Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 4

Глава 17 (вычитка с утра)

— Если же вы пришли как представитель новых акционеров, то я сразу укажу вам на дверь. Не без соблюдения приличий, — уточняю. — Поскольку лично к вам отношусь неплохо: вы первый отметили мои заслуги и те деньги до сих пор актуальны. На них сейчас живу, поскольку банк заблокирован.

— Аха-ха-ха, занятно! Пожалуйста, продолжайте, — он веселеет ещё больше.

— Третий вариант. Если вы пришли по каким-то своим инициативам, несвязно с отцовством и Мацусита, я просил бы сразу перейти к делу.

Пару секунд меряемся взглядами.

— Вы действительно такой, как о вас говорят, — заключает гость. — Решетников-сан, я шёл с одними намерениями, но сейчас посмотрел на вас вживую — и передумал. Давайте, я сперва кое-что расскажу? А потом вернёмся прямо к этому месту в разговоре?

— Извольте.

Там же, через некоторое время.

— … тендер кабмина, — инженер рисует единицу на листке, взятом из принтера. — Очень нехорошее разбирательство в ваш адрес со стороны Регулятора. — Двойка. — Вполне весомая поддержка вашей карьеры здесь, в Йокогаме, со стороны новой команды, к которой отношусь и я. — Тройка. — Возможность решить все ваши проблемы с законом, — четвёрка.

— Вы решили выступить в роли демона-искусителя? Уэки-сан, мне неловко отказывать повторно, но от количества аргументов моя позиция не изменится.

— Почему? — он откладывает ручку и цепко смотрит в глаза.

— Вы себе даже не представляете, какого уровня проблемы у меня сейчас, м-м-м, пусть будет на личном фронте. В сравнении с ними эти ваши один-два-три-четыре — незначительная мелочь.

— Хьюга Хироя-сан очень постарался, — инженер зажмуривается и откидывается на спинку. — Нам вас даже добивать не понадобится: всё сделают Комиссия и суд. А потом, когда вполне определённые неприятности на вас таки свалятся, вы будете искренне желать услышать мои нынешние предложения. — Уэки-старший резко открывает глаза и смотрит мне в переносицу с короткой дистанции. — Но тогда ваша рыночная цена будет намного ниже.

Молчу. Он после едва уловимой паузы продолжает:

— О вас стремительно пошли слухи как об очень умном и осмотрительном человеке. Вы же способны оценить подлинную привлекательность моего шага вам навстречу?

— Предложение достойное, — киваю. — Просто вы его сделали в условиях дефицита персональной информации.

— Какой именно? Вы же не рассчитываете всерьёз, что моя дочь, Хаяси Хонока и неожиданно примкнувшая к ним младшая Хьюга смогут выстоять против Мацусита? И в совете директоров, и в наблюдательном совете?

— Уэки-сан, я вам более чем благодарен за предельную откровенность, потому тоже скажу честно. Один раз. Для того, чтобы конвертировать мою интеллектуальную собственность в деньги — алгоритмизация, как вы говорите — мне не нужны ни вы, ни новые партнёры из Мацусита.

— Что вы хотите сказать?

— Представьте себе самое большое месторождение алмазов в мире.

— ЮАР? — в его глазах опять вспыхивает интерес.

— Хоть и там. Допустим, владелец месторождения отлично знает до тысячи карат стоимость своих недр. Как и все варианты технологии добычи, подчеркну, все.

— Хм.

— А к нему приходит солидный человек. Да, по-своему интересный, откровенный, где-то приятный — но вот с каким предложением: «Давайте, я вам трактор дам? А вы взамен будете меня во всём слушать и добытые алмазы за вас продавать буду тоже я? Ведь без меня вы не справитесь».

— Я не думаю, что это уместная аналогия. — Его лицо остаётся спокойным, однако во взгляде мелькает раздражение. — Кажется, вы склонны переоценивать личную перспективу, игнорируя роль иерархических статусов.

— Время нас рассудит. Зачем спорить там, где каждый останется при своём мнении?

— И вам сейчас очень везёт, что вы разговариваете не с Хьюга Хироя. Объяснить, почему?

— Не стоит. Я к нему, кстати, сегодня собираюсь, так что сравню ваш прогноз с первоисточником.

— Зачем⁈ — вырывается у инженера на автомате, о чём он тут же жалеет. — Извините, я не должен был спрашивать. Не моё дело.

— Я могу ответить, это не секрет. Как вы справедливо заметили, у меня в ближайшее время может исчезнуть возможность наносить какие-либо визиты по своему желанию. Я более чем уверен, что долго подобное не продлится, однако именно деду Хину-сан имею что сказать. И откладывать этого тоже не хочу — в силу его возраста. — Намёк сделан, понимай как знаешь.

Уэки без перехода принимается за нетронутую чашку с холодным чаем, продолжая с разных сторон пробовать меня на прочность всё тем же набором аргументов. Ничего не добившись, через четверть часа он мажет взглядом по настенным часам и очень быстро откланивается.

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

Бух!

Щиты токусюбутай — Специального отряда Токийского столичного департамента полиции — ударили в мусорные баки на колёсиках.

— Держать строй! — тут же отозвался из-за импровизированной баррикады сятэйгасира-хоса, ответственный за оборону конкретного прохода-переулка. — Первая подгруппа, вперёд!

Мусорки на мгновение разъехались, выпуская вперёд полтора десятка человек, сноровисто прикрывшихся от тазеров полиции крышками всё тех же мусорных баков.

Пара гарпунов-разрядников зацепила кого-то из борёкудан.

Мая, наблюдавший происходящее с дистанции в два десятка метров из тонированного в ноль лимузина, скрипнул зубами, мысленно молясь всем богам, хотя до этого считал себя воинствующим атеистом:

— Только продержитесь… Ещё чуть-чуть, совсем немного, и всё будет хорошо…

Крепкие руки товарищей, вынырнувшие из-за баррикады, тут же эвакуировали потерявших сознание. Их место в переднем строю заняла пара свежих бойцов.

Оябун Миёси хотя и переживал за своих людей, сейчас ими в полной мере гордился: спокойные отрешённые лица, выверенные движения, отсутствие суеты.

Хладнокровные действия, точные тактические решения, спокойные глаза у всех и каждого — как самураи несколько сотен лет назад.

БУХ! Сотрудники спецотряда перегруппировались, часть из них заработала дубинками.

Вооружённые мусорными крышками сятэи Эдогава-кай стремительно отступили за баррикаду, их место занял десяток с длинными штыковыми лопатами.

Мая глубоко вдохнул, медленно выдохнул и мысленно похвалил себя: убить сотрудника спецотряда в таком снаряжении садовым инвентарём не выйдет, но и получить штыком в пластиковое забрало шлема — приятного мало. Или даже в защитный жилет, не говоря про ногу или кисть руки, пусть и защищённую перчаткой.

Равновесие было восстановлено.

Зазвонил телефон.

— Слушаю. — Оябун ответил стремительно, практически мгновенно, но без унизительной суетливости.

— Ваша картинка в эфире уже третью минуту, сейчас смотрят тридцать пять тысяч… Количество растёт по экспоненте… Льём стримы с трёх точек, начали репостить новостные агентства… Так-так-так, погодите… Есть! — звонящий назвал канал первой десятки. — Они подхватили трансляцию!

Мая с облегчением выдохнул, поблагодарил блогера за отличную работу, разорвал соединение и решительно полез из автомобиля наружу.

Не зря в своё время потратились на эти дроны — часть попала в зону подавления, но какие-то бабочки смогли занять нужные позиции и дать правильные картинки в эфир.

Половина дела сделана.

Миёси-старший неторопливой рысью набежал на своих, скрывавшихся за баками. Раздвинул пару человек, подхватил левой рукой крышку от мусорки, правой — черенок от лопаты и занял место в общем строю.

Сятэйгасира-хоса вскинулся было с немым вопросом во взгляде, но Мая остановил его короткой фразой:

— Командуй сам. Я — простой сятэй.

Не отсиживаться же в машине, право слово. Дело-то может где-то сделано (огласки не избежать), но бой ещё не окончен.

Пока тревога по команде дойдёт до городского штаба полиции. Пока начальство в штабе будет перебрасываться ответственностью. Пока известят начальника городской полиции.

Всё это время надо продержаться. К сожалению, ни от кого из своих подтверждения об участии в акциях неповиновения пока не пришло.

ИНТЕРЛЮДИЯ 3

— Накаяма-сан!.. — на сотруднике, ввалившемся в кабинет начальника городского штаба полиции, не было лица.

Накаяма Масатоши как раз наблюдал из открытых источников в сети, как несерьёзная на первый взгляд блокировка рядового патрульного маршрута гангстерами из Эдогава-кай прямо сейчас выливается в нечто немыслимое.

— Доклад, сжато, — скомандовал он.

Выслушав детали, комиссар полиции сделал сотруднику знак замолчать и задумался.

Должна быть причина. Какой-то информации явно не хватало. Да, в сводке за последние сутки он в силу должности видел тот самый скользкий инцидент, потом ещё позвонили смежники, но чтобы якудза вот так…

— Спецотряд с ними справится? — спросил он у подчинённого без перехода. — Почему прибыл только один взвод? Почему нет подкрепления?

— Накаяма-сан, я не думаю, что этих, — кивок на начальственный монитор, на котором борёкудан активно рубились с полицией, — удастся отжать исключительно спецсредствами. Сколько бы мы людей ни выставили, даже если весь батальон.

— Почему?

— Миёси Мая, — сотрудник указал на коренастого типа в классическом кимоно, активно орудующего толстой палкой в первых рядах. — Оябун Эдогава-кай. Давайте срочно звонить в четвёртый отдел, нужна их помощь мозгами.

— Чем этот Миёси так уникален?

— Бывший спортсмен, классическое воспитание. На нынешней стезе — треть века. Внук Миёси Ямакадзэ, воспитывался отцом в соответствующем духе.

— Демоны дери этих правых, — скривился начальник штаба, который почувствовал, что от новости заныли не только зубы, а и корни волос.

Он не работал в своё время в четвёртом отделе, не занимался именно организованной преступностью, но неплохо помнил историю.

Миёси Ямакадзэ — один из знаменитых добровольцев- токкотай, последняя сотня. Тех, которые взялись за штурвалы и отправились на последнюю задачу уже после подписания капитуляции второго сентября тысяча девятьсот сорок пятого года.

— У меня есть стандартная установочная информация четвёртого отдела по нему, — продолжил тем временем сотрудник. — Я слежу за основными персонами ключевых группировок. За теми, кто может задавать тон и моду в их движениях.

— Этот Миёси Мая что, весь в деда? — начальник штаба с отвращением к самому себе просчитывал возможные последствия инцидента.

Навскидку ничего хорошего высосать из пальца не удавалось, чтоб себя утешить — перспективы были так себе.

— Да. У них вся семья этого плана по мужской линии. Его отец, братья отца, двоюродные братья самого Миёси Мая. Яркие последователи идеологии токубэцу ко:гэки тай.

— Долбаные камикадзе. Потомственные, — скрипнул, зубами начальник, используя термин, родившийся в среде японцев-эмигрантов, обогнувший впоследствии планету и неизвестно чьим промыслом пустивший корни на исторической родине.