Кто убьет любимую?

Глава XI

Кто бывал только в континентальной Греции, тот фактически не видел этой страны. Потому что самая удивительная ее часть — острова в Эгейском море.

Они никого не могут оставить равнодушным. Каждый из них непохож на другие, имеет свои легенды, традиции, особенности в архитектуре. К тому же этих островов так много, что не успевает еще один скрыться за кормой, а в поле зрения появляются несколько новых. Иногда даже кажется, что всевышний специально предусмотрел, чтобы их хватило на всех туристов, съезжающихся сюда со всех концов света.

Корабль, на котором плыли Дмитрий и Варя, свою первую остановку сделал на Миконосе. У этого острова была такая же порочная репутация, как и у Лесбоса. Только Лесбос претендовал на прародину гомосексуальных отношений, тогда как Миконос, с его роскошными песчанными пляжами и множеством самых разнообразных увеселительных заведений, прослыл мировым центром так называемых интеллектуалов уже в наши дни. И чтобы морем добраться до него от Афин, понадобилось всего полдня.

Практически все это время Дмитрий и Варя провели на верхней палубе, наслаждаясь теплой погодой, свежим, просоленным воздухом, прекрасными видами на бесконечную цепь островов, как попало разбросанных по лазурной воде. Многие пассажиры, а среди них оказались и немцы, и англичане, и французы, и греки, и даже японцы, загорали на тонких матах или просто дремали в шезлонгах, подставив лица солнечным лучам. Было такое впечатление, что все копят силы, чтобы потом растратить их на знакомство с теми достопримечательностями, которые встретятся на суше. Неслучайно, как только показался Миконос, эта интернациональная команда стала дружно собираться на берег.

Живописная гавань, где стояло множество яхт, была слишком мелкой для большого корабля, поэтому якорь бросили на рейде. С высокого борта открылся прекрасный вид на сказочный городок, полукругом охватывавший бухту. Хаотическое скопление похожих на белые кубики домов напоминало рассыпанный по столу сахар-рафинад. А справа на холме высилось несколько ветряных мельниц.

В порт пассажиров отвозили на небольших катерах. Варе не терпелось оказаться на берегу, и она притащила Дмитрия к трапу заранее. Зато они оказались в самом начале образовавшейся здесь очереди и попали в одну из первых групп туристов, отправлявшихся на остров.

Вблизи городок не разочаровывал — он был таким же красивым, как и издалека. Вдоль набережной расположились бесчисленные ресторанчики и кафе, выносившие столики прямо на тротуар. А сразу за этим первым рядом домов начинались лабиринты узких улочек, которые, как следовало из путеводителя, специально были построены так, чтобы запутать совершавших когда-то набеги на остров пиратов. Но даже без этих романтических историй все вокруг походило на театральные декорации. Оконные рамы и двери у белоснежных, игрушечных домов были выкрашены голубой краской, и это придавало им особую нарядность, а на подоконниках, на крылечках, а то и на крыше стояли глиняные горшки с цветами.

Несколько часов Дмитрий и Варя бродили по городку, заглядывая в сувенирные лавки и маленькие магазинчики, останавливаясь у развалов с нехитрыми местными товарами. Потом они сидели в кафе на набережной, наблюдая за дефилирующей мимо праздной публикой, а когда проголодались — зашли в крохотный открытый ресторанчик, уместившийся во дворе дома. Здесь им подали великолепную жареную рыбу, очевидно, еще утром плававшую в Эгейском море.

Одним словом, день выдался сказочный. Немного разочаровало Варю лишь отсутствие каких-то особых примет того, что сторонники однополой любви избрали это место своей мировой столицей. Толпы туристов, привлеченных неоднозначной славой и красотами острова, ничем не отличались от праздной публики в любом другом популярном месте. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: так и на нудистском пляже любопытствующих всегда больше, чем настоящих нудистов.

Только уже вечером, когда совсем стемнело и им нужно было торопиться на корабль, произошел один забавный эпизод. Вроде бы Дмитрий и Варя направлялись в морской порт, но извилистые улочки запутали их, и вышли они в совершенно другом месте — у высившихся на холме ветряных мельниц.

Вокруг не было ни души, поэтому, оставив Варю на улице, Дмитрий заглянул в небольшой ресторан, откуда доносилась громкая музыка. Буквально на входе он наткнулся на средних лет мужчину в черных брюках и белой рубашке — то ли метрдотеля, то ли одного из посетителей. На вопрос: «Where are the sea port?» — этот человек окинул Есехина внимательным, дружелюбным взглядом и в свою очередь спросил: «Are you gay?». Убедившись же, что Дмитрию и в самом деле нужно как можно быстрее добраться в морской порт, и он вовсе не ищет благовидных поводов для знакомства, мужчина чрезвычайно вежливо и подробно объяснил дорогу.

Вскоре после того как Дмитрий и Варя возвратились на корабль, он отплыл от Миконоса, и они предались обычным для пассажиров круизных рейсов развлечениям. И первым в этом перечне значился ужин.

Переодевшись, они спустились в ресторан. В просторном зале ярко сияли люстры, играла музыка и стоял неумолкаемый гул множества голосов. Метрдотель не без труда нашел два свободных кресла за большим круглым столом, рассчитанным человек на десять. Здесь уже сидела компания греков, где почему-то была всего одна женщина — маленькая, невзрачная, в строгом темном костюме, словно она пришла на деловой ужин. Зато мужчины все как один были гренадерами со смоляными волосами и густыми, аккуратно подстриженными усами. Целый вечер они бросали в сторону Вари жгучие взгляды.

— Кажется, они решили, что меня подали им на десерт, — в конце концов, пробурчала она.

Но когда эти роковые красавцы встречались глазами с Дмитрием, они широко и немного виновато улыбались, словно говоря: ты же мужчина, и должен нас понять.

После ужина в кают-компании началось шоу. Его вел побитый временем конферансье, произносивший свои незамысловатые репризы не только на греческом, но и еще на четырех языках — английском, немецком, французском и итальянском. Неопределенного возраста певец в серебристом пиджаке довольно сносно исполнял мировые шлягеры, а пока он отдыхал, на сцену выходили четыре длинноногие девицы. Из любопытства Дмитрий и Варя посмотрели несколько номеров, но потом, пользуясь паузой в представлении, перешли в находившееся по соседству с кают-компанией казино.

Вначале они просто побродили между столами, наблюдая, как играют в покер, в рулетку.

— Не хочешь рискнуть? — спросил Дмитрий.

— А ты?

— Я и так делаю это каждый день… На работе.

Варя внимательно, с легкой улыбкой на губах, посмотрела на него. Когда ей действительно было что-то интересно, в ее взгляде появлялся какой-то холодный блеск, как на лезвии скальпеля, которым любопытный студент-медик вспарывает живот лягушки.

— Ты хочешь сказать, что твой бизнес похож на игру в рулетку? — спросила она.

— Да. И больше, чем ты можешь предположить. Именно поэтому играть мне не стоит. Проиграю. А ты — новичок. Новичкам всегда везет.

— Ну что ж, давай попробуем! — после небольшого колебания согласилась Варя.

Дмитрий купил жетоны, и она села за стол с рулеткой.

Варя играла очень осторожно и практически не ставила на отдельные номера — только на цвет или на сектор. Причем она ждала, когда долго не выпадал один из трех секторов, и только после этого передвигала на него фишку. И хотя размер выигрыша в таком случае был невелик, но она практически не ошибалась, так что горка жетонов рядом с ней все время росла.

Игра явно возбуждала ее, однако она не теряла головы. Но внезапно Варя забеспокоилась и оглянулась на Дмитрия. Он наклонился к ней.

— Уже давно не выпадало «зеро», — шепнула она ему на ухо. — Может быть, мне стоит поставить…

— Решай сама. Играешь ты! — спрятал он улыбку.

Рулетка уже вращалась. Варя взяла несколько жетонов, но потом одним движением собрала их все и поставила на «зеро». С такой же решительностью она перепрыгивала через ограждение теннисного корта в Турции, когда ей надо было выиграть Дмитрия.

Шарик долго бегал по верхней части барабана рулетки, потом запрыгал на ребрах секторов, пока не успокоился в одном из них.

— «Зеро»! — объявил служитель казино.

За столом одобрительно зашумели. Варя же сидела бледная, и в то же время глаза у нее торжествующе горели. Когда ей пододвинули целую гору жетонов, она уже не мучилась сомнениями: сразу собрала их и встала из-за стола.

— Пойдем, — кивнула она Есехину.

Обменяв жетоны на деньги, они получили около двух с половиной тысяч долларов. Выигрыш для корабельного казино был солидный. Во всяком случае, даже кассир, выпятив нижнюю губу, уважительно покачал головой.

— Ты играла просто мастерски, — сказал Дмитрий, когда они вышли из казино.

— Я всегда и все делаю мастерски, — холодно парировала Варя.

Но сдержать эмоции ей все же не удалось, и, завизжав, она повисла у него на шее. А немного успокоившись, предложила отметить выигрыш.

Они направились в ближайший бар. Несмотря на поздний час, людей здесь было довольно много. Из динамиков лилась легкая оркестровая музыка, и несколько пар танцевало посреди зала.

Сев за столик в углу, Дмитрий и Варя заказали бутылку шампанского. Какое-то время они еще обсуждали перипетии игры, но долго находиться на одном месте Варя не могла — чувства били у нее через край, и вскоре она потащила Дмитрия танцевать.

— Мне как раз этого не хватает сейчас для полного счастья! — воскликнула Варя. — Кстати, мы же с тобой еще ни разу не танцевали! Может быть, ты вообще топчешься, как медведь! — Первые движения она даже сделала с какой-то подозрительностью, но потом лицо ее посветлело. — Ну, конечно! Ко всему прочему он еще и прекрасно танцует! Мужчина моей мечты! Только мне кажется, что этот мужчина весь вечер о чем-то думает.

— О тебе, — сказал Дмитрий.

Варя отвергла эту грубую лесть брезгливой гримасой.

— Переодеваясь перед ужином, я включила телевизор. Там по всем каналам говорят о каком-то кризисе в Юго-Восточной Азии. Ты из-за этого постоянно звонишь в Москву?

— Да, — не стал скрывать он.

Последний звонок в офис Есехин сделал с Миконоса. Слышно было плохо, но Макс сообщил, что в пятницу торги закрылись на подъеме котировок, хотя предыдущий обвал все еще не отыгран. Оставалось только ждать понедельника.

— Эти события могут повлиять и на твои дела? — расспрашивала Варя.

— Кризис в Азии, а он начался еще вчера, спровоцировал панику и на нашем рынке… Впрочем, сегодня ситуация стала выправляться.

— Значит, все уже позади?

— Не знаю, — пожал он плечами.

Некоторое время они танцевали молча.

— А ты мог все это как-то предвидеть?

— И да, и нет, — коротко ответил Дмитрий, однако Варя, слегка отстранившись, продолжала смотреть на него, явно ожидая дополнительных объяснений. — Понимаешь, считается, что цены на акции компаний отражают какие-то вполне конкретные показатели их работы, которые можно просчитать. Ну, там, эффективность и объемы производства, конкурентоспособность и качество выпускаемой продукции. Однако вопрос этот довольно спорный…

— Но что-то же они должны отражать?

— Что-то должны… — согласился он. — Возможно, всего лишь наши надежды, комплексы… нашу самоуверенность, недостатки в образовании, страхи… Учесть все это очень сложно. Поэтому я и мог предвидеть кризис, и не мог…

— Но ведь ты же сам говорил о больших перспективах нашего фондового рынка, о том, что здесь можно заработать миллионы, — не отставала она.

— Да, говорил. Перспективы и в самом деле просто фантастические. Однако серьезная паника может разрушить этот рынок, как карточный домик. Он еще такой молодой…

Есехин подумал, что если бы все это слышал Макс, то очень удивился бы. Тем более сейчас, когда Дмитрий уговорил его не сбрасывать акции после первых потрясений, а посмотреть, как будут развиваться события дальше.

Танец закончился, и они сели за свой столик.

— Послушай, — словно разговаривая сама с собой, сказала Варя, — но тогда получается, что твои коллеги, утверждая, будто бы они способны предугадывать изменение цен на акции, мягко говоря, обманывают всех?

Ей явно хотелось основательно разобраться в этом вопросе, насколько это можно было сделать за бокалом шампанского.

— Абсолютно точно! — подтвердил Есехин. — Когда мы составляем наукообразные отчеты и говорим, что существуют эффективные правила поведения на фондовом рынке… ну, есть такие, например: покупать акции, когда они растут в цене, и продавать все, когда котировки идут вниз, — то мы просто лжем. Тысячи биржевиков во всем мире сломали себе шею, придерживаясь этих, казалось бы, очевидных правил, и многие сколотили себе миллиардные состояния, действуя против всякой логики.

— Значит, вы только умничаете? — прищурившись, еще раз переспросила Варя.

— Да, мы всего лишь надуваем щеки! — решительно подтвердил он.

— Зачем?

— Чтобы инвесторы доверяли нам деньги. Все очень просто…

— Ты сегодня как-то очень критично настроен к себе и своим коллегам, — засмеялась Варя.

Пожалуй, он и в самом деле был слишком категоричен. Но после всей этой истерии в Гонконге собратья по цеху вызывали у него раздражение.

— Клянусь тебе: никто не представляет, что реально происходит на фондовом рынке и что будет происходить через месяц, через год, через два, — уже немного дурачась, стал настаивать Дмитрий. — Только все боятся сказать правду… Нет, вру! Есть один человек, который открыто признался в этом.

— И кто же он?

— Джордж Сорос. Самый удачливый биржевик в истории мировых фондовых рынков. На спекуляциях с акциями он заработал десятки миллиардов долларов.

— Ты серьезно?! — захлопала она глазами.

— Абсолютно! — подтвердил Дмитрий. — Он написал книгу, в которой заявил, что чем выше пост, занимаемый человеком в инвестиционной компании, тем меньше он способен принимать правильные решения… И еще Сорос признался, что часто делал вложения, реально не представляя, во что это выльется. По его словам, он настолько не верит в существующие теории поведения цен на фондовом рынке, что даже не полностью знаком с ними. Правда, у него есть своя собственная…

— Кошмар! — воскликнула Варя, однако в голосе ее слышалось не осуждение, а восхищение. — Теперь твой бизнес мне нравится еще больше. Твои коллеги по натуре должны быть авантюристами.

— Возможно.

— А ты?

— В какой-то степени.

— Тогда зачем ты коришь себя за то, что бросил все дела и отправился со мной в эту поездку?!

— Я не корю себя.

— Коришь. Но ты поступил очень логично. И то, что все это сделано ради меня, сводит с ума! — Он никогда не видел, чтобы женщины с такой любовью, с таким восторженным блеском в глазах смотрели на него. — Пойдем, — она встала и решительно потянула Дмитрия за руку. — Пойдем, пойдем…

Они вышли из бара и поднялись на верхнюю палубу. Над головой горели мириады неправдоподобно больших звезд, а в темном море за кораблем тянулся белый, пенный след. Было около трех часов утра и на палубе не видно было ни единого человека. Кто-то из членов команды уже успел выставить ровными рядами шезлонги, которые днем пассажиры разбросали как попало, и сложить у поручней тонкие маты.

Варя подвела Дмитрия к одной из таких стопок и слегка толкнула на нее. Он сначала сел, а потом, повинуясь сильным, нетерпеливым рукам, лег на спину. Прямо перед его глазами текла сверкающая река Млечного Пути.

— Что ты хочешь делать? — спросил он.

— Молчи! — приказала Варя.

— Может быть, нам стоит спуститься для этого в каюту?

— Это было бы так банально, — сказала она, расстегивая ему рубашку. — Мы сделаем это здесь, под луной. Ты запомнишь эту ночь на всю жизнь.

Прохладный ночной воздух холодил у него те места на груди, на животе, к которым Варя прикасалась своими влажными губами. Но это придавало ее ласкам лишь большую остроту.

В последующие два дня они совершили еще немало подобных сумасбродств. И на чопорном, зажиточном Родосе, с громадной, серой и очень необычной для греческого острова средневековой крепостью. И на выжженном солнцем Крите, где гиды утверждали, что несколько узких траншей на руинах Кносского дворца — это и есть тот самый Лабиринт, в котором обитал Минотавр, питаясь самыми красивыми афинскими юношами и девушками. Услышав эту легенду, Варя немедленно захотела, чтобы Дмитрий тоже утащил ее в подземелье, но в конце концов удовлетворилась любовью в соседней оливковой роще.

И совсем уже фантастической была ночь, когда они плыли от Крита к Санторини, высоко вознесенному над морем вулканом. Именно на этом острове, куда теплоход пришел рано утром в понедельник, Есехин узнал из выпуска новостей «Си-Эн-Эн», что неделя началась с еще более кошмарного обвала котировок на всех фондовых биржах Юго-Восточной Азии. А по мере продвижения солнца на запад, паника охватывала все новые и новые страны и финансовые рынки.

Теперь уже не было никакой надежды, что все как-нибудь обойдется. Дмитрий пытался дозвониться до Москвы и сказать Максу, чтобы тот продавал все принадлежащие «Ист-Вест-инвесту» акции по любым ценам. В такой ситуации надо было спасать хоть что-то. Однако посредине Эгейского моря его мобильный телефон просто не работал.

Так что Есехину осталось лишь с горькой иронией размышлять о том, что все повторяется: сначала как трагедия, затем — как фарс. Когда-то вулканический Санторини породил гигантскую волну, смывшую минойскую цивилизацию на Крите. Сейчас же на этом острове Дмитрий переживал гибель своей финансовой компании.

До Афин теплоход плыл всю следующую ночь. И только во вторник утром Дмитрий и Варя вылетели в Москву. В офисе «Ист-Вест-инвеста» Есехин оказался около трех часов дня. Однако все худшее уже произошло.

Позднее этот день газетчики назвали «черным вторником» российского фондового рынка. Котировки вели себя так, словно и не было их предыдущего падения. Они катились вниз, как сорвавшийся с кручи камень, а акции некоторых компаний подешевели на сорок-пятьдесят процентов.

В офисе Есехина встретил Бершадский. Тот бросил семью на острове Бали и с двумя пересадками, потратив на дорогу почти сутки, прилетел в Москву. О мытарствах Ильи говорила густая щетина и мятый костюм, а от его обычной ироничности не осталось и следа.

— Так поступают только последние свиньи!! — закричал он на Дмитрия. — Ты не только себя, но и всех нас сделал нищими!