Ксюха. Стратегия. Цикл Забытые Острова. Становление. Книга 3.

День 30. Часть 1.

Интересно девки пляшут!

С голой попкой,

Да по четыре штуки в ряд!

К чертям собачим такую жизнь. Второй день подряд подъем ни свет ни заря. А ведь вчера нам было намного лучше – перед атакой за окном хоть сереть начинало, сегодня же – вообще, хоть сам себе глаз выколи. Да и еще – первая ночьноволуния, кроме звездочек и тонюсенького серпика, на небе нет совершенно ничего.

И с какого такого перепугу я сейчас матерюсь?

Да просто, вот только что с основного НП, что на Большой, передали вводную:

- Командир – из-за острова, что в семи милях от нас, практически точно с юго-востока, показалось восемь засветок, - но вслед за этим голосом раздается следующий, - но на экране тепловизора целей видно намного больше – целых двенадцать. И судя по их размеру, это одни лодки – но при этом в восьми больших сидит по шесть человек, а в остальных, вероятнее всего надувных, судя по габаритам, немного меньших – всего только по четыре. Примерное время их подхода к Независимости – только один час.

И какого такого очередного хрена к нам несет? Кому там дома в теплой постельке да с жаркой бабой под боком так сильно не спится? Быстро одевшись, пулей выскакиваю из кабинета – в связи с сильным уплотнением спальных помещений, да и после того, как Док отобрал ещё одну жилую комнату под палату госпиталя, я, чтобы не нарываться на особые условияобитания для руководства, тихо и мирно перебралась в кабинет. Мой стол перенесли немного ближе к двери, сзади него подвесили почти под потолком плотную штору до самого полу, и за ней поставили мне личную кровать, взяв её из запасных. Сплю сама – ведь мужика нет, и пока в упор не предвидится, так какая же разница, где это делать? Зато в плюсах очень многое – с вечера далеко ходить не нужно, два шага, и ты уже готова выпасть на мягкие и свежие простыни. А так как теперь я одна-однешенька, без любезных соседей, то и уляглась в своем самом обожаемом виде – голышом. Так приятно – все тело отдыхает, и ни какая срань типа ночнушки на шею не наматывается. К тому же Янинка пообещала мне сделать шикарный подарок – оказывается в складе, по результатам мародерки ЛГ, завалялся некий стройматериал, типа земного гипсяка или тонкой но широкой доски. Вот та и решила, ещё вчера вечером, пригнать с самого утра наших местных рукастых шабашников – то есть мужчин, у которых руки выросли не из заднего места, а откуда нужно. И соорудить более или менее капитальную, хоть и щитовую, но нормальную перегородку, и что самое главное, с дверью. И будет у меня своя, отдельная, личная комната отдыха. А когда в только вчера полученные дома переселим часть жителей основного спального помещения, то я, очень возможно, что вернусь назад. Или можно сделать финт ушами – первые две постройки передать медикам. В одном доме, в его меньшей комнатке, у них будут или маленькие, но отдельные кабинеты, или же только один, но уже общий, где смогут одновременно или по очереди вести прием все наши специалисты. А вторую комнату пусть превратят в операционку, это в последние дни у них стало самое востребованное помещение - перенеся туда всё имеющееся у нас оборудование. А во втором сделать палаты для больных – и тогда у нас освободятся целых три комнаты в основном крыле.

Эти такие размышления у меня в голове проскочили буквально за пару мгновений, пока натягивала на себя уже достаточно надоевшие за целый день одежки и на лету вскакивала в берцы. Следующей мыслью, посетившей мой ещё сонный мозг, было – какой нафиг тепловизор на НП? Они же вчера оба стояли на берегу, в зоне высадки нохчей? Но уже затягивая на обуви шнуровку – вспомнила! Ближе к вечеру их оба определили на ПМЖ – постоянное место жительство, к остальному оборудованию контроля и обнаружения на наблюдательных пунктах. Решив, и вполне удачно, что там они пользы принесут намного больше, чем просто стоя у моря. Дед еще поклялся, что если экспериментальный проект электростанции, но уже воплощенной в металл, той, что мы решили сделав, призентовать Ярику на навоселье Руси, будет удачным, второй такой установить на один из ручьев вблизи Малой горы. И проблемы с работой всего оборудования, что там стоит, будут сразу и навсегда решены.

- Исмаэль, - вижу малышку, уже сидящую за своим столом в приемной, и офигеиваю от проскочившей мысли – она что, тут всю ночь провела? Но сразу же потеряв эту нить разышлений, командую, - штаб поднять, быстро.

- Так это они вас разбудили, по приказу Журдова - так как Командира решили не каждый раз дергать. Но сейчас видно вы им очень уж нужны.

Пока бежала в Центральный штаб Вооруженных Сил Независимости, как мы стали почти в шутку называть наших кадровых военных, в голове проскочила настолько неожиданная мысль, что я даже слегка тормознулась, чуть не запутавшись в своих собственных ногах. Что же за идея настолько внезапно меня посетила? А вот что – скоро, очень скоро Вика передаст нам с нового острова все необходимые параметры водного потока и окружающих его берегов, для создания в металле проекта электростанции в качестве спонсорской помощи Ярославу. И Дед Леша вслед за этим известием наладился сразу идти к соседям – он еще с ночи мне об этом упорно и нудно долдонил. Добавив, что все нобходимые размеры успешно посчитает и в пути:

- Я для себя все это уже делал, тут останется только внести в старые таблицы скорость течения воды, ну и просчитать их заново, вот и все. У меня даже все размеры и данные мотор-колеса есть, чтобы не ждать, что же именно ты получешь – а в заказ возьмешь именно то, что нам нужно.

А мне только вот в голову пришло озарение – если идет он, то почему я не могу к ним в гости сбегать? Свяжусь со Стасом, спрошусь разрешения на это, и сразу после поставки, взяв необходимое сразу с собой, выйду в рейс. Только вояк предупрежу заранее, чтобы приготовили вчерашний самый маленький катер из трофеев.

- Отец Федор, - вскакивая в кабинет штаба, что только вчера организовали, найдя ему единственное свободное место – в подвале, задаю ставший чисто риторическим за последнее время, вопрос, - что за хрень опять происходит?

- Сам ничего не пойму. Вроде ведь уже все закончились? Или свеженькие, что из очередного болота выбрались, решили нас почить своим вниманием? Ничего не знаю, потому и ничего не скажу. Нас всем стается только ждать – но тревожные группы, в каждой из которых по шесть человек с винтовками и дробовиками, уже ушли на побережье. С НП их всех скорректируют, куда будут направлятся резинки. А остальных уже будем встречать только тройками, но с пулеметами – так как слишком много бойцов у нас за вчера вышло из строя. Ну и массовку подтянем – вдруг на толпу правильно поведутся, и испугавшись, уйдут не солоно хлебавши?

- По памяти – сколько всего у нас пострадавших?

- Тридцать три. Из них тяжелых семь и средних пятнадцать – это те, кто лежачие в палатах. И было одиннадцать легких – но они уже разбежались по вчерашним позициям. Часть их заняла свои места у Марко, остальные тут, возле Дома, решив, и вполне справедливо, что болеть на койке сейчас совсем не время.

Но это нападение неизвестных, пока еще нам неизвестных, окончилось также внезапно и безалаберно, как и началось. Вероятнее всего совершенно не зная особенностей нашей прибрежной зоны, и в темноте не видя плеска небольших волн над внешними, подводными скалами, вначале на них вылетели надувнушки. Из экипажа первой в живых осталась только одна женщина, со второй все четверо вполне успешно отправились на корм акулам - которые как специально в этот миг оказались рядом. В третьей выжил молодой парень, а четвертая подарила нам сразу двоих мокрых и до ужаса испуганных “зубастыми охранниками” и кошмарной смертью своих спутников, мужчин. Там даже подобия сопротивления оказано не было, к тому же на четверых был всего один пистолет, и тот у женщины, чуть позже при внимательном рассмотрении оказавшийся всего лишь травматом. За ними даже в воду лезть не пришлось – сидели там, куда смогли выбраться, скукожившись со страху в мокрой одежде, пока наши водоплавающие, только чуть позже, пригнали свободную лодку и вежливо помогли им туда пересесть.

С бОльшими посудинами вышло примерно также, но чуть менее трагично. К Дому их подошло пять штук, три из которых сходу налетев на камни, быстро ушли под воду. Пока их экипажи вплавь добрались к своему целому транспорту, в живых, примерно – очень даже примерно, по мнению забытых на скале пары мужчин, осталось не более шести или восьми человек. Разглядеть это они нормально не смогли, и темно было, да и расстояние помешало. К Марко вышло последние три – уже на повороте к берегу две сразу пропороли себе дно, и начали быстро набирать воду. Только последняя, стукнувшись бортом о камни так, что даже наши бойцы на берегу услышали глухой звук, осталась наплаву. Тут тоже порезвились акулы – были видны их множестенные верхние плавники. Оставшаяся целой лодка смогла подобрать всего троих или четверых, спасшихся от смерти в зубастой пасти. На камнях осталась только одна, перепуганная до ужаса молодая девчонка. Может быть они и хотели после всего этого пристать к берегу, но при таких страшных потерях сразу не рискнули. А потом, буквально через пару минут, по приказу Журдова были включены прожектор у Марко, и так и не снятая новогодняя иллюминация на Доме. И незваные гости, увидев, что о них знают, и с нетерпением, которое было ясно видно в руках у всех встречавших, ждут - не стали дальше нарываться на неприятности, а развернувшись ушли туда, откуда и явились к нам. То есть, во мглу и в неизвестность.

- Федор, сколько к нам высадилось? – спросила у офицера, что уже умотал на берег, в микрофон своей рации.

- Ни единого. По докладам бойцов, встречавших “тихушкиков” на надувнушках, там спаслось всего четверо, а остальными полакомился живой щит острова – акулы. И тут мы уже успели снять с камней всего троих, напуганных до дрожжи в коленках. Их, уходя, бежавшие просто бросили.

- Сколько из налетчиков погибло?

- У Марко – восемь, возле Дома – двенадцать, и в экипажах надувных лодок тоже двенадцать. Всего тридцать два человека, и если считать со спасшимися – то они за раз потеряли тридцать девять бойцов.

- Неплохо в гости незваные сходили. Пока не забыла – все их лодки, и резинки и корпусные, найти, поднять, и вытащить на берег. Они и нам самим пригодятся.

- Есть. Этим уже занимаются. Но вот что теперь с пленными делать?

- Если одни мужики – определи в общую камеру, а по светлу разберемся.

- То-то и оно, что мужчин всего пятеро, шестая женщина моих лет, и молоденькая девчонка. Все семь – мокрые, хоть выкручивай. Мои действия?

- Разделить. Внизу был маленький эакуток с дверью – поставить там две кровати с запаса, дать свежее постельное, сухую одежду, и женщин отправить туда. Всех остальных – в отдельную общую, но ни в коем случае ни к нохчами и ни к арабами. А только самих. При этом всех тщательно проверить на наличие оружия и режуще-колющего, и обязательно проконтролировать переодевание. Мокрое забрать и сдать в стирку. Но не забудь – все это время на чужих голых девок не пялиться. Все остальное решим уже утром. И проверь сам, чтобы их всех закрыли на замок. А я досыпать.

Выдала всю порцию руководящих приказов, и слиняла из штаба к себе, в уютный и мягкий уголок кабинета.

Почему я следила за всеми переговорами из кабинета, а не с улицы? Или хоть с одной из приготовленных нами позиций? В подобных, острых ситуациях, Радован меня и близко не подпускает к наружной двери. Ему еще помощника дали, и теперь за мною контроль стал в два раза сильнее и пристальнее.

Пока я встала, досыпая после раннего подъема и приключений, его сопровождавших, Вика по радио успела отчитаться, а вслед за этим Деда усадили в одну их самых быстроходных парусных лодок. Есть у нас несколько таких экземпляров - и увезли к соседям. Я же, только проведя треню и приняв утренние процедуры, еще даже до столовки, связалась со Стасом, и испросила его согласия на посещение:

- Какой разговор? Конечно приходи. Тогда и мы с моим ближайшим замом чуть позже подтянемся, если ты сама не против нашего личного знакомства, - услышала в ответ.

- С ума сошел? Буду с нетерпением вас ожидать.

Потом, объяснив Федору что я замыслила, дала ему задание приготовить транспорт, который я выбрала для этого, и совершенно не обращая внимания на его протесты, и слова, что:

- Командир! Совет же запретил Вам так рисковать. Я не могу на это пойти.

На что я чуть резковато ответила:

- Твоего согласия я не спрашиваю. Приказ есть? Есть. Выполнять. А чтобы не было риска, думай, как его предупредить и нивелировать.

И отправилась на знакомство с новым, только утром выловленным в море народом.

- Наша группа? Была большая – в ней до этого идиотского похода насчитывалось семьдесят два человека. Но со страшным гендерным перекосом – нас, женщин, всего девять, включая бешеную Иргу, а мужчин шестьдесят три, - продолжает недавно начатую мною беседу старшая, и похоже что довольно умная женщина, - а у них, голодных жеребцов, желание потрахаться проснулось уже на седьмой день пребывания на Островах, когда уже мы все успешно и быстро объединились. И ноги приходилось раздвигать практически всем. И нам с юнной Христианной, и тем шести старшим, что остались на нашем острове, который мы назвали Гронхольм. А ведь им лет по многу - самой младшей пятьдесят три, а старшей пятьдесят девять, но самцы разницы не делали ни кому. Конечно же, вначале больше всех доставалось Христ, но наш Глава поделил всех женщин поровну, составив поименный график – кто, когда, и кого обслуживает. А Вантарс, которая Ирада, никому вообще не давала, и лесбис не признавала – и как сама сбрасывала напряжение, я даже не представляю. Хорошо хоть в том кошмаре мы не забеременели. Девочке родители поставили спираль ещё два года назад, перед самым поступлением, здраво рассудив, что трахаться она по любому будет, а так хоть без последствий. В виде ребенка. А я сменила свою буквально два месяца назад, поставив самую хорошую и с огромны сроком гарантии. Старшему же поколению было все равно, у них всех уже давно наступил климакс.

- И как часто?...

- Давать? Всем поровну – восемь раз в сутки, да и еще по проклятому графику, чтобы им не надоедало одну и ту постоянно иметь.

- Но как же вы, женщины, могли на такое согласится?

- Да все дало это извращенное воспитание современных поколений, пришедшее из Америки. Гуманизм, либерализм, демократия в конце концов, да и мы ведь воспитывались на принципе – личная свобода и доступность, раскрепощенность – вот именно это и есть самые главные общеевропейские ценности.

- Ну, вы там у себя, в Европе, совсем скатились до скотского состояния.

- Ага! Как в дальнейшем тут мы поняли, до полного разложения старых понятий мы вполне успешно дошли. К тому же, у нас, женщин, вскорости сработало усилившееся либидо, и уже сами не отказывались от сладкого, хоть и не очень желанного. Мне этих трех недель хватит помнить многие годы. Хотя, честно говоря, оторвалась с голоду отлично – у меня после того как муж ушел, партнеты в постели бывали очень редко. Так как основная работа не очень способствовала знакомству - а тем более для нормального, долгого по срокам отношений интима. И окружающий тогда контингент для этого ну никак не подходил. Практически все – одни женщины, за любого появившегося на горизонте офиса мужчину доходило у них чуть не до драк. А вот позаниматься лесби не отказывался никто, совершенно – от восемнадцати-двадцати-двадцати пяти летних лаборанток до пятидесяти-шестидесяти летних профессорш и докториц наук. Все мы этим делом грешили.

- А кто же вы по специальности? Что вокруг такие страсти горели?

- Ботаник, кандидат наук, основную часть своего рабочего времени провела в лаборатории и опытных оранжереях. И, как вы понимаете, мужчины возится с цветочками и травками с разными растениями не сильно стремятся.

- Понятно! Феминизация рулит?

- Вот именно.

- Лу, так зачем вы шли к нам ночью? Никто из спасшихся о целях этого похода так и не признался. Ни вы с Христианн, ни ваши испуганные и шокированные произошедшим в море спутники?

Лу Обрег, шведка, тридцать два года, ботаник. Научный работник и опытный селекционер, была в постоянном штате Стокгольмского университета. Ей часто приходилось преподавать, хотя она и не имела именно этой специализации, но было много личных знаний, которые было разрешено передавать студентам.

- Однажды в интернете мне попалась статья о России семнадцатого – восемнадцатого веков. Там было упомянуто интересное выражение Поход зазипунами, с расшифровкой этого понятия. Но если в то время это значило сходить к соседям войной за продуктами да рабами, то мы сегодня шли, если официально, только за женщинами.

- Не поняла?

- Четыре дня назад, в полночь, небо на горизонте расцвело массой салютов и фейерверков. Нас, кто это видел, было много, а видели все женщины, заканчивая в эту ночь выполнять на спине свои обязанности, ведь начинался дождь, и мы быстро сбежали под крышу. Следующим утром троица самых активных и опасных – это Ирада, женщина со змеиным взглядом, и самые страшные, Пекки и Гёсста, забрав на стоянке свой самодельный тримаран, ушли на целый день. Вернувшись уже ночью, пришли все трое к нашему Главе с объяснениями о причине своего такого поступка. А так как я была невдалеке занята поздней работой, то и услышала практически весь их разговор. Вантарс настаивала на поисках группы, которая так ярко о себе заявила, напирая на то, что там:

- Во-первых, может быть излишек женщин, и их можно будет уговорить на переселение к нам, не предупреждая естественно о будущем.

- Во-вторых, если они слабы, и жилья там много, сможем уже мы туда перебраться, и создать большую группу, постепенно или сразу подмяв их под себя. И даже то, что мы за один день не смогли их найти – не показатель их скрытности или опытности. Просто нам не хватило на это времени. И с утра мы уйдем снова – такой шанс упускать было бы очень глупо.

Он вначале некоторое время сопротивлялся, но потом дал свое согласие. А на следующее утро они опять ушли в поиск. Вернувшись уже к вечеру, все трое были в эйфории, рассказывая – какой там огромный остров, большой с удобствами дом, практически нет мужчин, и очень много молодых женщин, разливаясь при этом соловьями.

После того отчета очень долго шли уговоры основной массы наших мужчин – хоть им и хотелось иметь под боком нашего пола как можно больше, но идти за ними желания особого никто не проявлял. Пока вчера перед вечером, Пекки и Гёсста не отлупили пятерых самых инертных, и колесо подготовки завершилось. И только уже на подходе к цели Ханссен отдал приказ – местных мужчин по возможности в плен не брать, а всех женщин аккуратно вязать. Оказывается, мы не зная этого, но уже шли на переселение. При том – принудительное. Наши два спутника, сидя на веслах, только и сделали, что переглянулись. Но потом начался кошмар с пробитыми на скалах лодками, внезапным и неожиданным нападением акул, закончившийся для меня благополучно тем, что успела выбраться из воды на сухую скалу. А дальше уже ваши бойцы нас всех собрали в свою лодку.

- А сколько же у вас было оружия, что собирались захватывать чужой остров?

- Мало. Очень мало. Мой травмат можно не брать во внимание, это не оружие. Два пистолета, револьвер, три разных винтовки у охотников-финнов, и дробовик у литовского полицейского.

- И больше ничего? А где то, что у вас было с собой?

- А зачем больше? Они же собирались подмять под себя остров без стрельбы! Где? Просто утонуло. Вместе с погибшими стрелками – оно все было в наших четырех лодках. И ни одного вооруженного не спаслось.

- А на вашем Гронхольме сколько его осталось?

- У Главы шокер, и больше ничего.

- Кошмар. Ну вы и безумцы. И ещё вопрос – почему вы так неплохо говорите на нашем великом и могучем?

- Вначале училась с русскими на потоке, потом полезная литература была только на нем, а в конце концов последние три года у нас в оранжереях постоянно стажировались студенты из России. Вот и пришлось выучить.

- А остальные ваши спутники? Может быть они и не поняли ничего без переводчика?

- Почему? Знают его. По крайней мере жители Прибалтики свободно говорят, а их нас, скандинавов, хуже всех его знает только Микко. Но и он, хоть и коряво, но всеже довольно таки неплохо может с вами разговаривать.