Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 5

Глава 14

ИНТЕРЛЮДИЯ

Муниципальная досудебная тюрьма. Помещение камерного типа для одиночного содержания. 06:00 утра.

— Подъём! — прозрачный сегмент двери, выполненный из особопрочного стекла или пластика, на мгновение открылся, чтоб в нём мелькнуло лицо дежурного сотрудника.

Одновременно с хлопком закрывающегося обратно окошка что-то глухо шлёпнуло по полу.

Мая отбросил одеяло (вообще-то, по нынешнему распорядку и времени года не положено — только лёгкое покрывало-простыня. Но если знать, как и с кем выстраивать коммуникации, многое в жизни начинает выглядеть иначе, особенно если эти коммуникации управляются снаружи, а не изнутри пенитенциарного учреждения).

— Уже встаю, — кивнул он в пустоту и пружинисто поднялся.

Зелёный глазок видеонаблюдения, сигнализирующий о работе устройства двадцать четыре на семь, замигал.

— Жду. — Оябун Эдогава-кай смотрел в камеру.

Вспышки миниатюрного огонька замедлились, затем из зелёного цвета резко окрасились в красный.

Мая дисциплинированно стоял, и не думая глядеть под ноги.

Ещё через пару секунд красный пронзительно вспыхнул, задержался на удар сердца и потух окончательно.

Якудза стремительно нагнулся за посылкой. Свёрток оказался дешёвым китайским смартфоном, завёрнутым в прозрачный, противоударный, водоизолирующий, герметичный чехол: такие же используются туристами на морских курортах для подводной съёмки.

Помещаешь телефон внутрь, закрываешь зиппер — и хоть фотографируй под водой, хоть видео снимай.

— … Хоть храни тебя в унитазе, — пробормотал Миёси-старший, подбрасывая на ладони свёрток и прикидывая дальнейшие действия.

Сейчас можно было или начать звонить сразу — но неясно, сколько времени в запасе. А той стороне ещё предстояло найти и позвать переводчика с японского (без оного бывшие спортсмены между собой могли объясниться лишь в ограниченном диапазоне, потому что жестами. В данном случае — точно не сценарий).

Или можно чуть-чуть подождать, знать бы ещё, не расходуются ли сейчас попусту драгоценные секунды.

Снаружи доносился голос охранника, прошедшего коридор до конца и возвращавшегося обратно.

— От семи до десяти. — Появившаяся всё в том же окошке голова в фуражке стрельнула глазами в направлении отключенной камеры.

«Минут» сказано не было, но прямо подразумевалось.

Мая без слов поклонился и тут же перешёл к действиям — активировал гаджет, дождался включения и принялся листать меню установленных программ. Первая страница, вторая, третья — было видно плохо, возрастная дальнозоркость, демоны её дери, а очков в тюрьму он брать не стал.

Нужная иконка то ли не находилась, то ли вообще отсутствовала.

Борёкудан вдохнул, задержал воздух в лёгких и невозмутимо повторил поиск — на этот раз отводя руку с аппаратом как можно дальше от глаз, практически до середины бедра.

Отсутствует. Кивнув самому себе, старший Миёси следующую пару минут потратил на установку вечата — китайского мессенджера, только через который и следовало звонить в данном случае.

Есть. С цифрами прошло легче: хотя телефонные номера Поднебесной и кажутся длинной дорогой, убегающей в горизонт (поскольку имеют больше одиннадцати цифр), всё же десяток кнопок на достаточно большом экране — совсем не то же самое, что миниатюрный значок программы размером с ноготь.

Зелёная трубка. Вызов.

— Из интересных мест ты звонишь, друг мой, — старый знакомый обозначил едва заметную улыбку после того, как цепко обозрел убранство помещения, в котором находился японец.

Сказано было, разумеется, на жонг-гуо, но почти одновременно с товарищем внизу экрана появился квадратик третьего участника конференции — синхронного переводчика.

— У тебя отличные сотрудники, — уважительно присвистнул якудза. — И хорошо поставлено дело. Я думал, на поиск знающего японский уйдёт минимум пара минут — ты же на работе, Вэйцзюнь?

Вместо ответа выступавший некогда за КНР товарищ повёл камерой своего смартфона — в кадр попал настенный портрет человека, отлично известного не только в регионе, а и, пожалуй, по всему миру.

От Миёси-старшего не укрылся тот факт, что синхронист, переводя начальству текст лаовая, запнулся и вместо имени употребил фамилию — Хао. Китайского языка борёкудан не знал, однако по контекту было понятно, что вместе с обращением к начальству подчинённый сказал то ли «господин», то ли «товарищ».

— О, вы ещё не выбросили этот старый хлам! — развеселился Мая, когда камера с настенного изображения вернулась к лицу друга. — Колись, эта фотография на стене, небось, твоего деда застала? Отца точно, ахаха.

— Всем кроме вас, живущих на островах дикарей, давно известен тот факт, что Председатель Мао хотя и допустил тридцать процентов неточностей в своих решениях, всё же на семь десятых действовал абсолютно правильно, — с едва уловимой улыбкой парировал собеседник. — На благо народа. Кстати, если ты рассчитываешь, что я и дальше буду сразу брать трубку каждый раз, когда ты оказываешься в тюряге, пожалуйста, исполняй наши договоренности: я не топчусь по памяти идиотов, служивших вместе с твоим дедом — ты воздерживаешься от шуток в адрес того, насчёт чего у нас не принято не то что острить, а вообще… Ты понял.

— Эй, а почему это сослуживцы моего деда — идиоты⁈ — возмутился якудза.

— Ну а как ещё назвать безумных людей, которые полетели размазываться о палубы чужих кораблей в своих самолётах после того, как ваш Микадо подписал капитуляцию⁈ — жизнерадостно заулыбался хань.

— Один-один, — уязвлённо признал Мая. — Пожалуй, даже два-один в твою пользу. Ладно, я ещё что-нибудь придумаю в следующий раз!

— На тему?

— Чем тебя поддеть так, чтобы победа в споре осталась за мной, — пообещал японец.

— Побеждали, побеждаем и будем вас побеждать, — улыбка на лице собеседника стала шире. — На земле, на море, даже в такой вот беседе.

Миёси-старший поймал себя на том, что сейчас всерьёз собирается вспыхнуть и напомнить Вэйцзюню, что победа недотёп с материка тогда стала возможной лишь благодаря гигантской коалиции и атомному оружию. Для начала, Китай и США в той войне выступали на одной стороне — самое большое население и самые богатые толстосумы планеты.

Впрочем, Мая тут же взял себе в руки и на поводу у неуместного детства, заигравшего известно где, не пошёл — развивать дурацкий спор не стал.

— Не хочу напоминать тебе уроки истории, но вся ваша культура, включая живопись и архитектуру, молчу о письменности — вариации на тему нашей, — продолжил тем временем хань. — Точнее, производные от нашей.

Оябун сердито засопел:

— Кроме ваших иероглифов у нас ещё свои азбуки есть!

— Ты просто поболтать звонишь или чего-то хотел?

— Да чего хотеть отошедшему от дел пенсионеру в наши годы? — не очень натурально отмахнулся якудза. — Поболтать о том, о сём. Тем более, заняться здесь всё равно нечем.

Пронзительный взгляд товарища дал понять, что всё недосказанное тот понял верно.

— Минут пять ещё поиздеваюсь над тобой, — Мая технично сообщил оставшееся до конца сеанса связи время. — Потом, наверное, на зарядку пойду — здесь спортзал хороший.

— А ты сейчас где? — во взгляде Хао мелькнул интерес.

Борёкудан добросовестно назвал заведение, аккуратно проговаривая сложные для китайского уха звуки.

Вэйцзюнь застучал клавишами клавиатуры, мазнул взглядом по экрану, затем вернулся к товарищу:

— Досудебная? — он понимающе моргнул. — Ну, я тебе всегда говорил. Игры с законом до добра не доводят, даже у вас. Может, раз суда не было, ещё отобьёшься? Адвокаты, работа со свидетелями, то да сё?

— Думаю, должен, — уверенно кивнул Миёси-старший, не углубляясь в детали.

Пару секунд бывшие спортсмены смотрели друг на друга, будто настраиваясь на общую волну.

— Слушай, я тебя об одолжении попросить хотел, — Мая первым нарушил молчание. — У вас скоро должен освободиться такой же, как я, — он повёл рукой вокруг. — Всё равно ему у вас приткнуться негде будет, я готов спорить, если хоть чуть-чуть понимаю в вашем социальном рейтинге.

— Говори дальше.

— Ты бы не мог один раз воспользоваться своей синекурой и ради старого знакомого кое-что передать тому типу в тюрьму? Вашу, китайскую? — борёкудан изобразил олимпийское спокойствие и невозмутимость.

— Смотря что, — китаец поощряюще поднял бровь.

— Если этот ваш товарищ будет искать работу — и наверняка не найдёт — мы со своей стороны были бы рады разместить у него кое-какие наши частные заказы. Официально, под договор внешнеэкономической деятельности, даже налоги ваши за него бы заплатили. — Якудза перебрал в воздухе пальцами, — ну, если договоримся.

— Ты сейчас говоришь от имени…

— Я всегда говорю или за себя, или от имени Эдогава-кай. — Мая машинально расправил плечи и выпрямил спину. — Нынешний случай — не исключение.

— Понятно. Частная лавочка, — в интонациях китайца мелькнуло не очень натуральное пренебрежение.

Правила игры, понимающе оценил японец про себя, а вслух заявил:

— Чем богаты. Для того, кто в вашей нынешней безработице, ещё и после тюрьмы, будет не в состоянии заработать на кусок хлеба на старости лет, даже должность заместителя директора заштатного ресторана — манна небесная! — поддавшись эмоциям, он не сдерживался в формулировках. — Не захочет — его дело, наше дело — предложить!

— Имя.

— Погоди, лучше текстом, — пробурчал Миёси-старший, переключаясь с фронтальной камеры на нормальную и наводя последнюю на свой указательный палец. — Потому что голосом ваши четыре тона пропеть правильно точно не смогу. А там вдруг совсем не та фамилия получится.

— А-га-га, тебе ещё и медведь на ухо наступил! — лицо китайца расплылось в широкой улыбке, глаза остались холодными и внимательно следили за чужой рукой. — Ты раньше не рассказывал, что вдобавок глухой!

Оябун закончил водить по стенке, оставляя выпад без ответа:

— Ручки и бумаги нет, написать нечем, но могу повторить. Успел прочесть?

— Конечно, иероглифы у нас пока ещё одинаковые. Ван Бай Инь. Жди, сейчас скажу, смогу ли на него выйти.

Пальцы хань снова застучали по клавиатуре.

— У тебя и доступ к пенитенциарным учреждениям есть⁈ — удивился японец. — Ты же вроде был по другой части⁈

— По какой я части — не твоё дело, извини за прямоту. У меня много чего есть, не всем обязательно знать, особенно вам за морем… — проворчал товарищ. — Сто десятая и сто одиннадцатая? Шпионаж? Хм, тогда понятно, почему он именно в этой тюрьме сидит.

По мере чтения с экрана лицо Вэйцзюня разглаживалось, приобретая умиротворённое выражение:

— Взысканий за время заключения нет, поощрения для УДО во внимание не приняты. Ну, здесь логично — с такими-то статьями… какое там досрочное… Потому и от звонка до звонка… Выходит на следующей неделе! — друг поднял глаза.

— Передашь ему привет от меня?

— Куда ж я денусь, — китаец равнодушно передернул плечами. — Этот, — щелчок указательным пальцем по монитору, — действительно у нас работы скорее всего не найдёт, даже уборщиком туалетов. Раньше он мог бы сменить городок на поменьше или вообще в деревню перебраться, поближе к сельскому хозяйству, но после ковидного кризиса и на каждом деревенском огороде — свои герои.

— Плохо с работой? — живо поинтересовался японец.

— Для только вышедшего из тюряги старика, ещё и с таким здоровьем, как у него — точно плохо, — подтвердил Вэйцзюнь. — Проблемы не нужны никому, а у него хронических болячек полтора листа, — товарищ покосился в экран, — если верить медицинской карте.

— Спасибо, — серьёзно поблагодарил Мая. — Я рад, что ты подключишься.

— Не за что. Мы работаем в том числе и для того, чтоб помогать простым людям, которые оступились — стараемся помочь им встать на правильный путь, — патетично продекламировал хань, затем тихонько похихикал. — Пусть лучше такого персонажа кормят японцы, если вам делать нечего, — хань широко разулыбался. — Чем он каким-то образом присосётся к нашим бюджетам.

— Мы прокормим. Причём вплоть до легального контракта, с понедельной оплатой, — на всякий случай оябун прозрачно обозначил условия. — И налоги ваши тоже можем авансом платить, ну, мало ли. Вдруг у вас контракты ВЭД в банках регистрируются?

— Регистрируются, налоги — это хорошо. Не волнуйся, всё доведём до твоего болезного, обещаю. Слушай, Мая, а у меня тоже есть вопрос, — собеседник вроде как в последний момент спохватился. — Ты же скорее всего надолго не задержишься там, где ты сейчас находишься?

— Точно. — Миёси-старший твёрдо кивнул в подтверждение.

— У меня шкурный вопрос. У нас тут своя реструктуризация затевается, возможно, я в итоге соберусь на пенсию в самое ближайшее время. Встретимся лично, если так всё и выйдет? — Вэйцзюнь пронзительно смотрел в глаза и не мигал. — Примешь в гости на время?

— Тебя одного или с семьёй? — профессионально уточнил якудза, на автомате прикидывая собственные возможности по доставке чиновника КНР с материка в обход тамошних пограничных пунктов пропуска.

Для подобной операции существовали более чем рабочие маршруты контрабандистов через Вьетнам, но в том регионе орудовали преимущественно местные.

Японцы о темах тех географий знали в общих чертах, однако в силу отсутствия интересов действующих связей не имели — надо посылать на местность людей, наводить мосты.

— Сам приеду, я ж на пенсии буду, — друг пренебрежительно отмахнулся. — У семьи всё в порядке, они и не захотят срываться. Это мне хоть вешайся от безделья. Только в аэропорту встреть? У вас без языка потеряться можно, а переводчика со мной уже не будет, ахаха! — товарищ жизнерадостно заржал.

Битва за влияние внутри ведомства, перевёл себе недосказанное оябун. Вэйцзюнь закусил удила, вошёл в контры с начальством: вон, собирается монетизировать накопленный за годы безупречной службы нематериальный багаж. Который в голове и за плечами.

Где-то объяснимая позиция, хотя принципиального сына своей страны должны были здорово для неё обидеть.

— Встречу, — лаконично кивнул Мая. — И размещу как аристократа, хоть и не одного. На любое время, буду очень рад, вид на жительство лично оформлю — подключу знакомых.

— У нас тут борьба за порядок очередная начинается, — поделился друг, на короткое время становясь беззаботным и нормальным, таким, каким помнился в возрасте двадцати лет. — Были квазигосударственные предприятия, в которых разрешалось долевое участие семьям таких, как я. Сейчас правила изменились: старые друзья нового председателя, окопавшись на должностях, хотят увеличить то, что имеют — денег всегда мало, даже гигантских. Не буду говорить, за чей счёт… — Вэйцзюнь сердито отвернулся в сторону.

Предыдущие источники дохода товарища, видимо, были завязаны на негласную политику руководства: если твоя семья успевает получать параллельный доход благодаря тебе, да без ущерба для твоей основной работы — кое-каким ведомствам Китая и бог не указ, они сами вроде как на страже закона.

Однако что-то в последнее время изменилось. А к радикальному сокращению доходной части Хао оказался категорически не готов — поэтому и засобирался на пенсию, чтобы развязать себе руки.

Ничто не устаревает так быстро, как возможности и связи вчерашних сотрудников силового блока, только что старших бывшими — это оябун Миёси про Поднебесную знал давно и хорошо, в том числе не понаслышке.

— Я на той неделе тоже собираюсь отсюда выйти, — якудза похлопал по тюремной стенке. — Ориентировочно через пять рабочих дней. Приезжай, встречу лично.

— Договорились. Если что, наберу твою дочь.

Друг махнул рукой и соединение разорвалось. Какое-то время в уголке экрана оставалась активной иконка переводчика.

Мая задумался, стоит ли бросить герметизированный смартфон в унитаз прямо сейчас или без паузы набрать кое-кого, работающего уже на родное государство — последние знакомства позволяли.

Когда чиновник уровня и направления Вэйцзюня ТАК обозначает свои ближайшие интересы, возможно, есть смысл…

Оябун решительно обуздал ушедшую не туда мысль. Личный контакт есть личный контакт, друг есть друг.

Как показал последний опыт, иногда интересам места, где живёшь, становится гораздо лучше, если ты действуешь от собственного имени.

Увы, и Япония сейчас немножко иная, не только Китай — вон, даже полицейские стали нарушать законы. Причём по отмашке с достаточно высокого уровня.