- Стив!
- Я слышу. Я еще никого не бросал помирать – ни в лесу, ни в горах. Пусть идет с нами.
Полуэльфка шумно втянула в себя воздух, а потом тихо выдохнула, и плечи опустила, и отвернулась, и Стив понял – все, приплыли.
- Иефа?
- Мне все равно. Нет, мне не все равно! Я против! Пусть оставит нас в покое! Хватит уже, наигрались!
Слабенько прозвучало, почти жалобно, неубедительно.
- Жаль, - Зулин огорченно покачал головой. – Было бы единогласно, а так снова дрязги начнутся.
- А ты… «за»? – осторожно уточнил Ааронн и даже вроде как собрался дриаду за руку взять, но передумал, неопределенно пошевелил пальцами и убрал руку за спину, от греха подальше. Иефу от всех этих манипуляций чуть не стошнило.
- Партии не помешает еще один целитель, не говоря уж о боевой магии, - словно оправдываясь, пояснил планар и опасливо посмотрел на барда. Иефа угрюмо буравила взглядом комья земли под ногами. – Ну, раз мы все так замечательно решили…
- Я не буду носить ее чертов камень! – тонким голосом выкрикнула Иефа в спины сопартийцам. – Слышите, вы?! Не буду!
- Будешь, - не оборачиваясь, сказал Стив. – Будешь, как миленькая. Все мы будем. Не стой столбом – никто тебя ждать не собирается.
Иефа смотрела, как ветвистые рога Зулина сливаются с переплетением ветвей и исчезают в чаще, пыталась задавить в себе яростное желание расплакаться и никак не могла понять – что же такое произошло? Как будто своим появлением приблудная дриада запустила какой-то глупый механизм, какое-то мельничное колесо, которое вращается и вращается по одному и тому же кругу, и мир вращается вместе с этим колесом, и все повторяется – с вариациями на тему, но повторяется, вязко и неотступно. Вот еще недавно – или давно? Черт его знает! – они почти так же голосовали, останется ли в лагере полумертвая дриада, и Стив, еще не украшенный рогом и шипами, но тоже полумертвый, точно так же сказал, что не привык никого бросать. Только тогда Зулин был против, а Иефа за, и все решал ее голос, и она ни секунды не злилась на умирающего дварфа за его бессмысленное благородство…
Подошел Вилка (или подошла? Кругом сплошное вероломство!) и виновато ткнулся лбом в бедро. Нужно было идти, потому что – и это совершенно точно – ждать ее никто не собирался. Потому что вернулся Великий, Всезнающий, Невероятно Утонченный, Воспитанный, Мудрый и Опытный проводник Ааронн, и не нужно было переживать и мучиться из-за того, что след нечеткий, и сомневаться, является ли сломанная веточка неопровержимым доказательством того, что здесь когда-то прошел безвозвратно упущенный гоблинский отряд, или это просто ни в чем не повинная сломанная веточка. Вообще, жить теперь будет гораздо легче. Каждый будет заниматься своим делом – спасенный и исцеленный Стив будет всласть воевать, и больше не нужно тащить его на плечах, поить снотворным и вскакивать ночью, со страхом прислушиваться к дыханию – не помер ли? Стив теперь силен и могуч, у него рог во лбу, шипы на локтях, кожа серо-зеленого цвета, а еще он прыгает. Зулин будет руководить и иногда вяло подколдовывать, но в основном сосредоточится на воспитании своего фамильяра, и, может быть, все-таки научится летать. А если понадобится швырнуть огневик-другой, то дриада… интересно, дриада без тьмы внутри умеет швырять огневики?
Да, дриада. Дриада будет лечить, колдовать и воевать, дриада будет все делать за всех. А Иефа будет собирать информацию. Обмениваться с древесными собратьями мнением по поводу радостей этого… как его… фотосинтеза, твою мать. Носить у сердца ненавистный рубин, слабеть к вечеру и всей душой надеяться, что все это скоро, очень скоро закончится. Потому что ведь в ней, как выяснилось, очень много силы. Неуправляемой, нерастраченной… С девственностью оно всегда… так. Унизительно.
И сэр Джон… А что теперь – сэр Джон? Какое дело Себастьяну де Виллю до фотосинтеза? Смешно. Даже если он и крался по своему обыкновению за вяло бредущей, ошалевшей от обилия событий партией, вряд ли теперь ему пришло бы в голову пригласить совоокую полукровку на ужин. Даже в качестве шутки.
И к черту. К черту.
А ведь все так хорошо начиналось.
И еще этот большой всеобщий разговор вечером. Интересно, в качестве кого будет участвовать дриада. Что она обязательно будет участвовать, Иефа ни секунды не сомневалась.
Да мне плевать на них всех. С самого начала было плевать, и потом было плевать, и сейчас плевать, и когда все закончится – тоже будет плевать. Непременно.
Когда все закончится, тебе будет заказан ход даже в такой неприхотливый город, как Бристоль. Конечно, там водятся всякие крокодилы вроде Схишшша, и дроу там тоже обретаются, и дварфы, и эльфы… Однако сомнительно, что народ будет валом валить в «Пятирогую луну», чтобы послушать твои гениальные творения. Скорпионий хвост можно спрятать под платьем, молоденькую поросль на голове – под шляпкой, хоть ты и не носила никогда никаких чертовых шляпок, но куда ты денешь глаза, клыки и своего совомедведя?
Все правильно. Ты останешься жить в лесу, будешь собирать корешки, научишься виртуозно ставить силки и, может быть, построишь себе в глубине чащобы избушку на курьих ножках. А когда по вечерам ты будешь выть от тоски и лезть на стены– тебе ведь невмоготу без зрителя – случайные охотники за кружкой медовухи в трактире «Ку-ку» расскажут, что слышали баньши, и народ примется гадать, кому пришла пора помирать. И ради чего это все?..
Стив шагал, угрюмо глядя в прямую напряженную спину эльфа. Стиву очень мешали крылья, плотным плащом укрывающие эту спину. Стиву мешала тонкая фигурка дриады, семенящая слева и немного сзади от этой спины. Ааронн нес источник, но Стиву почему-то казалось, что дриада не отходит от него не только из-за камня.
Вопреки благим намерениям, никто не пытался подыскать подходящую поляну для привала, более того, никто даже не вспомнил, что должен был состояться этот самый привал и этот самый разговор, который так нужен всем. Зулин шел, с головой погрузившись в собственные мысли, и поминутно цеплялся рогами за ветки, долго выпутывался, чертыхался, поминал своего любимого демона, догонял Ааронна и снова шел. Зверь сновал по кустам, выныривая то сзади, то спереди, и вид у него был до неприличия насмешливый. Ну конечно, отчего бы ему не быть насмешливым – судя по тому, что периодически маг дергался, как ужаленный, и метал в сторону своего фамильяра гневные взоры, Зверь телепал ему что-то на редкость едкое.
Все это было вполне понятно, хоть и не очень весело, но вот пигалица… Пигалица беспокоила Стива всерьез. Не то, чтобы он жалел, что не встал на ее сторону – еще не хватало идти против собственных принципов ради хлипкой надежды на «вдруг». Нет. Никакой дружбы теперь точно не получится, и жалеть не о чем, но вечно воинственная и язвительная Иефа как-то вдруг скукожилась и даже стала казаться меньше ростом, и плечи опустила, и вид у нее стал растерянный, и плелась она в хвосте партии так, что сразу становилось понятно – ей все равно, куда идти, что делать и как жить.
«Ревнует, - тоскливо думал Стив, на ходу сбивая шляпки с мухоморов, - как пить дать, ревнует. Скогтил ее наш друид, скогтил, сожрал со всеми потрохами и сам того не заметил. Индюк надутый! Ну правильно, зачем она ему теперь – такая… странная. Один хвост чего стоит! Небось, когда коса была до пояса, так проходу не давал – учиться ей видите ли надо! – Стив вспомнил, как они с магом застукали полуэльфку в объятиях проводника, от которых она потом долго и тщетно открещивалась, и совсем запечалился. – Сноб и развратник! Сначала барышень по кустам таскает, а потом – от ворот поворот… Конечно, дубина же у нас бесхвостая…»
День неумолимо клонился к закату, партия в непривычном и оттого слегка зловещем молчании шагала на северо-восток. Вопросы, требующие ответа, так и не были заданы, истории, жаждущие взволнованных слушателей, так и не были рассказаны. Уже в сумерках Ааронн, не говоря ни слова, остановился посреди маленькой уютной полянки и принялся готовить себе спальное место, а Стив все так же молча отправился за топливом, вернулся, развел костер и подвесил над огнем котелок. Когда вода, заправленная травами, закипела, и от нее повалил душистый, пахнущий лугом и летом пар, Зулин достал остатки недоеденной за завтраком куропатки и разделил их на порции.
Костер потрескивал, деревья шумели, Зверь тихо возился с Вилкой, пытаясь урвать порцию побольше. Сопартийцы сидели вокруг костра и молча смотрели на огонь. Стив, весь вечер ожидавший, что пигалица не выдержит и все-таки выскажется, поглядывал на полуэльфку со все возрастающей тревогой и совсем уж было собрался с духом, чтобы нарушить молчание, когда Иефа вздрогнула и настороженно повела ушами. Стив никогда раньше не видел, чтобы Иефа поводила ушами. В траве, за спиной барда, что-то прошуршало быстро и почти неслышно, полуэльфка повернула голову на сто восемьдесят, в густеющем воздухе черной молнией мелькнул скорпионий хвост – и в следующую секунду Иефа уже держала в руке полумертвую от страха и скорпионьего яда мышь. Стива передернуло. «Сейчас завизжит», - подумал он, но ошибся. Иефа равнодушно посмотрела на мышь, примерилась, оскалила клыки и впилась зверьку в горло. Зулин расплескал на колени кипяток и смачно выругался, Ааронн застыл, положив зачем-то руку на рукоять охотничьего ножа. Мышь конвульсивно дернулась несколько раз и обвисла. «Она пьет кровь! – холодея, подумал Стив, и ему тоже захотелось почувствовать под рукой какое-нибудь оружие. – Яйца Мораддиновы! Она же пьет кровь!»
Иефа оторвалась от мыши, швырнула ее Вилке, отерла губы тыльной стороной ладони и обвела взглядом застывших сопартийцев. Все дружно отвернулись.
Глава 5
Зулина разбудил нахальный солнечный лучик, светивший прицельно в левый глаз. Маг с ворчанием повернулся на бок, намереваясь доспать, но сон, будто того и ждал, куда-то проворно улетучился. Зулин вздохнул, нащупал теплый бок фамильяра и запустил пальцы в густую шелковистую шерсть. На душе было погано. Отчего бы? Ах, да. Иефа.
Всю ночь планару снились страшные сны, в которых полуэльфка, скалясь, подбиралась к нему, нацелившись на беззащитную шею. Во сне Зулин лежал, запрокинув голову, и не мог пошевелиться, и когда обезумевшая Иефа заслоняла от него багровое зарево пожарища, и не было видно уже ничего, кроме желтых совиных глаз и белых-белых острых клыков, а поросль у нее на голове превращалась в колючие лианы и начинала душить, - тогда Зулин просыпался, задыхаясь, рывком садился и внимательно оглядывал спящий лагерь. Только на четвертый раз планару пришло в голову, что они опять забыли выставить караульных, но дело шло к рассвету, и Зулин решил не заводиться.
М-да.
С Иефой определенно нужно было что-то решать.
«Отправить ее к демонам в Бристоль, пока всю партию не перегрызла, - неуверенно подумал маг и тяжело вздохнул. – Знать бы, в уме она или нет…» Зверь недовольно муркнул и подергал спиной – хозяин слишком сильно потянул за шерсть. «Не говори глупостей, - раздраженно протелепал фамильяр. – Она не сумасшедшая, и никого не собирается грызть. И кровь она у вас пить тоже не будет!» «Но загрызла же она эту несчастную мышь! – мысленно возразил планар, забыв обругать фамильяра за непрошенное вмешательство в хозяйские мысли. – Загрызла и кровь выпила. К тому же она молчит, и это очень странно, а значит – опасно. Молчаливая Иефа – это же нонсенс. Нет, она точно не в себе!» «Ты профан, - снисходительно протелепал Зверь и принялся умываться. – Совы едят грызунов. Скорпионы жалят своим хвостом. А определенная порода летучих мышей пьет кровь у крупного рогатого скота. Ты же не веришь в вампиров? Так что ни тебе, ни остальным ничего не угрожает, конечно, если вы в ближайшее время не собираетесь провести еще один ритуал и превратиться в стадо коров…» «Вы только послушайте! – взвился Зулин. – Подумаешь, какой знаток флоры и фауны выискался! Еще не хватало, чтобы мне читал лекции о дикой природе кот, который испугался обычной лесной свиньи!» «Она была очень большая, - с достоинством возразил Зверь. – И она защищала своих поросят. А я еще был плохо обучен, и это, несомненно, камень в твой огород. Ты вообще мной мало занимаешься. Даже Иефа, которую ты решил записать в сумасшедшие, уделяет мне больше внимания!» «Но она молчит! – упрямо насупился маг. – С ней определенно что-то не то! По-моему, стоит просто оставить ее в лесу, и пусть сама решает, куда ей лучше податься – вернуться в Бристоль или искать в лесах какого-нибудь сумасшедшего отшельника, который может вернуть ей прежний облик. В конце концов, у нас теперь есть дубина… то бишь, дриада… Согласись, что в смысле полезности Иефа ей в подметки не годится». «Ей просто плохо, - сурово протелепал Зверь. – А ты толстокожий болван!» «Пошел вон из моих мыслей, мерзавец!» - не на шутку разозлился маг и вскочил на ноги, собираясь высказать вслух, что он думает об обнаглевших животных из породы кошачьих, но запнулся. Иефы на месте не было.
- Подъем! – не своим голосом заорал маг. – Подъем! Тревога! У нас бард пропал!
- Зулин, не кричи, - попросил Ааронн. – Никто у нас не пропал. Вон Вилка. Неужели ты думаешь, что Иефа бросила бы на произвол судьбы своего совомедведя? Вернется.
Зулин обернулся и действительно увидел, как детеныш, бурча, выбирается из-под бардовского плаща и сонно хлопает глазами-плошками.
- Вон все ее вещи лежат, - продолжал эльф. – Посмотри, она даже меч с собой не взяла. Вернется, я тебе говорю.
- А ты видел, как она уходила? – хмуро спросил Стив. – Ты же всегда все видишь. Я не помню случая, чтобы ты что-нибудь проспал. Так что, видел?
- Нет, не видел, - покаялся проводник и сел, расправляя крылья и потягиваясь. – Считай, что это первый раз, когда я действительно проспал все самое интересное.
- Нужно ее искать, - убежденно сказал Стив и принялся собирать вещи.
- Не нужно меня искать, - возразила Иефа, появляясь из чащобы. Стив внимательно посмотрел на полуэльфку, ожидая, что она, по обыкновению, добавит что-нибудь ехидное, отчего он, Стив сразу превратится из обеспокоенного товарища в глупую хлопотливую наседку. Иефа даже воздуха в грудь набрала, но почему-то ничего не сказала, только молча прошла к своему плащу и принялась деловито рыться в сумке, как будто в ней затерялись как минимум все сокровища, украденные из воровской гильдии.
- Где ты была?! – тоном оскорбленной мамаши воскликнул маг.
- На северо-востоке, - коротко ответила полуэльфка, повернулась к Зулину спиной и принялась сворачивать плащ.
- И что ты там делала?!
- Гуляла.
- Совсем с ума сошла?! – взорвался маг. – Лучше бы лагерь осталась охранять, пока все спят, раз такая бодрость взыграла, так нет! Поперлась, демон знает куда! Одна, посреди ночи! А если нападение?! А в плен бы тебя взяли?! А если бы тебя увидел кто-то?! А если бы, еще того хуже…
Иефа повернула голову на сто восемьдесят, широко раскрыла совиные глаза и лучезарно улыбнулась, демонстрируя клыки. Зулин споткнулся на полуслове, издал горлом какой-то невнятный звук, похожий на икание, и замолчал, заворожено переводя взгляд с неестественно свернутой шеи на вампирский оскал и обратно. «Она теперь часто будет этим приемчиком пользоваться», - понял Стив, и ему вдруг невесть от чего стало весело.
- Следы? – деловито спросил Ааронн.
- Следы, - кивнула Иефа.
- Свежие?
- Было бы странно, если бы они были свежие, - равнодушно пожала плечами полуэльфка.
- Но четкие?
- Как обычно.
«Что она ищет?» – удивился Стив, наблюдая, как бард беспорядочно шарит взглядом по траве, внимательно изучает желто-коричневый узор на лапокрыльях Вилки, исследует каждую складочку плаща, рассматривает каждый листик на ближайшем кусте…
- Здравствуй, Иефа, - тихо поздоровалась дриада. Полуэльфка окаменела лицом и медленно-медленно перевела взгляд на Этну. Стив все понял и поежился – взгляд был не просто тяжелый – тяжеленный. Таким взглядом, если долго смотреть, и убить было раз плюнуть. Стив уже почти собрался отвлечь огонь на себя, когда Иефа наконец растянула губы в вежливой улыбке и процедила:
- И тебе не хворать.
- Значит, гуляла! – снова встрял маг, оправившись от совиных штучек барда. – Значит, следы! Какое потрясающее рвение! А вот интересно, почему раньше, когда с нами не было нашего дорогого друга Ааронна, твое умение выискивать следы ограничивалось невразумительными жалобами на судьбу и более чем сомнительными…
- Зулин, не суетись, - страдальчески сморщился эльф.
- Я только хочу сказать, - не унимался планар, - что все это смахивает на дешевый выпендреж – только и всего! Никаких следов она не искала, а значит, и говорить не о чем! Я просто хочу знать, где она шлялась всю ночь!
- Не всю, - тихо заметила дриада, - она ушла около половины четвертого.
Стив глянул украдкой на полуэльфку, оценил, как высоко поднялась левая бровь, и подумал, что лучше бы дубина промолчала.
- Какая разница! Я хочу…
- Я бы на ее месте тоже ушла, - спокойно продолжила дриада. Маг споткнулся в начале гневной тирады, изумленно вытаращив глаза. – Ты же всю ночь метался и вскрикивал во сне: «Иефочка, не ешь меня! Иефочка, не ешь меня!» - невозмутимо пояснила Этна. – Кто угодно вышел бы из себя.
Стив захохотал первым. Взглянув на растерянную физиономию мага, его искренне поддержал Ааронн, и даже Иефа не выдержала и тихонько фыркнула, изо всех сил сдерживая улыбку.
«Иефочка, не ешь меня! Иефочка, не ешь меня!» Маг бормотал что-то еще, просительное и невнятное, - что именно, сложно было разобрать, да не очень-то и хотелось. Достаточно было этого – отчаянного – «не ешь!». Более чем достаточно. Иефа крутилась с боку на бок, проклинала назойливых комаров, проклинала обострившийся слух, из-за которого топотание деловитого ежа на соседней полянке превращалось в невыносимый грохот, проклинала… В общем, проклинала. Сон не шел, глаза открывались сами собой и таращились в ночное небо, и мир вокруг виделся совсем по-другому, не так, как раньше. Темнота была прозрачной, мягкой, уютной, слегка синеватой, такой приятной для уставших от яркого дневного света глаз. Это было очень непривычно, и странно, и неправильно. Раньше Иефа тоже неплохо ориентировалась ночью, но совсем иначе, не так, как теперь. Раньше… Ну да, раньше никто не стал бы вскрикивать во сне «Иефочка, не ешь меня!», раньше никому даже в голову бы ни пришло, что она, Иефа, умница и почти красавица, может кого-то… съесть. Этот поход медленно, но верно отнимал у Иефы все, чем она могла хоть немного гордиться, все, что считала почти щитом, почти доспехами… Все, что спасало ее от… Да ладно, что там.
Сначала погибла лютня. Потом скрутились жестким обгоревшим «ежиком» пшеничные волосы – краса и гордость. Надеялась – отрастут? Хрен.
Молодая поросль на голове, похожая на ивовые ветки, только очень мягкие и тонкие, и вправду вытягивалась невероятно быстро и уже почти закрывала уши. Но только радости с этого…
«Иефочка, не ешь меня!» - вскрикивал маг, и полуэльфка закусывала губу, ранясь с непривычки – клыки были необычайно острые. Вот и все. Теперь уже точно все.
Как вышло с той мышью? Иефа не знала. Просто метнулось внутри что-то лохматое и нерассуждающее, а потом этот исполненный брезгливости и недоумения взгляд планара – и все казалось так логично, нате вам, наше с хвостиком.
Поход соскабливал с Иефы ее саму, оставляя плохо оструганную занозистую доску. Теперь вот она стала еще и… Как лучше определить это жалобное «Иефочка, не ешь меня!»?
Не в силах выносить беспорядочные скачки мыслей, Иефа встала, уложила обратно встрепенувшегося детеныша совомедведя и пошла прочь от лагеря, не разбирая дороги. И опять все было не так. Ветки не хлестали по лицу, даже не лезли в глаза, кусты не цепляли за одежду, ноги, как зрячие, ступали легко и уверенно. Иефа закрыла глаза, почти мечтая оступиться и упасть, или врезаться лбом в дерево, чтобы получилась здоровая шишка, чтобы был повод расплакаться и пожалеть себя, но деревья, кусты и ветки слышались ей так отчетливо, словно она шагала по лесу ярким летним полднем, причем не просто шагала, а внимательно глядя под ноги и по сторонам – тело само уводило ее в сторону от препятствий, и это было отвратительно.
Она остановилась на широкой прогалине, запрокинула голову и тихонько заскулила от черной, невыносимой тоски. Как же теперь жить, боги, как же теперь жить?!
«Ну и чего разоралась – как жить, как жить?» - спросил у нее кто-то ехидный и безнадежно неделикатный, кто-то, кто обнаруживал свое присутствие в самые неподходящие для этого моменты. «Тебя что, кто-то заставлял? Никто. Ты сама улеглась, так сказать, на жертвенный камень товарищества, и еще очень собой гордилась. Стив спасибо не сказал? Дубину с собой в поход потащил? Ну так Стив – он как раз и есть самая что ни на есть благородная натура, в отличие от некоторых. По-настоящему благородная, да. А ты все время какие-то спектакли разыгрываешь. Скоро сама уже различать не будешь, где игра, а где по-настоящему больно».
Да пошла ты – свирепо подумала Иефа и опустила голову. Тоскливо созерцать звезды все равно не получалось.
Где-то справа, среди деревьев, раздался едва различимый шорох. Иефа повела ухом и застыла. Себ?
Дернуло же таскаться по лесу среди ночи, горе свое выгуливать!
То есть, это, конечно, вполне мог быть какой-нибудь филин, любопытная лиса и даже – чем черт не шутит! – припозднившийся на ночлег глухарь, но Иефа всем своим животным нутром чуяла, что нет. Не глухарь. Кто-то на двух ногах, кто-то очень спокойный, кто-то наблюдает за ней, прижавшись к шершавой осиновой спине, наблюдает и совершенно не собирается себя обнаруживать. Откуда этому кому-то знать, что Иефа его уже обнаружила?
«Больше никогда, никогда!»
А главное, как теперь быть? Стоять столбом под звездами, будь они неладны, и ждать, когда он уйдет? А если не уйдет? А если вот сейчас, в эту секунду, намечается и растет бросок, и нож летит прямо в неприлично голую и беспомощную шею? Или стрела?
Нет, броска или выстрела Иефа не слышала.
Наблюдатель просто стоял и наблюдал, черти б его взяли, и, кажется, прекрасно понял, что Иефа его засекла, и даже забавлялся слегка, выжидая.
- Ну, хватит! – грозно сказала полуэльфка, и собственный голос показался ей тонким и жалобным. – Я знаю, что ты там!
- И дальше что? – одними губами произнес наблюдатель, но Иефа услышала. Она бы, наверное, даже мысли его сейчас могла услышать, до того разозлилась. К тому же, это был не Себ.
- Дальше – хватит на меня пялиться! – сдавленным от ярости голосом прошипела полуэльфка. Скорпионий хвост, про который она благополучно забыла, сам собой развернулся и задрожал. – Надо чего – выходи и говори!
Наблюдатель даже вздохнул от удивления – наверное, не предполагал, что Иефа слышит его так хорошо, а потом… развернулся и ушел.
Просто развернулся и ушел, гад такой. Куда-то… Иефа повертела головой, пытаясь сориентироваться… Куда-то на северо-восток.
Какое-то время Иефа послушала, как он уходит, и даже слегка расстроилась, что не вышло еще немного попрепираться под звездами с кем-то, кто прижимался щекой к дереву и не собирался падать в обморок при виде скорпионьего хвоста, совиных глаз и зеленой поросли на голове.
Знать бы, кто он такой…
Иефа вздохнула и отправилась туда, где он стоял, долго изучала прошлогодние листья у корней, и все не могла понять, сами ли они улеглись в таком беспорядке, или это он разворошил их ногами, когда обустраивал себе место для наблюдения. И следы… Как, черт возьми, должны выглядеть следы?
Как-то, видимо в приступе благодушия, Ааронн объяснил ей, что никто не может пройти по лесу и не оставить следов. Примятая трава, сломанные веточки, порванная паутина, сорванный мох, и тысяча других примет… Иефе тогда сразу представился неповоротливый верзила, который в панике мечется между деревьями, сметая все на своем пути, хватается за ветки, сшибает ногами шляпки грибов и ревет, как раненый лось. Иефа никогда не слышала, как ревет раненый лось, но сравнение ей понравилось. Разве тот, кто не хочет, чтобы его нашли, будет вести себя так неосмотрительно? Ааронн скроил кислую мину и заявил, что объясняет ей элементарные вещи, так сказать, основы, потому что до чего-то более серьезного она еще не доросла и вряд ли когда-нибудь дорастет, потому что с этим надо родиться.
Тот, кто стоял, прижавшись к осине, явно не был увальнем и не собирался реветь раненым лосем, и, конечно же, в радиусе десяти шагов от его убежища не нашлось ни одной сломанной веточки или порванной паутинки, даром, что самое начало осени, и паучки старались, как очумелые. Наблюдатель не оставил следов.
Ну и черт с ним. Черт с ним совсем.
Иефа сжала кулаки, решительно повернулась к осине спиной и собралась идти в лагерь, как вдруг что-то такое почувствовала.
Нет. Увидела.
Нет. Услышала. Унюхала?
Ощутила, что ли…
Его насмешливое недоумение тянулось за ним шлейфом и зависало в ночном воздухе, оседало на нитях той самой не порванной паутины, как оседает роса под утро. Иефа медленно повернулась и пошла за его недоумением, внутренне сжавшись в тугой напряженный комок, и все боялась, что недоумение исчезнет, или что она перестанет ощущать.
А потом – всего-то через десяток шагов – Иефа обнаружила тот след, он был такой яркий, такой нарочитый, навязчивый даже, и это было так просто, так удручающе просто, что Иефа забыла про наблюдателя и его веселое недоумение, и все удивлялась, как же это она до сих пор не видела того следа, ведь он такой…
- Позавтракаем и отправляемся, - хмуро сказал маг, когда сопартийцы, наконец, отсмеялись. – Теперь, когда наша драгоценная Иефа неожиданно обнаружила в себе талант следопыта, догнать треклятых гоблинов не составит никакого труда. А там – все просто. Отбираем у них добычу, даем как следует по шее и поворачиваем обратно в Бристоль. У меня этот поход в печенках уже сидит.
- Боюсь, все совсем не так просто, - тихо пробормотал Ааронн. Его услышала одна Иефа, но ничего не сказала. Ей тоже казалось, что все не так просто.
После короткой заминки, разобравшись, чья теперь очередь нести камень (Иефа приняла самый независимый вид, но в ее сторону никто даже не посмотрел), партия отправилась на опостылевший северо-восток по опостылевшим следам. До памятной сосны, за которой недоумевал и веселился ночной наблюдатель, вела Иефа, а там уже Ааронн, возмущенно хмыкнув, возглавил отряд и к помощи полуэльфки больше не прибегал. Долгое время Иефа поглядывала на друида, изо всех сил пытаясь понять, заметил ли он следы наблюдателя, но спросить так и не решилась, а лицо эльфа абсолютно ничего не выражало – в прочем, как всегда.
Этна семенила рядом с проводником, стараясь не отставать, а следом за ней хмуро вышагивал Зулин, глухо бормоча что-то себе под нос. Крылья за его спиной шуршали и поминутно цеплялись за ветки, мага разворачивало поперек пути, он ругался, выпутывал непривычные части тела из кустов, тут же увязал рогами в какой-нибудь молодой березке, ругался громче, потом невероятным усилием воли складывал крылья за спиной так, чтобы они не мешали, и снова шел, снова погружался в себя, и зловредные конечности тут же этим пользовались, намертво застревая в очередной лесной ловушке. Конца этому не было и края.
Зулин нес камень. Он нес источник, и все пытался хоть что-то такое почувствовать – какую-то слабость, что ли, или головокружение, или в глазах чтобы потемнело, или на худой конец покалывание – демон Баатора, ну что там должен чувствовать человек, из которого выкачивают жизненные силы?!
«Я не человек. Я не эльф. Не дварф, не гоблин, не орк, не дроу… Я никто!»
Ему, Зулину, вдруг показалось чрезвычайно важным ощутить хоть что-то, иначе становилось очень страшно, впервые очень страшно, как будто он совершенно не нужен этому миру… Нет, не так. Как будто его нет в этом мире. Нет, никогда не было и не будет. Он прекрасно помнил, какого замечательного, нежно-зеленого цвета стала полуэльфка – еще тогда, до трансформации – совсем недолго продержав в руках источник. Как терял силы Стив, таскавший рубин в своем таинственном коричневом мешке, с каким вожделением смотрела на камень дриада, пока была одержима, и с каким ужасом – когда сэр Джон – между прочим, еще неизвестно, правду ли сказала Иефа! – загнал черное клубящееся нечто в свою «ловушку». Источник был велик и безмятежен, источник мог спасти или погубить, а Зулин нес его и не чувствовал вообще ничего.
«Кто я?!!»
Баламут знал. Теперь Зулин был совершенно уверен – Баламут знал. Знал, но не сказал ни слова. Знал, но не сделал ни одного намека, никак не попытался облегчить ученику задачу. Почему? Знал, и выпустил мага-недоучку – права полуэльфка, чтоб ее демоны взяли! – в большой мир, который не хотел его и не любил, которому он был не нужен. Зачем? Куда он спешил?
И дриада сказала – он чужой. И почти насильно, путем шантажа всучила камень полуэльфке, которая аж тряслась от ненависти. А ведь он, Зулин, оказывается, может дать источнику гораздо больше силы, чем какая-то заморенная полукровка! Выходит, тогда был чужой, а теперь – нет?
И трансформация. Зулин был единственным, кто не впадал в панику, не терял голову и не истерил по поводу своей трансформированной внешности, потому что заранее знал, каким станет. Знал в подробностях. Просто, укладываясь на траву рядом с Иефой, он подумал: «Было бы неплохо получить крылья, как у Ааронна, только слегка поменьше. А еще бы шерсть погуще, а то по ночам зябко – осень, как никак, началась, да и движемся мы на север, а не на юг! А еще бы рога – большие и ветвистые, как у благородного оленя…» Это он уже подумал в шутку, и даже усмехнулся, а потом потерял сознание, и мир не стал вплетать Зулина в ткань, латая прореху, не стал искать ему место в общем узоре, приспосабливать его под себя. Нет, мир равнодушно дал ему то, о чем он подумал – и ни на йоту больше. Не потому, что Зулин был нужен, а потому что так полагалось.
Смешно сказать – маг чувствовал себя ограбленным. Почти оскорбленным.
Стив с отвращением смотрел на свои серо-зеленые руки и строго контролировал себя, стараясь не тыкать Иефу по-дружески локтем в бок, потому что теперь на локтях росли шипы. Полуэльфка украдкой - думая, наверное, что никто не замечает, - рассматривала свое отражение в лезвии полуторника, трогала веселенькую клумбу на голове и горестно вздыхала, а Зулин сильно и мучительно завидовал им. Завидовал! Чему?! Тому, что ими попользовались, употребили в качестве подсобного материала, заплатки?! Что им не оставили выбора, а просто молча переделали так, чтобы они были максимально полезны?! Бред.
Просто никогда раньше Зулину не пришло бы в голову, что это так тяжело – быть отдельно.
- И все-таки я не понимаю, - задумчиво сказал Ааронн и остановился.
- Чего ты не понимаешь? – недовольно спросил Стив.
- Я не понимаю, как связан наш неуловимый сэр Джон и тот дух, который завладел Этной, когда я проводил обряд.
- Так это он, наверное, его и укокошил – чего тут непонятного? – скривился Стив. – Его Иефа видела – во сне, и я тоже видел – когда в Ведьмин Глаз смотрел. Он на берегу кого-то убил, а тело в озеро бросил – и вся недолга. А этот, кого он грохнул, видать, маялся без погребения-то! Вот и бросился на первого, кто под руку подвернулся.
- Иефа, это правда? – эльф ошеломленно уставился на барда и шевельнул крыльями. – У тебя были сны? Опять? И ты никому ничего не сказала? Иефа! Ты что – молчишь?
- Молчу, - кивнула полуэльфка. – А что – незаметно?
- Я думал, вы хоть чуточку поумнели… - пробормотал проводник и двинулся дальше. – Боги, боги, это же надо было – отправиться в поход с кучкой глупых подростков!
- Ааронн, гляди под ноги, а то след потеряешь! – оскорблено нахмурился Стив. – И вообще – с чего это вдруг тебя так заинтересовал какой-то там паршивый дух?! У нас других забот мало?
- Этна говорит, что…
- Ну конечно, Этна говорит! – Иефа изобразила подобострастную физиономию и словно в экстазе, закатила глаза.
- Иефа, хватит! – рявкнул эльф и снова остановился. – О чем ты говорила в башне с рыцарем? Что ты о нем знаешь? Кто он такой? Почему он за нами следит? Как вы связаны? Кого он убил на берегу и почему? Куда ты ходила сегодня ночью?
- Ааронн, давно хотела тебя спросить – из какой передряги вы с Натаном вернулись еле живые в Бристоль? Где ты шлялся, когда мы ждали тебя, чтобы отправиться по следу? И что такого произошло между тобой и Ташей? – Иефа вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на друида. Ааронн покраснел и оскалился.
- Это никого… Погоди, что ты сказала? Таша? Откуда ты знаешь Ташу?
- От верблюда! – мстительно сверкнула глазами полуэльфка. – Научись задавать вопросы, дорогуша!
- Нет, подожди…
- И смотри по сторонам – не ровен час…
- Нет, ты скажи мне…
- След!
- Что – след?!
- След изменился! – гаркнула полуэльфка. – Ты что – не видишь?!
Ааронн покрутил головой, осматривая лес, и с подозрением уставился на барда:
- А ты что – видишь?..
- Я не вижу, - мрачно буркнула Иефа. – Я знаю, черт бы вас всех побрал.
- Откуда? – Ааронн перестал краснеть и недоверчиво глянул на полуэльфку. – Откуда ты знаешь? Тебе приснилось? Или ты… Где ты была ночью? С кем-то встречалась? С кем? Опять с этим… рыцарем? Он тебе сказал?
- Тебя просто бесит, что я раньше заметила, - пробормотала Иефа. – Тебя вообще бесит, что у меня хоть что-то получается.
- Иефа, ты не заметила раньше – ты заметила одна! Со следом все в полном… Боги всемогущие! – эльф широко раскрыл глаза и даже головой покачал – от изумления. Стив дружелюбно подмигнул «пигалице» и заулыбался, чего не делал уже довольно давно. – Как ты… Ведь я сам только сейчас… Знаешь что, дорогая моя?! Дай только дожить до привала – и ты ответишь на все вопросы, которые я задам, причем ответишь правдиво и подробно!
- А иначе – что? – вежливо поинтересовалась Иефа.
- А иначе – я попрошу Этну применить к тебе то самое заклятие подчинения, которое испытал на себе Стив! И ты не только ответишь на все вопросы, но еще и зажигательную джигу станцуешь под луной, лишь бы нам понравиться!
- Вам – это тебе и дубине? – нехорошим голосом уточнила полуэльфка.
- Нам – это мне и Этне, хочется тебе или нет!
- О, - сказала Иефа. – Ну-ну, посмотрим.
- Может, все-таки займетесь своими прямыми обязанностями? – недовольным тоном спросил Зулин. – Что там со следами?
- Спроси у Иефы, - презрительно кривя губы, процедил эльф. – Она у нас после трансформации стала невероятно глазастая.
- Спроси у Ааронна, - в тон проводнику ответила Иефа. – В конце концов, он у нас следопыт. А я… так, мимо пробегала.
- Как же вы мне надоели… - простонал маг. – Демон Баатора, как же вы мне надоели! Вы можете хотя бы на пять минут прервать свою грызню и заняться делом?! Ааронн, перестань испепелять нашего барда взглядом! Иефа, хватит строить рожи – ты и так страшная! И объясните мне, наконец, что там не так со следами!
- Со следами все в порядке, - с достоинством сказал Ааронн и покосился на полуэльфку, но комментариев не дождался и продолжил: - Со следами все в порядке, просто они изменились. Если помнишь, я уже говорил, что следы оставляют намеренно, так вот…
- Таше ты обязан жизнью, - негромко и совершенно равнодушно сообщила Иефа. Эльф споткнулся на середине фразы и пошел пятнами. – Тебя вылечила она, а не Схишш. Отдала тебе почти все свои силы. Она еле на ногах держалась, когда выходила из гильдии. Вот интересно, было бы ей приятно узнать, что часть ее жизни пошла на воскрешение посторонней, никому не нужной дубины? Или нет? Как думаешь?
- Почему… почему мне никто не сказал? – хрипло спросил Ааронн. Вид у него был слегка пришибленный.
- Потому что она просила не говорить. Она оказалась излишне деликатной, на мой взгляд. К тому же, она, видимо, слишком хорошо знала, что такой надутый индюк как ты, способен принимать помощь только от равных. Или от слуг. Она, видишь ли, пожалела тебя и решила не ставить в неудобное положение. Так что милуйтесь, целуйтесь, обнимайтесь – делайте, что хотите. Дриада в любом случае подходит тебе больше, чем какая-то жалкая дроу, которая всего лишь спасла тебе жизнь, не требуя за это ничего – даже малюсенького, банальненького «спасибо».
- Зачем ты сказала об этом сейчас? Чего добилась? – подала голос дриада, и Иефа с некоторым удовлетворением подумала, что ее тоже проняло. – Некрасивая, глупая, подленькая месть. Никому не поможет и никого не накажет. Так, мелкая пакость.
- Что с нас взять, со скорпионов? – добродушно ухмыльнулась Иефа, показывая клыки. – Такие вот мы, мелкие пакостники. А что касается следов, - тут полуэльфка повернулась к Зулину, - то ни черта с ними не в порядке. Вот здесь – Иефа показала, где – гоблины остановились и здорово поругались. Им тоже все надоело. Они поругались и даже немножко подрались, а потом один из них умер, причем явно не без помощи своих товарищей. Труп можно обнаружить на соседней полянке, но делать этого я не советую, потому что его плохо зарыли, и над ним уже успело основательно поработать зверье. Потом они еще немножко потоптались на одном месте, видимо, никак не могли решить, куда идти дальше, и в конце концов отправились на восток. Так что если мы хотим их догнать, нужно поторапиться. Раньше они оставляли следы специально и не спешили, а теперь прячут следы изо всех сил и движутся с максимальной скоростью.
- Это… все? – растерянно спросил Зулин.
- Ну… да, - запнувшись, ответила Иефа, раздумывая, сообщать ли партии о насмешливом наблюдателе, который не пропустил ни одного акта из вышеупомянутой пьесы, или лучше не надо. Ааронн, кажется, его следов не заметил, а если и заметил, то предпочел об этом умолчать, и Иефа решила повременить пока с откровениями. Мало ли, вдруг действительно почудилось.
- Совсем… все? – уточнил маг.
- Совсем, - твердо сказала полуэльфка и посмотрела на спутников большими честными глазами. – А что – мало?
- И ты это все увидела? Только что?
- Я не увидела. Я узнала.
- Не понимаю.
- Не волнуйся, Зулин, я тоже.
- Ааронн, она говорит правду?
- Очень надеюсь, что нет.
- Почему… надеешься? – окончательно растерялся маг и оглянулся на Стива, ища поддержки и сочувствия. Дварф только недоуменно пожал плечами. – То есть она врет?
- Что? – эльф вздрогнул, поднял на планара отсутствующий взгляд. – Кто врет?
- Иефа.
- О чем?
- О следах, чтоб им пусто было! – вне себя заорал Зулин и даже ногой топнул от избытка чувств. – Да что с вами такое со всеми!
- О следах? Нет, о следах не врет. Я не все вижу, но в целом она права. Думаю, насчет трупа и зверья тоже. Проверять, честно говоря, не хочется.
- И что все это значит?
- Да очень просто – вмешался Стив. – Бунт у них случился. Надоело им нас по лесам водить, как баранов на веревочке. Шамана ихнего еще дриада порешила, пока нормальная была, бояться особо стало некого. Командира прирезали, вожака нового избрали – и дунули в какое-нибудь убежище, а заодно и добычу с собой прихватили. Это хорошо, я считаю. Значит, у тех, кто все это затеял, неувязочка вышла.
- Стив, давай потом, а? – жалобно попросил Зулин и взялся за голову. На голове обнаружились рога, про которые он уже успел забыть. Маг горестно вздохнул и опустил руки. – Давай на привале все обсудим.
- Хозяин-барин, - пожал плечами дварф. – Тебе виднее. Хоть на привале, хоть где. Только вот традиция у нас выработалась нехорошая: когда мы собираемся все обсудить на привале, привала не случается, зато случается какая-нибудь такая мерзопакостная хрень, что становится совсем не до разговоров. Поэтому ты в следующий раз, когда захочешь отложить разговор на потом, говори: «Мы это обсуждать не будем совсем. Никогда». Глядишь, пронесет.
- Не трать даром время, суеверный ты мой! – махнул рукой маг. – Ааронн, веди! Если Иефа права, и они вдруг начали прятаться и спешить, значит и нам нужно пошевеливаться. Давайте-ка вперед и молча.
- Надо же – разбушевался, - хмыкнул Стив и почесал рог о ближайшее дерево. – Чего шуметь-то… Никто с тобой не спорит.
* * *
Время едва перевалило за полдень, но солнце, хоть и светило довольно бесцеремонно, уже не жарило, а словно укутывало в мягкую пуховую перину. «Все-таки осень, - неожиданно загрустив, подумал Стив. – Да и ушли мы здорово на север. Такими темпами, глядишь, и до первого снега доживем…» В горах Стиву обычно не было дела до времен года. Дождь снаружи или снег – какая разница? Главное, что в доме сухо и тепло, а до дежурства у Ворот целые сутки, а там уж кто-нибудь из сменяемых дружески ткнет кулаком в плечо и скажет: «Ты чегой-то налегке, будто в забой собрался? Снаружи ветрище ядреный – смотри, яйца отморозишь!» или «Лопату захвати – снегу по грудь навалило – не пробиться!» Стражи Ворот предупреждали друг друга всегда. Даже если ненавидели. Предавший врага предаст и друга. Никому не хотелось прослыть трусом, способным только на мелкие подлянки.
Нет, дварфы не должны покидать горы. Вне гор мир переворачивался с ног на голову, и чем дальше к югу, тем нелепее становились понятия о чести и бесчестии, а то, что Стив привык считать благородством, называлось глупостью. На юге не просто не умели жить, на юге жили непристойно. И вершиной этой узаконенной непристойности был Бристоль. Стив от души презирал этот город и его жителей. А потом появилась Иефа. Она не была уроженкой Бристоля – Стив знал это точно – она пришла издалека и не успела прожить в вольном городе достаточно долго, чтобы как следует приспособиться и стать своей. Ее гнусный характер и острый язычок вполне можно было объяснить неприветливым детством и долгими скитаниями – в конце концов, вряд ли даже Мораддин знает, что там ей довелось пережить, пока она мыкалась по большакам! – и Стив через некоторое время пришел к выводу, что сама по себе пигалица не так уж плоха. Что стоит всего лишь увести ее подальше от наглой булыжной мостовой, и она выправится, начнет вести себя, как подобает…
Вот, например, она же не полезла в коричневый мешок, когда Стив был в отключке! А ведь ей наверняка очень хотелось – поглядывая на него, от любопытства она даже смешно шевелила носом, как кролик! Она тащила Стива на своих плечах и накачивала своей силой, и последней рубахи не пожалела, когда понадобилось перевязать! А значит, она вовсе не такая, как жители беспутного юга, она умеет держать слово и не совать нос не в свое дело, умеет заботиться, умеет забывать о себе ради других… А что пакостит иногда – так просто молодая еще, глупая, а учить некому.
Оказалось, что Стив все-таки ошибся.
Оказалось, что Иефа унесла часть Бристоля с собой. Что она больше подходит этому городу, чем некоторые коренные жители, что она пропитана его лукавой хитростью и презрением к честным остолопам, которые готовы платить за товар справедливую цену.
Вот и сейчас. Это действительно была глупая, ненужная месть. Действенная, конечно, но далеко не благородная – права была треклятая дриада.
Стив тяжело вздохнул и оглянулся. Иефа плелась в хвосте партии, низко опустив голову. Ее острые уши были пунцового цвета.
Совесть замучила? Хорошо бы.
Стив вздохнул еще тяжелее и приказал себе не врать. Конечно, очень хочется, чтобы совесть. Вообще, много чего хочется. Но дело ведь в чем-то другом – верно?
Иефа сильно вздрогнула, подняла голову и встретилась глазами с дварфом.
- Ты чего? – тихо спросил Стив, дождавшись, когда она с ним поравняется. – Плохо тебе? А? Болит что-то?
Полуэльфка сжалась, затравленно поглядела на ушедших вперед сопартийцев и покачала головой.
- Нет, Стив. Ничего не болит. И мне не плохо.
- Ну да, ври больше! – фыркнул дварф. – Я же вижу!
- Что ты видишь?! – почему-то шепотом вскричала Иефа. – Что ты можешь тут увидеть?! Кто я, по-твоему?!
- Дурочка ты, вот кто, - сказал Стив и сам удивился своей нежности. – Придумываешь глупости всякие. И боишься все время. Чего боишься?
- Я не хочу слышать, - глухо сказала Иефа и снова уставилась в землю. – А я их слышу – все время! Каждое слово, каждый взгляд, ухмылку каждую! Это невыносимо – понимаешь?!
- Нет, - честно признался Стив – не понимаю. Кого ты слышишь?
Полуэльфка подняла на него взгляд, полный отчаянной маяты, и даже воздуху набрала – ответить, но вдруг передумала – словно дверь захлопнула.
- Никого, - сказала она. – Забудь. Дурость это все.
- Дело твое, - обиделся Стив. – Только зря ты… Я же правда помочь хотел.
- Спасибо, - выдавила пигалица и покраснела. – Со мной все в порядке.
Ааронн и Этна говорили тихо. Очень тихо. Наверное, пытались учитывать новый слух Иефы, или просто тема была для них такой… слишком деликатной. Слышать их было невыносимо. Казалось, что они кричат, горланят на весь лес, да что там лес, их слышно, наверное, даже в Бристоле, нет, даже в Стальной империи, да в самом Султанате теперь каждая из двухсот пятидесяти султанских наложниц в курсе их беседы! И как они могут, как смеют – это же нагло, отвратительно, беспардонно!
- Тебе придется что-то решать с девочкой, - вроде равнодушно говорила дриада, но по голосу было слышно, что говорить об этом ей неприятно. – Она неспокойна. Она не любит себя и не верит в себя. Она неспособна удерживать равновесие, она может вспыхнуть в любой момент. Это опасно – понимаешь? Опасно, в первую очередь, для вас. О себе я не волнуюсь, но если ты был настолько безответственным, что позволил взять в поход ребенка, а потом был так неосторожен…
- Она не ребенок, - с досадой возражал эльф. – Она взрослая женщина. И я не имею совершенно никакого отношения к ее комплексам. Я вообще не имею к ней никакого отношения. У нее вздорный характер. Подозреваю, что нелегкая судьба и совершенно безрадостное детство. Вероятно, некому было воспитывать в ней высокие моральные принципы, но в критической ситуации она включается в командную работу, она способна защитить не только себя, но и других, она способна – как это ни дико звучит – на самопожертвование. У нее даже свой кодекс чести есть. Ущербный, конечно, но – повторяю – вряд ли ее кто-то учил…
- Говоришь ни о чем. Не о том. Ты дал ей понять, что она тебе интересна, и обманул. Ты потешил свою потребность заботиться о ком-то – все равно, о ком, только и всего. Для тебя это пустяк. А для нее – трагедия. С ее точки зрения ты – предатель. Ей проще так думать. Она не сможет принять правду и быть тем, что ты из нее сделал.
- Что я из нее сделал?
- Просто занятие, от которого очень легко отвлечься. И ты отвлекся. На меня.
- Я не мог иначе.
- Мог. Поменьше думать о своей боли – тогда, или побольше думать о чувствах девочки – гораздо раньше. Теперь она меня ненавидит.
- Это пройдет.
- Если это пройдет, она начнет ненавидеть тебя.
- Во-первых, она уже пыталась, и у нее ничего не вышло. Во-вторых, чтобы начать ненавидеть меня, она слишком…
- Она не глупа.
- Да, но и к самоанализу не склонна.
- И тем не менее… шанс есть. Мы вернулись к тому, с чего начали. Тебе придется что-то решать с девочкой.
- Я не могу ничего с ней решить! Просто потому, что мы никак не связаны!
- Ты лжешь самому себе. Я видела все, что видел ты. Во мне часть твоей памяти. Я видела…Бессмысленно отрицать, что ты…
- Тебе неприятно?
- Да. Мне жаль, что девочка…
- Нет. Не это. Тебе просто неприятно помнить ее рядом со мной. Верно?
- Ты уходишь от ответа. Я говорю о том, что ей неприятно видеть меня рядом с тобой…
- А ты рядом со мной?
- Ты уходишь от ответа…
- Этна!
- Ты говоришь, что она взрослая женщина – большей глупости я не слышала. Она девственница, как это ни странно. А главное, она полукровка. Сколько ей? Двадцать пять? Двадцать семь? У нее чувства подростка. Вспомни себя в ее возрасте. Очевидно, что эльфийская кровь проявилась в ней сильнее, а ты сам прекрасно знаешь, что эльфы…
- Этна, я не понимаю, почему вообще мы говорим о ней. Ты считаешь, что я в ответе за нее? Это не так. Да, ты права, у нее чувства подростка, и ведет она себя соответственно, но не я брал ее в поход. Не я!
- Это ничего не меняет.
- Почему она так тебя беспокоит?!
- Для нее назвать меня по имени равносильно полной капитуляции. Она меня ненавидит.
- Да какое тебе дело до ее любви или ненависти?!
- Никакого.
- Тогда почему…
Стив с тревогой смотрел на полуэльфку. Она краснела, бледнела, морщилась, как от зубной боли и была похожа на сумасшедшую.
- Иефа…
- Послушай, сколько мне лет, как ты думаешь?! – выпалила она и уставилась на дварфа полубезумными совиными глазами.
- Н-не знаю, - опешил Стив. – Как-то не задумывался…
- Мне девятнадцать, понял?! – Иефа сжала кулаки и остановилась. – Запомни, пожалуйста, что мне девятнадцать, и… Я не могу больше! Мне плохо! Давайте сделаем привал, давайте все обсудим, все вместе, только не надо больше!
Полуэльфка зажала уши ладонями, прислонилась к стволу дерева и в изнеможении опустилась на траву.
- Стив, сделай что-нибудь… Скажи им…
- Эй! Зулин, эй! – Стив помахал рукой обернувшемуся на крик планару, не решаясь отойти от барда. – Идите сюда!
Иефа сидела, зажмурившись, обхватив руками голову, и тихонько приходила в себя. Она продолжала слышать, но раздраженное бурчание мага казалось ей сладчайшей музыкой, и пусть бы он ворчал, этот маг, пусть бы ругал на чем свет стоит непутевых сопартийцев, пусть бы обвинял ее, Иефу, в очередном приступе истерии, мнительности и вредности – главное, что те, двое, замолчали.
- Я могу узнать, в чем дело?! – раздался над головой Иефы сварливый голос мага. Иефа блаженно улыбнулась в колени и промолчала. – Разве кто-то командовал привал?!
- Козявке нехорошо, - оправдываясь, пояснил Стив. – Корежит ее чего-то. Боюсь, как бы не заболела. Ааронн, может, подлечишь?
- Иефа, тебе плохо? – воинственно поинтересовался маг.
- Нет, мне хорошо, - полуэльфка подняла голову и окинула его полным безмятежности взглядом. – Спасибо за заботу, но теперь мне хорошо.
- Таааак… - закипая, протянул Зулин. – Это у нас такое новое развлечение – я правильно понял?! Ладно, Иефа меня не удивила, но ты! – планар повернулся к дварфу и обвиняющим жестом ткнул в него пальцем. – Ты, Стив! Вот уж от кого не ожидал!..
- Она сказала, что ей плохо! – моментально вспылил Стив. – Чуть в обморок не грохнулась! Что я должен был – бросить ее здесь и дальше идти?! Да я…
Договорить он не успел. Коротко свистнуло, и в ствол дерева, под которым сидела Иефа, вонзилась стрела. Не медля ни секунды, Стив сгреб полуэльфку в охапку и нырнул в кусты. Краем глаза Иефа заметила, что примерно то же самое проделал с дриадой Ааронн. Через мгновение Зулин остался на поляне совершенно один, только оперение стрелы слегка подрагивало, затихая. Маг растерянно огляделся и возмущенно уставился на причину переполоха, словно стрела прилетела на поляну сама по себе, специально, чтобы потрепать ему, Зулину, нервы.
- Уйди с прицела, идиот! – зловещим шепотом прошипел из кустов Стив.
Маг вздрогнул, потоптался в нерешительности, сделал шаг в сторону, вернулся и принялся сосредоточенно рассматривать стрелу.
- Следующая угодит прямиком в его мажеский зад! – мрачно предрек Стив. Иефа завозилась, пытаясь выбраться из-под него, но дварф сердито шикнул и довольно невежливо ткнул барда носом в землю.
- Други мои, - довольно ехидно позвал маг, оторвавшись от созерцания стрелы. – Хватит демонстрировать чудеса отваги и самопожертвования. Стрелять больше не будут. Здесь записка.
- Это еще ничего не значит, - упрямо буркнул Стив, но тут уж Иефа взбунтовалась. Многозначительно подрожав скорпионьим жалом перед лицом дварфа, она выбралась из кустов и подошла к магу.
- Покажи.
Зулин осторожно снял с древка обмотанную вокруг него полоску бумаги и протянул барду. Бумага на поверку оказалась чем-то вроде бересты (Иефа быстро огляделась, но ни одной, пусть самой завалящей, березы поблизости не заметила), на поверхности которой чем-то острым были нацарапаны корявые буквы. Чтобы разобрать текст, записку пришлось поднести к глазам почти вплотную.
- Ну?! – нетерпеливо притопнул ногой Зулин. – Долго ты будешь обнюхивать это послание?!
- Зулин, отправь-ка Зверя пошнырять по кустам – думаю, стрелок обнаружится где-то неподалеку.
- Не могу, - после секундной паузы ответил маг. – Зверь занят. Он не пустил твоего совомедведя на поляну, когда прилетела стрела, и теперь этот мутант загнал моего несчастного фамильяра на дерево.
- Что в записке? – раздраженно поинтересовался Ааронн. Иефа быстро глянула в его сторону, наткнулась на пристальный взгляд дриады и отвернулась.
- Ничего сложного. Коротко говоря, банальный шантаж. Мы должны оставить на этой поляне двести золотых и уйти. Если мы этого не сделаем, автор записки сообщит о нашем местоположении отряду гоблинов. Написано на всеобщем, но очень неграмотно. Даже как-то слишком неграмотно.
Последовала длинная пауза, а потом заговорили все разом:
- Это просто неслыханная наглость! – возмутился Зулин.
- Можно подумать, если мы согласимся, он не сообщит! – хмыкнул Стив.
- Совершенно нелепая ситуация! – воскликнул Ааронн.
- Наверняка он сейчас следит за нами, - сказала дриада.
Снова наступила тишина и все дружно принялись энергично оглядываться, словно ожидали увидеть неожиданного шантажиста в ближайших кустах с чернильницей и стопкой гербовой бумаги наготове – писать донос. Первым пришел в себя Стив. Он помотал головой, будто отряхиваясь, и потянул записку из рук барда.
- Все это ерунда какая-то. Так не бывает. Что за бред, в конце концов!
- Прочти сам, - пожала плечами полуэльфка. – Может, я что-то неправильно поняла.
Стив нахмурился и пошевелил губами, вглядываясь в кривые письмена.
- «Золото оставлять тут. Двести. Уходить. Не следить. Иначе гоблины знать», - прочел он и недоуменно вскинул брови. – Н-да. И что теперь?
- Вопрос не в этом, вопрос в том, имеет ли смысл идти на поводу у шантажиста! – воинственно сверкая глазами, заявил маг.
- Нет, Зулин, вопрос не в том, стоит ли идти на поводу у шантажиста, - возразил друид. – Вопрос в том, откуда этот шантажист возник, кто он такой и с чего взял, что мы не хотим раньше времени оповещать гоблинов о своем прибытии.
- Нет, Ааронн, вопрос не в том, кто он такой и откуда взялся, - тронула эльфа за рукав Этна. – Вопрос в том, наблюдает ли он сейчас за нами. А я думаю, что наблюдает, иначе откуда ему знать, согласны ли мы на его предложение и не устраиваем ли мы ему ответную ловушку.
- Иефа, а ты что молчишь? – сварливо спросил Зулин, недовольно глянув на дриаду. По мнению мага, никто не давал ей права высказываться. – Есть соображения?
Соображения у Иефы были, но рассказывать о куцем «почти диалоге» с невидимым наблюдателем при свете звезд полуэльфка не собиралась, хоть и была почему-то уверена, что автором записки является именно он. Вместо этого она отобрала у Стива полоску бересты и изобразила глубокую задумчивость.
- Мне не нравится эта записка, - очень тихо сообщила полуэльфка. – Не нравится по нескольким причинам. Во-первых, использован примитивный всеобщий, настолько примитивный, что вызывает стойкое ощущение подделки. Как у того шпиона, которого Стив… - Иефа запнулась, но взяла себя в руки и твердо посмотрела дварфу в глаза, - которого Стив так ловко расколол. Если автор записки пытался прикинуться неграмотным гоблином-наемником, то у него не получилось…
- Иефа, какого демона ты шепчешь?! – возмутился маг.
- Такого, что… Этна права: он может за нами наблюдать. Не хотелось бы, чтобы он услышал. Дальше. Это не гоблин, потому что у гоблинов слишком грубые и неуклюжие лапы. А записка маленькая, иначе стрела бы просто не прилетела, и шантажисту пришлось бы втыкать ее в ствол дерева собственноручно. Посмотри, слава нацарапаны каким-то очень тонким, острым предметом, похоже, что иголкой. Где ты видел гоблинского наемника, который таскает с собой набор для рукоделия? Буквы корявые, как будто их специально так вырисовывали, а строчки аккуратные. Опять же, береста. Ты видел где-нибудь поблизости березы? Нет? Вот то-то и оно. Либо он следит за нами уже больше суток – потому что последний раз березы я видела еще вчера на рассвете – и полностью в курсе наших взаимоотношений, целей нашего похода и причин нашей странной внешности; либо он всегда таскает с собой письменные принадлежности, на всякий случай. Но это маловероятно. В любом случае, удобней было бы держать при себе бумагу и грифель. Предположим, что я права, и он начал следить за нами минимум вчера ночью. Это значит, во-первых, что он почти все о нас знает; во-вторых, что он очень ловкий, хитрый, умный и отлично чувствует лес. За сутки слежки его никто не обнаружил, пока он сам этого не захотел. Отсюда вывод… - Иефа сделала многозначительную паузу и вопросительно глянула на мага.
- И какой же отсюда вывод? – послушно поинтересовался Зулин.
- Оставить ему деньги и не связываться!
- Что?! – планар вытаращил глаза. – Я не сплю?! Это говорит мне Иефа, бард из «Пятирогой луны», которая не постеснялась потребовать денежного расчета под стенами проклятой башни?! Которая готова вцепиться в глотку любому, кто хотя бы попытается недоплатить?!
- Мне жить хочется, - холодно ответила полуэльфка и поджала губы.
- Это бред, Иефа!
- Зулин, не кипятись так – рога отвалятся. Знаешь поговорку: «Молчание – золото»? В данном случае тебе выпала возможность испытать эту народную мудрость в деле. Нам предлагают нормальную сделку.
- Ну, тут ты уже лишку хватила, - вмешался Стив. – Сделка, тоже мне! А еще десяток хмырей стрелы с писульками возьмется метать – так что, всем платить?! Он денежки приберет – и прямиком к гоблинам поскачет, да еще и посмеется: дескать, обобрал остолопов, так им и надо! Что он хитрый и умный – никто не спорит, а только и мы не пальцем деланные! А вот где тут написано, что он еще и честный? Я что-то не вижу!
- Стив, тебе же плевать на деньги!
- На деньги – да, а на принципы – нет! Стрела откуда прилетела? С востока! Да он с гоблинами из одной шайки!
- И что, по-твоему, мы должны делать?!
- Да проще простого! Мы…
- Чщщщщщщ!.. – страшным шепотом зашипела на дварфа Иефа. – Чего ты орешь?
- Потому что нечего… - Стив нервно оглянулся и понизил голос до зловещего свиста. – Нужно сделать вид, что мы согласны, оставить деньги и устроить засаду, а когда он придет золото забирать, взять тепленьким и допросить как следует!
- Господи, Стив, ну он же не законченный идиот, чтобы попасться в такую примитивную ловушку!
- Мы тоже не законченные идиоты, чтобы вестись на такой примитивный шантаж! – торжествующе просвистел дварф и подбоченился: ну, мол, как теперь выкрутишься?!
Иефа тяжело вздохнула.
- Я хочу, - будто через силу, сказала она, - услышать мнение Ааронна… и Этны.
- Я ценю это, - тихо сказала дриада. Полуэльфка нетерпеливо дернула плечом.
- В одном Иефа права, - невозмутимо заметил эльф. – Наш шантажист отлично знает лес. Лучше, чем я. Поэтому предложение засады кажется мне несколько… нелепым. С другой стороны, Стив тоже прав – нет никаких гарантий…
- И к чему мы пришли? – разочарованно фыркнул Зулин. – Варианта по-прежнему только два: или мы выполняем все его требования и идем дальше, глупо надеясь на его природную честность, или мы делаем вид, что выполняем его требования, и пытаемся взять его в плен. Лично я голосую за второе – мы не можем себе позволить оставлять свидетелей.
- Я тоже за второе, - кивнул дварф. – Терпеть не могу, когда из меня делают идиота.
- Иефа?
- Я за выполнение требований – засада ничего не даст.
- Два против одного. Ааронн? – Зулин с надеждой заглянул эльфу в лицо.
- Не знаю.
- Я могу помочь с засадой, - вмешалась дриада. – Я умею растворять в природе… на некоторое время. Ненадолго.
- Что значит растворять в природе? – осторожно поинтересовался Стив. – Мы, по-моему, уже растворились по самые брови. Куда уж больше-то?
- Это что-то вроде защитной окраски. Как у камышовых котов, выпи или у некоторых насекомых. Растворенный, если стоит на месте или двигается плавно, настолько сливается с окружающим миром, что его невозможно заметить.
- То есть это почти невидимость! – восхищенно прошептал Зулин. – Подумать только…
- Если ты действительно можешь… - неуверенно пробормотал Ааронн. – Ну что ж, тогда засада имеет смысл…
- Отлично! – тихо возликовал маг. – Четверо против одного – согласись, Иефочка, удача не на твоей стороне. Значит, так: сейчас складываем все наше золото посреди поляны, кричим, что мы согласны, и отходим на приличное расстояние, чтобы он поверил, что мы действительно ушли. А потом…
- Про «потом» решим по дороге, - бесцеремонно прервал пылкую речь командира Стив, выгружая из карманов рюкзака деньги и драгоценные камни. – Чего стоите – давайте, скидывайтесь! – прикрикнул он на сопартийцев, заворожено глядящих на все увеличивающуюся кучку драгоценностей.
- Стив, откуда у тебя столько?.. – потрясенно выдохнул маг. – Мы же вроде нигде… Ты что, в ямах у гибберлингов все это нашел? И ничего не сказал?!
- Я запасливый, - густо покраснел дварф.
- Ну, знаешь ли… - задохнулся от возмущения Зулин и молча добавил к солидной кучке золота свою жалкую горсточку монет.
Когда плата за молчание неведомого вымогателя была собрана и оставлена на маленьком круглом пеньке посреди поляны, Стив набрал в грудь побольше воздуха и вопросительно глянул на планара. Тот кивнул.
- Послушай, как там тебя! Шантажист! – зычным голосом заорал дварф. Партия дружно вздрогнула от неожиданности, на краю поляны закачалось молоденькое деревцо, раздался истошный кошачий вой, треск ломающихся веток и глухой звук падения. Зулин со стоном схватился за голову, а из кустов с приглушенным, но торжествующим ревом выломился детеныш совомедведя. Иефа не удержалась и прыснула: вцепившись клювом в мохнатый загривок, Вилка тащил за шкирку всклокоченного и невероятно сердитого фамильяра. Зверь болтался в нескольких сантиметрах от земли, дрыгал лапами и устрашающе шипел. – Мы согласны выполнить твои наглые требования! – так же зычно рявкнул Стив, и отвлекшиеся на забавное зрелище сопартийцы снова вздрогнули. Что касается совомедведя, он выплюнул, наконец, кошачий загривок и удивленно уставился на дварфа. – Так что мы сейчас уходим, - продолжил надрываться тот, - а ты забирай наши денежки и подавись ими на досуге! А ежели ты нас после этого кому-нибудь сдашь, значит ты есть гад и бесчестная скотина! Все, - добавил Стив нормальным голосом, - можно идти.
- Какой оригинальный способ вести переговоры, - пробормотал проводник, вроде как сам себе, но Стив услышал и гордо подбоченился.
- А что, скажешь – плохо?! Меня переговорной этике еще дед учил! «Оно, - говорил, - тебе, Стиван, конечно, ни к чему, а все ж таки запомни. Мало ли какой подонок попадется!»
- Действительно, как нельзя кстати пришлась наука, - с серьезным видом покивал головой эльф.
Ааронн вел партию обратно на запад, и между отрядом и пресловутым местом сделки пролегало уже довольно солидное расстояние. Иефа даже начала уже потихоньку надеяться, что про засаду все забыли, но просчиталась. Друид сделал еще несколько шагов и остановился.
- Почему мы так далеко ушли? – недовольно спросил маг.
- Потому что он очень хорошо знает лес, - холодно ответил эльф и широко расправил крылья, потягиваясь. – Ему ничего не стоило проследить за нами.
- А он следил?
- Не знаю. Поэтому и шел так долго.
«Если бы вы спросили меня, - мрачно подумала Иефа, - я бы вам ответила, что за нами никто не шел. Во всяком случае, за нами никто не шел на двух ногах».
- Ладно, - махнул рукой Зулин. – Все равно никак не проверить. Ну, Этна, давай, растворяй нас.
- Я могу только кого-то одного, - покачала головой дриада.
- Только одного? – расстроился маг. – Жаль. Теперь придется решать, кого.
- Не придется, - снова покачала головой дриада. – Я могу растворить только Иефу.
- Почему?! – хором воскликнули Зулин и Стив, а Ааронн досадливо поморщился.
- У меня с ней самая сильная связь, - тихо ответила Этна.
- Связь?! – всплеснул руками планар. – Да какая к демонам связь?! Она же тебя ненавидит!
- Вот именно, - печально улыбнулась дриада и пристально посмотрела на эльфа. – Она меня очень сильно ненавидит. Искренне. Горячо. От души. Она единственная из вас, кто испытывает ко мне сильное чувство.
Обратно на восток, к месту заключения сделки, Иефа не просто шла – она почти бежала, пытаясь обогнать лихорадочно скачущие мысли. Никакие доводы и возражения на дриаду не подействовали. Она упрямо твердила, что сил у нее немного, что для камуфлирующей магии, в отличие от боевой, необходим тесный эмоциональный контакт, а такого контакта у нее нет ни с кем, кроме Иефы. Стив разошелся настолько, что заявил, будто ненавидит дриаду больше всех на свете, что дварфам вообще свойственно ненавидеть дриад, что он ненавидел дриаду еще до того, как с ней познакомился, а уж после знакомства возненавидел просто до смерти, но Этна была неумолима. Иефа не спорила. Она просто растерянно переводила взгляд со Стива на дриаду и обратно. Что идти придется именно ей, полуэльфка не сомневалась ни секунды. Но как себя вести, когда дойдешь? Как сражаться с неведомым шантажистом? Подкрасться и поленом по головушке огреть? Хорошо, если это какое-нибудь не очень крупное и не очень сильное, и еще, желательно, не очень ловкое, и, было бы неплохо, чтобы не очень храброе существо. А вдруг это могучий воин, отважный, как лев, стремительный, как змея, и хитрый, как лис? Как быть тогда?
Иефа вклинилась в перепалку и задала этот мучивший ее вопрос – «как быть?», и тогда Зулин со Стивом набросились на нее, засыпав советами и наставлениями, а проводник периодически вмешивался и объяснял, что все это чушь, и действовать нужно совсем по-другому, и в конце концов голова у полуэльфки пошла кругом, а ноги стали ватными. А потом спутники вдруг замолчали все разом и вытаращили глаза, и оказалось, что пока они пререкались, Этна «растворила» Иефу, и Зулин тут же страшно обиделся, что его не предупредили, и он не успел заметить, как она это делает. Маг дулся и бурчал, а Иефа прислушивалась к себе и пыталась понять, что же изменилось. Потом поняла. На измученные уши словно набросили плотную ткань: остался обычный слух, острый, но не сверхъестественный, и некоторое время Иефа чувствовала себя слегка оглохшей – оказывается, начала привыкать слышать. Потом Стив, глядя как-то сквозь барда, спросил: «Иефа, ты еще здесь?», и полуэльфка растерянно подтвердила, что да, здесь. «У тебя есть около часа, может, чуть меньше, - сказала Этна. – Потом ты проявишься. Старайся не делать резких движений и двигаться не очень быстро, тогда он тебя наверняка не заметит…» Иефа посмотрела на свои руки и недоуменно пожала плечами: «Я себя вижу». «Зато мы тебя – нет!» - восхищенно воскликнул Зулин. «Если не справишься за сорок минут, - сказал Ааронн, - возвращайся. Не жди, когда проявишься – это опасно. Все. Иди!»
Иефа пошла. Потом побежала. За спиной затихал обиженный рев Вилки. Что делать, как себя вести? Глупости, глупости какие.
Сначала полуэльфка мчалась, почти не касаясь ногами земли, потом сильно запыхалась и сбавила темп, потом вспомнила наставления дриады и перешла на мягкий, крадущийся шаг. К заветной поляне она подобралась, полностью восстановив дыхание, приникла к стволу дерева, из которого все еще торчала чужая стрела («Интересно, почему никто из нас не додумался рассмотреть эту стрелу как следует?»), и застыла.
Сколько времени прошло? Десять минут? Пятнадцать? Двадцать?
Иефа не знала.
Сложенное аккуратной горкой золото приветливо поблескивало на солнце. Ветер лениво шевелил ветки деревьев, и на поляну то наползала, то снова исчезала пятнисто-сетчатая тень. В воздухе дрожали серебристые сентябрьские паутинки.
Время шло.
Иефа пригрелась у теплого шершавого ствола и по секрету от себя самой мечтала, что на поляну никто не выйдет, и получится побыть вот так – совершенно одной под мягким осенним солнцем – еще часа два, а может даже и три. Ничего не видеть, ничего не слышать, закрыть глаза и просто быть, слушать непривычное умиротворение внутри… «Фотосинтез, - равнодушно напомнила себе полуэльфка. – Это просто фотосинтез. Но как хорошо лес шумит…»
От неспешного движения светотени рябило в глазах. Иефа вздохнула, опустила усталые веки и попыталась вспомнить, когда последний раз спала вдоволь. Нет, походы – это не для бардов. Походы – это для таких, как Стив, честных, наивных, прямолинейных, упрямых… недалеких. Для таких, как Зулин, амбициозных, самоуверенных, упорных, дисциплинированных… толстокожих. Для таких, как Ааронн…
Левая нога предательски подогнулась, Иефа съехала щекой по шершавой коре, встрепенулась и поняла, что уже почти задремала. Вот вам и боец в засаде! Курам на смех, честное слово!
Минуты тянулись медленно-медленно, и совсем уже невозможно было определить, пора уже возвращаться или еще не пора. А ведь все произойдет – по закону подлости – в самый последний момент, когда исчезнет хитроумная маскировка, в тот самый последний момент, про который Ааронн сказал – это опасно.
Почему вымогатель не появляется? Тоже выжидает? Чего?
Может, это просто такое изощренное издевательство? Может, никто не собирается забирать это золото, а на самом деле целью этой дурацкой затеи было сбить партию с темпа, заставить вернуться, зря потратить время на ожидание… Может как раз в это время пресловутые гоблины спешно собирают монатки и улепетывают в неизвестном направлении?
Бред.
Иефа помотала головой, забыв, что не стоит делать резких движений, и тихонько хмыкнула. Вот когда пригодился бы ненавистный слух – узнать, крадется кто-нибудь к поляне или нет. Мда, что имеем – не храним…
Трава на противоположной стороне поляны шевельнулась. Иефа вздрогнула и застыла, широко распахнув глаза. Все-таки…
К пеньку шмыгнул любопытный маленький зверек и застыл столбиком, только пышные усы на вытянутой хитрой мордочке нервно вздрагивали. Иефа беззвучно и с облегчением выдохнула. Нервы, нервы. Куница? Нет, для куницы маловат, и шерсть слишком светлая. Хорек? Ласка?
Зверек деловито обнюхал золото и стрельнул глазками по сторонам. Все-таки ласка. В прочем, какая разница. В любом случае, зверушка не могла нацарапать на клочке бересты записку и примотать ее к стреле, да и на кой ляд ласке деньги?
Иефа улыбнулась, представив себе, как ласка рассчитывается в каком-нибудь бандитском притоне добытым золотом и важно топорщит усы, принимая очередной заказ на убийство, кражу или похищение. «Забавно будет, если выяснится, что Бристольские гильдии обула тоже она», - подумала полуэльфка и совсем развеселилась.
Между тем зверек трижды обежал поляну, еще некоторое время постоял столбиком – как самый настоящий часовой – видимо, так и не нашел ничего для себя интересного и ловко шмыгнул в те же кусты, из которых появился.
Прошло минут двадцать. «Никто не придет, - подумала Иефа. – Если ласка так спокойно себя вела, значит, к поляне никто не приближался. По крайней мере, с той стороны. Все-таки это был отвлекающий маневр».
Резкий порыв ветра ворвался в кроны деревьев, Иефа поморщилась – листья зашумели как-то слишком громко, резко – отлепилась от ставшего уже родным ствола и успела подумать, что теперь уж точно пора возвращаться, потому что Зулин уже наверняка…
Неожиданный сильный толчок вмял ее обратно в дерево, широкая ладонь запечатала рот, заглушив невольный возглас, и низкий хриплый голос у самого уха – Иефа почувствовала теплое дыхание на шее – вкрадчиво произнес:
- Пикнешь – убью.
- Где она шляется?! – пятый или шестой раз возопил Зулин, остановившись перед дриадой и уперев руки в бока. Последние полчаса маг метался туда-сюда, нервно хлопал крыльями, ругался и брюзжал невыносимо. Семь шагов на восток, семь шагов обратно на запад – Зулин протоптал уже довольно приличную тропинку, обозначая маршрут своей нервозности, но полуэльфка не возвращалась. – Я спрашиваю, где она шляется?!
- Я не знаю, - пятый или шестой раз ответила Этна.
- У вас же связь!
- Зулин, это не та связь, которая позволяет определить местонахождение, - тяжело вздохнув, пояснил эльф. Тоже пятый или шестой раз.
- Сколько уже прошло? Час? Больше? Она уже проявилась?
- Вот только сейчас, - кивнула дриада. – Может, не стоит пока волноваться. Мы далеко ушли. Если она никого не дождалась и ушла минут пять назад, и обратно идет нормальным шагом, а не мчится сломя голову, то…
- Если! – воскликнул планар. – Вот именно – если!
- Зулин, не кричи, - хмуро попросил Ааронн. – Если она его поймала – тем более не стоит ждать ее так быстро. Поверь мне, существует огромная разница между простой ходьбой и конвоированием.
- Потому что нужно было как следует проработать этот чертов план! – с искренним возмущением рявкнул маг, совершенно забыв, что это был его план. – Верх идиотизма – думать, что хилая полукровка способна тащить через буераки пленника!
- Верх идиотизма – думать, что она вообще способна кого-то взять в плен! – сердито отозвался Стив. – Не нужно было ее посылать. Она девчонка, козявка! Что она может?! Разве что заговорить до смерти!
- Ничего с ней не случилось, - упрямо мотнул головой Ааронн. – У нее отличный слух, к ней очень трудно подобраться незамеченным. К тому же, скорпионий хвост одним своим видом отбивает всякую охоту связываться с его владелицей. Хватит паниковать – у нас еще есть время.
- Зулин, нужно послать Зверя, - дварф поймал мага за рукав и заставил посмотреть себе в глаза. – Ты слышишь? Нужно послать Зверя. Если что-то случилось, он сможет…
- Ничего он не сможет! – нервно вскрикнул планар и снова забегал туда-сюда. – Он фамильяр, а не Боевой Магический Пони!
- Он сможет сообщить! – вне себя заорал дварф. – Мы ее отобьем! Будем, наконец-то, что-то делать, а не сидеть тут и ждать, как последние…
- Поняла?
Полуэльфка кивнула и изо всех сил скосила глаза, пытаясь разглядеть говорящего, но ничего не увидела. Было трудно дышать, правая рука была притиснута к боку, левая – зажата между деревом и туловищем, и вдобавок под левую лопатку упиралось что-то острое и больно кололо кожу. Иефа судорожно втягивала носом воздух и лихорадочно соображала, что теперь делать.
- Будешь отвечать на вопросы. Без фокусов. Да или нет. Да – кивни.
Иефа послушно кивнула и едва заметно шевельнула хвостом. Скорпионий яд – наверняка отличная штука, но – черт возьми! – хвост сначала нужно развернуть!
- Ты должна была меня убить?
Иефа попыталась покачать головой и сдавленно зашипела от боли: многострадальная щека окончательно ободралась о кору.
- Заколдовать?
Иефа снова проехалась щекой по дереву и еще немножко развернула хвост.
- В засаду вернулась ты одна?
Теперь и кивать оказалось больно, но выбора не было. Еще чуть-чуть.
- Они скоро за тобой придут?
Скоро ли они придут! Что ответить, когда самой очень хотелось бы знать – скоро ли они придут?! Почему никто даже не заикнулся об этом, когда обсуждался план «операции»?! Неужели они всерьез думали, что она потащит вымогателя на своем горбу? Сколько времени должно пройти, чтобы они начали волноваться и решили ее искать – это ведь тоже никто не обсуждал! Неужели не додумались? А может… Стало холодно в животе и сердце забилось, как сумасшедшее – может, никто и не собирался ее спасать? Может, это такой хитрый способ избавиться от бесполезного груза, от нее, Иефы?
- Я задал вопрос! – острие прокололо кожу, полуэльфка дернулась, вниз по спине медленно поползла ленивая горячая капля. – Ну?
Иефа пожала плечами. Терпеть. Все терпеть. Какая-то была в детстве смешная история… «руки, ноги, главное – хвост!» Кажется, это ящерица говорила. Отец Арг очень возмущался, твердил, что все эти байки – ересь… Глупый, наивный отец Арг… Права была забытая смешная ящерица: главное – хвост… Еще чуть-чуть…
- Жить надоело? – насмешливо шепнул голос. Исчезла ладонь, закрывающая рот, Иефа набрала воздуха в легкие, но закричать не успела. Неожиданно взбесившееся дерево вдруг напрыгнуло на нее и больно ударило по голове. В глазах потемнело, Иефа царапнула рукой воздух, ища, за что ухватиться, но не нашла и с глухим стуком повалилась на землю.
- Дилетанты, - неизвестно к кому обращаясь, презрительно хмыкнул обладатель хриплого голоса.
Мир качался из стороны в сторону. В ушах шумело, болели плечи, на живот давило что-то твердое. «Я в лодке, - подумала Иефа. – Меня связали и собираются утопить. А на живот мне положили камень, чтобы я не выплыла… Какой странный способ… Обычно камень привязывают к ногам. Меня хотят утопить вместе с лодкой?» Иефа вяло удивилась и открыла глаза, чтобы в последний раз посмотреть на небо, и некоторое время тупо разглядывала нечто коричнево-зеленое, подвижное и совершенно очевидно живое. Да, это была явно не лодка. Иефа моргнула и собралась с мыслями настолько, чтобы сообразить, что висит вниз головой, что перед глазами у нее чья-то спина, а если точнее – поясница, а в живот упирается плечо, через которое ее перекинули. Руки-ноги, а главное – хвост были крепко связаны, зато во рту отсутствовал кляп. Последнее заставило полуэльфку крепко задуматься над возможностью позвать на помощь. Если бы только знать, что помощь будет…
- Очнулась? – доброжелательно поинтересовался обладатель низкого хриплого голоса. – Кричать не советую. Правда. Честно.
- А я и не собиралась, - осторожно ответила Иефа и завертела головой, пытаясь рассмотреть и запомнить местность.
- Врешь, еще как собиралась. Даже воздуху набрала. Почему не закричала? Думала, не услышат?
- Ты ведь меня похитил? – неожиданно сама для себя спросила полуэльфка.
- Ну, допустим. И что?
- И все. И отлично.
Похититель задумчиво промычал что-то невнятное и перехватил Иефу поудобнее.
- И что в этом хорошего? – спросил он, наконец, когда полуэльфка уже окончательно уверилась в том, что разговор окончен.
- В чем?
- В том, что я тебя похитил.
- Ну как же! – негодующим тоном воскликнула Иефа, а про себя подумала, что последнее время ей подозрительно часто приходится разыгрывать дуру. – Это же очень просто! Каждая нормальная девушка мечтает, чтобы ее похитили, а потом спасли! Это же очень романтично!
- Что, правда?! – весело удивился похититель. – Так я, выходит, исполнил твою девичью мечту?
- Пока неясно. Скажем, исполнил наполовину.
- Как так?
- Очень просто, - полуэльфка картинно вздохнула, что потребовало некоторых усилий, если учесть чужое плечо в области диафрагмы, - еще неизвестно, что ты со мной сделаешь, когда принесешь в свое разбойное логово.
- Ага, то есть на этот счет тоже есть особые указания? – хмыкнул похититель. – И что же делают правильные злодеи со своими пленницами?
- Соблазняют, а потом лишают невинности и девичьей чести, - совершенно серьезно сказала Иефа и тут же мучительно закашлялась, потому что не ожидавший такого поворота событий похититель споткнулся на ровном месте, плечо впечаталось полуэльфке в живот особенно рьяно и вышибло последние остатки воздуха. – Только ничего, я вижу, из этого не выйдет, - продолжила Иефа, отдышавшись. - Говорили мне, что это глупая затея – за девичьим счастьем в леса идти. Я думала – раз в городе на меня никто не глядит, все нос воротят, так может в чащобе какой-никакой одичавший рыцарь попадется… Такому все равно, что девицу похищать, что старуху столетнюю… Думала, может, кто и клюнет, не посмотрит, что я такая уродина… - Иефа всхлипнула один раз, другой и заревела в голос. – И ничегошеньки из этого не выыыыышлоооооо! Никто меня не люююююбииииит! Никому я не нужнаааааа, такая страааааааашнаяааааа!
- Ну, ты! – грозно шикнул похититель. – А ну – тихо!
- А я не виновата, что такая уродиииилааааась! – пуще прежнего заголосила полуэльфка, благополучно пропустив приказ умолкнуть мимо ушей. – Мне тоже счастья хочетсяаааа! Все подруги замужем давноооо, все уже родили по третьему разу, а я что – хуже?!
- Рот закрой, если жить хочешь! – сдавленно прорычал похититель и ускорил шаг.
- Не хочу я так жииииить! – радостно поддала истеричных ноток Иефа. – Сил моих неееет! Мне двадцатый год пошел – а я девица еще! Нецелованная, между прочим! А у меня душа тонкая, чувствительная, я красоту люблю, и гордость у меня есть! Я навязываться мужчинам не привыклааааааа! Душегуб, миленький, ты ж меня все равно убьешь, так не откажи в последней просьбе, а? Соврати меня немножечко, чтобы было, что вспомнить перед смертью, а? Ну что тебе, жалко, что ли?! Ну стыдно девкой-то помирать, ой, стыдноооооо!
- Заткнись, дура! – Иефа кубарем полетела на землю, ткнулась носом в куст и заревела с новой силой. Похититель коршуном бросился на нее, вжал лицом в прелые листья и придавил коленом между лопаток. Волей-неволей пришлось замолчать.
- Или ты сумасшедшая, или очень ловко притворяешься! – слегка запыхавшись, проговорил шантажист. – А если бы я тебе башку свернул, чтобы не орала?
- Напугал ежа голой задницей, - сварливо пробубнила Иефа.
- Что? – не расслышал шантажист и слегка ослабил давление.
- Бесчестить, говорю, будешь? – деловито поинтересовалась полуэльфка.
- Не дождешься. Так девицей и помрешь.
- Душегууууууууууууб! – заголосила Иефа. Похититель неприлично ругнулся и снова вжал громогласную жертву в листья.
- Ты больная, - убежденно произнес он, когда полуэльфка перестала пыхтеть и ворочаться. – Кликуша, твою мать. Значит, слушай меня внимательно. Я терпеливый, очень терпеливый, но надо, знаешь ли, и совесть иметь. Еще один звук – я тебя придушу, и стыдно мне не будет совершенно. Поняла?
- Умгум, - буркнула Иефа.
- Разговоры разговаривать ты у меня охоту отбила, так что распрощаемся. Сейчас я уйду, а ты будешь считать до ста. Как закончишь – встанешь и отправишься искать своих. Чего уж ты там наплетешь – дело твое, но бородачу вашему передай, что переговорщик из него хреноватый, и пусть он лучше… - шантажист длинно и витиевато выругался. – Запомнила? – полуэльфка снова энергично угумкнула. – Умница. Да, вот еще что. Без фокусов. Попытаешься за мной проследить – убью. На этот раз точно. Зверушку мою видела? Она за тобой приглядит, пока считать будешь. Все ясно?
- Ноги хоть развяжи, - попросила Иефа.
- Не прибедняйся, - фыркнул похититель и перерезал веревки. – Я ж не кровопийца какой. Все, красавица, считай.
- Раз, два, три, четыре, - послушно затянула Иефа, изо всех сил прислушиваясь к едва различимым шагам, быстро удаляющимся… куда? – Пять, черт бы его задрал, шесть, семь, восемь…
Зверушка была на месте. Зверушка беспокойно топорщила усы и нюхала воздух. Может, у него связь со своей лаской – или кто она там – такая же, как у Зулина со Зверем? Нет, ласка не похожа на фамильяра… Хотя, кто поручится, что фамильяры бывают только котами? Скорее, шантажист не похож на мага. В какую все-таки сторону он ушел? А главное – в какую сторону он нес свою стукнутую об дерево жертву?
Иефа слушала. Самое обидное, что даже от ненавистного природного слуха толку мало – шантажист словно растаял в воздухе.
- Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять…
Иефе стало скучно лежать носом в листьях, и она осторожно перевернулась с живота на спину. Сколько же времени, интересно, прошло? Час? Два? Три? День? Год?
- Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь…
Ищут или не ищут? Стив не бросил бы среди леса даже дубину, он не позволит партии уйти без барда. Значит, ищут. Что-то очень долго. Почему так долго?
- Пятьдесят три, пятьдесят четыре…
Солнечные лучики скакали по щекам, ласково перебирали листочки на макушке, и им, листочкам, - Иефа никак не могла назвать это волосами – становилось тепло и уютно, и они росли, изо всех своих клейких зеленых сил росли…
- Заснула?! – с веселым изумлением спросил шантажист и пощекотал ласку за ухом. – Чумовая девица! А эти, недоразумения ходячие, они хоть ищут ее?
Ласка смешно подвигала носом, переступила лапками и пару раз кивнула.
- Ого! – рассмеялся шантажист. – Ничего себе компания! Не соскучишься!
- Держи его, держи! Сзади заходи, под передние лапы не подставляйся! Да держи же, задница ты Мораддинова! Взбесился он, что ли!
- Что ты вцепился в этого мутанта, идиот! Отпусти, пусть бежит, куда хочет!
- Тебе, Зулин, Иефа яйца на уши намотает, когда узнает, что это из-за тебя ее совомедведь пропал! Вилка, хорош реветь! А, чтоб тебя! Клюется, зараза! Полпальца, стервец, отхватил начисто!
- Не мучайте ее, отпустите! Доверьтесь ее инстинктам!
- Кого – ее?!
- Совомедведиху!
- Так она – баба?!
- Она не баба, она самка!
- Ах ты ж стервь мохнатая, курица ощипанная! В лесу потеряешься, дура, нам твоя хозяйка жизни не даст!
- Стив, послушай Этну, отпусти…
- Зверь говорит, на поляне пусто – ни денег, ни Иефы.
- Следы драки есть?
- Явных – нет.
- А неявных?
- У меня кот, а не охотничья шавка!
- Отпустите Вилку, она может…
- Аааааа, сука! Лови, лови, Зул, да лови же ее! Уйдет!
- Ааронн, ты куда?!
- За ней, болван! Она выведет к хозяйке!
- Подождите меня, сволочи!
- Демон Баатора, если кто-то в этих краях еще не знал о нашем присутствии, то теперь…
Иефа была птицей. Тревога гнала ее все выше и выше, прочь от спасительного полога леса, в небо, под холодный осенний дождь, но даже это было лучше, чем просто сидеть на ветке и обмирать от всепоглощающего чувства опасности, от неведомой, но явной угрозы, идущей снизу, с земли. Тревога говорила о чем-то более страшном, чем вкрадчивая поступь лисы или нервный топоток куницы, иначе ничто не заставило бы ее бросить на произвол судьбы гнездо. И лису, и куницу можно обмануть, увести на безопасное расстояние, прикинуться раненой, жалобно пищать, волоча по земле беспомощное крыло и вспархивать – словно из последних сил – перед самой мордой зверя, разжигая в нем жадность и безрассудство…Этой опасности не было дела до гнезда.
Иефа тоскливо вскрикнула, не в силах пережить волну ужаса, забила крыльями, заметалась, и тогда в нее ударила молния. Но не сверху, из низких холодных туч, а снизу – с земли. Молния голубым силком оплела грудь и крылья, потащила за собой. Иефа снова закричала, на этот раз от боли. Мелькнули наполовину облетевшие ветки деревьев, странная молния швырнула полуослепшую дрожащую птицу на колени к человеку и пропала.
- От меня не так просто уйти, глупая, - сказал человек и провел пальцами по крылу, там, где молния сожгла перья и вспорола податливую плоть. Иефа оцепенела от боли и только широко разевала клюв, как голодный птенец. – Видишь, он так долго от меня прятался, так быстро бежал, так хитро заметал следы, а я все равно его убил. Я и тебя уже, кажется, почти убил. Прости, перестарался. Знаешь, я не голоден, твоя смерть мне ни к чему. Так уж тебе не повезло. Сама виновата. Чего переполошилась? У тебя здесь что – гнездо? – человек тихо засмеялся. – Знаешь, когда-то ужасно давно нянька умоляла меня съесть на завтрак перепелиных яиц, а я воротил нос и ныл, что хочу персиков. Смешно, правда?
Иефу начал трясти мелкий озноб. Казалось, что все тело превратилось в сплошную кровоточащую рану, и нет ничего – ни страха, ни желания выжить, ни беспокойства за кладку – только боль, полыхающая белым и голубым, невыносимая и бесконечная. Человек задумчиво перебирал слипшиеся от крови перья и молчал.
«Так не бывает, - подумала Иефа. – Я сплю. Но, боги, почему так больно?!»
- Ты мучаешься, - равнодушно произнес человек. – Самое обидное, что ты мучаешься напрасно – не выжить тебе, и все тут. Это очень несправедливо – когда очень долго боль, а потом сразу смерть, без всякой передышки. Ей тоже было очень больно. Очень долго и очень больно. Ее сожгли, почти как я тебя. Наверное, им тоже было наплевать…- человек зажмурился и глубоко вздохнул. – Знаешь, я мог бы сделать так, чтобы боль ушла. Но мне это неинтересно. Мне гораздо интересней другое – могу ли я сделать так, чтобы ты умерла, а потом вернулась? Но не тупой нежитью, а такой, какой была раньше, вчера или позавчера – глупой хлопотливой перепелкой, греющей яйца пуховым пузом…
Человек открыл глаза и брезгливо вытер липкие от крови пальцы о штаны. Его лицо смазалось и поплыло, растекаясь по воздуху черными и желтыми щупальцами, и только глаза оставались на месте, в зрачках отражался огонь, а голос звучал глуше и глуше.
- Ну, нет, так не пойдет, - едва слышно прошелестел голос где-то очень далеко. – Я же сказал – от меня не так просто уйти. Ты мне нужна. Пока нужна.
Белая вспышка разорвала на мелкие кусочки голову, ураганный ветер закружил клочки, и каждый малюсенький ошметочек ее недолгой птичьей жизни хрипел и задыхался от ужаса. Потом снова была только боль. Иефа вздрогнула. Из багрово-синей темноты соткалось человеческое лицо, которое горько улыбнулось и произнесло:
- Я сказал, что ты не выживешь, но это не значит, что можно умереть прямо сейчас. Придется потерпеть, милая… Мне не с кем поболтать о своих горестях у лесного костра. Ты в этом не виновата, но так уж вышло, что расплачиваться приходится именно тебе. Это жизнь.
В разорванной на клочки голове шумело, сердце трепыхалось сухим листком на ветру, и казалось, что его сейчас унесет куда-то вверх, и оно запутается там, в темных полуголых верхушках деревьев. Иефа попыталась закрыть глаза, но у нее ничего не получилось.
- Да, жизнь… Ее легко отнять, но с ней не так уж просто расстаться. Она расставалась трудно и долго. Он боялся, сильно боялся, и поэтому ему тоже было нелегко, - монотонно говорил человек. – Я убил его, но все-таки не совсем. Не до конца. Думаю, если бы мне захотелось, я бы смог еще сто раз убить его и снова вернуть, чтобы убить в сто первый. Еще недавно я мечтал об этом. Жалел, что убить можно только однажды, и мечтал, как буду убивать его снова и снова, разными способами, быстро и медленно, но страшно, обязательно очень страшно. Теперь мне все равно. Знаешь, что интересно? Я научился ощущать тех, кто связан со мной, если они не мертвы окончательно и бесповоротно. Так вот, я чувствую его. Ему сейчас очень скверно. Ему теперь всегда будет очень скверно. А ее… Иногда я чувствую и ее тоже…Но редко, очень редко…Когда сжигал его дом. Когда убивал его. Что это значит? Ты знаешь?
Иефа умирала. Жизнь уходила из ее израненного тела, и вместо жизни оно заполнялось чем-то другим, чужим, и в то же время странно знакомым, и ни горя, ни облегчения, - одна паника. Иефа готова была умереть, но только не так. Только не взамен.
- Еще минута – и я начну ощущать тебя, бедная ты моя, глупая пичуга, - прошептал человек и страдальчески поморщился. – Мне не станет от этого ни хорошо, ни весело, а когда ты умрешь, и я перестану тебя чувствовать, мне не будет грустно. Обидно, правда? Как ни поверни – сплошная бессмыслица. Знаешь, пожалуй, я сожгу тебя – в виде эксперимента. Не прямо сейчас, а когда связь станет совсем крепкой. Знаю, это жестоко, но у меня нет совести, давно уже нет, и я этому рад. Я расскажу тебе, зачем мне это нужно: я хочу знать, когда оборвется связь. Еще мне интересно, появится ли она когда-нибудь снова. Может, смерть в огне дает еще шанс? Можно поднять на ноги труп – но это по-прежнему будет труп – и только. Безмозглый манекен на той стадии разложения, на которой его поднял некромант. Черви, гниль – все это довольно противно. Грязь, только грязь. Огонь очищает. Огонь не оставляет ничего кроме пепла. Я много думал – может, огонь дает такую свободу, от которой дух способен отказаться? – человек устало потер лоб. На светлой коже осталась темная полоса, но он этого не заметил. – Я очень хочу вернуть ее. Я теперь хочу только этого. Есть такие знания, должны быть… Я их добуду. Вопреки всему. Если надо будет убивать и калечить, я буду убивать и калечить. Мне теперь все равно… Но я ее верну. Не сердись. Так уж сложилось. Тебе недолго осталось. Потерпи. Все равно умереть раньше времени я тебе не дам. Слышишь?
Иефа не слушала его. Шелуха слов неслась по ветру и закручивалась сухими вихрями. Зачем слушать, если и так все понятно? Понятно, горько, страшно и очень больно. Когда терпеть стало совсем невозможно, Иефа моргнула и произнесла очень четко:
- Не надо, Себ.
Глава 6
- Я не понимаю, какого черта я опять должна дежурить перед рассветом! – склочным голосом заявила Иефа, с вызовом глядя на сопартийцев. – Мужики, тоже мне! Выспитесь, а я потом весь день невменяемая брести буду! Почему мне всегда достаются самые гнусные дежурства?!
- Потому что ты вчера уже выспалась, демоны б тебя взяли! – вне себя гаркнул Зулин. – Потому что мы с ног сбились, тебя разыскивая, а ты дрыхла, как будто так и надо!
«Он мне не простит, - подумала полуэльфка, с некоторым даже умилением глядя, как планар нервно мерит шагами пространство перед костром. – Он мне еще долго это вспоминать будет, бедолага…»
- Это было вчера, Зулин, дорогуша! Вчера! И вчера я тоже дежурила перед рассветом! Мы сегодня шли целый день, прошу заметить, без перерыва на обед, и меня никто не похищал! Нельзя быть таким злопамятным!
Костер уютно потрескивал, бесповоротно счастливый детеныш совомедведя бдительно сопел под боком, видимо, решив не выпускать больше из поля зрения непутевую хозяйку. Даже наличие традиционно молчаливой дриады не раздражало. Ну, во всяком случае, не так, чтоб очень. Вообще, все было как-то так… благодушно.
Вилка нашел ее ближе к вечеру. Он с торжествующим ревом выломился на поляну и повалил едва продравшую глаза и слегка ошалевшую от обилия звуков хозяйку обратно на траву. За ним выскочил Ааронн с мечом наголо, побледневшая и осунувшаяся Этна, взъерошенный Зулин с выпученными глазами и воинственно гикающий Стив. Замыкал живописную группу обалдевший фамильяр, который по своему обыкновению немузыкально орал.
- Живая! – торжествующе крикнул Стив, опустился рядом с бардом на колени и принялся энергично встряхивать. – Ты как? Что он тебе сделал? Бил? Насиловал? Допрашивал? Как ты сбежала? Что с тобой? Он тебя отравой поил? Иефа!
Вилка трубил и тыкался полуэльфке клювом под мышку, Стив трубил и сыпал вопросами, Зулин трубил и бегал кругами, Зверь трубил просто так, стоя на одном месте, и только Ааронн молча и сосредоточенно рыскал по поляне в поисках следов. В конце концов, они все замолчали, но не надолго. Когда выяснилось, что Иефу никто не бил, не насиловал, не допрашивал, не пугал, не пытал и не травил, когда выяснилось, что Иефа безмятежно проспала несколько часов и толком сказать не может, куда и зачем ушел шантажист, кто он такой или хотя бы к какой расе принадлежит, когда выяснилось, что…
В общем, тогда они снова затрубили хором, и трубили до темноты, и сидя у костра тоже трубили, правда, уже не так громко, но достаточно въедливо, а Иефа слушала и жмурилась от удовольствия, что ее так дружно и от души ругают. Ведь если ругают, значит, правда переживали. Потом Иефе досталось самое противное дежурство – чтоб не повадно было.
- Не смей называть меня «дорогуша»! Я командир отряда, в конце концов! Ты будешь дежурить тогда, когда я скажу, а если не угомонишься – то вообще всю ночь! Может, тогда у тебя появится хоть какое-то чувство ответственности!
- Зулин, хватит разоряться. Я не отказываюсь от дежурства. Я просто считаю несправедливым…
- Иефа, замолчи, пожалуйста, - ледяным тоном попросил Ааронн. – Нам всем пора спать. А тебе – тем более, если не хочешь потом валиться с ног.
- Спасибо, друг, - с чувством сказал маг и принялся укладываться. Процесс был долгим и трудным – основательно мешали крылья и рога. – Некоторые в этом отряде (не будем показывать пальцем) почему-то думают, что мир вертится исключительно вокруг них.
- А мир вертится?! – очень натурально удивилась Иефа.
- Я сказал – спать! – заорал маг.
- Камень, - тихо произнесла дриада и вжала голову в плечи. – Возьми у Стива камень, если не сложно. Ты все равно будешь спать, а Стив слишком долго его нес.
- Да уж, - пробурчал дварф, и непонятно было – то ли он соглашается, то ли иронизирует. После того, как выяснилось, что с бардом все в порядке, Стив перестал нормально разговаривать и окончательно перешел на короткие ворчательно-бурчательные высказывания. Иефа осторожничала и с вопросами не приставала. Хотя иногда задать вопрос очень хотелось. Например, почему треклятый рубин по очереди таскают Стив и Зулин, но никто еще не пытался поручить это дело Ааронну? О том, что никто не пытался поручить это дело ей, Иефе, полуэльфка старалась не вспоминать. Нет – и черт с ними. Так даже лучше. Все просто – нужно было всего лишь один раз твердо отказаться от такой небывалой чести, как подпитка чахлой дриады, и нет вопросов.
Размышляя таким образом, Иефа сама не заметила, как уснула, и проснулась только когда рядом с ней недовольно забурчал Вилка.
- Да тихо ты… - сонно пробормотала полуэльфка. – Спи…
- Иефа, вставай, - настойчиво проговорил друид и тронул барда за плечо.
- Ааронн… - Иефа вытаращила на эльфа глаза, пытаясь сообразить, на каком свете находится. – Что такое? Напали? Кто?
- Не шуми, - нетерпеливо дернул плечом проводник, и в его голосе явно послышалось раздражение. – Твоя очередь дежурить. Костер почти прогорел, не забудь подбросить веток. Как рассветет, вскипяти, пожалуйста, воду. Я пошел спать. Спокойного караула.
- Спасибо, - машинально поблагодарила Иефа и быстренько зарылась обратно в плащ, надеясь, что Ааронн уйдет, и можно будет спокойно доспать, а утром сказать, что ее не растолкали как следует. Но бдительный эльф не уходил и продолжал легонько трясти ее за плечо. – Да встаю уже! – с досадой воскликнула полуэльфка и села.
Въедливый друид не лег, пока не удостоверился, что сменщица не просто встала, но еще и занялась костром. На сладкий сон под боком у Вилки можно было не рассчитывать. Иефа вздохнула, с тоской посмотрела на свою лежанку и подбросила в костер веток потолще. «Не посплю, так хоть согреюсь», - мрачно подумала она, глядя в разгорающееся пламя.
В прочем, скучать не пришлось.
Иефа как раз успела подробно вспомнить и тщательно обдумать события последних нескольких дней; выстроить логические цепочки и прийти к неутешительному выводу, что в цепочках этих логики ни на грош; мысленно обругать мирно спящую дриаду за коварство и подкожность и поразмыслить над особенностями своего трансформированного слуха, когда он (слух, разумеется) сообщил ей, что в лагере гости.
Точнее, гость.
Ласка деловито прошмыгнула мимо храпящего дварфа и вытянулась любопытным меховым столбиком, усиленно шевеля носом.
«Ну и?...» - подумала Иефа, без всякого удивления разглядывая «зверушку». Ласка смешно покивала, опустилась на все четыре и исчезла в темноте.
- И что это было? – пробормотала полуэльфка. Зулин нервно всхрапнул во сне, Иефа вздрогнула и плотнее закуталась в плащ. – Совсем с ума посходили.
В траве едва слышно зашуршало, и ласка появилась снова, но близко подходить не стала, замерла на границе освещенного круга и ехидно уставилась на барда.
- Мог бы и сам прийти… - проворчала полуэльфка, поднялась на ноги и сделала несколько бесшумных шагов по направлению к ласке. Зверек подпрыгнул на месте, как мячик, и юркнул в темноту.
Шагать по ночному лесу было совсем не страшно. Ласка бежала впереди, то появляясь, то исчезая, но особо не пряталась – вела. Избавившись от настырного света костра, темнота стала прозрачной, мягкой и очень… свежей – пожалуй, как таволга после дождя. Может, и не стоит жалеть о городах. Может, действительно лучше так, одной, когда лес шепчет о чем-то своем, и никому нет дела до чистоты крови. Все равно жизнь – такой, какой она должна быть – жизнь не получится. Ни тебе радости, ни тебе ореховых глаз…
И хрен с ними, с глазами!
На Иефу пыльным мешком свалилась тоска. Все правильно. Теперь уже точно – никогда и ничего. У нее теперь скорпионий хвост, совиные зенки и основательно разросшаяся клумба на голове. За одну только внешность ее забьют камнями в первой же деревушке, и никто не спросит, откуда она такая взялась. Даже если найти условного знахаря, или ведуна, или шамана, который сможет вернуть ее в нормальное состояние, остается Вилка. Вилка, к которому полуэльфка упрямо обращалась «мой хороший». Вилка, который сопел ей в ухо на привале и горестно ревел, если терял ее из виду. Вилка, решивший почему-то, что она его мама.
Хорошо Зулину: его фамильяр – обычный кот. К котам в городах нет претензий. Котов почти все любят, а осиротевших подрастающих совомедведей – не все. Это значит – прощай, Бристоль.
Ласка вывела Иефу на небольшую уютную прогалину, юркнула в кусты и пропала. Занятая своими безрадостными мыслями полуэльфка машинально сделала еще несколько шагов и остановилась, сообразив, что осталась без провожатого. Лес шумел и шуршал, бормотал, шептал и вскрикивал, но все эти звуки не имели никакого отношения к любопытной насмешливой ласке и ее таинственному хозяину. Никто не собирался выныривать из темноты, чтобы сказать… Что сказать?
По спине деловито побежали мурашки, а в голове – от виска к виску – испуганно заметалась мысль, которая, по-хорошему, должна была возникнуть еще там, у костра: зачем?
Зачем ее привели сюда? А главное, зачем она пошла? Почему была так уверена, что это ничем не грозит? Разговора ждала? Почему? А если… Иефа даже вспотела от сознания собственной тупости. А если ее увели специально, чтобы она не перебудила своим криком команду? Теперь лагерь остался без часового. Теперь их могут перерезать, как сонных кур, а все потому, что одна феерически тупая полукровка очень любит, холит и лелеет свою тоску! А главное, как все просто…
За спиной хрустнуло. Иефа стремительно обернулась и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. На краю прогалины, небрежно привалившись к стволу дерева, стоял некто, очень высокий и плечистый (полуэльфке даже показалось сперва – со страху – что он невероятно огромен, как гора), и держал в руках сломанную сухую веточку. Предупреждал, значит. Вежливый. Иефа осторожно выдохнула, переступила с ноги на ногу и разжала кулаки.
- Привет, - дружелюбно поздоровался шантажист, сложил обломки веточки и еще раз ими похрустел. – Спасибо, что пришла.
«Как же я его не услышала?! – мелькнуло в голове у полуэльфки, пока она безуспешно пыталась рассмотреть лицо, скрытое тенью капюшона. – Как же так?!»
- Только у меня к тебе просьба, - шантажист отшвырнул в сторону обломки хвороста и отлепился от дерева. – Пожалуйста, на этот раз не изображай сумасшедшую дуру, ладно? Второй раз уже не смешно.
- А первый раз было смешно? – кашлянув, просипела Иефа.
- Чуть не обделался! – заверил шантажист.
- Не смей употреблять в моем присутствии такие выражения! – очень натурально оскорбилась полуэльфка. – Если я сама к тебе пришла, то только от сознания собственной правоты! Думала, может, совесть у тебя, душегуба, проснулась! Может, передумал все-таки на предмет моей девичьей чести?
- Нет, не получается, - с сочувствием вздохнул шантажист. – Никак. Не верю. Зря силы тратишь.
- Не получается?
- Не-а.
- Ну и ладно… - Иефе вдруг надоело выделываться. – Звал-то зачем?
- Соскучился, - насмешливо хмыкнул шантажист.
- О как! – фыркнула полуэльфка, испытав внезапный прилив раздражения. – Тогда я обратно пошла. Твои чувства не взаимны. Всего хорошего.
- Погоди. Я тебя разочаровал? – шантажист шагнул к Иефе, но из тени так и не вышел.
- Разочаровал. Я думала, что ты прекрасный эльфийский принц, а ты…
- А я?
- А ты… - Иефа досадливо дернула плечом. – А ты вообще черт знает кто. Я пойду. Мне лагерь сторожить нужно.
- Не переживай, посторожат как-нибудь без тебя. Змейка справится – не впервой.
- Змейка? Как мило… - пробормотала полуэльфка. – Любимица, я полагаю.
- У меня Змейка, у тебя Вилка, - пожал плечами шантажист. – Каждому свое.
- Любишь зверье?
- Уважаю.
- Только, смотрю, все по мелочи.
- Не всем же совомедведей заводить.
- Ты бы не рискнул?
- Слишком громко топает. Неудобно.
- Ну да, ты же у нас неслышный, как воздух.
- Стараюсь.
- Для кого стараешься? Для хозяев?
- Когда как.
- Так ты продажный, душегуб?
- А ты – нет?
- Ну, я – понятно, где ж ты непродажного барда видел?
- А я, как маленький, в сказки верю.
- Давно за нами ходишь? – равнодушным голосом спросила Иефа и замерла, ожидая реакции. Кто знает, может, от неожиданности он скажет правду? Шантажист помолчал томительных полминуты и засмеялся.
- Будем считать, что ты меня ловко подловила. Третий день. А что?
Иефа обиделась. Мало того, что он позволял себе подкрадываться так, что даже усовершенствованный бардовский слух ничего не улавливал, мало того, что он не падал в обморок при виде хвоста, клумбы и прочих атрибутов преображенной полуэльфки, мало того, что он двинул ее башкой об дерево, а потом нес вниз головой, перекинув через плечо, как… Теперь еще и этот покровительственный тон! Три дня, надо же! Снизошел! Иефа гордо задрала подбородок и повернулась к шантажисту спиной. Иефа не нуждалась ни в чьих одолжениях.
- Ты смешно сердишься, - сказал он. – Как будто мы жених и невеста, и я не принес тебе лютиков. Не злись, я хочу поговорить.
- Почему ты вообще решил, что я приду? – возмутилась полуэльфка, чувствуя себя довольно глупо.
- Потому что ты ужасно любопытная. Потому что ты меня засекла тогда ночью и никому ничего не сказала. Кстати, почему?
- Потому что это мое приключение! – брякнула Иефа и сама себе страшно удивилась, когда поняла, что сказала правду. – Может у меня быть хоть одно свое, личное приключение, когда никто никому не режет глотку, и все очень таинственно?!
- Тебе сколько лет? – удивился шантажист. – Пять?
- Девятнадцать, - с ненавистью выдохнула Иефа. – До свидания.
- Это тебе кто-то наврал.
- Все может быть, - Иефа злилась так, что, казалось, сейчас дым из ушей повалит. – Никогда не праздновала свои дни рождения, поскольку не знаю точной даты. Писать не умею вовсе, считать научилась в преклонном возрасте, так что…
- Угомонись, - попросил шантажист. – Просто ты ведешь себя так…
- Как?!
- Ну сама посуди – бросила лагерь, побрела в темноте сквозь чащу, вполне могла попасть в засаду или какому-нибудь зверю в когти, и все для чего? Для чего-то ведь ты пошла? Ну, если забыть про личное приключение. Не для того же, чтобы со мной поругаться?
- Кто ты такой? – мрачно спросила Иефа. – Почему-то ты умудряешься подкрасться ко мне совершенно незаметно.
- Потому что я тихо хожу.
- А я хорошо слышу, так что это не ответ. Кто ты такой?
- Давай по-честному. Ты – мне, я – тебе, чтобы никому не было обидно. Кто вы такие?
- Я спросила первая.
- Я… хм… ну, положим, я лесник.
- Очаровательно, - Иефа поняла, что невероятно устала, что язвить нет никаких сил, а отвечать что-то надо, что-то такое… остроумное, чтобы не ударить в грязь лицом, не спасовать и еще что-то там не… - Лесник. А мы – паломники. Продолжаем?
- Продолжаем.
- Отлично. Зачем ты за нами следил?
- Я любопытный. Куда вы идете?
- К морю, купаться. Говорят, в сентябре морская вода особенно хороша.
- Далеко что-то забрели.
- Ищем, где почище.
- Стоп! – шантажист с досадой хлопнул ладонью по стволу дерева. Звук получился глухой и слабый. – Мы так ни до чего не договоримся. Почему ты мне не веришь?
- А почему я должна тебе верить? Ты вытянул из нас двести монет, шандарахнул меня головой об дерево и глубоко оскорбил, отказавшись воспользоваться моей неопытностью. Ты следишь за нами уже три дня. Кому ты служишь? Почему-то мне кажется, что твои хозяева были бы счастливы, если бы ты прирезал нас всех во сне. Я пришла сюда, потому что я дура и авантюристка, а еще потому, что мне некуда себя деть. А вот зачем пришел сюда ты?
- Для обмена информацией.
- Это бред. Ты три дня слушал наши разговоры – неужели есть еще что-то, что осталось для тебя неясным? Какой, черт тебя подери совсем, информацией я могу с тобой обменяться?! Что такого знаю я, чего не знаешь ты?! Не думаю, что ты полный идиот, чтобы вот так, за здорово живешь, сдавать своих хозяев, даже если они тебе не сильно нравятся! Или это я тебя обворожила по самое не балуй?
- А что, забавная версия, - хмыкнул шантажист.
- О, так ты извращенец! – радостно воскликнула Иефа и даже ручкам всплеснула в порыве ненатурального восторга. – Ты с ума сходишь по плакучим ивам и скорпионьим хвостам? Или тебя возбуждает, когда девушка умеет делать вот так? – Иефа изобразила коронный поворот головы на сто восемьдесят и сверкнула клыками. – Если да, то ради тебя я даже научусь сладострастно ухать!
Иефа так разбушевалась, что хвост развернулся и, гневно дрожа, воздвигся над правым плечом. Шантажист слегка попятился, но быстро справился с собой и примиряюще поднял руки.
- Погоди! Остановись.
- Ну? – полуэльфка уперла кулаки в бока и титаническим усилием воли заставила хвост свернуться обратно.
- Видишь ли… - шантажист помолчал, словно не мог подобрать слова. – Я терпеть не могу непонятных мне вещей и событий. То, что происходит сейчас – мне непонятно. Меня это бесит. Я не поборник зла и не защитник добра. Я сам по себе. Люблю деньги, но свое душевное равновесие я люблю гораздо больше.
- И что из этого следует?
- Ровным счетом ничего. Как только я восстановлю душевное равновесие, я снова стану жадным до злата прохиндеем.
- Я за тебя очень рада, - отчеканила Иефа. – Ты сразу вызвал у меня неконтролируемый приступ доверия. Еле сдерживаюсь, чтобы не выложить тебе все тайны мира.
- А с тобой нелегко.
- Да, так говорят.
- Вас встречают.
- Что?! – полуэльфка перестала надменно каменеть лицом и вытаращила свои и без того немаленькие совиные глаза. – Кто?!
- Вас встречают, только вот никак встретить не могут. Вы куда-то не туда все время идете. В прочем, у них с вами с самого начала все пошло наперекосяк.
- У них – у кого?
- Что вы ищете?
- У них – у кого?
- Почему такая странная компания?
- У них – у кого, я спрашиваю?! – Иефа даже топнула ногой от полноты чувств. – Ты что – глухой?! У кого – «у них»?! Почему нас встретить не могут?! Для чего встречают?!
- Встретить не могут, потому что вы не по маршруту идете.
- По какому маршруту, черт тебя подери?!?!
- Понятно, - удрученно вздохнул шантажист, вышел из тени дерева и снял капюшон. Иефа тихо пискнула от неожиданности – орков она раньше видела только на картинках в храмовой библиотеке, а ни для кого не секрет, что картинки в храмовой библиотеке зачастую мало соответствуют реальности. – Что случилось?
- Ты орк? – зачем-то уточнила Иефа, словно он мог неожиданно оказаться летающей коровой, например.
- Я орк, - слегка удивился орк. – А что?
«Орк-шантажист – надо же!» – потрясенно подумала полуэльфка, но озвучивать мысль не стала – из соображений политеса.
- Ничего.
Орк-шантажист недоуменно пожал плечами и на секунду задумался, видимо, пытаясь вернуться в русло беседы.
- Да. Так вот! Давай так: я задаю тебе вопросы, на которые ты можешь ответить «да» или «нет», а можешь вообще не отвечать, если не захочется, а потом я тебе рассказываю, что за маршрут и почему все пошло наперекосяк. Идет?
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги