораблем.

В этом Корабле, высотой в 10 000 футов, был сконцентрирован инженерный гений тысячелетий. Приезжающие государственные чиновники лишь ошеломленно крутили головами, пораженные этими акрами машин и приборов, инструментов на каждом этаже.

И когда Корабль взлетит — Диди будет на нем! Пока он стоял потрясенный восторгом предчувствия, за ним появились двое рулл.

— Пошли! — сказал Джеки. — Зря мы тут болтаемся!

Диди опустился на Землю.

— А куда? — спросил он.

— Как куда? Искать! — был ответ.

— Идемте! — не колеблясь, ответил Диди.

Неоновая надпись на здании гласила: «Исследовательский Центр». На площадке перед зданием толпились мальчишки — группами и поодиночке. Среди них были та — кие, что, казалось, только сегодня они научились ходить.

«Может, это руллы?» — подумал Джемисон — младший. «А может, все здесь — руллы? Нельзя давать волю таким мыслям», — решил он.

«Исследовательский Центр». Здесь была выведена бактерия, убивающая рулл. Но что здесь нужно руллам? Узнать секреты Центра и вывести его из строя? Ликвидировать защиту? О такой опасности его предупредили в Саду.

Все двери Центра в отличие от других зданий были закрыты.

— Открой, Диди! — сказал Джеки.

Тут к ним подошли двое. Один из них окликнул Диди.

— Привет, парень! Мы ведь уже встречались, а?

Диди повернулся к ним. Это были двое агентов Службы Безопасности. Но может, это не они, а другие? Что, впрочем, несущественно.

— Мы рады тебя видеть. Мы хотим провести другой эксперимент. Войди в дверь. Это поможет нам в борьбе с руллами. Как тебе это подходит?

Диди кивнул. Он чувствовал такую слабость, что речь выдала бы его.

— Войди туда, — сказал рулл, — постой несколько минут, сделай вдох, задержи дыхание и выйди. Только и всего.

Диди вошел в Центр. Дверь автоматически захлопнулась за ним.

Он очутился в большой комнате — но здесь не было ни души. И потому Диди решил не бежать. Но почему же здесь никого нет — ведь все институты Пригорода работали круглосуточно?

Дверь распахнулась. За порогом стояли Джеки, Джил и остальные ребята, молча глядя на него.

— Выходи, — послышался голос, — только сначала вдохни воздух.

Диди вдохнул и вышел. Двери захлопнулись за ним. Один из рулл протянул ему стеклянный сосуд с резиновой трубкой.

— Выдохни, — сказал он.

Что Диди и сделал. Рулл отдал сосуд спутнику и тот отошел с ним за угол.

— Ты ничего не заметил в здании? — спросил оставшийся рулл.

— Какой-то там странный воздух, густой и тяжелый. А так — больше ничего.

— Мы снова должны взять у тебя кровь. Дай палец.

Диди подчинился.

К ним подошел Джил и спросил с энтузиазмом:

— Что я могу для вас сделать?

— Иди помоги моему другу, — ответил рулл.

Джил со всех ног помчался за угол.

Минуты шли, и вот из-за угла появилась пара рулл. Диди смотрел на них с усмешкой.

Стоящий рядом рулл быстро пошел им навстречу. Может быть, они и разговаривали, но скорее всего не звуками. Потом рулл, который всегда разговаривал с Диди, снова подошел к нему.

— Ты нам очень помог, парень. Теперь и мы сможем внести свой вклад в войну. Оказывается, в воздухе примешан газ с фтористыми соединениями. Это само по себе безвредно, даже для рулл. Но рулла не сможет излучать в таком воздухе, так как возникают неустойчивые анионы, убивающие рулл.

Диди не совсем понял это объяснение. Химические реакции и соединения они проходили в Саду, но он мало что понял.

— Да, — хитро сказал «агент» удовлетворенно. — Рулл сам себя убивает. А, ребята, вы кажется хотите пройти внутрь? Ну что ж, давайте, и я тоже приду, вот только потолкую немного с пареньком. Давай отойдем, — сказал он Диди.

Он отвел Диди в сторону и «дети» потоком хлынули в здание, чтобы узнать все его секреты.

«Кто-то должен им помешать, — подумал Диди, — и чем быстрее, тем лучше».

— Могу сказать тебе — по секрету, конечно, — ты сделал сегодня важную работу. Мы все время думали про «Исследовательский Центр». После полуночи люди отсюда уходят, и два монтера подключают какое-то оборудование и громкоговоритель у двери, который, если бы я был руллом, легко разрушить. Люди слишком надеются на свою бактерию.

Мы подумали вот что. Руллы хотят узнать, чем занимается Центр. Если бы они попали туда, то передать информацию труда не составляло бы, а выбрались бы шпионы поодиночке. Это опасно, но возможно. Так уже делалось. Но теперь мы предотвратим эту возможность.

— …Диди, — услышал он шепот сверху, — не подавай виду, что ты меня слышишь.

Диди сначала напрягся, но потом расслабился. Он знал, что руллы не воспринимают шепота по каким-то физиологическим причинам.

— Ты должен войти в здание, стать у двери и ждать инструкций.

Диди понял, где источник голоса: сверху двери. Рулл ведь говорил ему что-то про оборудование и о громкоговорителе над дверью. Наверно шепот шел оттуда. Но как же войти внутрь, если рулл мешает? Тот говорит что — то о вознаграждении, но Диди думал только о том, как войти.

— Боже мой, — в отчаянии сказал Диди, — ведь уже наступает рассвет, а я ничего не нашел! Послушайте, лучше я пойду в здание.

— Верно, не будем тратить время зря. Иди и будь осмотрителен там, понял?

Диди распахнул дверь. Но рулл остановил его.

— Подожди секунду, — сказал он.

Он привстал и дернул за что-то над дверью. Упали какие-то провода.

— Вот теперь можешь идти. Я отключил громкоговоритель. Можешь посмотреть, что делают другие ребята.

Дверь захлопнулась за Диди.

Адмирал огорченно пожал плечами.

— Мне жаль, Тревор, но никакой надежды нет. Они уничтожили связь. Мы бессильны.

— Что он должен был сделать, адмирал?

— Это не подлежит разглашению.

«Хотите связаться с Диди, Джемисон? Я прочел мысли адмирала», — телепатировал из контейнера Эфраим.

«Да», — ответил Джемисон.

Диди был сначала напуган шепчущим голосом.

«Диди, руллы в здании безоружны, на излучение они не могут рассчитывать. Я вижу здесь двое ребят».

Действительно, в дальнем конце комнаты склонились над столом двое. Диди очень удивился, но голос тут же сказал:

«Диди, возьми бластер и убей их».

Он сунул руку в карман и вынул бластер. Пять лет его готовили к этому моменту, и он был спокоен. Не было такого оружия, которым бы он не владел в совершенстве.

Из дула бластера вырвалась струя голубого пламени, Диди направил ее на рулл. Те съежились, почернели и мягко осели на пол.

«Отличный выстрел», — похвалил эзвал.

Только тут Диди понял, что голос звучит ВНУТРИ его.

Дети в комнате менялись на глазах, собственно это были уже не дети. Хоть Диди и видел раньше фотографии рулл, но все же он был потрясен происходящим.

«Все двери здания закрыты, — сказал голос внутри его. — Сюда никто не войдет. Снаружи никого нет. Обойди все здание и убивай каждого, кого встретишь. КАЖ — ДОГО! Без всякой жалости. Здесь нет людей, только руллы. Убивай их без пощады!» Через несколько минут эзвал доложил Джемисону:

«Ваш сын уничтожил всех рулл в „Исследовательском Центре“. Он будет оставаться в здании до тех пор, пока не будут убиты те, кто снаружи».

«Спасибо, — сказал Джемисон, — это было великолепно».

Потом адмирал рассказал Джемисону:

— Да, это была большая победа. Конечно, руллы снаружи пытались сопротивляться, но мы поменяли бактерию в барьерах и скоро им пришел конец. — Он поколебался и сказал:

— Одного не пойму, как ваш сын догадался, что ему нужно делать?

— Я вынес ответ на ваш вопрос в специальный раздел в моем рапорте.

— Как, вы написали рапорт? — спросил ошеломленный адмирал.

— Сами увидите, — ответил Джемисон.

В полутьме Диди сел в геликоптер в переулке 2 и полетел на вершину холма, откуда днем был виден Корабль. Здесь стояло и сидело несколько ребят. Диди не знал, люди они или руллы, но почти не испытывал в этом сомнения. Руллам не было смысла участвовать в этом ритуале.

Диди уселся под кустом рядом с каким-то мальчиком.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Март, — ответил ему резкий, но громкий голос.

— Ищешь источник?

— Ага!

— И я.

Наступал рассвет, и в его сиянии появился Корабль. Металл его оболочки постепенно запылал отраженным сиянием Солнца, которое еще не появилось. Сияние опускалось по металлу все ниже и ниже, пока из-за горизонта не показался край Солнца.

И чем выше вставало Солнце, тем больше, казалось, становился Корабль. Стоэтажный небоскреб Административного Центра казался рядом с ним всего лишь подпоркой.

С гордостью и восторгом смотрел Диди на Корабль. Тот, казалось, плавал в солнечных лучах, поднимаясь все выше и выше.

«Нет, — подумал Диди, — еще рано. Но день придет, и величайший звездолет, созданный руками человека, устремится в пространство. И тогда война кончится».

Голод заставил Диди спуститься с холма. Он перекусил в ближайшем ресторанчике. А потом полетел домой.

Джемисон был в спальне, когда открылась входная дверь. Он сжал пальцы жены.

— Диди устал, — сказал он, — пусть он отдохнет.

Веда высвободилась и ушла в свою спальню.

Диди прокрался через темную гостиную и включил свет. Одновременно вспыхнули лампочки на панели домашнего учителя — робота.

— Я понял, что такое Звук, — сказал Диди.

— Что?

Диди ответил.

— Ты оправдал мои надежды. Теперь иди спать, — сказал робот.

Скользнув под одеяло, Диди вновь ощутил вибрацию. Он слышал скрип пружин и дрожь пластикового окна. Вместе со всеми вещами дрожал пол.

Диди счастливо улыбнулся. Он не удивился появлению Звука. Это и были «миазмы» Пригорода, туман вибрации.

Теперь Звук останется с ним навсегда, даже когда Корабль будет построен. Это часть его жизни. Так он и заснул.

20

Проснулся Джемисон как обычно, сон мгновенно слетел с него-при воспоминаниях о событиях прошедшей ночи. Он взглянул на жену и облегченно вдохнул — все — таки она отдохнула. Ей вставать не скоро. Джемисон на цыпочках прокрался в ванную, умылся, в одиночестве съел завтрак и заодно прикинул варианты — как прошлая ночь повлияет на будущее.

Эзвал его не подкачал.

На работе Джемисон написал рапорт, где назвал происшедшие события не менее важными, чем постройка Корабля.

«Использование телепатии в качестве связи между различными расами — дело дальнейших исследований. Но сам факт существования такой возможности — величайшее событие в истории Галактики».

Он размножил доклад и разослал всем, кто был в нем заинтересован. Первый ответ прислал видный военачальник:

«Интересно знать, были ли приняты меры предосторожности при общении эзвала с людьми, причастными к временным Исследованиям. (Это было обозначение „Совершенной секретности“), и не следует ли в этом случае уничтожить эзвала в качестве предосторожности?» Этот ответ вызвал у Джемисона чувство отвращения. Эти военные всегда трясутся за свои секреты. И ведь это тоже было размножено и разослано.

Джемисон написал ответ, в котором доказывал, что эзвал не имел контакта с людьми, располагающими секретными сведениями. А сам он располагал лишь минимумом фактов, и те же сведения эзвал мог получить от агентов рулл.

Тут было слабое место — эзвал не умел читать мыслей рулл, но для игры в честность было не время.

«Кроме того, — продолжал он, — не известно, когда сложится аналогичная ситуация и к нам в руки попадет столь расположенный к сотрудничеству эзвал, не говоря уже о том, что от жизни Эфраима зависят отношения со всей расой эзвалов. Эти отношения будут прерваны на — всегда, если они что-либо узнают о случившемся».

Джемисон и эту бумагу размножил и отправил по адресам. Он перевел эзвала в другой отсек в целях без — опасности, мотивируя это тем, что в данном месте эзвал не будет иметь контактов с носителями информации.

До вечера пришло еще несколько откликов — все благожелательные, кроме одного, гласившего:

«Человек, что за чудовище выдал ты за ребенка?» На этом закончилась неделя.

Джемисон ожидал сообщения из Информационного центра, которое он запросил о расах, с которыми невозможно установить контакт.

Он позвонил Калебу, пригласив его на ленч, и попросил его съездить с ним в Центр.

Карсон был сильно похож на своего деда.

Вокруг него всегда сиял ореол успеха деятельности, казалось, он все время хранил какую-то тайну, которой ни с кем не имел права делиться.

В «Корабельной каюте», государственном ресторане для высших администраторов, Джемисон посвятил Карсона в свои планы:

— Необходимо совершить с Эфраимом путешествие на какую-либо планету, не поддающуюся контакту, и использовать его в качестве посредника.

Карсон кивнул:

— Это верная мысль. У нас появилась возможность вернуть Галактике целые миры.

Затем он принялся обсуждать детали освобождения эзвала. Покончив с ленчем, они кинули прощальный взгляд на силуэт Корабля за окном и вышли к лифту.

— Неужели на этом Корабле можно будет достичь родины рулл?

Этого говорить не стоило, как сразу он понял по реакции Джемисона.

— Слушайте, бросьте сердиться, давайте задержимся у охранника и пройдем проверку.

Джемисон кивнул:

— Вот именно, нам обоим необходимо это сделать.

— С полной серьезностью они прошли процедуру проверки, и естественно, оказались людьми — по крайней мере, на время.

В этом шатком мире, полном шпионов, ясность вообще была понятием относительным. Один неверный вопрос, не так сказанное слово — и человек подвергался проверке. Конечно, желание Карсона пройти проверку говорило само за себя, но порядок есть порядок.

По пути к Центру Карсон сказал:

— Ну, по крайней мере, теперь мы можем быть откровенными. Какими критериями пользуется компьютер при отборе рас?

— Явная несовместимость с человеком и возможность использования в войне с руллами. Необходимы экстремальные условия. У меня уже была осечка.

И он рассказал о неудаче с попыткой прочесть мысли рулл. Видимо, они в самом деле пришли из другой Галактики: в этой Галактике все жизненные формы должны были быть чем-то схожи.

Вопрос был весьма важным. Человек посылал звездолеты в глубины Галактики, открывал новые миры, постигал тайны жизни, но так и не смог понять — что же это такое — жизнь. Можно было лишь гадать об этом, и совпадают ли эти догадки с действительностью, Джемисон не знал.

— А у вас уже есть какая-нибудь планета на примете? — спросил Карсон.

— Нет, все решит компьютер, — был ответ.

Они спустились в машинный зал. Защелкал перфоратор. Джемисон взглянул на ленту и присвистнул:

— Так я и знал. Конечно, ПЛОЯ. Что же еще?

— Плояне? — нахмурился Карсон, — но ведь это же миф! Существуют ли они в действительности?

— Не знаю. Мы это узнаем.

Джемисон был доволен. Ему были важны не плояне, а идея сотрудничества между расами с помощью эзвала, и плояне были всего лишь пробным каналом.

Шлюпка Джемисона выскользнула из крейсера и по отлогой траектории скользнула к планете. Осторожно ввел он ее в верхние слои атмосферы, чтобы не сжечь обшивку. Затем установил нормальную скорость для этой высоты — 5000 ф/мин., а в двенадцати милях над поверхностью уменьшил ее до 30 миль в час, и перешел в горизонтальный полет.

Открылся и закрылся люк. Джемисон выжидал.

Внезапно стрелки на всех приборах резко скакнули. Скорость падения резко возросла, судно бросало из стороны в сторону. Шлюпка больше не подчинялась Джемисону, бестолку он нажимал на кнопки. Оставалось ждать.

И вот на высоте 12 000 футов судно вошло в заданный режим — качка прекратилась. В действие вступила система управления, основанная не на электросхемах. Все электричество было выключено. Люк был задраен наглухо.

Ракеты вынесли шлюпку в космос. Джемисон осмотрелся. Он не знал точно, почему захлопнулся люк. Но скорее всего он поймал плоянина.

…Первая экспедиция на Плою высадилась около ста лет назад. И сразу же произошла катастрофа — все металлические части корабля оказались под напряжением. Очень интересное с этой точки зрения науки явление, которое, правда, никогда не заинтересует 81 человека, погибших в первый же миг. В живых осталось 140 человек, не прикасавшихся к металлу, но 22 из них не поняли причины гибели остальных и тоже были убиты.

Прежде всего был выключен ток. Было ясно, что на борт корабля пробралось какое-то существо, замкнувшее энергосистему. Корабль был обработан спецсоставом, но это не помогло. Не помогла даже промывка корабля водой, которую перекачали из ближайшей реки. Исследователи не могли даже улететь, так как существо почувствовало это их желание, и выключило питание моторов. Системы корабля были под его контролем.

Отчаявшийся экипаж радировал обо всем крейсеру на орбите. Положение было проанализировано и им ответили:

— Очевидно, аборигены не враждебны человеку, погибли лишь те люди, которые контактировали с энергосистемой. Изучение данной формы жизни следует проводить с помощью специальных электронных приборов, которые будут вам высланы.

На планету была спущена научная экспедиция. Шесть месяцев прошли безрезультатно — контакта не было, не была даже определена форма жизни, вызвавшая катастрофу.

И тогда люди были вывезены на допотопных ракетах, работавших на реактивном топливе. Первая экспедиция на Плою завершилась.

Обо всем этом Джемисон уже в рубке управления своего крейсера, уносившего его прочь от планеты, только подумал. Делать ему пока было нечего.

Эзвал доложил о присутствии чужого разума, но кроме чувства страха и отчаяния ничего определить не мог. Но даже это обрадовало Джемисона, он вообще сомневался вначале в наличии разума на Плое, и вот теперь эзвал докладывал, что разум все — таки существует.

В ста световых годах от Плои Джемисон выключил двигатель и вместе с эзвалом прошел в специально оборудованную каюту с дублирующим пультом оборудования. Оттуда он открыл дверь шлюпки и предоставил плоянину полную свободу действий.

Эзвал сообщил:

«Вижу картину главной рубки, причем с потолка. Плоянин оценивает обстановку».

Это было разумно. Джемисон представил себя в такой же ситуации. Уж он-то был бы начеку.

21

«Он в пульте управления», — сказал эзвал.

— Внутри? — изумленно спросил Джемисон. Корабль дернулся, сбился с курса. Курс Джемисона не волновал, но что, если плоянин замкнул сеть накоротко… Он представил существо, мечущееся среди массы приборов, проводов, закорачивающее контакты реле…

Корабль снова лег на курс. Эзвал сказал:

«Он выбрал направление и будет придерживаться его до конца. О субсветовых скоростях он и понятия не имеет».

Джемисон с сожалением покачал головой. Бедный плоянин! Он в ловушке! Его раса и представить себе не может того расстояния, на которое он удалился.

— Скажи ему, где он сейчас. Объясни ему разницу между движением в пространстве и подпространстве.

«Он в ярости».

— Расскажи ему о механизмах, через которые мы сможем общаться непосредственно. Да, что он ест?

И на этот вопрос они получили первый ответ.

«Он говорит, что умирает с голоду и мы в этом виноваты».

Джемисон узнал, что плояне живут за счет трансформации электромагнитных полей в приемлемую для них энергию.

Когда плояне замыкали контакты энергосистем, то могли питаться за счет поля корабля. Это объясняло все неудачи Первой Экспедиции. Гибель половины экипажа была побочным эффектом «попойки», устроенной плоянами.

И когда Джемисон включил питание, плоянин начал умирать с голода.

Джемисон запустил газогенератор.

— Скажи ему, пока он не научится работать с коммутатором, есть не получит.

Через некоторое время плоянин понимал человеческую речь еще до того, как звуки поступали в коммутатор, и освоил основные команды за один день!

— Да-а, — сказал Джемисон, скорее себе, чем эзвалу, — представляю себе, что у него за коэффициент интеллектуальности, если он так быстро смог выучить язык!

Эзвал ответил, мысленно конечно:

«Все энергетическое поле, которым он является, пригодно для использования в качестве памяти, и он может расширять ее как угодно.

Пришел вызов с Земли. Калеб Карсон сообщил, что политическая обстановка на планете Карсона изменилась к лучшему, так что можно даже не требовать вмешательства Конвента. Источник информации — мисс Барбара Уитмен.

— Она сказала, что вы поймете, о чем пойдет речь».

— Было время, когда мы здорово не нравились друг другу. Но я уже тогда предвидел перемену и оказался прав, — ответил Джемисон.

Затем последовала весьма категорическая радиограмма:

«Следуйте в 18 район. Координаты планеты — 128 — 3 — 26–54 — 6. Лично обследуйте ее и доложите. Главнокомандующий Операциями».

Восемнадцатый район был одним из четырех важнейших пунктов обороны. Естественно, что к нему обратился сам Главнокомандующий.

Джемисону пришлось нарушить свои планы. Карсону он послал радиограмму:

«Ждите меня возле…», — он назвал планету, находящуюся одинаково близко от него и от Карсона. — Заберите эзвала и отправьте его на родину, а дальше действуйте в соответствии с планом.

Главнокомандующего он попросил прислать крейсер к месту его встречи с Карсоном и захватить шлюпку.

Оставался плоянин. Делать было нечего, пришлось взять его с собой. Церемониться было некогда.

— Если вы хотите когда — нибудь увидеть свою планету, выполняйте мои приказы, — сказал он.

И плоянину оставалось лишь согласиться.

22

Когда Джемисон заметил корабль, он сидел в небольшой ложбине недалеко от своей шлюпки, записывая на диктофон свои соображения насчет Лаэрта — 3. Планета была так близка к невидимой границе между людьми и руллами, что само по себе ее открытие было уже великим событием в войне.

— С этой планеты, — диктовал он, — можно нанести удар любому из густо населенных объектов Галактики, рулловскому или человеческому, поэтому необходимо оборудовать ее оружием по классу АА. Наиболее мощные орудия следует в течение трех недель установить на горе Монолит.

Как раз тут он увидел чужую шлюпку. Что делать? Броситься к люку своего корабля, но его сразу обнаружат. А может это человеческий корабль?

Так он сидел в нерешительности на месте, пока корабль приблизился настолько, что на борту стали различимы рулловские опознавательные знаки. Это был исследовательский бот. Руллы открыли систему Лаэрта. За этим ботом могут стоять эскадры крейсеров — против него одного, ведь его крейсер «Орион» даже не подходил к планете. Джемисон высадился в парсеке от нее, чтобы руллы не заметили крейсер, и теперь ушел к базе за оружием для планеты, и вернется лишь через десять дней.

Десять дней. Конечно, есть шанс, что его шлюпку не заметят, и ему удастся скрыться. Но суть даже не в этом…

До рулловского бота было уже всего сто футов, и он шел прямо на рощу, где находилась шлюпка. Джемисон вскочил с места и нырнул в открытый люк. И только он захлопнулся за ним, как кто-то огромный ударил по потолку и он прогнулся вниз, а пол, наоборот, вспучился, воздух наполнился дымом. Полуослепший Джемисон скользнул за пульт управления и включил аварийную защиту. Скорострельные бластеры выползли на боевые позиции и плюнули огнем во врага. Взревели вентиляторы, и по каюте пошла волна холодного воздуха. Все это так подействовало на Джемисона, что он сначала не сообразил, что двигатели не работают. И шлюпка вместо того, чтобы унести его в небо, лежит на земле.

Он бросил взгляд на экраны. Рулловский бот мелькнул в нижнем конце одного из них и исчез за деревьями в четверти мили от Джемисона. Через несколько секунд донесся грохот падения.

Но слишком гладка была траектория падения. Взрыв не убил рулл! И значит Джемисону придется вступать с ними в единоборство. Десять дней он будет уповать на то, что люди сумеют отстоять одну из четырех важнейших планет Галактики.

Джемисон вышел из шлюпки. Времени на раздумье не оставалось. Темнело, и он пошел к ближайшему холму, в ста футах от него, причем последние футы он прополз на четвереньках. Осторожно он выглянул из-за края: вершина представляла из себя овал ярдов в восемьсот шириной, заросший кустарником и усыпанный камнями. Ничто не нарушало тишины.

Сумерки еще сгустились. Солнце спустилось за горизонт. Но что такое темнота для рулл? Чем вообще, кроме разума, может похвастаться человек перед руллом? Только по разуму он может претендовать на равенство. Положение было безнадежным. Если бы он сумел добраться до корабля рулл до полной темноты и попытаться их уничтожить до тех пор, пока они не пришли в себя… Тогда, может быть, у него и были бы шансы на спасение.

Джемисон стал спускаться с холма. То и дело он спотыкался о кусты, камни, корни, падая на острые грани скал. До сих пор ему не приходилось бегать по столь пересеченной местности. За пять минут он прошел не более 250 ярдов. Он остановился. Дальнейшее продвижение было бесполезным. Но он должен бороться — ведь проигрывает нё он один, а все человечество!

Пахнуло холодом — в полночь температура падала до нуля. И он отступил. У него оставалось много дел на шлюпке. Всю ночь Джемисон просидел перед экраном, долгую, долгую ночь. Он не мог, не имел права заснуть.

Часом позже он сидел перед экраном, вглядываясь в ночь. Что-то двинулось в углу одного из них — Джемисон схватился за ручку управления бластером. Но движение не повторилось. В таком положении и застал его холодный рассвет.

Джемисон проглотил вторую таблетку против сна, снова нажал на пуск двигателей. Оки молчали как, и следовало ожидать. Починить их можно только на «Орионе». Значит наверняка придется драться.

Впервые в истории человек и рулл встретятся лицом к лицу. Космические битвы не в счет — там бьются корабли. Пусть даже он и проиграет, важна попытка. Он включил защитный пояс и вышел из корабля.

Судьбой было суждено провести поединок на одной из самых причудливых гор в Галактике — пике Монолит, 3200 футов высотой, отвесно вздымающемся ввысь над планетой. На сотнях планет побывал Джемисон, каждый раз снова уносясь в вечную тьму к голубым, красным, оранжевым, белым огонькам звезд, и вот теперь ему предстоит самая тяжелая схватка в его жизни, с самым хитрым и жестоким врагом во Вселенной.

Джемисон взял себя в руки. Нужно было сделать первый шаг — произвести разведку. И неизвестно, не будет ли это и последним шагом. Но другого выбора не было. Солнце Лаэрта уже поднялось над горой.

Джемисон взял с собой монитор с бластером, который должен отреагировать на любое движение противника. По дороге к месту падения рулл ничего не произошло, на него никто не напал. Это не понравилось Джемисону — значит, где-то должна быть ловушка. Вряд ли руллы погибли при падении.

…Корабль рулл лежал в долине, уткнувшись носом в стену песчаника. Джемисон внимательно осмотрел его через объектив монитора. Вокруг никого. Если это ловушка, то весьма искусная.

Тишину долины нарушило жужжание бластера, постепенно переходившее в рев — бластер набирал мощность. Корпус вражеского корабля задрожал и переменил цвет. И только. Через десять минут Джемисон выключил бластер.

Техника рулл оказалась на высоте. Включились ли защитные экраны сейчас, или после вчерашнего выстрела, неизвестно. Это — то и было самое плохое, он не знал противника. Даже если руллы мертвы, их оборона превзошла его усилия. Они могли быть и ранены, и не способны бороться. Может они оставили где-нибудь гипнотизирующий знак? Джемисон поймал себя на том, что избегает смотреть вокруг.

Еще один вариант — руллы просто дожидаются большого звездолета, из которого вылетел их бот. Это был бы его конец.

Джемисон принялся изучать повреждения корабля. Пробоин нигде не было, только дно вспучилось в нескольких местах. Следовательно, реактор должен был дать течь. Насколько Джемисон разбирался в исследовательских ботах рулл, то впереди была главная рубка, управляющая бластерами, сзади машинный отсек, цейхгаузы, топливный отсек, отсек с запасами пищи и…

Запасы пищи! Этот отсек поврежден больше всех, пища заражена, руллы остались без еды!

Джемисон решил отступить. Он повернулся к скале, за которой скрывался от огня противника. НА ПОВЕРХНОСТИ СКАЛЫ БЫЛ ВЫРЕЗАН ЗНАК! Извилистые линии — результат изучения человеческой психики нечеловеческим разумом. Джемисон замер в ужасе.

«Где я?» — подумал он. После путешествия на Миру—2, он узнал, что эти линии заставляют человека двигаться в определенном направлении. Где же сейчас?

Джемисон не мог побороть в себе желания смотреть на скалу. Его просто тянуло увидеть их еще раз и он был бессилен что-либо сделать.

Пять волнистых линий по вертикали и три горизонтальных над ними — указавших на восток в пропасть. Джемисон двинулся туда. В отчаянии он попытался по дороге ухватиться руками за выступ скалы, цеплялся за край пропасти. Его воля была парализована, и медленно, но верно он сполз вниз. Последняя его мысль была: «РУАЛЫ ВЫЖИЛИ».

Таков был смысл знака. И тогда наступила тьма.

23

Он пришел из далекой Галактики — холодный без жалостный вождь. Вождь вождей. ИЕЛИ, Мишли, Ниин РИА и прочая и прочая… О, велика была его власть над жизнью и смертью подданных, над кораблями Лирда.

Велика была и его ярость, когда он узнал, что его приказ не выполнен. Давно уже приказал он: «Завоевать еще одну Галактику». Но те, кто не были так совершенны преступно медлили. Почему? В чем сила этих двуногих?

Бесчисленными звездолетами, неприступными базами, сильными союзниками, остановившими тех, что обладали более высокой нервной системой.

«Доставить мне живого человека!» — разнесся по всем уголкам Галактики приказ. И человек был доставлен — тупой моряк с захваченного крейсера, с 10 равным 96 и с индексом страха 207. После нескольких по — пыток самоубийства и судорог на лабораторном столе он умер при экспериментах, которые наблюдал сам Иели.

— Это не противник, — сказал он.

— Нам удалось захватить совсем немногих, — был ответ, — они убивают себя так же, как и мы.

— Значит, среда должна быть другой. Пленный не должен чувствовать себя пленным. Приступайте!

Приказ был выполнен. Иели прибыл к звезде, возле которой появился человек, уже наблюдавшийся семь периодов назад.

— Человек в маленькой шлюпке, — рапортовали наблюдатели, — неожиданно появился из подпространства в районе звезды. Мы считаем, что это идеальная ситуация для эксперимента. Мы не высадили десанта на планету и наше присутствие не обнаружено. Люди уже высаживались на планету. Подопытный высадился на вершине странной горы. Повторяем, что обстановка идеальная для эксперимента.

Пространство вокруг планеты патрулировалось. Иели спустился в маленьком боте, без охраны — он презирал врага. Пролетев над горой, он вывел из строя шлюпку противника, но сам был подбит и выжил чудом. Радио вышло из строя, пища была отравлена.

Эксперимент вышел из-под контроля. Он решил убить человека, завладеть его пищей и выжить до тех пор, пока патруль не спустится за ним.

Сначала он обследовал местность, затем прошелся по периметру, наконец вернулся к своему кораблю и на — рисовал на скале символ, подчиняющий человека. Это его спасло, теперь противник «пойман», «связан». Это великолепно, но… и он был в ловушке. Бластеры человека направлены на корабль. Они настроены на автоматический огонь, едва откроется дверь! Он заперт!

Рулл бросился к запасному выходу — но его заклинило! Когда он потерял корабль, ночью, выход был свободен, а теперь нет! Что-то случилось с судном. Он не может выйти как раз тогда, когда это более всего необходимо. Вообще нет необходимости убивать человека сразу. Если рулл получит его пищу, то человека можно оставить в живых. Но пока человек бессилен, нужно найти выход. Чертов случай. Как не любил Иели неожиданностей!

Корабли Лирда непрерывно раздвигали пространство жизни. Существа, жившие на этих территориях, подлежали уничтожению — необходимость в них отпала, когда было создано высшее существо. Они могли создать угрозу для Риа. Случай, вот что было самое страшное для рулл.

Выход нужно было открыть во что бы то ни стало. Рулл направил в щель луч бластера. Но работать приходилось медленно — то и дело он забирался в защитную камеру и выходил, когда уровень радиации снижался до приемлемого.

Солнце было в зените, когда плита наконец поддалась. Весь в пыли, злой и голодный вышел он наружу. У него пропало желание продолжать эксперимент — нужно было спасать жизнь. Нужно убить человека и съесть его, чтобы выжить до прихода патруля. Дернул его черт так рисковать! Он подполз к обрыву, слез по ступенькам на равнину, но… внизу никого не было. Не было даже следов!

Осторожно, соблюдая дистанцию, подполз рулл к кораблю врага. Защитные мониторы были включены, правда, неизвестно когда, может быть, еще утром. Есть вероятность, что человек свалился в глубокую пропасть и его раз — битое тело лежит в сердце горы. Но скорее всего, он сидит в корабле и поджидает его, Иели. Ведь было же у него время оказаться в безопасности. Теперь рулл ничего не знал о человеке, преимущество было не на его стороне.

Пришлось вернуться на корабль. Голод рос час от часу. Вокруг никого. Так проходили дни.

Джемисон проснулся от боли. Сначала она была все — поглощающей, перекатывалась от головы к ногам, как волна, но постепенно сконцентрировалась в левой ноге.

Джемисон понял, что растянул связку. Это конечно было не все, но главное. Когда он открыл глаза, то увидел солнце почти в зените. Долго же он лежал тут.

Сначала он бездумно смотрел на солнце, уходившее за нависающий край обрыва, и только когда на него легла тень скалы, он вспомнил, что смертельная опасность исчезла, и это привело его в сознание. Он лежал на краю пропасти на небольшом выступе. Видимо, при падении его нога запуталась в кустах — и это его спасло. Джемисон приступил к штурму горы: поначалу ему помогла шершавая почва и корни растений, но когда до края оставалось всего десять футов, дала о себе знать растянутая связка. Он сделал четыре попытки и каждый раз сползал вниз. Но наконец ему удалось зацепиться за корень и выползти на плато.

Оно расстилалось перед ним совершенно пустынное, без признаков жизни. Только звук его шагов нарушал тишину. На одном его краю виднелась шлюпка. Он направился к ней. Джемисон не знал, что с руллом, и пока нога не заживет, он вряд ли это узнает.

Он подошел к шлюпке уже в темноте. И сварливый голос встретил его:

— Когда меня накормят? Когда меня вернут домой?

Это был плоянин с его коронным вопросом о возвращении домой.

Накормив его, Джемисон задумался над давно мучившим его вопросом — как объяснить этому наивному существу суть войны? А тем более их нынешнее положение.

— Не сердись, — наконец сказал он, — я верну тебя домой.

Этого было достаточно, и плоянин успокоился.

Между тем Джемисон думал над тем, как использовать плоянина против рулл. Но применения не было. Ну какой вред голодному руллу от того, что противник может контролировать полет его корабля?

24

Джемисон проснулся от биения своего сердца. Подошел к пульту. Радио было мертво, даже фона не прослушивалось. Да и бесполезно оно на таком расстоянии. Он покрутил ручку настройки, зашел в район рулловских частот. Но и здесь молчание. Он отрезан от мира. А что, подумал он, если провести эксперимент. МЫ ОБА ПЛЕННИКИ. Пленники случая, среды, друг друга. И каждый вовсе не обязан совершать самоубийство.

Идеальная среда. Много можно узнать: мотивы действия рулл, почему они уничтожают чужие расы, можно ли ими управлять. Мысль о таком эксперименте не оставляла Джемисона, заставляла его думать.

Иногда он садился у пульта и просматривал окрестности — бесплодную пустыню, скалы, пропасти. Тюрьма. И он пойман в нее. Он, Тревор Джемисон, к чьему голосу прислушивается Галактический Совет! Он находился здесь, в разбитой шлюпке, больной. И готовил эксперимент.

На третий день его нога пришла в нормальное состояние. Он немедленно принялся работать над киноэкраном и закончил его на пятый день. Затем написал сценарий и ввел его в запоминающее устройство. Осуществление уже продуманного плана не составляло труда.

Джемисон установил экран в двухстах ярдах от шлюпки, позади деревьев, а рядом положил коробку с едой.

Прошел день, шестой по счету. Наступила ночь.

25

Скользящей тенью прошмыгнул рулл к экрану, единственной сияющей точке в беззвездной ночи Лаэрта—3. Он чуял пищу и одновременно ловушку.

Шесть дней он был без еды. Это отбросило его на несколько уровней назад. Он почти не разбирал цветов, потерял некоторые способности. Нервная система рулл походила на истощенный аккумулятор, от которого один за другим отключались приборы. Он знал, что если еще промедлить, они никогда не подключатся. Он и так превратился в тень. Еще немного, и ему, Верховному Айишу Иели придется покончить счеты с жизнью.

Он пристально смотрел на экран. На нем развертывалась картина всего происходящего на планете с момента, как шлюпка Джемисона покинула борт эсминца. Эсминец ушел к базе. Шлюпка приземлилась на горе. Затем развернулся бой и так далее. Ситуация казалась безнадежной, но экран показал выход. А потом появился рулл, который подошел к ящику, открыл его и поел. Технология была показана детально. Рулл знал, что это ловушка — возможно смертельная — но делать было нечего. Это был единственный шанс. Неизвестно, сколько будут ждать патрули, до каких пор командиры не посмеют нарушить его приказа. Но они его нарушат, так или иначе. Хотя бы тогда, когда к планете подойдут вражеские корабли. Тогда нарушение будет законным.

И рулл нажал на рычаг, открывающий ящик.

Джемисон проснулся. Ревела сирена. Снаружи была! тьма — до рассвета еще три часа. Сирена обозначала, что ящик с пищей открыт. Она гудела минут двадцать, потом оборвалась. Однако он ошибся в том, за сколько рулл может проглотить три фунта еды.

Двадцать с лишним минут рулл подвергался гипнозу, точно так же, как в лаборатории пленные руллы. Но те по пробуждении убивали себя, поэтому не было никаких доказательств, что руллам вообще можно что-либо внушить. Теперь эти доказательства были.

Джемисон снова лег на койку, улыбаясь. Он был слишком взволнован, чтобы уснуть. Произошло величайшее событие в войне с руллами — его нельзя было не отметить. И Джемисон выпил за удачу.

Каждая раса знала сильные и слабые стороны другой. Но по разному применяли они эти знания. Руллы; для истребления всех прочих рас, люди для установления хороших отношений с союзниками. Но друг с другом они были одинаково жестоки и беспощадны, и постороннему наблюдателю было трудно отличить их друг от друга. Однако цели людей и рулл разнились, как черное и белое, как тьма от света. И цель оправдывала средства.

Джемисон вернулся в постель и обдумал еще некоторые детали. Ничто нельзя сбрасывать со счетов, нельзя недооценивать рулл. Наконец, он заснул сном человека, принявшего решение.

Утром он надел костюм с электроподогревом и вышел в зябкий туман. Ледяной ветер дул с востока, но он его не замечал. В это утро решалось многое, нужно быть осторожным.

Захватив монитор и бластер, он направился к экрану, стоявшему на возвышении, так что его было видно отовсюду. Джемисон еще раз проверил автомат спуска, поставил другой ящик с едой. На старом ящике что-то блеснуло — поверхность казалась отполированной.

«Странно», — подумал Джемисон и присмотрелся повнимательнее. Металл был покрыт чем-то вроде лака. Он соскоблил немного субстанции и направился к шлюпке.

«Что же это такое? Где я видел подобное вещество?» — думал он. Так он и стоял в замешательстве у люка, пока не увидел рулла.

Едва насытившись, рулл вспомнил все. Он вспомнил свою цель.

Рулл скользил по краю пропасти, выглядывая иногда вниз. До низа было далеко, очень далеко. С Корабля эффект смазывался, пропасть казалась не столь глубокой. Рулл устремился к своему боту, где он почувствовал накануне антигравитационные волны, пульсирующие в одной из плит. Плита крепко была приварена к каркасу. Отсоединить ее было труднее всего. Но он сделал это, и через несколько часов плита со скрежетом отвалилась.

Плита сама по себе была безопасной. Ее мощности не хватало бы даже на то, чтобы подняться над землей. Но все — таки энергия не истощилась до конца. Ее хватит еще на одну попытку. Рулл не сомневался в успехе.

Теперь он жаждал лишь смерти двуногого. Рулл отнес плиту в заросли и сам притаился там. Он был уверен, что убьет человека — ведь на ящике остался лак. Убить было необходимо — под угрозой была не только его жизнь. Не зря человек кормил его, это входило в какой-то эксперимент. Единственный выход — убить. И рулл ждал.

То, что случилось с Джемисоном, случилось по его вине. Ведь он видел в Службе Безопасности аналогичные вещества. И вот результат, он парализован этим лаком.

Тут-то и появился рулл. Он вылетел из рощи на плите. Джемисон был поражен, ведь в боте не осталось источника гравитации! Там вообще не было никакой энергии! Ошибка! Вот она, ошибка! Вот он, рулл!

Движение плиты было основано на вращении планеты — она летела со скоростью около восьмисот миль в час, то есть с той же, с какой планета вращалась вокруг своей оси. Это было достаточно. Рулл несся к нему. Джемисон поднял бластер, и тут вступил в действие лак. «Не стреляй», — приказал ему внутренний голос. И он не мог выстрелить. Он был парализован. Медленно, очень медленно он поднял бластер. Рулл был на расстоянии десяти футов. Джемисона спасло лишь то, что рулл не учел давление воздуха под плитой. Как падающий лист, накренившись, она пронеслась над Джемисоном, и он выстрелил наконец в нее, расплавив днище. Плита врезалась в кустарник футах в двадцати от него. Джемисон не спешил. Когда он вышел к зарослям, рулл уже скрылся в роще. Джемисон его не преследовал. Он выволок из кустов платформу и осмотрел ее.

Поразительно, как рулл сумел воспользоваться ею без каких-либо приборов.

«Но раз он все — таки сделал это, — подумал Джемисон, — почему же он не спустился на ней с горы, в лес внизу?» Там была пища и не было людей, но ответ на этот вопрос он получил тотчас, едва прикинул вес плиты. Энергии в ней хватало едва на сто футов полета, а до леса была по крайней мере миля. Джемисон сбросил плиту в ближайшую пропасть и вернулся к шлюпке. Там он исследовал пробу лака… Он не был радиоактивен, но превращал свет в радиомагнитные волны таких частот, на которых работал человеческий мозг. Что же там было записано? Он перевел символы в образы. Они, казалось, вышли из кошмарного сна.

Джемисон снял с полки книгу «Символическая интерпретация подсознательных образов». Открыл главу «Запрещающие символы», найдя там полученные образцы, он прочел:

«Не убивай!»

— Так мне и надо! — громко выругался Джемисон.

— Надо же было мне попасться!

Он не верил себе. Он ведь и в самом деле не хотел убивать. Но рулл не мог об этом знать. Символы подавляли сопротивление даже при смертельной угрозе. Странное дело…

Осталось надеяться, что это последняя ловушка. Рисковать он не имел права. Эксперимент следовало отложить до прибытия «Ориона». Иначе рулл угробит его его же собственными руками.

26

В ночь перед возвращением «Ориона» Джемисон не поставил у экрана коробки с едой. Утром он попытался связаться с эсминцем.

Эфир молчал. Наконец он прекратил бессмысленные попытки, и вышел наружу, чтобы подготовиться к эксперименту. В начале первого он не выдержал и при — ступил к опыту, нажав кнопку излучателя волн, действию которых рулл подвергался уже четыре ночи, потом вернулся в шлюпку и снова слушал эфир. Тут он заметил выскользнувшего рулла.

Взревела сирена и одновременно с ней включился зуммер наручного радиоприемника:

— Тревор Джемисон, говорит «Орион». Мы вас слышали, но не отвечали, так как в окрестностях планеты курсирует целый флот рулловских звездолетов. Через пять минут мы попробуем вытащить вас отсюда. БРОСЬТЕ ВСЕ И ПРИГОТОВЬТЕСЬ.

Краем глаза Джемисон заметил две темные точки в небе. Прямо над ним пронеслись вражеские линкоры. Ураганные ветры повалили Джемисона на землю, и он ухватился за ветки кустов. Линкоры сделали крутой поворот и понеслись прямо на него. Джемисон приготовился к смерти. Но удар был предназначен не ему. Его шлюпка взлетела в воздух и свалилась в пропасть. Ударная волна прижала Джемисона к земле, едва не порвав ему барабанные перепонки.

Появился третий корабль, но не успел Джемисон определить, чей он, корабль снова исчез. Включился наручный приемник:

— Мы бессильны. Держитесь. Четыре наших линкора и эскадра дерутся с врагом, пытаясь заманить его к ближайшей звезде Бьянке, где находится наш флот, и тогда о…

Вспышка далеко оборвала передачу. Прошла минута, прежде чем Джемисон услышал взрыв. Звук постепенно замер. Наступила тишина, в которой таилась угроза.

Джемисон поднялся. Нужно было спасаться. Он и не помышлял раньше о таком исходе. Шлюпки не было. Он был один на краю пропасти. Мозг работал на полную мощность. Он понял, что руллы преследовали не его. Они просто сделали разведку и заодно уничтожили шлюпку. Пока они не вернулись, ему надо сделать все, чтобы вы — жить и выполнить задачу.

Шатаясь и падая, побрел к кустам. За ними был рулл. Его рулл обучался тому, чему хотел обучать его Джемисон. Джемисон мог контролировать изображение, отбрасывая ненужную информацию — времени было мало. Темп фильма то замедлялся, то ускорялся, рулл то отскакивал, то подползал к экрану.

Идея эксперимента была проста. Еще в XX веке русский ученый Павлов создал теорию рефлексов. В его опытах собака получала пищу по звонку, и вскоре пищеварительная система выделяла желудочный сок тоже по звонку, независимо от того, кормили собаку или нет. Тогда эта теория не могла делать того, что сделал сейчас Джемисон — обучать существо чужой расы. Но как мало времени было отведено ему! Промедление смерти подобно…

Вперед, назад, вперед, назад, вперед — диктовал ритм. Рулл не мог обратиться в бегство, так же как собаки Павлова не могли не выделять сок по звонку. Джемисон диктовал руллу задачу, которую предстояло решить им обоим. Трехмерное изображение рулл сменилось изображением человека. Джемисон добился того, что рулл потерял свою агрессивность и не мог убить себя.

Осталась еще одна задача. Хватит ли времени… Но другой такой возможности у него не будет никогда! У Джемисона не было выбора. И он успел. Цель была достигнута.

Джемисон потратил десять минут на то, чтобы передать по радио свое сообщение. Но ответа не последовало. Сделав все, что было в его силах, Джемисон вместе с руллом подбежал к обрыву. Он взглянул вниз и содрогнулся. Но… ведь целый флот руллов бродит в окрестностях планеты.

«Быстрее», — приказал он себе.

Он спустил рулла на первый уступ, обвязался веревкой, вбил крюк в край обрыва и рулл спустил его к себе. Потом Джемисон спустил рулла еще ниже, а тот спустил, его и так далее. Они были соединены одной веревкой, переброшенной через крюк, который Джемисон каждый раз вбивал все ниже.

Начинало темнеть. Джемисон устал. Он уже не надеялся спуститься до ночи. Но рулл смотрел на него все пристальней, гипноз терял над ним власть. Особенно это было заметно, когда они находились на одном уровне.

В четыре часа пополудни Джемисон решил сделать привал. Он рухнул на землю. Небо над ним было чисто и безоблачно. Ни за что бы он не поверил, что там, в глубине, развернулась самая крупная битва за последнее десятилетие. Нужно отдать дань пяти земным кораблям — ни один рулловский корабль не спустился на Лаэрт —3 за руллом. Впрочем, возможно, они хотят соблюсти конспирацию…

Джемисон прикинул пройденное расстояние — около двух третей. Рулл смотрел вниз в долину. Джемисон тоже взглянул туда. Там внизу стоял лес, лес без конца, лишь в одном месте рассекаемый рекой.

И снова спуск. В половине седьмого они оказались в 250 футах от поверхности. Это можно было преодолеть разом, но нужно было освободить рулла, чтобы самому не пострадать. Джемисон повелительно махнул рукой вниз и взял в правую руку бластер. Рулл спустился и бросился к ближайшим деревьям.

Он немного подождал, потом спустился сам, причем сильно поранил руки о веревку. Пальцы стали какими-то серыми и выглядели в полутьме очень нездоровыми. Он побледнел. Это дело рук рулла!

Острая боль пронзила его тело. Задыхаясь, он выхватил бластер, чтобы застрелиться, но не успел. Рука замерла на полпути. Джемисон рухнул на землю и потерял сознание. Канат был отравлен.

Иели скользнул к Джемисону и схватил его бластер. Он подождал до конца за деревьями. И вот он выиграл, все — таки выиграл! Рулл нашел ключ от шлюпки, и через несколько минут мощная радиостанция передала приказ флоту рулл.

Джемисон лежал на столе внутри странной комнаты с отверстиями на уровне пола и нечеловеческой формы дверьми. Джемисон понял, что он внутри рулловского звездолета. Он не знал, куда направляется звездолет, но скорее всего не к Земле.

Его ничто не привязывало к столу, но двигаться он не мог. Вверху на потолке был расположен источник гравитационных волн, придавливающих его к столу.

Джемисон приготовился умереть. Он представил себе, каким пыткам его подвергнут. Было давно известно, что если вжиться в образ, представить себе пытки наяву, то без особых усилий можно покончить с собой, остановить сердце.

Как раз этим он и занимался, когда над его ухом раздался голос:

— Ну когда же наконец меня вернут домой?

Это снова был плоянин, который уцелел при падении и перебрался в рулловский корабль.

Джемисон спросил тихо:

— Ты можешь сделать кое-что для меня?

— Ну конечно, — ответил плоянин.

— Войди в этот ящик и замкни энергию на себя.

— Готово.

Источник гравиволн был выведен из строя. Джемисон сел.

— Ты ознакомился со звездолетом?

— Да.

— Есть здесь центр, где сходятся все энергоприводы?

— Да.

— Войди туда и снова замкни все на себя. Потом возвращайся.

— Вы так добры ко мне, — ответил плоянин.

Джемисон вскочил на пластмассовый квадрат. 200 000 вольт пронизали корабль.

— Готово, — доложил плоянин.

— Сколько рулл выжило?

— Около ста.

Джемисон объяснил плоянину схему радиорубки и закончил так:

— Замыкай ток каждый раз, как кто-нибудь подойдет к ней. Ясно? Сообщай мне, если кто-нибудь попытается сделать это. И не замыкай ток без моего раз — решения, — добавил он.

— Хорошо, — ответил плоянин.

Джемисон имел преимущество перед выжившими руллами — он мог передвигаться по кораблю и знал, когда нельзя прикасаться к металлу. Джемисон прошел в цейхгауз и поработал там резаком. При выходе к нему при — соединился плоянин.

— Сюда идут руллы. Нужно уходить.

Они направились к ближайшей шлюпке, и через пять минут был в космосе. Главные орудия судна были выведены из строя, оно было беспомощно. Но на борту своего крейсера он очутился лишь через пять дней.

Иели не было на звездолете, который вез Джемисона, и он уцелел. Ему доложили о происшедшем. Свита считала, что виновники подвергнутся суровому наказанию, но Верховный рулл сказал:

— Да, это действительно сильный враг. Он слишком опасен, — он вспомнил неделю позора на Лаэрте —3. Кажется, это первый случай, когда Нин Риа лично посетил линию фронта!

Это было так. Вся Риа с трепетом и ужасом ожидала новостей с передовой.

Верховный рулл продолжил:

— Мне кажется, что мы ошиблись. Враги скрыли многие свои качества и особенности. Война слишком затянулась. Центральный Совет должен пересмотреть стратегический план. Конечно, постепенно, но придется свернуть военные действия и перенести внимание на другие Галактики.

А далеко от него Джемисон в свою очередь рапортовал Галактическому Конвенту:

— Это был, вероятно, очень важный деятель среди рулл. Я добился успеха с помощью гипноза. Мне удалось внушить ему, что руллы нас недооценили, и что они должны прекратить войну.

Но прежде чем война кончилась, прошли годы. А пока все были восхищены тем, как эзвал сумел установить контакт с новым союзником — плоянином, оказавшим людям бесценную помощь. Это привело к новым контактам между расами. Решением Конвента за выдающиеся заслуги перед человечеством Джемисону было присвоено звание «ПОСОЛ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА». Он вернулся на планету Карсона с неограниченными полномочиями. Впоследствии легенды передали слово посол так, словно Джемисон был послом человечества у рулл. Но это, в конце концов, было неважно; главное, что галактическая война с руллами была выиграна.