Крылья Кхарту

Глава 9

Очень красива эта жестокая планета, конечно, по нашим меркам. И существа, населяющие ее, жестокие, они пытаются убивать все, что им непонятно или наводит страх. Они управляются эгоистичными полубогами с их же согласия, отдали им свою волю. С содроганием наблюдаем, как эти существа продолжают убивать свой рассудок, свой разум, погружаясь в животное состояние. Тела их со временем становятся плотнее и плотнее, некогда легкие и послушные, превращаются в твердые и ленивые. Мир крови, мир убийств.

Уже давно наши армады ушли. А с орбиты ещё много лет передается информация, та, что поможет этой горстке потерянных адаптироваться, приспособиться и выжить. Приходится править людьми, чтобы они не вмешивали своих богов в разборки, их интерес надо перенаправить в другое русло.

Строить иллюзии насчет изменения людей, наверное, глупо. Вот они, стиснутые рамками программы, какие это люди? Животные, обладающие речью! Они так много хотят, вырывают друг у друга золото, камушки, пищу. Так много обращают внимания на мелочи и не видят себя самих. Это бесполезное занятие, они будут такими, какие есть, и наше правление и наше вмешательство только отодвигает то море крови, которое грядет в человеческом мире. Мы приложили все возможные усилия для передачи нашей культуры, потому что нам было некуда деваться. И здесь мы будем строить то, что строили там, откуда ушли. Срок нашего проживания на Марсе закончился, планета стала гаснуть, и холод сковал ее недра. И мы ушли. Теперь вот Гея, живая, как океан, с непокорным, переменчивым характером, дающая приют таким различным по своей сути существам. Ее атмосфера — как океан. Для нас она такая же плотная, как для людей вода, вязнешь в ней, телом, мыслями, намерением. Гея, планета-сновидица. Она легкая снаружи, вязкая и липкая изнутри.

Тяжело двигаться в жидкости, она, как плотный ветер, сбивает с пути.

Какое наследие, какие поступки, и снисхождение по спирали человечества, и атомные бомбы. Кто-то дальновидный предлагает уничтожить их всех, как деградирующих существ и вернуть их к своему духу, пока еще не поздно. Спустя время линии пространства сильно перепутаются, и вернуться к себе они смогут только с огромным усилием. И уже сейчас они привязаны к этим телам из мяса и костей, отождествляют себя с ними, а Боги помогают им в этом, привязывают, выдавливая с Небесного Плана, вдавливают в тела.

Много внимания и сил уходит на погашение конфликтов, которые люди не устают создавать. Понятно, им они необходимы для развития, а нам это все уже становится опасно.

Совет старейшин предлагает кардинальное решение.

Песчаная Буря продолжительностью несколько суток, чтобы тела задохнулись, и это будет выглядеть как естественная планетарная катастрофа. Они считают, что всё происходящее здесь, дает созревание идейной катастрофы, именно здесь расположен рассадник духовной и душевной заразы.

— Это нужно сделать, — большинство из Совета считает такое решение наиболее целесообразным. Но я не могу подчинить свои чувства, душу научным выкладкам и расчётам. Есть какой-то необъяснимый интерес к этому человейнику. Можем же мы, не уничтожая их, построить такое гармоничное общество, что со временем их мышление и навыки просто сотрутся и сольются с нашими. Человечество тогда превратится в великую расу. Я вижу нашу мощь, нашу силу, знания, а с другой стороны — их активность. Есть причина, по которой, я считаю, мы не имеем права вмешиваться в судьбу молодой расы. Потом я, наверно, пожалею и подумаю, что это надо было сделать. Но, вероятно, под влиянием личного интереса и своих заблуждений. Мнения разделились. Трое требуют уничтожения людских тел, и нас двое, придерживающихся другого мнения. И это требование, их решение на ментальном плане уже начинает уничтожать людей в реальности.

Идет мор. И люди в панике. Я при этом присутствую, наблюдаю, я чувствую их боль. Мрут все, без разбора, без видимой причины. Недавно совершенно целые и здоровые тела просто падают и иссыхают. Они боятся, цепляются и взывают к своим богам, и Боги приходят на помощь, заграждая от ментальной программы уничтожения, восстанавливая их тела из сухих мумий.

И теперь они бегут ко мне за защитой.

— Царица, царица. Защити. Нэф!

Это мое имя. Я в птичьем обличии.

В глазах неистовая мольба. Глядя на них, я понимаю: «Да, это их выбор, довести все до абсурда, до войны планетарной». Они молодая раса и им надо все это пройти. И я не имею права уничтожать то, что предначертано. Я настаиваю перед Советом на решении отойти на позиции наблюдателей. Настаиваю. И беру ответственность на себя, хотя понимаю, что это для нас гибель. Это потеря связи с теми, кто ушел, и кто еще на орбите.

Последние корабли срываются с орбиты Марса и уходят в бесконечный поиск своего дома. А мы уже здесь на Гее, прибыли и нашли свое пристанище, хотя и не по своей воле. Теперь это наш дом, и мы в ответе за свои действия, мысли, воплощенные идеи и поступки.

На Марсе остается один корабль, и сколько времени он там продержится? Остаться — это гибель. У каждого свое время, свои знания. А это молодая, только что оформившаяся раса. Мы в своё время пошли по пути мудрости. А они выбрали путь деградации. Эта раса, наверное, наше отражение, наш антипод. И не просто так притянула нас эта планета. Есть в этом какой-то глубинный смысл. И я решаю, что пусть будет то, что будет. И наши поселенцы принимают решение рассеяться по всей планете. На месте падения остались немногие. Остались советники, остался принц. Теперь предстоит долгая работа. Закон принимают такой, что поможет выжить и не деградировать. Знания, которые начинаем забывать, надо записать на долговременных носителях. На камнях, металле и на матричных носителях. До какой степени деградации дойдём, ещё не известно, а выходить из цепи перерождений необходимо, и это невозможно без точных знаний. В корабле осталось много исправной техники, которая способна работать тут, лазерные установки, которые выжигают на камнях любой узор, программные анализаторы, активаторы погоды.

Если невозможно удержать от гибели, то можно помочь пройти с меньшими потерями, можно помочь сохранить Дух. И устанавливаем пирамиды, такие, как на Марсе, в тех местах, где скрыто много энергии, чтобы они, люди, раньше времени не взорвали эту планету. И каждый входящий в пирамиду будет помечен, и будет ходить с этим знаком. И сделаем усыпальницу, люди боятся мертвых тел. У них есть такие предрассудки.

Пока у нас есть возможность строить, будем строить памятники себе. Чтобы, однажды проснувшись, вспомнить все. Вызовем песчаную бурю, чтоб не было видно, как это делается, созовем множество людей в каменоломню, сделаем много ненужного, чтобы ввести в заблуждение особо дотошливых.

Создаем песчаную бурю и уплотняем в камень поднятый песок с помощью установок. Там, где должна быть пирамида, образуется смерч, который ненадолго зависает воронкой над выбранным местом, затем плавно спускается, образуя чашу из крутящегося песка. Песок уплотняется в камни и образуется пирамида. Послойно. Надо много песка и нужны еще песчаные площади. А людям внушаем, что они прилагали неимоверные усилия для добывания каменных блоков. Транспортировали их от мест разработки до строительной площадки. Так легенда уходит в века.

Прошло немного времени с начала моего правления, сотни сотен, а может быть, тысячи лет. На течение времени не обращаешь внимания, когда его много, и не происходит потери памяти при смене тел. Многое менялось. Тело уплотнилось, уменьшилось, стало более жестким и дерзким. И привычки изменились. Я уже привыкаю к этому миру, он уже не кажется чужим и жестким. От гравитации только тяжело, обувь не спасает, постоянно болят ноги.

Тело уменьшилось и уже не так выделяется среди людей. И лицо стало приобретать человеческую форму. Ох, какие страшные черты у человеческих лиц.

Теперь выстроены дворцы с высокими потолками и просторными залами. Есть где укрыться от палящего светила, нависшего над Геей. В жилищах можно расправить крылья и просушить кожу, которая преет под сложенными крыльями. И такие длинные, длинные дни, сутки, месяцы.

Солнце, солнце, солнце. Перья сохнут в этой атмосфере, истончаются, становятся хрупкими. Некоторые из наших переселенцев начинают болеть, и помочь им не в силах никто, даже человеческие боги.

Прохлада поддерживает нашу жизненную энергию. Солнце слишком жгучее для наших тел, оно для грубой человеческой конструкции. И наши тела уплотняются под палящими лучами Солнца. Мы решаем, что кто-то будет договариваться с этим существом о том, что бы оно пекло не так, не так давило на Землю своей энергией. Оно давит.

Жрецы вступают с ним в контакт и просят его иногда переходить и дольше задерживаться на теневой Земле. Там прохладно, но там еще и сыро. Те из наших поселенцев, кто уходили туда, погибли, сгнили заживо. Там тело начинает гнить. Наши тела, заболевая, отказываются служить нам.

Соол! Солнце! Оно не может так быстро переместиться и измениться. Это необходимое давление его лучей для расы людей. По договору с Богами, оно держит людей около земли и стирает им память. И невозможно изменить договор с расой людей.

Насколько возможно, Оно пошло на уступку, единственно возможную. На Теневой стороне задерживаться немного дольше, чем обычно.

И новая напасть. Лед стал таять. Тают льды, меняя ландшафт планеты.

Мы не можем уйти из тел, не осуществив свое намерение. Построение новой цивилизации.

Память усыхает, и тело меняется, восприятие скудеет.

Теперь я женщина с маленькими крыльями, которые прячу под одеждой, где они не так усыхают, под цветной, блестящей одеждой. Тот же трон мне стал велик. Да, тело стало меньше, а забот намного больше. Намного больше. Надо удержать хозяйство в благости. Возродить искусство. И зерно. Земледелие. Научить людей выращивать зерно. Поскольку это чистая пища.

Мы смирились с тем, что вот эта планета и стала нашим домом, что прикованы теперь к ней цепями кармы. И здесь наши тела стали пленом для Души и Духа. И стало понятно, что очень долго будем вырождаться, а затем возрождаться на этой планете. Оказались крепко привязаны к ней. Души привязаны цепями к прожитым тысячелетиям. И насколько это возможно, насколько у нас хватает времени, пытаемся облагородить ее, распространяем знания, где только позволяют нам возможности. Растения, камни и воздух. Чтобы человечество дышало знаниями и видело их. Знания, которые будут будоражить умы, которые будут мешать им жить по-скотски. Которые будут звать высоко в небо. Мы сделаем это местом силы, местом воскрешения памяти, и всяк приходящий будет вспоминать себя. И мы, пройдя сквозь тысячелетия, придя сюда, вспомним себя и не сможем больше уподобляться скоту. И каждый раз, радуясь, будем видеть это, и будем вспоминать себя, вспоминать свои истоки. Вспоминать, откуда пришли, и помнить путь, куда ушли наши сородичи. Этот путь всегда будет в нашем сердце, и он всегда будет звать нас. Глядя на небо, мы будем видеть мерцающие точки, называемые звёздами. И они откроют в памяти те каналы, благодаря которым мы когда-нибудь всё вспомним. И когда вся Земля проснется, и сбросит нас, и отпустит нас, и цепи расплавятся, мы найдем себя. И позовем с собой тех, кто к этому времени будет пламенеть в духе.

Как только удастся полностью вспомнить, тогда освободимся от пут земных воплощений. И мы сорвемся с ментальной орбиты Земли и уйдем. Я знаю, это случится. Будет не очень просто всем вспомнить себя. Я делаю все, что в моих силах. Собрав силы и намерение, оставлю Память, остановлю ее от падения. Распылю по времени так, чтобы не было возможности стереть и была возможность все восстановить. Зоркое пространственное око будет следить за этим. Глаз. Глаз Гора. Гор это сделает. Он освободит в своём сердце канал передачи памяти по временным промежуткам. Он освободит канал для ума и сердца. Люди вспомнят и придут к нам. И у них есть два выхода: или идти по пути войны, все разрушая на своем пути, или по пути вспоминания того, что помним и знаем о себе.

Это теперь моя Земля — мое царство, я полностью отвечаю за то, что делаю. Все получится. Снова похороню свое живое тело, и буду делать это много раз. Чтобы болевой заряд этих воспоминаний будил мою душу и память возвращалась ко мне при следующем новом рождении. А там, во временном пространстве, есть еще другое царство, то, которое помню, — верхний Египет. Наши души, покинув плотный мир, направились туда. Лучшие. Вспоминая себя, открыли верхнее пространство, поместив в него сознание. Раз невозможно было подняться с Земли, то воспарили в верхние слои. Мы всегда есть там. Многомерны и бесконечны склады памяти. И я есть там. В верхнем и нижнем. И пока есть соединение их, люди-птицы будут жить этими иллюзиями, будут туда восходить.

Много тысячелетий удерживается соединение между этими царствами. Как бы человеческие Боги ни бесились, как бы ни хотели захватить власть, им это не позволено, так как это истинное царство. В свитках времени хронокопировано всё: что, где, когда, кто и для чего! Потому что знаю, где предстоит встреча, и надо только собрать всех, кто вступил на эту Землю в птичьем обличии. Необходимо им вспомнить себя, так как тут их души, энергия, их сознание. Им нужно поднять себя с Земли. Уходить из плотных слоев, подниматься из грязи, вспоминать свои крылья. Я вижу их высоко, в полёте.

И когда смотрите на птицу, помните: всё, что вам необходимо, записано в ваших сердцах, и направление, и ваш путь! И только тяжесть сознания приковывает ваши тела, приковывает вас к почве, к пище, к кармическим связям, в которых вы запутались.

Вы можете облегчить свой путь. И возможность двигаться по пути всегда при вас. Он у каждого есть.

Нам нужна только наша суть, только те, кто пришли в том исходе, чужого не надо, оно просто станет лишним грузом. Имея в запасе время, мы сделали все для этого возвратного прихода. Информационных сообщений на Земле достаточно: в записях, рисунках, на камнях, легендах и в сновидениях.

Теперь надо проснуться, всего лишь проснуться, открыв изначально сердце своё, а глаза откроются сами собой. Уже пора. Тяжело удерживать эту связь. Посторонитесь, противостоящие. Устала я вас уговаривать отойти и не мешать выходу из этой обители страданий. Надо соединиться с собой, а не вырывать куски из того, что сегодня кажется вкусным. Иначе пропустите свои сроки, и тогда прохода уже не будет, вы не сможете так быстро подняться.