Крыса-любовь

5 Джули

Я сидела за рулем своей машины и ела раскисший салат из лоточка, когда мой мобильник наконец-то подал голос. Звонила Софи да Лука, чтобы сообщить мне рабочий адрес Гордона Стори. Она нашла тот затерявшийся клочок.

— Ни за что не угадаешь, где он был! — хихикнула она. — Приклеился мне на попу! Ребята из спортивного отдела сказали. Я на нем сидела, представляешь!

Какая радость. Я вовсе не пришла в восторг от того, что мои рабочие материалы красовались на корме Софи. Это выглядело дурным предзнаменованием. Но переживать мне было некогда, и я внесла задницу Софи в мысленную памятку, чтобы попереживать позже, на досуге. Мне требовалось собрать мысли в кучку и в темпе двигать на встречу с мистером Стори.

Его «школа» помещалась в небольшом здании офисного типа, где раньше обитали налоговые инспектора и педикюрши, а теперь свили гнездо всяческие специалисты по личностному росту. Кабинет оказался на втором этаже, в дальнем торце коридора. Добираясь туда, я миновала двери консультанта по бизнесу, консультанта по отношениям, консультанта по саморазвитию, имиджмейкера и собрата мистера Стори — психотерапевта Далласа Улога. Его заведение именовалось «Центром творческого подхода к жизни».

Светящееся табло с логотипом над дверью Гордона Стори гласило:

УСТАЛ ОТ ЖИЗНИ ВО ТЬМЕ? СДЕЛАЙ РЕШИТЕЛЬНЫЙ ШАГ К СВЕТУ!

Сделать шаг, однако, не удалось, поскольку помещение было заперто, что могло значить одно из двух: либо Гордон опаздывал еще больше, чем я, либо он уже махнул на меня рукой и ушел. Сквозь тонированное стекло двери мало что можно было рассмотреть, вдобавок в офисе было темно (вот вам и девиз!). К счастью, из соседней, приоткрытой, двери мистера Улога доносилась очень занятная беседа, что и помогло мне скоротать время.

Психотерапевт заканчивал сеанс, изрекая все, что можно ожидать в подобном случае. У него был глубокий, хорошо поставленный голос диктора, и все свои фразы он разделял долгими доверительными паузами. Такая манера речи вызывает невольное почтение.

— У нас с вами большие планы на эту неделю. Мы определили наши цели и способы их достижения. Мы стоим на пороге великого прорыва, который изменит всю вашу жизнь.

Ответа клиента я не услышала — скорее всего, он беспрестанно кивал. Как игрушечный песик на приборной доске машины.

— Видимо, — увещевал мистер Улог, — нам предстоит великая неделя. Мы обязаны сделать ее великой. Это в ваших силах, я точно знаю. Вы меня понимаете?

Наверное, клиент уже не кивал, а мелко тряс головой.

— Я верю, вы достаточно велики для этого. Вы гигант, и вы непременно сделаете гигантский шаг вперед.

Я еле успела отскочить от двери, когда мистер Улог распахнул ее. Его клиент был прямо у него за спиной, хотя сперва я этого не заметила. «Гигант» оказался малогабаритный — почти кукольный, но идеально сложенный человечек в двубортном пиджаке, смахивающий на одного из тех пажей, что держат кольца во время венчания. Его макушка не доходила и до средней пуговицы рубашки психотерапевта.

На Улоге бросались в глаза синий костюм, красный галстук и дорогой загар. Едва увидев меня, он отработанным движением выбросил руку для пожатия и принялся источать радушие. Я объяснила, что жду его коллегу. Улог сник, но свою визитку мне все же всучил:

ДАЛЛАС УЛОГ,

Психотерапевт

Каждый человек — это жизнь, которая жаждет сбыться!

Затем он повернулся и эдак деликатно подтолкнул вперед своего клиента. Человеку среднего роста достался бы тычок в спину, но клиент был настолько мал, что ладонь мистера Улога опустилась на его затылок, — можно сказать, «гигант» получил затрещину. Однако человечек понял намек и представился, тоже снабдив меня визиткой:

ТОМАС КОРЕЛЛИ,

Театральный агент

Зажигаю звезды!

Визитку я взяла, точно зная, что она мне не понадобится. Моя мать Дебора — театральный агент, причем очень известный. (Да-да, та самая Дебора Тринкер.)

— Видите? Проще простого! — сказал Улог, провожая клиента до лестницы. — Каждая встреча — это шанс.

В эту самую минуту из-за угла коридора вывернул долговязый, худющий парень и рванул вперед, едва не опрокинув Улога и «гиганта». Тогда я не знала, что это Арт, и приняла его за Гордона Стори. Вполне логичный вывод, между прочим, учитывая, что я стояла возле кабинета Гордона Стори, а долговязый скакал к двери, звеня ключами.

Правда, его видок слегка сбил меня с толку. Футболка, джинсы, ковбойские сапоги и «конский хвост» как-то не вязались с моим представлением о психотерапевтах вообще и мистере Стори в частности. После нашего единственного телефонного разговора я почему-то воображала человека постарше, в костюме, с тщательно прикрытой лысиной. Долговязый ни капельки не походил на психотерапевта. Он выглядел полной противоположностью Улога.

В кабинет он ворвался, даже не глянув на меня. Я вошла следом и представилась:

— Джули Тринкер.

Он либо понятия не имел, кто я такая, либо плевать хотел на клиентов.

Меня здорово подмывало развернуться и сию же секунду уйти. Я бы так и сделала, будь у меня сил побольше. Но утренняя встреча с Шейлой меня подкосила. К тому же я понимала, что, если откажусь от этого терапевта, придется искать другого, а значит, снова звонить, договариваться, еще и оправдываться перед Шейлой. Честно говоря, у меня не было ни малейшего желания так напрягаться. Это на меня не похоже, понимаю, но в тот момент я подумала: что толку лезть из кожи вон, если тебя все равно никто не оценит?

Вот почему, вместо того чтобы продемонстрировать Арту Стори свою спину, я топталась у него за спиной, пока он шарил на столе, что-то выискивая. Через какое-то время я решила напомнить о себе:

— Я — Джули Тринкер.

Одна стена большой комнаты, отделанной в серых и бледно— розовых тонах, пестрела дипломами в рамочках и жизнеутверждающими изречениями, другую занимала доска вроде школьной и репродукция кого-то из фламандцев. Минимум мебели: серый пластиковый стол в углу, у окна; рядом картотека; в центре, друг напротив друга, две кожаные банкетки. И огромное неиспользованное пространство голого пола.

Грохнул задвинутый ящик стола.

— Органайзер где-нибудь видите? — бросил психотерапевт, не потрудившись взглянуть в мою сторону. — В столе, на столе?

— Под телефоном случайно не он?

— Этот? Зеленый? Я думал, они всегда черные.

Для меня это прозвучало так же нелепо, как для вас.

— Спасибо, Дженни. — Подхватив находку, он устремился к двери.

— Джули.

— Ну Джули. Короче, мне надо запереть дверь.

Каково? Ни в какие ворота не лезет! И это специалист по саморазвитию. Да он сам такой же развитой, как транспортная система в Гондурасе.

— А как же наша встреча?

— Встреча? — Гордон с безнадежным видом всплеснул руками. — Мне сегодня не до встреч, солнышко.

«Солнышко»?!

— Приходи в другой раз.

— Но я уже здесь! И не стану ждать другого раза. Я опоздала, прошу прощения, но вы не отвечали на звонки и, кстати, пришли еще позже, чем я… — Мои силы на треп иссякли, и я выудила из сумочки конверт. — Если не ошибаюсь, первые четыре сеанса стоят шестьсот долларов, так?

Впервые мне (или конверту) удалось завладеть его вниманием.

— Откуда ты знаешь? Я сказал?

— Я принесла наличные, потому что не спросила, принимаете ли вы кредитные карты.

Гордон зашуршал купюрами.

— Я взял на себя обязательства перед вами, верно? — протянул он. — А обязательства нужно выполнять, потому что… — Он полез в карман, достал сигареты и долго таращился прямо перед собой, пока наконец не разродился: — Потому что ответственность — наш компас, а честь — путеводная звезда.

Странно. Я сама только что прочла эту муть в рамочке на стене.

В ту минуту Арт превратился в Гордона и отрезал нам обоим путь назад, хотя ни один из нас тогда об этом не подозревал.

— Вам нужна помощь, и вы ее получите, — провозгласил он с бодростью вставшего с нужной ноги человека, после чего уселся за стол и крутанулся на вращающемся стуле, словно подгоняя его под свой рост.

— Мне куда?..

— Вся наша жизнь — путешествие, солнышко. Как по-вашему, куда вам нужно?

— Я имела в виду, где мне сесть? — Я все еще стояла столбом посреди комнаты.

— А— а, пардон. Как насчет кушетки? Ложитесь на кушетку.

Ложиться?! Кем он себя вообразил? Фрейдом?

— Пожалуй, я лучше посижу.

— На здоровье. Садитесь и расслабьтесь. Я подготовлюсь к сеансу.

Он достал из портфеля папку с моей фамилией на обложке и пролистал ее содержимое. Я неплохо представляла себе, чего ждать. Одна моя подруга обращалась к психотерапевту, когда ее карьера пошла под откос. По ее словам, сеансы были обыкновенными беседами с глазу на глаз. На первом сеансе пациенту непременно предлагался персональный вопросник — вроде тестов в женских журналах. Эту часть я предвкушала с удовольствием. Я всегда щелкаю эти тесты как орешки: обожаю подсчитывать очки и узнавать итоги.

— Итак, сеанс номер один! — громогласно объявил мистер Стори, вперив взгляд в папку. — Угу. Сеанс номер один. Точно. Тут так написано.

Я не отрываясь смотрела, как он сидит и смолит. Сигареты в помещении с кондиционером! Анахронизм какой-то, восьмидесятые годы!

— Вы всегда курите во время сеанса? — спросила я.

— Не-а, — безмятежно ответил он. — Сегодня в первый раз.

— Почему? Какой-то особенный день?

— У меня сегодня брат умер.

Вот так. Прямо в лоб. Мне стало нехорошо. Может, я была к нему несправедлива? Может, он поэтому…

— Как знать, может, оно и к лучшему, — добавил он. — С такими вещами никогда сразу не разберешь.

Позитивное мышление из этого типа так и пёрло! Он приступил к делу, даже глазом не моргнув.

— О'кей. Знакомство: кто я? — прочел он из папки. — Ну что, попробуем?

— Вы уверены? — осторожно спросила я. — Ваш брат… все такое?..

— Вперед! — Он протянул мне вопросник с несколькими вариантами ответа для каждого пункта. — Прочтите первый вопрос и ответьте на него.

— Вслух?

— Валяйте.

— Вопрос номер один. Случается ли вам лгать? Часто? Иногда? Никогда?

Вот это было как раз по мне. Я создана для таких вопросов. Но, прежде чем я открыла рот, мистер Стори перебил меня, махнув рукой:

— Забудьте. Если вы врете на каждом шагу, то ответите «никогда», и если всегда режете правду-матку, тоже скажете «никогда». Читайте дальше, Дженни.

— Джули.

— Пардон. Дальше, Джули!

— Вопрос номер два. Вы заправляете постель по утрам? Всегда? Иногда? Редко? Никогда? — Я подняла глаза. — Отвечать?

— Почему нет?

— Всегда! — гордо сообщила я. (Никакого вранья!)

— Даже после секса?

Я пробежала взглядом вопросник: неужели что-то пропустила?

— Здесь такого нет, — сказала я.

— Считайте это дополнительным вопросом.

— Ответ прежний: всегда.

— Вот видите! — Гордон встрепенулся и припал к столу, будто жокей на старте. — Очень интересная деталь. Она о многом говорит.

— Разве?

— А как же! Постель после любви священна. Лично я никогда не заправляю, а оставляю на весь день, как талисман.

И что прикажете отвечать на такую чушь?

— Ладно, не берите в голову, солнышко, — великодушно позволил он. — Думаю, это мужской пунктик. Продолжаем.

— Вопрос номер три. Когда в последний раз вы звали гостей на свой день рождения?

— Проехали. Дальше.

— Вы испытываете тревогу? Иногда? Часто? Мистер Стори подскочил из-за стола и протянул руку.

— Дайте-ка гляну, — злобно процедил он.

Пока он читал, у меня появилась возможность хорошенько его рассмотреть. Симпатяга, между прочим, — когда рот держит закрытым.

— Вот что! — подал он голос. — Мы придумаем что-нибудь получше. Эта бредятина не для умных людей вроде нас. Вы это знаете, солнышко, и я знаю. — Он скомкал вопросник и запульнул в мусорную корзину. — Короче. Возьмем быка за рога. Что у вас не в порядке? Есть две главные проблемы: секс и деньги. Итак? Что из двух?

От кого он этого набрался? От Шейлы Болан?

— Я надеялась, что выясню это с вашей помощью. Потому, собственно, сюда и пришла.

— Не-а. Вам кажется, что жизнь вас, пардон, затрахала. Вы не в курсе, что с этим делать, поэтому и пришли.

— Ничего подобного.

— Не надо этого стыдиться, солнышко, — жизнерадостно сказал Гордон. — Это еще не конец света. По улицам ходят сотни людей, у которых в жизни побольше дерьма, чем у вас. Все проблемы — у человека в голове, и нигде больше.

— Нигде?

— Люди вечно усложняют себе жизнь. Мистер Стори подошел к доске с листом ватмана на ней и взял фломастер:

— Замужем? Одинока? Гражданский брак? Другое?

— А что, бывают варианты?

— Целая куча. Ответ?

— Замужем.

Он что-то черкнул на доске.

— Ориентация? Нормальная? Лесби? Би? Транссексуалка?

— Сами догадайтесь.

— Пройдитесь по комнате.

— Шутите?

Он взмахнул фломастером:

— Пока не увижу, не догадаюсь.

Я не сделала и трех шагов, как он меня остановил:

— Хватит. — На доске возникло: «Нормальная».

— Это комплимент?

— Ну, если вам так хочется… Что само по себе интересно. — Он пометил последний ответ звездочкой. — Надо будет вернуться. Ладно, Дженни…

— Джули.

— Отношения с мужем?

— Лучше не бывает.

— А подробнее? Мы ведь составляем ваш психологический портрет. Я жутко устала.

— А сколько длятся ваши сеансы? У меня сегодня много…

— Когда вы в последний раз покупали фривольное белье?

— Господи, ну это-то тут при чем?

— И я имею в виду — всерьез фривольное, чтоб процентов шестьдесят кружев как минимум?

— Пару месяцев назад.

— А когда в последний раз надевали?

— Вообще не надевала. Берегу на особый случай.

Его взгляд был очень красноречив. Этим ответом я определенно попала пальцем в небо.

— Когда в последний раз вы проявляли инициативу в сексе? — спросил он.

— Следующий вопрос. Смена темы.

— Ладно. Материальное положение. Снимаете квартиру? Покупаете в рассрочку? Есть собственный дом? Живете с родителями?

— Ипотека.

— Кредитные карты имеются? Сколько?

— Три. Нет — четыре, но четвертая у Хэла.

— Минимальные взносы или полное возмещение расходов?

— Минимальные. Но я стараюсь это исправить.

— Все стараются, солнышко. Берете аванс наличными? Часто? Иногда? Редко? Никогда?

— Часто.

— Дергаетесь из-за денег?

— Я не считаю, что деньги — главное.

— Я тоже. Когда они у меня есть. А как насчет секса? Это тоже не главное?

— Есть вещи и поважнее. А что, для вас секс — главное?

— Безусловно.

Он сказал это так уверенно, что я поняла: назревает еще одна звездочка возле моего ответа. Причем очень крупная звездочка.

— Секс греет. Тут! — Он приложил ладонь к сердцу. — Перепихнуться, извиняюсь за выражение, — дело нехитрое. Весь секрет в тепле. Секс — великий обогреватель души.

Вдруг он как-то странно взглянул на меня:

— Что это с тобой?

Я раскачивалась из стороны в сторону. — Мистер Стори…

— Может, будете звать меня Гордоном, а я вас — Дженни?

В юности перебрал наркоты, не иначе.

— Извините, но я не думаю…

— Еще одна штука осталась! — перебил он. — Мы кое-что нащупали, не будем останавливаться на полпути. Готовы?

Боже, как я устала. Кошмарно, смертельно устала. Я не могла сосредоточиться. В голове роились обрывки разговора с Шейлой, грозя отравить остаток дня и всю ночь. Мне так хотелось домой. Мне хотелось увидеть Хэла и…

— Я нарисую картинку, — продолжал мистер Стори, — а вы назовете первое, что придет в голову при виде нее.

— Ассоциации, — устало буркнула я.

— Сначала картинка!

— Я хотела сказать… нет, ничего.

— Чур, не подглядывать.

Он быстро набросал что-то на доске и отступил в сторону:

— Ну?

— Секс, — сказала я.

— Неужели? Любопытно, вам не кажется?

— Нисколько. Учитывая, что вы нарисовали член.

Ей-богу.

— Хм. Пожалуй, ваша правда. — Он пожал плечами. — Чересчур прямолинейно. А что на это скажете?

Чуть подумав, он начертал три короткие параллельные линии — детская проба пера в изображении женских гениталий.

— Секс, — повторила я.

— А теперь-то почему?

— А вы бы что подумали?

— Ну не знаю… Отпуск, путешествие… А что я, по-вашему, нарисовал?

— А по-вашему?

— Уж я-то знаю, что нарисовал! Взлетную полосу. — Он отошел, чтобы взглянуть на свой шедевр издали, и его лицо расплылось в ухмылке. — Дошло! Вы решили, что это…

— Мы оба знаем, что я решила. Вполне естественно, если вспомнить ваш первый рисунок.

— Ладно. Ваша очередь. Нарисуйте что-нибудь. Я взялась за свою сумку.

— Простите, но…

— Смелей. — Он протянул мне фломастер: — Выдайте первое, что взбредет в голову.

— Я не умею рисовать.

— Еще как умеете. Рисовать умеет любой. — Слишком у него все просто. — Нужно поверить в себя, вот и все. Давайте, Джули.

Надо же. Впервые не перепутал мое имя. Я взяла фломастер, подошла к доске и начала рисовать. Вы меня знаете достаточно, чтобы понять — я очень старалась.

— Замечательно! — с энтузиазмом воскликнул он, как только я закончила. — Говорил же, что рисовать умеют все.

Враль.

— Как по-вашему, что это? — спросила я.

— А это важно?

— Вы говорите, что рисовать умеют все. Так скажите, что это я нарисовала?

Он замялся.

— Э-э… ослика?

Я подхватила сумку и пошла к выходу. — Пардон! Я знаю: верблюда! — крикнул он мне вслед, в коридор.

— Всего хорошего, мистер Стори.

Я решила, что поставила точку в сеансе, но ошиблась: голова с «конским хвостом» торчала в окне второго этажа. Его голос слетел во двор на облачке табачного дыма.

— Понял, Дженни! Это слон!

Что я за человек, если не в состоянии даже нарисовать собаку!