Крылатый человек

Склеп зверя

Существо ползло. От страха и боли оно издавало звуки, способные привести в ужас любого, услышавшего их. Расплывчатое, бесформенное, существо менял форму с каждой проходящей секундой.

Оно ползло по коридору космического грузовоза, с ужасным напряжением пытаясь удержать форму элементов своего окружения. Серый пузырь распадающегося вещества, оно ползло, спадало, катилось, текло, проводя каждую секунду в агонизирующей борьбе с ненормальной потребностью обрести постоянную форму.

Любую форму! Форму твердого, холодно — голубого металла стены приписанного к Земле грузовоза, толстого резинового пола. С полом было легче бороться. Он не походил на металл, что притягивал и притягивал. Существо запросто могло стать металлом навечно.

Но кое-что останавливало его. Внедренная цель. Цель, бившая в каждом электроне, вибрирующая в каждом атоме с неизменной интенсивностью, как особая боль: найти мозг величайшего математика в Солнечной системе и привести его к склепу из Первичного марсианского металла. Великий должен быть свободен! Числовой замок времени должен быть открыт!

Эта цель барабанила, не утихая, во всех его элементах. Это была мысль, заложенная в основы его сознания величайшими дьявольскими умами, сотворившими его.

В дальнем конце коридора возникло движение. Открылась дверь. Послышались шаги. Человек насвистывал себе под нос. С металлическим шипением, почти вздохом, существо приняло форму расплывшейся ртути. За — тем оно стало коричневым, как пол. Оно стало полом, чуть толще темно — коричневой резины настоящего пола.

Великолепно было просто лежать, быть плоским и иметь форму, и быть так близко от смерти, не испытывая никакой боли. Смерть была такой сладостной, такой желанной. А жизнь — такой невыносимо мучительной агонией, таким пульсирующим, пронизывающим кошмаром конвульсий… Только бы приближающийся человек прошел быстро. Если он остановится, существо примет его форму. Человек может заставить его. Живой человек сильнее металла, сильнее чего угодно. Приближающийся человек означал муки, борьбу, боль.

Существо напрягло плоское, гротескное тело — тело, которое может создать стальные мускулы — и в ужасе ждало смертельной борьбы.

Космический мастер Парелли, насвистывая, шагал по слабо освещенному коридору, ведущему из машинного зала. Он только что получил депешу из больницы. Жена родила мальчика. Восемь фунтов — было в радиограмме. Парелли едва сдерживал желание пуститься в пляс. Мальчик! Жизнь прекрасна!

Боль пришла к существу на полу. Примитивная боль, жгучей кислотой пронзившая все его элементы. Коричневый пол содрогался каждым атомом, пока Парелли шел по нему. Мучительно хотелось потащиться за ним, принять его форму. Существо отчаянно боролось, боролось отчаянно и со страхом, теперь более осознанно, потому что могло думать мозгом Парелли. За человеком покатилась рябь по полу.

Борьба не помогала. Рябь превратилась в шар, тут же начавший становиться человеческой головой. Серой головой, адски кошмарной, демонической формы. Существо в ужасе металлически зашипело, потом запульсировало, всхлипнуло от страха, боли и ненависти, так как Парелли шагал быстро — слишком быстро для ползущего существа.

Тонкий, полный ужаса звук замер, существо расплылось по коричневому полу и лежало тихо, все еще содрогаясь каждым атомом от невыносимого, неуправляемого побуждения жить — жить вопреки боли, вопреки абсолютному ужасу и изначальной тоске по стабильной форме. Жить и исполнить волю его создателей.

Пройдя тридцать футов, Парелли остановился. Он оторвался от мыслей о жене и ребенке, повернулся на каблуках и неуверенно уставился в коридор, ведущий к машинному залу.

— Ну, что там за черт? — спросил он вслух.

Звук, слабый, но безошибочно ужасный звук отголоском пронесся в его сознании. По спине пробежала дрожь. Этот звук… дьявольский звук…

Он стоял, высокий мужчина с великолепной мускулатурой, вспотевший от жары, излучаемой двигателями, тормозившими грузовоз после свободного полета от Марса. Дрожа, Парелли стиснул кулаки и медленно двинулся обратно.

Существо пульсировало, терзающееся, корчащееся, мучительная борьба до глубины пронизывала каждую не знающую отдыха клетку, металась по чужой нервной системе, а затем пришло ужасающее сознание неизбежной, непреодолимой нужды принять форму жизни, которая подходила все ближе.

Парелли неуверенно остановился. Пол зашевелился под ногами, ужасные коричневые волны поднялись у него на глазах и стали превращаться в грушеобразную, всхлипывающую, шипящую массу. Голова ужасного демона появилась на искривленных, получеловеческих плечах. Кривые, обезьяноподобные, недоделанные руки не — то…

Парелли очнулся.

— У меня есть его кусок, — задыхаясь, сказал он. — Я бросил его на полу кладовой.

Его нашел лейтенант Мортон. Крошечный участок пола поднялся, стал быстро расти и попытался превратиться в человеческую фигуру. Парелли с отвращением на лице, с безумными глазами зачерпнул его совком. Кусок зашипел и почти превратился в часть металлического совка, но не смог завершить этот процесс до конца, потому что Парелли был слишком близко. Изменяясь, борясь за форму, он всхлипывал и шипел, пока Парелли, пошатываясь, шел с ним за старшим офицером. Он истерически смеялся.

— Я касался его, — повторял он. — Я касался его.

Большой волдырь металла на внешней броне корабля шевельнулся в ленивой жизни, когда корабль ворвался в земную атмосферу. Металлические стены грузовоза стали красными, затем раскалились добела, но существо, безучастное к происходящему, продолжало трансформироваться в серую массу. К нему пришла смутная мысль, понимание, что наступило время действовать.

Внезапно оно отделилось от корабля, падая медленно, тягуче, словно земная гравитация не оказывала на него серьезного воздействия. Мельчайшее изменение в его электронах ускорило падение, будто каким-то странным образом оно вдруг стало более подвержено гравитации.

Земля внизу была зеленой и, смутный на расстоянии, великолепный громадный город шпилей и массивных зданий сверкал в заходящем солнце. Существо замедлило падение и дрейфовало, как летящий по ветру лист, к далекой земле. Оно приземлилось возле моста на окраине города.

По мосту быстрой, неровной походкой шел человек. Он был бы изумлен, если бы оглянулся и увидел двойника, вылезшего из кювета и живо пошедшего за ним.

Найти… величайшего математика! Это было часом позже, и боль пульсирующих мыслей стала тупой, постоянной в мозгу существа, пока оно шло по оживленной улице. Была также и другая боль, боль борьбы со стремлением отделаться от толкающейся, спешащей массы людей, кишащих вокруг с невидящими глазами. Но существу было легче думать, легче сохранять форму теперь, когда оно имело тело и мозг человека.

Найти… математика!

«Зачем?» — спросил человеческий мозг существа, и все тело содрогнулось, шокированное таким еретическим вопросом. Карие глаза в испуге зыркнули из стороны в сторону, словно ожидая внезапную и ужасную гибель. Лицо растворилось на краткий миг мыслительного хаоса, стало последовательно лицом мужчины с крючковатым носом, загорелым лицом высокой женщины, разглядывающей витрину…

Через пару секунд существо выгнало из своего мозга страх и боролось, чтобы вернуть себе гладко выбритое лицо молодого человека, который неторопливо прогуливался по улице. Молодой человек взглянул на него, отвел взгляд, затем взглянул более пристально. Существо уловило мысли, возникшие в его голове:

«Какого черта? Где я видел этого парня?» Навстречу попалась группа женщин. Существо отступило в сторону и, пока они проходили, лицо его исказилось от мучительного побуждения стать женщиной. Его коричневый костюм превратился в чудеснейший голубой, цвета бального платья, когда существо потеряло контроль над своими внешними атомами. Его мозг загудел от болтовни: «Дорогая, разве она не выглядит страхолюдиной в этой своей ужасной шляпке?»

Впереди была целая группа гигантских зданий. Существо здраво покачало своей человеческой головой.

Столько зданий означало металл, и силы, скрепляющие металл, будут дергать и терзать его человеческую форму. Существо поняло причину этого пониманием стройного человека в темном костюме, который скучающе шел по улице. Стройный человек был клерком. Существо уловило его мысли. Он с завистью думал о своем боссе по имени Джим Брендер из финансовой фирмы «Дж. Л. Брендер и Компани».

Обертоны этих мыслей ударили по вибрирующим элементам существа. Оно резко повернулось и последовало за бухгалтером Лоуренсом Пирсоном. Если бы люди обращали на улице внимание на окружающих, то с изумлением бы увидели через секунду двух Лоуренсов Пирсонов, шагающих один в пятидесяти футах от другого. Второй Лоуренс Пирсон был ведом мыслью первого о том, что Джим Брендер являлся выпускником Гарвардского университета по математике, финансам и политэкономии, последним в долгой линии финансовых гениев, в возрасте тридцати лет ставший главой огромной богатой фирмы «Дж. Л. Брендер и Компани». Джим Брендер только что женился на самой прекрасной девушке в мире, и это было причиной недовольства Лоуренса Пирсона жизнью.

«Мне уже тридцать, — эхом отражались его мысли в мозгу существа, — и я не имею ничего. Он получил все… А все, что получил я, это меблированная комната до скончания веков».

Все решилось на набережной. Существо быстро пошло вперед с агрессивной настороженностью, с которой никогда бы не справился Лоуренс Пирсон со плоти. Мерцание его ужасной цели соединилось в последний миг с жертвой. Стройный человек оглянулся и издал слабый вскрик, когда стальные пальцы метнулись к его горлу неуловимым, ужасным движением.

Мозг существа испытал головокружение, когда мозг Лоуренса Пирсона рухнул во тьму смерти. Задыхающееся хныканье, пока оно боролось с растворением, и, на — конец, существо обрело контроль над собой. В то же мгновение оно схватило тело и перебросило его через бетонное ограждение. Раздался всплеск, затем шум бурлящей воды.

Существо, бывшее теперь Лоуренсом Пирсоном, пошло торопливо, потом замедлило шаг, когда подошло к большому кирпичному зданию. Оно озабоченно взглянуло на номер, внезапно усомнившись, правильно ли запомнило его, и нерешительно открыло дверь.

Оттуда вырвался поток желтого света, и смех завибрировал в чувствительных ушах существа. Здесь стоял гул множества мыслей и множества мозгов, словно на улице. Существо боролось с потоком мыслей, угрожавших переполнить мозг Лоуренса Пирсона. Небольшое ошеломление от этой борьбы, и оно оказалось в освещенном холле, откуда вела дверь в комнату, где дюжина человек сидела за обеденным столом.

— О, это вы, мистер Пирсон, — сказала хозяйка во главе стола, остроносая, тонкогубая женщина, на которую существо взглянуло с кратким интересом. От ее мозга пришли мысли. У нее был сын, работавший учителем математики в высшей школе. Существо пожало плечами. С одного постигающего взгляда правда запульсировала в сложной атомной структуре его тела. Сын женщины был такой же интеллектуальный легковес, как и его мать.

— Вы как раз вовремя, — сказала женщина без всякого любопытства.

— Сара, принесите тарелку мистеру Пирсону.

— Благодарю вас, я не голоден, — ответило существо, и его человеческий мозг завибрировал от безмолвного иронического смеха. — Думаю, мне стоит полежать.

Всю долгую ночь существо лежало на кровати Лоуренса Пирсона с открытыми глазами, настороженное, становясь все более и более осведомленным о себе.

«Я машина, лишенная собственного разума, — думало оно. — Я использую разумы других людей, но мои создатели как-то сделали меня способным быть большим, нежели только эхо. Я использую мозги других людей для собственной цели».

Оно подумало о создателях и почувствовало волну паники, прокатившуюся по чужой системе, затемнявшую его человеческий разум. Появилось смутное физиологическое воспоминание о невыносимой боли, о рвущей химической реакции…

Существо поднялось с зарей и бродило по улицам до половины десятого. К этому часу оно подошло к внушительному мраморному входу конторы «Дж. Л. Брендер и Компани». Войдя, оно село в удобное кресло с инициалами Л.П. и начало усердно работать над книгами, которые Лоуренс Пирсон отложил вчера.

Ровно в десять высокий молодой человек в темном костюме вошел в коридор и быстро прошел, один за другим, кабинеты, улыбаясь всем с легкой уверенностью. Существо не нуждалось в хоре голосов: «Доброе угро, мистер Брендер», чтобы понять, что пришла его добыча.

Ужасное в своем неуклонном достижении цели, существо поднялось гибким, грациозным движением, невозможным для настоящего Лоуренса Пирсона, и быстро прошло в туалет. Через секунду точная копия Джима Брендера появилась в дверях туалета и прошла с легкой уверенностью к дверям его личного кабинета, куда на — стоящий Джим Брендер вошел за несколько минут до этого.

Существо, постучав, вошло в кабинет… и одновременно увидело три вещи: во-первых, то, что оно нашло разум, за которым было послано. Во — вторых, то, что его собственный мозг был неспособен имитировать все тонкости острого, как бритва, мозга молодого человека, который поднял на него темно — серые, слегка испуганные глаза. И в — третьих, на стене висел большой металлический барельеф.

С шоком, принесшим почти полный хаос, существо почувствовало притяжение этого металла. И в один миг оно поняло, что это первичный металл, продукт чудесного ремесла древних марсиан, чьи металлические города, набитые сокровищами искусства и техники, мебелью, постепенно раскапывались предприимчивыми человеческими существами из песков, под которыми были похоронены тридцать — пятьдесят миллионов лет назад.

Первичный металл! Металл, который не может нагреть никакая температура, который не может поцарапать ни алмаз, ни другое режущее приспособление, и который так и не — был скопирован человеком, такой же таинственный, как и «йейс — сила», что марсиане черпали из ничего.

Все эти мысли пронеслись в мозгу существа, пока оно исследовало клетки памяти Джима Брендера. С усилием, вызвавшим дополнительную боль, существо переключилось с металла на Джима. Оно уловило потоп изумления в его мозгу, когда он встал.

— Великий Боже! — сказал Джим Брендер. — Кто вы?

— Меня зовут Джим Брендер, — ответило существо, чувствуя свою ироническую усмешку и сознавая также, что прогрессировало и научилось ощущать подобные эмоции.

Настоящий Джим Брендер пришел в себя.

— Садитесь, садитесь, — с трудом выдавил он. — Это самое изумительное совпадение, которое я когда-либо видел.

Он подошел к зеркалу, составлявшему одну панель левой стены, уставился сначала на себя, потом на существо.

— Поразительно, — пробормотал он. — Совершенно поразительно.

— Мистер Брендер, — сказало существо, — я увидел вашу фотографию в газете и подумал о нашем изумительном сходстве, но вы, тем не менее, не должны обращать на это внимания. Я недавно вернулся с Марса и пришел сюда для того, чтобы убедить вас полететь на Марс вместе со мной.

— Это невозможно, — заявил Джим Брендер.

— Подождите, — возразило существо, — пока я не объясню вам, зачем. Слышали ли вы о Башне Зверя?

— Башня Зверя! — медленно повторил Джим Брендер. Он обошел стол и нажал кнопку.

— Да, мистер Брендер? — раздался голос из покрытой украшениями коробочки.

— Дэйв, принесите мне данные по Башне Зверя и легендарному городу Ли, в котором она, по предположениям, находится.

— Их не нужно искать, — живо раздался ответ. — Большинство марсианских историй упоминают его, как Зверя, который упал с неба, когда Марс был юным — с этим связано какое-то ужасное предупреждение… Зверь был без сознания, когда его нашли… говорят, в результате его выпадения из субпространства. Марсиане про — чли его мысли и были так напуганы его подсознательными намерениями, что попытались убить его, но не сумели. Тогда они построили огромный склеп, около пятнадцати сотен футов в диаметре и в милю высотой, и Зверь — очевидно, таких размеров — был заперт в него. Предпринималось несколько попыток найти город Ли, но безуспешных. Обычно полагают, что это миф. Вот и все, Джим.

— Спасибо. — Брендер щелкнул выключателем и повернулся к посетителю. — Ну?

— Это не миф. Я знаю, где находится Башня Зверя, и знаю также, что Зверь еще жив.

— Ну, знаете ли, — весело ответствовал Брендер, — я заинтригован вашим сходством со мной и хотел бы, чтобы Памела — моя жена — увидела вас. Вы не откажетесь прийти на обед? Но, святые небеса, не можете же вы ожидать, что я поверю в такую историю! Зверь — если было такое существо — упал с неба, когда Марс был юным. Некоторые авторитетные лица утверждают, что марсианская раса вымерла сто миллионов лет назад, хотя двадцать пять миллионов — более умеренная оценка. Единственными предметами, оставшимися от их цивилизации, являются конструкции из первичного металла. К счастью, ближе к концу они строили почти все из этого неразрушимого материала.

— Позвольте мне рассказать вам о Башне Зверя, — спокойно сказало существо. — Башня гигантская, но только сто футов высилось над песком, когда я видел ее. Вся вершина является дверью, и эта дверь снабжена временным замком, который при включении был интегрирован по линии «йейс» до конечного простого числа.

Джим Брендер застыл, существо уловило его испуганные мысли и сначала неопределенную, потом зарождающуюся веру.

— Конечное простое число! — воскликнул Брендер.

— Что вы имеете в виду? — Он помолчал. — Я знаю, естественно, что простым числом называется число, делящееся только на себя и на единицу. — Он взял книгу с полки позади стола и полистал. — Самое большое известное простое число, это… вот… это 230 584 300 921 393 951. Согласно этому автору, есть и другие: 77 843 839 397, 182 521 213 001 и 78875943472201. — Он нахмурился. — Все это нелепо. Конечное простое число будет числом бесконечным. — Он улыбнулся существу. — Если есть Зверь и он заперт в склепе первичного металла, дверь которого оборудована замком времени, интегрированным по линии «йейс» до конечного простого числа, тогда Зверь попался. Ничто в мире не сможет освободить его.

— Напротив, — возразило существо, — Зверь гарантировал мне, что земные математики могут решить эту проблему, но что на это требуется прирожденный математический ум, снабженный всеми знаниями математики, которые может дать наука Земли. Вы такой человек.

— Вы хотите, чтобы я освободил это дьявольское создание… даже если я смогу совершить математическое чудо?

— Ничего дьявольского! — отрезало существо. — В результате нелепого страха неизвестности, заставившего марсиан пленить его, произошла серьезная ошибка. Зверь — это ученый из другого пространства, с которым произошел несчастный случай во время эксперимента. Я сказал «он», хотя, конечно, не знаю, имеет ли эта раса половую дифференциацию.

— Вы действительно говорили со Зверем?

— Он связывался со мной при помощи телепатии.

— Уже доказано, что мысли не могут проникать через первичный металл.

— Что люди знают о телепатии? Они не могут даже общаться друг с другом, кроме как в специальных условиях, — презрительно ответило существо.

— Верно. И если ваша история правдива, тогда это дело Совета.

— Это дело двоих — вас и меня. Вы забываете, что склеп Зверя является центральной башней великого города Ли — на миллиарды долларов сокровищ в мебели, произведениях искусства и техники. Зверь хочет освободиться из плена, прежде, чем кто-либо получит разрешение раскопать эти сокровища. Вы можете освободить его. Мы можем поделить сокровища.

— Разрешите задать вопрос, — сказал Джим Брендер. — Как ваше настоящее имя?

— П… Пирс Лоуренс, — промямлило существо. За секунду оно не смогло придумать иной вариации имени своей жертвы, чем поменять имя с фамилией и слегка изменить «Пирсон». Мысли его затемнились от замешательства, когда Брендер потребовал:

— На какой корабле вы прилетели с Марса?

— Н — на… Ф —4961… — Существо снова запнулось, ярость добавила замешательства в его мозгу. Оно боролось за контроль, чувствовало, что контроль ускользает, и внезапно ощутило притяжение первичного металла, из которого был сделан настенный барельеф, и поняло, что находится в опасной близости от изменения.

— Это, должно быть, грузовое, — пробормотал Джим Брендер и нажал кнопку. — Карлтонс, поищите, был ли на борту Ф —4961 пассажир или человек по имени Пирс Лоуренс. Сколько это займет времени?

— Около минуты, сэр.

— Видите ли, — продолжал Джим Брендер, откидываясь на спинку кресла, — это простая формальность. Если вы были на борту этого корабля, тогда я вынужден обратить серьезное внимание на ваши заявления. Конечно, вы понимаете, что я не имею возможности влезать в такое дело вслепую. Я…

Прожужжал сигнал.

— Да? — сказал Джим Брендер.

— На борту Ф —4961, когда он приземлился вчера, был только экипаж из двух человек. Такой личности, как Пирс Лоуренс, на борту не было.

— Благодарю вас. — Джим Брендер встал и холодно произнес: — До свидания, мистер Лоуренс. Представить не могу, что вы надеялись получить с помощью этой смехотворной истории. Однако, все было интересно, и проблема, которую вы поставили, в самом деле, очень изобретательна…

Снова прожужжал сигнал.

— Что там?

— К вам мистер Горсон, сэр.

— Отлично, пропустите его.

Теперь существо обрело полный контроль над своим мозгом и увидело в мыслях Брендера, что Горсон был финансовым магнатом, чей бизнес являлся того же разряда, что и фирмы Брендера. Оно также увидело и другие вещи, вещи, которые заставили его покинуть кабинет Брендера, здание и терпеливо ждать, пока мистер Горсон не появится на входе. Несколькими минутами позже по улице шли два мистера Горсона.

Мистер Горсон был энергичным человеком чуть больше пятидесяти. Он жил чистой, активной жизнью, и твердые воспоминания о многих климатах и нескольких планетах хранились в его мозгу. Существо уловило своими воспринимающими элементами настороженность этого человека и последовало за ним осторожно, почтительно, еще не совсем решив, совершать ли поступок.

Оно думало:

«Я прошло долгий путь от примитивной жизни и не могу сохранять ее форму. Создатели, проектируя меня, дали мне способности обучения, развития. Так легче бороться с растворением, легче быть человеком. В обращении с этим человеком я должно помнить, что моя сила в незаметности, и это нужно хорошо использовать».

С тщательными предосторожностями оно исследовало в сознании своей жертвы предполагаемый маршрут до его конторы. Вход в большое здание был ясно отпечатан в его мозгу. Затем длинным мраморным коридором, автоматическим лифтом на восьмой этаж и коротким коридором до двух дверей. Одна дверь была входом в его контору. Другая — в кладовую, используемую швейцаром. Горсон заглядывал туда по различным оказиям, и в его сознании, помимо всего прочего, было воспоминание о большом ящике…

Существо ждало в кладовой, пока мимо двери пройдет ничего не подозревающий Горсон. Дверь заскрипела. Горсон обернулся, глаза его расширились. У него не было ни единого шанса. Твердый, как сталь, кулак ударил ему в лицо, вминая кости черепа в мозг…

На этот раз существо не совершило ошибки, сохранив мысленную связь со своей жертвой. Оно сноровисто поймало падающее тело, одновременно превращая стальной кулак обратно в человеческую плоть. С бешеной быстротой оно затолкало объемистое тело в ящик и заперло его.

Настороженное, существо появилось из кладовой, вошло в кабинет мистера Горсона и село за его полированный дубовый стол. Человек, вошедший по нажатию кнопки, увидел сидящего Джона Горсона и услышал, как Джон Горсон сказал:

— Криспинс, я хочу, чтобы вы немедленно начали продавать эти акции по тайным каналам. Продавайте, пока я не велю вам остановиться, даже если вы решите, что это безумие. Я получил кое-какую важную информацию.

Криспинс просмотрел, строка за строкой, названия акций, и глаза его становились все шире и шире.

— Великий боже! — воскликнул он, наконец, с фамильярностью, которая являлась правом доверенного консультанта. — Это же все надежные ценные бумаги. Вся ваша удача не поможет пошатнуть их.

— Говорю вам, я тут не один.

— Но это противозаконно — разорять рынок, — возразил тот.

— Криспинс, вы слышали, что я сказал? Я ухожу. Не пытайтесь связаться со мной. Я позвоню вам.

Существо, бывшее Джоном Горсоном, встало, не обращая внимания на замешательство в мыслях, исходящих от Криспинса. Оно вышло из дверей, через которые вошло. Покидая здание, оно думало: «Все, что мне предстоит, это убрать с полдюжины финансовых магнатов, начать продавать их акции и затем…» К часу пополудни оно закончило. Биржа не закрывалась до трех, а к часу среди нью-йоркских тикеров пронеслись новости. В Лондоне, где наступала ночь, вышли экстренные выпуски газет. В Ханое и Шанхае наступающий новый день был взбудоражен, когда газетчики побежали по улицам в тени небоскребов, крича, что фирма «Дж. П. Брендер и Компани» лопнула и что назначено расследование…

— Мы стоим, — сказал председатель комитета по расследованию в своей речи на открытии следующим утром, — перед одним из наиболее изумительных совпадений в истории. Старая, респектабельная фирма с филиалами по всему миру, с капиталовложениями в более чем тысячу компаний всех видов, стала банкротом при неожиданном крахе всех принадлежащих ей акций. Потребуются месяцы, чтобы доказать чью-то ответственность за срочную продажу акций, причинившую это бедствие. Тем не менее, я не вижу, почему бы требования кредиторов не были удовлетворены путем продажи имущества с аукциона и других подобных методов, абсолютно правильных и законных…

— В самом деле, я не понимаю ее, — сказала одна женщина, пока они целой группой гуляли по обширным помещениям китайского дворца Брендера. — Я не сомневаюсь, что она любит Джима Брендера, но никто не мог бы серьезно ожидать, что она выйдет за него замуж теперь. Она светская женщина, и невозможно поверить, что она собирается жить с человеком, который будет простым пилотом или кем там еще на марсианском космолете…

Командор Хьюгс из Межпланетных Линий свирепо вошел в кабинет своего работодателя. Это был маленький, но очень жилистый человек, и существо, бывшее Луисом Дайером, напряженно уставилось на него, чувствуя его силу и энергию.

— Вы получили мой доклад о деле этого Брендера? — начал Хьюгс.

Существо нервно подкрутило усы Луиса Дайера, затем взяло тощую папку и прочитало вслух:

— Опасно по психологическим причинам… нанимать Брендера… Ряд таких ударов… Потерял богатство, положение и жену… Ни один человек не может оставаться нормальным при таких… обстоятельствах. Возьмите его в контору… поддержите его… дайте ему синекуру или должность в области, к которой у него, без сомнения, большие способности… Но не на космическом корабле, где крайние трудности — физические, моральные, духовные и психические — требуют…

— Это те самые места, которые я подчеркивал, — прервал его Хьюгс.

— Я знал, вы поймете, что я имел в виду, Луис.

— Конечно, понимаю, — сказало существо, мрачно улыбаясь, поскольку все эти дни чувствовало свое моральное превосходство. — Ваши мысли, ваши идеи и методы неизменно отштампованы в вашем уме и, — поспешно добавило оно, — вы никогда не оставляете у меня сомнений, какую позицию занимаете. Однако, в данном случае я вынужден настаивать. Джим Брендер не захотел принять обычные посты, предложенные его друзьями. И нелепо требовать от него подчиняться людям, которых он всегда превосходил. Он командовал собственной космической яхтой, он разбирается в математике лучше, чем весь наш персонал, вместе взятый. Ему известны трудности, связанные с космическими полетами, и он уверен, что в них — то он и нуждается. Поэтому я приказываю вам, впервые за нашу долгую совместную работу, Питер, назначить его на космический грузовоз Ф —4961 на место бортинженера Парелли, который получил нервное расстройство после странного дела с существом из пространства, как это описал лейтенант Мортон. Кстати, вы нашли… э — э… кусочек этого существа?

— Нет, сэр. Он исчез в тот день, когда вы пришли поглядеть на него. Мы обыскали все сверху донизу… Самое странное вещество, которое я когда-либо видел. Прошло сквозь стекло так же легко, как свет, можно подумать, что это новая форма света… Оно пугает меня. Самое приспосабливающееся к окружению, из всего, известного до сих пор, и это еще мягко сказано. Говорю вам, сэр… Но послушайте, вы не отвлечете меня от Брендера.

— Питер, я не могу понять вашу позицию. Я впервые сталкиваюсь с вами по работе и…

— Я подам в отставку, — простонал этот раздраженный человек.

Существо задыхалось от смеха.

— Питер, вы подбираете персонал Межпланетных Линий. Это ваше детище, ваше создание, вы не можете махнуть на него рукой и знаете это…

В его словах сквозила тревога, потому что в сознании Хьюгса вспыхнуло действительное намерение уйти в отставку. Именно упоминание о его достижениях и о его любимой работе принесли наплыв воспоминаний, осознание, каким ужасным оскорблением была угроза вмешательства. Одним мысленным скачком существо увидело, что будет означать отставка этого человека: недовольство людей, быстрое понимание положения Джимом Брендером и его отказ принять эту работу. Был единственный путь, чтобы Брендер получил корабль, не обнаружив, что случилось. Он должен совершить один полет к Марсу, только и всего.

Существо обдумало возможность имитировать тело Хьюгса, затем с ужасом поняло, что это бесполезно. Они оба — Луис Дайер и Хьюгс — должны быть рядом до последней минуты.

— Но послушайте, Питер! — начало существо, но тут же мысленно воскликнуло: «Проклятие!» Мысль, что Хьюгс воспримет эти слова, как признак слабости, сводила с ума. Неуверенность черным облаком опустилась на него.

— Я скажу Брендеру, когда он прибудет через пять минут, что думаю обо всем этом! — отрезал Хьюгс, и существо поняло, что это худшее из всего. — Если вы запретите мне разговаривать с ним, я подам в отставку. Я… Боже, что с вашим лицом?!

Растерянность и ужас нахлынули на существо. Оно внезапно поняло, что его лицо растворяется перед угрозой нарушения планов. Борясь за контроль, оно вскочило на ноги, видя неминуемую опасность. За дверями с матовым стеклом был большой кабинет — по первому крику Хьюгса прибегут на помощь…

С придушенным всхлипом оно попробовало превратить свою руку в имитацию стального кулака, но в комнате не было металла, позволяющего принять его форму. Был только твердый кленовый стол. Существо склонилось над столом и тут же попыталось вонзить острую палку, в которую превратилась его рука, в горло Хьюгса.

Хьюгс ошеломленно выругался и с яростной силой перехватил палку. Внезапно во внешнем кабинете поднялась суматоха, раздались голоса, послышался шум бегущих ног…

Это вышло совершенно случайно. Поток автомобилей стал тормозить, заюзив из стороны в сторону, когда впереди замигал красный свет. Джим Брендер бросил взгляд на соседнюю машину.

Мужчина и девушка сидели на заднем сидении длинной, блестящей, со стремительными линиями машины, и девушка отчаянно пыталась скрыться из его поля зрения и столь же отчаянно старалась не обнаружить своих намерений. Поняв, что ее увидели, она ослепительно улыбнулась и высунулась в окошко.

— Хэлло, Джим! Как дела?

— Привет, Памела! — Пальцы Джима Брендера стиснули баранку так, что побелели костяшки, но он старался, чтобы голос был спокойным, хотя не мог удержаться от добавления: — Когда, наконец, закончится развод?

— Я получу все документы завтра, — сказала она, — но полагаю, ты не получишь свои, пока не вернешься из первого полета. Вылетаешь сегодня, не так ли?

— Через пятнадцать минут. — Он поколебался. — Когда свадьба?

Толстый, бледнолицый мужчина, не принимавший участия в разговоре, подался вперед.

— На следующей неделе, — сказал он, жестом владельца положив ладонь на пальцы Памелы. — Я хотел завтра, но Памела… э — э… до свидания.

Последние слова были произнесены поспешно, поскольку светофор переключился и машины помчались, разделившись у первого поворота.

Остаток пути к космопорту был как в тумане. Брендер не ожидал, что свадьба будет так скоро. Он знал, что она будет вообще, но чтобы так быстро… Как дурак, он слепо надеялся…

Не то, чтобы в этом была вина Памелы. Ее воспитание, вся ее жизнь делали возможным только один курс действий. Но одна неделя! Корабль пройдет еще только четверть пути к Марсу…

Он поставил машину на стоянку. Задержавшись возле трапа, ведущего в открытый люк Ф —4961 — огромный шар блестящего металла трехсот футов в диаметре, — он обернулся и увидел бегущего к нему человека, в котором тут же узнал Хьюгса.

Существо, бывшее Хьюгсом, подбежало, стараясь успокоиться. Весь мир горел скрещивающимися, притягивающими силами. Оно поморщилось от мыслей людей, снующих в конторе, откуда оно только что сбежало. Все шло не так. Оно не намеревалось сделать то, что делало сейчас. Оно намеревалось провести большую часть полета к Марсу в виде металлического волдыря на внешне? броне корабля. С усилием оно держало под контролем свою панику, ужас, свой мозг…

— Мы немедленно вылетаем, — сказало оно.

Брендер выглядел ошеломленным.

— Но это значит, что я должен рассчитать новую орбиту в особо трудных…

— Верно, — прервало его существо. — Я много слышал о ваших чудесных математических способностях. Пришло время проверить слова делами.

Джим Брендер пожал плечами.

— У меня нет возражений. Но выходит, вы тоже летите?

— Я всегда летаю с новым человеком.

Это звучало разумно. Брендер поднялся по трапу, следуя вплотную за Хьюгсом. Мощное притяжение металла было первой реальной болью, которую существо ощутило за последние дни. Весь долгий месяц оно будет вынуждено бороться с металлом, бороться за сохранение формы Хьюгса — и одновременно выполнять тысячи обязанностей.

Первый удар боли пронесся по его элементам и смел уверенность, что они окрепли за дни пребывания человеком. Затем, войдя с Брендером в люк, оно услышало позади крики. Существо поспешно обернулось. Из нескольких дверей здания выбегали люди и неслись к кораблю.

Брендер уже прошел с десяток шагов по коридору. С шипением, почти всхлипом, существо прыгнуло внутрь и рвануло рычаг, захлопывающий огромный люк.

Здесь же был аварийный рычаг, управляющий антигравитационными пластинами. Одним движением существо рвануло его. Возникло чувство легкости и падения.

Через большое окно существо бросило взгляд на взлетное поле внизу, кишащее народом. Люди задрали вверх белые лица и махали руками. Затем они стали удаляться, когда корабль задрожал от грома ракет.

— Мне показалось, — сказал Брендер, когда Хьюгс вошел в рубку управления, — вы хотели, чтобы мы стартовали на реактивной тяге.

— Да, — ответило существо и почувствовало краткую панику от хаоса в своем мозгу, заставляющего его язык заплетаться. — Передаю расчеты и все прочее в ваши руки.

Оно не осмеливалось оставаться вблизи тяжелых металлических двигателей, даже с телом Брендера рядом, помогавшим ему сохранять человеческую форму. Лучшим местом будет изолированная спальная каюта…

Существо резко остановилось посреди дороги и на цыпочках вернулось назад. Из рубки управления, которую оно только что покинуло, струились мысли… мысли Брендера. Существо чуть не растворилось от ужаса, когда поняло, что Брендер сидит у рации и отвечает на настойчивый вызов с Земли.

Оно ворвалось в рубку управления и застыло. Глаза его распахнулись от почти человеческого страха. Брендер поднялся от рации. В руке он держал револьвер. Существо прочло зарождающееся в его мозгу понимание всей правды.

— Вы, — крикнул Брендер, — существо, которое приходило в мою контору и говорило о простых числах и склепе Зверя!

Он загнул, чтобы закрыть дверь, ведущую в коридор. Его движение открыло взгляду существа экран. На экране был настоящий Хьюгс. Одновременно Хьюгс увидел существо.

— Брендер, — проревел он, — это монстр, которого Мортон и Парелли видели во время своего перелета с Марса. Оно безразлично к температуре или любым химикалиям, но мы не пробовали пули. Стреляйте, дурачина!

Здесь было слишком много металла, слишком много беспорядка. С шипящим криком существо растворилось. Притяжение металла превратило его в ужасный полуметалл. Пытаясь оставаться человеком, существо сохранило луковицеобразное тело с полуисчезнувшим лицом и двумя змеевидными руками, прикрепленными к полуметаллическому туловищу.

Оно инстинктивно старалось приблизиться к Брендеру, чье влияние позволило бы ему стать более человекоподобным. Полуметалл стал плотью, что означало возвращение к человеческой форме.

— Послушайте, Брендер, — настойчиво звучал голос Хьюгса, — топливные баки в машинном зале сделаны из первичного металла. У нас был кусочек этого существа, и он не мог вырваться из банки, сделанной из первичного металла. Если бы вы сумели затолкать его в бак, пока оно потеряло контроль над собой и, кажется, это очень легко сделать…

— Посмотрим, что может сделать свинец! — ровным голосом рявкнул Брендер.

БАХ!

Получеловеческое существо закричало полусформированной щелью рта, и ноги его превратились в серое тесто.

— Больно, не так ли? — проскрежетал Брендер. — Марш в машинный зал, проклятая тварь, в бак!

— Продолжайте, продолжайте! — закричал с экрана Хьюгс.

Брендер выстрелил снова. Существо издало ужасный всхлипывающий звук и отступило. Оно снова стало больше человека, и в карикатурной руке появился карикатурный револьвер.

Существо подняло незаконченный, несформированный револьвер. Раздался взрыв и существо пронзительно закричало. Револьвер упал на пол — бесформенный, изорванный комок. Он бешено рванулся к родительскому телу и прицепился, как чудовищный волдырь, к правой ноге.

И затем, впервые, могущественные и злобные умы, создавшие существо, взяли контроль над своим детищем. Яростно, но сознавая, что игру надо вести осторожно, Контролер подчинил объятое ужасом и совершенно разбитое существо своей воле. Крики рвали воздух, пока в нестабильных элементах происходили изменения. Тотчас же существо вскочило в форме Брендера, но вместо револьвера в коричневой сильной руке появился карандаш из блестящего металла. Зеркально яркий, он блестел каждой гранью, как неописуемый драгоценный камень.

Металл испустил слабое неземное сияние. И там, где были рация и экран с изображением лица Хьюгса, появилась зияющая дыра. Брендер отчаянно выпустил пули в тело перед собой, но по телу только прошла дрожь, и оно уставилось на него, неповрежденное. Сияющее оружие повернулось к нему.

— Когда ты успокоишься, — сказало существо, — мы сможем поговорить.

Оно говорило так тихо, что Брендер, приготовившийся встретить смерть, в изумлении опустил револьвер.

— Не тревожься, — продолжало существо. — Тот, кого ты видел и слышал, просто робот, созданный нами, чтобы справляться с пространством и материей вашего мира. Некоторые из нас работают здесь в очень трудных условиях, чтобы поддерживать эту связь, так что я буду краток. Мы существуем во времени неизмеримо более медленном, чем ваше собственное. С помощью системы синхронизации мы можем связываться с вами, хотя один наш день равен миллиону ваших лет. Нашей целью является освобождение нашего коллеги Кайра Кэйлорна из марсианского склепа. Кэйлорн попал в искривление времени, которое сам создал, и низвергнулся на планету, известную вам под названием Марс. Марсиане, беспричинно испугавшись его громадных размеров, сконструировали самую дьявольскую тюрьму, и нам нужны ваши знания математики, характерные для вашего пространства и численности мира — и только для него единственного, — чтобы освободить Кэйлорна.

Спокойный голос продолжал, серьезный, но не оскорбительный, настойчивый, но дружелюбный. Он раскаивался, что их робот убивал человеческие существа. С большими подробностями он объяснил, что все пространства основаны на системе разных чисел, некоторые на отрицательных, некоторые на положительных, некоторые на смеси тех и других, все бесконечно разные, и каждая метаметика, тесно вплетенная в пространственную ткань, правит ею.

Сила «йейс» не так уж таинственна. Она просто течет из одного пространства в другое в результате разности потенциалов. Это течение, однако, одно из универсальных во Вселенной, и воздействовать на него можно только другой силой, одной из которых он воспользовался несколько минут назад.

Первичный металл в самом деле абсолютен. В их пространстве есть подобный металл, созданный из отрицательных атомов. Он видит в мозгу Брендера, что марсиане ничего не знали об отрицательных числах, так что должны были создать его из обычных атомов. Можно идти и этим путем, хотя это не так легко.

— Проблема сузилась до следующего, — закончил он. — Ваша математика должна подсказать нам, как с помощью нашей универсальной силы мы можем накоротко замкнуть конечное простое число, чтобы дверь могла открываться в любое время. Вы можете спросить, какое число является множителем, когда оно делится только на себя и на единицу. Для нашей системы эта задача разрешима только с помощью вашей математики. Так вы справитесь с этим?

Вздрогнув, Брендер понял, что все еще держит револьвер. Он отбросил оружие в сторону. Голос его был спокоен, когда он сказал:

— Все, что вы говорите, звучит разумно и честно. Если бы вы захотели причинить неприятности, то проще всего вам было бы послать сюда стольких вашего вида, сколько бы вы захотели. Конечно, все должно быть представлено Совету…

— Тогда это бесполезно. Совет не имеет возможности согласиться…

— И вы ожидаете, что я сделаю то, чего не могут, по вашему мнению, лучшие правительственные специалисты в Системе? — воскликнул Брендер.

— Это противоречит природе демократии, которая не может рисковать жизнью своих граждан. У нас такое же правительство, и члены его уже информировали нас, что, в подобных условиях, они бы не разрешили напустить неизвестного зверя на свой народ. Однако индивидуум может рискнуть там, где не может правительство. Вы согласились, что наши аргументы логичны. Какая система понятна людям, если не логическая?

Контролер через своего робота внимательно читал мысли Брендера. Он увидел сомнение и неуверенность, противопоставленные человеческому желанию помочь, основанному на логическом убеждении, что это безопасно. Зондируя его мозг, Контролер также увидел, что неразумно, имея дело с людьми, слишком упирать на логику.

— Индивидууму мы можем предложить все, — настаивал он.

— За минуту, по вашему исчислению, мы можем перенести корабль на Марс. Не за тридцать дней, а за тридцать секунд. Знание, как это сделать, останется у вас. Прибыв на Марс, вы окажетесь единственным живым человеком, знающим местонахождение древнего города Ли, центральная башня которого является склепом Зверя. В городе находятся сокровища, буквально на миллиарды долларов, вещи, сделанные из первичного металла, и по законам Земли, пятьдесят процентов найденного принадлежит вам. Вернется ваша удача, вы сможете в тот же день возвратиться на Землю и вернуть бывшую жену и положение в обществе. Бедное глупое дитя, она все еще любит вас, но железные обычаи и воспитание заставили ее вас бросить. Будь она постарше, то имела бы характер не поддаться этим обычаям. Вы должны спасти ее от нее самой. Вы сделаете это?

Брендер был белый, как полотно, кулаки его сжимались и разжимались. Существо невольно просмотрело вспыхивающие в его голове мысли — воспоминание о пухлой белой руке, сжимающей пальцы Памелы, реакцию Брендера на его слова, слова, выражающие именно то, что она думала всегда. Брендер поднял измученные глаза.

— Да, — сказал он, — я сделаю все, что смогу.

Унылая горная цепь спускалась в долину красно — серого песка. Разреженные марсианские ветры вздымали песчаную дымку над зданием.

Этим зданием! Издалека оно выглядело просто большим. Вздымаясь на целую сотню футов над пустыней, оно было сто футов в длину и пятнадцать сотен футов в диаметре. Целые тысячи футов его должны тянуться под неугомонным океаном песка, скрывающим совершенство формы, грациозность линий, безукоризненность красоты, которую давно вымершие марсиане требовали от всех своих конструкций, какими бы большими они ни были. Брендер внезапно почувствовал себя маленьким и незначительным, когда ракеты скафандра понесли его в нескольких футах над песком к этому неописуемому строению.

Вблизи безобразие громадных размеров чудесным образом потерялось в богатстве украшений. Колонны и пилястры были собраны группами, разбивая фасад, собирая и вновь рассеивая его. Плоскость стен и кровли растворялась в богатстве орнаментов и исчезала в игре светотеней.

Существо парило возле Брендера.

— Я вижу, — сказал Контролер, — вы отдаете значительную часть мыслей проблеме, но этот робот неспособен следовать за абстрактными мыслями, так что я не могу следить за ходом ваших размышлений. Однако, мне кажется, вы удовлетворены.

— По — моему, я отыщу ответ, — сказал Брендер. — Но сперва я хочу увидеть замок времени. Давайте поднимемся.

Они взмыли в небо и опустились на край здания. Брендер увидел огромную плоскость и в центре… Он затаил дыхание.

Слабый свет далекого марсианского солнца отражался от устройства, находящегося, казалось, точно пос — редине огромной двери. Устройство было около пятидесяти футов высотой и выглядело серией, кроме серии квадратов, сходящихся к центру, где была металлическая стрела, указывающая прямо вверх.

Наконечник стрелы был не сплошным. Скорее, он выглядел так, словно его разрезали пополам, а затем снова сложили.

Но не совсем плотно. Половинки разделяло около фута пространства. И этот фут соединялся тонким, смутным зеленоватым пламенем силы «йейс».

— Замок времени, — кивнул Брендер. — Я так и думал, что это будет нечто подобное, хотя ожидал, Что он будет больше и более вещественным.

— Не обманывайтесь его хрупким видом, — ответило существо. — Теоретически прочность первичного металла бесконечна, а на силу «йейс» можно воздействовать только универсальной силой, о которой я упоминал, и невозможно предсказать, какой будет — эффект, поскольку тогда возникнет временной беспорядок всей числовой системы, на которой построена эта область пространства. Но теперь скажите нам, что делать.

— Отлично! — Брендер опустился на песчаную насыпь и выключил антигравитационные пластины. Он лег на спину и задумчиво уставился в фиолетово — черное небо. На время исчезли все его сомнения, тревоги и страхи, сметенные силой воли.

— Марсианская математика, — заговорил он, — как математика Эвклида и Пифагора, основана на бесконечности величин. Отрицательные числа были вне их философии. А с введением идеи квадратного корня из минус единицы и сложных чисел математика перестает быть простой системой величин, способной выражаться в картинках. Единственный интеллектуальный шаг от бесконечно малых величин к нижнему уровню всех возможных конечных величин дал концепцию переменного числа, которое колеблется ниже любого определенного числа, не являющегося нулем. Простое число, согласно концепции чистой величины, не имеет реальности в реальной математике, но в данном случае жестко связано с реальностью силы «йейс». Марсиане знали «йейс» как бледно-зеленый поток длиной около фута и развивающий, скажем, тысячу лошадиных сил. Точно он составляет 12 171 дюйм и 1021,23 лошадиных силы, но это неважно. Созданная сила не меняется, протяженность ее не колеблется из года в год десять тысяч лет. Марсиане взяли ее протяженность за основу измерений и назвали ее «ил», а энергию взяли за основную единицу энергии и назвали «рб». Из-за абсолютной неизменности потока они знали, что это будет вечным эталоном. Далее, они знали, что ничто не может быть вечным без существования простой основы. Вся их математика была основана на числах, которые делятся, то есть их можно разделить на части, уничтожить, превратить в меньшие, и числах, которые нельзя факторизировать, уничтожить или поделить на меньшие группы. Любое число, которое можно факторизировать, неспособно быть бесконечным. Значит, бесконечное число должно быть простым. Следовательно, они создали замок и интегрировали его по линии «йейс», откроющийся, когда «йейс» перестанет течь, что будет в конце Времени. Таким образом, они приняли меры для любого вмешательства. Кроме того, побудительный механизм потока они изготовили из первичного металла, который ничем нельзя разрушить. Согласно их математике, все было в порядке.

— Но у вас есть ответ? — нетерпеливо спросило существо.

— Все очень просто, — сказал Брендер. — Марсиане установили величину потока в один «рб». Если изменить этот поток, неважно, в какой степени, он будет составлять уже не один «рб». Получится что-то меньшее. Поток, являющийся универсальным, станет меньше универсального, меньше бесконечности. Простое число перестанет быть простым. Предположим, вы вмешаетесь в него со степенью бесконечность минус один. Тогда вы будете иметь число, делимое на два. Фактически, число, как и большинство больших чисел, немедленно разобьется на тысячу частей, то есть будет поделено на десять тысяч меньших чисел. Если настоящее время лежит где — то вблизи от любого из этих чисел, тогда дверь откроется. Другими словами, дверь будет немедленно открыта, если вы сумеете так вмешаться в поток, что один из факторов попадет в настоящее время.

— Все ясно, — удовлетворенно сказал Контролер, и копия Брендера торжествующе усмехнулась. — Теперь мы используем робота для производства универсала, и Кэйлорн будет вскоре освобожден. — Он громко рассмеялся. — Бедный робот свирепо протестует при мысли о своем уничтожении, но он всего лишь машина, к тому же не очень хорошая. Кроме того, он мешает личному восприятию ваших мыслей. Надоело слушать его крики, когда я поворачиваюсь в его теле.

От этих холодных слов по спине Брендера пробежала дрожь, он слетел с высот абстрактных мыслей. Поскольку интенсивное мышление продолжалось, он с особой ясностью увидел то, что прежде ускользало от него.

— Минутку, — сказал он. — Как получилось, что робот, созданный в вашем мире, живет в том же темпе времени, что и я, а Кэйлорн продолжает жить в своем собственном темпе?

— Очень хороший вопрос, — лицо робота исказилось в торжествующей усмешке, когда Контролер продолжал: — Потому что, дорогой мой Брендер, вас обманули. Верно, Кэйлорн живет в нашем темпе, но это благодаря недостатку его машины. Машина, которую создал Кэйлорн, могла переносить его, но не адаптировать к каждому новому пространству, куда он попадал. В результате, он был перенесен, но не адаптирован. Мы, конечно, сумели, с его помощью, перенести такую маленькую штуку, как робот, хотя знали о конструкции машины не больше, чем вы. Короче, мы можем пользоваться этой машиной, но секрет ее конструкции заперт внутри нашего первичного металла и в голове Кэйлорна. Изобретение Кэйлорна — одна из тех случайностей, что могут не повториться миллионы наших лет. Теперь, когда вы снабдили нас методом возвращения Кэйлорна, мы построим множество межпространственных машин. Наша цель — завладеть всеми пространствами, всеми мирами, особенно обитаемыми. Мы хотим быть абсолютными правителями всей Вселенной.

Ироничный голос умолк, и Брендер лежал, охваченный ужасом. Ужас был двойной, отчасти благодаря чудовищному плану Контролера, отчасти благодаря мысли, пульсирующей в его голове. Брендер застонал, поняв, что эта предостерегающая мысль должна быть автоматически отброшена воспринимающим мозгом робота. «Подождите, — была эта мысль, — есть еще один фактор. Время…»

Существо закричало, когда стало насильственно растворяться. Крик превратился во всхлипывания, потом затих. На громадной серо-коричневой поверхности песка и первичного металла лежала сложная, блестящая металлическая машина.

Металл сиял. Затем машина поднялась в воздух. Она подлетела к вершине стрелы и зависла над зеленым пламенем «йейс».

Брендер потянулся включить антигравитационный экран и вскочил на ноги. Его вознесло на сто фугов в небо. Ракеты заплевали огнем, и он стиснул зубы от боли при ускорении.

Огромная дверь внизу начала поворачиваться, отвинчиваться все быстрее и быстрее, пока не стала подобно маховику. Песок миниатюрной бурей полетел во всех направлениях.

На пределе ускорения Брендер метнулся в сторону.

И вовремя. Сначала улетел робот, когда огромное колесо отбросило его центробежной силой. Затем вывинтилась дверь и, вращаясь с неимоверной скоростью, метнулась в воздух и исчезла в космосе.

Из темноты склепа вылетело облако черной пыли. Подавляя ужас, вспотев от громадного облегчения, Брендер полетел туда, где на песке лежал робот.

Вместо блестящего металла там лежали потускневшие от времени обломки. Тусклый металл медленно потек и собрался в квазичеловеческую фигуру. Плоть оставалась серой и тряслась, словно была готова развалиться на части от старости. Существо попыталось встать на ужасные морщинистые ноги, но упало. Губы его шевельнулись.

— Я уловило вашу предупреждающую мысль, — пробормотало существо, — но не передало им. Теперь Кэйлорн мертв. Они поняли истину, когда это случилось. Они достигли конца Времени.

Существо замолчало.

— Да, — сказал Брендер, — они достигли конца Времени, когда поток на секунду стал меньше постоянного.

— Я… только частично… оказало влияние… Кэйлорн… Даже если бы у них прошло все удачно, миновали бы годы… прежде чем они построили бы другую машину… А их год равняется миллиарду ваших… Я не сказало им… Я уловило вашу мысль и скрыло… от них.

— Но почему ты это сделало? Почему?

— Потому что они причиняли мне боль. Они хотели уничтожить меня. Потому что… мне понравились… люди. Я было… ими!

Плоть растворилась, медленно растеклась лужей серой лавы. Лава сморщилась, высохла на сухие, хрупкие кусочки. Брендер коснулся одного из них. Он рассыпался в тончайший порошок серой пыли. Брендер бросил взгляд на угрюмую, пустынную долину песка и с сожалением сказал вслух:

— Бедный Франкенштейн.

И полетел к далекому кораблю, к быстрому возвращению на Землю. Когда через несколько минут он вышел из корабля, первым, кого он увидел, была Памела.

Она бросилась в его объятия.

— О, Джим, Джим, — зарыдала она, — какая я была дура! Когда я услышала, что произошло, и поняла, что ты в опасности, я… О, Джим!

У него еще будет время рассказать ей о своей новой удаче!