Крымское танго

Глава 6

Посвящая теперь танцевальным делам гораздо больше времени, чем "раньше", глава семейства чуть было не упустил подготовку к операции "Юкос". Вернувшись в конце мая из Блэкпула, он подготовил подробный план, решив начать его осуществление в сентябре, когда рынки войдут в нормальную колею после традиционного летнего затишья. Он помнил об аресте Платона Лебедева до ареста Ходорковского, но помнил только точную дату ареста самого главы Юкоса и посчитал, что эти два события должны произойти с небольшим разрывом по времени. Поэтому когда 2-го июля Лебедев был арестован и рынки поползли вниз, Сергей был ещё не готов к серьезному разговору с Самым Первым Замом, с которым они после памятного разговора в позапрошлом году стали общаться достаточно регулярно и плодотворно.

На следующее утро, третьего, он пришел в офис пораньше и стал разбирать завалы бумаг на столе, лихорадочно соображая, можно ли сделать что-нибудь уже сейчас и не стали ли расходиться старая и новая реальности. Все предыдущие попытки найти хоть какие-то различия никаких результатов не дали. При этом он совершенно не обращал внимания на надрывающиеся телефоны. Ни на свой прямой городской, ни на мобильный.

— Сергей! Сергей!! — голос Ольги, секретаря их отдела, все-таки сумел отвлечь от тяжелых мыслей.

— Да, Оль. Что-то срочное?

— Сергей, если Вы намеренно не берете телефоны, может переключить городской на меня?

Пока он соображал, что ответить, мобильный зазвонил опять. Взяв трубку, услышал знакомый, но донельзя раздраженный голос:

— Ты где?

— На месте.

— Срочно к Александру Николаевичу.

Вот это было совсем некстати. Реально всю деятельность банка контролировал Первый Зам и уговорить его рискнуть проблемой не было, но Председателю вполне могла, что называется, "попасть вожжа под хвост" и он мог зарубить весь план на корню.

Пока Сергей шел по коридорам и поднимался на "командирский" этаж, ему пришла в голову идея, которая могла сработать. Поговаривали, что Александру Николаевичу не чуждо легкое увлечение эзотерикой и именно на этом надо было попробовать сыграть прямо сейчас, не дожидаясь следующих событий. Предложить "ход конем", а основной план все-таки реализовывать осенью.

Едва за ним закрылась дверь кабинета после обмена рукопожатиями, вопросы посыпались градом от обоих:

— На сколько еще могут упасть рынки?

— Кто агрессивнее реагирует — лондонские или московские трейдеры?

— Ходят ли какие-нибудь слухи о дальнейшем развитии событий?

Сергей немного ошалел от такого напора и какое-то время переводил взгляд с первого на второе лицо банка. Потом решил отвечать как бы никому, рассчитывая получить лишний плюсик от Зама.

— Я считаю, что сейчас (он особо выделил это слово) с рынками ничего катастрофического не произойдет. Пошли слухи и разговоры о повышении российского рейтинга. А они, слухи, на пустом месте никогда не возникают. Поэтому ожидаемый приток денег в страну не даст рынкам сильно упасть. Возможно, однако, что арест Лебедева затормозит принятие окончательного решения. В любом случае рейтинг будет поднят не позднее середины осени. Но!

Он замолчал, прикидывая, в каких выражениях, насколько жестко поведать о бесславном конце Юкоса. В результате выбрал всё-таки нейтральный вариант, как ему казалось:

— Для Юкоса всё только началось.

Поймав недоуменные взгляды, Сергей с абсолютно невозмутимым видом продолжил:

— Да-да! Именно для Юкоса. Дело "Апатита" — всего лишь дымовая завеса. Боюсь, и самого Михаила Борисовича может ждать схожая судьба. Но сначала — дадут поднять рейтинг.

— Ты Нострадамуса что ли каждый день перечитываешь, — Зам снова не смог сдержать раздражение.

— Вы напрасно иронизируете, — улыбнулся Ефимов, мысленно поблагодарив за очень своевременный вопрос и радуясь, что не надо искать повод свернуть в сторону от прогнозов и перейти к "пророчествам". — Если существует нечто, совпадающее с собственными догадками или логическими выводами — это ли не повод довериться интуиции. Месье Мишеля я, конечно, не перечитываю, но читать приходилось. Давненько, правда.

А про себя, вспомнив Минделя, подумал: "И здесь Нострадамуса поминают. Может, действительно, стоит перечитать?"

Александр Николаевич с явным удовольствием выслушав сентенции Сергея, заметил:

— Вот здесь я не могу не согласиться, — совпадение внутренних подсказок, что как раз и есть не что иное, как интуиция, с внешними, — очень важная штука.

Помолчал, барабаня пальцами по столу, и наконец спросил:

— Так что же, ничего существенного пока делать не будем?

— А вот как раз — нет! Надо постараться продать кому-нибудь опционов put с экспирацией 7-го ноября. Соросу. Или Браудеру. Или кому-нибудь того же уровня. В России рынка деривативов пока нет, так что только на западе.

— Почему именно седьмого ноября?

— Символично, — усмехнулся Сергей, — может стать дополнительным плюсом.

— Так выходной же будет.

— У нас — да. Но Лондон и Нью-Йорк будут работать. И потом, желательно продавать не с датой "седьмого", а "до седьмого". И можно даже не продать, а купить. А точнее, изначально — просить себе опционную премию (что есть сверхнаглость и неграмотность, конечно же), а в процессе переговоров дать себя "уговорить" и заплатить эту премию самим. Пусть считают, что поучили, вразумили и "развели" московских дилетантов. Потратим немного, а выиграть можем по-крупному.

— Так если нет рынка, что предлагать то? — Зам был просто воплощением скептицизма в этот момент.

— Посмотреть что-то похожее на американском рынке большой проблемой не будет, я думаю, — Ефимов решил так просто не сдаваться. — Ну и какую-никакую "легенду" на всякий случай тоже надо будет придумать. Да хотя бы сказочку о желании дистанцироваться от российского олигархата сочинить. Но основной расчет всё-таки на то, что для западников грядущее повышение рейтинга является слишком сильным стимулирующим фактором и получение опционной премии будет выглядеть откровенной халявой, от которой, как известно, грех отказываться.

— Ладно, — резюмировало высокое начальство, — под твою ответственность. Но если ничего не выгорит, на бонус можешь долго не рассчитывать.

— Договорились, — Сергей настолько легко согласился, что это не осталось незамеченным.

— Что, даже не возразишь ничего?

— А зачем? Сейчас я, пожалуй, как никогда, готов довериться своей интуиции, — произнося эти слова, он вдруг абсолютно отчетливо осознал, что если сегодня у него был тактильный контакт с человеком, который ему хоть чуть-чуть симпатизирует, он может убедить собеседника практически в чем угодно, какими бы фантастическими ни казались приводимые аргументы. Лишь бы у него самого была хоть какая-то вера в реальность предлагаемых планов или действий. Ну а уж в событиях ближайшей осени у Сергея вообще ни малейших сомнений не было.

Забегая вперед можно сказать, что им действительно всё удалось. Михалычу удалось настоять на личном участии во всех переговорах. Он долго и с явно демонстрируемым почтением тряс руки "контрагентам" при встречах, изо всех сил стараясь не показать реального к ним отношения. И да, именно Жоржик и Билли "влетели" на несколько десятков миллионов каждый, о чем он после неоднократно и с удовольствием вспоминал. Ну а реализация "основного плана" в октябре дала ещё примерно такой же результат.

В последних числах августа позвонил Миндель:

— Сергей, приветствую! Не обижаетесь, что долго не звонил?

— Да ну что Вы! Лето же. Все, как положено, отдыхают, купаются, загорают. В залах пустота и тишина. Это нормально.

— Ну и славно. Я, собственно, звоню с предложением. К нам в клуб пришла одна дама, которая для нас, конечно, интересна, как и любой другой клиент, но не настолько, чтобы носиться с ней, как с писаной торбой. К тому же она, похоже, никаким спортом никогда не занималась, хотя выглядит весьма неплохо для своих тридцати семи. В том смысле, что лишних килограмм всего несколько.

— И Вы хотите предложить её мне в качестве подопытного кролика? — даже не спросил, а скорее констатировал Сергей.

— Да, — Алексей и не подумал смутиться, — к тому же у нас несколько партнеров ещё не вернулись из отпусков, а она почему-то горит желанием начать заниматься немедленно.

— Я с удовольствием попробую. К тому же при таких исходных данных результат будет особенно нагляден.

— Вы восхитительно самоуверенны, — весело рассмеялся Миндель.

— Причем одинаково нагляден будет и положительный, и отрицательный результат, — не остался в долгу Сергей.

— В таком случае будем считать, что мы договорились. Подъезжайте завтра часиков в восемь, обговорим условия, а Екатерина будет к половине девятого. Время устраивает?

— Да, вполне.

— Отлично! Тогда до завтра.

Екатерина Анатольевна оказалась вполне миловидной, очень ухоженной дамой, действительно выглядящей "чуть за тридцать" и на несколько сантиметров ниже Ефимова. Что было просто идеальным соотношением (по росту) для удобства занятий. Катерина, как она сама попросила её называть, была сестрой-близняшкой владельца сети стоматологических кабинетов. С братом они жили душа в душу, являясь при этом ещё и бизнес-партнерами. Муж трудился в каком-то МВД-шном НИИ, о котором было упомянуто вскользь. Своих детей у нее не было, а вот с племянницей она возилась много и охотно. Танцевать никогда не пробовала, не считая школьных и студенческих дискотек, но очень хочет научиться, потому что у её подруги дочь пошла заниматься в студию и восторгам нет предела. Всё это она успела вывалить на голову Сергея буквально за несколько секунд с очаровательной улыбкой и тут же, без всякой паузы, заявила:

— Ну вот, я всё рассказала, можно начинать.

— Отлично! Но давайте я Вам сначала кое-что покажу, — Сергей достал ноутбук и показал видео с прошлогоднего Чемпионата Мира, которое ему удалось раздобыть[5].

— Очень красиво и очень здорово! — печально сказала Катерина после просмотра.

— А почему так грустно?

— Потому что это недостижимый идеал.

Сергей взял её руки в свои и, глядя в глаза, медленно, разделяя слова, произнес:

— Вы… сможете… почти так же.

Выдержал чуть более длинную паузу и добавил:

— При определенных условиях. Во-первых: Вы никогда ни о чём не скажете "я это не смогу"; во-вторых: Вы не станете себя жалеть, когда начнете уставать; в-третьих: Вы будете заботиться о своем теле не только в этом зале по одному-два часа в день пару раз в неделю, но каждый день, утром и вечером. Упражнения я Вам покажу. И, наконец, в четвертых: Вы будете думать о танцах каждую свободную минуту и слушать как можно больше музыки.

Он отпустил её руки и, поощряюще улыбнувшись, предложил:

— А вот теперь, действительно, начнем. Я сейчас поставлю музыку и мы для начала просто немного походим в паре.

Поставил вальс[6], подошел к Катерине, попросил поднять согнутые руки на уровень плеч, сам взял её за локти, и слегка сжимая пальцы, обозначил нужный ритм. Почувствовав, что с чувством ритма у партнерши всё в порядке, начали пробовать "малый квадрат". Вести новую партнершу оказалось почти так же удобно, как Санечку, она была так же "послушна", откликаясь на малейшее воздействие партнера. Движения пока были, конечно же, примитивные, но Сергея очень обрадовало то, что его возможности "управленца" распространяются не только на супругу.

Повторив всё то же самое с квикстепом[7] и венским вальсом[8] он почувствовал, что Катерина уже готова упасть, но держится изо всех сил, уже с первого раза выполняя его "заветы" не жаловаться и не жалеть себя.

— Давайте на сегодня закончим, а то Вы вместо того, чтобы с радостью бежать на следующие занятия, возненавидите меня за свои мучения.

— Я действительно не думала, что будет так тяжело, — Катерина устало улыбнулась.

— Поверьте, через два месяца регулярных занятий Вы себя не узнаете. И первый, кто это оценит, будет Ваш муж, — Сергей снова взял её за руки и снова пристально глядел в глаза.

— Ловлю Вас на слове, — рассмеялась она уже легко и задорно. — И, не сочтите за лесть, мне очень понравилось. Я чувствовала себя… пластилиновой, что ли. Необычные, странные, но приятные ощущения. Когда следующее занятие?

— Давайте первые две недели будет через два дня на третий, потом можно будет заниматься через день, если захотите и если будет возможность. А через пару месяцев посмотрим, как пойдет. И, давайте-ка, я покажу упражнения, которые Вы постараетесь делать каждый день, для начала — минут 15–20 утром и 30–40 вечером.

Посмотрев всё, что он показал, Катерина заявила, что бОльшую часть она помнит ещё по школьным урокам физкультуры, вот только с растяжкой — беда.

— Всё будет, дайте срок. А то, что помните школьные уроки — просто замечательно. Золотое время же было, правда ведь? К сожалению, только повзрослевшие люди понимают, как хорошо было в школе.

— О! Да Вы философ! Неожиданно для учителя танцев.

— А я и не есть профессиональный тренер. В свободное от танцев время тружусь в банке. Правда, в основном не считаю, а пишу.

— Что пишете?

— Аналитические записки.

Удивление на её лице было столь явным, что Сергей не смог не улыбнуться.

— По-моему, мне сильно повезло, — чуть слышно пробормотала Катерина, но он услышал и от такой неявной похвалы покраснел, как мальчишка.

Через два дня, на втором занятии, освоив ритм танго[9] и фокстрота[10], Сергей решил попробовать поставить ученицу в "конкурсную позицию". После десяти минут непрерывных: "локти шире", "голова чуть больше влево", "бедра чуть вперед", "колени чуть мягче", "правый локоть выше", "шею вытянуть", она всё-таки не выдержала и воскликнула:

— Да Вы же из меня уже не кусок пластилина, а комок жевачки сделали! У меня руки и шея на полметра длиннее стали!

— Ну, я же говорил, что муж оценит. Осталось ноги "до ушей" нарастить, — он был очень доволен получившимся результатом, — теперь пробуем сохранять получившуюся форму в движении.

В паре, как Сергей и надеялся, получилось еще лучше, поскольку старался не дать ни малейшего шанса шагнуть не так, как хотел он, повернуться или наклониться не туда или не так, как хотелось ему, помогая руками, корпусом, "дыханием", подсказками поправляя только положение головы.

По окончании занятия он с напускной строгостью поинтересовался:

— А упражнения какие-нибудь в эти дни делали?

— Ой, Вы знаете, да! Женя, это муж, просто офигел, прошу простить за мой французский, когда увидел, — Катерина при этом так забавно всплеснула руками, что он не смог сдержать смех.

— А ещё он сказал, что придет и проверит, чем я тут занимаюсь, если после единственного занятия происходят такие кардинальные перемены.

— А Вы и его приводите заниматься. Я попрошу жену, которая одновременно и моя партнерша, поассистировать ему на первых порах, а потом вы и в паре с мужем, а не со мной, сможете танцевать.

— Я конечно, предложу, но…

— Понятно. Человек женат не только на Вас, но и на своей работе.

— Увы, Вы правы.

— А Вы пригрозите написать на него кляузу в партком как на двоеженца.

Катеринин смех был настолько заразителен, что смеялись долго оба. Утерев выступившие слезы, она, наконец сказала:

— Обязательно так и сделаю! Уж если и это не поможет…

— То приводите его сюда хоть на аркане через пару месяцев и он, посмотрев на Вас, обязательно тоже захочет выйти на паркет.

Два месяца промелькнули как пейзаж в окне скорого поезда. Катерина умудрилась не пропустить ни одного занятия, каждый раз хвалилась своими ежедневными занятиями дома, ни разу не пожаловалась на усталость, в общем — была идеальной ученицей, о чем Сергей как-то раз и поведал Минделю, подгадав момент, когда и она должна была это услышать.

На последнее воскресенье октября Екатерина договорилась таки вытащить мужа в зал на смотрины.

— Чтоб обзавидовался, — с некоторой мстительностью сообщила Катерина, — а то ведь и партком не испугал.

Сергей же пригласил Плетнева, пообещав, в случае провала, что он "ломает подкидную доску и покидает большой спорт"[11]. Собиралась быть и Шурочка, которой тоже было страсть как любопытно.

За эти два месяца Сергей с Катериной успели выучить простые, но далеко не элементарные вариации, так называемый бэйсик, зато всех пяти танцев европейской программы. Это было много. Очень много! Никто другой не смог бы за такое короткое время "впихнуть" столько в своих учеников. При этом основное внимание на всех занятиях они уделяли чистоте позиций, совместности и музыкальности. Когда примерно через месяц после начала их занятий его ученица, глядя на "крутые" пары, тренирующиеся одновременно с ними, начала просить выучить с ней тоже "что-нибудь эдакое", он неизменно отвечал:

— Во-первых, они занимаются далеко не первый год, и все, что мы делаем сейчас, они тоже проходили. И потратили, я Вас уверяю, на порядок больше времени. Во-вторых, заложив прочный фундамент, на нем можно строить что угодно, меняя "надстройку" хоть каждый день. Главное сейчас — понять!! и запомнить, как и когда должны работать те или иные мышцы, как и когда должны ставиться или поворачиваться стопы, колени, бёдра, корпус, голова. Это как таблица умножения, пока от зубов не будет отскакивать, изучать логарифмы или интегралы — бессмысленно.

И вот, наконец, долгожданное воскресенье наступило. Когда все "заинтересованные лица" собрались, Сергей, видя нешуточное волнение Катерины, вышел с ней в соседний зал и попросил сделать несколько самых трудных для неё упражнений.

— Зачем? Я вроде неплохо размялась.

— А с потом лишнее волнение выходит. И потом, те зрители, которые сейчас в зале, простят Вам сегодня любые ошибки. Впрочем, я уверен, их и не будет.

Когда они закончили вальс, Сергей заметил, что Плетнев недоуменно переглядывается с Минделем. Во время танго он уже следил за ними широко распахнутыми глазами. Венский вальс воспринял чуть спокойнее, всего лишь одобрительно покачивая головой в такт музыки. Зато во время фокстрота к распахнутым глазам добавился приоткрытый от удивления рот. А заканчивая квикстеп, уже на затухающей музыке, он решил всех, что называется, "добить", изобразив нечто, напоминающее знаменитую "вертушку" Сергея и Ольги Коновальцевых[12]. Не так динамично и амплитудно, конечно, но зрителям хватило. Затихла последняя нота и Катерина просто повисла на нем, дыша так заполошно, что он даже испугался, не переборщил ли он. Но когда она подняла на него глаза, в них было столько удовольствия вперемешку с безграничным удивлением тому, что она сама сейчас сделала, он понял — никаких упрёков не будет. Если только от мужа.

Всего четверо зрителей умудрились хлопать так восторженно и так громко, что, казалось, будто зал переполнен. Ученица счастливо и смущенно улыбалась, а тренер пытался изображать олимпийское спокойствие. Впрочем, не очень успешно.

Когда аплодисменты стихли, Евгений, немного смущаясь, обратился к Сергею:

— Если Вы за два месяца умудрились сотворить такое с моей супругой, то что же Вы можете со своей? Умоляю, покажите что-нибудь.

Сергей, предвидя такую ситуацию, ещё месяц назад предложил Санечке выучить вариацию танго, которую он в "прошлой жизни" считал одной из самых лучших и самых эффектных. Это было танго Сегатори-Зюдоль, которое Ефимовы немного упростили, сделав чуть менее динамичным, но оставив все "фишки" и акценты, подчеркивающие музыку. Шурочка поначалу жаловалась, что у нее оторвется голова или, как минимум, придется ходить с ортопедическим воротником, но ничего, справились[13].

Едва стихли последние аккорды, к ним подлетела Катерина, обняла, расцеловала обоих и жарко зашептала, ничуть не смущаясь:

— Вы что творите то! Женя готов был начать раздевать меня прямо здесь, в зале. Помешало только то, что от вас взгляд оторвать не мог.

Взглянув на Евгения, который сидел, скромно потупившись, все трое дружно расхохотались.

Подошли Плетнев и Миндель. Первым начал Леонид:

— Я восхищен! И, честно говоря, немного в шоке. Вы переворачиваете все мои представления о возможностях взрослых новичков. Я имею ввиду Екатерину Анатольевну, конечно.

И, обращаясь уже к Алексею, спросил:

— Или они поселились на два месяца прямо тут — в зале, и работали по двенадцать часов в день?

— Я точно в таком же шоке, — ответил Миндель и, посмотрев на Сергея, добавил с улыбкой, — Впрочем, если захотите, я готов обеспечить Вас учениками хоть на шестнадцать часов ежедневно.

— Э-э, нет! — замахал руками тот, — я пока не готов бросать свою основную работу. Там у меня тоже планов громадьё. Лучше будем терпеливо искать тех клиентов, о которых мы говорили во время нашей первой встречи.

— О! Теперь, я думаю, шансы гораздо выше, — Алексей утвердительно закивал головой.