Крылья урагана

18

Пять кораблей пристали к берегу в одном из портов на западе Дирейна, где похищенных драконов перегрузили на баржи и по реке повезли в секретный тренировочный лагерь Гэредиса.

Хэл с товарищами полагали, что их вместе с тремя уцелевшими драконами посадят на транспортный корабль и отправят обратно в Паэстум, в Одиннадцатую драконью эскадрилью, к милейшему сэру Фоту Дьюлишу.

Вместо этого всадники, сэр Бэб Кантабри, полдюжины его солдат и Лиминго получили особый приказ отправляться в Розен, дирейнскую столицу.

— И к чему бы все это, как вы думаете? — недоумевал Мария. — С поручением мы справились, так что на трибунал не похоже.

— К медалям, ребятки, — просветил их седобородый сержант. — Мы же герои.

— Хм, — задумчиво протянул Фаррен. — Неплохо. Но я готов биться об заклад, что наша армия в последнее время никого не радует своими победами, вот король и пытается хоть чем-то отвлечь народ.

— Не исключено, — согласился солдат. — Разве вы еще не поняли, что медали надо хватать, пока дают?

Хэл подозревал, что сержант не ошибся, поскольку для поездки на север им прислали не обычные запряженные волами повозки, а кареты, подобающие скорее офицерам или мелкой знати.

Было начало зимы, и погода стояла довольно холодная, но на главной улице каждой деревушки собирались толпы. Люди приветствовали солдат, некоторых называли даже по имени, в особенности сэра Бэба, так что каждую ночь все двенадцать проводили в какой-нибудь приличной гостинице, а не скучившись вокруг бивачных костров.

И снова Хэл заметил, как мало вокруг было мужчин — на фермах работали в основном женщины.

Сэслик с Хэлом проводили друг с другом каждую ночь, вновь и вновь просыпаясь, чтобы жадно заняться любовью, точно не веря, что суровые северные моря все-таки выпустили их из своих ледяных объятий целыми и невредимыми.

Все остальные вовсю пользовались восхищением местного населения, и Хэлу оставалось лишь гадать, многие ли из деревенских девиц произведут на свет младенцев спустя девять месяцев.

Сэслик едко заметила, что искренне восхищена патриотизмом ее товарищей, которые «не щадя сил, пытаются лично возместить людские потери, причиненные войной. Ну просто герои».

Очень удивил их сэр Бэб, который вежливо улыбался в ответ на приглашения жен и дочерей местной знати немного задержаться после обеда — и только.

— Он женат, — возвестил сэр Лоурен.

— Ну и что? — спросил Фаррен. — Можно подумать, кто-то собирается настучать на него.

— Нет, — покачал головой сэр Лоурен. — Он действительно женат. Поэтому всем этим удрученным девственницам, скорбящим вдовушкам и покинутым женам придется удовольствоваться вторым по удали. — Он с улыбкой разгладил тоненькие усики, которые начал отпускать.

Второй сюрприз был двойным: во-первых, оказалось, что Лиминго женщинам предпочитал юношей, а во-вторых, почти в каждой деревушке находились желающие попасть к нему в объятия.

Сэслик была слегка ошарашена, поскольку считала, что подобные нравы процветают в основном в городах, но Хэл лишь ухмылялся. Хлебнув армейской жизни, он почти не удивлялся разнообразию постельных привычек.

За день до прибытия в Розен солдаты перестроились, образовав какое-то подобие нестройной шеренги, и сэр Бэб даже устроил перекличку, перед тем как двигаться дальше.

— Благодарение богам, — простонал Фаррен, глядя на Хэла покрасневшими глазами, — завтра мы будем в городе. Когда мы уезжали, я думал, что смогу всю жизнь ездить вот так, питаясь лучшими яствами и проводя каждую ночь с новой цыпочкой. Но я вымотан до предела. Да еще и хожу враскоряку.

— Зато на драконе летать удобнее враскоряку-то, — заметила Сэслик.

— А знаете, — сказал Фаррен, резко меняя тему, — мне еще не попадалось девушки, которой не понравилось бы, что от меня попахивает драконом. Одна даже сказала, что драконий запах ее заводит.

— Страшно подумать, какие сны ей снятся после этого по ночам, — передернувшись, сказала Сэслик. — Если бы ты чаще мылся, как все, от тебя не разило бы драконьим стойлом.

— Глупышка, — удрученно покачал головой Фаррен, — ты ничего не понимаешь. Если дамам это нравится, то кто я такой, чтобы им перечить?

Если в деревушках и небольших городках их принимали радушно, то Розен, кажется, вообще обезумел.

— Здесь сегодня кто-нибудь работает? — поражался сэр Бэб, когда они медленно пробирались в своей коляске к центру города.

Он улыбнулся женщине, бросившей ему из окна розу, и тут же стремительно пригнулся, спасаясь от метко брошенной кем-то в окошко кареты половинки дыни.

— И какого дьявола до них никак не дойдет, что мы не чугунные! — буркнул он.

Все они уже научились радостно улыбаться, помахивать руками и держать оружие от толпы подальше.

Здесь тоже женщины попадались гораздо чаще, чем мужчины, да и были эти городские мужчины или мальчишками, или стариками, или носили форму.

Сержанты делали ставки: в какой из казарм их поселят, — но не выиграл никто. Их кареты проводили в огромный замковый комплекс Тауэр, где располагались правительство Дирейна и официальный замок короля Азира.

— Ну нам и подвезло! — присвистнул Фаррен, когда каждому из них отвели по отдельной комнате, расположенной в самом Тауэре. — Мать ни в жизнь не поверит. Придется что-нибудь спереть, чтобы доказать, что я действительно здесь побывал.

Тронный зал ослеплял великолепием гобеленов, золота, серебра, а также роскошными нарядами вельмож и придворных дам. Но Хэл едва замечал все это. Он вместе с остальными солдатами, за исключением, возможно, сэра Бэба и сэра Лоурена, смотрел только на короля.

Король Азир оказался чуть ниже хэловских шести футов, коренастым и с очень усталыми глазами. На нем были алые бархатные штаны и жилетка поверх белой шелковой рубахи, а также простой золотой обруч вместо короны.

Солдатам выдали новые с иголочки мундиры, сшитые всего за несколько часов, и велели никуда не уходить, пригрозив, что те, в чьем дыхании учуют спиртное, потом пусть пеняют на себя.

Их отвели в тронный зал, забитый дирейнской знатью, и они, как было велено, встали на одно колено и склонили головы, когда рев труб возвестил о появлении короля.

Рядом с королем шагал пожилой лорд с бородкой и воинской выправкой, а также два конюших с бархатными коробочками.

Азир прошел вдоль строя, и Хэл был поражен его выучкой — король приветствовал всех по имени. Правда, в глубине души Кэйлиса все крутилась неуставная мысль: что бы, например, было, поменяйся они с Сэслик местами.

Король сказал каждому из них пару слов, сэру Бэбу — чуть больше. Затем остановился перед Хэлом и некоторое время молча рассматривал его с головы до ног. Хэл изо всех сил попытался не выказывать волнения.

— Сержант Кэйлис, — сказал наконец король. — Это вторая медаль, которую я вручаю вам за три месяца, и первая, которую я вручаю лично.

— Так точно, ваше величество.

Азир взял из рук конюшего коробочку, открыл ее и повесил на шею Хэлу медальон на цепи.

— Я рад отметить вашу отвагу, не только в небе над Черным островом, но и в других местах тоже. Вы ведь служили с первого дня войны, — продолжил Азир. — И действовали всегда храбро, хотя без должного признания, в силу как обстоятельств, так и зависти. К счастью для вашей зарождающейся славы, вы у нас один из самых любимых персонажей сказителей.

Хэл, чье волнение уже достигло предела, кивнул:

— Так точно, сэр... то есть ваше величество. Азир улыбнулся.

— Не тушуйся, сынок. Не забывай, я тоже человек. Даже в сортир иногда хожу, точно так же, как и ты.

Хэл так и не нашелся что ответить на это заявление. Король кивнул и пошел вдоль шеренги дальше. Фаррен, стоявший рядом с ним, вполголоса произнес:

— Что это тебе за медаль такую дали? Хэл промолчал.

Король вернулся к своему трону, но остался стоять.

— Я хочу вручить еще две награды. Сэр Бэб Кантабри, выйдите вперед.

Кантабри подчинился.

— Нарекаю вас лордом Кантабри Черного острова и объявляю, что этот титул перейдет к вашему наследнику и наследнику вашего наследника, чтобы память о вашей отваге не стерлась в памяти людской до скончания веков. Кроме того, я намерен наградить вас также землями и правами, что мы обсудим чуть позже. Преклоните колени, сэр.

Кантабри повиновался, и король Азир, взяв из рук лорда небольшой церемониальный меч, коснулся им его плеч и головы.

— Встаньте, лорд Кантабри.

Король обнял его, и сэр Бэб, отсалютовав, вернулся в шеренгу. Хэл с удивлением заметил слезы, блестевшие на щеках этого сурового вояки.

— Сегодня состоится еще одно награждение, — продолжил король. — Я собирался сделать это раньше, но хотел сначала увидеть героя собственными глазами. Это не обычная честь, и этот человек удостоился ее не только за свою беспримерную отвагу. Он — один из пионеров наших драконьих частей, которых, как я слышал, до этой прискорбной войны некоторые называли покорителями драконов. Если кто-то и заслуживает этого титула больше, чем он, то я такого человека не знаю. В его лице я также выражаю свою признательность всем, кто сражался под гнетом подчас неразумных традиций армии мирного времени, когда, похоже, некоторые не вполне понимают, что времена изменились и что мы ведем самую жестокую и кровопролитную войну во всей нашей истории. Все эти мужчины и женщины боролись, иногда безуспешно, чтобы создать новую армию. И я, в том числе и как верховный главнокомандующий, сознаю, что если что-то и делалось определенным образом десятки лет или даже целые столетия, то это еще не повод думать, будто ничего лучшего не существует. Зачастую бывает совершенно необходимо — и я требую, чтобы все мы начали понимать это, — серьезно задуматься над тем, как мы воюем, и рассмотреть другие способы ведения военных действий, вместо того чтобы цепляться за давно умершее прошлое.

Голос короля стал еще более торжественным.

— Сержант Хэл Кэйлис, выйдите вперед.

Хэл разинул от изумления рот да так и остался стоять, пока Сэслик не пнула его в лодыжку.

— Давай же, балда!

Хэл повиновался, сложившись чуть ли не пополам перед королевской особой, как того требовал армейский устав. Представив, как по-дурацки это смотрится, должно быть, со стороны, он чуть не споткнулся и покраснел, когда услышал донесшиеся из рядов знати смешки.

Но удержался на ногах и отсалютовал королю.

— Преклоните колени, сэр.

Хэл подчинился, ощутив тройное прикосновение меча, и вместе с этими легкими прикосновениями на него обрушилась вся тяжесть ответственности, которую несли эти символы.

— Встаньте, сэр Хэл Кэйлис, — сказал король. Хэл поднялся, отсалютовал улыбающемуся королю и вернулся в свою шеренгу, причем никогда впоследствии не мог вспомнить как.

— Не просто какая-нибудь вшивая медалишка, — как мальчишка радовался Фаррен Мария. — Теперь-то мне точно ничего не придется тырить, чтобы показать матушке. Да еще и увольнительная на целую неделю! Может, я и вовсе не вернусь обратно. И что ты тогда будешь делать, сэр Хэл?

— Выслежу тебя в том теплом углу, где ты будешь прятаться, и отволоку обратно на войну. И можешь сколько угодно вопить и брыкаться.

— Нет, ни один уважающий себя рыцарь не станет пятнать свое рыцарское достоинство таким поведением, — жалобным голосом сказал Фаррен. — Кстати, как ты сам собираешься провести эту неделю?

Хэл спустился с небес на землю, осознав, что ему некуда идти. Другой семьи, кроме как в Каэрли, у него не было, а туда его совершенно не тянуло.

— Будь я проклят, если знаю, — сказал Хэл. — Благодарение богам, нам заплатили, так что я могу раскошелиться на гостиницу.

— Успеешь еще пожить в гостиницах, — сказал сэр Лоурен. — Ты всегда можешь погостить у меня. У меня нет сестры, за которой ты мог бы приволокнуться, так что ты, Сэслик, можешь быть спокойна. Хотя мой старый замок каменный и мрачный, тебе там всегда хватит места.

— А если ты не хочешь слоняться по какому-то замшелому замку, — вставил Фаррен, — у одного из моих многочисленных дядюшек есть отличный чердак, который очень давно пустует.

Хэл взглянул на Сэслик.

— Я собираюсь навестить своих, — сказала Сэслик. — Не знаю, по вкусу ли тебе постоянно толкущиеся вокруг драконы и подозрительные отцы, пусть даже и хранители королевских зверинцев, но место там для тебя найдется.

— О жилище для сэра Хэла уже позаботились, — раздался голос, и все трое обернулись, увидев сказителя Тома Лоуэсса. — Я заявляю свои права на этого человека, хотя, разумеется, он свободен навещать любого из вас.

— Мой особняк всего в десяти минутах езды от зверинца, сержант Дайнапур, — продолжал Лоуэсс. — А я по ночам не слишком-то подозрителен.

— Э-э-гм, — только и ответил Хэл.

— Сэр Хэл, вас никто не спрашивает. Вам приказывают, — твердо заявил Лоуэсс, крепко ухватив его под локоть. — А теперь идемте со мной.

Все четверо принялись поспешно царапать свои адреса и пояснять друг другу, как до них добраться, затем разошлись.

— А теперь, юноша, настала пора расплаты, — сказал Лоуэсс.

— За что?

— За ваше рыцарство.

— Э-э?

— Я попросил бы немного уважения, сэр, — сказал Лоуэсс. — Кто, по-вашему, горбатился дни и ночи напролет, чтобы ваше имя было на устах у всех и каждого, чтобы даже при дворе только и разговаривали, что о вашей отваге?

— О... Вы хотите сказать... — Хэлу вспомнились слова короля.

— Я хочу сказать, что продвигал вас так, как будто нахожусь у вас на жалованье.

— Зачем? — Хэлом внезапно овладела подозрительность.

Лоуэсс развел руками, мягко улыбнувшись.

— Зачем? А что еще остается делать сказителю, можно сказать — голосу нации, как не помогать хорошим людям? Тем более если они этого заслужили?

Хэл бросил на него настороженный взгляд.

— Не уверен, что правильно вас понимаю.

— А вам и не надо, — весело сказал Лоуэсс. — Можете считать это эксцентричным хобби эксцентричного человека. А теперь идемте, а не то мы опоздаем к обеду. Некоторые придворные дамы весьма прозрачно мне намекнули, что я навсегда лишусь их милостей, если не предоставлю им возможности познакомиться с вами.

Особняк Тома Лоуэсса был обустроен с явным намерением рассказать его посетителям о бесчисленных странствиях Лоуэсса по неведомым странам и о его замечательных друзьях, как цивилизованных, так и диких, которых он в этих странствиях приобрел.

Свою цель он выполнял превосходно. Стены были увешаны полотнами, оружием, различными экзотическими диковинами. Кроме того, сразу становилось понятно, что в этом доме нет ни жены, ни какой-либо другой хозяйки, постоянно живущей здесь. Он просто-таки источал мужественность, весь отделанный кожей и темным деревом. На вкус Хэла, этой мужественности в нем было даже с избытком.

И обед у Лоуэсса тоже был чем-то из ряда вон выходящим. Многих блюд Хэл никогда в жизни не пробовал и слышал о них разве что от хвастливых вельмож. Из-под рук поваров Лоуэсса выходили кулинарные шедевры, а расторопные и незаметные слуги заботились о том, чтобы ни одна тарелка и ни один стакан не пустовали больше нескольких секунд.

Кроме того, среди присутствующих была некая леди Хири Карстерз, которой едва минуло семнадцать, но искорки, плясавшие в ее глазах, выдавали опытность, далеко не соответствующую возрасту. Она была стройной и высокой, почти не уступая в росте Хэлу, с небольшой грудью и темными волосами, завитыми и переброшенными на одно плечо.

Хэл так и не смог решить, были ли ее глаза фиолетовыми, зелеными или какого-то невиданного оттенка синего.

Она была очень живой, смешливой и способной заставить рассмеяться кого угодно. Похоже, она внимательно следила за новостями с фронта, а деяния Хэла ей были известны чуть ли не лучше, чем ему самому.

Хэл внезапно почувствовал себя неуклюжей куропаткой, преследуемой неутомимым ястребом. Но потом решительно подавил в себе это чувство, решив, что просто слишком долго находился в обществе почти исключительно мужчин, и страшно заскучал по Сэслик.

После застолья в огромном бальном зале начались танцы. Играл небольшой оркестрик. Хэл попытался уклониться, но Хири заявила, что она превосходная учительница, а «покоритель драконов наверняка в два счета освоит такой пустяк, как танцы».

Кэйлис не был в этом уверен, но все же умудрился ни разу не наступить ей на ногу и даже не споткнуться.

При воспоминании о людях, лежащих сейчас в грязи в окопах по ту сторону пролива, он ощутил укол совести, но потом посмеялся над самим собой. Они точно не стали бы на него обижаться, а если бы вдруг оказались на его месте, то уж явно ни на миг не побеспокоились бы о бедном одиноком всаднике.

Слуги разносили пунш, исключительно приятный на вкус, но очень крепкий, а в толпе веселящихся расхаживали маги, развлекая зрителей невероятными трюками.

Сделали перерыв, и Хэл каким-то образом очутился на балконе с камином, откуда открывался вид на Розен.

— И где же в этом лабиринте вы живете? — спросил он Хири.

— В данный момент здесь, с Томом.

— О! Так значит, он ваш любовник, или... — Хэл не закончил фразу.

— Нет, глупенький. Он просто друг семьи. Но владения моей семьи находятся на западном побережье, ну и на севере тоже. У меня здесь своя комнатка... на самом деле небольшие покои, как и еще у четырех-пяти друзей Тома. Все, что мы должны делать, это, как он выразился, отгонять от него волков одиночества, что на самом деле означает всего лишь смеяться над его шутками — а они, надо сказать, весьма и весьма забавные. И еще — время от времени притворяться, будто слышанную не раз историю слышишь впервые. — Она пожала плечами. — Так что можно считать, что плата за квартиру очень невысока.

Хири улыбнулась Хэлу, придвинувшись поближе.

— Кроме того, здесь у меня есть возможность познакомиться с настоящим героем, не то что все эти позеры с их медью и начищенной кожей.

Она придвинулась еще ближе, и Хэл внезапно ощутил острое желание поцеловать ее.

К счастью, в этот миг вновь заиграл оркестр, и он, отстранившись, взял девушку за руку.

— Пойдемте. Мы ведь еще не закончили танцевать, правда?

В глазах Хири мелькнуло разочарование, но через мгновение она уже снова улыбалась.

— Вы правы. Нужно жить настоящим, а что будет потом... — она не закончила.

Хэл, очень смущенный, горячо понадеялся, что дверь его спальни запирается изнутри. Или хотя бы ее.

Но замки не понадобились.

Всю ночь он проспал как убитый. Хэл не мог вспомнить, когда в последний раз спал так крепко. Разве что очень давно, в Паэстуме, на земле, когда дождь лил как из ведра и никаких полетов на завтрашнее утро не намечалось.

Он проснулся, зевая и потягиваясь. Утро переходило в день, и Хэл подумал, не одолжить ли ему у Лоуэсс коня, чтобы съездить навестить Сэслик.

Когда он одевался, к нему в дверь постучали. Это был гонец с запечатанным письмом.

«Ваш отпуск отменен, — прочитал Хэл в письме. — Немедленно возвращайтесь в расположение части вместе с остальными. Настоящим вам приказывается принять командование Одиннадцатой эскадрильей и привести часть в боевое состояние. Вы получите все необходимое материальное и человеческое подкрепление».

Приказ был подписан командующим Первой армией. Похоже, где-то грянула катастрофа.